Глава 25
Наконец, он явился. Все остальные гости прибыли несколько часов назад, и Александра уже потеряла надежду, что Люсьен приедет на турнир.
Она увидела его из окна своей комнаты. Девушка стояла обнаженная, и с тела струйками стекала вода. Хотя он находился очень далеко и различить черты его лица было невозможно, но не узнать Люсьена де Готье было трудно – он на две головы возвышался над остальными.
Несмотря на значительную потерю земель, свита у него еще оставалась внушительная, состоящая из двадцати или чуть более человек, одетых в алые доспехи, на которых сверкали золотые сполохи. Знамена такого же цвета развевались на ветру. Именно в таком составе де Готье и его вассалы подъехали к стенам Корберри.
«Согласится ли он пообедать с нами? – размышляла Александра. – Или же останется в лагере, разбитом перед Корберри?»
– Леди, вернитесь в ванну, – попросила новая горничная девушки Бернадетта.
– Я не простужусь, – ответила она, наблюдая за приближением де Готье.
Двенадцатилетняя служанка фыркнула:
– Да, в этой комнате не простудишься, – засмеялась она, обмахиваясь банным полотенцем, которое держала в руках.
Александра тоже улыбнулась. Температура в комнате как раз была для нее, даже сквозняк не мешал. Как хорошо было чувствовать себя без одежды, лежать в теплой ванне и не ощущать проклятого холода. Если бы она не боялась потерять из виду Люеьена, она давно бы закрыла глаза и перенеслась бы мыслями в Алжир, в купальни Джаббара.
– Миледи, идите сюда, я должна смыть мыло с ваших волос, – умоляюще произнесла Бернадетта.
Девушка отреагировала только тогда, когда стены замка поглотили де Готье и его свиту. Не отходя от окна, она посмотрела через плечо на деревянную ванну.
– Поторопитесь, – настаивала служанка, – предстоит еще много сделать для банкета.
Александра посмотрела на серую мыльную воду, из которой выпрыгнула несколько минут назад. Нет, она вовсе не собирается вновь залезать в нее.
К английской манере мыться она, наверно, никогда не сможет привыкнуть. Вместо того, чтобы сидеть на стуле и позволять грязи стекать с тела, ее сородичи предпочитают отмокать, лежа в корыте, и смывать мыло и грязь той же мыльной водой. Александра, к ее глубокому сожалению, должна была делать то же самое. Теперь ей никогда не удастся стать такой же чистой, как до приезда сюда.
Хотя девушка и согласилась пользоваться ванной, но часто спорила по поводу частоты купаний. Некоторые англичане ленились мыться, отдавая предпочтение благовониям, и щедро поливали ими свои немытые тела.
Несколькими днями раньше Агнесса негодовала, когда Александра попросила горячей воды и запретила горничной эту воду носить. Настроившись помыться, девушка сама принесла себе ведро горячей воды и, если бы не вмешательство Джеймса, продолжала бы и дальше так поступать. К сожалению, его вмешательство только ухудшило настроение Агнессы и усилило попреки в адрес Александры.
– Ах, миледи, у вас нет скромности, – упрекнула Бернадетта, набрасывая халат на плечи девушки. Александра выпрямилась.
– Но в комнате только ты и я.
– Да, но неприлично обнаженной разгуливать по комнате.
Всовывая руки в рукава халата, Александра живо представила себе Бернадетту в роли служанки из купальни. Бедная девочка сошла бы с ума при виде огромного количества обнаженных женщин.
– Идите, идите, – продолжала умолять горничная, – я должна ополоснуть ваши волосы.
К большому огорчению служанки, девушка не полезла больше в ванну. Она встала на колени, наклонилась вперед и приказала лить чистую воду ей на волосы.
Ее просьба была исполнена, хотя Бернадетта и ворчала что-то себе под нос. Удивительно ловко она выжала волосы своей госпожи, заплела их в толстые косы и уложила вокруг головы, как корону. Александра отказалась носить тяжелый головной убор, выданный ей Агнессой, а ходить с распущенными волосами оказалось неприличным. Девушка ничуть не стыдилась цвета своих кудрей и не считала нужным прятать их под головным убором.
Часом позже она надевала платье, намереваясь спуститься вниз, где давали банкет в ее честь. Александра уже способна была самостоятельно найти в нем вырез для головы, и Агнесса отозвала горничную. Девушка благодарила Бога за возможность побыть одной.
Нервничая, она мерила шагами комнату и перебирала в руках драгоценное ожерелье, доставшееся ей в наследство от матери, находя утешение в том, что носит его. Ее мучило желание надеть браслеты с колокольчиками на руки и лодыжки, но затем, подумав и взвесив все за и против, Александра решила отказаться от них. Агнесса зло высмеяла ее несколькими днями раньше, когда падчерица позволила себе надеть один браслет.
Девушка молитвенно сложила руки, думая о том, как бы не растеряться перед таким количеством народа, перед очень строгими глазами незнакомых людей. Конечно, встреча с ними все равно не заменит свидания с Люсьеном.
Мелисса обещала дать ей знать, если де Готье появится в зале. Но его, наверно, не было, никто не пришел сказать ей об этом.
Взглянув в зеркало, Александра остановилась. Боже, какая она бледная. Подойдя поближе, девушка стала рассматривать свое напудренное лицо.
Она категорически отказалась от белил, но согласилась немного припудрить лицо, чтобы скрыть веснушки. Это оказалось ошибкой. Черты лица приобрели неестественно бледный, мертвенный вид.
– Крест Господен! – вспомнила Александра любимое восклицание Джеймса. Схватив салфетку, девушка сунула ее в грязную воду ванны и начала стирать пудру с лица. Увидев наконец знакомые веснушки, она улыбнулась.
– Так намного лучше. – Александра собиралась остановиться на этом, но маленькая деревянная коробочка на туалетном столике привлекла ее внимание.
Она подняла крышку и нашла сурьму для подведения глаз и помаду – такие знакомые косметические средства, причем гораздо более приемлемые, чем эти глупые белила и пудра.
Нанеся немного помады на верхнюю губу, Александра посмотрела на свое отражение. Немного краски не помешает...
Девушка удовлетворенно рассматривала свое отражение в зеркале, пока это приятное занятие не прервал стук в дверь. Зная, что пришел отец, чтобы сопровождать ее вниз, она подбежала к двери и широко распахнула ее.
К ее изумлению улыбка исчезла с лица отца при виде ее перевоплощения. Однако он быстро опомнился и предложил дочери руку.
– Что-то не так? – спросила Александра. – Плохо, что я подкрасила глаза? – Хотя она подвела глаза не так густо, как обычно это делала в гареме, но непривычному глазу смотреть на нее было явно в диковинку.
Джеймс махнул рукой.
– Нет, все в порядке. Просто чудесно. Ты великолепна, дочь Катарины.
Его слова не убедили девушку. Она бросила взгляд вниз, на укороченный подол платья.
– Знаю, что не должна была этого делать, – виновато произнесла девушка, выставив вперед йогу, чтобы продемонстрировать расстояние между платьем и полом, – но я боюсь, что могу наступить на него, упасть и опозорить тебя.
Шагнув назад, Джеймс посмотрел на изгиб лодыжки, обтянутой чулком.
– Меня всегда удивляло, для чего женщины носят такие длинные платья, – проговорил он, и уголки его губ заметно дрогнули. – Это же неудобно, не так ли?
Александра радостно рассмеялась.
– Очень. Если бы мне разрешили, я бы надела рубашку и шаровары.
Лорд не выдержал и тоже улыбнулся.
– Дай мне слово, что никогда не сделаешь этого в присутствии Агнессы.
Девушка заулыбалась, взяла отца под руку и спустилась с ним по лестнице.
– Отец, – осторожно спросила она, – будет ли поместье Фальстафф представлено на банкете?
– Я полагаю, ты спрашиваешь меня, прибыл ли Люсьен? – сказал лорд, поддерживая дочь, когда они спускались по первому лестничному пролету До них доносился приглушенный гул голосов сотен гостей, собравшихся в зале, но в этот момент Александра не слышала их.
– Почему... почему ты так думаешь? Отец искоса взглянул на нее.
– На пути в твою комнату я перехватил посланника Мелиссы с сообщением.
Александра мысленно застонала.
– И что это за сообщение? Джеймс склонил голову.
– Он здесь.
Девушка оживилась, радостное возбуждение переполняло ее.
– Он пришел с миром, отец?
– Насколько я могу судить, да. И все же я дал задание своим людям следить за ним и его свитой.
– Ты не говорил с ним?
– Мы обменялись только взглядами. – Они надолго замолчали. – Ты думаешь, он явился сюда объявить войну? – спросил лорд Байярд, остановившись в нескольких шагах от входа в зал.
Девушка взглянула на отца.
– Войну? – Немного подумав, она пожала плечами. – Я знаю наверняка лишь одно – он пришел требовать то, что у него забрали.
– Да, ты права, это на него похоже. Александра удивилась такой реакции отца.
– И что ты намереваешься делать? Мужчина похлопал ее по руке и повел к входу.
– Я всегда мечтал о возвращении земель де Готье, но только через женитьбу на девушке из семьи Байярдов.
– Чтобы сохранить мир?
– Точно.
– Это важно для тебя, да? Он согласно кивнул.
– Вражда закончится при мне. Это обещание я дал Катарине перед ее исчезновением. И хотя много раз после того я нарушал клятву, так как считал де Готье виновными в ее похищении, но все равно рано или поздно я бы сдержал свое слово.
Александра жаждала узнать побольше, но внезапно поняла, что стоит перед большим скоплением людей. Все они мгновенно перестали разговаривать, и в зале воцарилась тишина.
– Улыбнись, Алесса, – шепнул Джеймс, называя ее уменьшительным ласковым именем, которое дал ей вскоре после ее появления в Корбер-ри. – Покажи им, что в тебе живет Катарина.
Натянуто улыбаясь, девушка выпрямила спину и приподняла лицо. Все присутствующие разглядывали дочь лорда Байярда. Их взгляды скользили по ее подведенным глазам, по укороченному подолу и в них читалась разная реакция: у мужчин – положительная, у женщин – осуждающая.
«Ну почему отец не приказал опустить подол платья и убрать краску с глаз?» – в отчаянии подумала она, переминаясь с ноги на ногу.
Только однажды в жизни ей пришлось предстать перед таким количеством людей – на аукционе в Танжере. И вот судьба, словно в наказание, подарила ей другое похожее испытание. Но тогда в Танжере рядом был Люсьен, ее спаситель и ангел-хранитель. Он сейчас здесь или нет?
– Позвольте вам представить мою дочь, – громко произнес Джеймс, и его голос гулким эхом разнесся по залу: – Александра Байярд.
Подавляя в себе робкого, испуганного ребенка, еще живущего внутри, девушка еще выше подняла голову и широко улыбнулась.
Шепот восхищения, одобрения вместе с недовольным роптанием пронесся по толпе гостей. Некоторые из присутствующих шагнули вперед, чтобы представиться, остальные остались на месте.
– Не волнуйся, – шепнул Джеймс. – Если они познакомятся с тобой, они будут очарованы и станут сражаться за право хотя бы постоять с тобою рядом.
Внезапное появление Агнессы не предвещало ничего хорошего.
Однако вместо неодобрения в се глазах появилось удовлетворение, когда она взглянула на падчерицу, мгновенно оценив ее пристальным женским взглядом.
– Да, твоя дочь... то, что надо. Подозрения Александры нашли выражение в словах лорда.
– Что? – низким голосом спросил он. – Ты обнажаешь меч, жена?
– Ты неправильно меня понимаешь, – мягко упрекнула мужа Агнесса. – И я никогда не поднимала меч.
– Так ли это?
Агнесса взяла мужа под руку и с веселой улыбкой встала рядом с ним.
– Пойдем, – сказала она мужу, потянув его за собой. Дворецкий хочет поговорить с тобой прежде, чем начнется пир.
– Зачем?
– Пропало несколько ножей.
Ножи и ложки – довольно дорогие вещи, это Александра узнала во время первого обеда в Корберри. Они являлись показателем благосостояния владельца замка и в обязанности дворецкого входило самолично раскладывать приборы перед каждым обедом и старательно пересчитывать их после. Девушке такое отношение к железкам казалось смешным, а здесь все относились к этому очень серьезно.
Подозвав Мелиссу, лорд сдал старшую дочь на ее попечение.
– Я скоро вернусь, – заверил он девушек. – А пока Мелисса представит тебя гостям. – Мужчина задумчиво поскреб щеку. – Я думаю, будет лучше, если это сделает она. – После этих слов он и Агнесса повернулись и скрылись в толпе.
Когда отец ушел, Александра распрямила плечи и спину, заставляя себя не сутулиться и держаться гордо и прямо. «Никто, – поклялась она, – не увидит, что она чувствует себя явно не в своей тарелке».
– Очень умно, – сказала сестра, глядя на укороченный подол, – а вот у меня не хватило бы мужества сделать то же самое.
– Мужество ничего общего с этим не имеет, – произнесла Александра. – Это сделано просто для удобства.
Мелисса пожала плечами.
– Тебе не надо мне ничего объяснять. Лучше пойдем, я представлю тебя нескольким друзьям.
– А Люсьен? – тревожно спросила сестра, наклоняясь к ней ближе.
Та загадочно улыбнулась.
– Как я уже говорила, он пришел.
– Но где он?
– Не знаю, но будь уверена, что де Готье где-то в толпе.
– Ты уверена? Сестра кивнула.
– Правда, я еще его сама не видела, но мне сказали, что своим появлением он ошеломил всех. – Увидев, что Александра вопросительно подняла брови, она добавила. – Вернулся живым и здоровым, хотя все считали его погибшим.
Девушке пришлось довольствоваться этим, и она позволила сестре подвести себя к каким-то людям и начала с ними знакомиться. Александру беспокоил мужчина, постоянно следовавший за ней и внимательно ее разглядывавший. Этот человек был одет в свободные одежды, свидетельствовавшие о его принадлежности к церкви и довольно высоком сане.
– Кто это? – спросила Александра, когда им наконец удалось вырваться из толпы хихикающих молоденьких женщин.
Сестра проследила за ее взглядом.
– Это епископ Арми.
– Он один?
– Да, хвала небесам, – прошептала сестра – Однако почему ты спрашиваешь?
– Он появляется повсюду, как существо, у которого много тел и одна голова.
– А... – слабая улыбка заиграла на лице Мелиссы. – Так положено. Этот ревностный церковник хотел бы быть уверенным, что ты настоящая христианка, а не последовательница ислама.
«А что он думает по поводу моей косметики и наряда?» – испуганно подумала девушка.
– А что если я исповедую мусульманство? Улыбку словно ветром сдуло с лица сестры.
. – Александра, даже и не думай об этом! – шепнула она ей на ухо. – Это ересь чистой воды. Неужели мать не говорила тебе, что церковь терпит только одну религию – свою?
Александра удивилась такой ее горячности Конечно, Сабина говорила о твердой позиции и нетерпимости церкви, но никогда не вдавалась в подробности последствий столкновений религиозных учений.
– Не понимаю.
Мелисса взяла сестру за руку и отвела ее подальше от епископа.
– Позже я объясню тебе.
Мужчина, как две капли воды похожий на Агнессу, только постарше, добродушнее и воспитаннее, внезапно вырос перед девушками.
– Я бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами, – произнес он, жадно рассматривая дочь Катарины.
Несмотря на возраст, он был все еще красив. Коротко остриженные волосы, чуть тронутые сединой, он зачесывал назад, оставляя открытым лицо, в котором сочетались мужество и красота. Аккуратно причесанная борода была удивительного жемчужно-серого цвета, а усы топорщились от дружелюбной улыбки.
– Дядя Кейт, – приветствовала его Мелисса. Сделав шаг вперед, она, встав на цыпочки, поцеловала дядю в щеку.
С трудом оторвав взгляд от Александры, мужчина посмотрел на племянницу.
– Ты выросла с тех пор, когда я в последний раз приезжал в Корберри, – сказал он и потрепал ей волосы, словно перед ним стояла маленькая девочка, которую он очень любил.
– Если бы ты почаще приезжал, то и не заметил бы этого.
– Твоя правда, – согласился дядя, – но тогда мне пришлось бы выносить твою несносную матушку и постоянно подстраиваться под нее.
Мелисса хихикнула, наверно вспомнив какое-нибудь давнее событие.
– Да, но потом будет над чем посмеяться.
– А в результате все смеются надо мной, – проворчал Кейт. Племянница снова хихикнула.
– А как поживают дедушка с бабушкой? Мужчина пожал плечами.
– Ну как сейчас, я могу только догадываться. Они уже месяц как в Лондоне.
– При дворе?
– Да.
Мелисса сморщила носик.
– Здорово. – Затем задала вопрос:
– Мама знает, что ты здесь?
– Я только что от нее.
– Несомненно, она так же удивилась, увидев тебя, как и я. Все знают, как ты ненавидишь такие праздники.
– Так ли это?
Они понимающе улыбнулись друг другу, и Мелисса повернулась к сестре.
– Как ты уже догадался, это моя сводная сестра, Александра Байярд.
Ни секунды не медля, мужчина быстро подошел к девушке.
– Дочь Катарины, – произнес он, взяв ее за руку. – Вот уж не думал, что такое возможно, но ты еще красивее, чем твоя мать. – С этими словами Кейт склонил голову и коснулся губами ее пальцев.
– Вы знали ее? – удивилась Александра. Улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям, мужчина отпустил ее руку.
– Конечно. Разве она не говорила обо мне? Девушка попробовала вспомнить, но трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.
– Я... я не помню, – извиняющимся тоном произнесла она.
Кейт пожал плечами.
– Ну конечно, я же старше, чем она, и не очень часто видел ее, потому что был занят подготовкой к посвящению в рыцари. Неудивительно, что Катарина забыла меня.
– Я...
– Прошу простить меня, леди, – произнес он, глядя куда-то поверх их голов. – Я вижу старого друга, с которым хочу поговорить. – Улыбаясь, Кейт отошел от них, и толпа людей тут же поглотила его.
– Плохо, что он встретил друга, а не подругу, – вздохнув, сказала Мелисса.
– Он не женат?
– Нет, и никогда не был.
– Почему? Мне он кажется вполне подходящей кандидатурой в мужья.
Сестра задумалась и ответила:
– Мама говорит, что он один раз уже любил и потерял любовь, а теперь напрасно надеется встретить такое же искреннее, сильное чувство.
Александра была поражена горечью, звучавшей в словах сестры. Судьба дяди чем-то напоминала ей собственную. Может, и она всю жизнь будет ждать любви, в которой ей отказал Люсьен? Может, она состарится, так и не узнав счастья ответного чувства?
– Да не расстраивайся ты из-за него, – сказала сестра, удивляясь слезам, появившимся на глазах Александры. – Дядя Кейт вполне доволен своей судьбой.
Девушка усиленно моргала, чтобы не заплакать и, наконец, через силу, улыбнулась.
– Эй, у тебя-то все будет в порядке, – уверяла ее Мелисса, ткнув пальцем под ребро.
Вернув хорошее расположение духа, Александра пошла за сестрой, но секундой спустя наткнулась на ее спину, когда та внезапно остановилась.
Девушка засмеялась, но смех застрял у нее в горле, когда она, посмотрев вперед, увидела Люсьена, стоявшего в нескольких шагах от нее.
Oнили не он? Перед ней находился не тот человек, который увез ее из Алжира, а прекрасно одетый и ухоженный знатный лорд.
Нет, это действительно Люсьен, у него те же яркие глаза, что однажды горели желанием, которое сменилось презрением и осуждением, когда она открыла ему правду о своем происхождении.
Мужчина, казалось, смотрел ей прямо в душу, почти как епископ Арми, заставляя беднягу думать, будто она сделала что-нибудь неправильное или ужасно неприличное. Еще на борту корабля он запрещал ей подводить глаза и подшивать подол платья. Де Готье предупреждал девушку, говорил ей о том, что англичанка никогда не поступит подобным образом. Теперь ей на собственном горьком опыте пришлось убедиться в правоте его слов.
В сердце больно кольнуло, но Александра, тем не менее, улыбнулась. Затем, вырвав руку у сестры, она шагнула вперед, чтобы поприветствовать его. Но ей не удалось этого сделать, потому что в это самое мгновение всех позвали на пир.
Ринувшиеся к прекрасно сервированному столу мужчины и женщины заставили девушку попятиться. И вновь они столкнулись с Мелиссой, которая вовремя подхватила и удержала ее от неминуемого падения.
Люсьен исчез.
– Это он, да? – спросила сестра с благоговейным страхом.
Александра бросила взгляд через плечо.
– Да, но куда он пропал? Мелисса нахмурилась.
– Может, пошел к столу? Нам бы тоже надо туда.
Сидя на стуле с высокой спинкой рядом с епископом, дочь Катарины явно чувствовала себя не в своей тарелке Когда он встал и благословил пир, она знала, даже не поднимая головы и не глядя в его сторону, что он наблюдает за ней. Отвечая на вопрос рыцаря, сидевшего напротив, девушка была уверена, что священник слушает их разговор Епископ Арми сидел и слушал все, что говорилось, и знал все, что творилось вокруг. В такой недружелюбной обстановке она чувствовала себя очень неуютно, да еще Люсьен сверлил ее взглядом.
Учитывая былую вражду между их семьями, ему отвели место за одним из боковых столов, стоящем на додовольно большом расстоянии от основного. Похоже, что впервые за все время, де Готье обедал в обществе и в доме Байярдов.
Когда ужин начался, Александра поблагодарила Бога и Люсьена за то, что раньше уже обедала в обществе мужчин. У многих, включая и ее отца, вообще отсутствовали какие бы то ни было манеры. Они говорили с полным ртом, ели неаккуратно, вытирали сальные бороды рукавами и часто отрыгивали.
Зато теперь она поняла, почему женщины-мусульманки обедают отдельно от мужчин. Это все-таки весьма неприятное зрелище, хотя ей самой оно нравилось, Кроме того, во время долгого обеда необходимо какое-нибудь развлечение.
Чувствуя себя очень одинокой, Александра втянула в разговор рыцаря, сидевшего рядом с ней. Им оказался сэр Рексолт. К счастью, он был общительным и веселым и позволил ей на время забыть о присутствии Люсьена. В разговоре он часто дотрагивался до ее руки, но его прикосновения выглядели вполне невинно.
И только когда встал Джеймс, чтобы поднять бокал в честь воскресения Люсьена из мертвых, Александра обратила внимание на него. В его глазах совершенно очевидно читался упрек. Он злится на то, что она беседует с рыцарем?
– Я приветствую возвращение в Англию того, кто вернул мне мою дочь – Люсьена де Готье, – уточнил лорд Байярд, чтобы каждый смог понять, о ком идет речь, обратив на него внимание. Убедившись, что присутствующие слушают его, он поднял свой бокал.
– За вечный мир и союз наших семей! Люсьен и двое юношей рядом с ним остались сидеть, когда другие гости быстро поднялись на ноги.
«Родственники?» – размышляла Александра. Младший по возрасту мог быть братом – чертами лица он очень походил на Люсьена, да и фигура была сходных очертаний, хотя и помельче. Красавец – это должно быть средний де Готье, Вин-цент. Мелисса говорила, что он очень красив, а из всех присутствующих он один подходил под ее описание. Девушка удивилась, почему ее сестра с готовностью разорвала помолвку с ним.
Александра вновь взглянула на Люсьена Странная улыбка появилась на его лице, но гнев душил этого человека, это она поняла сразу. «Каковы его намерения?» – тревожно подумала дочь Байярда.
Одновременно все присутствующие поднесли бокалы ко рту, однако не всем удалось сделать глоток до того, как Люсьен поднялся с места.
– За возвращение моих земель, – произнес он, поднимая бокал выше всех остальных, – и только потом – за мир. – Не отрывая глаз от Джеймса, де Готье выпил свой бокал до дна и со стуком поставил его на стол.
В зале воцарилось неловкое молчание, нарушенное только натянутым смехом лорда Байярда.
– Если ты намереваешься отказаться от женитьбы, Люсьен, это дорого тебе обойдется. Я имею в виду деньги.
Да, речь шла о деньгах, в которых так нуждался де Готье из-за маниакального пристрастия своего брата к азартным играм.
Улыбка Люсьена стала еще шире.
– Лучше деньги, чем Байярд.
Вздохи сожаления и неверия раздались в зале – так реагировали женщины, бросая участливые взгляды на Мелиссу. Александра тоже посмотрела на сестру, которая сейчас больше походила на смущенную девочку, чем на молодую женщину. Густо покраснев, она выпрямилась рядом с братом, открывшим от изумления и негодования рот, ее губы дрожали, мокрые глаза были устремлены на гиганта, при всех ее оскорбившего.
Александра не могла сдержаться, жестокость слов де Готье возбудила в ее душе гнев, заставивший ее вскочить.
– Я тоже так думаю. Кто угодно, но не де Готье, – громким возбужденным голосом выкрикнула она, вовсе не заботясь о том, что могут подумать о ней присутствующие.
Люсьен перевел свои холодные глаза на нее.
– Да? А что же вы, леди Александра? Вы тоже раздумываете о целесообразности такого союза?
– Совершенно верно, – слова эти не совсем точно выражали ее мысли, хотя она легко бросила их в лицо этому наглецу, который за последние несколько недель совершенно забыл о ней.
Люсьен стиснул челюсти, его глаза горели злобой.
Если кто-то и поговаривал об их взаимоотношениях, то теперь злые языки наверняка умолкнут. Гости забыли о Мелиссе и, затаив дыхание, ждали развязки.
Вмешался Джеймс.
– Мы решим это на поединке завтра, Люсьен, – процедил он сквозь зубы.
Де Готье отвел взгляд от девушки и посмотрел на хозяина дома.
– Думаешь, ты готов к этому, старик?
Лорд Байярд впился глазами в лицо соседа, раздувая крылья носа и сжав губы так, что они побелели, но из себя не вышел.
– Я приду на турнир. А ты? Тот склонил голову.
– Именно для этого я здесь.
Подняв свой бокал с прозрачным дном, лорд Байярд выпил вино и опустился на стул. Остальные последовали его примеру. Их глотки пересохли от напряжения и их стоило бы промочить.
Было выпито огромное количество вина и эля, прежде чем на пиру воцарилась веселая, непринужденная атмосфера. Александра не замечала выступлений акробатов, песен менестрелей, танцев – какое-то внутреннее беспокойство мешало ей веселиться. «Что принесет завтрашний день? – размышляла она. – Мир или кровопролитие?»
Ее глаза отыскали Люсьена, стоявшего рядом с братьями. Прислонившись к стене, он смотрел пантомиму с таким же отсутствующим видом, что и девушка. Затем, словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел в ее сторону.
Александра отступила в спасительную тень. «Кто победит утром, – спрашивала себя девушка, – отец, которого она все больше и больше любила, или человек, который владел ее сердцем?»
