Глава 15
Телору хотелось побыстрее сбросить с себя одежду, но пальцы, еще не восстановившие свою гибкость после того, как были связаны, не слушались его. Кэрис предложила:
– Давай я? – и снова потянулась, словно собираясь снять с Телора тунику, но в глазах ее светились озорные огоньки, и она засмеялась, когда Телор хотел легонько шлепнуть ее. Но руки обоих так и застыли в воздухе, они похолодели. Легкий ветерок принес с восточной стороны посторонний звук, совсем не похожий на обычный шум леса. Должно быть, кто-то ехал по дороге.
Кэрис вопросительно посмотрела на Телора. Ведь она обещала не обращать внимания на проходящих и проезжающих по дороге, их с Телором здесь никто не увидит, и к тому же девушка была уверена, что искать их стали бы только на дороге. Значит, им ничего не угрожало, можно было продолжать заниматься тем, чего оба так желали. Хотя сильное желание, подтолкнувшее Кэрис прийти сюда с Телором, и исчезло, но легкое возбуждение еще осталось, и она чувствовала, что Телор своими ласками может превратить его в пламя страсти: Он уже дал ей больше удовольствия и радости, чем все другие мужчины вместе. Но, с другой стороны, Кэрис хотела задержать их близость, хотя и не знала, почему. Она решила, что Телор пробудил в ней желание, заканчивающееся необъяснимой радостью, чувством, которое пытались описать Кэрис другие женщины, но девушка все же не была в этом уверена. Ведь она знала, что вспышки страсти, похожие на эту и заставлявшие ее соглашаться разделить постель с каким-нибудь мужчиной, как правило, заканчивались отвращением.
По лицу Телора можно было понять, что он страдает и разрывается между двумя желаниями, но через минуту он сделал выбор, надел туфли и направился к дороге. Кэрис поспешила за ним, поскольку знала более короткий путь. Однако они добрались до кустарника, окаймлявшего дорогу, как раз в тот момент, когда четыре всадника уже скрывались за поворотом, ведущим к Креклейду. Телор зло выругался, отчего Кэрис удивленно раскрыла глаза. Она сталкивалась с подобными выражениями всю свою жизнь, и обычная грубость не могла ни удивить, ни шокировать ее, но было странно слышать подобные ругательства из уст Телора.
Но на этот раз удивление Кэрис сменилось озабоченностью, когда Телор произнес:
– Этот ублюдок настолько ничтожен, что даже Господь Бог пожалел бы тратить на него свое дерьмо, – эта фраза показалась девушке забавной, но смысл, скрывавшийся за ней, заставил ее похолодеть от ужаса. Не обрела она уверенности и после того, как взглянула в лицо Телору. Его обычно такие мягкие голубые глаза казались сейчас настолько жесткими, будто были высечены из льда, а улыбающиеся губы превратились в тонкую, плоскую линию и совсем не напоминали те нежные и ласковые губы, что совсем еще недавно ласкали ее.
– Но, Телор, – Кэрис осторожно дотронулась до его руки. – Ведь ты уже задал хороший урок его оруженосцу, а если бы ты попытался убить его самого...
– Я не виню его в том, что он хотел наказать меня, – рассеянно перебил ее Телор, все еще глядя на дорогу, туда, где за поворотом только что скрылись всадники. Потом он тяжело вздохнул и посмотрел на девушку. – О, Кэрис, пожалуйста, прости меня за то, что я предпочел это глупое, пустое занятие нашим любовным утехам. Я знаю, ты, должно быть, сердишься на меня, но твоя красота и достоинство сейчас так же важны для меня, как месть и ненависть. Клянусь, Кэрис. Лучшее время для нашей любви настанет, когда мы окажемся в безопасности и не будем скрываться от погони, тогда мое сердце снова станет чистым.
Кэрис задумчиво покачала головой и тихо сказала:
– Я не сержусь на тебя.
Телор подумал, что она говорит неправду, и чуть было не рассердился на девушку. Ему довольно часто доводилось сталкиваться с женщинами, которые приходили в ярость, если он, случалось, отвлекался и обращал внимание не на них, а на какое-нибудь пустое, по их мнению, занятие. Большинство женщин или бушевали в ярости, или плакали, и Телору приходилось прибегать к своей изобретательности, чтобы хоть как-то успокоить их. Но мало кто говорил: «Я не сержусь на тебя». Они или хохотали, или вздыхали, но все так или иначе старались отомстить ему и побольнее отыграться. Но тем не менее было ясно – Кэрис, действительно, не сердится на него, и Телор поблагодарил Бога, что она оказалась не похожей на знатную леди и даже на деревенскую красотку, а девушкой, получившей от жизни суровый урок и научившейся понимать, что нужно делать в первую очередь.
Хотя было очевидно, что Кэрис ничуть не злится на него, Телор все же не понимал ее. С одной стороны, поведение девушки говорило, что ей с самого начала не хотелось сближаться с ним, поэтому она сейчас и не чувствовала себя лишенной чего-то, с другой стороны, страсть Телора была для нее приятной и волнующей, и она, скорее всего, не хотела, чтобы это испортила какая-нибудь неожиданность. Но, прежде всего, ее испугала реакция Телора на проехавших всадников и то, что он задумал.
Все это беспокоило Кэрис, но сейчас она была полностью под впечатлением от самых чудесных и самых непонятных слов, которые она когда-либо слышала. Девушка понимала, ей необходимо повторить слова и всю сцену в мыслях еще несколько раз, чтобы никогда не потерять то сокровище, что ей подарили, сокровище, которое, она чувствовала, станет еще удивительнее, если понять до конца. Кэрис была удивлена, когда услышала, что Телор говорит о близости, как о чем-то восхитительно приятном, как несколько минут назад он просил разрешить «доставить ей радость». И как Телор смотрел на нее, говоря эти слова, – значит, это правда! Для него близость, и в самом деле, радость и удовольствие, а не просто дикие, животные вздохи и крики. Обо всем этом стоило подумать. И если она сама почувствует то же самое, это может принести ей много хорошего, но и много плохого тоже.
Мысли Кэрис путались от столь соблазнительной перспективы обрести вскоре райскую жизнь. Однако можно легко попасть в ловушку, если считать любовь только лишь источником радости и удовольствия. Избежав, этой ловушки, легко попасть в другую, более привлекательную и опасную, которую создавала вера Телора в ее «достоинство и красоту». Приняв это, она должна будет отплатить ему тем же, а это означает одно – жизнь и счастье Телора станут превыше всего, ее чувства и интересы отойдут на второе место.
Это противоречило всем урокам, которые Кэрис извлекла из наставлений, наблюдений и собственного опыта, и девушка была уверена, что, если нарушит заповедь «я превыше всего», это приведет к полнейшей катастрофе. Но что значит «я превыше всего»? Оберегать свою собственную жизнь ценой чего-то еще? Кэрис знала, что уже отступила от этого, когда рисковала жизнью, чтобы спасти своих друзей от смерти под пытками. Это решение означало – ее жизнь до встречи с Телором и Дери, к которой ей пришлось бы вернуться, потеряй она их, была ничем по сравнению с тем, что связывало их сейчас. И в этом не было ничего плохого, это вполне логичное решение. Но что, если бы схватили и ее? Стоило ли жертвовать своей жизнью ради жизни и счастья других?
Продолжая думать о своем, Кэрис с трудом сознавала, что Телор что-то говорит, и она кивает, соглашаясь с ним, и идет за ним назад, к лесу. Там Телор поднял тунику с едой, которую собрала Кэрис, и пошел обратно. Остановившись у ручейка, они вымыли луковицы и корешки, и девушка постаралась сделать это как можно быстрее, смутно сознавая нетерпение Телора, помогавшего ей. Где-то в глубине сознания у Кэрис мелькало подозрение, что нетерпение Телора несколько странное, но пока они не вернулись к дереву, на котором «разбили лагерь», девушка была настолько поглощена своими собственными мыслями, что просто не могла думать еще о каких-то проблемах. Из состояния забывчивости и размышлений о любви и жизни ее неожиданно вывел Телор. Он схватил ее, прижал к себе и крепко поцеловал.
– Довольно витать в облаках, дорогая, – сказал он мягко, прижав Кэрис к себе. – Если ты не хочешь сказать мне, о чем думаешь, я не буду тебя неволить, но только если пообещаешь, что не будешь сердиться на меня.
Кэрис начала быстро и часто моргать глазами, словно только что проснулась. Она не сразу поняла, что менестрель сказал ей, но увидела, как его лицо стало озабоченным.
– Я не могу тебе рассказать, – девушка улыбнулась. – Это не секрет, но я не знаю, какими словами выразить мои мысли. Если я скажу, о чем думаю, это покажется тебе глупым, но твои слова очень важны для меня.
– А что я сказал? о чем? – рассеянно спросил Телор, но заметил, как удивленно взглянула на него Кэрис. – О, какой же я болван! Ты не понимаешь, как я мог тебе предпочесть ненависть и месть. Пожалуйста, Кэрис, постарайся понять – желая поставить на место этого бешеного пса Орина, я хочу не только отомстить за своего учителя. Я хочу, прежде всего, защитить себя и доказать этому ублюдку, что мы, артисты, тоже можем постоять за себя. Пойми и прости, что от любви я так резко перешел к ненависти.
– Телор, – Кэрис пристально смотрела на него, – я совсем на это не сержусь. Мы можем заняться любовью когда угодно. Но мне страшно. Что можем сделать мы, двое мужчин и девушка, чтобы сломить лорда, владельца поместья, обнесенного крепостной стеной, и немалого войска, вооруженного до зубов?
– Давай заберемся на дерево. Мы можем обсудить это за едой.
– Я тоже уже начинал бояться своих мыслей, – сказал Дери, когда Кэрис и Телор взобрались на дерево и устроились на развилке. Карлик ясно дал понять, что он слышал и, возможно, видел их. Он помог Кэрис расстелить тунику, достал из нее луковицы и взглянул на Телора, чистящего луковицы и корешки. – Я решил, что не нужно вас беспокоить, поэтому пошел искать вас только после того, как наши преследователи скрылись за поворотом. Телор, я понимаю, ты очень расстроен из-за Юриона, но он ведь был уже достаточно стар и потерял не так уж много лет своей жизни...
– Выслушай меня, – попросил Телор невнятно, поскольку с жадностью пережевывал грибы с диким луком.
– Каждый раз, когда я слушаю тебя, все заканчивается неприятностями, – проворчал Дери, но сразу же замолчал, выжидательно поглядывая на Телора блестящими глазами. Дери любил неприятности, ведь терять ему было нечего.
– Забудь на минуту о судьбе Орина, – начал Телор. – Вы оба правильно считаете – мы пока не в силах справиться с Орином. Давайте вместо этого задумаемся о нашем теперешнем положении. Мы лишились всего.
– Но у меня есть канат, – перебила его Кэрис. А у тебя – лютня и арфа; думаю, ты сможешь играть на ней, хотя она старая и в ней лежат ценности. Дери вполне сможет играть роль шута и без специального костюма, а значит, у нас есть все необходимое, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Кэрис не просто старалась приободрить Телора. Хотя все их проблемы, действительно, возникли из-за него, он не пытался отрицать свою вину, а, напротив, занимался самобичеванием. Поэтому нужно было отвлечь Телора от его одержимости, которая принимала еще более угрожающий характер, чем раньше.
Взглянув на девушку, Телор едва заметно улыбнулся.
– Кэрис, ты самое терпеливое и неунывающее существо, не поддающееся никаким напастям. И от этого мне становится стыдно за самого себя, но боюсь, я слишком привык к комфорту, да и Дери, мне кажется, не очень-то захочется идти пешком.
– Ты прав, – согласилась с ним Кэрис и улыбнулась Дери. – Прости, я всегда об этом забываю.
– Спасибо тебе за это, – ответил Дери, взглянув на девушку, и снова перевел взгляд на Телора.
То, с каким безразличием относилась девушка к его физической неполноценности, навеяло на карлика воспоминания, – Мери тоже постоянно забывала, какие у него короткие ноги. И Дери почувствовал, как его сердце наполняется радостью и болью одновременно – он был рад, что мог думать о Мери и не сходить с ума, но боль от потери осталась, и Дери знал, она никогда в нем не умрет.
– Мы не сможем взять наших лошадей в Марстоне, – предостерегающе заметил карлик. – Пойти туда – настоящее самоубийство.
– Я понимаю, – Телор кивнул, соглашаясь. – Но того, что лежит в арфе, нам не хватит, чтобы купить лошадей, одежду и ткань для шатра...
Кэрис была уверена – Телор затевает что-то не доброе, а Дери смотрит на него скорее с интересом, чем с опаской, поэтому, поспешно проглотив плод шиповника, девушка решила попытаться внести хоть какую-нибудь ясность в обсуждение.
– А на то, чтобы купить тебе подходящую одежду для выступления и лошадь, которая могла бы везти Дери и вещи, нам хватит денег? – многозначительно спросила она. – Если у нас будет все это, мы очень скоро можем заработать деньги на остальное.
– На это денег хватит, но дело вовсе не в этом, – Телор покачал головой, видя, что Кэрис собирается перебить его снова. – Разве не ты сама говорила, что Дери опасно расплачиваться за еду, не заработав этих денег? Мы опять сталкиваемся с той же проблемой. Я же не соответствую той роли, которую должен играть. Как ты думаешь, Кэрис, если я войду в город, одетый в эти рваные и окровавленные тряпки, и постараюсь продать кольцо с драгоценным камнем или золотой браслет какому-нибудь уважаемому ювелиру, что из этого выйдет?
– Тебя повесят, – ответила девушка, задрожав. – Но в больших городах есть люди, которые не задают лишних вопросов о красивых безделушках...
– И платят лишь десятую часть их подлинной стоимости, – заметил Дери. – Я полностью согласен с Телором. Никто из нас не сможет извлечь истинную выгоду из того, что у нас есть, если же мы получим меньше денег, то не сможем купить все необходимое. Моя одежда почти в таком же плачевном состоянии, как и у Телора, и потом, карлик вообще может вызвать подозрение у жителей города... Ведь ты сама говорила, что я привлеку к себе внимание, даже если на мне будет приличная одежда.
– Мальчик я или девушка, приличная одежда на мне или не очень, я, так или иначе, еще не достаточно взрослая, чтобы мне можно было доверить продавать золото, – вздохнула Кэрис. – Хорошо, но что за чертовщина снова пришла тебе в голову?
Засмеявшись, Телор подался вперед и поцеловал девушку.
– Тебя это совершенно не будет касаться. – Потом он посмотрел на Дери и поспешно спросил:
– Что случилось, Дери?
Карлик отвернулся, чихая и часто моргая, чтобы избавиться от слез.
– Лук, – а потом спросил: – Что ты задумал?
– У меня из головы не выходят те четыре всадника, – не спеша ответил Телор, размышляя о том, действительно ли выражение боли и муки на лице карлика вызвано всего лишь едким запахом свежего лука. Если нет, это должно послужить ему предостережением.
– Думаю, они ехали из Марстона, – торопливо сказал Телор, – хотя на них не было никаких отличительных знаков. Что-то мне не верится, что четыре всадника могли просто так ехать в этом направлении, в то время как не более чем в двадцати милях к юго-востоку от нас, в Фарингдоне, стоит армия короля.
Дери внимательно слушал Телора.
– Скорее всего, это люди Орина, – согласился он. – Не понимаю, почему на них не было его отличительных знаков, но если они, и в самом деле, выехали из Марстона, то, похоже, вовсе не с целью найти нас...
– Думаю, эти люди едут на наших лошадях, – тихо сказал Телор и как-то по особенному усмехнулся.
– Нет, – запротестовала Кэрис, удивляясь, как он мог спутать Шуэфута и Дорализа с лошадьми, которых они видели.
– Гм, – задумчиво произнес Дери, словно и не слышал Кэрис. – У нас, конечно, есть преимущество – мы можем появиться неожиданно, но если я даже уложу одного из них из пращи, в чем сомневаюсь, поскольку не знаю особенностей новой пращи, все равно их останется трое, а нас – только двое. И еще. Если я уложу одного, это насторожит остальных. Может быть, конечно, мне и удастся уложить двоих сзади...
– Думаю, если я неожиданно выскочу, то дубинкой смогу сбить одного из них с лошади, – перебил его Телор. – И, если повезет, он упадет на другого или на его лошадь и...
– Вы с ума сошли, вы оба! – вскричала Кэрис. – Ведь у них есть и мечи, и луки со стрелами. Они вооружены. Они убьют вас!
– Нет, на это непохоже, – спокойно ответил Дери. – Я не помню, чтобы у них были луки, к тому же это оружие бесполезно при неожиданном нападении. Потребуется слишком много времени, чтобы натянуть тетиву. Я не думаю даже, что они попытаются преследовать нас. В лесу лошади не особенно-то разгонятся. Здесь слишком часто растут молодые деревца и очень много кустарника. И, если мы потерпим неудачу, они, скорее всего, бросятся в Марстон и вернутся со значительным подкреплением, чтобы прочесать лес уже не верхом на лошадях.
– И что мы будем делать тогда? – зло спросила Кэрис.
– Уберемся отсюда, – ответил Телор. – На берегу реки лежит дерево. Должно быть, оно упало вчера во время бури. Постаравшись, мы сможем вытащить из земли его оставшиеся корни, столкнуть дерево в реку и, держась за него, поплыть вниз по течению.
– Хорошо придумано, – заметил Дери и продолжил обсуждать с Телором, как они будут лежать в засаде, поджидая всадников, и как им сделать так, чтобы лошади не понесли обратно в Креклейд или в Марстон.
Кэрис молчала, она была далеко не уверена, что этот план увенчается успехом, но из предыдущего опыта девушка знала – что бы она ни сделала и ни сказала, это все равно не убедит мужчин отказаться от столь рискованного предприятия. Кэрис переводила взгляд с одного озабоченного лица на другое и думала, не сошли ли ее друзья с ума.
– Успокойся, – Телор ласково потрепал девушку по щеке. – Я понимаю, что тынапугана, но для этого нет причин. Все, что от тебя потребуется, это взять арфу, одежду и канат, связать все это в один большой узел и отправиться в Креклейд. Когда нам удастся заполучить лошадей, мы приедем туда и разыщем тебя.
– А если вы не приедете? – спросила Кэрис. И, прежде чем Телор успел ответить, рассмеялась. – Наверное, мне все же не удастся уговорить вас оставить это безумие. Нет? Значит, я оказалась права. Вы не считаете безумием попытку справиться с четырьмя вооруженными всадниками? Очень хорошо. Но там, где двое, не помешает и третий. Я могу метнуть в кого-нибудь из всадников нож, но я поразила бы его наверняка, если бы спрыгнула с ветви дерева, нависающей над дорогой, и, перерезав ему горло, я смогу вскочить на лошадь прежде, чем...
– Нет! – в один голос закричали мужчины, и Кэрис замолчала. Она испуганно переводила взгляд с одного негодующего лица на другое.
– Это работа не для тебя, – отрезал Телор. – Я не хочу подвергать тебя опасности.
Дери удивил его собственный протест. Ведь еще минуту назад он предложил Телору, что Кэрис могла бы загородить дорогу где-нибудь в стороне от места засады, подтащив небольшое дерево или кустарник, чтобы направить лошадей в лес, где поймать их будет гораздо легче, если они вдруг понесут. Но, представив, какому риску подвергнется девушка, если попытается сама убить одного из всадников, Дери решил встать на сторону Телора и отослать ее подальше от места событий.
Кэрис покачала головой.
– Я никуда не уйду, и вы не заставите меня сделать это. Лучше скажите, чем еще я могу помочь вам.
– Ты и так уже сделала для нас предостаточно, – Телор взял руку девушки и прикоснулся к ней губами.
– Ты ошибаешься, – вспыхнула Кэрис. – Я ничего не сделала для вас. Я знаю, вы думаете, что я спасла вас в Марстоне из благодарности и преданности. Вы заблуждаетесь! Да, я рисковала, но только ради себя самой, а не ради вас. И поступила так потому, что больше боялась остаться одной, чем умереть, и то же самое чувствую теперь.
Кэрис понимала, Телор и Дери вряд ли поверят, что она выручала их ради своего же блага, а не ради них самих. Но девушка надеялась, что вспышкой своего гнева, своими жесткими словами освободит их от мыслей, что они обязаны ей жизнью, по крайней мере, такой была бы реакция Моргана и любых других мужчин. Однако друзья Кэрис еще больше убедились в ее бескорыстной преданности. Девушка опять засмеялась, но скорее над собой, а не над ними, поскольку их неверие привязывало ее к ним еще больше. Телор и Дери были теми, за кого себя выдавали, а значит, они сделают из нее ту, кого они в ней видели.
– Я буду помогать вам, хотите вы этого или нет, – сказала Кэрис смеющимся и в то же время раздраженным голосом. – И вам лучше подумать, чем я могу вам помочь, потому что, в противном случае, я буду действовать по собственному плану, который может пойти вразрез с вашим.
В глазах обоих мужчин, смотревших на Кэрис с бесконечной нежностью, мелькнуло беспокойство.
– Кэрис, – протестующе начал Телор, – разве ты забыла, как тебе было плохо, когда ты зарезала того охранника в Морстоне? Неужели сейчас тебе так хочется убивать снова? Разве тебе недостаточно сделать то, что предложил Дери?
– А я не слышала, что сказал Дери, – призналась Кэрис. – Я была слишком занята размышлениями о своих собственных бедах, которые исходят от чересчур доброго отношения ко мне двух сумасшедших, и не прислушивалась к их бредовым идеям. Нет, не говорите мне снова, что не хотите моего участия во всем этом. Мы будем вместе и сейчас, в этом деле, и впредь. Так что ты думаешь, Дери, мне нужно делать?
Карлик повторил свое предложение о заграждении из кустов и деревьев, и Кэрис сразу согласилась, заметив, что этим сумеет и им помочь, и оставаться в безопасности. К тому времени друзья как раз закончили есть, и мужчины, посовещавшись, решили, что всадники, которых они видели, должно быть, уже недалеко от Креклейда. И если это люди из Марстона, как сказал Телор, они наверняка прикинутся свободными, не состоящими ни у кого на службе воинами, чтобы добыть для Орина нужную информацию. Менестрель был уверен, что Орин обучает новичков и надеется привлечь на свою сторону других наемных воинов, когда закончится осада Фарингдона, и он предпримет еще одну попытку захватить Креклейд. А между тем, Орин, конечно, рассчитывает удержать в секрете, что он завладел Марстоном. Вот почему ему необходимо узнать, не укрылись ли беглецы в городе и знают ли жители, что их враг обосновался в Марстоне. И если это, в самом деле, люди Орина, они должны вернуться по этой же дороге спустя несколько часов. Если же они не из Марстона, то не вернутся вообще, и все будет спокойно.
Телор был уверен, что рано или поздно Орин пошлет своих людей на разведку, поэтому в любом случае их приготовления не пропадут даром. Конечный пункт плана касался самой дороги, и, спустившись с дерева, друзья направились в сторону Креклейда. Дойдя до маленького ручейка, Дери остановился, чтобы поискать подходящие камешки для пращи. Друзья надеялись, что до возвращения всадников у них еще есть какое-то время, но Телор все же захватил с собой дубинку, а Кэрис – канат. Мужчины нахмурились, когда девушка сказала, что возьмет его с собой, а Дери прямо спросил, зачем он ей нужен. На это Кэрис ответила, что никогда больше не расстанется со своим канатом, так как без него она никто. Телор поцеловал девушку и возразил, что она никогда не станет никем и даже без своего мастерства останется бесценной жемчужиной, но он понимал чувства Кэрис, поэтому и сказал так.
Слова Телора и то, как он это сказал, заставили Дери замолчать, но он, все еще нахмурившись, продолжал смотреть на Кэрис с подозрением. Он понимал, что Кэрис не хотела расставаться с канатом, но в ответе девушки прозвучало что-то, напомнившее карлику его дорогую Мери, которая все свои планы до конца держала в секрете.
Но Дери забыл о своем подозрении, когда они подошли к участку дороги, как будто специально предназначенному для их цели. За огромным валуном, возвышающимся посреди дороги, начинался резкий поворот, дорога здесь сужалась, поскольку большинство людей инстинктивно шли гуськом, обходя валун. Густой кустарник рос вплотную к дороге, обочины здесь практически не было. Это позволяло Телору спрятаться гораздо ближе к дороге и неожиданно наброситься на одного из всадников. После поворота дорога оказалась довольно прямой, и это было на руку Дери. Он мог затаиться в любом месте, незаметно и бесшумно выскочить и метнуть вслед всадникам камешек из пращи.
Но первым делом друзья должны были сделать заграждение, чтобы остановить лошадей. Для этого они решили использовать молодой бук, вырванный с корнями бурей, и достаточно длинный, чтобы перегородить дорогу в самом узком месте. Вокруг росли высокие растения, которые они вплели в ветки бука, чтобы преграда казалась сплошной. Заграждение получилось почти в четыре фута высотой. Оно было легким и непрочным – любой всадник сразу поймет, что его лошадь без труда перепрыгнет через это препятствие. Но лошадь без седока остановится перед ним, и хотя это не слишком лестно характеризовало лошадей, но было, действительно, так.
Заграждение положили возле обочины за кустами. Кэрис могла ухватить его за корни и втащить на дорогу, как только услышит какие-нибудь крики, – они пришли к выводу, что его стоило устанавливать только тогда, когда будут уверены, что приближаются именно те четыре всадника. Не стоило преграждать дорогу другим путешественникам, они, во-первых, могли его разрушить, во-вторых, рассказать в Креклейде или в Марстоне о том, что встретилось им на пути. Установив заграждение, Кэрис должна была тут же спрятаться и не искать на свою голову приключений. Если же кто-нибудь из всадников ускользнет от Телора и Дери, Кэрис приказали не пытаться его остановить.
Но у Кэрис были свои планы. Она вовсе не собиралась упускать никого. Они находились не более чем в миле от Марстона, и ей со своими спутниками придется спасаться бегством от людей Орина. Если же никому из всадников не удастся прорваться в Марстон, у них будет в запасе еще несколько часов, прежде чем Орин начнет бить тревогу. И даже после этого он вполне может считать виновными в исчезновении своих воинов жителей Креклейда.
Скрытая кустарником, росшим у дороги, Кэрис обрезала наиболее длинные корни бука, мешавшие тащить дерево, еще раз проверила, устойчиво ли заграждение, вплела пару веток для надежности и осталась довольна своей работой. Потом она внимательно оглядела дорогу и прислушалась. С тех пор, как они спустились с дерева, по дороге проехала лишь одна скрипучая телега какого-то крестьянина, теперь же дорога выглядела пустынной.
Кэрис прикрепила конец своего каната к наиболее крепкому дубу, возле которого стояло приготовленное заграждение. Потом девушка легко и бесшумно перебежала через дорогу и выбрала дерево напротив этого дуба. И хотя оно не было таким крепким, как хотелось бы Кэрис, но стояло на нужном месте и не сломалось, когда девушка нажала на него изо всех сил. После этого ей уже ничего не оставалось делать, как то и дело посматривать на солнце и горячо молиться, услышав какой-либо звук, чтобы Телор ошибся и проехавшие всадники не были людьми Орина.
Время шло, и Кэрис, уже почти поверившая в то, что ее молитвы услышаны, начала дремать, как вдруг услышала чей-то крик, исполненный ярости, и одновременно кто-то завопил от боли. Одним прыжком девушка преодолела расстояние до дороги, одной рукой волоча за собой заграждение, другой – держа канат. Дикие крики и вопли не прекращались, и Кэрис стало так страшно, что она зарыдала, изо всех сил волоча за собой деревце, которое оказалось гораздо тяжелее и более громоздким, чем она ожидала. Вдруг оно за что-то зацепилось. Девушка слишком испугалась, чтобы попытаться освободить дерево, она была уверена, что ее вот-вот затопчут приведенные в ярость всадники, поэтому бросила заграждение и, перебежав дорогу, заскочила в спасительную чащу кустов.
Оказавшись в этой мнимой безопасности, Кэрис сумела взять себя в руки и начала осуществлять свой план. Натянув канат как можно туже, она обмотала его три раза вокруг ствола намеченного молодого дерева, сделала петлю, продела через нее два раза конец каната и с силой затянула. Стук копыт приближался, и у нее не оставалось времени, чтобы сделать более надежный узел. Вскоре канат рвануло с такой силой, что деревце наклонилось, но не сломалось. Раздался крик, глухой шум падения на землю чего-то тяжелого, заржала лошадь.
Девушка вскрикнула от страха, но, продолжая выполнять свой план, бросилась вперед, зажав в руке нож.
Лошадь, упав на всем скаку, барахталась в пыли, пытаясь подняться. По другую сторону каната, перелетев через заграждение, на дороге лежал человек. На какой-то миг Кэрис остановилась в нерешительности и, вспомнив об ужасном ощущении, когда по ее руке стекала кровь убитого охранника, девушка снова зарыдала. Переложив нож в левую руку, она подняла с земли камень и осторожно приблизилась к лежащему, но он не шевелился, и тогда Кэрис увидела, что голова несчастного свернута набок. Вздохнув от облегчения, девушка бросилась к поднявшейся лошади, чтобы поймать ее за поводья. Кэрис схватила гладкую кожу поводьев, но когда попыталась оттащить перепуганную лошадь с дороги, та заржала и начала вырываться. Тяжело вздохнув, Кэрис хотела успокоить животное ласковым голосом, но не успела сделать этого, потому что к ней во весь опор приближался еще один всадник.
