Глава 31
Бродячие музыканты пели песни о девушках—временах года, и люди на улицах Херста прекращали дела, некоторые выбегали из домов и лавок, чтобы взглянуть на странствующих артистов, которые проходили и проезжали по деревне. Труппа состояла из одетых в живописные разноцветные костюмы жонглеров, акробатов, певцов и предсказателей судьбы.
Там, где проходила труппа, слышались крики и смех, грохот барабанов; жонглеры подкидывали высоко в воздух яркие шары, акробаты кувыркались и ходили «колесом».
Артисты существовали на свой страх и риск, потому что изображали жизнь тех, кого развлекали, а закон не защищал ни их жизни, ни собственность. Законы существовали лишь для тех людей, кто занимал в обществе признанное Место, а артисты считались своеобразными изгоями.
Прекрасная девушка с каштановыми волосами пристала к этой труппе около шести лет назад. Она хотела путешествовать и разыскать, если сможет, своих потерянных сестер. Совершенно случайно обнаружилось, что у нее чудесный голос.
Девушку звали Сприн. Она вместе со всеми пела про времена года, то есть про себя и своих сестер, но ни разу никому не обмолвилась, что она – одна из времен года.
Пронесся слух, и распространялся он подобно лесному пожару, что первые две сестры Мюа находятся в Сатерленде. Отовсюду потянулись молодые женщины, заявляя права на титул отсутствующих наследниц.
Сприн должна была сама увидеть тех других в Сатерленде. Она узнает сестер, как только увидит их; Сприн была уверена в этом. Правда, прошло время, но разве трудно будет распознать собственную плоть и кровь?
Она искала так долго, а ее товарищи по труппе не догадывались, что Сприн поет о своей семье. Хранить тайну казалось восхитительным, Сприн слышала, как на улицах часто звучало имя «Отем», и взгляд ее устремился к высокой башне на далеких холмах. Они отправятся туда, чтобы развлекать гостей на празднестве.
Оно начнется после грандиозного турнира, который должен состояться через неделю. Хозяин замка возвращается из Франции с королем Генрихом, но никто не знает, придет ли сюда сам Генрих. Молодая женщина, называющая себя Отем Мюа, тоже только что вернулась из путешествия, в котором, как полагали, искала давно потерянных сестер.
Может быть, эта Отем – самозванка, обманщица? И притворялась все шесть лет?
Сатерленд. Какие тайны откроются ей там?! Сприн терялась в догадках.
По мере приближения турнира вереница жителей отдаленных мест подтягивалась к воротам Сатерленда.
Молодые женщины осаждали стражников, крича и заявляя, что они– пропавшие сестры Отем Мюа. Некоторые стражники громко смеялись и спрашивали: «Какая именно?», в большинстве случаев ответом становился бессмысленный взгляд. Кое-кто из девушек был настойчив – настолько, что стража просила Отем Мюа выйти и самой посмотреть, нет ли среди присутствующих ее родственниц.
Отрицательно качая головой, Отем уходила совершенно измученная после того, как целая очередь женщин со светлыми, рыжими, каштановыми и самыми невообразимыми оттенками волос проходила перед ней; причем каждая девица утверждала, что она из рода Мюа.
Одна женщина так энергично бросилась к Отем, что сбила ее с ног. После этого случая Отем производила осмотр с высокой стены. Эта процедура отнимала много сил и изнуряла девушку. Отем впала в уныние.
Элизабет, всплескивая руками, расхаживала в гостиной.
– Чем вызваны подобные поступки? Как столько женщин могут вести себя столь глупо и опрометчиво? Неужели эти юные леди не понимают, что их обман легко разоблачить; их фамилия вовсе не Мюа, а черты близко не напоминают родственниц Отем? – возмущалась она.
– Не будь так жестока к ним, – ответила Отем с тяжелым вздохом. – Принадлежность к роду Мюа – вещь довольно-таки захватывающая… Наверное, им хочется иметь большую любящую семью.
– Очень мило с твоей стороны, Отем, что ты защищаешь этих самозванок, но в одном ты абсолютно права: любовь – желанное чувство. Я благодарна Ориону – он научил меня любить более глубоко.
– Я слышала, что это ты помогла ему. Он был опустившимся человеком до того, как ты появилась здесь. Это был пьяница с очень вспыльчивым характером, – в воздухе зазвенел смех девушки, – его называли «Драконом Херстмонсо» и говорили, будто на обед он ест детей.
– Орион? – Элизабет тоже рассмеялась, потом лицо ее посерьезнело, глаза увлажнились, в голосе появились нежные нотки. – Неужели он был таким? – прошептала она. – Я с трудом это припоминаю, сейчас он совершенно другой человек.
– И все благодаря любви, – задумчиво произнесла Отем, поглаживая рукав сорочки с гофрированным манжетом. – Истинная любовь делает мужчину и женщину добрее друг к другу, заставляет заботиться о благополучии других.
Элизабет приподняла брови:
– Именно так чувствовала себя ты?
– Да, именно так. И теперь мне не хватает ощущения, что жизнь настолько прекрасна, что хочется плакать. Не надо ни в чем притворяться. Все становится на свои места. Мы живем в чудесном мире, и не важно, что происходит с нами. Даже самые жаркие ссоры восхитительны!
Элизабет рассмеялась:
– Значит, ты познала любовь, Отем, нашла ее.
– Да.
– Он вернется к тебе.
– Как? – Отем почувствовала, как сердце подпрыгнуло в груди.
– Любовь отыщет способ, – Элизабет улыбнулась. – Вот увидишь. Просто поверь в это.
О, она верила, она так верила!
Он ждал. Августовский воздух мягкими горячими волнами обволакивал ело. Вдалеке на тренировочном поле ясный свет заката искрился на стали оружия и доспехов.
Он ждал.
Прячась в тени деревьев, он добежал до старой стены, забрался по толстым канатам виноградной лозы наверх и обвел взглядом внутренний двор.
Он увидел ее в ту минуту, когда она выходила из дома. Девушка смеялась, откинув назад голову. Красота ее стала еще ослепительнее; на ней было ярко-синее платье с длинными рукавами, которые заканчивались кружевными гофрированными манжетами, волосы потоком живого огня струились по плечам. Рядом с ней шла Элизабет и незнакомая светловолосая девушка.
Она притягивала его, как пламя притягивает мотылька. Но он остался на месте, не сделав ни единого движения в ее сторону, просто внимательно смотрел, как она шла с Элизабет и той молодой женщиной.
Затем он увидел выбежавшую из дома Сонг и Май-Ли, которая поспешно направлялась вслед за девочкой.
Отем чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение было невероятно сильным, девушка даже невольно затаила дыхание.
Отойдя в сторону от остальных, Отем тихо застонала, сделала пару глубоких вздохов и огляделась, прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца. Потом пошла дальше.
– Куда ты? – окликнула ее Элизабет, беря Сонг за руку, а Май-Ли рассмеялась и взяла ручку Мари-Николь. – Разве ты не хочешь пойти с нами посмотреть, как рыцари тренируются на поле, готовясь к турниру?
– Я пойду прогуляюсь, – ответила Отем. – Я недолго.
Девушка пристально посмотрела на старую стену и крепко зажала в руке драгоценный камень Уиндраша.
Сейчас она была одна, но чувство, что за ней наблюдают, не покидало ее.
В конце старого парка росли большие, старые деревья, по стволам которых взбирались тяжелые виноградные лозы, образуя в некоторых местах полог среди самых высоких деревьев.
Под виноградником была прохладная тень, там росли дикие розы, их прелестные нежные цветы источали божественный аромат. До Отем донесся какой-то неясный звук, и она направилась к винограднику, решив, что там играют дети. Девушка страшно удивилась, услышав тихое радостное ржание, причем ржание очень знакомое!
Отем приблизилась к месту, откуда доносились эти звуки, обогнула заросли молодой зеленой поросли и онемела от изумления.
Перед ней стояла ее лошадь!
– Гоуст, – едва слышно шепнула она. Гоуст тут же подбежала к девушке и ласково потерлась бархатистой мордой о плечо.
– Бог мой! – воскликнула Отем. – Откуда ты появилась?
Отем отвела Гоуст в конюшню и возвращалась назад. Она пересекла двор замка… и замерла на месте. Что-то неудержимо влекло ее к невысоким деревянным дверям в старой части замка, и ноги сами несли девушку по каменной лестнице к часовне.
В часовне стояла тишина, даже мыши не издавали ни звука, когда Отем вошла внутрь и медленно направилась вдоль стены. Кто-то зажег несколько свечей, и она пошла к ним, мягкий золотистый свет заиграл на ее лице.
– Отем, – прозвучал тихий голос.
– Что?
– Иди сюда, – голос был знаком до боли и шел откуда-то сверху.
Стремительно поднявшись на чердак, Отем лицом к лицу столкнулась с Рейном.
Он притянул девушку к себе, чуть не задушил в объятиях, покрыл поцелуями лицо и руки. Потом остановился, глядя на нее волнующим, загадочным взглядом.
– Боже, как я скучал по тебе, – приглушенным голосом сказал он.
Рейн опять стал целовать Отем, руки его скользили по всему телу девушки.
– Прекрати!
Рейн отстранился и внимательно посмотрел на нее.
– Почему ты говоришь так? Неужели ты не соскучилась по мне? – спросил он.
Отем смерила его взглядом.
– А, вернулся Человек с тайнами! Что ты задумал на этот раз? Это ты привел Гоуст?
– Конечно, – ответил Рейн и пожал плечами, красивые губы сложились в великолепную улыбку. – Ты сохранила в безопасности мою дочь, и я в долгу перед тобой.
– Ну что ж, спасибо, господин Бродяга, – дерзко сказала Отем. – Можешь также поблагодарить Май-Ли, она имеет самое прямое отношение к заботе о Сонг. Но я задала вопрос: что ты делаешь здесь сейчас? Улыбка Рейна стала еще шире.
– А это, любовь моя, секрет!
– Оу! – взвыла Отем и отскочила от него, кипя от злости. – Между нами все кончено, Рейн. Навсегда!
Ни разу не оглянувшись, Отем покинула часовню, и пока спускалась по лестнице, пересекала внутренний двор, шла к главному дому, она плевалась и раздраженно бормотала какие-то угрозы и проклятия.
Рейн рассмеялся низким гортанным смехом. Он подкинул в воздух драгоценный камень Уиндраша, поймал, зажал в ладони и вышел из часовни, довольно посмеиваясь.
Пригнувшись под низкой балкой, Рейн вошел в просторную комнату и, не удержавшись, похвастал:
– Погоди, Тайриан, скоро ты такое услышишь!..
