Глава 7
Будь проклята Райна и ее молчащие уста! Будь она проклята за упорно хранимую тайну! Только упрямица виновата в том, что приходится исполнять угрозу, чего он не хотел. Но пуще всего он проклинает ее за то, что она заставила его плоть мучиться от желания.
Впрочем, не одна только страсть сжигала его душу, когда Максен, совершенно обнаженный, лежал на скромной, кровати, сбросив одеяло на пол. Не только хрупкая девушка и ее белокурые волосы… Что-то и другое не давало ему покоя. Рыцарь вспоминал Райну с протянутыми к нему руками, улыбающуюся… слезы. Слезы? Странно… Она звала его, звала лечь рядом с ней…
Пендери сел на постели, стряхнув остатки сна. Что с ним происходит? Перед глазами — какие-то танцующие тени. Покачнувшись, норманн протянул руку, восстанавливая равновесие, и коснулся постели — простыня была влажной. Что такое? Поднеся другую руку, рыцарь провел ею по горячей воспаленной груди. Это жар тела или жар души? Скорее всего случилось то, чего боялся Кристоф — рана воспалилась.
Дрожа, он попытался найти повязки, наложенные братом два дня назад. Все это время Максен был занят другим и о ране не думал. Неужели придется расплачиваться за это, за дьявольское наваждение? Неужели Райна и саксы дождутся его смерти и будут плясать на его могиле?
Все это разозлило Пендери. Он опустил ноги на пол и встал. Он должен… Пошатнувшись, рыцарь ухватился за спинку кровати и удержался на ногах, громко проклиная недуг и зовя Кристофа.
За ширмой что-то зашуршало. Он услышал недовольное бормотание, шум отодвигаемой скамьи и быстрые приближающиеся шаги.
— Слушаю, милорд! — из-за ширмы шагнул заспанный сэр Гай, держа в руке факел.
— Где Кристоф?
Сэр Гай нахмурился:
— Скорее всего лечит раненых саксов. Максен, что случилось? Вы больны?
Слова о Кристофе разозлили Пендери еще больше. Будь проклято доброе сердце брата, для которого нет различия между другом и врагом!
— Пошлите за ним! — крикнул Максен.
Гай, переминаясь с ноги на ногу, явно желал что-то спросить, но хозяин замка вовсе не собирался ничего объяснять. Он повернулся к воинам, которые поднялись со своих постелей и окружили его, с любопытством глядя на своего разгневанного господина.
Не надо было ему так расходиться и показывать воинам свою слабость.
— Убирайтесь отсюда!
Рыцарей как ветром сдуло.
— А ты погоди, — остановил он Гая.
Тот подошел к стене и закрепил там факел. Максен тяжело опустился на кровать и сидел, ожидая брата.
Кристоф, должно быть, бросил все дела и так спешил, что появился раньше, чем его ожидали. С ним были два запыхавшихся рыцаря: сэр Ансель и еще один, имени которого Максен не помнил. Из-за их спин выглядывала Сета.
— Максен? — тревожно спросил юноша, вглядываясь в бледное лицо брата.
— Рана загноилась.
Кристоф коснулся горячей руки брата:
— Боже мой, ты весь горишь.
— Сними жар.
— Я… — юноша покачал головой. — Я попытаюсь.
— Давай же!
Кристоф размотал повязки, оглядел распухшую рану:
— Да, загноилась, — озабоченно проговорил он на языке саксов. — Швы разошлись, и там много.
— Что с ним? — нетерпеливо перебил его сэр Ансель.
— Он умирает? — спросил второй рыцарь.
— Это…
— Не переводи им, — Максен повернулся к рыцарям: — Убирайтесь!
Один из них тут же ушел. Сэр Ансель еще долго стоял не двигаясь, глядя в лицо Максену. Это был вызов, на который Пендери предстояло ответить, но, конечно, после выздоровления.
— Милорд, — склонив голову, сказал сэр Ансель.
Понимающе-насмешливая улыбка заиграла на его губах. Он ловко и молодцевато повернулся на пятках и, не торопясь, удалился.
— Вероятно, мне придется его убить, — произнес твердо Максен.
— Сета, — попросил Кристоф, — дай сумку.
Девушка нехотя оторвала жадный взгляд от обнаженного мускулистого тела. Покачивая бедрами, она подошла к кровати и положила на нее сумку.
— Гай, — позвал Максен.
Обойдя постель, чтобы не мешать Кристофу, рыцарь склонился возле изголовья:
— Да, милорд?
— Ты нашел его?
Гай смущенно нахмурился:
— Того человека, которого вы ищете, среди пленных нет.
Так, стало быть, подручный ведьмы либо убит, либо сбежал вместе с Эдвином. Может, в другой раз…
Закрыв глаза, он на мгновение потерял сознание, но тут же опять пришел в себя.
— Гай!
— Слушаю, милорд!
— Пришлите ко мне Райну.
Кристоф поднял голову:
— Зачем?
— И цепь, — продолжал Максен, не слушая брата, — с железными наручниками.
— Ты что задумал? — спросил Кристоф.
— Выполняй, и немедленно.
Гай кивнул:
— Я приведу ее.
— Максен, что ты делаешь? — опять спросил Кристоф.
Брат провел трясущейся рукой по влажным от пота волосам, вытер мокрый лоб:
— Жарко, — пробормотал он, закрывая глаза. — Чертовски жарко.
Кристоф склонился над ним:
— Ты не хочешь мне ответить?
Раненый приоткрыл глаза:
— Увидишь сам.
— Что с тобой? Если ты причинишь ей вред…
Максен резко поднялся, сел на постели, заставив брата отступить, иначе бы они столкнулись лбами.
— И что ты сделаешь? Поможешь мне умереть?
Юноша изумленно раскрыл глаза, беззвучно шевеля губами. Потом хрипло проговорил:
— Нет, Максен! Ты мой брат. Но я не знаю, чего ты хочешь.
Пендери-старший взглянул на него и упал на подушки:
— Узнаешь, скоро узнаешь!
Когда дверь открылась, Райна не обернулась и продолжала смотреть в темное небо. Приход Максена не был для нее неожиданностью. Она слышала шум во внутреннем дворе, разговоры под стенами, шепот на лестнице и бряцание металла.
Он опять будет добиваться ответа на вопрос, которого девушка боялась больше всего. По телу пробежала дрожь, когда он вошел в каморку, но Райна по каким-то непонятным признакам поняла, что это не Максен. Он послал за ней другого.
— Милорд приказал вам прийти к нему.
Лицо рыцаря было расцвечено желто-оранжевыми отблесками от пламени факела, что держал слуга, стоявший за его спиной. Это был сэр Гай, без доспехов, в одной рубашке. При Томасе рыцарь не был к ней дружески расположен, но и не проявлял жестокости.
— Что он хочет от меня?
Рыцарь недовольно насупился:
— Милорд сам скажет.
Отказывать бесполезно — это она знала, поэтому шагнула к двери:
— Иду.
— Вас поведут, — поправил ее сэр Гай и взял за руку.
«Можно подумать, что я убегу», — мысленно усмехнулась девушка.
Слуга загремел железной цепью. Сердце Райны гулко застучало в груди, но она не сбилась с шага и ни о чем не спросила.
Молча дошли до зала, где собрались рыцари, поднявшиеся со своих постелей. Одни сидели, другие стояли и переговаривались. Увидя узницу, они тут же замолчали. Она в растерянности остановилась, но сэр Гай потянул ее за собой к изголовью кровати, у которой хлопотали Кристоф и Сета, обрабатывая рану Максена.
Увидев прекрасную саксонку, юноша вздрогнул и набросил простыню на обнаженное тело брата. Однако Райна ничего не видела, кроме покрасневшей и нагноившейся раны в боку, которую он получил, спасая ее от неминуемой гибели. Выходит, подарив ей жизнь, он отдавал свою. Жалость клещами сжала ей сердце. Максен открыл глаза:
— Вон! — зарычал он, приподнимаясь и пытаясь сбросить простыню.
— Милорд, — поспешно заговорил сэр Гай, — как вы и просили, я привел саксонку.
Пендери скомкал простыню, но не сбросил ее. Посмотрев на Райну, он перевел взгляд на сэра Гая:
— А где цепь?
— У меня.
Закрыв глаза, рыцарь кивнул:
— Хорошо.
Он молчал. Долго молчал. Сэр Гай наконец растерянно спросил:
— Что я должен еще делать, милорд?
Максен пробормотал:
— Один наручник мне, другой — ей.
Райна удивленно взглянула на Кристофа, у которого рука повисла в воздухе. Он переспросил:
— Что ты сказал, Максен? Ты хочешь приковать Райну к себе?
— Вот теперь ты все знаешь.
Максен не открыл глаз. Все, кто стоял вокруг кровати, застыв в изумлении, смотрели на него.
— Приступай к делу, Гай!
Рыцарь сделал знак оруженосцу, поднял цепь и намеревался надеть железное кольцо на руку Райны, но она, неожиданно для Гая повернувшись, кинулась бежать. Увы! Оруженосец, быстрый и ловкий воин, схватил ее. И, невзирая на крики, бросил девушку на постель, навалился на нее сверху, а сэр Гай надел на нее наручник. Запястье Райны оказалось слишком тонким, и кольцо свалилось с руки. Цедя бранные слова сквозь зубы, Гай опустил цепь ниже и надел наручник на лодыжку.
Изумленный Кристоф, наконец, обрел дар речи:
— Зачем?
— Затем, чтобы она была рядом, когда я выздоровею, — ответил Максен, который, похоже, не видел возни, хотя она была около его кровати.
— Она никуда не убежит из башни.
Раненый сухо рассмеялся:
— А кто будет за ней смотреть? Ты, Кристоф?
Стиснув зубы, юноша взял полоску ткани из рук Сеты и начал обвязывать ею туловище брата.
— Мое запястье, — пробормотал раненый, подняв руку.
Гай надел на нее наручник, повертел в руках ключ:
— А это?
Если бы не оруженосец, по-прежнему державший ее, Райна выхватила бы ключ, не думая, что это ей даст. Теперь же она только вожделенно смотрела на кусок металла.
— Я доверяю его тебе, — буркнул Максен.
Сэр Гай встал с постели и, развязав сумку, висевшую на поясе, опустил в нее ключ.
Протянув руку, Максен приподнял подбородок Райны.
— Свобода длинной в цепь, — проговорил он, стараясь удержать тяжелые веки, — это все, что я могу вам дать.
— Пусть встанет, — приказал он оруженосцу.
Когда тот поднялся, Райна вскочила и тут же упала. С грохотом и лязгом цепь рухнула на пол, больно ударив ее по бедрам. Девушка сбросила ее и, поднявшись, отошла на то расстояние, на какое позволяла это сделать цепь — на расстояние вытянутой руки.
Даже сэр Ансель, держа ее в темнице, никогда не позволял себе подобного. Девушка попыталась отойти еще дальше, но Максен не позволил ей. Нога болела от напряжения. Зачем добавлять себе лишние страдания?
Кристоф смотрел на нее глазами, полными сочувствия, но Райна отвернулась. Защитник или предатель по воле случая, он не заслуживал доверия, но отметать его напрочь тоже не имело смысла — в темнице томились пленные саксы. Она слышала его вздох, полный горечи и сожаления, больно кольнувший ее сердце, но подняла глаза, когда тот сказал брату:
— Тебе нельзя двигаться. Швы разойдутся, и нагноение пойдет выше, а края раны никогда не стянутся.
— Слышу.
— Хорошо. Теперь я дам тебе снадобье, которое облегчит боль и снимет жар. Подними голову.
Тот повиновался и, проглотив лекарство, поморщился.
— А теперь спи.
Кристоф знаком велел Сете следовать за ним.
— Я посмотрю за милордом, — тихо произнес сэр Гай.
В разговор вмешался Максен:
— Мне не нужна нянька. Оставьте меня.
— Но Райна…
— Просто женщина.
Не желая спорить, сэр Гай покорно склонил голову:
— Конечно.
Бросив на девушку многозначительный взгляд, он вышел. Райна в нерешительности долго стояла возле постели. Тусклый свет факела бросал пляшущие тени на раненого. Спит он или не спит? Качнувшись, она поморщилась от громкого лязга цепи и со страхом взглянула на Пендери. Тот не шевелился, и девушка успокоилась. Хотя Райна и сопротивлялась, Максен притянул ее к себе — силы в нем оставалось еще предостаточно. Миг, другой — и девушка уже лежала на постели. Закричать? Позвать кого-нибудь на помощь? Глупо. Это вызовет только смех. Лучше молчать. Райна оказалась рядом с Пендери, чье обнаженное тело жгло ее и через одежду. Господи, он весь горит…
Силы между тем покинули Максена. Райна лежала рядом с ним. Отпустить он ее не хотел, несмотря на жар и полубессознательное состояние. Сквозь опущенные веки ощущал он игру света, пытался собраться с мыслями. Если ему суждено умереть, а именно этого, по его мнению, желала саксонка, пусть она увидит это собственными глазами. Подтянув цепь, рыцарь вгляделся в лежащую рядом тень:
— Моя смерть не спасет ваших соплеменников. Только я и тот, чью жизнь так оберегаете, способны сделать это.
Верно, что может она? Бросать в лицо гневные слова? Но это только слова, и больше ничего. У нее нет власти и могущества привести их в исполнение. Она ведь не Дора. Если Пендери умрет, грех ляжет на ее душу, но не потому, что девушка желала его смерти, а потому, что, спасая ее, рыцарь получил удар кинжалом. Угрызения совести начали мучить Райну, причинив неимоверную душевную боль, и она положила ему руку на плечо:
— Спите, Максен.
Норманн приподнялся, словно что-то хотел сказать, но обессиленный рухнул на постель:
— Ведьма…
Вскоре он заснул, и Райне ничего не оставалось, как лечь рядом. Она повернулась к нему спиной, ощущая жар его тела. Она бы предпочла холод и сырость своей темницы теплой постели вместе с Пендери, хотя давно уже не спала в тепле. Не в силах уснуть, саксонка сложила руки перед лицом, взывая к Богу, прося о том, что он единственный способен дать, — о мире на земле Англии и покое в ее душе.
Максен пошевелился, и у Райны мгновенно развеялся сон. Вспомнив события прошлой ночи, она сочла, что ничего кошмарного не произошло. Повернувшись на спину, она взглянула на мужчину, делившего с ней ложе. Занимавшаяся заря скупо осветила комнату, но ее света было достаточно, чтобы убедиться, что Пендери не стало лучше: у него выступил обильный пот, жар не отпускал его. Став на колени, девушка склонилась над ним, взяв его лицо в руки:
— Максен! Максен!
Не открывая глаз, он крикнул что-то на норманнском языке. Содрогаясь все телом, рыцарь двигал ногами, стараясь сбросить простыню. Райна в отчаянии встала с постели, волоча за собой цепь и, подойдя к ширме, позвала Кристофа.
— Ему хуже, — предупредила она, — он бился в судорогах.
Повернув голову брата, Кристоф поочередно поднял тяжелые веки — глаза покраснели, зрачки сузились.
— Максен, — позвал он.
Не дождавшись ответа, юноша схватил брата за плечи и встряхнул, но Пендери-старший только вскрикнул и перевернулся на живот.
С испуганным лицом, блестя глазами, полными слез, Кристоф попросил Райну:
— Надо перевернуть его на спину. Вы поможете мне?
— Конечно.
— Я это сделаю, — вмешался сэр Гай. Оттолкнув ее, он перешагнул через цепь и помог юноше перевернуть хозяина на спину.
Райна почувствовала себя оскорбленной: ее так бесцеремонно оттолкнули. Правда, после услуги Максен кулаком ткнул в подбородок сэра Гая.
— Черт побери! — выругался тот, мотнув головой и потирая подбородок, на котором потом появился синяк.
— Держите его, — попросил Кристоф, прикрыв простыней тело брата. — Я скоро вернусь со снадобьем.
Уходя, юноша ласково коснулся плеча прекрасной саксонки:
— Это не ваша вина.
И исчез за ширмой.
Райну удивило, что Кристоф по-прежнему считает ее невиновной в смерти Томаса и ранении Максена. Странно, но юноша не выказывает ей никакой ненависти. Для нее было бы гораздо легче, если бы все как один презирали ее. Тогда она бы ожесточилась на Максена, не испытывая никаких других чувств.
— Если это не ваша вина, то чья? — спросил Гай, глядя на нее из-за плеча.
В его словах была доля истины, но девушка не преминула съязвить:
— Обращайтесь к герцогу Вильгельму.
— Королю Вильгельму, — поправил ее Гай.
«Спорный вопрос, однако не стоит пускаться в пререкания», — подумала она. И промолчала, хоть это и нелегко далось ей.
Одержав пусть небольшую, но все же победу, рыцарь горько улыбнулся и взглянул на Максена:
— Не хочу, чтобы вы находились за моей спиной, Райна. Обойдите меня и стойте так, чтобы я вас видел.
— С чего вам меня бояться?
— Немедленно! — голос сэра Гая был непререкаемо тверд. Тяжело вздохнув и гремя цепью, Райна подошла к кровати.
Гай, открыв рот, хотел что-то сказать, но промолчал — его хозяин опять забился в судорогах. Навалившись на Максена всем телом, рыцарь держал его, пока не прошел приступ:
— Борись с болезнью, Максен, борись.
Ласковость, звучавшая в голосе сурового норманна, говорила о том, что тот испытывает к Пендери гораздо более теплые чувства, чем простое почтение вассала к суверену. Способен ли Максен ответить взаимностью?
— Вы друзья? — спросила Райна. Выражение лица рыцаря сказало ей, что она переступила грань дозволенного:
— Ваш презренный голос здесь не к месту. Сделайте одолжение, замолчите.
Райна обиженно замолчала.
Вскоре появился Кристоф, ведя за собой Сету и двух женщин, чьи руки были заняты кувшинами, тазами и кусками ткани. Сета дерзко смотрела на пленницу, победная улыбка играла на ее губах, а вот Милдред и Лусилла отвели глаза. Они были из одной деревни, и их забрал Томас одновременно с ней. Милдред и Лусилла дружили с Райной, но теперь двусмысленное положение подруги сбило их с толку, и они не знали, как себя вести.
Сету Томас нашел в деревне недалеко от Гастингса и привез с собой. Несколько месяцев девушка делила с ним ложе, и хотя хозяин не называл ее «леди Сета», она добивалась этого.
Все изменилось с приходом Райны. Когда она отказалась стать женой Томаса, Сету отправили восвояси, лишив милостей, и она затаила дикую злобу.
— Леди, вода и полотенце — для вас, — проговорил Кристоф, кивнув на сундук, — и одежда. Если вы собираетесь быть рядом с Максеном, вы должны позаботиться о чистоте.
Нахмурившись, Райна оглядела себя — погребение и два дня, проведенных в темнице, не прошли бесследно. Ну, разумеется, надо соблюдать чистоплотность.
— Спасибо, Кристоф.
— Вам надо помыться.
Означает ли это, что она должна прилюдно раздеться догола? Будто угадав ее мысли, юноша пояснил:
— Когда все уйдут.
Прикрыв рот рукой, Сета хихикнула.
— Замолчи! — рассердился Кристоф.
Он с видимым неудовольствием подал ей таз и полотенце:
— Оботри его.
Именно этого Сета и ждала. Она намочила полотенце и медленно провела по мускулистой груди Максена, потом по животу.
Это был какой-то любовный танец, творимый рукой Сеты. Райна, наблюдая за ним, ощетинилась на секунду.
— Поднимите его, — попросил Кристоф Гая, — я дам ему снадобье.
Рыцарь приподнял Максена и держал его, пока Кристоф вливал в рот раненого лекарство. Максен был в полубессознательном состоянии, но все-таки пытался протестовать, а потом под действием снадобья успокоился.
Вздохнув с облегчением, Кристоф занялся постелью брата. Вместе с Милдред и Лусиллой он так рьяно принялся за дело, что Райна была вынуждена подобрать под себя ноги, чтобы их не оттоптали. Полы подмели, постелили новые половики, по ним разбросали травы. Максена приподняли, меняя постельное белье, и Райна опустила глаза, стараясь не смотреть на обнаженное ниже пояса тело.
Заметив ее смущение, Сета рассмеялась:
— Может, ты закончишь обтирание милорда, — и протянула ей влажное полотенце. — Или вымоешься сама?
Смеясь, она хлопнула Райну по щеке.
Они давно враждовали, но сейчас все стало хуже: ведь Райна была поставлена в более унизительное положение, чем Сета.
— Тебе это доставляет огромное удовольствие, зачем я буду лишать тебя радости, — проговорила Райна.
Сморщившись и обнажив зубы, белизна которых так выделялась при черных волосах, девушка замахнулась полотенцем:
— Я знала, что ты так ответишь.
Она провела полотенцем по ногам Пендери, покрытым легким пушком.
Желая отвлечься, Райна начала перебирать одежду, принесенную Кристофом, и обратила внимание на одно платье. Его заказал для нее Томас и принес за день до ее бегства. Ненадеванные наряды были красиво скроены и ладно сшиты из такой плотной шерсти, что между волокнами не было видно просветов. Ткань туго облегала стройную фигуру девушки и переливалась при ходьбе. Платье, сделанное из более плотной материи, имело V-образный вырез, расклешенные рукава, подол, отделанный золотой тесьмой. Верхний наряд доходил до икр, а нижний опускался до земли. И, как полагается светской даме, в пояс вплели золотую нить.
«Нет, такое платье Максен не одобрит, — подумала Райна. — Надевать его или отослать обратно?»
— Райна.
Она подняла голову: перед ней стоял Кристоф, за ним — сэр Гай и Сета.
— Да?
— Теперь я уже ничего не могу сделать для Максена, — сказал он твердо по-мужски. — Он будет спать, но если проснется, то попросит пить. На столе вино, в которое я добавил трав.
Подносить ему питье? Еще чего? Это показалось ей невыносимым. Надо как-то уклониться.
— Куда вы идете?
— Перевязывать раненых.
— Саксов? — она посмотрела на Гая и поняла, что тот не одобряет действий Пендери-младшего, хотя и не осмеливается открыто возразить.
— Да, — ответил Кристоф.
— А что насчет виселиц, которые велел построить ваш брат? — хрипло спросила Райна, заранее стараясь услышать правду.
Юноша взглянул на сэра Гая:
— Это подождет. Вот брат поправится и тогда… Так. Казнь отложена, но надолго ли? До выздоровления Максена? Или сэр Ансель сделает это?
— Не забудьте, — напомнил ей Кристоф, указывая на таз с водой.
Девушка кивнула и молча смотрела вслед уходящим. Она стояла не двигаясь, глядя на ширму, а потом принялась за дело.
