Глава 3
Средняя школа – поворотный этап в жизни девочек. Выбрасываются за ненадобностью смешные коробки с обедами, вместо красно-синих болоньевых плащей появляются модные макинтоши, картинки наивных, с широко открытыми глазами щенят, сменяются блестящими фотографиями рок-звезд и знакомых мальчиков, а в серых школьных ранцах зеркальце, расческа и тушь для ресниц занимают почетное место рядом с умными и толстыми учебниками. Мальчишки из неуклюжих, сопливых ребятишек, которые частенько плакали, если какая-нибудь девчонка-сорванец давала им тумака, превращаются в незнакомых, непонятных, недосягаемых существ, затянутых в кожаные куртки, голубые джинсы и благоухающих одеколоном. Сама жизнь, размеренная и привычная, заполненная запахами печенья, лимонада и маминых рук, уходит куда-то в сторону, а новая на огромной скорости мчит без дорог и ориентиров в неизвестность, где любовь, ненависть и повседневные проблемы вырастают до гигантских размеров.
Даже воздух в средней школе совсем другой – заполненный пьянящими запахами духов, сигарет, вперемешку с потом. Проблемы, казавшиеся такими легкими год назад: что одеть, куда пойти, чем заняться превращаются в тревожные и неразрешимые. Мир, заполненный сладостями и солнечным светом, теряет свой розовый оттенок и постепенно исчезает. Так уходит детство.
Прежние простые дружеские отношения превращаются в запутанную систему состязаний и борьбы. Девочке необходимы хорошие оценки, чтобы поступить в престижный колледж, ей надо активно болеть за все спортивные команды, чтобы быть на виду, и обязательно посещать какой-нибудь клуб. Некоторые прилагают все усилия, лишь бы прослыть самой красивой, некоторые – самой модной, а другие – самой общительной. Некоторые (хотя их очень мало) заявляют, что их вообще не интересует эта кутерьма и начинают борьбу (возможно, самую жесткую и непримиримую) за звание самой равнодушной. И, наконец, борьба, которая является предметом большинства споров и сплетен, вызывает самые сильные эмоции и губит самую преданную дружбу – борьба за мальчиков.
Несмотря на множество юношей, каждая девочка знает, что приличных подходящих парней, с которыми стоит дружить, не так уж и много. Это – члены футбольной и бейсбольной команд и немногочисленные учащиеся бизнесклассов. Иногда в это число просачивается кое-кто из академических классов, если, конечно вы ничего не имеете против Шекспира или высшей математики. Слишком много прыщей – и их обладатели исключаются из претендентов на взаимность, коэффициент умственного развития выше 80 – и нет никаких надежд попасть в число избранных. И не следует быть слишком любезным. Девочки считают это подозрительным.
Не важно, что любезные, прыщеватые, умные мальчики вырастут и станут докторами, юристами, бизнесменами, за которых каждая из девиц с радостью вышла бы замуж. В школе их считают заумными зубрилками, и они не котируются даже в мальчишеской среде.
Как-то вечером Клементина, Алекс и Меган засиделись в спальне Клементины, обсуждая проблему дружбы с мальчиками. Пошел второй месяц учебы в десятом классе.
– Неужели тебе действительно нравится этот неотесанный дурачок из биологического класса, Мег? – спросила Клементина. – Боже, он такой отвратный!
Клементина вытащила из пачки сигарету и открыла окно. Она закурила, выпуская дым на улицу. Меган пристально разглядывала ее, стараясь запомнить, как Клементина затягивается и не кашляет при этом. Можно подумать, что она – настоящая курильщица, хотя, на самом деле, впервые взяла сигарету лишь неделю назад. Если Меган решиться когда-нибудь перенять эту привычку, ей пригодится опыт Клементины.
– Нет, конечно, он мне не нравится, – солгала Меган, разглаживая кремовое атласное одеяло, прежде чем опуститься на кровать. В последнее время Билли Вайнштейн часто заговаривал с ней, и у нее появилась надежда, что у них что-нибудь получится. Пусть он не самый бойкий парень в школе, и носит толстые очки в черепаховой оправе, и брюки у него коротковаты, но он очень мил, и любит разговаривать с ней. Все остальные мальчики, казалось, не испытывали к ней ни малейшего интереса.
– Вот и хорошо, – вступила в разговор Алекс, сидевшая на кровати «по-турецки», поджав ноги.
Алекс привлекала внимание всюду, где бы ни появилась, а в комнате Клементины она сияла как лампа, внезапно зажженная в кромешной темноте. Спальня Клементины была выдержана в кремовых тонах – желтоватые стены, цвета слоновой кости ковер и покрывало, кремовые занавески и белое, как мрамор, трюмо. На этом бледном фоне Алекс, в ярко-розовой блузке и сиреневом шарфе, с растрепанными волосами, выделялась ярким пятном на фоне подушки. Казалось, с ней ворвался порыв свежего ветра, разогнавший духоту комнаты.
– Это не то, что тебе надо, – продолжала она. – Тебе нужен огромный, богоподобный футболист, который стиснет тебя в железных объятиях и зацелует влажными, горячими и страстными поцелуями.
Меган откинулась на кровать и рассмеялась. Похоже, из них троих одна лишь Алекс знала, что такое «влажные, горячие, страстные поцелуи». За две недели она стала самой знаменитой девушкой в школе, о ней мечтали почти все юноши. Меган просто поражалась способности Алекс попадать в ситуации «любые, какие только можно представить» и брать инициативу в свои руки.
Иногда к Меган подходил какой-нибудь великолепный, здоровенный блондин, и у нее дыхание замирало в груди. Вот оно, началось, думала она. Он увидел ее в коридоре и влюбился с первого взгляда. Он не может без нее жить. Но дело было в другом, оказывается он видел ее с Алекс и хотел узнать, встречается ли ее подруга с кем-нибудь по-серьезному, не скажет ли она ему номер телефона Алекс. Потом восторженно благодарил за помощь и отходил.
Клементина глубоко затянулась. Когда дым скрыл на мгновение ее лицо, она расслабилась с довольным видом. Ей очень нравилось то, что они собирались втроем. Но почему все разговоры только о мальчиках? Можно подумать, что у них нет других интересов.
И какое это имеет значение? Пусть Алекс встречается хоть со всеми слабоумными идиотами из футбольной команды. Со временем, неуклюжие ребята биологического и математического класса, где занималась Меган, вытянутся, исчезнет их неловкость, и Меган найдет кого-нибудь, с кем будет счастлива до конца своих дней. Что касается ее… Клементина затянулась в последний раз и бросила окурок на землю. В ее планы мальчики не входят. И никогда не входили. Она найдет способ, как стать моделью, а потом – прославленной актрисой, и все парни, что проходят сейчас мимо нее, спеша к Алекс, будут кусать локти от отчаяния, думая о ней.
Недовольная тишиной, повисшей в комнате, Алекс схватила с тумбочки номер «Семнадцатилетних» и притворилась, что поглощена чтением. Как только они очутились в средней школе, она ощутила какую-то сдержанность в их отношениях. Это напоминало Алекс слой пыли, настолько тонкий, что его с трудом замечаешь, но вернувшись на следующий день, обнаруживаешь, что все покрыто толстым удушливым слоем грязи. Неловкость между ними возникла так неожиданно и внезапно, что Алекс ничего не смогла сделать, чтобы предотвратить ее. А сейчас она понятия не имела, как справиться с теперешней ситуацией. Как только они пришли в эту школу, привычки и знакомые понятия изменились. Здесь все, как ненормальные, стремились вырваться вперед, оказаться на вершине. Борьба шла за хорошие отметки, за места в школьном совете, за лучших парней. И как они не сопротивлялись, она, и Меган, и Клементина оказались захваченными этим состязанием.
Что она может сделать, если нравится мальчикам? Будь Меган хоть немного доступнее, она тоже имела бы успех. Ведь Меган намного симпатичнее ее. Более того, она относится именно к тому типу девчонок, что нравится большинству парней – невысокая миловидная, светловолосая. И Клементина, если бы не витала в облаках, а спустилась на землю, тут же обзавелась бы поклонниками.
Несправедливо, что подруга злятся на нее. Открыто, это не проявлялось, но она замечала, как они прекращали слушать, как только разговор заходил о Джерри, Томе или Тиме. Алекс не слепая, чтобы не заметить их недовольный вид и нервное постукивание каблуками, если она убегала на свидание, пообещав пойти с подругами в кино. Раньше мальчики не мешали их дружбе. Алекс и в неполной средней школе встречалась с мальчишками, но тогда это воспринималось нормально. Что же ей, расстаться со своей популярностью, ради того, чтобы осчастливить подруг?
По крайней мере, хорошо, подумала Алекс, что Меган и Клементина интересуются парнями, непохожими на тех, что выбирала она. Меган зациклилась на умниках, а Клементина предпочитала гордых одиночек. Если подруги решат завести приятелей, то, слава богу, им не придется бороться за одного и того.
– Хотите мороженого? – спросила Алекс, захлопывая журнал.
Девочки улыбнулись.
– Великолепно! – ответили они хором.
Подружки спустились на кухню, и на какое-то время волшебство ванильного мороженого, шоколадного сиропа и сладких вишен захватило их в' восторженный плен, и все мысли о мальчиках были забыты.
Тони крепко поцеловал ее в губы. Так крепко, что Алекс знала точно, утром губы будут черно-синими. Но она не остановила его. Не разжимая объятий, Тони подталкивал Алекс на скрипучее переднее сидение машины. Его рука скользила по ее телу, постепенно опускаясь к бедру.
Алекс закрыла глаза и подумала, это и есть настоящий рай: твердые губы и теплые нежные руки. Божественно!
Она позволила его руке скользнуть под свитер и дальше к лифчику. Но когда он начал расстегивать застежку, резко оттолкнула его.
– Хватит, Тони, – сказала она, подымаясь. Одернула свитер и привела в порядок волосы. – Почему каждый раз, когда мы выбираемся куда-то, происходит одно и то же? Я говорила тебе, что не буду раздеваться, и я не шучу, будь уверен.
Тони Макливло прерывисто дышал. Непокорные черные волосы упали налицо, закрывая глаза. Прислонившись к дверце, оказавшись в тени, он раздраженно заметил:
– Черт побери, Алекс, это наше шестое свидание. Несправедливо, ты просто дразнишь меня.
Она рассмеялась и вытащила из сумочки губную помаду. Вытянув шею, чтобы увидеть свое изображение в зеркале, мастерски накрасила губы.
– Нет, я говорила тебе, что я позволю тебе делать, а что – нет. И только твоя вина, если ты возбуждаешься из-за пустяков.
Тони запустил мотор и выехал с пустынной стоянки на самом высоком холме Саусалито. Внизу ярко светились желтые и белые огоньки. Он медленно направил машину к ее дому. Алекс, отвернувшись, смотрела в боковое стекло.
– Знаешь, – сказал Тони, когда они почти приехали, – ты – не единственная девчонка в Линкольне. Я могу заполучить любую, какую только пожелаю. Я могу заставить их валяться у меня в ногах. Сам не знаю, почему я вообще трачу время на тебя.
Алекс привыкла к хныканьям Тони в конце свиданий, но на этот раз жесткость его тона насторожила ее. Она выпрямилась и повернулась к нему.
– Послушай, Тони, не стоит заводиться. Мы сходили в кино, целовались, а сейчас я иду домой. Почему нужно вести себя по-детски?
Тони рванул тормоз и машину занесло на тротуар. Потом он выключил двигатель и вцепился в ее руку.
– Слушай, ты, маленькая сучка? Никто не смеет портить мне удовольствия. Усекла? Ты слышишь меня?
Алекс заглянула в его глаза, в нормальном состоянии карие, но сейчас заполненные чернотой. Когда она пару месяцев назад впервые увидела Тони среди толпы крутых парней, не брезгующих наркотиками и слоняющихся больше возле школы, а не в классе, где должны были заниматься, ее заинтриговали его глаза, похожие на глаза пантеры. Как-то после школы она подошла к нему и попросила подвезти домой. С тех пор они часто были вместе. Тони, не медля приступил к главному, отбрасывая все игры, которые ожидают от подростков во время свиданий. Как только они очутились в машине, он сразу же крепко поцеловал ее, хотя не прошло и 10 минут с момента, как они увиделись. Но Алекс не сделала даже попытки остановить его. Прямота, грубоватость, нежеланье терять попусту время поразили ее. С ним Алекс чувствовала себя сексуальной, более желанной, чем с кем-то еще. Тони пару раз возил ее в кино и на обеды, но Алекс догадывалась, что ему хотелось отшвырнуть это ненужное времяпровождение и приступить к заключительной части вечера – то есть, к объятиям и поцелуям. Сначала ей это льстило, но сегодня, когда он сжал ее руку так, что пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть, чувства ее изменились.
– Я слышу тебя, Тони, – ровным голосом ответила Алекс, надеясь, что он не заметит, как сильно бьется ее сердце, – а сейчас отвези меня домой.
С минуту он пристально разглядывал Алекс, стараясь пламенным взором сжечь последние благоразумные мысли в ее голове. Потом отпустил руку и завел машину. Через пять минут они подъехали к дому.
Алекс вцепилась в ручку дверцы, готовая выпрыгнуть, не дожидаясь пока машина остановится, но Тони схватил ее за волосы и рывком повернул к себе. Несмотря на все старания, Алекс не смогла удержать болезненный стон.
– Запомни, что я сказал сучка? – прошептал он. – Я могу иметь любую девчонку, какую только захочу. Любую. Вот увидишь.
Тони оттолкнул ее, и Алекс спотыкаясь выбралась из машины. Она захлопнула дверцу и, пока машина не скрылась из виду, твердой походкой шла к дому. Потом сорвалась с места и вбежала к себе.
* * *
Неделю спустя Меган влетела в комнату Алекс. Грудь ее тяжело вздымалась после пробежки в гору.
– Ты ни за что не догадаешься, что только что случилось со мной? – выпалила она.
Алекс отложила тетрадь и учебник по математике и подошла к кровати, на которую плюхнулась Меган, стараясь отдышаться.
– Рассказывай.
– Сегодня, когда я выходила с шестого урока, кто-то тронул меня за плечо. Никогда не угадаешь, кто!
Она выжидающе замолчала, и Алекс рассмеялась.
– Энгельберт Хампердинк?
– Нет.
– Элвис Пресли?
– Алекс!
– Ну, хорошо. Я сдаюсь.
Меган улыбнулась, стараясь как можно дольше выдержать паузу.
– Тони Макливло, выдохнула она. – Ты можешь в это поверить? Он сказал, что уже давно хотел поговорить со мной, но не решался. Бог мой, я была потрясена. Он ходит вместе со мной на занятия испанским, вернее, изредка появляется там. Я даже не думала, что он подозревает о моем существовании. Я думала, что скончаюсь на месте…
Алекс почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Меган продолжала щебетать, но Алекс не слышала ее. Вместо этого в висках громко звучали слова Тони – «Я могу заставить любую девчонку валяться у меня в ногах. Я могу иметь любую девчонку». Приобретение Меган, конечно же, докажет его правоту. Алекс вспомнила пальцы Тони на своей руке, синяки, не сходившие несколько дней, жесткость губ. Она взглянула на Меган, которую еще никто никогда не целовал, и ей показалось, что она видит зловещую тень, нависшую над подругой.
– Меган, мне надо кое-что сказать тебе, – прервала она счастливый пересказ.
– Подожди, дай мне закончить.
Алекс кивнула и придвинулась к стенке кровати. Прислонившись к ней, она крепко прижала к груди подушку.
– Ну вот. Так или иначе, – продолжила Меган, – Тони спросил, можно ли ему проводить меня домой. Поэтому я не пошла с тобой и Клементиной. Он довел меня до самой двери. И даже нес мои книги, представляешь? Похоже, он старомоден. Он расспрашивал меня о занятиях, моей семье, а когда увидел наш дом, страшно удивился. Раньше я как-то не думала о деньгах родителей. Но сейчас довольна. Я пригласила его войти, но он отказался. А потом, – угадай, что он сделал?
Алекс смотрела в окно.
– Я не знаю, Меган. Что же он сделал?
– Он поцеловал мне руку! Ты можешь в это поверить? Я чуть не умерла. Меня даже дрожь взяла. Он спросил, можно ли пригласить меня куда-нибудь в пятницу вечером. Конечно, я сказала «да». Как только Тони ушел, я сразу побежала к тебе, и вот я здесь. Ну как, ты потрясена?
Алекс снова взглянула на Меган и поразилась тому, что увидела. Меган преобразилась. Ее глаза оживленно сверкали, а не метались, как у испуганного кролика. Она сидела, выпрямившись, гордо расправив плечи, а на лице сияла такая счастливая улыбка, которую Апекс никогда прежде не замечала.
Прошла неделя с тех пор, как Тони в последний раз отвез ее домой. Возможно, он забыл о своих угрозах. Возможно, он просто пошутил тогда. Его слова казались заученными, словно из старого фильма Джеймса Дина. А вдруг ему действительно понравилась Меган. У них с Тони не было ничего серьезного, так, несколько свиданий, поцелуев, пара ссор и конец. Алекс попыталась представить парочку вместе. Тони – в кожаной куртке, с опасным блеском в глазах и твердыми как сталь руками. И Меган – с ее рыцарскими романами, высокими идеалами и романтическими мечтаниями. Алекс встала.
– Послушай, Меган, я…
В этот момент в комнату ворвалась Клементина.
– Я видела, как ты шла с Тони Макливло! – закричала она. – Я с трудом верю этому! Ты отхватила самого крутого парня и школе. Рассказывай все, до мельчайших подробностей. Ничего не упускай.
Меган засмеялась и потащила Клементину к кровати. Она еще раз подробно изложила все события и, побуждаемая энтузиазмом подруги, заговорила о том, что оденет в пятницу, что сделает и что скажет. Наконец, Меган вспомнила, что Алекс хотела ей что-то сказать и повернулась к ней. Но Алекс решила оставить свои опасения при себе. Она подумала, что слишком драматизирует события. Тони просто увидел Меган, она понравилась ему, и у него нет ничего дурного в мыслях. Он не будет таким грубым с Меган как был с ней. У него хватит мозгов понять, что Меган не выдержит такого обращения. А если нет, ну что ж, тогда Алекс Холмс переломает ему все кости.
* * *
Меган и Тони встречались каждую пятницу. Она бы проводила с ним и субботние вечера, но родители решительно воспротивились – раз в неделю вполне достаточно, – сказал отец. Меган удивилась, что они обратили внимание на ее существование. Первый раз в жизни родители что-то запретили ей, и хотя Тони ворчал и упрекал ее в ребячестве, Меган не нарушала запрет. Он создавал видимость нормальной семьи с отеческой заботой и дочерней послушностью.
От Тони она была без ума. Когда он был рядом, для Меган переставал существовать весь остальной мир. Тони стучался в дверь, подводил ее к своей машине, а, оказавшись внутри, Меган чувствовала, что окна и двери изолируют их, переносят в другое измерение, где существуют только они с Тони, его руки, обнимающие ее, его голос, глубокий и низкий, звучавший только для нес, его смех, принадлежавший только ей и волнистые волосы, небрежно спадавшие на лоб.
Сначала они ездили в кино, потом Тони пару раз вывозил ее съесть по гамбургеру, и Меган еще больше поразили его старомодные манеры. Тони держал ее за руку в кино, открывал перед ней двери, целовал в щечку, на прощание желал спокойной ночи. Как будто воплотились в жизнь все прочитанные ею рыцарские романы. Тони уважал ее и не хотел торопить.
Прошло несколько недель. Меган с нетерпением ждала той минуты, когда губы Тони прикоснутся к ее губам. У него был самый чувственный рот, который она только видела, а губы были полными и четко вычерченными. Как-то раз, когда Тони наклонился шепнуть ей что-то на ушко, Меган с трудом удержалась от соблазна повернуть голову и прижаться к нему.
– Это всего лишь дело времени, – говорила ей Клементина. – Он старается не спешить. Не хочет испугать тебя. Но Меган хотелось, чтобы Тони перестал оберегать ее.
Наконец, спустя месяц, Тони, прощаясь, положил руку на ее затылок. Пальцы у него были прохладными, и дрожь прошла по спине Меган. Казалось, он стоит уже несколько часов, застыв как ледяная статуя, когда Меган взглянула на него. У нее громко заурчало в животе, Меган была уверена, что Тони услышит.
– Мне так давно хочется поцеловать тебя, – охрипшим голосом произнес он. – Поцеловать по-настоящему.
– О, Тони!
Его губы прижались к ее, и Меган почувствовала, как ускользает последняя возможность воспринимать реальность. Тони приоткрыл рот, и она повторила его движение. Вскоре его язык касался ее, сначала игриво, а потом твердо и решительно. Меган обняла Тони и со всей силой прижала к себе.
* * *
После этой ночи Меган не колебалась ни минуты, если Тони просил ее ускользнуть из дома, когда родители думали, что она давным-давно спит. Часто в субботу или в воскресенье она говорила, что останется у Алекс или Клементины, а сама вместо этого спешила в объятия Тони. Потеря доверия родителей казалась ей очень дешевой ценой за возможность побыть с Тони.
Меган утратила всякий интерес к учебе, к тому, что она ест и пьет, сколько спит. Единственное, что волновало ее – что она оденет, когда встретится с Тони, что они будут делать, куда пойдут. Она совершенно утратила способность поддерживать беседу, если разговор шел не о Тони. Клементина и Алекс отодвинулись в самый дальний угол ее жизни и извлекались оттуда лишь во время кратких перерывов между свиданиями, поездками по магазинам в поисках новых нарядов и телефонными разговорами с Тони. Иногда Меган даже засыпала с зажатой в руке трубкой. Клементина предупреждала, что она становится слишком зависимой. Алекс уговаривала отойти от Тони немного передохнуть. Даже ее мать заметила однажды, что Меган слишком серьезно воспринимает «этого парня». Она слушала вполуха и отбрасывала все советы.
Меган чувствовала, что теряет контроль над теми аспектами своей жизни, которые не были непосредственно связаны с Тони. Но она не жалела об этом, так как не видела в них никакого смысла. Она даже не подозревала, какую жалкую и несчастную жизнь вела раньше. Тони сделал ее счастливой. Меган смогла бы солгать, украсть, смошенничать, ради возможности побыть с ним. Он ворвался в ее жизнь, подхватил ее и перевернул привычный мир с ног на голову. И, честно говоря, у Меган не было ни малейшего желания возвращать его на место.
– У меня проблема, – сказала Алекс Клементине как-то вечером, когда Меган снова упорхнула куда-то с Тони.
– Да? Верится с трудом, – рассмеялась Клементина и подошла к зеркалу. Она только что прочла статью в «Моде» о том, что спальня – отражение человека, который живет в ней. Оглядываясь вокруг, она поняла, что это действительно так. Все их три спальни имели ярко выраженную индивидуальность. У Меган – сплошной романтизм и кружева, у Алекс – оглушающая музыка и спорт, а у Клементины – не навязчивая элегантность. Слава богу, хоть у одной ее из троих есть свой стиль. Она села на пуфик возле трюмо и принялась расчесывать волосы.
– Я серьезно, – сказала Алекс, – это касается Меган и Тони.
Клементина опустила щетку и повернулась к Алекс.
– Я слушаю тебя.
– Я думаю, он просто использует ее.
Клементина с шумом бросила щетку.
– Ради бога, Алекс, я не могу поверить, – произнесла она, подходя к Алекс. – Ты можешь увлечь любого парня, какого только пожелаешь, но когда Меган наконец-то нашла одного единственного, и который оказался к тому же одним из самых шикарных парней в школе, у тебя не хватает даже порядочности порадоваться за нее. Какая же ты подруга после этого?
Алекс встала и нервно зашагала по комнате.
– Ты не поняла. Раньше он был моим парнем. Он…
– О, я прекрасно понимаю. Ты не можешь пережить, что Тони встречается с кем-то еще, а не с тобой. Алекс, я не могу поверить, что ты…
– Успокойся, и дай мне закончить! – закричала Алекс.
Клементина села на кровать и скрестила на груди руки.
– Продолжай.
– Спасибо. – Алекс рассказала о своем последнем свидании с Тони, внимательно наблюдая за реакцией Клементины. Когда она закончила, Клементина вернулась к трюмо и подняла щетку.
– Ну, хорошо. Я была несправедлива к тебе. Извини. Но я думаю, ты все-таки ошибаешься. Если бы Тони хотел отыграться, он уже давно сделал бы это. Меган потеряла голову от любви несколько недель назад. Он имел возможность посмеяться над ней раз двадцать за это время и доказать, что тоже может причинять боль другим, как и ты. Не волнуйся и порадуйся за них. Сила любви исправила Тони.
– Надеюсь, ты права. – Алекс подошла к окну и выглянула на улицу, хотя ничего не видела, кроме образов, круживших в ее голове. Она представила, как пальцы Тони впиваются в тело Меган и содрогнулась, – Дай бог, чтобы права оказалась ты, а не я.
* * *
Тони расстелил одеяло на каменистой земле, а вторым, когда они сели, укутались сверху. Меган всегда привлекало это место, примерно в четверть мили от дороги. «Скала влюбленных» называет его Алекс. Ей лучше знать, подумала Меган. Она бывала здесь довольно часто. Тони извинился, что привез ее сюда. Он совсем не думает о ней так, но им больше некуда пойти. Только здесь они могут побыть наедине. Меган с трудом верила своим ушам, таким невероятно хорошим и порядочным казался Тони.
Было два часа утра. Опустился туман и пошел легкий мелкий дождь. Деревья, окружающие их, походили на закутанных в плащи злодеев в черных масках. Они чуть поскрипывали от ветра, и Меган охватила дрожь. Даже рука Тони, обнимавшая ее, не могла унять эту дрожь.
– Расслабься, – голос был хриплым и успокаивающим.
Меган спрятала лицо на его груди. Вдыхая знакомый запах – смесь пота, сигарет и одеколона, она чувствовала, как отступают злодеи. Меган не сомневалась, что Тони сможет защитить ее от всех невзгод.
– Я люблю тебя, Тони, – сказала она, повторяя эти слова, произнося лишь для того, чтобы услышать их замечательное звучание.
– Я тоже люблю тебя, малыш.
Тони лег на одеяло, увлекая за собой Меган. Она опустилась на локти, стараясь сохранить равновесие. Мысленно Меган отсчитывала часы, оставшиеся до того момента, когда ей придется возвращаться в свою спальню. 3 часа 180 минут. Интересно, подумала она, осознают ли супружеские пары, насколько они счастливы. Они всегда вместе, их время не ограничено и им не приходиться воровать моменты близости.
Пальцы Тони пробежали по ее волосам.
– Ты такая красивая, ты знаешь это? Как модель, или что-то в этом роде. Ты никогда не думала о том, чтобы стать моделью?
Меган вспыхнула и поцеловала его. Какая она счастливая! Почему он не влюбился в Алекс или Клементину? Почему он выбрал ее?
– Ты – именно такая девушка, которая, как мне казалось, никогда не полюбит меня. Такая умная и хорошенькая. Твои волосы похожи на солнечный свет. И ты – самая нежная на свете, Мег.
Он провел по ее руке, и Меган расслабленно потянулась в ответ на сотню приятных иголочек, покалывающих кожу.
– Я думал, тебе нужен какой-нибудь умник, – сказал Тони.
– О, нет, Тони. Мне нравишься ты. Я никого не смогла бы полюбить, кроме тебя.
– Ты уверена?
– Конечно.
Тони поцеловал ее, и Меган, очарованная теплотой его рук, поглаживающих ее спину, даже не заметила жесткость его губ. Тони перевернулся и прижал ее к одеялу.
– Я так хочу тебя, Мег.
Меган лишь на мгновение ощутила страх, вспомнив уроки по половому воспитанию, предостережения о болезнях и беременности. Потом ее страхи затерялись в глазах Тони, умолявших отдаться, ему. Как она может отказать? Они, конечно же, должны быть вместе. Они любят друг друга, и нет смысла тянуть.
– Я тоже хочу этого, – прошептала Меган, стягивая через голову свитер.
Тони улыбнулся, но темнота скрыла эту торжествующую улыбку.
* * *
К концу десятого класса Алекс забыла свои тревоги по поводу Тони. Они с Меган по-прежнему были вместе, счастливые как и прежде. Как-то раз Алекс даже столкнулась с ними на свидании. Она подцепила парня, ходившего вместе с ней на уроки по обработке дерева – она не могла сейчас даже вспомнить его имя– и они вчетвером поиграли в подобие гольфа. Алекс не заметила признаков, которые тревожили ее в Тони. Он был приятным и очаровательным, ни словом не обмолвился об их последнем вечере. Он вертелся вокруг Меган, как будто та была драгоценной фарфоровой куклой и может в любую минуту разбиться вдребезги. Было совершенно ясно, что он влюблен, и Алекс вздохнула с облегчением.
За две недели до начала летних каникул Алекс, Меган и Клементина решили покататься на парусной лодке. Они редко собирались все втроем, так как Меган постоянно была занята, порхая в своем дурацком замкнутом мирке. Странно, но предложение провести день на парусной лодке, исходило именно от Меган. Она хотела, так сказать, поделиться с ними своей радостью. И хотя Алекс мало привлекала перспектива выслушивать весь день, как Тони сделал это и сделал то, она не собиралась упускать возможность провести день на 25 футовой парусной шхуне родителей Меган.
Алекс и Клементина упаковали продукты для пикника и ждали на пристани Меган. Она почти всегда приходила вовремя, поэтому, когда прошло назначенное время, потом еще полчаса и еще, а она все не появлялась, девушки забеспокоились. Наконец, опоздав почти на час, пришла Меган с растрепанными волосами и красными глазами. Ужас сковал Алекс. Она почти наяву услышала, как трещат под ее руками кости. Тони.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
Меган покачала головой:
– Давайте сначала спустимся на воду. Мне хочется убраться подальше отсюда.
Они направили шхуну к Золотистому Мосту. Дул легкий ветерок, и судно медленно плыло вперед. Управляясь с парусами, Алекс постоянно оглядывалась на Меган, которая, обхватив руками голову, покачивалась из стороны в сторону как буек на воде. Клементина предупреждающе шепнула, чтобы она ничего не спрашивала.
Добравшись до моста, они спустили паруса и сели на открытой корме. Меган вытерла глаза и взглянула на них.
– Я беременна.
Клементина схватила руку Алекс и судорожно стиснула ее, другой она обняла за плечи Меган.
– Когда ты узнала?
– Сегодня. Как раз перед тем, как идти сюда.
– Тони знает?
Меган широко раскрыла глаза, и слезы закапали, легко, как вода из неисправного крана.
– Нет. Боже, я не знаю, что делать.
Алекс открыла рот, но прежде чем она успела произнести хоть слово, вмешалась Клементина.
– Я скажу тебе, что делать. Мы поворачиваем назад, и ты сразу же идешь к Тони. Ты скажешь ему, что беременна и, если он действительно любит тебя, то поможет выкрутиться. Если нет, тогда я помогу. В любом случае, обещаю тебе, все будет хорошо. Ты слышишь меня?
Меган прикусила губу и кивнула.
Девушки направили шхуну назад к пристани. Алекс подождала, пока они подошли к берегу, и лишь тогда села рядом с Меган.
– Клементина иногда может быть такой надежной, – сказала она, – интересно, может ли что-нибудь вывести ее из равновесия?
– Сомневаюсь, – пробормотала Меган, стискивая живот, как будто давление могло избавить от младенца.
– Ты ведь знаешь, что я всегда буду рядом с тобой верно?
Меган прислонилась к Алекс:
– Конечно. Это – моя собственная вина, Алекс. Я знаю. Просто, когда я с ним, я ничего не соображаю. Совершенно. И тем более о противозачаточных мерах и прочих неромантических вещах. Я чувствую, что это звучит ужасно, но на самом деле это было великолепно. И знаешь, что самое безумное в этой истории?
– Что?
Меган горько рассмеялась. Звук ее голоса заставил Алекс покрепче прижать ее к себе.
– Когда доктор сказал мне, что я беременна, у меня была только одна мысль – какая я счастливая! Можешь представить себе что-либо более нелепое? Пятнадцать лет, и счастлива. Знаешь, я думаю, это потому, что у меня не просто какой-то ребенок, а ребенок Тони. Он свяжет нас на всю жизнь. Конечно, для меня все изменится, но мне все равно. Мы с Тони поженимся, и у нас будет этот ребенок.
Алекс сглотнула комок, застрявший в горле, и помогла Клементине причалить шхуну.
* * *
Меган застала Тони в гараже. Склонив темноволосую голову, он ремонтировал мотоцикл, пытаясь починить его несколько недель. Минуту она разглядывала его, все еще испытывая благоговейный восторг от мысли, что он любит ее. С тех пор, как Тони произнес эти слова, прошли месяцы. Меган глубоко вздохнула. Потом подошла и поцеловала его в шею.
– Какого черта! – Он стремительно обернулся, и Меган, испугавшись, отпрянула назад.
– А, Меган, это ты. Черт, ты напугала меня.
– Извини.
Тони отложил инструменты и подошел к ней:
– Ерунда, все в порядке. Я просто не ожидал снова увидеть тебя сегодня.
– Я знаю. Нам нужно поговорить.
Он внимательно взглянул на Меган и взял ее за руку.
– Хорошо. Пойдем в дом. Никого сегодня нет.
Они вошли в гостиную и сели на тахту. До этого Меган дважды была у него, и оба раза родители отсутствовали. Бегло оглядев комнату, она подумала, что Тони стесняется обветшалой мебели, старых коричневато-оранжевых ковров, разрезов на обивке дивана, газет, в беспорядке разбросанных на полу, как будто так трудно было сделать пять шагов до мусорного бака в кухне. Но сейчас, подумала Меган, он должен понять, что ее не волнует этот бардак. Живи он хоть на улице, ей это безразлично.
– Ну, что случилось?
Меган взяла его руку и крепко сжала. Тысячу раз по дороге сюда она репетировала эту сцену. Все будет легко. Надо просто произнести нужные слова. Сначала Тони удивится, может быть, даже немного расстроится, но в конце концов обрадуется и захочет жениться на ней.
– Тони, я беременна.
В первую минуту Меган не решалось взглянуть на него, поэтому сосредоточила все внимание на скомканных газетах, стараясь прочесть слова в складках бумаги. Но время шло, и тишина давила все сильнее, пока Меган не ощутила, как эта тяжесть наваливается на нее. Не в состоянии больше выдержать неизвестность, Меган подняла глаза.
Тони смотрел прямо на нее и улыбался. Но не той улыбкой, которую она ожидала увидеть. Это была странная застывшая улыбка, похожая на улыбку манекенов. Его губы казались тоньше и бледнее, чем обычно. А глаза оставались безучастными. Зрачки настолько расширились, что все заполнила чернота.
– Я беременна, – повторила она.
Наконец, как занавес, падающий на сцену в конце представления, улыбка сползла с его лица. Взгляд вновь стал нежным и заботливым, каким она привыкла видеть.
– И что, по-твоему, мы будем делать? – спросил Тони.
Меган глубоко вздохнула. Потрясение сделало его неузнаваемым, но сейчас перед ней – обычный Тони, тот, которого она любила. Меган прикоснулась к его щеке:
– Я думаю, у нас нет выбора. Если мы поженимся этим летом, все будет не так уж плохо. Ты закончишь школу и сможешь найти работу. Я окончу позже, когда ребенок станет постарше.
Тони так близко склонился к ней, что Меган почувствовала на лице его горячее дыхание. Она ждала предложения. Меган знала, что оно прозвучит каким-нибудь романтическим образом. Тони, может быть, опустится даже на колени.
– Как сильно ты хочешь быть со мной, Мег? – прошептал Тони.
Меган тряхнула головой, соображая, правильно ли она поняла. Голос его был странный – возбужденный, резкий, совсем не такой, к какому она привыкла. Она попыталась отодвинуться, чтобы лучше видеть его глаза, но рука Тони уже лежала на ее затылке, удерживая Меган на месте.
– Ты сам знаешь, – неуверенно прошептала она.
– Скажи мне.
Тошнота подкатила к горлу Меган, и горький привкус желчи заполнил рот.
– Больше всего на свете я хочу быть с тобой. И ты знаешь это, – сказала она.
– Тебе придется умолять меня быть с тобой. Пора бы знать, что я никому не достанусь с легкостью. Проси меня жениться на тебе, Мег, а там посмотрим.
Меган отвернулась и безуспешно пыталась вырваться из кольца его рук.
– Почему ты ведешь себя так? Я не понимаю, я…
– Все просто и ясно. Если ты хочешь меня, тебе придется просить об этом.
Рука Тони, зажав ее волосы, оттягивала голову Меган назад.
Она уставилась в его потемневшие глаза. Она знала, что должна сделать, что сделали бы Алекс и Клементина на ее месте. Клементина нашла бы какой-нибудь надолго запомнившийся ему выход, Алекс плюнула бы ему в лицо. Но Меган любила его. О, она все время верила, что любовь – превыше всего. Выше гордости, выше чести.
– Пожалуйста, женись на мне, Тони, – проговорила она, и слезы покатились по ее щекам. – Я прошу тебя.
Какое-то мгновение он удерживал ее волосы, потом отпустил, и Меган повалилась на тахту. Тони встал и, схватив ее за подбородок, повернул лицом к себе.
– Твоей подруге Алекс будет интересно узнать, что ты произнесла эти слова.
Он убрал руку, потом подошел к входной двери и настежь распахнул ее:
– А сейчас проваливай к черту из моего дома.
