Глава 4
Отем проснулась и внимательно осмотрелась: вокруг не было ни души, от ночного костра осталась кучка серой золы.
Вдруг откуда-то сверху раздалось покашливание.
Вздрогнув, девушка перевела взгляд на огромный дуб, простиравший ветви над ее головой.
– Барри, – выдохнула она, и тело ее напряглось, готовясь к бегу, – Что ты там делаешь?
Барри поудобнее устроился на. мощной ветке.
– Отдыхаю, – ответил он, зевая. – Я искал тебя всю ночь, госпожа. Что с тобой произошло?
Отем облизнула пересохшие губы. Барри снова был сам собой, но можно ли доверять ему, не набросится ли он на нее, как прошлой ночью?
Она осторожно поднялась на ноги, дрожа от ночной сырости, пронизывающей до костей.
– Прошу прощения, госпожа, – сказал Барри, спускаясь с дерева с ловкостью кошки.
Отем резко обернулась, глаза ее сверкнули:
– Ты не станешь больше нападать на меня, Барри?
– Ух… – он опустил голову, словно провинившийся мальчишка. – Конечно, я так не сделаю.
Вскинув голову. Отем сурово заговорила:
– Что на тебя нашло? Я пошла помыться в ручье, а ты набросился на меня, как похотливый самец в брачный период!
– Я подумал, по правде говоря, что это кто-то другой, – Барри по-прежнему пристально разглядывал землю под ногами, не решаясь поднять глаз. – Решил, что какой-то воришка хочет ограбить меня, то есть нас. Вот почему я так поступил.
Нахмурившись, Отем спросила:
– Ты был столь интимен с простым воришкой? Барри захихикал:
– С воровкой, возможно, и был бы.
– Опять ты говоришь очень странно, Барри. Почему ты постоянно меняешь голос? Ты что-то скрываешь от меня?
– Я? – плечи Барри поникли. – Ты уже спрашивала меня раньше, и я ответил, что нет.
. – А это что такое? – Отем дотронулась до свежих царапин на его запястье. – Это могло появиться при спешном одевании кольчуги, – прищурив глаза, девушка взглянула ему прямо в лицо, – Барри, что ты сделал? Ты украл кольчугу у этих охотников и монахов?
– Разве ты не помнишь, госпожа? Правда не помнишь? – он покачал головой. – Это ты поцарапала меня, когда я напал на тебя. Вот откуда эти царапины.
– Ах, – Отем прикусила нижнюю губу, – извини, Барри. Ты очень напугал меня. Да, наверное, это сделала я.
Она услышала тихое ржание и, посмотрев в сторону дубовой рощи, увидела там Гоуст, казавшуюся столь же призрачной, как и ее имя; лошадь была привязана к одному из древних дубов и жевала пучок травы.
– Дождь, – произнесла девушка.
– Что? – Барри с быстротой молнии повернулся к ней, но, заметив, что она смотрит на небо, тут же расслабился. – Ах, дождь… Да, вполне возможно, что он пойдет.
– Тележка с Даски с тобой? – девушка осмотрелась и увидела черного мула, терпеливо ожидавшего на едва заметной тропинке. —А, я вижу его. Но где же наш ослик – наш Уоддел?
– Снова отвратительно ведет себя. Я оставил его на противоположной стороне рощи. Он никуда не уйдет – слишком туп для этого.
– Да, он туповат, – согласилась Отем. Барри дотронулся до ее руки, девушка вздрогнула и отвела взгляд.
– Не бойся меня, госпожа. Я просто слишком близко подошел к тебе вчера, мне следовало держаться подальше. В конце концов, я мужчина, поэтому не надо ненавидеть меня за то, что я сделал. Ты красивая молодая женщина. Я очень люблю тебя и не хочу причинять тебе боль. Никогда.
Отем смахнула выступившие слезы и пошла собирать одежду, чтобы поскорее выехать из леса на вересковую пустошь, что тянулась далеко на север.
К вечеру этого дня Отем и Барри удалились от Лондона на довольно значительное расстояние и продолжали двигаться на север под проливным дождем.
На открытой местности тут и там попадались редкие группы деревьев, но видели всадники лишь на пару ярдов перед собой – мешала мутная пелена дождя. Ни селения, ни деревушки не попалось им на пути.
Отем дрожала всем телом, Барри начал покашливать.
– Посмотри, госпожа, – окликнул девушку Барри, напряженно вглядываясь в серую стену дождя, – вон там какой-то сарай. Мы могли бы остановиться в нем на ночь. Что скажешь?
– Я пойду куда угодно, лишь бы там было сухо, – ответила Отем, стуча зубами и кутаясь в мокрый плащ.
К тому времени, как они подъехали к строению, названному Барри сараем, дождь усилился.
– Как нам развести огонь? – спросила Отем, войдя внутрь. – Все такое мокрое! Я совсем замерзла и… и очень несчастна. – Она застонала, растирая руки. – Я никогда не была такой мокрой, такой голодной, такой… Что случилось?
– Помолчи.
– Что? – Отем непонимающе захлопала глазами, различив приказ в голосе Барри.
– Тихо.
Она нахмурилась, пытаясь разглядеть его в полутемном сарае. С бровей, носа и подбородка Барри капала вода, а темные волосы прилипли к голове. По крайней мере, подумала она, дождь смыл с него часть грязи. Лицо его покрывал приятный золотистый загар, а глаза были… они были…
Где она могла видеть эти глаза раньше?
– Перестань таращиться на меня и постарайся подумать, как нам согреться. – Он сбросил сумки на пол. – А, – продолжал Барри, – кажется, я вижу сухое местечко в углу и немного старого сена… Да, действительно, туда вода не затекает… Госпожа, я же предупредил, чтобы ты перестала глазеть на меня, будто я кусок мяса, который тебе хочется съесть, – он смущенно закашлялся, – помнишь, что произошло прошлой ночью?
Отведя .взгляд, Отем принялась хлопотливо шарить в кожаных сумках, пытаясь отыскать сухую одежду. Она поглядывала на Барри, несчастного Барри, и гадала, во что же переоденется он. Облачившись в прохладную, но сухую смену белья в темном углу сарая, девушка обнаружила, что Барри уже произвел кое-какие изменения в евоем костюме.
– Замечательно, – медленно произнесла девушка, – у тебя тоже есть сухие вещи.
Отем сосредоточенно молчала несколько минут, разглядывая угол, где они должны были лечь вместе.
– Мы ляжем спиной к спине, – решила она наконец.
– Да, госпожа.
Барри увидел, что ее глаза широко распахнулись, когда он достал из-за спины два одеяла.
– Почему они остались сухими? – изумленно спросила Отем.
– У меня, знаешь ли, тоже есть кожаные сумки. Я вовсе не такая уж деревенщина и могу позволить себе парочку удобных вещей.
– Ах, Барри, – девушка устало рассмеялась, – ты постоянно смешишь меня. Ты выглядел так забавно, когда рассказывал, что отнюдь не беден как церковная крыса, сначала в Сатерленде, а сейчас здесь. И тогда, и в данный момент я не думала о тебе как о низшем существе…
Она подавила смех.
– А ведь я практически ничего не знаю о твоей прежней жизни. Пойдем согреемся в сухом углу, и ты будешь рассказывать о себе, пока я не усну.
– Нет, – ответил Барри, – я очень устал и собираюсь немного поспать сразу после еды. Как-нибудь в другой раз, госпожа Отем. – Он порылся в сумке, которую взял с собой в угол. – Вот, я забыл. Ты, должно быть, проголодалась. Хлеб и сыр, – он тихо рассмеялся, – хлеб слегка подмок, но сыр крепок, как обычно.
После скудной трапезы девушка быстро заснула, зарывшись в сено и одеяла; тело Барри согревало ее всю ночь.
Отем снова видела сон. На этот раз он казался на удивление реальным. Рядом с ней было большое теплое тело – твердое и упругое. Девушка даже ощущала на шее горячее дыхание этого мужчины из сна.
Это был очень приятный сон. Мужчина находился так близко! Она даже различала цвет его глаз, когда взглянула на него через плечо. Зеленые. Зеленые, как мох. И карие крапинки в них. Волосы его были почти черными, блестящими и тяжелыми. Тело состояло из одних мускулов. Это был великолепный мужчина!
Во сне он прижался к ней. Отем чувствовала, как твердеет мужская плоть чуть ниже ее спины. Подобных ощущений она не испытывала никогда.
Они лежали так близко, что даже волос не прошел бы меж их телами. Его грудь вздымалась и опускалась за ее спиной. Они дополняли друг друга, словно части чего-то разрозненного раньше и вновь собранного в единое целое.
Две половинки составили одно целое.
Что это за сон? Отем ощущала физическую близость и трепет, доставлявший странное удовольствие.
Затем в сновидение проник низкий голос:
– Повернись ко мне, Отем. Я согрею тебя подобно нежному летнему ветерку. Подобно тому, как золотые поцелуи солнца согревают головки полевых цветов…
Какой чудесный глубокий голос!
Она повернулась, как велел человек из сна. Холод стремительно исчезал из усталого тела, уступая место чему-то приятному, теплому и нежному. Отем никогда не чувствовала себя так замечательно, спокойно и надежно. С губ ее сорвался печальный вздох, потому что это был всего лишь сон. Девушке хотелось остаться в нем навсегда. Может быть, именно так человек засыпает, чтобы никогда не проснуться?
Такое приятное состояние.
Надо заговорить и посмотреть, ответит ли он.
Кто?.. Кто… ты?..
Рейн услышал, как Отем что-то пробормотала во сне, сначала он не понял, но девушка повторяла вопрос, ожидая его ответа.
– Кто ты? Кто ты? Тот великолепный рыцарь, что однажды появился в моем сне?
Он ответил тихо и нежно:
– Более, чем однажды, прекрасная дева. «Может, разбудить ее и напомнить о своем присутствии?» – подумал Рейн.
Отем вздохнула и почувствовала, что рука ее легла на твердый бицепс.
– Сон… – тихо прошептала она. – Что ты хочешь от меня?
– Поцелуй меня, дева.
– Поцеловать? А мне понравится этот поцелуй? – пробормотала она.
– Конечно. Я могу дать тебе все, что ты захочешь. Сам же прошу лишь один чистый девичий поцелуй.
Их губы соприкоснулись, и Отем задрожала от удовольствия. Они обменялись легким поцелуем, потом еще одним, еще…
Рейн притянул ее ближе к себе. От близости прелестной девушки сердце забилось радостно и стремительно, ощущение юного тела разжигало желание, страсть.
Отдавшись его ласкам и поцелуям, душа Отем, казалось, оставила ее и парила в небесах. Никогда сон не был столь впечатляющим. Рыцарь целовал ее глаза, нежную впадинку на затылке, покрывал поцелуями изгибы ее соблазнительного рта. Их губы встречались, скользили, сливались в горячем водовороте страсти. Казалось, все ее тело растворялось в нем, как горячий воск.
Отем стала похожа на лесной пожар. Запах, исходивший от мужчины, сводил ее с ума. Ей не хотелось просыпаться и покидать этот рай. Горячие волны захлестывали ее и откатывались назад. Она находилась в мире желания, по сравнению с которым реальная жизнь казалась серой и незначительной. Но тут в спор вступило сознание – не является ли этот сон ничем иным, как реальностью.
Реальность!
Отем проснулась в ужасе и вскрикнула, обнаружив, что лежит в объятиях Барри.
– Барри! Убирайся прочь!
Он пробормотал что-то нечленораздельное: Барри спал крепким сном.
А все казалось таким настоящим! Но это всего лишь сон…
Отем отвернулась от Барри и невидящим взглядом уставилась на мутную дымку мелкого дождя. Древний сарай поскрипывал на ветру, вдали завыла собака, прохладные порывы воздуха проникали сквозь щели строения. Наконец, девушка сомкнула веки, устав от безрадостного зрелища старого сырого сарая.
Но он лежал без сна, не отводя глаз от ее спины. Душевная боль душила его. Как хотелось бы ему открыться девушке, объяснить, кто он такой на самом деле, почему он с ней, почему он не может открыто выступать в роли ее защитника.
Ирония положения: защитник. Насколько ново и необычно для него иметь на попечении всего лишь одного человека – ее. А скоро появятся и другие…
Они приближались к Ноттингемскому лесу.
На рассвете путешественники поднялись на возвышенность, с которой открылся вид на огромный лес, лежавший на расстоянии дня пути.
Барри испустил пронзительный радостный вопль, и Отем последовала его примеру, со смехом пришпоривая Гоуст. Барри управлял Уодделом, Даски и гремящей тележкой, которая, спускаясь по каменистому склону, ударялась о валуны и угрожающе грохотала. У подножия холма путники остановились. Они были похожи на беззаботных детей, хохотавших, кричавших, дурачившихся, с восторгом встречающих новый яркий день. Ослы кричали, лошадь ржала, и даже цветы, казалось, пели и танцевали.
Дождь закончился. Они были молоды и полны сил. Пора снова отправляться в путь.
Солнце заливало мир золотистым светом, в котором растворялись ночные тени; земля была зеленой и свежей…
Барри установил палатку и поспешно отправился прочь, оставляя девушку в обществе животных.
– Ты куда? – крикнула ему вслед Отем, которая сбросила с плеч сумки и принялась готовить завтрак из хлеба и только что собранных трав. Она нашла даже несколько ягод на виноградной лозе – первый роскошный дар весны.
Сердясь, что ее спутник опять скрылся в неизвестном направлении, Отем стала проверять содержимое еще одной сумки.
– Ах, Барри, как можно быть таким рассеянным? Ты взял мою сумку вместо своей! – с этими словами девушка направилась к лесу.
Вдруг она заметила сквозь кусты совершенно голого Барри, мазавшего лицо жидкой грязью, которая высыхала на солнце, и он смахивал ее, оставляя грязные полосы и пятна.
Отем потупила глаза.
Боже милостивый! Барри был похож на ожившую греческую статую, что впитала в себя энергию солнца и неба. О Боже!
Она с трудом сглотнула, желая как можно быстрее уйти отсюда, но что-то удерживало девушку. Обнаженное тело Барри заставило ее вспомнить интимные мечты о храбром рыцаре и… вчерашний вечер, когда… когда… Бог мой, она ощутила такое странное тепло…
Отем закрыла лицо руками, отгоняя видения.
Что происходит? Он что, сумасшедший? Зачем мазать грязью такое великолепное тело? Отем терялась в догадках.
А вдруг он заметит, что за ним подглядывают? Отем резко повернулась и поспешила назад к палатке со скоростью, на которую только были способны ее маленькие ножки. Сердце громко стучало в груди подобно сотне рыцарей, мчавшихся галопом по подъемному мосту!
Весь день Отем украдкой поглядывала на Барри и раз даже вскрикнула от неожиданности, когда он задел ее рукой. Барри внимательно заглянул ей в глаза и ухмыльнулся.
Отем была в растерянности и волнении. А Барри насвистывал веселый мотив, что еще больше раздражало ее натянутые нервы.
– Иди сюда, – позвал Барри, когда они закончили легкий завтрак.
– Что? – девушка повернулась на камне, где сидела, расчесывая волосы.
– Посиди со мной. Смотри, я поделюсь с тобой этой скалой, – Барри расправил одеяло на выступе скалы, очень напоминающем человеческую ногу огромного размера.
Отем рассмеялась, подходя ближе.
– Это похоже на ногу какого-то великана, не так ли?
– Да, – согласился Барри.
С беззаботным смехом Отем опустилась рядом с ним на расстеленное одеяло. Они говорили о животных и охоте. Опираясь на скалу, девушка самым естественным образом откинулась на грудь Барри.
Она хихикнула, заметив его длинные шишковатые ноги, которые он вытянул вдоль камня.
– Что у тебя в штанах?
Отем хотела было хлопнуть его по ноге, но передумала и отдернула руку. Она не испытывала никакого желания рассказывать, что видела его обнаженным в кустах у ручья.
Грязная бровь поползла вверх.
– В штанах? – Барри рассмеялся низким грудным смехом. – Мне лучше не говорить этого, иначе ты сбежишь от меня.
Отем знала, что тело его твердое и упругое, с мускулистыми икрами и бедрами. Она видела его – и не только на это обратила серьезное внимание.
– Ты такой большой, – осмелилась заметить девушка, – но скажи все-таки, что в твоих штанах? Насколько я понимаю, ты не такой шишковатый, – с ее губ сорвался смущенный смешок. – Каждый раз, когда ты возвращаешься от ручья или какой-нибудь речушки, эти шишки располагаются в разных местах.
– А, значит, ты заметила, – проворчал Барри, совершенно не смутившись.
– Да… я заметила.
– – У меня боли в костях, и льняные полосы, намотанные на суставы, спасают меня от сильных… приступов. От приступов боли, – повторил он, испытующе глядя на нее.
– Понятно, – произнесла Отем.
Но про себя продолжала гадать, почему он стремится скрыть почти божественное тело, даже если хочет успокоить немного боль. И откуда у Барри такой недуг?
– Сколько тебе лет, Барри?
– Около тридцати, я думаю. Может ли хоть кто-то в подобные времена точно назвать свой возраст?
И вновь эта манера говорить. Странно. С каждым днем поведение Барри интриговало Отем все больше и больше; он вызывал в ней столь сильный интерес, что девушка почти забыла о важной миссии, которую взяла на себя.
Отыскать сестер, для начала хотя бы одну, – вот что является целью ее жизни, а не великолепные формы деревенского дурачка.
Поднимаясь с одеяла, Отем оперлась рукой о бедро Барри.
Он резко дернулся, будто на ногу ему положили раскаленное полено.
– Я причинила тебе боль? – девушка смотрела ему в лицо, выражающее муку, и думала, не ошиблась ли она в преждевременных выводах насчет болей в суставах.
– Никогда не дотрагивайся до меня там, – сказал Барри.
– Что?
– Помни, что произошло раньше. Как она могла забыть такое? Совершенно сбитая с толку, Отем растерянно смотрела вслед уходящему Барри.
