9
Леди Букхэвен встретила этого позднего посетителя с искренней радостью. Мистер Веструтер, поднося ее руки к своим губам, проговорил:
– Моя дорогая Мег, не могу выразить словами, как я счастлив, что застал вас дома, или как я удивлен! Надеюсь причина этого – не внезапное недомогание?
Он отпустил ее руку и внимательно посмотрел на стоявших рядом Китти и Фредди.
Будет большим преувеличением сказать, что он не узнал мисс Чаринг с ее новой прической и в ее элегантном наряде, но она с удовлетворением заметила мелькнувшее на его лице удивление. Он поднял брови и продолжительное время разглядывал ее, прежде чем заговорил. Потом он подошел к ней и, посмеиваясь, сказал:
– Примите мои искренние поздравления, Китти! Клянусь, что чуть было не отвесил глубокий поклон неизвестной, модно одетой гостье моей кузины! Тебе чертовски повезло, Фредди.
Действительно, я чувствую, что поздравил вас не так, как следует.
Фредди, встретивший его появление с заметной неприязнью, ответил:
– Это не так важно. Ты выбрал очень неподходящее время для визитов.
– Да, – согласился мистер Веструтер, беря за руки Китти и держа их так, чтобы можно было оглядеть ее с ног до головы.
– Очаровательно, Китти! Вы отлично выглядите. Это благодаря изысканному вкусу Фредди или вы сами все придумали?
Добродушно-небрежный тон, с каким он все это проговорил, возбудили в мисс Чаринг сильное желание дать ему пощечину. Подавив этот неожиданный импульс, она постаралась любезно ответить:
– Вам действительно кажется, что я хорошо выгляжу? Я очень рада; но вам следует адресовать свои комплименты Мег, а не Фредди.
– Тогда я действительно поздравляю Мег, – сказал он, отпустив ее руки и поворачиваясь к леди Букхэвен:
– Вот, мой милый маленький игрок, это вам. Вам здорово повезло.
Она взяла протянутый им пакет и восхищенно ахнула.
– Я знала, что она должна была выиграть! Я очень обязана вам, Джек! Надеюсь, я не совсем разорила вас?
– О, вы оставили меня без средств к существованию. Теперь я должен или объявить себя банкротом, или приставить пистолет к виску: не знаю, какую судьбу мне выбрать?
Она весело рассмеялась.
– Мне очень жаль! Фредди, только вообрази. Сегодня в забеге участвовала лошадь по имени Мандарин, и Джек уверял меня, что она не выиграет! Очень глупо с его стороны, потому что как она могла не выиграть, если мой дорогой Букхэвен находится на пути в Китай?
Фредди, который склонен был с осуждением относится к ее неожиданно возникшему интересу к скачкам, собирался высказать свое мнение по этому вопросу, когда вдруг его прервала мисс Чаринг:
– О Джек, я должна показать вам, что Фредди подарил мне! Посмотрите! Неужели они не прекрасны! Это превосходит все мои мечты!
Мистер Веструтер поднес к глазам монокль, чтобы лучше рассмотреть сережки. Трудно вообразить более вежливый тон, которым он выразил свое восхищение украшением; но Китти заметила легкое удивление, промелькнувшее в его глазах, и была удовлетворена, что, какие бы подозрения он ни испытывал, она по крайней мере сейчас озадачила его.
В это время в комнату внесли чай. Мег пригласила мистера Веструтера остаться с ними на чай, на что тот сказал с усмешкой:
– Неужели вы думаете, что я решусь докучать кузену? У меня такое чувство, что Фредди очень хочет, чтобы я удалился. Не понимаю, почему он так суров ко мне? Дорогой кузен, я надеюсь, что мой приход в столь неподходящее время не натолкнул тебя на мысль, что у меня какие-то гнусные намерения?
– Боже мой, – воскликнула мисс Чаринг, очень развлеченная этим предположением. – Можно подумать, он такой глупый! Уверяю вас, что вы можете приходить сюда в любое время, и единственное, что может сказать любой обитатель дома, будет: «О, это Джек!»
Она тут же пожалела о том, что сказала, потому что мистер Веструтер одобрительно посмотрел на нее и проговорил:
– Хорошо сказано, Китти!
Потом он, к большому расстройству Китти, продолжал расспрашивать, когда он должен преподнести влюбленным свадебный подарок? Услышав же в ответ, что дата церемонии еще не определена, он сказал:
– А точно! Я забыл! О помолвке объявить не сразу, да? Хотел бы я знать, почему вы держите ее в тайне? Я какой день ломаю голову над возможной причиной, но не могу ничего придумать.
К удивлению Китти, мистер Станден вмешался в разговор:
– Моя мама хочет дать вечер для Кит. Но не может сделать этого сейчас. Поэтому лучше подождать несколько недель.
– Конечно! – ответил мистер Веструтер. – И как я не догадался сразу. А где вы собираетесь провести медовый месяц?
– Мы… мы еще не решили! – ответила Китти.
– Нет, мы решили, – возразил Фредди. – Мы поедем в Париж. – Подумав несколько секунд, он добавил: – Кит хочет повидаться со своими родственниками во Франции.
– Моя дорогая Китти, почему вы сразу не сказали мне об этом? – сказал мистер Веструтер, немного шокированный услышанным. – Я не подумал об этом естественном желании!.. Но надеюсь, не слишком поздно исправить мою оплошность. У меня есть основания полагать, что один из ваших родственников сейчас в Лондоне. Уверяю вас, что я как можно быстрее приведу его сюда, чтобы вы могли повидаться. Вам он понравится: человек высшего света и отличного характера, поверьте мне. Дорогая Мег, вынужден покинуть вашу милую компанию, но мне действительно пора идти. Уже одиннадцатый час, а я должен был быть у Рокклиффов не позже чем в половине девятого. Я должен поторопиться, иначе прослыву невозможным человеком. Целую ваши ручки, милые Мег и Китти! О, Китти, не краснейте. Вспомните, что я был вашим первым увлечением – в детстве, конечно, поэтому Фредди не должен обижаться.
Краска, действительно, бросилась ей в лицо, но, совладав с собой, она сумела ответить:
– Да-да, но Фредди и не обижается на это. Тогда вы казались мне, школьнице, образцом романтического героя из книг.
Огонек вспыхнул в его глазах:
– О предательница, – сказал он. Она опустила глаза и быстро спросила:
– Но скажите мне, о каком родственнике вы говорили!
– Шевалье д'Эврон. Позвольте мне познакомить вас ним. Дружелюбно кивнув Фредди, он вышел из комнаты. Китти задумчиво проговорила:
– Кто бы это мог быть? Никогда о нем не слышала.
– Если бы спросили меня, – скептические начал Фредди, – то я бы сказал, что это – обманщик. Обделывает здесь свои аферы. Вот что я думаю.
– Господи, что ты имеешь в виду? – воскликнула Мег. – Он сказал, что шевалье – человек высшего света.
– Больше его слушай, – ответил Фредди. – Если Джек не сказал, что он дутый аристократ, совсем не значит, что он таким и не является на самом деле. Знаю я Джека! Если этот его шевалье – родственник Кит, который вдруг возжаждал быть ей представленным, значит он просто хочет чем-то поживиться. – Он заметил, что немного встревожил и обидел мисс Чаринг своими словами, и поспешил добавить: – Не надо принимать все так близко к сердцу! Это обычная история! В каждой семье есть такие люди. Если не верите моим словам, спросите у Мег.
– Да, это бывает, – поддержала его сестра. – Они всегда тут как тут, когда дается модная вечеринка, и до нескончаемости гостят в доме.
– И постоянно говорят тебе, что без их помощи никто бы не справился, – кивнул Фредди.
– О, вспомнить только Альфреда Стандена! Бедному папе пришлось покрыть все его долги. Но еще хуже, Фредди, такие люди, как кузина Мария, которая всех раздражала своей напускной благовоспитанностью. Но я все-таки не вижу причин, из-за которых можно предположить, будто шевалье принадлежит к подобным людям.
– Спорю на что хотите, что он такой и есть, – убежденно ответил Фредди.
Обе леди отказались принять пари, что для него, как оказалось впоследствии, было удачей.
В течение последующих двух дней мистер Веструтер не появлялся на Беркли-сквер; факт, который бы несомненно очень обеспокоил мисс Чаринг, если бы она не была так погружена в развлечения. Леди Букхэвен могла себе позволить сказать, что Лондон в марте скучен и бесцветен, но мисс Чаринг все казалось восхитительным: от «Карлтон-Хауза» до лотка с горячими пирожками. Она хотела осмотреть все достопримечательности города, и мистер Станден должен был сопровождать ее в этой утомительной и долгой поездке. Услышав, что от него хотят, он целую минуту стоял безмолвно, как статуя, пока мисс Чаринг перечисляла исторические места, которые она хотела бы посетить. Мистер Станден ужаснулся, издав в знак протеста какой-то нечленораздельный звук, заставивший Китти на секунду умолкнуть и вопросительно поглядеть на «жениха».
– Нет, черт возьми, Кит, нет! – сказал он. – Я не собираюсь таскаться с вами целый день по городу и смотреть на здания, которые мне и так давно надоели! Буду очень счастлив свозить вас в парк. Но вы слишком много от меня хотите, моя дорогая девочка!
На ее лице отразилось разочарование.
– Мег думала, вы поедете со мной, – пробормотала она. – Она сказала, что не хочет слышать никаких возражений.
– Да? Она так сказала? – саркастически переспросил Фредди. – Что же, если она так думает, почему бы тогда ей самой не поехать с вами? Сделайте милость, ответьте мне на этот вопрос!
– Но Фредди! Мне кажется, ей нельзя, в ее положении. Для нее это может оказаться слишком утомительным.
– Пожалуй. От этого любой устал бы! – проговорил Фредди. – Ради Бога, Кит, не будьте дурочкой! Вы умрете со скуки!
– Нет, нет! Уверена, что не умру!
– Пусть так, зато я умру! – резко возразил Фредди. – Кроме того, я ничего не знаю об этих дурацких местах, которые вам хочется увидеть! Я ничего не смогу вам поведать о них!
– О, да это и не нужно! Смотрите, какую я утром купила книжку в магазине «Хатгард», и в ней обо всем рассказано! Она называется «Панорама Лондона», в ней говорится, что это самый лучший путеводитель по самым интересным местам. «Развлечения. Выставки. Общественные учреждения и достопримечательности Лондона и его окрестностей, описанные для пользы путешественников, иностранцев и всех лиц, плохо знакомых со столицей!»
Фредди с отвращением вперился в толстый томик.
– Кит! – воскликнул он. – Ну, право же, Кит! Только не вы! Быть не может! Мы же будем выглядеть парой деревенских идиотов, бегая туда-сюда по городу с этой проклятой книжкой!
Она расстроенно посмотрела на него.
– Вам это так неприятно? Мне не хочется вас мучить… но я так мечтала увидеть собор св. Павла, и Вестминстерское аббатство, и восковые фигуры, и Ратушу, и Тауэр. Может быть, у меня не будет больше такой возможности! – голос ее пресекся, но она, мужественно подавив рыдания, отложила путеводитель в сторону и, неуверенно улыбаясь, промолвила:
– Обещаю вам, что не буду больше думать об этом! Я и не упомянула бы об этом, если бы знала, что вам будет это неприятно. Поверьте, Фредди, я очень хорошо понимаю, в каком я неоплатном долгу перед вами.
– Ну, ну, девочка милая! – стал увещевать ее Фредди, – Кит! Ради Бога…! Ну, хорошо же! Хорошо! Ради вас только…
К нему обернулось просиявшее лицо.
– Фредди, вы поедете со мной? – радостно воскликнула мисс Чаринг. – О, Фредди, какой же вы хороший! Я вечно буду вам обязана!
И вот мисс Чаринг, в сопровождении мистера Стандена, вооруженная «Панорамой Лондона» (цена пять шиллингов в красном переплете), отправилась на экскурсию по метрополии в экипаже леди Леджервуд, который мистер Станден одолжил у своей матери. Он сомневался в своей способности обнаружить расположение всех достопримечательностей, которые жаждала посетить Китти и с редкой находчивостью решил доверить эту задачу материнскому кучеру.
Вполне естественно, первым местом, которое они посетили, было Вестминстерское аббатство. Если бы это зависело от мистера Стандена, оно было бы и последним. Нарядная и оживленная, мисс Чаринг решила ничего не пропустить и потащила Фредди через все двенадцать часовен, где служитель, взяв их под свою опеку, сообщил такое количество сведений и в таких выражениях, что Фредди зашептал на ухо мисс Чаринг, что больше не может этого выносить, потому что у него создается впечатление, будто он снова оказался в Итоне. У могилы Шекспира он вел себя вполне достойно, сказав, что по крайней мере знает, кто это такой, и продемонстрировал свою эрудицию Китти, рассказав интересный случай из своей жизни, как он однажды сопровождал свою мать в театр на «Гамлета» и проспал все представление, увидев во сне приятеля, с которым не встречался много лет.
– И, клянусь Юпитером, прямо на следующий день я с ним столкнулся! Хотя и не хотел этого, но, что поделаешь, так все было, ей-Богу!
Он согласился, что был рад посмотреть на коронационный трон, но изъеденные временем изображения в часовне Генриха VII, зверское выражение лица королевы Елизаветы сломили его окончательно. Он заявил, что в жизни не видел такого количества чокнутых, и сурово сказал мисс Чаринг, что еще пять минут, проведенные в этой часовне, доведут их обоих до посинения. Мисс Чаринг согласилась, что изображения – ужасные, и высказала надежду, что фигуры мадам Тюссо окажутся несравненно лучше. Но когда они приехали в выставочный зал на Ганновер-сквер, где мисс Фишгард когда-то видела знаменитую коллекцию восковых фигур, Фредди повезло: оказалось, что выставка мадам Тюссо давно переехала в Блэкхэт, а теперь и вовсе гастролирует по провинции. Китти была разочарована, но храбро перенесла это, сказав, что в оставшееся время они посетят Британский музей. Однако относительно этого музея в «Панораме Лондона» сообщалась весьма угнетающая информация. «Посетители, – говорилось в этом бесценном справочнике, – допускаются всего на три часа, по одному часу в каждый из трех отделов».
– Вы хотите мне сказать, что если мы туда зайдем, то должны будем там оставаться три часа? – в ужасе завопил Фредди. – Да, по-моему, нам хватит на все про все и трех минут! Что нам там смотреть?
– Ну, – ответила Китти удрученно. – Это действительно звучит не слишком интересно! В путеводителе говорится, что один отдел посвящен манускриптам и медалям, второй – натуральным и искусственным продуктам, а третий – печатным книгам.
– Быть не может! – воскликнул Фредди. – Да нас просто пытаются купить! Ребята, которые присматривают за этим, – шайка продавцов воздуха! Знаете что, Кит, нам повезло с этой книжкой! Если бы не она, нас бы обжулили как последних болванов! Интересно, мой отец знает об этом?
– Ладно, по-моему, нам не стоит туда идти, – сказала Китти. Она перелистывала страницы путеводителя и вдруг вспомнила прощальную рекомендацию сестры Фредди.
– Да, Мег сказала, что мне надо сходить и посмотреть мраморные статуи, которые лорд Элджин вывез из Греции! Она говорит, что их все видели!
Фредди сурово заметил, что очень жаль, что она не вспомнила о статуях до того, как они приехали на Ганновер-сквер, но все же велел кучеру трогать и, пока они ехали в экипаже, поделился мыслью, что сам он не прочь поглядеть на них.
– Вокруг них столько шума и пыли. Вроде бы это сейчас модно.
Но когда он, по его выражению, расстегнул кошелек на два билета и каталог и очутился перед сокровищами древней Греции, то просто потерял дар речи и обрел его лишь при виде восточного фронтона с Парками.
– Бог мой! У них же нет голов! – запричитал он.
– Ну и что же, что нет, Фредди. Видите ли, они ведь очень старые. Они потеряли головы! – объяснила ему мисс Чаринг.
– Потеряли! Да уж это точно! Рук у них тоже нет! Вы только посмотрите, Кит, на что это похоже!
– «Рождение Афины из головы Зевса», – прочитала Китти из каталога.
– Откуда? – изумился ее спутник.
– «Центральные группы фигур, являющиеся наиболее важной частью композиции, отсутствуют», – тоном гида прочитала Китти. – И в каталоге говорится, что метопы тоже плохо сохранились, так что мы лучше просто поглядим на фриз, который «удивительно красив»!
Но Фредди, когда он уяснил, что у него из кармана изъяли некую сумму люди, которых он, не стесняясь, назвал мошенниками, – за показ статуй с отсутствующими основными частями тела, так разъярился, что оценить достоинства фриза был просто не в состоянии. Вместо этого он порывался найти мастера облапошивать публику, так что Китти изъявила желание посетить собор Святого Павла и уговорила Фредди побыстрее уйти из музея.
Во время поездки к Сити мисс Чаринг старательно изучала справочник. Она почувствовала легкую усталость и, когда вычитала, что автор путеводителя считает внутреннее убранство собора безликим и сравнивает его с огромным склепом, то легко согласилась с предложением Фредди удовлетвориться осмотром внешнего вида. После этого она хотела, чтобы они поехали в Корнхилл посмотреть на Английский банк и Королевскую биржу. Но и здесь Фредди опять спасла «Панорама Лондона»: «Нет необходимости подробно описывать архитектуру такого рода, как здание Королевской биржи, – сурово приговаривалось в путеводителе. – Оно представляет собой смешение всех стилей в самом дурном вкусе».
– Ну, тогда нет смысла ехать на нее смотреть, – облегченно произнес Фредди. – А что тут говорится об Английском банке?
– Одно из чудес коммерции – и неудача искусства, – прочла мисс Чаринг.
– Вот как? Ну, это все решает! Нам тогда незачем ехать в Корнхилл. Знаете, Кит, эта книжка оказалась очень полезной! Мы можем отправиться домой!
– Да. Потому что времени на Тауэр у нас не хватит, – согласилась Китти. – А вот как вы думаете, должны ли мы посмотреть какие-нибудь тюрьмы?
– Посмотреть тюрьмы? – воскликнул Фредди. – Зачем?
– Ну, я точно этого не знаю, но в книжке сказано, что «ни один человек, посещающий Лондон, не должен упустить возможность посмотреть на эти дома страданий».
Однако Фредди решил, что для одного дня им уже хватит страданий, и велел кучеру возвращаться на Беркли-сквер. Он напомнил мисс Чаринг, когда она предложила на обратном пути остановиться в Темпле, что она должна сопровождать вечером Мег в гости, и поэтому ей нельзя так задерживаться. С этим она согласилась, утешившись размышлениями о том, что Темпль можно будет посетить завтра по пути в Тауэр.
Фредди застонал, но возражать уже не пытался. Надежда, которую он лелеял, что мисс Чаринг слишком устанет, чтобы на второй день снова путешествовать, следующим утром разбилась вдребезги при появлении Китти в модном одеянии и бодром состоянии духа. Она заняла место рядом с ним в экипаже, вытащила из муфты «Панораму Лондона» и громким чтением отрывков из этой книги доказала ему, что ей несомненно подобает осмотреть Ратушу по пути в Тауэр. Когда это испытание осталось позади, остаток дня прошел гораздо приятнее, чем Фредди ожидал. Сам он в жизни не стал бы тратить время таким образом и мог только сожалеть о решительном стремлении мисс Чаринг не пропустить без осмотра ни одного уголка, упомянутого в путеводителе. Но он был приятно удивлен, обнаружив, что в Тауэре находится прекрасная коллекция диких зверей. Еще больший интерес пробудил в нем Монетный двор, где им позволили посмотреть, как чеканят разные монеты. Склонность мисс Чаринг погружаться в сетования по поводу страданий прошлых гостей Тауэра, вроде леди Джейн Грей и сэра Уолтера Рэйли, он решительно пресек, заявив, что нечего впадать в тоску по поводу событий далекого прошлого. Также не произвел на него никакого впечатления трогательный рассказ о поведении принцессы Елизаветы у Ворот Предателей.
– Глупость несусветная! – заметил он. – Не удивлюсь, если она при этом подхватила простуду. У меня был дядя, который однажды промок до нитки. Получил воспаление легких.
Умер через неделю. Давай же, лучше посмотрим на этот Дамский ряд, о котором они говорят!
Именно по их возвращении из этой экспедиции, как раз, когда Китти рассказывала Мег о некоторых увиденных вещах, Джек Веструтер нанес официальный визит на Беркли-сквер и привел с собой шевалье д'Эврона.
Настороженность, порожденная мрачными предсказаниями Фредди, немедленно растаяла. Шевалье был красивым молодым человеком, с живыми умными глазами, прекрасными блестящими локонами темно-русого цвета, подстриженными и завитыми а-ля херувим. Его осанка и манеры были вполне достойны высшего света. Его болотно-зеленый фрак с длинными фалдами был явно сшит рукой мастера, а бледно-коричневые панталоны прекрасно облегали пару великолепных ног. Рубашка шевалье была тщательно накрахмалена, а блеск гессенских сапог мог соперничать с сиянием зеркала. И если мистер Веструтер, насмешливый красавец, считал эти херувимские кудри слишком женственными, а мистер Станден, строгий щеголь, нашел жилет шевалье чересчур цветастым, то дамы готовы были легко простить ему эти небольшие промахи. Поклон шевалье почти достигал совершенства Фредди, манера обращения и разговор тоже были безупречны, а когда к красивому лицу и хорошей фигуре добавился легкий иностранный акцент, успех его у прекрасного пола был обеспечен.
Китти, которая смотрела во все глаза, как он склоняется к руке Мег, внезапно воскликнула!
– Но… вы же Камилл!
Он, улыбаясь, повернулся к ней.
– Ну да! Я – Камилл, маленькая кузина! Я не осмеливался даже подумать, что за мной сохранилось хоть какое-то место в вашей памяти. Расскажите мне, прошу вас! Сколько прожила после моей операции та белокурая красавица? Увы, я забыл ее имя!
Она рассмеялась, горячо пожимая его руки.
– Розабель… она, действительно, прожила после этого много-много лет! Я так счастлива, что снова вижу вас! Надеюсь, мой дядя и ваш брат здоровы?
– Да, благодарю вас, у них все хорошо. А ваш любезный опекун?
– Да, конечно. Вы в Англии с визитом? Где вы остановились?
Он рассказал, что поселился на Дьюк-стрит, что ничего не говорило выросшей в деревне Китти, но для Мег стала ясно безупречность не только его манер, но и местопребывания. Очень довольная, что может присоединить такого видного молодого человека к своему кругу знакомых, она пригласила его на свой маленький раут, который должен был состояться через три дня. Он принял приглашение с нужной степенью благодарности и распрощался, просидев очень корректно всего полчаса, при общем одобрении. Даже Фредди признал, что он кажется вполне терпимым парнем. В ходе разговора выяснилось, что он, как и леди Букхэвен и помолвленная пара, собирается присутствовать вечером в «Несравненном театре» на новой пьесе, которую там поставили. Он попросил разрешения у ее милости навестить в антракте ее ложу, и, благосклонно получив его, раскланялся в манере, вызвавшей замечание Мег, что только человек, привыкший вращаться в высшем свете, способен выйти из комнаты с такой легкостью и грацией.
Китти так обрадовалась встрече с человеком, с которым связывали ее воспоминания детства, что ее восторги могли бы пробудить в женихе чувство ревности. Однако мистер Станден сохранил невозмутимость, что глаза его кузена не преминули заметить.
– Кажется неплохим парнем, – осторожно заметил Фредди. – Но мне не понравился его жилет, правда, и ваш жилет, кузен, мне тоже не нравится, так что, могу сказать, что это не так уж важно. Где вы с ним повстречались? никогда раньше его не видел.
– Но ведь вы были в Лестершире, Фредди, – напомнил ему Джек. – Как я представляю себе, шевалье провел здесь еще очень мало времени. Хотя, как мне говорили, что он воспитывался в Англии.
– Да, это правда, – сказал Китти. – По-моему, его семья бежала сюда в связи с событиями во Франции, но дядя Мэтью терпеть не может все французское, так что никогда не приглашал моих родственников в Арнсайд. Поэтому я видела Камилла всего однажды, а я тогда была совсем маленькой девочкой. Но я не забыла его и его доброту. Он починил мою куклу, которую Клод послал на гильотину!
– Я не могу передать, дорогая Китти, как я счастлив, что моей привилегией было снова свести вас вместе, – произнес Джек, вставая со стула. – Мег, я должен покинуть ваше прекрасное общество. Между прочим, как жестоко было с вашей стороны не пригласить меня пойти сегодня с вами! Для нашей дорогой Китти это первый визит в театр! Это событие… которому мне так хотелось стать свидетелем. Но вы ведь расскажете мне потом об этом, Китти, правда?
– Вряд ли вам будет это интересно! – ответила она.
– Нет, нет! Когда же мне становилось скучно от ваших признаний? – шутливо поддразнил он ее.
– Но, Джек, не сердитесь на меня! – вскричала Мег. – Это ведь Фредди пригласил нас в театр, а не я!
– Тогда это нехорошо со стороны Фредди, – сказал он, целуя ей руку.
– Мне казалось, ты сегодня обещал быть у Стигилла, – сказал Фредди.
– Обещал, конечно, – сознался Веструтер. – Но все равно с твоей стороны не пригласить меня было недоброжелательно!
Затем он попрощался с Китти необычным образом, – ущипнув за подбородок, и, пожелав ей получить удовольствие, удалился.
– Никогда не видел другого такого мерзавца! – проговорил Фредди. – Должен сказать, я рад, что он не едет с нами. Во-первых, он почти наверняка разругает в дым пьесу, а во-вторых – пять хорошее число. С нами едет Стоунхауз, и потом мы поужинаем в «Пьяцце». Вам там понравится, Кит.
В этом не было никаких сомнений, ее глаза уже сверкали в предвкушении удовольствий. Мистер Станден, вернувшись в свое жилище на Райдер-стрит, чтобы переодеться к вечернему выходу, думал о своей надежде, что театр даст ее мыслям новое направление. Он готов был сопровождать ее в любое увеселительное место, посещаемое дамами высшего общества, но мысль еще об одной вылазке, подобной тем, что они совершали в последние два дня, заставляла всерьез задуматься об отъезде в Лестершир для укрепления здоровья.
Успех вечера был обеспечен с самого начала, когда мистер Стоунхауз, робкий молодой джентльмен, к тому же слегка заикающийся, раскланялся с ними и всем своим поведением показал, что он в восторге от красоты и стиля мисс Чаринг.
На девушку, которая не только прожила всю жизнь в сельском уединении, но и не привыкла считать себя даже хорошенькой, одобрительный огонек в глазах мистера Стандена действовал, как шампанское. Когда они заняли места в ложе, то привлекли некоторое внимание, и несколько лиц, обменявшиеся с Мег улыбками и поклонами, стали внимательно разглядывать Китти, а один денди зашел даже так далеко, что направил на нее свой лорнет. Она сочла это наглостью, но не была всерьез раздосадована, пока Фредди, наблюдавший с интересом за ним, не заметил отрезвляющим тоном:
– Тут этот тип Ласс. Думал, его нет в городе. Жаль, что ошибся. В жизни не видел никого более любопытного! Держу пари, что в первом же антракте он заявится сюда, чтобы разузнать, кто такая Китти!
– Он так глазеет на меня, потому что не знает, кто я? – спросила несколько обескураженная Китти.
– Вот именно. Но не огорчайтесь, – ободрил ее Фредди. – У вас все в порядке, по правде говоря, вы неплохо выглядите.
Эта умеренная похвала притушила ее возбуждение, но оно скоро снова овладело Китти, так как мистер Стоунхауз высказывал несомненный интерес к ее особе. Пока Фредди и его сестра обменивались замечаниями о своих знакомых в зале, он подвинул свой стул поближе к Китти и вежливо осведомился, как ей визит в столицу. Он очень удивился, узнав, что это ее первый визит, а когда она невинно рассказала ему, что Фредди был так любезен, что повел ее в Вестминстерское аббатство и в Тауэр, он был просто потрясен.
– Ф-Ф-Фредди? – повторил он, – в-вы сказали, В-Вестминстерское аббатство?
– Да, и в Тауэр. Мы хотели еще зайти к Святому Павлу, но в путеводителе было не очень одобрительно сказано об его интерьере, и мы только осмотрели его снаружи. Но мы видели мраморы Элджина!
– Нет… только не с Фредди! – недоверчиво воскликнул он.
– Да, с Фредди! Хотя я должна признаться, что он остался о них не очень высокого мнения.
– Я уверен, что не высокого, – произнес мистер Стоунхауз. – Я с-себе п-представить не могу, как удалось затащить его туда! – он покраснел и извиняющимся тоном добавил. – Нет, я н-не это хотел сказать! Я м-могу представить, но это очень удивительно! Он, знаете ли, п-прекрасный человек, н-но… – голос его оборвался, – Мраморы Элджина! – повторил он. – О, г-господи!
Случайно услышав это, Фредди сурово заметил ему:
– Да, но тебе совершенно незачем распространяться об этом в городе, Джаспер!
– Я не с-смогу удержаться! – честно признался мистер Стоунхауз. – Ты не в восторге от них, Фредди?
Так как чувства мистера Стандена в этом вопросе были слишком сильно задеты, получилось удачно, что в этот момент их отвлекла Мег, указав на ложу с противоположной стороны зала.
– Смотрите, Китти! Там шевалье, только что появился с леди Марией Ялдинг и ее сестрой! Фредди! Да, она привела с собой Дрейкмайра! Ну и ну!
Китти, проследив за направлением ее взгляда, увидела в ложе напротив компанию из четырех человек. Полная женщина, очень модно одетая, но некрасивая и далеко не первой молодости, усаживалась в кресле. Ей помогал шевалье, который сначала держал ее веер и сумочку, а затем заботливо расправил ее вычурно украшенный плащ на спинке стула. Более тонкая ее копия, поведением похожая скорее на компаньонку, чем на сестру, села рядом. Четвертым спутником был сухопарый мужчина с мрачным выражением лица.
– Леди Мария – та толстая, а рядом ее старшая сестра, леди Джейн, – объяснила Мег. – Видите ли, они дочери Эннервика. У него пять дочерей – и все некрасивые, как пудинг! И, конечно, никакого состояния. Мама говорила, что старый лорд Эннервик растратил более тридцати тысяч фунтов еще до того, как достиг совершеннолетия!
– Боже мой! – удивилась Китти, глядя на ложу леди Марии. – Я думала, что она очень богата! На ней надето столько драгоценностей и перьев!
– Да! Ей посчастливилось: мистер Ялдинг захотел на ней жениться. И хотя он был человеком неблагородного происхождения (по-моему, он – торговец), Эннервики были только рады.
– Не жениться хотел на ней, – вмешался Фредди, – а войти в светское общество. Сначала сделал предложение дочери Калдербека, но для Калдербеков от него слишком несло лавкой. Странный старикан! Не очень-то много пользы это принесло ему: дал дуба пару лет назад.
– Нет-нет, леди М-Марии это пользу принесло, – сказал мистер Стоунхауз. – Он оставил ей все свое состояние. Об этом она позаботилась! Не женщина, а дракон! – он посмотрел в сторону ее ложи. – К тому же глупа. Кто этот молодой щеголь, который строит… – он резко оборвал фразу, его вопрос был прерван щипком Мег.
Но Фредди, который сидел вне пределов досягаемости ее пальцев, ответил ему:
– Кузен мисс Чаринг. Француз. Как вы думаете, Кит, он за ней волочится?
– Ох, Фредди, я уверена, что он этого не делает, – воскликнула шокированная Китти.
– Может, я бы, – сказал Фредди, – этого не сделал, но многие могли бы и сделать. Ничего удивительного! Говорят, у нее сто тысяч. Но беда в том, что у нее адски вспыльчивый характер. Апхол пытался ухаживать за ней. Она вроде была не против, но он так и не смог заставить себя сделать ей предложение. Сказал мне, что лучше сядет в долговую яму. Сказал, что и в тюрьмах можно жить… когда к ним привыкнешь. Господи! Ради Бога, Мег, не смотрите влево! Тетя Долфинтон!
Проявив незаурядное присутствие духа, Мег раскрыла веер и повернула его так, что он совершенно закрыл ее лицо с левой стороны, спросив шепотом:
– Она нас увидела?
– Не знаю, и лучше пропаду, но смотреть туда не собираюсь. С ней Долф, это все, что я могу вам сказать. Когда кончится акт, мы выйдем из ложи прогуляться, а то она начнет нам махать. Вы же ее знаете!
В этот момент подняли занавес, и, хотя для Фредди удовольствие от пьесы было подпорчено необходимостью срочно придумать план, который позволит избежать визита в их ложу леди Долфинтон, Китти мгновенно забыла предстоящее им испытание и все действие просидела как зачарованная, полуоткрыв рот. Глаза ее были прикованы к сцене, а руки крепко сжимали веер. Как только занавес упал, Фредди сделал отважную попытку вывести дам из ложи до того, как их неутомимая родственница успеет их обнаружить. Но из-за того, что сначала Мег потеряла платок, а Китти не сразу вышла из транса, попытка его провалилась. Прежде чем ему удалось что-то сделать, раздался стук в дверь и вошел шевалье, так что им пришлось остаться.
Китти была только рада этому. Ее очень огорчило предположение, что ее красивый кузен охотится за состоянием. Его немедленное появление в ложе Фредди опровергло это: ничто в его поведении не говорило о хоть каком-то желании вернуться в ложу леди Марии. Он остался в их ложе, весело болтая, а когда Китти, которой стало неуютно под упорным взглядом из ложи напротив, спросила его, не боится ли он оскорбить леди Марию, его брови взлетели вверх, и он воскликнул:
– Разумеется, нет! Как это может быть? Я рассказал ей, что здесь присутствует моя кузина… кузина, которую я много лет не видел!
– Да, но она выглядит очень недовольной, – заметила Китти.
– Я не слишком хорошо знаком с леди Марией, но мне кажется, что у нее часто бывает плохое настроение, – ответил он с комическим видом. – Я не должен так говорить! Я получаюсь неблагодарным! Она была так добра к тому, у кого в Лондоне нет друзей и… но, вы понимаете, мои уста запечатаны!
– Все это очень х-хорошо, – проговорил мистер Стоунхауз, когда с взаимного молчаливого согласия они с мистером Станденом удалились из ложи, чтобы прохладиться в коридоре, – но если у него в Лондоне нет друзей, зачем он сюда приехал? Он в-ведь не связан с посольством? – и торопливо добавил: – Я не х-хочу сказать, что он не комильфо. Просто мне в-вдруг показалось это странным! – тут он увидел возникшую на пути долговязую фигуру и поднял к глазам монокль: – О, Долфинтон! Как поживаете?
Лорд Долфинтон обратился к своему кузену коротко и по делу. – Мама сказала, чтобы вы привели Китти в ее ложу, – и добавил:
– Фредди, я ведь не знал, что ты собираешься привезти Китти в город. Неужели все это правда?
Хотя у мистера Стандена вызвала раздражение переданная кузеном команда, он не мог остаться глухим к призывам о помощи, звучавшим в голосе лорда Долфинтона.
– Нет, что ты! – успокаивающим тоном проговорил он. – Во всяком случае, не знаю, что тебе известно, Долфи, но не надо заводиться, старина! Сейчас уже слишком поздно вести Китти к тете! Пойди к ней и объясни это! Приведу ее после следующего действия! – затем он мягко обнял своего родственника и повернул к выходу, заметив мистеру Стоунхаузу, когда Долфинтон побрел прочь:
– Это ребенок, знаете ли. Лучше вернуться и предупредить Кит!
– Фредди! – задержал его мистер Стоунхауз. – Что все это значит? Я имею в виду мраморы Элджина… Вестминстерское аббатство… Ты что, собираешься жениться?
– Нет, нет! – невольно возразил Фредди. Опомнившись, он добавил: – Я имею в виду… только помолвлен! Держим пока в секрете, Джаспер! По семейным причинам!
– О, – проговорил крайне озадаченный мистер Стоунхауз. – Конечно, если ты не х-хочешь, чтобы это стало известно, я н-никому н-ничего не скажу! Но почему… – Занавес поднимается! – прервал его Фредди, отступая в ложу с видом кролика, за которым гонится терьер.
