Глава 16
В день, когда вся Венеция отмечала свой самый большой и пышный праздник, Сандро сидел во Дворце дожей у барельефа, изображавшего голову льва. В его пасти он обнаружил несколько посланий, но ни одно не имело отношения к заговору против дожа: кража пороха, возможно, предназначалась для праздничного фейерверка; драка в одной семье; стеклодув из Мурано вздумал продать секрет мастерства немцам…
Борясь с одолевающей его дремотой, Сандро стал пощипывать переносицу. Тайна заговора оставалась нераскрытой. Никаких ниточек! Его люди обыскали всю галеру и вновь допросили приглашенных на церемонию. Однако даже друзья покойного отца Гритти, чьи имена появились в списке, не смогли сказать ничего определенного.
Стражники — целая армия! — были сегодня на каждом судне церемониальной процессии. Скоро и сам Страж Ночи должен будет присоединиться к ним. События надвигались, и беспокойство начинало овладевать Сандро. Вся цепь ужасных убийств вела к этому дню. Что же произойдет сегодня?
Во время великолепного спектакля лодки знати, богатых купцов и священников выйдут за «Буцентавром» в лагуну. Музыка, песни, фейерверки, залпы орудий — под этот аккомпанемент Венеция в очередной раз принесет клятву верности морю, подарившему ей процветание.
Предстоящий праздник ничуть не радовал Сандро. Венчание Венеции с Морем… Венчание… Венчание…
Он потерял ее.
Если только?..
Мысль, всплывшая из глубин его существа, рожденная тоской, желанием и отчаянием, постепенно приобретала очертания, росла, расцветала и рвалась к жизни.
Единственное оставшееся решение!
Нужно жениться на Лауре!
Страж Ночи содрогнулся от столь неожиданной мысли. Жениться на Лауре — значит оставить службу, потерять честь, положение, то, ради чего он жил все последние годы.
Но жениться на ней, значит добиться другой чести: искренне любить и быть любимым. Любовь и чувство долга. Эта девушка необходима ему. Все прежние убеждения и правила, по которым он жил, не стоят этой страсти — последнего дара судьбы.
Согласится ли Лаура на новое его предложение?
Сомнения, сомнения… Как это она сказала тогда? «Я и не хочу, чтобы ты женился на мне, мой господин! Я хочу, чтобы ты любил меня, Сандро».
Серьезно ли говорила тогда Лаура? Еще раньше она сказала, что не хочет иметь детей. Молода, здорова, да и его самого еще списывать со счетов рано, учитывая, как часто и с каким пылом он предавался любви!
Правда, Лаура может отказаться выйти за него замуж еще и по другой причине. Перед ней — вся жизнь. Девушка достаточно умна, чтобы понимать: несмотря на все ее увлечение Стражем Ночи, она может встретить другого человека. Моложе! Эта мысль жгла Сандро, как расплавленный свинец. Даже армия турок не пугала его так.
Лаура его любит. Сомнений нет. Но свяжет ли она с ним свое будущее?
Нужно выяснить все наверняка. Подавить свою гордость, смириться, умолять, если придется…
Приняв решение, Сандро успокоился. Всю жизнь ему указывали, что надо делать. Он никогда ничего не делал только потому, что так хотелось ему! Решения принимали за него другие, распоряжаясь его судьбой: родственники, нелюбимая женщина, изменившая с галлеото, дож, назначивший его Стражем Ночи…
Никто никогда не спросил, чего хочет сам Сандро Кавалли. Никогда и он сам не потрудился спросить себя об этом.
Теперь все будет иначе! Он спросил себя и получил ответ в своем сердце. Он хочет жениться на Лауре, даже если для этого придется пожертвовать всем на свете.
Положение, богатство, поклоны и любезность подчиненных ничего теперь не значит для Сандро, если из-за них должна исчезнуть из его жизни эта девушка.
Решено, он повидает ее после церемонии. Слава Богу, Лаура дома, в безопасности…
Пора идти. Рука коснулась кинжала на бедре. Еле различимый шорох остановил его. Мгновенно обернувшись, Сандро насторожился. Ни звука. Неужели?
Он подошел к пасти льва, просунул руку и нащупал сложенный листок.
Прочитав послание, Страж оцепенел. Листок выпал из дрожащих рук, но слова уже впечатались в память. «Лаура будет на борту „Буцентавра“. Остановите ее или она умрет вместе с остальными.»
Кавалли словно обдали ледяной водой. Он выбежал через боковую дверь, промчался по узким ступенькам и выбежал на улицу. Что-то тяжелое и острое, возможно, металлическое, обрушилось на его голову. Из горла Сандро вырвался крик, нет, рев ярости и боли.
Страж Ночи схватился было за кинжал, но удар повторился. Потом другой. Его сбили с ног. Сандро упал на ступеньки.
— Нет! — мрак застилал глаза. — Нет, не сейчас…
* * *
Лаура любовалась береговой линией Венеции. Сегодня город являл собой блистательное зрелище: балконы заставлены цветами, на шестах вьются яркие шелковые флаги, повсюду гирлянды, ленты… А вот и разукрашенная арка в Лидо. С борта огромной галеры открывался прекрасный вид на кружевные дворцы, казавшиеся сахарными домиками.
Вокруг «Буцентавра» кружилась целая флотилия баркасов, галер, лодок, гондол и бесчисленное множество яликов. Солнце, клонившееся к закату, бросало на море последние лучи. Чудесный вечер!
Почти чудесный.
Лаура облокотилась на позолоченные перила. Пусто, пусто в душе без Сандро! Его нет — и нет радости в сердце, несмотря на праздник.
— Смелее, малышка! — прозвучал за спиной приятный мелодичный голос.
Она обернулась и невольно улыбнулась, увидев Флорио в роскошном одеянии из синего бархата с золотой тесьмой. У плеча трубадура была приколота траурная брошь. Длинные волосы выбились из-под берета, украшенного павлиньими перьями.
— Что случилось, Лаура? — спросил он, — Мне показалось, ты готова броситься в лагуну, вот я и подбодрил: «смелее»!
Девушка рассмеялась.
— Не беспокойся, друг мой! Такой опасности нет. Я набрала столько заказов, что вряд ли выполню их все до глубокой старости.
Рядом с ней горел факел, на Лауру пахнуло запахом смолы и парафина.
— Тогда отчего же у тебя такое уныние на лице?
Флорио — настоящий друг, к тому же он достаточно умен. Ему можно поведать о своих бедах. Флорио все поймет.
— Я влюблена в Сандро Кавалли.
Флорио даже присвистнул:
— В Стража Ночи?
— Да.
Трубадур от изумления долго качал головой, прежде чем сказать:
— Да он же сухарь! И слишком стар для тебя!
Лаура горько рассмеялась. Никто, кроме нее, не знает, каким страстным, чувственным, горячим и молодым может быть Сандро Кавалли.
— Для меня он совершенство, но Страж Ночи не хочет моей любви.
— Так заставь его!
— Я не знаю, как это сделать.
Флорио усмехнулся.
— Ты же шесть месяцев провела в борделе. Неужели не знаешь?
Лаура подумала, что именно Сандро обучил ее искусству любви. При воспоминании об их близости девушку пронзила сладкая боль, и сразу за ней возникло ощущение холода и пустоты.
— Дело не в этом. Мы неравны в положении: он патриций, я простолюдинка.
Мимо прошли двое мужчин, одетых в форму стражников. Флорио пришлось откинуться на перила, пропуская их.
— Боже, — пробормотал он, — галера полна стражников!
Коснувшись руки Лауры, Флорио добавил:
— Полагаю, Сандро Кавалли умеет оберегать то, что ему принадлежит?
— Я тут ни при чем, — ответила девушка.
С высокого носа галеры донеслись звуки горнов и тотчас же зажглись сотни факелов, расположенных вдоль планшира громадного судна. Глаза Флорио возбужденно вспыхнули.
— Мне пора! Скоро мое выступление, а потом очередь дойдет и до твоей картины!
Он наклонился и поцеловал девушку в щеку.
— Возможно, когда-нибудь ты и мой портрет напишешь!
Девушка улыбнулась ему вслед, но хорошее настроение покинуло ев, когда, направляясь на корму, ей пришлось пройти мимо знати, священников и монахинь.
Андреа Гритти и его жена сидели в похожих на трон креслах под красным балдахином. По обе стороны от них в золоченых урнах горели огромные, толщиной в руку, свечи. Мольберт, накрытый покрывалом, стоял неподалеку.
Гости теснились рядом, надеясь услышать похвалы дожа новому артистическому дарованию Венеции. Лаура чувствовала себя неловко и немного робела. Сейчас придет время ее торжества. Но грусть не уходила, царапая сердце: завтра она пойдет своей дорогой, одна, навсегда оставив Сандро. Сколько было попыток завоевать его любовь и стать частью его жизни! Все тщетно.
Помощник дожа приготовился откинуть покрывало. С носа галеры послышался высокий голос Флорио. Лаура затаила дыхание. Резкий взмах — и портрет предстал глазам публики.
В толпе послышались восклицания, ропот.
Лаура в ужасе смотрела на свое творение. Не слыша гневных криков, она прижала руки к животу и отступила к бортику. Портрет Бенедетты Вендрамин был безжалостно изрезан и разорван в клочья.
Жена Анреа Гритти неторопливо подозвала художницу к себе.
— Вы что-нибудь об этом знали?
— Нет, — еле слышно выдавила девушка. Губы, язык, плечи словно онемели. — Клянусь, я ничего не знала.
— Обещаю, люди моего мужа доберутся до преступника, — сказала Бенедатта Вендрамин.
Помощник дожа уже уносил изувеченное полотно.
— Мне очень жаль. Отныне все ваши картины будут постоянно охраняться, — произнес Андреа Гритти.
Лаура поблагодарила, сделала глубокий реверанс и отошла. О происшедшем вскоре забыли, праздник продолжался. Но Лаура все никак не могла прийти в себя.
Стоя в стороне от веселящихся вельмож, девушка напряженно размышляла. Несмотря на теплый весенний вечер, ее знобило.
Да, Магдалена уничтожила портрет жены дожа, как и картины Тициана. Но что подтолкнуло юную послушницу к столь жестокому поступку? Откуда такая ненависть? Магдалена…
С самого детства они дружили. Потом их пути разошлись. И все же из уважения к прошлой дружбе Лаура не намеривалась делать свой секрет достоянием посторонних. Нет, она сама поговорит с Магдаленой и попытается выяснить, что привело бедняжку к подобному безрассудству. Может быть, подруга позавидовала ее успеху или не смогла вынести, что у нее появился любовник? Какова бы ни была причина, нужно постараться понять Магдалену.
Внезапно Лауре стало жарко. Она подставила лицо прохладному ветерку. В тяжелом нарядном платье из узорчатого бархата девушка чувствовала себя неуютно. Сейчас бы очутиться в загородном доме Кавалли, где можно одеться просто, по-крестьянски, и бегать по садам и виноградникам так, что только ветер станет свистеть в ушах, а вечером тебя будут ждать ласковые руки Сандро…
На борту правительственной галеры Лаура чувствовала себя лишней. Но куда денешься? С галеры не сбежишь! И никуда не скроешься, нигде не спрячешься от невыносимой боли, живущей в сердце.
Он отверг ее любовь.
С носа судна донесся голос Флорио, запевшего баркароллу. Его пение было встречено одобрительным гулом голосов. Люди говорили, что так, должно быть, поют ангелы.
— Будь здесь не так тесно, — обратился к ней незнакомый мужчина, — я бы пригласил вас на танец, мадонна.
Лаура попыталась улыбнуться, но все, что ей удалось — это сдержанный кивок. Незнакомец был по-своему приятен, хотя черты лица, пожалуй, казались слишком жесткими. Желтые зубы, маленькие, пронзительные глаза. Край бархатного плаща изрядно потерт.
Сняв головной убор, мужчина поклонился.
— Пусть безобразная выходка не портит вам вечер.
— Я даже и не думала о картине, — тихо призналась Лаура.
— Вот и хорошо. А я так определенно намерен повеселиться. Лет двадцать назад мне довелось служить у отца нынешнего дожа. Каким же сюрпризом оказалось его приглашение! Уже здесь, на борту, я встретил многих давних товарищей.
Лаура отвернулась и посмотрела вниз Подростки на яликах, окружавших галеру, выпрашивали у знатных гостей дожа монетки. Над морем разносился голос Флорио. Вот уж кто, действительно, заслужил успех! В воздухе пахло горячей смолой от факелов. Скоро вспыхнут фейерверки, станут палить орудия. Праздник продолжается. Впереди ночь — время Сандро Кавалли, Стража Ночи Венеции. Лаура страдала. Ей хотелось услышать его слова и обещание заботиться о ней всю жизнь… Но нет, сегодня единственным обещанием станет клятва Венеции Морю.
* * *
Боже, только бы успеть! Голова болела, словно раскалывалась на куски.
Очнувшись на темной улице, Сандро не терял времени на обдумывание случившегося или составления плана действий. Он прыгнул в лодку и взялся за весла. От непомерных усилий уже ныли плечи.
На горизонте ярко, подобно огромному драгоценному камню, сиял «Буцентавр», переливаясь золотым и алым убранством. Там сейчас вся знать республики!
И никто не подозревает, что судно обречено. Корабль смерти.
На ладонях появились и уже лопнули мозоли. Не обращая внимания на боль, Сандро продолжал грести. Заходящее солнце припекало затылок и шею.
К черту жару! Кавалли налег на весла. До огромной галеры оставалось не более ста ярдов. Дым факелов вдоль борта уже доносился до него. Лодку тряхнуло — Сандро столкнулся с чьей-то гондолой. Не отвлекаясь, чтобы ответить изрыгающему проклятия гондольеру, он продолжил путь, его подгонял страх.
«Почему? — вертелся в голове вопрос. — Почему он оказался столь несообразителен, почему не понял все сразу?»
Весла резали воду. Страж Ночи перебирал в уме улики. Изменения, внесенные в список — имена людей, которых дож не приглашал на церемонию. Они вызваны, чтобы умереть! Последние слова заколотого в больнице браво. Ла Бокка пытался сказать ему о заговоре, взрыве правительственной галеры. И, наконец, главное — пришедшее лишь несколько часов назад известие из Арсенала о том, что похищено значительное количество пороха.
Но только после полученного через пасть льва предупреждения все окончательно стало на свои места.
Ему следовало разгадать план заговорщиков раньше! Но все его мысли слишком были заняты Лаурой. Любовная страсть затуманила ему голову. Наверное, удар неизвестного хорошо прочистил ему мозги.
Между Сандро и галерой оставалось уже пятьдесят ярдов. Кавалли никак не мог успокоиться. Да и какой тут покой: кто-то намерен погубить столько людей!
Потом можно будет поразмышлять, кто же разработал этот хитроумный план, кто напал на него при выходе из Дворца дожей… но это потом. Сейчас же важно лишь одно — успеть вовремя!
Повсюду слышались глухие хлопки: разрывались фейерверки и петарды. При каждом хлопке Сандро закрывал глаза и втягивал голову в плечи. С галеры послышался чудесный голос, исполняющий баркароллу.
Наконец, лодчонка подплыла к «Буцентавру». Кавалли ухватился за огромное весло, не обращая внимания на проклятие гребцов. С трудом перебирая окровавленными руками, он пополз наверх. Весло опустилось и Страж Ночи свалился в воду.
Соленая вода хлынула в рот, нос, уши, в глазах защипало, огнем полыхнула рана на голове.
Сандро вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. К изумлению всех, кто находился поблизости в гондолах и яликах, он снова ухватился за весла. На этот раз ему повезло больше, и вскоре Кавалли уже поднялся на палубу.
Никто не обрадовался его появлению, наоборот, среди гостей дожа послышались гневные выкрики. Вид пришельца — мокрый, со спутанными волосами человек в разорванной рубашке — вряд ли соответствовал торжественной обстановке праздника. Сандро не стал объясняться, извиняться или оправдываться.
— Всем покинуть палубу! Галера будет взорвана!
Никто не пошевелился. Дож обменялся взглядом с женой. Та покачала головой.
— Вы что, совсем рехнулись, мой господин? — сурово спросил Гритти.
Кавалли искал глазами Лауру. Над лагуной опускались сумерки. На палубе толпились десятки, а может, и не одна сотня людей. Девушки нигде не было видно.
— Галера начинена взрывчаткой! — крикнул Сандро. — Уходите, пока еще не поздно!
— Вы имеете в виду порох, мой господин? — дож слегка нахмурился.
— И где же он? — поинтересовалась жена дожа.
Стиснув зубы, Сандро сделал несколько шагов по палубе. Башмаки хлюпали и оставляли лужицы.
— Я не знаю, где… — махнув рукой, он умолк.
Времени на разговоры не оставалось. Вряд ли все эти разодетые вельможи послушаются его и бросятся за борт, да и чему они должны верить? Его словам?
Как убедить этих раздутых индюков, что опасность реальна? Единственный выход — найти порох и выбросить его в море.
Дым смоченного в парафине факела заставил его чихнуть. «Корабельный поставщик, — вспомнилось ему, — отвечал за иллюминацию судна». Преступникам потребовалось внедрить своего человека на судно и они убили поставщика! Как же он не додумался раньше!
— Факелы! — крикнул Сандро и бросился к ближайшему.
Потушив его, Кавалли обломил верхнюю часть. Под ней медленно тлела веревка. Основание, казавшееся деревянным, оказалось гипсовым и слегка треснуло под пальцами Стража Ночи. Бросив его на палубу, Сандро изо всех сил ударил по факелу ногой. Из трещины на палубу просочился ручеек черного пороха.
Над толпой пронесся возглас ужаса.
— Отлично, мой господин! — одобрительно сказал дож. — Ну, а теперь, когда все позади…
— Еще не все позади, — бросил Кавалли и метнулся к другому факелу, потушил его и разбил основание.
Там тоже был порох.
— Ну же, помогите мне! Проклятие, пошевеливайтесь!
Лаура уже сбрасывала праздничное одеяние. Некоторые из гостей, спасая свои жизни, спрыгнули за борт. Другая же их часть стала обезвреживать корабль. Охранники, получив указание Стража Ночи, отправились на поиски в нижние помещения галеры. Заметив на корме Лауру, Сандро бросился к ней.
Пышное платье, головной убор из золотой синели, темный водопад волос… Он влюбился снова.
— Я хочу, чтобы ты немедленно покинула судно, — потребовал Кавалли.
— Нет, — девушка уже вытряхивала из факела смертоносную начинку, руки ее почернели от пороха.
Поблизости Флорио делал то же самое.
Сандро выпятил подбородок.
— Уходи, Лаура.
— Я не уйду и ты не сможешь заставить меня покинуть корабль: мы в море!
На галере творилось что-то невообразимое.
С подошедшего баркаса на палубу поднялся Джамал.
Сотни факелов! Но и множество людей! Кто же успеет раньше: факелы догореть или люди высыпать порох?
Кавалли, стражники, гости — все работали неутомимо. Наконец, погас последний факел и галера погрузилась во тьму.
Сандро позволил себе немного отдохнуть, впитывая тепло ночи. Тело его расслабилось, раны на руках заныли.
Кто-то схватил его за плечо.
— Сандро, дож! — Лаура указала на корму.
Гритти и его жена сидели под красным церемониальным зонтиком. Огромные свечи, стоявшие в позолоченных урнах, догорели почти до основания.
— Боже! — с замирающим сердцем Сандро рванулся туда, с трудом пробиваясь сквозь толпу.
Он расталкивал всех патрициев, священников, чиновников, не обращая внимания на протестующие крики, проклятия и вопли. Какая-то герцогиня, не успевшая уступить дорогу, оказалась сбитой с ног.
Никто не слушал его предупреждений, а между тем до взрыва оставались считанные секунды.
За Стражем Ночи следом кинулись Джамал и Флорио.
Пламя свечи слабо колебалось, танцуя у самого основания. Выхватив из чьих-то рук бокал с вином, Сандро выплеснул его содержимое на пламя. Послышалось протестующее шипение, но… свеча продолжала гореть.
Выругавшись, Сандро ухватил огромную урну, служившую основанием свечи, и поднял ее. Мысленно он представил: взрыв, пламя… и себя, ставшего добычей птиц и рыб. Урна оказалась слишком тяжела: у него не хватало сил справиться с ней. Перед глазами трещал, разбрасывая искры, догорающий фитиль. Кавалли слышал возгласы ужаса, видел, как Джамал вместе с другими отшатнулся к борту.
— Ради Бога, помогите же мне кто-нибудь!
Дож оцепенел. Вытаращив глаза, он смотрел на Стража Ночи, не двигаясь с места.
Нечеловеческими усилиями Кавалли приподнял урну и поставил ее на борт. Еще секунда… Урна зашаталась и тяжело рухнула за борт. Но за мгновение до того, как она упала в воду, фитиль догорел. Раздался взрыв.
Над лагуной вырос огромный фонтан, подобный гигантскому грибу, который обрушился на палубу. Поток холодной морской воды сбил Сандро с ног. Галера вздрогнула, словно ее качнула рука самого Господа и затихла.
Крики и шум уступили место мертвой тишине. Где-то прокричала чайка, жалобно и пронзительно, словно вознося мольбу к небу.
Сандро уцепился за перила руками и, шатаясь, поднялся на ноги. Он увидел бегущую к нему Лауру. Девушка споткнулась обо все еще лежащую на палубе герцогиню, перепрыгнула через перевернутую скамейку и чуть не запуталась в невесть откуда взявшейся веревке.
Все по-прежнему молчали. Лаура повисла на шее Сандро. Головной убор упал и по плечам рассыпались черные волосы.
Страж Ночи обнял ее.
— Лаура, я чуть было не потерял тебя.
— Меня? О, любимый, это я могла потерять тебя.
— И огорчилась бы? — спросил Кавалли. Она погладила его по щеке.
— Ответ ты и сам знаешь.
— Я пришел, чтобы спросить тебя кое о чем.
Оглядев толпу, с любопытством наблюдавшую за ними, Лаура улыбнулась:
— Здесь? Сейчас?
— Пусть себе таращатся!
Сандро гладил теплый шелк ее волос грязными, окровавленными, черными от пороха пальцами.
— Ты выйдешь за меня замуж? — слова вырывались, будто их долго-долго держали под замком.
Сотни зрителей затаили дыхание, но Сандро было все равно: на картине, выставленной в Академии, было обнажено его тело, почему бы теперь не обнажить перед людьми и душу?
— Будь моей, женой! Знаю, мои лучшие годы позади, но клянусь…
— Да?..
— Я буду уважать твою одержимость живописью.
— Ах, да помолчи ты, — попросила Лаура точно капризного ребенка.
Сандро замер, но Лаура поспешила добавить, почувствовав неловкость сказанных ею слов.
— Вечно ты говоришь все, что угодно, кроме того, что требуется сказать.
— Боже мой, если ты мне откажешь…
— Ведь ты меня любишь, правда? — подсказала девушка. И, увидев его изумление, рассмеялась. — Мне следовало догадаться раньше! Когда ты это понял? Почему раньше не сказал мне о своей любви?
Сандро прервал ее вопросы долгим благодарным поцелуем. Лаура почувствовала на губах соленый вкус морской воды и ощутила отчаяние, которое привело его сюда.
Стоявшие поблизости дамы печально вздохнули.
Кавалли поднял глаза:
— Может быть, я только потому и не признался в своей любви к тебе раньше, что ты не давала мне такой возможности, дорогая.
Отступив на шаг, Сандро опустился перед возлюбленной на одно колено.
В толпе послышался ропот, но для Стража Ночи сейчас ничего и никого не существовало — только Лаура.
Она стояла в сыром платье, чуть мерцающем в полутьме, темный нимб волос делал еще более бледным ее усталое, на счастливое лицо. Страж Ночи торжественно взял ее за руку и поднес пальцы возлюбленной к губам. Женщина, ради которой он с легкостью отдаст жизнь!
— Да, Лаура, это правда. Я люблю тебя, — заявление вызвало в толпе приветственный гул.
Сандро ждал ответа. Внезапно девушка залилась слезами.
Сандро поднялся и нежно обнял ее, прошептав:
— Такое уж несчастье, а?
— Нет… то есть, да… О, Сандро, я не знаю, — Лаура обняла его и посмотрела ему прямо в глаза. — Я так пыталась удержаться, не желать от тебя большего, но ничего не могла с собой поделать. Ты нужен мне. Весь, целиком. Мне хотелось, чтобы нас ничто не разделяло.
Кавалли поцеловал ее в мокрую от слез щеку.
— И ты нужна мне, поверь.
На лице Лауры застыло такое недоверчивое выражение, что Сандро улыбнулся.
— У нас будут дети, если того пожелает Господь. Может, шестеро? Ты будешь летом лежать в тенистом саду, а в долгие зимние вечера мы вместе будем сидеть у камина. Поверь мне, мы будем счастливы. Только пожелай, и я вплету в твои волосы маргаритки или стану танцевать на чане с виноградом.
Лаура неуверенно улыбнулась.
— Ты дорого за все заплатишь, Сандро. Положение, титул…
Он прижал палец к ее губам.
— За тебя я отдал бы и душу.
— Дело не в этом. Боюсь, что нарисованное тобой будущее не для тебя, — мягко сказала Лаура.
— Любовь моя, — Сандро наклонился, чтобы поцеловать девушку. — Мы станем мужем и женой раньше, чем зайдет луна.
Их губы слились в поцелуе, и Сандро перестал сомневаться в том, что принял правильное решение. Мягкие теплые губы Лауры обещали такое… все остальное не имело значения.
Откуда-то издалека донеслись музыка и чудесный высокий голос Флорио. Трубодур воспевал любовь столь великую, что даже Страж Ночи Венеции признал ее.
Девушка, наконец, отстранилась от возлюбленного и застенчиво на него взглянула.
— Ах, Сандро, как бы хотелось, если бы это было возможно, запереть в сундуке твое признание, чтобы иногда доставать его оттуда и любоваться им.
Кавалли улыбнулся — широко, весело, беззаботно, как улыбаются только очень молодые люди.
В толпе все вдруг заговорили, послышались смех и пение, кто-то притопнул ногой и попытался танцевать.
— Да, этот праздник никогда не забудется! — раздался возглас.
Лаура чувствовала себя такой счастливой, что, казалось, стоит взмахнуть руками, и она поднимется в небо, чтобы улететь вместе с Сандро в те края, куда он хотел забрать ее с собой однажды.
Девушка рассмеялась — звонко, весело, легко. Краешком глаза она заметила, что на них смотрит дож.
Сандро приблизился. Андреа Гритти и его жена поднялись, оказывая Стражу Ночи редкую честь.
— Мой господин, — обратился к нему дож, — у меня нет слов, чтобы выразить всю нашу признательность и благодарность.
— Опасность миновала, — невозмутимо ответил Кавалли. — Но преступников еще предстоит найти.
— И вы найдете их, — сказала Бенедетта Вендрами. — Мы полностью доверяем Стражу Ночи Венеции.
Дож подозвал Джамала и Флорио. Первый получил необычно ценный рубин, обрамленный жемчугом — Гритти снял цепь с этим дорогим камнем со своей шеи. С глубоким поклоном африканец принял дар. Второму жена дожа вручила сапфировую брошь. Она приколола ее к бархатному наряду певца и поцеловала в щеку.
— Даниэле гордился сегодня бы вами.
Флорио помрачнел.
— Жаль, что мне не удалось спасти его.
Гритти погладил бороду и посмотрел на Сандро.
— Твоя награда?..
— Ваше сиятельство, мне ничего не нужно, ведь я всего лишь исполнил свой долг.
Наклонившись, Сандро поцеловал Лауру в щеку и спустился на нижнюю палубу: следовало проверить, нет ли там спрятанной взрывчатки.
Лаура смущенно стояла перед дожем и его супругой. Она присела в глубоком реверансе и была отпущена. Вокруг звучала музыка, смех, рвались фейерверки.
Повернувшись, Лаура столкнулась лицом к лицу с Магдаленой. Она открыла было рот, чтобы поприветствовать подругу, но слова застряли у нее в горле — в каждой руке у послушницы был зажат стеклянный стилет.
Магдалена приготовилась к нападению. Она стояла пригнувшись, отчего горб вырисовывался четче обычного. Глаза ее сверкали ярче стилетов. Казалось, сейчас ей было не до Лауры: взгляд горбуньи не отрывался от дожа.
— Магдалена! — воскликнула Лаура, но это ей лишь показалось: с ее губ слетел лишь слабый шепот.
Буйное веселье, возобновившееся на галере, поглотило этот звук. Никто его не услышал, как никто не заметил странную, закутанную в черное фигуру, крадущуюся к Андреа Гритти.
Времени на размышление не оставалось, и Лаура бросилась к Магдалене. Сверкнуло стеклянное лезвие, и девушка ощутила его ядовитый укус на ладони. Звук разбившегося стилета привлек внимание Джамала. Африканец заслонил собой дожа.
— Стража! — закричал кто-то.
Тяжелые шаги спешащих охранников прогромыхали по палубе. Ошеломленная случившимся, Лаура в отчаянии смотрела, как плотное кольцо смыкается вокруг Магдалены. Послушница все еще держала в руке стилет, заставляя стражу двигаться осторожно, с опаской. Бледное лицо монахини застыло. Она подняла руку с зажатым стилетом и направила его в свою грудь.
— Нет! — крикнула Лаура.
Оттолкнув Джамала, она рванулась к подруге.
Слишком поздно! Страшное острие пронзило тело незваной гостьи «Буцентавра». Глаза ее закатились, колени подогнулись, горбунья рухнула на палубу.
Опустившись на колени, Лаура обняла Магдалену и прижала ее голову к себе. Из раны на груди сочилась кровь, а вместе с ней уходила жизнь. Капюшон упал с головы послушницы, открыв взглядам десятков людей бледное полное лицо, на которое смерть уже наложила свою печать.
— Боже мой, Магдалена, — прошептала Лаура сквозь слезы, — что же ты наделала?
— Все кончено, — умирающая едва могла говорить… — не хотела… чтобы ты… пострадала… всегда тебя любила.
— Но почему? — тело подруги становилось все тяжелее с каждым мгновением.
— Я должна была его убить…
— Дожа?
Магдалена едва заметно кивнула.
— Моего… отца.
— Невероятно, — пробормотал кто-то.
Потрясенные услышанным, многие отвернулись, другие устремили взгляды на Андреа Гритти. Лаура чувствовала, что позади нее, приблизившись, стоит Сандро, но она не обернулась.
В горле Магдалены забулькало, изо рта показалась кровь. Бедняжка попыталась вздохнуть и… тело ее обмякло. «Сердце остановилось», — почувствовала обнимавшая подругу девушка.
Лаура онемела, окоченела от горя. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, она взглянула на Андреа Гритти.
— Это правда? Вы отец дочери Челестины?
— Челестины? — по лицу дожа скатилась слеза и исчезла в густой, черной бороде. — Должно быть, так.
Бенедетта закрыла лицо руками.
— Мы были… любовниками давным-давно, до того, как Челестина постриглась в монахини. Клянусь Господом, я ничего не знал о ребенке!
Сандро осторожно положил безжизненное тело на палубу, поднял Лауру на ноги и прижал ее лицо к своей груди.
— Как же вышло, что ты не знал, Андреа?
С болью и отчаянием смотрел Гритти на уродливое тело дочери.
— Я был тогда кондотьером. Сандро, ведь мы воевали вместе, ты помнишь?
Несколько месяцев нас не было в Венеции. Ты не забыл? Корфу, Кипр, Ровенна… Но почему она решила отомстить только сейчас, через столько лет?
— Я узнаю это, — сказал Страж Ночи.
Над мертвым телом склонился священник и закрыл глаза Магдалены.
— Кончено, — прошептал стоящий рядом Фло-рио.
Жалость к бедной послушнице, свидетелем гибели которой он стал, боролась в его душе с гневом, вызванным тем, что она сделала с Даниэле Моро.
— Да, — откликнулась Лаура, устремляя на Флорио полные глаза слез, — кончено.
Девушка поежилась и добавила шепотом:
— Но… кто-то должен сообщить все Челестине.
