Глава 1
Уорбрук, штат Мэн
1865 год
Джейми Монтгомери шагал по огромному дому, бросая лишь беглый взгляд вокруг. Ему ли не знать этот дом — ведь он вырос здесь. Если бы кому-то постороннему довелось попасть в это уютное жилище, он едва ли сумел составить себе верное представление о богатстве его владельцев. Только настоящий знаток искусства замер бы в благоговении при виде подписей на полотнах, развешанных по стенам, или имен, выбитых на бронзовых скульптурах; и только антиквар понял бы, какова истинная ценность ковров, истершихся за долгие годы и перепачканных детьми и собаками.
Мебель была подобрана не так, чтобы показная роскошь сразу бросалась в глаза, но чтобы члены семьи, занимавшие этот дом уже несколько сотен лет, не испытывали никаких неудобств. Человек, знающий толк в подобных вещах, сразу определил бы, что старинный буфет возле стены — подлинник эпохи королевы Анны, Маленькие золоченые креслица явно привезены из России, а фарфор в буфете — настоящий китайский, причем слишком старый для того, чтобы молодое американское сознание могло это по достоинству оценить.
Картины, мебель, ткани свозились сюда со всего света. Дом был просто забит ими. Монтгомери, как мужчины, так и женщины, много путешествовали и постепенно заполняли родовое гнездо заморскими диковинками. Здесь были предметы со всех уголков земного шара, начиная от экзотических безделушек, которые мастерили жители крошечных островков, разбросанных по всему миру, и заканчивая шедеврами живописи, принадлежащими кисти знаменитых итальянских мастеров.
Быстрым размашистым шагом Джейми переходил из одной комнаты этого громадного дома в другую. Он дважды похлопал по небольшому фланелевому мешочку, который нес, бережно прикрывая его рукой. Всякий раз, касаясь своей ноши, Джейми улыбался.
Наконец он остановился перед нужной дверью. Чуть слышно постучав, Джейми вошел и очутился в полумраке спальни. Несмотря на то что великолепие этого дома в целом сильно потускнело, эта комната была живым свидетельством того, что Монтгомери не утратили своего былого богатства.
Невзирая на темноту, Джейми мог разглядеть, как колышутся шелковые занавески, окружавшие огромную резную венецианскую кровать с четырьмя столбиками по углам, сплошь покрытыми резными позолоченными изображениями ангелочков. Кровать окружало облако из нескольких сотен ярдов бледно-голубого шелка, а стены были обиты темно-синей узорчатой тканью, вытканной в Италии и привезенной в Америку на корабле Монтгомери.
Наклонившись над кроватью, Джейми улыбнулся при виде головки с золотистыми волосами, выглядывавшей из-под шелкового стеганого одеяла. Он подошел к окну и раздвинул тяжелые бархатные шторы, чтобы солнечный свет проник в комнату. При этом головка еще глубже зарылась в одеяло. Продолжая улыбаться, Джейми вернулся к кровати, чтобы увидеть наконец ее владелицу, но его взору не предстало ничего, кроме белокурого локона, замершего на простыне. Все остальное было скрыто под ворохом ткани. Вытащив из-под мышки мешочек, Джейми развязал его и вытащил оттуда крохотную собачку, весившую никак не более восьми фунтов. Ее тельце едва проглядывало сквозь длинную шелковистую шерстку. Собачка была мальтийской породы, и Джейми вез ее из самого Китая в подарок младшей сестре.
Немного приподняв одеяло, Джейми посадил собачку на кровать рядом с сестрой, а затем, довольно усмехаясь, опустился в кресло и стал наблюдать, как зверек копошится рядом со своей соседкой и лижет ее.
Медленно, с огромным трудом Кэрри начала просыпаться. Она так не любила вылезать из этого теплого гнездышка — своей постели — и затягивала этот процесс так долго, как только это было возможно. Она немного пошевелилась, но глаз не разомкнула и чуть-чуть высунулась из-под одеяла. Когда собачка первый раз лизнула ее, она поморщилась, во второй раз — улыбнулась. Только услышав звонкий лай, Кэрри открыла глаза и уставилась на пушистого зверька. Потом она, испугавшись, рывком села в постели, прижав руки к груди. Откинувшись назад, так что кончик крыла резного ангела уперся ей в спину, Кэрри во все глаза смотрела на собачку, удивленно моргая.
Смех брата заставил ее повернуть голову в его сторону, но даже теперь она не сразу поняла, что происходит. Но затем осознание того, что ее любимый брат вернулся домой из морского путешествия, все же пришло к Кэрри, и тогда она, издав радостный вопль, соскочила с кровати и помчалась к Джейми, волоча за собой шелковые и шерстяные одеяла.
Сильными загорелыми руками Джейми прижал ее к себе и закружил по комнате, а в это время позади них, на кровати, заливалась пронзительным лаем маленькая собачка.
— Мы не ждали тебя раньше следующей недели, — сказала Кэрри, улыбаясь и осыпая поцелуями щеки брата, его шею и все, до чего она только могла дотянуться.
Джейми, пытаясь сделать вид, что пылкое приветствие сестры не произвело на него ни малейшего впечатления, отстранил ее от себя.
— А ты, конечно, дежурила бы на пристани, чтобы встретить меня сразу, если бы точно знала, когда я приеду. И пусть бы я даже прибыл в четыре часа утра.
— Само собой, — подтвердила Кэрри, не переставая улыбаться. Потом ее лицо посерьезнело, и она, подняв руку, дотронулась до щеки брата.
— А ты похудел.
— А ты не подросла ни на дюйм, — Джейми оглядел ее с ног до головы, пытаясь сохранить на лице выражение, подобающее старшему брату, но не так-то легко было оставаться суровым, глядя на маленькую изящную Кэрри. Кэрри была всего пяти футов ростом, тогда как в Джейми были все шесть. — А я так надеялся, что ты вырастешь настолько, что достанешь мне хотя бы до пояса. И как это у папы с мамой получилась такая пигалица, как ты?
— Счастливое стечение обстоятельств, — ответила она весело и повернулась, чтобы взглянуть на песика, который стоял посреди кровати, высунув розовый язычок.
— Это твой подарок?
— С чего это вдруг я должен делать тебе подарки? — сказал он с укоризной. — Разве ты этого заслуживаешь? Подумать только, десять часов утра, а ты все еще дрыхнешь.
Но Кэрри уже высвободилась из объятий брата. Он ведь жив-здоров, вернулся домой, так что беспокоиться не о чем. Теперь интерес Кэрри целиком был направлен на очаровательную маленькую собачку. Кэрри побежала к постели и снова нырнула туда, при этом собачка тут же начала ластиться к ней.
Теперь, когда внимание Кэрри было поглощено животным, Джейми внимательно оглядел комнату, особо отмечая все новое, что появилось здесь за время его отсутствия.
— Откуда это взялось? — Он приподнял замысловатую статуэтку из слоновой кости примерно в фут высотой, изображавшую восточную красавицу.
— Рэнли, — ответила Кэрри, имея в виду другого своего брата.
— А это? — Джейми кивнул на картину в позолоченной рамке, написанную маслом.
— Лэклен.
Оторвавшись от собачки, Кэрри улыбнулась брату, как если бы не имела никакого представления, почему это он вдруг так насупился. У нее было семеро братьев, все — старшие; все проводили массу времени в путешествиях и всякий раз, когда возвращались домой, привозили ей какой-нибудь подарок. При этом каждый последующий дар был еще прекраснее предыдущего. Между братьями существовало нечто вроде соревнования — чей подарок больше всего понравится сестре.
— А это откуда? — поинтересовался Джейми, вертя в руках нитку жемчуга, которую взял с туалетного столика Кэрри. Он был разозлен не на шутку.
Загадочно улыбаясь, Кэрри подхватила собачку на руки и крепко прижала к себе, зарывшись лицом в мягкую шерсть.
— Все это не идет ни в какое сравнение с самым чудесным подарком, который я когда-либо получала.
— То же самое ты сказала Рэнли, когда он преподнес тебе статуэтку? — ревниво осведомился Джейми.
Само собой разумеется, Рэнли она уверила, что именно его подарок лучше всех остальных, но Джейми совершенно необязательно было об этом знать.
— Как его зовут? — спросила она, кивая на зверька, поскольку решила, что разумнее всего будет сменить тему разговора.
— Тебе решать.
Кэрри погладила собачку, которая в ответ чихнула.
— О, Джейми, это действительно самый прелестный подарок за всю мою жизнь. Он такой забавный!
Когда Джейми снова сел в свое кресло возле кровати, выражение его лица подсказало Кэрри, что ее заверения в том, что в самом деле больше всех угодил ей своим подарком, немного его успокоили. Улыбаясь, он наблюдал за тем, как солнечные лучи прятались в густой гриве белокурых волос, как голубые глаза блестели от восторга, когда Кэрри играла с собачкой. Эта девочка действительно была самой очаровательной штучкой, которую ему когда-либо приходилось видеть. Она была миниатюрной, в то время как ее братья отличались могучим телосложением; она обладала кротким нравом, тогда как они были натурами вспыльчивыми и раздражительными. Она заливалась смехом, когда они кипели от злости. И при этом она обожала праздную роскошь, поскольку была просто создана для нее, а они привыкли к работе. Кэрри была самым избалованным, самым обожаемым ребенком в этой большой семье, и каждый из братьев был готов перегрызть горло любому, кто посмел бы ее обидеть.
Джейми развалился в кресле. Он был счастлив вернуться домой, почувствовать под ногами твердую почву вместо палубы корабля, качающегося на волнах.
— Ну, что новенького произошло тут за последнее время с тобой и с шайкой «уродов»?
— Не смей называть их так! — воскликнула Кэрри, однако непохоже было, что она действительно возмущена. — Они вовсе не уроды.
В ответ Джейми только хрюкнул, и Кэрри рассмеялась:
— Ну, скажем, не такие уж уроды. Кроме того, не в красоте счастье.
Он усмехнулся:
— Девятнадцать лет от роду, а уже законченный философ.
— Мне скоро двадцать.
— Подумаешь, старушка.
Кэрри совершенно не обиделась на поддразнивания Джейми, потому что привыкла считать братьев правыми во всем, что бы они ни сказали или ни сделали.
— Как бы там ни оценивали наш внешний вид, — начала Кэрри, великодушно включая и себя в число «уродов», — мы с девочками сейчас занимаемся разработкой одного очень важного проекта.
— Ни секунды не сомневался в этом, — снисходительно хмыкнул Джейми, глядя, однако, при этом на сестру с восхищением. — Такого же важного, как проект спасения лягушек от хищников или попытка заставить бедного мистера Коффина сделать новый большой загон для своих гусей?
— Это все в прошлом. Сейчас мы занимаемся… — Она внезапно замолчала, потому что собачка в этот момент чихнула два раза подряд. — Тебе не кажется, что он замерз?
— Скорее всего, ему не слишком по душе все эти шелка. Эта комната сильно смахивает на гарем.
— А что это такое?
— Что-то, о чем я не собираюсь тебе рассказывать.
Кэрри слегка выпятила нижнюю губу.
— Если ты действительно хочешь сделать мне подарок, который произведет неизгладимое впечатление, то расскажи мне, со всеми подробностями, что ты делал и что ты видел во время своего путешествия.
При мысли о том, какие последствия могут повлечь за собой подобные откровения, Джейми слегка побледнел, и прошло несколько мгновений, прежде чем его лицо приобрело свой нормальный оттенок.
— Такое желание наверняка ни один из нас не согласится выполнить. Да, так расскажи, наконец, чем же вы с «уродами» занимаетесь.
— Мы заключаем браки, — с гордостью провозгласила Кэрри, испытав немало удовольствия при виде того, как у брата отвисла челюсть.
— Ты ищешь женихов для своих страшненьких подружек?
Она метнула на него гневный взгляд.
— Не такие уж они и страшненькие, и ты это прекрасно знаешь. Каждая из них достаточно мила. Ведь это только ты считаешь, что женщина должна обладать совершенной, сногсшибательной красотой.
— Как моя дорогая маленькая сестренка, — подтвердил Джейми ласково, с нежностью глядя на нее.
Радостно вспыхнув, Кэрри запротестовала:
— Так ты совсем меня засмущаешь.
Трудно было представить себе что-нибудь более невероятное, и Джейми громко расхохотался, из-за чего потревоженная собачка сначала залаяла, а потом начала чихать.
— Ты смущена? Скажешь тоже. Как будто ты не знаешь, что красивее куколки не найти во всех пяти штатах.
Кэрри сделала вид, что оскорблена до глубины души.
— А Рэнли сказал, что в шести.
Джейми снова зашелся смехом.
— Тогда я скажу — в семи.
— Так-то лучше, — ответила Кэрри, хихикнув. — Мне ненавистна даже мысль о потере штата. Кстати, седьмой — это не Род-Айленд?
— Это Техас, — возразил Джейми, и они с сестрой обменялись улыбками.
Кэрри наклонилась и взяла на руки собачку. Казалось, что она и это маленькое животное просто созданы друг для друга. Этого, собственно, и ожидал Джейми, когда покупал малюсенького щеночка, свободно умещавшегося в раскрытой ладони.
— Джейми, мы действительно устраиваем браки между людьми, — важно сказала Кэрри. Она казалась совершенно серьезной. — После войны между Севером и Югом многие женщины остались вдовами, а среди наших мужчин полно таких, которые не прочь были бы жениться. Вот мы и сводим их вместе. Это очень увлекательное занятие.
Растерянно моргая, пытаясь осознать, что это она только что сказала ему, Джейми сидел и смотрел на сестру. Порой ему казалось, что из всех членов их семьи славная, добрая Кэрри — самая большая сумасбродка. Если она что-нибудь вбила себе в голову, то берегись! Никакая сила в мире не способна была заставить ее отказаться от своего замысла. Счастье только, что все ее начинания, по крайней мере до сих пор, были весьма похвальными.
— Как же вы находите этих людей?
— За женщинами далеко ходить не надо, их достаточно здесь, в Уорбруке, хотя и всем остальным жителям Мэна мы дали знать, что оказываем подобные услуги. А мужчин мы разыскиваем благодаря объявлениям в газетах.
— Невесты по почте, — мягко произнес Джейми, выделяя голосом каждое слово. — Вы предлагаете невест по почте, как в Китае. Но вы же суете свои носы в личную жизнь людей.
— Не думаю, что мы делаем что-то предосудительное. Мы просто оказываем определенные услуги.
— Сводничество — вот как называется то, что вы делаете. Отец знает, чем вы занимаетесь?
— Конечно.
— И он не против? — Кэрри еще не успела ответить, когда Джейми продолжил: — Естественно, он не возражал. Он всегда шел у тебя на поводу, с самого твоего рождения позволяя тебе вытворять все, что вздумается.
Поглаживая собачку, Кэрри одарила брата нежной улыбкой и слегка опустила ресницы.
— Но ты ведь не запретишь мне, правда? Рэнли этого не сделал.
— Он тебя совершенно избаловал, — отрезал Джейми, стараясь выглядеть сурово и внушительно. Но Кэрри продолжала улыбаться, и ему уже не так легко было сохранять свирепое выражение лица. — Ну ладно, — сказал он со вздохом, осознавая, что его попытка прикинуться строгим полностью провалилась. — Расскажи мне поподробнее об этой вашей невинной брачной конторе.
Нежное личико Кэрри засветилось азартом.
— О, Джейми, это так замечательно! Мы так чудесно проводим время! Я хочу сказать, мы получаем море удовольствия оттого, что исполняем такую важную миссию. Именно так. Мы печатаем объявления в газетах западных штатов, в которых предлагаем мужчинам присылать нам свои фотографии, — мы не сможем дать делу ход, если не будем иметь представления о том, как выглядит данный человек, а это легко можно выяснить при помощи фотографии, — и письма, в которых они рас скажут, какими хотели бы видеть своих будущих жен. А затем мы знакомим их с подходящими леди. По-моему, мы предусмотрели все.
— А что же требуется от женщин?
— Они должны прийти к нам, чтобы мы могли обстоятельно побеседовать. Мы заносим их данные в специальную картотеку, а затем подбираем им спутника жизни. — На лице Кэрри появилась мечтательная улыбка. — Мы делаем людей очень счастливыми.
— И как же дамы добираются до своих женихов?
— Конечно же, в дилижансе, — сказала Кэрри, опустив глаза и наклонившись к собачке. Но так как Джейми не сказал больше ни слова, она опять взглянула на него, с вызовом вздернув маленький острый подбородок. — Само собой разумеется, что дорога оплачивается за счет Монтгомери, но ведь это делается с благими целями. Эти люди так одиноки, они так нуждаются друг в друге. Джейми, ты бы почитал некоторые из писем от тех, кто живет в полном одиночестве в богом забытых местах. Им так нужен кто-то, кто скрасил бы их существование.
— А также кто-то с крепкой спиной, чтобы помогать работать на ферме, не говоря уже о «ком то» в постели, — Джейми попытался привнести реалистическую нотку в мечты Кэрри о неземной любви.
— Да, и женщинам, между прочим, это тоже необходимо! — оборвала Кэрри брата.
— Да что ты понимаешь в подобных вещах?
Он разозлил ее, и Кэрри не могла скрыть своего раздражения. Обычно Кэрри нравилось быть изнеженной игрушкой для своих братьев, но порой они бывали такими грубиянами.
— Побольше, чем ты, и остальные с этим полностью согласны! — крикнула она. — И если ты еще не успел этого заметить, то, к твоему сведению, я уже больше не маленькая девочка. Я взрослая женщина!
Она сидела на развороченной постели в груде одеял, ее густые волосы были рассыпаны по плечам, а собачку, больше похожую на игрушку, она прижимала к груди. В таком виде Кэрри выглядела лет на десять, не больше.
— Конечно, — покорно согласился Джейми, — старая мудрая леди.
Кэрри вздохнула. Она очень любила своих братьев и хорошо знала их. Ни один из них, и даже ее отец, не хотел, чтобы она выросла. Они бы многое отдали, чтобы она всегда оставалась любимой младшей сестренкой, чьи помыслы были бы только о них.
— А ты не пыталась подобрать себе супруга таким способом? — вдруг с тревогой спросил Джейми.
— Конечно же нет. — Она прекрасно знала: если сказать любому члену ее семьи, что она собирается в свое время выйти замуж, то это значило безмерно удивить его: для них она была просто милым несмышленышем. — Все мужчины, которые мне нужны, находятся здесь.
Джейми прищурился:
— Что ты подразумеваешь под этим — все мужчины, которые тебе нужны? С каких это пор мужчины стали частью твоей жизни? «С того самого дня, как я родилась, — хотелось сказать Кэрри. — С тех пор как я, имея пятнадцать минут от роду, смотрела на мир из моей колыбели и видела семь самых хорошеньких мальчиков на свете, вместе с мамой и сестрой, которые разглядывали меня. С тех пор как я делала свои первые шаги, держась за руку мужчины, с тех пор как мужчины учили меня скакать верхом, управлять парусником, вязать узлы, лазать по деревьям и прощали мне любые мои выходки».
— Почему бы тебе не посмотреть, как я работаю. Наша штаб-квартира находится в старом доме Джонсона. Мы бы ввели тебя в курс дела. Сквозь полуопущенные ресницы она послала ему обольстительный взгляд, который, как она надеялась, должен был стать решающим доводом.
Услышав подобное предложение, Джейми даже побледнел.
— Добровольно отправиться на съедение стаду уродливых теток?
Кэрри закусила губу, чтобы скрыть улыбку.
Она прекрасно знала, что у Джейми вызывают панический ужас ее приятельницы, которые упорно пытались подцепить кого-нибудь из ее холостые братьев. Ей следовало бы урезонить своих подружек, но ведь это было так забавно — наблюдать, как ее симпатичные братцы конфузятся, так что она не могла отказать себе в удовольствии подстраивать им встречи с подругами.
— А Рэнли ходил со мной, — сообщила Кэрри потупившись и выпятив нижнюю губу. — Но ведь Рэнли ничего на свете не боится. А может, ты трусишь потому, что занимаешь только второе место по привлекательности среди всех братьев? Да что там говорить, Рэнли всегда был более уверен в себе, чем ты. Возможно, Рэнли…
— Ладно, сдаюсь, — сказал Джейми, поднимая руки в знак того, что отдает себя на милость победителя — Так и быть, я пойду, но с одним условием. Поклянись, что не попытаешься всучить мне одну из твоих невостребованных невест.
— Я и не помышляла об этом, — возмутилась Кэрри, сделав вид, что обижена тем, что Джейми так плохо о ней думает. — Кроме того, кто позарится на тебя после того, как видели Рэнли?
— Думаю, примерно пол-Китая, — недовольно проворчал Джейми, наклоняясь, чтобы щелкнуть ее по носу. Затем он скользнул взглядом по песику, который опять расчихался. — Так как ты назовешь его?
— Чу-Чу, — весело отозвалась она. Услышав эту детскую кличку, Джейми неодобрительно хмыкнул. Впрочем, Кэрри прекрасно знала, что именно так он и отнесется к ее ребячеству.
— Дай ему имя, которое было бы более-менее его достойно.
— Расскажи мне о китайских женщинах, и я назову его Герцогом, — заверила она.
Вытащив из кармана часы и взглянув на них, он сказал:
— Даю тебе ровно час на то, чтобы привести себя в порядок, и за каждые десять минут из этого часа, которые ты сэкономишь, я расскажу тебе какую-нибудь историю про Китай.
Кэрри сделала гримасу:
— Про природу? Про дороги и морские штормы?
— Про девушек, которые танцуют для самого императора. — Он понизил голос: — Между прочим… они танцевали и для меня. Лично.
Взметнулись шелка, и подушки разлетелись в разные стороны — в мгновение ока Кэрри соскочила с постели.
— Тридцать минут. Если я оденусь за тридцать минут, сколько историй я тогда заработаю?
— Три.
— Только пусть это будут увлекательные истории, ради которых мне действительно стоит помучиться. Потому что, если ты заставишь меня скучать, я буду приглашать к обеду Юфонию каждый вечер, пока ты дома.
— Злючка. Какая же ты злючка. — Снова взглянув на карманные часы, он сказал: — Время пошло… Марш!
Вихрем Кэрри помчалась через спальню по направлению к своей гардеробной, прижимая Чу-Чу к груди.
— Тридцать минут, — проворчал Джейми. Он был порядком зол и раздражен.. — Ты сказала, что будешь готова в течение тридцати минут. Не часа тридцати, а просто тридцати.
Кэрри зевнула. Сердитые нотки в голосе брата ее ничуть не тревожили. Джейми был как та собака, которая только лает, но не кусается.
— Я была сонная. Ну, давай рассказывай следующую историю. Ты должен мне еще две.
Тронув поводья лошади, запряженной в небольшой экипаж, Джейми обернулся к сестре. Он всегда возмущался тем, что его братья чересчур, по его мнению, избаловали Кэрри, и сейчас ему следовало бы проявить твердость и оставить сестру без обещанных историй, но когда он видел ее широко распахнутые огромные голубые глаза, устремленные на него и горевшие обожанием и восхищением, он не мог устоять перед ними. Джейми выругался про себя. Никто в их семье не мог отказать Кэрри ни в чем.
— Ну, может быть, еще одну историю, — согласился он. — Но ты этого совершенно не заслужила.
Улыбнувшись, она сжала его плечо:
— А знаешь, с возрастом ты становишься все привлекательнее, и через годик или два ты вполне сможешь заткнуть за пояс Рэнли во всем, что касается внешности.
Джейми попытался сдержаться, но не смог, и его лицо расплылось в улыбке.
— Вот чертенок! — воскликнул он и подмигнул ей. — Вы очень похожи с этим щенком, как ты считаешь?
Кэрри еще крепче прижала к себе Чу-Чу.
— Между прочим, мой самый-самый дорогой подарок, — сказала она, причем на этот раз была действительно искренней. — А теперь расскажи мне еще что-нибудь об этих танцовщицах.
Когда Кэрри, держа под мышкой маленькую белую собачку, вошла в гостиную старого дома под руку с братом, всякое движение в комнате замерло. Шесть молоденьких девушек, которые с детства были близкими подругами Кэрри, как по команде подняли головы. Поначалу они просто застыли, вытаращив глаза, а потом из груди каждой вырвался глубокий вздох. Хоть Кэрри и уверяла брата, что он далеко не так красив, как другой ее брат — Рэнли, Джейми был достаточно привлекателен, чтобы свести с ума любую женщину.
Гордо улыбаясь и поглядывая на подруг, которые внезапно превратились в каменные статуи, Кэрри слегка наклонилась и дунула на спичку, чтобы застывшая в изумлении Юфония не обожгла себе пальцы.
— Вы ведь знакомы с моим братом Джейми, не правда ли? — сказала Кэрри как ни в чем не бывало, будто не замечая, что подруги все еще пребывают в столбняке. Бросив быстрый взгляд на Джейми, она заметила, что брат, хотя и притворяется смущенным, на самом деле очень польщен и доволен тем впечатлением, которое произвело его появление.
Продолжая держать Джейми под руку, Кэрри слегка подтолкнула его вперед. Как раз в эту минуту девушки начали понемногу приходить в себя, пытаясь скрыть свое замешательство.
— Как прошло путешествие, капитан Монтгомери? — Хелен изо всех сил старалась говорить нормально, но у нее из горла вырывался какой-то сдавленный писк.
— Прекрасно, — огрызнулся Джейми, уже проклиная себя в глубине души за то, что поддался на уговоры сестры и согласился сопровождать ее.
Кэрри потащила его к дальней стене комнаты, на которой были прилеплены примерно двадцать пять фотографий мужчин разного возраста, — от мальчишки, которому на вид нельзя было дать больше четырнадцати, до старикашки с седой бородой, доходившей ему почти до пояса.
— Вот наши женихи, — провозгласила Кэрри, хотя в подобном объяснении не было никакой необходимости.
Нервно теребя свой воротник, Джейми смотрел на стену, но ничего не видел. Все девушки теперь столпились за его спиной, он чувствовал на себе их взгляды и даже ощущал на своем затылке их горячее дыхание.
— Были сегодня какие-нибудь новые поступления? — спросила Кэрри, отворачиваясь от фотографий. Она обернулась быстро, как раз вовремя, чтобы заметить, как Хелен делает нечто странное: она сунула что-то под книгу, лежащую на столе.
Кэрри притворилась, что ровным счетом ничего не видела.
— Да, несколько, — отозвалась одна из девушек, — но ничего многообещающего. Мужчин у нас теперь почти в два раза больше, чем женщин. Кстати, а вы не хотите поместить здесь свою фотографию, капитан? — Она старалась говорить как можно более небрежным и беззаботным тоном, но не смогла скрыть нотки страстного томления.
Джейми с трудом вымучил кривую улыбку.
— Кэрри, милая, я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно… — Он так и не смог придумать, что же такое ему нужно сделать, но он совершенно точно знал, что ему необходимо как можно скорее удрать отсюда, где толпа девиц пялится на него, как на какое-то диковинное животное. Быстро чмокнув сестру в щеку и бросив на нее взгляд, в котором ясно читалось: «Это я тебе еще припомню», Джейми поспешно ретировался.
На мгновение в комнате повисла напряженная тишина, потом девушки снова тяжко вздохнули и нехотя вернулись к своим кипам писем и фотографий. Кэрри немного постояла в раздумье, потом опустила Чу-Чу на пол и подтолкнула его в направлении Хелен.
— Держи его! — крикнула она Хелен. — Не то он убежит!
Хелен, выскочив из-за стола, за которым сидела, бросилась ловить собачку. Но Чу-Чу решил что ему вовсе не хочется быть пойманным, и через несколько секунд уже все девушки, находившиеся в комнате, носились за ним — все, за исключением Кэрри. Она воспользовалась суматохой и, улучив момент, подкралась к столу Хелен, подняла книгу и вытащила то, что под ней было спрятано Это «что-то» оказалось обычным почтовым конвертом. Именно в таких конвертах присылали свои письма и фотографии искатели невест.
Пока все остальные были заняты погоней за Чу-Чу по всей комнате, Кэрри развернула письмо и достала фотографию. Она всмотрелась в изображение. Фотография запечатлела молодого мужчину, стоящего позади двух плохо одетых ребятишек. Именно на детей Кэрри прежде всего обратила внимание. Это были высокий мальчик лет девяти-десяти и четырех — или пятилетняя девочка. Одежда на них была чистой, но болталась как с чужого плеча. Похоже было, что она прислана наугад, без примерки, из какой-нибудь благотворительной конторы.
Но гораздо важнее, чем одежда, была тоска, затаившаяся в глазах этих детей. Это была своего рода тоска одиночества, и сразу можно было сказать, что этим детям в своей жизни нечасто доводилось смеяться.
Когда Кэрри оторвала взгляд от детей, она почувствовала, что у нее перехватило дыхание, потому что увидела красивейшего мужчину из всех которых ей когда-либо приходилось видеть Ну может быть, он был и не в такой же степени хорош собой, как ее братья, он вообще был мужчина другого типа, а на его лице Кэрри усмотрела печать меланхолии, которой не было ни у одного из Монтгомери.
Хелен вырвала фотографию из рук Кэрри:
— Это просто непорядочно с твоей стороны — рыться в чужих вещах. Это мое!
Кэрри ничего не ответила, только опустилась на стоящий рядом стул, чувствуя, как сердце бешено стучит у нее в груди. Как только она села подбежал Чу-Чу и прыгнул к ней на колени, и она машинально прижала к себе теплое тельце.
— Кто это? — прошептала Кэрри.
— К твоему сведению, это человек, за которого я собираюсь выйти замуж, — гордо сообщила Хелен — Я уже все решила, и никто не сможет меня пере убедить.
— Кто это? — повторила Кэрри.
Взяв фото из рук Хелен, Юфония повертела его в руках:
— Здесь на обороте написано, что его зовут Джошуа Грин, а имена детей — Тем и Даллас. Что за странное имя для девочки? Или это девочку зовут Тем? Или это он «Тим» пишет с ошибкой?
Девушки снова перевернули фотографию и опять начали рассматривать ее. Эти трое на снимке были очаровательной семьей, несмотря на их нищенские одеяния, а мужчина действительно выглядел весьма привлекательным, по-своему привлекательным, но им всем на своем веку приходилось встречать мужчин и покрасивее. Никто не мог понять, почему это вдруг Хелен вздумалось прятать фотографию и почему Кэрри выглядит так, как будто только что увидела привидение.
— А мне понравился тот претендент, который объявился на прошлой неделе. Как же его звали? Логан Какой-то-там или Кто-то-там Логан, так, по-моему? И он не был папашей двоих детей. Если я вдруг соберусь замуж за человека, которого раньше в глаза не видела, то подыщу себе кого-нибудь без детей, потому что я собираюсь иметь своих собственных.
Остальные девушки согласно закивали.
Хелен отобрала у них фотографию:
— Ваше мнение меня совершенно не волнует. Я собираюсь выйти за него замуж, и точка. Он мне нравится.
Юфония, которая в это время читала письмо Джошуа Грина, расхохоталась.
— Ты не подойдешь ему, поскольку здесь он пишет, что ему нужен кто-то, кто не боится работы. Он хочет познакомиться с женщиной, у которой есть значительный опыт ведения фермерского хозяйства. Если понадобится, она должна будет полностью взять на себя заботу о ферме. Он также говорит, что не против, если женщина будет старше его — ему самому всего двадцать восемь — или если она вдова. Он даже согласен усыновить одного ребенка. Все, что действительно имеет для него значение — то, чтобы жена стала для него помощницей на ферме. — Она ехидно взглянула на Хелен. — Ты ведь так мало понимаешь в сельском хозяйстве, что, вероятно, думаешь, будто подоить корову можно, подергав ее за хвост.
Хелен потянулась за письмом:
— Меня не интересует, что ему требуется, но я точно знаю, что он получит.
Когда Хелен тянула письмо к себе, фотография выскользнула из ее рук и упала на пол. Кэрри подняла снимок и снова всмотрелась в него. Теперь она была твердо убеждена, что видит в глазах мужчины призыв, обращенный именно к ней. Эти глаза были полны боли, тоски и надежды. Это были глаза человека, взывающего о помощи. «Моей помощи, — подумала Кэрри. — Ему нужна только моя помощь».
Она зажала Чу-Чу под мышкой, перебирая его светлую шелковистую шерстку, и протянула фотографию Хелен.
— Ты не можешь выйти за него замуж, — спокойно сказала она, — потому что я собираюсь стать его женой.
На мгновение в комнате воцарилась гробовая тишина, а затем девушки разразились хохотом.
— Ты? — едва могли они выговорить. — Да разве ты разбираешься в сельском хозяйстве?
Кэрри было совсем не смешно.
— Я ничего не знаю о сельском хозяйстве, но я знаю многое об этом человеке. Я нужна ему. Вот так. А теперь, — важно произнесла она, — если вы позволите, я бы хотела заняться кое-какими приготовлениями.
