Глава 5
Форт Ворс, Техас,
август 1900 — март 1901 гг.
Он шагал по Венс Севенс-стрит, глядя на шикарные дома по обеим сторонам улицы, в которых жили самые богатые люди Форт Ворса. Тревис был уверен, что когда-нибудь и у него будет такой же. Пока же Джессика Харт не соглашалась поселиться вместе с ним, несмотря на всю свою влюбленность. Она решила до свадьбы пожить у мистера Генри Барнетта, адвоката своего отца и ее крестного.
Уверенный, что Барнетт свяжется с Джастином Хартом и тот несомненно попытается помешать слишком поспешной свадьбе, Тревис принял решение. Он появился на Венс Севенс-стрит с целью воссоединить Джессику с ее настоящей матерью Пенелопой Грисхем.
И вот он у дома, выстроенного в стиле итальянского дворца. На звонок открыла горничная в черном платье с белым передником и в белом кружевном чепце. Она была полной противоположностью Мэб из дома Хартов с ее деревенской неуклюжестью и грубой одеждой. Горничная проводила его в гостиную, украшенную светлым ковром, мраморным камином, хрустальной люстрой, изящными креслами, диванчиками и столиками. На двух стенах висели огромные зеркала, расположенные так, чтобы хозяйка могла отовсюду любоваться своим отражением.
Пенелопа Грисхем была и теперь так же красива, как и семнадцать лет тому назад. На ней был изысканный туалет цвета лаванды с многочисленными складочками и оборочками. «Это, наверное, пеньюар», — подумал Тревис. Он видел такие у некоторых богатых дам в Корсикане. Пенелопа, уютно устроившись в большом бархатном кресле, пристально смотрела на него.
— Мы встречались с вами раньше? — в ее взгляде было больше кокетства, чем подозрения.
Поскольку Тревис не хотел, чтобы она раньше времени вспомнила испуганного ребенка в конторе Хьюга Грисхема и не восприняла его враждебно, он ответил вопросом на вопрос:
— Вы бывали когда-нибудь в Лаббок Каунти или Корсикане?
— Слава Богу, нет.
— А это как раз те места, где часто бываю я, — сказал он, думая, что лучше произвести впечатление простого человека, сраженного ее красотой. — И можете быть уверены, что я не смог бы забыть вас, миссис Грисхем.
Он наблюдал, как она приосанилась. «С ней не будет проблем», — злорадно решил он.
— Выпьете чаю? — ее изящные руки запорхали над чашками.
— Нет, мэм, спасибо. Я пришел просить вас об одолжении, миссис Грисхем. Если вы мне поможете, я буду очень рад.
Она удивленно подняла брови.
— Я сбежал с вашей дочерью.
Кровь резко прилила к ее лицу, потом она побледнела.
— Джессика — ваша дочь от первого брака, — добавил он, отрезая ей путь к отступлению.
Ее рот угрожающе сжался.
— Харты против брака, — сказал Тревис, — а, как вы знаете, Джастин очень жестокий человек. Тот, кто отобрал у матери ее дитя, не может быть другим.
Тревис полагал, что он поступает правильно, обвинив Джастина Харта в разлуке. В действительности он даже не имел понятия, хотела ли Пенелопа оставить ребенка у себя. Похоже она была не слишком обременена материнскими чувствами. Тревис даже не знал, почему они развелись, хотя на месте Харта он непременно развелся бы с Пенелопой, чтобы жениться на Энни.
— Я очень надеюсь, что вы, как бы это сказать, возьмете Джессику под свое крыло. Конечно, если вы не боитесь своего бывшего мужа. Я смогу вас понять, если…
— Я не боюсь Джастина Харта! — резко ответила она.
— Да, мэм. Но поскольку мистер Харт прятал ее от вас все эти годы, я думаю, он будет очень расстроен, найдя ее в вашем доме.
Тревис увидел злобу в ее фиалковых глазах и понял, что не ошибся в ней. Этой женщине нравилось причинять боль, как это было в случае с его отцом, и теперь он видел то же самое. Она хотела причинить страдания Джастину Харту и надеялась сделать это с помощью дочери.
— Итак, вы женаты на моей дочери?
— Нет еще, — ответил Тревис. — Теперь она у мистера Генри Барнетта.
Имя Барнетта вызвало новые эмоции. Фиалковые глаза еще больше потемнели от ненависти.
— Ради соблюдения приличий. До тех пор, пока мы не поженимся, — объяснил Тревис, как будто не замечая ее реакции.
— Этого не следовало делать, — раздраженно заметила Пенелопа, — Барнетт — вдовец. — Она ядовито-льстиво улыбнулась и добавила: — Самый лучший выход для Джессики — приехать сюда. Я сама все устрою со свадьбой. Девочке повезло найти такого ловкого молодого человека, который соединит ее с матерью, а мать устроит ей такую чудесную свадьбу, какую ей никогда бы не сделал ее отец. — Пенелопа постукивала длинными ногтями по ручке кресла. — Джастин всегда был бессердечным и скучным.
— Я это заметил, — сказал Тревис.
— А на что вы будете жить, мистер Парнелл?
— Я нефтепромышленник из Корсиканы.
— Да? Это прибыльное занятие?
— Очень.
— Чудесно. Теперь вы должны немедленно доставить сюда Джессику. Не обращайте внимания на Джастина и Генри Барнетта. Скажите, а что думает об этом ее мачеха? — фиалковые глаза прищурились.
— Я боюсь, что миссис Харт меня не любит, — сказал Тревис, и это было правдой. Ведь Энни Харт была свидетелем того, как он чуть не испортил репутацию ее дочери.
— Ну, конечно. Ладно, пусть вас это не волнует. Мнение Энни Харт ничего не значит. Она всегда была женщиной с плохим вкусом и Плохой репутацией, и я сомневаюсь, чтобы она изменилась.
Тревис весело улыбнулся. Злоба достигла цели — Пенелопа против Джастина и Энни, злоба привела к тому, что он обеспечен поддержкой своей будущей тещи. Легкое, невинное кокетство смогло убедить Пенелопу в том, что это она сама хочет, чтобы новобрачные жили в ее доме, а это дает шанс Тревису отомстить как можно лучше. Мертвое лицо отца промелькнуло перед его глазами, но он мило улыбнулся Пенелопе, хотя сердце его было наполнено злобой, как и ее собственное.
* * *
— Ради Бога! — воскликнул Джастин. — Неужели Сисси не могла присмотреть за девочкой?
— Сисси понятия не имела, что Джессика поедет на велосипеде и сбежит.
— Велосипед, — пробормотал Джастин.
— Не тот, который купил ей ты, — сказала Энни. — Это был велосипед Марты. О, дорогой, я надеюсь, с ней все в порядке. Я знаю, что она любит его, но любит ли он ее?
— Он сделал это не ради денег, — сказал Джастин. — У него большое дело в Корсикане. Тогда почему, почему он хочет на ней жениться? Может, и правда он ее любит. А может, она…
— Джастин, ты не имеешь права так думать. Она очень самостоятельная и умная девушка. Она ничего не позволит до свадьбы. — Энни ясно понимала зыбкость своих утверждений. Тревис Парнелл напомнил ей Джастина, а ведь двадцать пять лет тому назад она тоже была самостоятельной умной девушкой.
— Это моя ошибка, — заметила Энни, вздохнув. — Когда она мне говорила, что выйдет за него замуж тотчас, как только он ее попросит, я сказала, что мы объявим помолвку на год.
С раскаянием на лице она добавила:
— Я так сказала только потому, что мы о нем ничего не знали.
Джастин нахмурился.
— Ладно, будем надеяться, что он сделает ее счастливой. Перед отъездом к Сисси она ясно дала мне понять, что я этого не достиг.
Энни утешающе обняла мужа:
— Никто из нас даже и не предполагал, в каком состоянии она уезжала, бедное дитя.
* * *
— Джессика, — Тревис взял ее за руки, — помнишь, ты интересовалась своими настоящими родителями?
Джессика вздрогнула. Неужели он обнаружил что-то, что изменит его решение о женитьбе? Она с ужасом представила себе, что ждет ее после всей радости от его предложения и волнений побега с ним.
— Я видел, как ты несчастна от мысли, что ты подкидыш, поэтому я кое-что узнал.
«Когда?» — изумилась она. Сегодня утром? О, Боже, если бы она не настаивала на своем пребывании в доме Генри Барнетта, Тревис не стал бы…
— Джастин Харт — твой настоящий отец.
Джессику охватило смущение и замешательство. Как могло такое быть, если Энни не ее мать, а Тревис, она это точно знала, не будет ей лгать.
— Этого не может быть! Я ведь говорила тебе про Дэвида и Неда.
— Я знаю, — мягко сказал он, — но подумал, Джесси, у тебя необыкновенные глаза, точно такие, как у твоего отца.
«А вдруг это правда?» — мелькнула счастливая мысль и тут же погасла.
— Он был женат на другой женщина, когда родилась ты, и она является твоей настоящей матерью.
— Но… Но… Дэвид и Нед, они на месяц старше меня. Как…
— Мы не должны никого осуждать, — сказал Тревис, зная, как сильно она любит Энни. — Это было давно, и мы не знаем, что тогда произошло. Важно то, что твоя настоящая мать жива. Они с твоим отцом развелись вскоре после твоего рождения.
— Она жива?
— Ее зовут Пенелопа Грисхем.
Джессика глубоко вздохнула, вспоминая потрясающую женщину, которую она однажды видела в опере.
— Ты знаешь ее? — в замешательстве спросил Тревис.
— Я видела ее, но мы никогда… — Джессика смущенно замолчала. — Мне кажется, что она не захочет меня увидеть.
— Она хочет, Джесс! Она приглашает тебя пожить в ее доме, пока мы не поженимся. Она даже хочет сама устроить свадьбу и прием.
— Правда? — Глаза Джессики широко распахнулись, и Тревис почувствовал угрызения совести. Спокойно, он должен защитить Джессику, он сможет сделать все необходимое. Возможно, это и не понадобится. В отместку разозленному Джастину Пенелопа, без сомнения, примет свою дочь очень нежно.
* * *
Джессика обессиленно села на атласное одеяло своей кровати. Ее мать хотела, чтобы она называла ее Пенелопой. Она объяснила, что слово «мама» всем напомнит тот давнишний скандал. После первого объяснения Пенелопа добавила с веселым смехом: «Кроме того, дорогая, мы больше похожи на сестер, чем на мать и дочь, ведь правда?» Однако Пенелопа дала понять, что они не совсем похожи. Не раз, к стыду бедной Джессики, она повторяла, что та не унаследовала ее красоту. Конечно, Джессика знала, что это правда, но было так больно выслушивать это.
С другой стороны, Пенелопа уделила ей очень много внимания, водила от одного портного к другому, купила ей не только чудесный свадебный наряд, но и дорогое приданое. При этом она часто напоминала, что, по-видимому, бедная Джессика не привыкла к дорогой одежде и украшениям, живя все эти годы в доме Джастина Харта. Она никогда не говорила, почему после развода Джессика осталась с отцом, а сама Джессика спросить не отваживалась. Несмотря на все любезное отношение к ней, Джессике было нелегко. Пенелопа была вспыльчивой, иногда становилась необъяснимо резкой, хотя все обидные вещи говорила с улыбкой и смехом.
Генри Барнетт был категорически против переезда на Вест Севенс-стрит. Хьюг Грисхем тоже не особенно радовался пребыванию Джессики в своем доме, в ее присутствии он чувствовал себя неловко, но он обожал жену и, казалось, готов был выполнить любое ее желание, даже оплатить приданое и свадьбу, что стоило уйму денег.
Джессика видела, как много денег мать тратит на нее, и знала, что должна быть благодарна за это, но вместо этого ей почему-то хотелось плакать. Найдя мать, она потеряла Энни, в чьей любви не сомневалась. Она потеряла братьев и сестру. Она потеряла отца, в любви и привязанности которого полностью не была уверена. Она не должна была убегать! Если бы они узнали, как сильно любит ее Тревис, они сократили бы срок помолвки! Но все эти рассуждения исчезали от одной мысли: Тревис! Как она любит его!
* * *
— Да, сэр, — откровенничал Хьюг Грисхем, — когда я приобрету один из больших северных упаковочных складов, цена моих акций в «Форт Ворс Дресст Биф и Пэйкинг Компани» быстро поднимется. — Он положил себе еще кусок мяса и налил третий стакан вина. — Вы, возможно, не в курсе, Парнелл, поскольку вы нефтепромышленник, но техасские ранчеро терпят убытки из-за карантинных ограничений против клещевой лихорадки.
Тревису показалось нелепым, если Хьюг Грисхем вдруг начнет рассказывать ему о том, как очень бедный Хьюг разбогател, отобрав ранчо у Уильяма Генри Парнелла.
— В чем мы действительно нуждаемся, так это в хороших складских помещениях. «Форт Ворс Дресст Биф» последнее время терпит убытки, но когда «Армор» или «Свифт» объединятся с нами, все изменится к лучшему. Он зачерпнул ложкой жаркое и положил себе на тарелку.
Тревис злорадно отметил, что жизнь в высшем обществе не улучшила внешнего вида Хьюга Грисхема — он выглядел намного хуже, чем семнадцать лет назад. Его фигура обрюзгла, а лицо было красного цвета от чрезмерного употребления спиртного. Интересно, как относится Пенелопа к внешности своего мужа? Тревис украдкой взглянул на нее и решил, что, наверно, внешность ее не заботит, интересуют ее только его деньги.
— Как я уже говорил, — продолжил Хьюг, привлекая внимание Тревиса, — с этим новым складом наши ранчеро смогут избежать карантинных ограничений, посылая мясо для обработки в Форт Ворс. Это принесет деньги им, городу и банку, а я заработаю круглую сумму.
— Звучит прекрасно, — сказал Тревис.
— Так оно и есть, — Хьюг самодовольно улыбнулся. — Представители «Армора» уже приехали сюда для предварительных переговоров.
— Действительно? — пробормотал Тревис. Он через стол ободряюще улыбнулся Джессике, которая почти ничего не ела и выглядела бледной и замученной. Возможно, устала от бесконечных походов за покупками.
* * *
— Мы получили сообщение от Генри, — Энни выглядела очень расстроенной. — Джесси была у него, но теперь уехала. О, Джастин, я даже не отваживаюсь сказать тебе, где она! — Глаза Энни наполнились слезами. — Если бы я только не стала тогда паниковать от того, что она готова немедленно выйти замуж за Парнелла!
— Что случилось, Энни?
— Она у Пенелопы!
Джастин остолбенел.
— Я хотел бы знать, как это случилось, — пробормотал он.
— Это уже неважно. Пенелопа протянула ей руку, поддержала! А ведь Джессика ничего не знает! Мы ведь ее не предостерегли!
— Джессика уже далеко не ребенок, — сказал Джастин, но лицо его стало бледным и испуганным.
— Пенелопа жестока и мстительна. В лучшем случае она расстроит девочку своим злобным языком.
— Я не понимаю, как все это могло случиться, — нахмурился Джастин, — если только Парнелл… Может, Парнелл решил жениться на ней потому, что ему что-то нужно от Хьюга, от его банка? Бурение скважин стоит очень дорого, тем более, когда неизвестно, обнаружишь ли нефть. Может, ему нужна финансовая поддержка? От Хьюга? От меня?..
— А это значит, что женился он из-за денег! Бедная Джессика!
— Ладно, как бы то ни было, он на ней женился. Мы должны забрать ее от Пенелопы. Я поеду в Форт Ворс и поговорю с Парнеллом.
— Но в таком случае ты должен рассказать ему все, что случилось, когда Джессика была маленькой. А он расскажет ей! О, Джастин!..
— Ты, конечно, права, — он нахмурился. — Но я прижму Хьюга, ведь я владею большим количеством его акций.
* * *
Тревис заплатил за выпивку и подвинул стакан новому знакомому из Чикаго.
— Удивительно, что «Армор» заинтересован в партнерстве с местными банкирами и скотоводами, — заметил он.
— Ну, я ничего не могу сказать по этому поводу, — уклонился от ответа Гройней, — и я не уверен, что кто-нибудь захочет приехать сюда работать. Вовсе не потому, что Форт Ворс плохой город, — добавил он вежливо.
— Я из Корсиканы, — Тревис усмехнулся и отпил глоток виски. — По-моему, вам не может понравиться Форт Ворс.
Представитель «Армора» улыбнулся в ответ и заметил, что этот город трудно полюбить, невзирая ни на чье мнение.
— Вы сказали нефть? Думаю, на это нашлись кое-какие деньги здесь, в Техасе?
— Есть немного, — сказал Тревис, — но я рассчитываю на большее. — Он подумал о дополнительных сведениях, полученных по скважине «Саур Скрингл Маунд» недалеко от Бьюмонта. — Да, в техасскую нефть нужно вкладывать больше денег.
— Мне интересно ваше мнение о местных бизнесменах. Это не для каких-то выводов и решений, ведь мы ведем только предварительные переговоры.
Тревис кивнул. У него не было намерения слишком откровенно предостерегать Гройнера.
— Так что же вы можете сказать? — спросил тот.
Тревис пожал плечами:
— Больше всего их интересует хорошая цена на мясо, а не прибыль упаковочных складов.
Представитель «Армора» нахмурился и стал кругами передвигать свой стакан по стойке бара, затем произнес:
— Ведь большинство акционеров здесь, в Форт Ворсе, банкиры и бизнесмены, а не скотоводы?
— Конечно, — согласился Тревис. — Здесь каждый зарабатывает или теряет на цене мяса.
— А-а, — Гройнер снова нахмурился.
* * *
— Джессика, я больше не хочу слышать ни слова о перьях! — резко сказала Пенелопа. — Завтра свадьба и твой головной убор будет украшен перьями и цветами. Это необыкновенно красиво и очень изысканно.
— Может, все-таки откажемся от перьев? — Джессика сделала последнюю попытку изменить решение матери. — Ведь американское общество орнитологов, членом которого я состою, подсчитало, что каждый год убивают пять миллионов птиц — пять миллионов! — только для того, чтобы дамы…
— Я не только не откажусь, — строго прервала ее Пенелопа, — я настаиваю на этом! Что у тебя за манеры?! Это меня раздражает.
Джессика почувствовала легкую тошноту, подумав о бедных птицах, которые должны умереть, чтобы стать украшением.
— Ты окончательно меня расстроила! Где мое лекарство?
Джессика пошла в кабинет и принесла флакон. После дозы лекарства состояние Пенелопы заметно улучшилось. «Что же это за чудесное лекарство?» — удивленно подумала Джессика.
— Мне надо обсудить с тобой еще кое-что очень важное, поэтому слушай внимательно. — Пенелопа даже перестала барабанить пальцами. — Завтра ты станешь замужней женщиной и столкнешься с вещами, о которых я должна тебя предупредить… ну, в общем… это касается мужчин.
Джессика почувствовала, как краска заливает ей лицо. Она хотела сказать матери, что более или менее осведомлена обо всем и знает, чего ожидать. Однако, подумав, решила промолчать, чтобы Пенелопа не сочла ее испорченной.
— Когда завтра вечером вы ляжете в постель, Тревис захочет… ну, захочет сделать с тобой кое-что очень болезненное и неприятное.
Джессика моргнула.
— Но он этого от тебя ждет. Ты должна с этим смириться. Я очень рада, что моя мать предусмотрительно предупредила меня перед свадьбой, — добавила Пенелопа. — Поскольку ты моя дочь, я уверена, что ты возненавидишь это. Как и большинство женщин! Хотя есть немногие, очень немногие, которые считают это самым приятным занятием.
Джессика вспомнила свое возбуждение от поцелуев и прикосновений Тревиса и ужаснулась от мысли, что сказала бы Пенелопа, узнай она об этом.
— Я посоветую тебе сосредоточиться на одежде.
Одежда? Мать имеет в виду ночную рубашку, сшитую специально для первой брачной ночи? Она действительно очень красивая — с высоким кружевным воротником, кружевами на оборках, перламутровыми пуговицами по всей длине спереди, мягкая, легкая, полупрозрачная.
— В это время я представляю себе все мои любимые платья и решаю, какое новое закажу у своего портного. Таким образом я и не замечаю, как все проходит. Конечно, в первый раз тебе будет очень больно, но потом это уже не так болезненно.
Джессика была потрясена. Даже если это правда, это был не тот разговор, который мать должна вести с дочерью перед свадьбой. Джессика чувствовала, что Энни не относилась к данной проблеме так отрицательно. Как у нее было с Джастином? Ведь Энни была близка с Джастином, когда он был еще женат на Пенелопе. Значит Энни, должно быть, из тех немногих других женщин? Но ведь она очень хорошая, такая добрая, веселая, сердечная! Джессика задумалась. Она потеряла свою мать, нет, не мать — мачеху. Ее мать сидела напротив и, попивая свое лекарство от нервов, рассказывала страшные вещи о мужчинах. Правда Джессика была уверена, по крайней мере надеялась, что к Тревису это не относится.
* * *
В течение всего бесконечного завтрака Хьюг ворчал о неудачах в делах. Представители «Армора» уехали из города так и не заинтересовавшись объединением. Тревиса все это очень обрадовало.
— Ну, — сказал Хьюг Грисхем, когда они уселись в его кабинете с сигаретами, — я полагаю у дам теперь милая беседа.
Тревису трудно было представить, чтобы Пенелопа Грисхем могла с кем-то мило беседовать. Однако сам он был не прочь поговорить с Хьюгом. Ему было интересно, откуда у человека такие деньги, которые он тратил теперь в основном на прихоти жены — дом для нее, ее украшения, ее наряды, огромные расходы на свадьбу дочери, о которой раньше она совершенно не заботилась. Поняла ли Джессика, какая пустая и злая женщина Пенелопа? Возможно, нет. Пусть бы это не случилось подольше, до того, как он покончит с Пенелопой и Хьюгом.
— Мне кажется, я должен поговорить с тобой о твоей… э-э… женитьбе.
Тревис удивленно поднял брови. Неужели это будет отцовский разговор? Как дико, что Хьюг, погубивший его отца, решил занять его место, по крайней мере на сегодняшний вечер. Хьюг откашлялся. Он выглядел смущенным. Тревис, сдерживая неприязнь, старался казаться безразличным.
— Поскольку ты молод, у тебя небольшой опыт в… э-э… с невинными девушками… — Хьюг вопросительно посмотрел на него. Тревис не шевельнулся. — Ну, в общем, возможно, ты не подозреваешь, э-э… что твоя невеста не проявит… э-э большого энтузиазма в брачной постели.
Тревис кивнул, но подумал, что если Джесс не проявит энтузиазма, ему придется изменить свое мнение о ней.
— Ну, так вот, ты должен э-э… все понять правильно и… э-э не ждать от нее слишком многого.
— Я понял, — Тревис уважительно кивнул.
— Отлично, — Хьюг заулыбался. — У меня есть маленький подарок для тебя, мой мальчик. Свадебный подарок. — Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с коробкой, которую передал Тревису.
— Дамам не нравится нагота, — доверительно прошептал он, пока Тревис открывал коробку. Там лежала мужская ночная сорочка и ночной колпак.
«Бедный Хьюг, — подумал Тревис. — Его семейная жизнь с Пенелопой должна быть адом». Возможно, за эти годы Пенелопа сделала немало, чтобы отравить жизнь Грисхему. Но самым приятным для Тревиса была его собственная месть, и он уже начал мстить. Оплата свадебных расходов и приданого была первым маленьким ударом в память Уильяма Генри Парнелла, а когда Тревис узнает источники доходов, это даст ему еще больше шансов.
— Это очень любезно с вашей стороны, сэр, — он изобразил восхищение, а про себя добавил: «А неудача в делах с «Армором» — это мой свадебный подарок себе».
* * *
Венчание проходило жарким августовским днем в протестантской епископальной церкви Святой Троицы, которая, по определению Пенелопы, была самой достойной церковью в городе, известной богатством ее прихожан и большими благотворительными делами, такими как, например, открытие больницы Всех Святых для бедных. Пенелопа принимала непосредственное участие в организации работы больницы, правда сама лично пациентов она не посещала. Она не любила больных людей, особенно бедных больных людей.
Вся церковь Святой Троицы была заполнена хорошо, одетыми незнакомыми людьми. Джессику так много раз кому-то представляли, что она не запомнила ни одного имени. Во время церемонии она выглядела изумленной, не сводила с Тревиса глаз, слова обета произнесла с нежной и счастливой серьезностью. Даже вчерашний разговор с матерью не уменьшил ее радости.
Прием должен был проходить в большой круглой стеклянной оранжерее, где в горшках стояло много экзотических растений. Пенелопа любила повторять, что от них зеленеют руки, хотя сама к ним никогда не притрагивалась. За растениями ухаживали служанки. Перед самой свадьбой произошел скандал. Во время своего последнего обхода оранжереи Пенелопа обнаружила засохшие листья на густом кусте, небрежно задвинутом в угол. Хозяйку с трудом удалось успокоить большой дозой ее лекарства. Но она не выгнала провинившуюся служанку, а решила сделать это после свадьбы.
К тому времени когда они вернулись из церкви, Пенелопа была сама любезность. Она с улыбкой говорила гостям о том, как всем будет приятно находиться среди живых цветов. Цветы в своем естественном состоянии намного прекраснее, чем срезанные и поставленные в вазы.
И тут случилось невероятное. Войдя в оранжерею, Пенелопа увидела, что почти половина цветов засохли.
— Что вы наделали? — пронзительно завопила она.
Все служанки выглядели испуганными за исключением одной, которая стояла с чопорно-вежливым видом.
— Вы же сами, мадам, делаете здесь всю работу, — сказала эта служанка. — Может, вы сделали что-нибудь не так.
Джессика поняла, в чем было дело. Она вспомнила, как однажды Франни в виде эксперимента полила некоторые растения Энни соленой водой. Правда Энни не завопила и не упала в обморок при виде засохших растений, как это сделала Пенелопа.
Поднялась ужасная суматоха, послали за доктором, а прием отменили. Джессика с тоской подумала о том, какой прием мог бы получиться дома, в Ведерфорде, собралась бы вся семья, все друзья… Конечно, Пенелопа постаралась сделать прекрасную свадьбу. Просто вид умерших растений очень ее расстроил, поверг в состояние шока.
— Может, мы пойдем на кухню и чего-нибудь перекусим? — прошептал ей в ухо Тревис, когда гости разошлись, а Хьюг стоял в холле, ломая руки и слушая уверения доктора, что с женой все будет в порядке.
— Стыдно морить голодом новобрачных только из-за тещиных фантазий, — добавил он.
Джессика подавила смешок. Она даже не могла себе представить реакцию Пенелопы на такое определение ее трагедии.
— Пойдем, Джесс. Хьюг позаботится о ней. Он, наверное, привык к такого рода событиям.
Тревис быстро повел ее на кухню, и через несколько секунд новобрачные сидели за длинным деревянным столом, уставленным праздничными нетронутыми блюдами. Там же собралась вся прислуга. Тревис шутил с кухаркой, отпускал ей комплименты, и скоро уже все весело смеялись. Джессике начал нравиться ее свадебный прием. «Они все обожают его», — с нежностью подумала она.
— Перестань выглядеть такой мрачной, любовь моя, — сказал Тревис и добавил, — возьми одну из этих липких зеленых штук. Повар, что это такое? Внутренности саранчи? Мы ели саранчу в Лаббок Каунти, правда, не очень охотно, потому что она, проклятая, так и норовит выскочить изо рта, если его не держать закрытым.
— О, мистер Тревис, с вами не соскучишься! — смеялась кухарка.
«Он назвал меня своей любовью», — подумала Джессика.
