Глава 4

Телор не услышал слова Кэрис, предназначавшиеся именно ему. Девушка была так погружена в свои невеселые размышления, что не слышала, как Телор принялся трясти Дери, стараясь его разбудить. Когда же его попытки не увенчались успехом, он с трудом поднял карлика, вынес на улицу и положил возле колодца, чтобы освежить его голову холодной водой и устранить печальные последствия употребления слишком большой дозы хмельного. Когда хозяйка вышла из комнаты, Кэрис выглянула из-за одеяла и увидела, что ни Телора, ни Дери возле стола уже нет. Взгляд девушки упал на другой стол, и она внезапно вспомнила, что во рту у нее уже второй день не было маковой росинки.

Однако у Кэрис были дела поважнее, чем голод, и она поспешила заняться своими ножами. Натянув через голову рубашку от мужского костюма, который принес Телор, чтобы при необходимости скрыть, чем она занимается, она извлекла из ножен один из ножей и немного распорола швы брюк на бедрах так, чтобы можно было просунуть руку и схватить оружие, которое она, как и прежде, прикрепила ремнем. Натянув брюки и застегнув пояс, Кэрис испытала свое изобретение. Было, конечно, не совсем удобно, и теперь потребуется гораздо больше времени, чтобы вытащить нож, когда на ней будет надета туника. Но Кэрис не думала, что ей придется применить эти ножи против Телора или Дери, а от всех остальных, она надеялась, они защитят ее сами.

Кэрис стояла на одной ноге, потому что на другую наступать было все еще больно. Припухлость с больной лодыжки сошла, и она выглядела бы вполне здоровой, если бы не синяки. Девушка проворно запрыгала на одной ножке к столу, где лежали остатки завтрака Телора. Передвигаться таким образом не составляло для Кэрис никакого труда, но ее прыжки производили некоторый шум, и она настороженно огляделась, чтобы убедиться, что никто не увидит, как она отломает большой ломоть хлеба и кусок сыра. Хотя девушка не думала, что Телору будет жалко еды; печальный опыт сделал ее осторожной и предусмотрительной. Она с жадностью впилась зубами в хлеб и сыр, но потом села на скамью и стала есть медленнее. Кэрис была уверена – Телор уже не притронется к тому, что уже кто-то ел, а хозяйка пивной тоже вряд ли возьмет эту пищу назад, потому что предложить ее кому-нибудь еще уже невозможно.

Утолив голод и обнадежившись радужными перспективами относительно своего доброго покровителя, Кэрис почувствовала себя настолько легко, что, встав со скамьи и взглянув на себя, не удержалась от громкого смеха. Если бы она не заправила рубашку в брюки, та доходила бы ей до колен, брюки пришлось подвернуть почти вдвое, туника выглядела, как самое настоящее платье. Это, наверняка, одежда Телора, подумала Кэрис, слегка прикасаясь к тунике и брюкам, ведь он такой высокий. Одежда Дери была бы для нее слишком широкой, хотя по длине подошла бы больше.

Беззаботно улыбаясь, Кэрис отвязала от столбиков одеяло, аккуратно его сложила и то же самое сделала с одеялом, под которым она спала. Оба одеяла она положила на стол. Справившись с этим, девушка огляделась по сторонам и заметила знакомую бочку с водой. Она поспешно взглянула на свои руки. Ей они по казались чистыми, но вот будет ли такого же мнения Телор? Кэрис совсем не горела желанием испытать на себе еще раз действие этой едкой золы и рассчитывала, что до того, как полностью выздоровеет, больше не окажется в подобном аду. Только сейчас прекратилось нестерпимое жжение в местах, где были ссадины. Необходимо как можно скорее избавиться от этой бочки, решила Кэрис. Вот почему, когда Телор вошел в комнату, девушка старательно переливала из бочки в ведро воду, насыщенную золой.

– Не нужно делать это, – заметил Телор, хотя выражение его лица было одобряющим.

Успокоившись, что Телор не собирается загонять ее обратно в бочку, Кэрис улыбнулась.

– Больше я ничего не смогу сделать, – ответила она, выпрямляясь. – Ведро уже полное. Хозяйка была так добра ко мне, что мне хотелось хоть чем-то помочь ей. Может быть, мне свернуть одеяла? Правда, я не знаю, как они были свернуты до этого.

Телор ответил не сразу, его так поразили речь и голос девушки, на которые раньше он просто не обратил внимания, что не сразу вник в смысл сказанных ею слов. В ее манере говорить не было и намека на грубость и непристойность. Телор пришел к выводу, что речь девушки столь же изысканна, как и речь его сестер, а голос даже приятнее.

И вообще Кэрис оказалась гораздо более привлекательной, чем он ожидал, хотя сейчас, чисто вымытая, она еще сильнее напоминала Телору хорошенькую, грациозную лисичку. Ее почти высохшие волосы были ярко-рыжего цвета, а большие карие глаза излучали мягкий, теплый свет, их окружал длинный густой веер таких же темных ресниц, глаза казались чуть раскосыми, как у лисички, из-за удлиненных внешних уголков, а может быть, такой вид им придавали удивительно красивые брови вразлет. Накануне в темноте Телор правильно представил себе лицо девушки: у нее действительно высокий лоб, широкие скулы и маленький, выступающий вперед подбородок. Но вот губки оказались полными и мягкими, на них часто играла улыбка. Телор почувствовал сожаление, что так грубо оборвал Кэрис, когда та предлагала ему себя. Теперь девушка вряд ли скоро забудет это. Не говоря уже о том, что у нее может больше не возникнуть желания отдаться ему. Но он тут же постарался выбросить из головы эти мысли. О чем он думает! Было бы чудовищно воспользоваться беспомощностью бедной девушки.

– Нет, – сказал Телор, взяв одеяла. Он не имел ни малейшего представления о том, как долго смотрел на Кэрис. – Я хочу отнести их на улицу и хорошенько постучать по ним своей дубинкой, чтобы выколотить из них всех блох. Я не решился лечь спать на тюфяки, которые предложила нам хозяйка, и принес себе свежей соломы, но.., – внезапно голос Телора дрогнул, и лицо его залила краска смущения. Он поспешно отошел к стене, возле которой стояла его дубинка с железным наконечником и, как бы желая извиниться за допущенный промах, бросил через плечо: – Но, боюсь, и это не очень-то помогло. Мне кажется, эти паразиты проникают даже через стены.

Кэрис почувствовала себя неловко, заметив, как Телор смотрит на нее не говоря ни слова, но первые же его слова превратили эту неловкость в изумление. Осознав, что вовсе не доброта Телора предоставила ей все три тюфяка, девушка почувствовала, что внутри у нее все закипело от негодования. Видимо, Телор убежден, что она не будет возражать против блох. Наверное, он подумал, что у нее их и так предостаточно и если к ним присоединится еще какое-то количество их собратьев, то с ней ничего не случится. И все же Кэрис не могла долго сердиться. Став чистой, она поняла, как низко пала в компании Ульрика, как сильно изменилась с тех пор, когда их труппой руководил Морган. Это происходило мало помалу, день за днем, поэтому-то Кэрис и не замечала, в кого превращалась.

Кроме того, девушку удивило неосторожное признание Телора и его смущение. Было очевидно, что искусством лгать он абсолютно не владел. Ведь такой совершенный лгун, как Морган, всегда помнил о всех своих нечестных поступках и лживых словах. К тому же слова Телора абсолютно расходились с тем, как он смотрел на Кэрис, – это заставило девушку сомневаться, знает ли он сам, почему хочет скрыть от окружающих, что она женщина.

– Боюсь, что в этой одежде я не слишком напоминаю мальчика, – сказала она Телору, который уже повернулся, чтобы уйти.

Тот остановился и оглянулся на девушку.

– Хорошо, мы остановимся где-нибудь в стороне от дороги, и я позабочусь об этом. А сейчас я попрошу Дери вынести тебя на улицу.

Лицо Кэрис озарила шаловливая улыбка.

– Мне кажется, бедный Дери сейчас и самого-то себя с трудом носит. Ведь у человека, который спит так допоздна, должны быть на это свои причины, – Кэрис замолчала, давая Телору возможность сказать, что он совсем забыл о состоянии Дери, и предложить ей свои услуги. Когда же он ничего подобного не сказал, а лишь направился к выходу, девушка добавила: – Меня совсем не нужно носить. Я могу передвигаться и сама, – Кэрис быстро запрыгала на одной ножке вслед за Телором.

Лицо Телора некоторое время сохраняло выражение изумления, потом он рассмеялся.

– Ну конечно же, как я мог забыть! Ведь канатоходке совсем не обязательно иметь две ноги, она может прекрасно сохранять равновесие и на одной.

– Или совсем без ног, – добавила Кэрис и, сделав кувырок, прошлась немного на руках. Но ее ладони были слишком исцарапаны и воспалены. Она снова опустилась на колени и под пристальным взглядом Телора решительно подтянула свои съехавшие брюки.

– Да, именно поэтому я и хочу, чтобы тебя принимали за мальчика, – сказал Телор, выходя во двор и направляясь к дереву, на которое можно было повесить одеяло. – Ты не сможешь работать, пока полностью не выздоровеешь, поэтому будет трудно найти труппу, которая тебя бы взяла. В любом случае сейчас у меня нет времени, чтобы подыскивать тебе хорошую труппу. Самое позднее завтра вечером я должен быть в замке Коумбе, так как обещал петь на свадьбе старшего сына де Данстенвилла.

Кэрис с легкостью поспевала за Телором и ничуть не удивилась причине, по которой он хотел, чтобы ее принимали за мальчика. Но когда Телор повесил на нижнюю ветку одеяло и принялся с силой его выколачивать, девушка радостно воскликнула:

– Свадьба! Значит, там должны быть несколько трупп, ведь пышные свадьбы в замках отмечают не один день. И я постараюсь выздороветь и показать свое мастерство, прежде чем разъедутся гости! Меня смогут увидеть и другие артисты.

– Нет, – сказал Телор.

Кэрис невольно вздрогнула от резкости его тона и в нерешительности замолчала, обдумывая этот ответ. Ей хотелось остаться с Телором, он был добрым, и Кэрис считала, что могла бы с легкостью им манипулировать, но, если он намерен разлучить ее с канатом, – они должны расстаться, и чем скорее, тем лучше.

– Что, нет? – спросила Кэрис, наблюдая, как Телор рывком сорвал с ветки одеяло, которое выбивал, швырнул его на изгородь и повесил на ветку второе. – Значит, там не будет других артистов?

– Скорее всего, они там будут, – пренебрежительно заметил Телор. – Но я не имею к ним никакого отношения, – потом, вспомнив, что Кэрис как раз и относится к этой категории артистов, он опустил свою дубинку на землю и продолжил резко: – Прости, если я чем-нибудь тебя обижу, но я не простой артист. Я никогда не пою избитые, вульгарные песенки, чтобы доставить удовольствие простым людям. Я выступаю в замках перед благородными лордами и исполняю настоящие песни и баллады. Я менестрель, а не бродячий артист, и, если уж быть откровенным до конца, обо мне начнут дурно отзываться, будет запятнана моя честь, если узнают, что я привез с собой танцовщицу.

– Я – танцовщица не более чем вы – бродячий артист, – вскрикнула возмущенная Кэрис. – Я – канатоходка, а не шлюха. Но ведь с вами ездит карлик. Неужели вы станете убеждать меня, что Дери никогда не одевает на себя шутовской костюм и не прикидывается дураком?

Телор опять покраснел.

– Да, он занимается этим в деревнях и маленьких городках. Но когда я пою в замках, Дери играет роль моего слуги. У меня может быть и двое слуг или же мальчик-ученик. Мне не хотелось принижать твое мастерство, Кэрис, но ты должна знать, что, если лорды узнают о моих выступлениях в деревнях, они не станут приглашать меня петь в своих замках.

– О! – только и могла сказать на это Кэрис. Она не была уверена, что все, сказанное Телором, – правда, но, подумав, решила, что дело могло обстоять именно так. Девушка не спросила Телора, почему он так думает, она имела о лордах самое смутное представление, но считала, что они вряд ли объясняют кому-либо свои поступки. Кэрис тщательно скрывали от этих джентльменов, когда труппа Моргана выступала в замках. Морган рассказывал ей страшные истории, которым она не верила, по крайней мере, не до конца, но все же боялась, что какой-нибудь лорд действительно захочет оставить ее у себя и развлекаться с нею до тех пор, пока она ему не надоест. Это, конечно, обеспечило бы Кэрис еду, ночлег и, может быть, даже несколько дорогих подарков, но еще это означало бы, что она должна покинуть свою труппу. Более того, девушка сомневалась, что лорд позволил бы ей упражняться в своем искусстве или обеспокоился бы тем, куда она пойдет, когда надоест ему. Вот поэтому, а вовсе не из-за историй Моргана, Кэрис и не хотела обращать на себя внимание, за исключением тех случаев, когда работала. Ее недавний печальный опыт только подтвердил правоту Моргана, и девушка согласилась, что ей, действительно, не стоит привлекать к себе внимание до тех пор, пока они не отъедут подальше от замка.

– А сейчас можно сворачивать это одеяло?

Кэрис указала рукой на изгородь.

Этот вопрос девушки изменил настроение Телора. После своего резкого объяснения он отвернулся, поднял с земли дубинку и принялся с большей, чем было необходимо, энергией снова выколачивать одеяло. Телор испытывал досаду на Кэрис, ведь та вынудила его привести ее в замешательство. Еще Телора раздражало, что девушка продолжала стоять рядом с ним не шатаясь, на одной ноге, устойчивая, как скала, – она, в самом деле, удивительно сохраняла равновесие – а он не имел ни малейшего представления, о чем еще с ней можно говорить. Телор как раз размышлял, куда мог деться Дери, когда раздался голос Кэрис. Раз карлик проснулся и пережил худшие минуты своего недомогания, он, должно быть, уже вывел животных, чтобы оседлать и погрузить их нехитрые пожитки. Непринужденный вопрос Кэрис избавил Телора от необходимости размышлять на эту тему дальше, он улыбнулся и снял с ветки второе одеяло.

– Да, сверни, пожалуйста, оба одеяла, а я пойду взгляну, что случилось с Дери.

– Он всегда пьет так много? – спросила Кэрис.

– Нет. Во всем виновата та сгоревшая деревня. Она напомнила ему, что он тоже лишился семьи и земель.

– А я думала, что он всегда был артистом. Я имею в виду, с того момента, когда стало ясно, что он будет карликом.

Телор покачал головой и, подумав, что девушка будет в их компании, по меньшей мере, несколько дней, рассказал ей кое-что из жизни Дери и предупредил, разговора на какие темы лучше избегать в его присутствии.

Кэрис кивнула, ее огромные глаза светились сочувствием.

– Я буду осторожна, – заверила она Телора. Девушка почувствовала тупую боль в сердце, ей стало трудно дышать, и она поняла, что ее снова начинают терзать воспоминания о любви, которой она лишилась и которая к ней снова никогда не вернется.

Эта впечатлительность девушки вызвала у Телора угрызения совести. Кэрис – хорошая девушка, у нее доброе сердце, подумал он, и с его стороны несправедливо лишать ее, может быть, лучшей возможности найти хорошую труппу. Свадьба в замке Коумб, наверняка, соберет много разных трупп, это будет походить на ярмарку. Если, конечно, война не вынудила большинство из них держаться в стороне от этой местности.

– Посмотрим, – Телор взглянул на Кэрис, складывающую одно из одеял. – Если твоя лодыжка заживет и мы сумеем найти для тебя канат, может быть, через некоторое время ты сможешь продемонстрировать свое мастерство в этом замке.

Девушка повернулась к Телору, удивляясь, что он изменил свое прежнее решение, но ничего не успела сказать, потому что он уже отошел. Кэрис в недоумении пожала плечами. У каждого мужчины есть свои странности, но такого странного мужчину, как Телор, ей встречать еще не доводилось. Она уже дважды была удивлена несоответствием спокойной, мягкой внешности Телора и крутого, вспыльчивого характера. Кэрис нашла это очень интересным. Оба мужчины, с которыми ей в прошлом довелось общаться очень близко, своей внешностью только подчеркивали, кем были на самом деле. Ульрик – сильным и глупым, а Морган хотя и умело скрывал свое «я» под маской «артиста», но его узкие глаза, колючий взгляд и заостренные черты лица выдавали в нем хитрого, коварного человека. Но Кэрис была уверена, что Телор не разыгрывает перед ней какую-то роль. Она чувствовала, что перед ней интересный... и опасный человек, и решила держаться с ним осторожно. Вот Телор вышел из сарая, толкая перед собой Дери, бледного, с налитыми кровью глазами. Не сказав ни единого слова, они принялись седлать лошадь Телора и пони Дери, нагружать мула, закрепляя поклажу ремнями.

Когда они уже собирались отъезжать, из-за угла появилась хозяйка пивной, в руках которой были мокрые, только что выполосканные платье и сорочка девушки. Телор хотел было махнуть рукой и остановить ее, но потом все-таки спешился, взял у женщины порванную одежду и положил на мула поверх всех вещей, подсунув под ремни для надежности.

Кэрис была очень довольна, что ей не пришлось снова поступать вразрез с желаниями Телора. Она удобно устроилась на седельной подушечке, которая больше не казалась ей таким уж устрашающим местом.

Они ехали молча, пока узкая тропинка не вывела их на широкую дорогу. Натянув поводья, Телор остановил лошадь и внимательно осмотрелся. Кэрис вытянула шею, чтобы тоже взглянуть на то, что так привлекло внимание Телора. Она не знала даже, чего можно было ожидать, но была уверена, что заметит все знакомое или, наоборот, необычное. Девушка наклонилась вперед, и в этот момент к ней повернулся Телор. Их тела на какой-то миг коснулись друг друга. Телор бросил быстрый взгляд на Кэрис и выглядел при этом настолько удивленным, будто только что вспомнил о ее существовании.

– Глупая девчонка, – резко сказал он. – Почему ты не напомнила до того, как мы выехали, что ты еще ничего не ела?

– Потому что я ела, – ответила Кэрис. – На столе лежал хлеб и сыр, и я поела.

В голосе девушки звучало неподдельное удивление, и Телор, чувствуя себя полным идиотом, что-то раздраженно проворчал и вновь обратил свое внимание на дорогу. С его стороны было глупо забыть, что девушка – артистка и, несомненно, привыкла заботиться о себе сама. Все еще раздраженный, Телор не обрадовался даже тому, что увидел.

Поверхность дороги была ровной, не разрытой следами многочисленных ног и копыт, трава у обочины не смята, и ветки кустов, растущих у дороги, не обломаны.

– Спасибо, – мягко сказала Кэрис и прикоснулась к плечу Телора.

Раздражение, владевшее Телором, так же незаметно исчезло, как и появилось, хотя он ответил девушке лишь кивком головы. Он резко окликнул Дери по имени, и карлик заставил своего пони двинуться вперед.

– По этой дороге к северу не прошла еще ни одна армия, – обратился Телор к Дери, – а Чиппашем находится почти в трех милях к югу. Как ты думаешь, может быть, нам стоит поехать к городу по прямой дороге, а не пробираться тропинками? Возможно, война идет только на востоке.

Пожав плечами, Дери простонал:

– В любом случае давайте поедем по дороге. Я не в состоянии сейчас скакать вверх-вниз по холмам.

– Тогда приготовься бежать, как только мы заметим хоть какие-то признаки армии, – предупредил Телор.

Кэрис едва прислушивалась к этому разговору, поскольку знала, что будет ощущать себя не более чем тюком с вещами до тех пор, пока не начнет отрабатывать свое содержание. Только тогда она получит право голоса и начнет наравне с мужчинами принимать участие в решении проблем. А пока все свое внимание девушка обратила на размышления о характере Телора. Это сейчас самое важное для нее, ведь придется провести какое-то время в обществе Телора и Дери. Она надеялась, что у нее будет выбор, скорее всего, на свадьбу в замке соберется несколько трупп; Кэрис попробовала пошевелить больной ногой. Боли почти не чувствовалось, но сердце девушки не забилось от радости, и даже уверенность, что она, наверняка, сможет выступить в замке Коумб, доставила ей лишь легкое разочарование. Дело в том, что ей понравился Телор, она была уверена, что хочет видеть своим покровителем именно его, хотя ей не всегда понятны его поступки. Кэрис приходилось иметь дело с мужчинами, которые могли быть опасны, но то, что в гневе Телор швырял свою дубинку с железным наконечником на землю, а не замахивался на нее, восхищало девушку.

В нем много такого, что удивляет и в то же время согревает ее. Взять, к примеру, его беспокойство, не голодна ли она, хотя Кэрис и потребовалось некоторое время, чтобы распознать в сердитом вопросе участие и заботу. Давно уже никто не относился к девушке с подобными чувствами. Ей довелось испытать на себе чью-то заботу всего лишь пару раз, да и то та забота была вынужденной, потому что она серьезно заболела. Кэрис не настолько глупа, чтобы упустить возможность поесть. Но Телор этого не знал. Хотя то, что он все-таки подумал о девушке, характеризовало его как доброго человека. Правда, в этой доброте сквозило вполне понятное раздражение. Телор, видимо, решил, что придется возвращаться в пивную, чтобы она поела.

Но потом Кэрис взглянула на вопрос Телора по-другому. Скорее всего, Телор не ожидал, что она сможет взять что-то, ей не принадлежащее. Все это совершенно отличалось от предыдущего жизненного опыта девушки, но Кэрис решила, что ей нужно на все смотреть глазами Телора, чтобы остаться в его компании, если, конечно, он этого захочет. Может быть, его молчание и раздражительный тон, которым он говорил с ней, были вызваны сомнениями относительно ее дальнейшей судьбы. Кэрис и сама не знала, чего хотела. Лишь в одном девушка была абсолютно уверена – она хотела, чтобы Телор пришел именно к тому решению, которого она от него ждала.

Она легко коснулась плеча Телора и тихо произнесла:

– Я подумала, что эта еда для хозяйки пивной уже ни к чему. Ведь хлеб и сыр остались после того, как вы поели. Дери есть не мог. Но если я взяла что-то, что не должна была брать, прошу меня извинить.

Телор переложил поводья в одну руку, а другой ласково похлопал по руке Кэрис, которая легонько, как бы в нерешительности, прикасалась к его плечу.

Он все еще не мог поверить, что за чередой плохих новостей, навалившихся на них вчера, все стало складываться довольно хорошо. Чиппашем располагался за небольшим холмом впереди, и пока не было никаких следов опасности. Если удача и впредь будет на их стороне и ни в городе, ни на дороге, поворачивающей на восток не будет никаких следов сражения, значит, еще до темноты они окажутся под сводами замка Коумб. И, если раньше казалось неудачей то, что они подобрали Кэрис, сейчас это выглядело не так уж и мрачно. Конечно, когда они нашли девушку, она была похожа на грязную проститутку. Их появление в замке в обществе этой грязнули обернулось бы для Телора серьезными неприятностями. Но, вопреки первому представлению, девушка оказалась очаровательной и скромной и казалось чудом, что ей удалось сохраниться такой чистой и не опуститься морально в обществе женщин легкого поведения, сопровождающих обычно труппы бродячих артистов. Даже речь Кэрис была правильной и ее произношение чем-то напоминало Телору его собственное. Возможно, она была так же, как и он, родом из Бристоля.

– Нет, нет, – поспешил сказать Телор. – Ты не сделала ничего плохого. Ты съела завтрак Дери. – Телор замолчал, а когда заговорил снова, в голове его звучали насмешливые нотки. – Но я уверен, что он с радостью сам предложил бы тебе свой завтрак.

– Да, это так, – раздался низкий голос карлика, – но вы сделаете мне большое одолжение, если прекратите говорить о еде.

Кэрис расхохоталась, и звонкие переливы ее смеха заставили улыбнуться даже Дери. Девушка была довольна реакцией, которая последовала за ее попыткой распознать отношение Телора к честности. Теперь она уже твердо знала две вещи, которые Телор считал обязательными – чистота и честность.

– Хорошо, что ты не попросил прекратить разговаривать вообще, потому что я должна задать один вопрос. Когда мы приедем в Чиппашем, кем я должна быть: мальчиком или девочкой?

Этот вопрос снова заставил Телора остановить лошадь и развернуться в седле, чтобы рассмотреть девушку с головы до ног. Он молча смотрел на Кэрис, а она, нисколько не отодвинувшись от него, лишь вопросительно взглянула назад. Телор нахмурился. Девушка стала еще привлекательнее, чем была раньше, ее огненно-рыжие волосы совсем высохли и непослушными кудряшками окружали маленькое, сужающееся книзу личико, яркий солнечный свет отражался в глазах крошечными золотыми искорками.

Телор отвернулся, вздохнул и снова тронул поводья, заставляя лошадь продолжать путь.

– Боюсь, никто не поверит, что ты – мальчик.

– Поверят, – принялась убеждать его Кэрис. – Люди в большинстве своем видят то, что хотят увидеть. И если сказать им, что я мальчик, они и будут видеть во мне мальчика. А еще я изменю походку, – Кэрис тихонько засмеялась, – по-другому буду вести себя и говорить. Если я заправлю тунику в брюки и начну носить ее, как носят все мальчишки, – будет заметно, что брюки для меня слишком длинны.

– Но мальчикам-ученикам часто дают одежду слишком большого размера – на вырост.

– Да, – нерешительно выдавила из себя Кэрис. – Но вряд ли какой-нибудь мальчик сумеет дорасти до этих брюк.

– Ты права, ученик менестреля должен быть одет прилично, – согласился Телор и вдруг пришел в смятение от еще одной проблемы, о которой напомнило ему слово «менестрель». – А петь ты умеешь?

– Да, конечно, – Кэрис была удивлена этим вопросом. Она считала, что все артисты могут петь и танцевать. По крайней мере, хором могyт петь уж точно все, даже если у кого-нибудь и не все в порядке с голосом или грацией. Но у Кэрис дела и с голосом, и с грацией обстояли великолепно.

– А еще я немного могу играть на арфе, – сказала она и с беспокойством добавила: – Но совсем немного, всего лишь несколько аккордов. Ведь мое ремесло не в этом.

– А я и не прошу тебя играть со мной дуэтом.

– Понятно, – ответ Кэрис про звучал довольно беспечно, но на самом деле она несказанно обрадовалась, что в голосе Телора было удивление, а не раздражение. Он слишком уверен в себе, чтобы испытывать зависть к ее музыкальным способностям, подумала девушка и решила, что это не так уж и плохо.

– Дело в том, что тебе, возможно, тоже придется петь, – задумчиво продолжал Телор. – Может быть, тебя, конечно, и не заметят – в замке ведь будет много гостей и слуг. Но ты должна быть готова что-нибудь исполнить, если вдруг меня спросят, зачем я взял с собой ученика.

– Для этого я пою достаточно хорошо, – сказала Кэрис. – Особенно если они будут принимать меня за мальчика. У меня не слишком высокий, но довольно чистый голос. Мне уже приходилось играть роль мальчика.

Телор никак не прореагировал на столь странное утверждение – ведь, как правило, наоборот, мальчики играют женские роли. Но сейчас голова его была занята другим, мысли вернулись к слишком длинным брюкам Кэрис. Телор искренне надеялся на то, что девушке удастся оставаться в замке незамеченной, но вся беда заключалась в том, что де Данстенвилл – человек, который любит всюду совать свой нос. И если ему станет известно, что Телор привез с собой ученика, он непременно изъявит желание увидеть этого «мальчика» И засыплет Телора советами и указаниями, стоит ли содержать такого ученика. Поэтому необходимо избежать любой эксцентричности в одежде Кэрис. 3начит, нужно во что бы то ни стало укоротить девушке брюки, чтобы они больше не сваливались с нее, как это случилось в пивной.

– Ты умеешь шить? – спросил Телор.

– Нет, – быстро и решительно ответила Кэрис.

Ей не могло прийти в голову, что вопрос Телора связан с ее замечанием о слишком длинных брюках. Кэрис знала, какая участь ожидала тех женщин, которые умели шить. Каждую свободную минуту они проводили за починкой какой-нибудь одежды, иногда занимаясь этим в ущерб собственным тренировкам. Кэрис казалась весьма заманчивой перспектива остаться в обществе Телора, но, если он собирается сделать из нее кухарку и швею, с этим она никогда не согласится.

– А впрочем, это не имеет значения, – сказал Телор, слегка удивленный поспешностью и горячностью ответа девушки. – Я и сам шью достаточно хорошо, чтобы подвернуть брюки.

Хотя Кэрис и пожалела, что ответила Телору с такой резкостью, ей по-прежнему не хотелось заниматься ничем, связанным с шитьем, и она сказала:

– Меня никто этому не учил. Свою мать я не помню, а Морган, конечно, и сам не умел шить.

Бедная девушка! Ей, должно быть, стыдно от того, что она не умеет делать ничего необходимого для женщины, подумал Телор. Вот почему в ее голосе прозвучали злые нотки.

– Это не имеет значения, – повторил он нежно. – Ведь что-то ты умеешь делать лучше.

Пока шел этот разговор, кони почти достигли вершины холма, и Телор сделал знак Дери, показывая, что им нужно держаться поближе к деревьям, росшим на обочине дороги, чтобы не привлекать внимание. На вершине холма Телор еще раз остановился и взглянул на город, лежащий перед ними. Уходящие вдаль поля зеленели ранними всходами и выглядели целыми и невредимыми. Телору даже удалось различить крошечные фигурки людей, не спеша работающих на этих полях. Он взглянул на Дери, который подъехал к нему.

– Ну, что ты на это скажешь? – спросил его Телор.

– Все выглядит достаточно спокойным, – не сразу ответил карлик, заслоняя рукой глаза от солнца, – но я, пожалуй, проеду немного вперед, пока ты подошьешь девушке брюки, – потом он повернулся к Кэрис. – А тебе теперь лучше ехать верхом. Ведь мальчики не сидят боком! И спрячь куда-нибудь платье и сорочку.

Не дожидаясь ответа ни от Телора, ни от Кэрис, Дери принялся отстегивать поводок мула от своего седла. Закрепив поводья на передней луке седла, Телор подал Кэрис руку и помог ей спрыгнуть на землю. Теперь ему самому не составляло особого труда спешиться. Дери вручил девушке поводок мула и отъехал. Кэрис сначала испугалась, что не сумеет удержать животное, если вдруг оно решит рвануться за Дери, но мул стоял спокойно и лишь помахивал хвостом. Робко протянув руку, девушка потрепала его по шее. Шерсть животного была мягкой и теплой на ощупь, Кэрис было приятно к ней прикасаться, а мул, привыкший к хорошему обращению, лишь мягко пофыркивал, отзываясь на ее ласку. Телор привязал свою лошадь и, подойдя за мулом, рассмеялся.

– Дери совсем испортил его, но все равно это чудесное создание – нежное, умное и абсолютно неупрямое. Если Дорализ вдруг ни с того ни с сего останавливается и отказывается идти дальше, самым мудрым будет внимательно посмотреть, что впереди не так.

Кэрис улыбнулась и присела в глубоком реверансе.

– Мне очень приятно познакомиться с тобой, Дорализ.

– Если уж быть официальным до конца, – Телор протянул руку, чтобы девушка могла на нее опереться и прихрамывая добраться до дерева, к которому он привязал лошадь, – то я должен познакомить тебя и с Тейтиуром, имеющим, к сожалению, гораздо больше силы, нежели ума, хотя характер у него тоже не плохой.

Слова Телора и его явное одобрение, что она подружилась с мулом, воодушевили Кэрис, она нежно похлопала лошадь по крупу и сказала:

– Благодарю вас, добрый господин, за то что так терпеливо везли меня на себе.

Но животное продолжало щипать траву, не обращая на девушку никакого внимания. А Телор, уложив платье и сорочку Кэрис в одну седельную сумку и открывая другую, укоризненно покачал головой.

– Глупое животное. Если бы оно было хоть чуточку умнее, то обратило бы на тебя внимание в надежде получить яблоко или морковку вместо травы.

– Может быть, вы его просто недооцениваете, – сказала Кэрис очень серьезно. – В это время года травка свежая и зеленая. Яблоки же – прошлогодние и гнилые, морковка слишком молодая, едва ли толще нитки.

Телор снова засмеялся и повернулся к девушке, разворачивая большой кусок шерстяной ткани, в которой торчала иголка, две булавки и лежали несколько мотков ниток.

– Лошади любят гнилые яблоки, – принялся объяснять он. – Они обычно поедают все гнилые яблоки, которые находят под яблоней и пьянеют от этого сильнее, чем Дери прошлой ночью, – Телор взглянул на девушку и укоризненно покачал головой. Кэрис подвернула брюки, но теперь одна штанина опустилась и закрыла всю ступню. Подойдя ближе, Телор опустился на одно колено и сказал:

Подверни правую штанину, я подошью ее.

Кэрис послушно выполнила его приказание, но ее глаза со страхом следили за Телором, вдевающим нитку в иголку.

– А вы не пришьете штанину к моей ноге?

– А почему бы и нет? – отозвался Телор. – По крайней мере, так мы справимся с этим быстрее.

Не желая больше говорить о своей боязни, что Телор может пришить ее к брюкам, Кэрис отчаянно искала какое-нибудь другое возражение.

– Но, мне кажется, будет выглядеть не совсем красиво, если мы подвернем брюки наружу, это будет особенно заметно, когда я буду верхом на лошади. И потом, я долго не простою на больной ноге, если же я сяду, вы не сможете шить.

– Значит, тебе придется снять с себя брюки, – невозмутимо ответил Телор.

Однако его безразличие было напускным. В кочевой жизни Телора было много женщин: от знатных дам, сгоравших желанием узнать, настолько ли романтичен этот высокий менестрель, как и его песни, до деревенских девушек, которые находили в его манерах и изысканной речи неотразимое воплощение своих грез о благородном возлюбленном. И Телор всегда старался сделать все возможное, чтобы мечта каждой женщины сбылась, радуясь всем сердцем тому удовольствию, которое доставлял своим подругам. Но так как искусство в его жизни стояло превыше всего, Телору никогда в голову не приходило ухаживать за какой-нибудь женщиной. Поэтому все заигрывания – и утонченно нежные, и откровенно вульгарные, исходили всегда со стороны женщин, из-за этого терялись острота ощущений от одержанных побед и удовольствие от близости. Кроме того, Телор считал все эти связи несерьезными и легкомысленными и был убежден, что на их основе не может возникнуть ничего возвышенного и настоящего.

И хотя ни в словах, ни в поведении Кэрис не было ничего сексуального, но когда Телор предложил ей снять брюки, он почувствовал, как это начинает вызывать приятную волну возбуждения, по всему его телу разлилось щекочущее тепло, сначала появившись в области поясницы, а затем опустившись ниже. И что странно, когда девушка просто кивнула головой в знак согласия, сделав это с тем же безразличием, с каким он предложил ей сиять брюки, это еще сильнее возбудило Телора.

Он был ошеломлен и хотел отвернуться, когда Кэрис прямо перед ним приподняла тунику и принялась расстегивать брюки, но смущение покинуло Телора, когда он увидел, как старательно она одергивает на себе рубашку, доходившую ей почти до колен. Это стыдливое движение девушки разожгло в Телоре пламя страсти, и он был рад, что сидел, опустившись на колени, и не было заметно, как он возбужден.

Но Кэрис, привыкшая отбиваться от любовных притязаний мужчин, сразу же поняла, какие чувства владеют Телором, как только взглянула на него. Сначала все свое внимание она сосредоточила на том, чтобы снять брюки, не обнаружив пристегнутых ножей, потом Кэрис стянула брюки с бедер, села на землю, вытащив ноги из штанин, она вывернула брюки наизнанку, сложила их в том месте, где нужно было подшить и протянула Телору. Глаза их встретились, Кэрис вздрогнула от неожиданности и выронила брюки. Инстинктивно она ухватилась за тунику и натянула ее на ноги, которые поджала под себя.

Легкий румянец, которым окрасила щеки Телора страсть, превратился в густую краску при виде смущения девушки. Его желание усилилось оттого, что Кэрис все поняла, и даже то, что девушка испуганно отшатнулась от него, не успокоило его. Не зная, как выйти из этого положения и не желая еще больше напугать Кэрис, он молча поднял брюки и отвернулся.

Кэрис вздохнула. И если сначала она испугалась насилия со стороны Телора, то теперь ее охватил страх, что, видя ее реакцию, он бросит ее здесь. Тем временем Телор начал подшивать брюки, и Кэрис немного успокоилась – значит, он не собирается оставлять ее одну. Кэрис смотрела на шею Телора, она была сильно покрасневшей. Этого не было, когда они ехали верхом, ведь Кэрис сидела позади него и его шея была у нее постоянно перед глазами. Неужели он так рассердился? Но он не краснел, когда они препирались из-за бочки и ее выступления в замке Коумб. Когда же девушка, наконец, поняла, отчего покраснел Телор, краска начала уже сходить с его шеи.

Никогда в жизни Кэрис не испытывала такого изумления. Из собственного опыта она знала, что мужчины берут женщин, когда захотят, не спрашивая их согласия, не беспокоясь, что те при этом чувствуют. Но с Телором все было совершенно по-другому. Вот уже дважды он подавляет в себе желание, заметив, что девушка этого не хочет. Это казалось Кэрис непостижимым. Она научилась отбивать желание у Моргана и Ульрика, но стоило ей выпить, ее холодная неприступность ненадолго исчезала, и тогда они могли в полной мере насладиться ею, совсем не заботясь о том, как ей это все противно. А сейчас Кэрис была полностью во власти Телора и зависела от него больше, чем от Моргана и Ульрика.

Кэрис смотрела на Телора, и ее охватывало странное чувство – ей вдруг захотелось протянуть руку и коснуться его шеи, захотелось дать Телору все, что он только пожелает, сделать его счастливым. Она прикусила губу и опустила глаза. Это глупо, сказала она себе, сегодня Телор нежен, но кто знает, каким он будет завтра. И может быть, он сдерживает себя только из-за того, что плохо знает ее и надеется все-таки извлечь определенную выгоду из ее мастерства. И потом Кэрис знала, что похоть высвечивает в мужчинах самые отвратительные их качества. Нужно быть сумасшедшей, чтобы по собственной воле отдаться мужчине, в обществе которого она будет находиться некоторое время. От этих неприятных мыслей Кэрис почувствовала какую-то непонятную тяжесть в груди, к горлу подкатился комок, и у нее вырвалось что-то похожее на всхлипывание.

– Не бойся меня, Кэрис, – Телор повернулся к девушке. – Я не обижу тебя.

– Но вы имеете на это полное право, – задыхаясь, произнесла Кэрис, удивляясь сама себе, что из ее уст вырвались такие слова, и, не удержавшись, добавила: – Я обязана вам жизнью и многим другим: сытостью моего желудка, спокойствием...

– Не будь дурочкой, – резко оборвал ее Телор, снова склонившись над шитьем. – Я сделал для тебя не больше, чем сделал бы любой другой человек, для которого святы заповеди Христа. И если ты все-таки чувствуешь себя в долгу, то можешь оплатить его в будущем, оказав помощь какому-нибудь нуждающемуся.

Но вместо того, чтобы просто сказать «спасибо», Кэрис почувствовала, что с ее губ сейчас сорвется еще один аргумент за то, что она может оплатить свой долг прямо сейчас, удовлетворив его желание. Но она успела закрыть рот рукой, удивляясь своему поведению. И совершенно потрясенная, Кэрис пришла к выводу, что как она ни старается обмануть себя, на самом деле ей хочется отдаться Телору. Это так же ошеломило девушку, как и поведение Телора. Кэрис ощущала дрожь во всем теле и понимала, что рушатся все доводы, взывавшие к ее благоразумию. Зачем скрывать от себя, что ты хочешь мужчину? У Кэрис в прошлом бывали подобные порывы, это случалось нечасто, но она никогда долго не задумывалась, стоит ли удовлетворять эти желания. В том то и дело, подумала девушка. Каждый раз, когда ей казалось, что она нашла мужчину, способного дать ей то, о чем с таким трепетом говорили другие женщины, Кэрис ждало лишь разочарование. Ей не хотелось испытать его с Телором, он ей очень нравился.

В этот момент Телор поднялся на ноги и протянул Кэрис брюки. Заметив выражение лица девушки, он наклонился и приподнял ее подбородок.

– Не надо, Кэрис. Лучше выброси из головы эту идею. Я не хочу вынуждать тебя на подобную благодарность. Пойми, я взрослый мужчина, и у меня нет необходимости заставлять тебя платить мне такой ценой. А теперь надевай брюки и постарайся все забыть.

Потом Телор отошел в сторону дороги и остановился, повернувшись к Кэрис спиной, намеренно всматриваясь вдаль и ожидая возвращения Дери. Кэрис одевалась, с трудом сознавая, что делает, цепляясь пальцами ног за большие стежки, сделанные Телором, и разрывая нитки. Она оказалась в плену слишком многих чувств, у нее даже кружилась голова, но вскоре над всеми этими чувствами одержало верх изумление, исполненное злобы. У Телора все обстояло гораздо проще. Он посоветовал ей забыть о его внезапно вспыхнувшем желании, он сможет с ним справиться. Но Кэрис не знала, что ей делать со своим желанием.