Книга 1
Глава 1
Паркер Каунти, Техас,
август 1900 г.
— А это наша сестра Джессика, — сказал Нед Харт.
Итак, это дочь Пенелопы Грисхем. Тревис Парнелл вежливо представился и внимательно оглядел ее. Мисс Джессика Харт была совсем не похожа ни на кого из родственников, по крайней мере внешне. Лицо Пенелопы Грисхем отчетливо сохранилось в сознании Тревиса, словно и не прошло семнадцати лет с тех пор, как он ее увидел впервые; она была очень красива. Харт, отец Джессики, все еще красив, как и Энни, мачеха девушки, рыжеволосая женщина с мягкой улыбкой. Тревис почувствовал смутное беспокойство, когда его представили отцу — какое-то знакомое имя… Но ведь его интересовал не отец, его интересовала дочь. И если ему повезет, она не будет похожа характером на Пенелопу. Он решил жениться на Джессике Харт, и его не радовала мысль получить в жены эгоистичную злобную женщину. Если же она такая, это хуже, потому что через Джессику он должен добраться до Пенелопы Грисхем и ее мужа Хьюга и заставить их пожалеть о том дне, когда они впервые услышали имя Парнелла.
— Мы называем ее Джессика-гений, — сказал Нед, — потому что она намного умнее и образованнее нас.
— Довольно, Нед, — сказала Энни Харт, бросив взгляд на смутившуюся девушку.
Гений? Тревис нахмурился. Ему не нужна слишком самоуверенная девушка. Он посмотрел на нее еще раз — не была ли она в очках, когда вошла в гостиную; подумал, что она, должно быть, очень чувствительна. Невзирая на богатство отца, мисс Джессика Харт не выглядела модницей, и теперь она пришла приобрести не наряд, а мужа. Если она окажется такой же злобной, как ее мать, Тревис может с ней развестись, как Джастин Харт развелся с Пенелопой, но этого не случится до тех пор, пока он не отомстит Грисхемам.
С такими мыслями Тревис тепло улыбнулся будущей жене, и губы девушки удивленно вздрогнули. «Разве ей никогда не улыбался мужчина?» — удивился он, чувствуя к ней жалость. Довольно! Ведь жалость не поможет отомстить за отца. Как всегда, сердце Тревиса вздрогнуло, когда он вспоминал Уильяма Генри Парнелла, его шутки, его смех. Отец, которого он так любил, покончил с собой в тридцать семь, а люди, которые довели его до самоубийства, до сих пор живы и стали еще богаче.
Взглянув на него, Джессика Харт улыбнулась в ответ, и Тревис почувствовал удовольствие. Нежная улыбка осветила ее лицо, а большие голубые глаза распахнулись еще шире. Ее глаза совсем не были похожи на глаза Пенелопы Грисхем. В них не было ни злобы, ни расчета. Она была светловолосая, с нежными чертами лица и приятными пухлыми губами.
Его будущий богатый тесть никому не причинил зла, но Тревису не нужны деньги Харта. У него достаточно своих денег и достаточно ненависти, чтобы разорить Грисхемов своими собственными силами. Единственное, что ему необходимо, — это внедриться в их среду, а мисс Джессика поможет ему в этом.
— А это наша сестра Франни, бездельница, — сказал Нед. — Не верь тому, что она говорит и делает, потому что однажды можешь найти у себя в супе лягушку.
— Нед, — строго сказала Энни Харт.
— Но, мама, — запротестовал Нед с невинным видом, — ты же помнишь, что она сделала в последний раз с Генри Барнеттом, когда он пришел к папе по делу.
Франни-бездельница, четырнадцатилетняя девочка с рыжими вьющимися, как у матери, волосами, улыбалась, ничуть не смущаясь. «Через пару лет она будет красавицей, — подумал Тревис, — но она еще очень молода для моих планов и, что самое главное, она не дочь Пенелопы». Когда он расправится с Пенелопой и Хьюгом, они станут еще беднее и несчастнее Уильяма Генри Парнелла, доведенного ими до самоубийства. Тревис поступит с ними так, как они поступили с его отцом.
— Могу я сесть рядом с вами, мисс Джессика? — спросил Тревис, когда Энни Харт пригласила к столу. — Разумеется, с вашего разрешения, миссис Харт.
— Конечно, — Энни ободряюще улыбнулась. «Бедная Джессика, она немного скучает с тех пор, как вернулась из школы в Вашингтоне, — подумала Энни. — Внимание такого приятного молодого человека должно ее взбодрить».
«Интересно, — подумал Тревис, — будет ли так же довольна Энни Харт, когда узнает причину его столь поспешной женитьбы на ее падчерице». У него нет времени для долгих ухаживаний. Ведь у него есть масса других дел кроме разорения Грисхемов, а в этом ему помогут деньги, власть и хитрость. Деньги — это важно, они дают ему власть. Отсутствие их погубило его отца. Деньги помогут ему, Тревису, погубить Грисхема.
Когда он усаживал Джессику Харт за длинный обеденный стол, его рука на мгновение задержалась на ее плече. От него не ускользнуло, что она напряглась и смутилась. «Не надо быть очень умной, чтобы понять необходимость именно такого поведения в данной ситуации, — подумал Тревис. — Но ей всего лишь двадцать два, и вряд ли она опытна в таких делах». Двадцать два года и не замужем — он мечтать не мог о более подходящей ситуации.
Когда он сел за стол, из кухни в столовую донеслись странные звуки, будто свирепый дровосек рубил очень твердое дерево.
— Надеюсь Мэб не забыла вынуть пищу из жестянки сразу же, как только ее открыла, — озабоченно пробормотала Энни. — Если она этого не сделала, все непременно будет испорчено.
Тревис слышал предположение, будто консервированная пища очень быстро портится, если после вскрытия ее оставить в жестянке. Он знал, что это неправда, но не мог и представить, что такая богатая семья, как Харты, может есть консервированную пищу.
— Я думаю, у вас нет повода для беспокойства, — вежливо сказал он. — В полевых условиях я часто ел консервированные бобы, иногда даже через день после вскрытия жестянки, без каких-либо болезненных последствий.
Энни Харт посмотрела на него с ужасом, а Джастин сказал:
— Так вы занимались скотоводством, мистер Парнелл? Я знавал одного скотовода по имени Парнелл.
— В Техасе есть много Парнеллов, — быстро ответил Тревис. Он не хотел, чтобы его отца вспомнили раньше времени. — Даже в Корсикане есть какой-то Говард Парнелл, но ко мне он не имеет никакого отношения.
— Не думаю, что я знаю его, — сказал Джастин.
— Тревис нефтепромышленник! — воскликнул Нед.
— Нефть?..
В это время из кухни послышался глухой удар.
— Она опять ударила по столу вместо жестянки, — сказала Энни.
— Чем? — спросил Тревис, довольный, что увел разговор от своей семьи, пытаясь отгадать, что же происходит на кухне.
— Топором, — сказал Нед. — Она открывает жестянки топором, а поскольку Мэб не видит дальше собственного носа, она чаще попадает по столу, чем по жестянке.
— Да?! — Тревис уже перестал надеяться на хороший обед.
— Я ничего не знаю о нефтяном бизнесе, — сказал Джастин Харт. — Это прибыльное дело?
— Очень, — Тревис был рад произвести впечатление на будущего тестя.
— Как вы занялись нефтью?
— Когда я жил на ранчо в Лоббоке и Кросби Каунти, моим хозяином был Джо Рей Брок, возможно, вы его знаете.
Тревис тщательно выдумал историю своей жизни. Лучше не вспоминать те бездомные и голодные четыре года жизни в Форт Ворс. Пусть они думают, что все свое детство он провел с Джо Реем.
— Брок? — Джастин задумался. — Кажется, я встречался с ним. Очень вспыльчивый человек, не правда ли?
— Да, действительно, — сказал Тревис. — Когда мне исполнилось восемнадцать, я начал свое дело по бурению водяных скважин.
Тревис открыл дело после того, как хозяин запретил ему посещать занятия в университете в Остине.
— А когда в Корсикане открыли нефть, я, естественно, занялся нефтью.
Это решение пришло после тяжелых стычек с Джо Реем, который хотел, чтобы Тревис занимался землей и скотом, а не бурил скважины. Тревис увидел, что хозяин очень изменился с тех пор, как занялся собственным делом на бесплодной земле Саул Плейна.
— Кроме того, меня не очень интересует скотоводство, — сказав так, Тревис сразу же пожалел о сказанном, ведь рядом с ним сидел Джастин Харт, один из самых богатых и влиятельных скотоводов штата. Но ведь это правда! Тревис ненавидел скотоводство. Мечты о скотоводческой империи убили отца — его мечты и махинации Хьюга и Пенелопы Грисхем. С согласия Джо Рея они отобрали у Тревиса все, что оставил ему отец, мало того, умножили долги. Они никогда не вспоминали, что у Парнелла был сын, с которым надо считаться, хотя тогда он сидел рядом с их шикарным ковром, играя со своими солдатиками. Они даже не поняли, что убили его детство.
К его удивлению, Джессика Харт взглянула на него из-за большого блюда, которое поставила на стол грузная женщина в простой одежде, и мило улыбнулась, услышав, что Тревису не нравится скотоводство.
Джастин Харт, вместо того чтобы взять предложенное блюдо, воскликнул:
— Мэб, вы опять положили в суп для густоты соль вместо муки!
— Нет, конечно, — сказала Мэб.
— Что-то не похоже.
— Тогда не ешьте, — резко ответила она и быстро убрала от него блюдо.
Тревис изумленно наблюдал за сценой. Он знал, что Харты очень богаты. Да, в Ведерфорде у них большой шикарный дом с многочисленными башнями и верандами и Бог знает с каким количеством комнат. У них прекрасный парк, а вдоль длинной подъездной аллеи растут высокие деревья. Пожалуй, они могли бы нанять кухарку и получше.
Джастин немедленно приступил к еде.
Тревис удивленно повернулся к смеющейся Джессике, сказавшей:
— Вас, должно быть, очень обрадовало постановление Верховного Суда, которое разрушит монополию Рокфеллеров в Корсикане?
Тревис сощурился. Черт возьми, откуда она могла это узнать! «Ватерс-Пирс» — это вывеска Рокфеллера. Ведь никто в Техасе не знал да и не интересовался, есть ли у бурильщиков Корсиканы ограничения, потому что компания контролировала все условия распределения работ.
— Да, мы были рады, когда антитрастовые законы прошли законодательно и Верховный Суд их утвердил, — согласился Тревис. — Но я не думаю, что мы уже выпутались из затруднения. Дело в том, что компания спит в одной постели с сенатором Бейли. «Господи, можно ли так выражаться, обращаясь к молодой леди, на которой собираешься жениться!» — подумал он и добавил: — Мы боимся, что «Ватерс-Пирс» найдет способ отомстить.
— Сенатор Бейли? — ее прекрасные голубые глаза широко распахнулись. — Я уверена, что он никогда не преступал закон. Сенатор Бейли — друг папы.
— Да? Не сомневаюсь в вашей правоте, — сказал Тревис поспешно. — Лично я с ним не знаком.
Но он достоверно знал, что этот человек берет взятки от «Ватерс-Пирс».
— А теперь расскажите мне о вашей учебе, мисс Джессика.
— Я училась в Маунт-Вернонской школе, — неохотно сказала она.
— Знаешь, папа, Тревис не собирается идти добровольцем на испанскую войну, — перебил беседу Дэвид. — Он говорит, что лучше делать деньги на нефтяных скважинах Корсиканы, чем подхватить дизентерию и малярию во Флориде.
— Что же плохого во Флориде? — запротестовал Нед. — А мы были бы счастливы попасть на Кубу.
— Мне кажется, что за столом сидит лишь один здравомыслящий молодой человек, — Джастин Харт оглядел всех, — и это не ты, Нед. Самое большое, что даст нам эта война, это несколько островов, без которых мы можем обойтись, но она отбросит экономику Техаса на двадцать лет назад.
— Но, папа, — запротестовал Дэвид, — ты же воевал в гражданскую войну! Я уверен, ты не захочешь, чтобы мы сидели дома, когда придет наша очередь.
Тревис опять почувствовал беспокойство. Что имел в виду Дэвид? Что Джастин Харт был на фронте во время войны между штатами? Но это значит…
— Я надеюсь, что вы останетесь дома, вместо того чтобы очертя голову мчаться за романтикой, как Тедди Рузвельт, — заявил Джастин. — Мэб, почему вы убираете тарелку Джессики?
— Она не ест, так я подумала…
— Девочка не съела и половины!
— Мэб этого не видит, — заявил Дэвид.
— Тогда пусть наденет очки, — сказал Джастин.
— Я в них не нуждаюсь!
«Что за странная семья», — подумал Тревис и решительно повернулся к Джессике.
— Так вы недавно вернулись домой из женской школы?
— Нет, — неохотно ответила Джессика. — Когда я закончила Маунт-Вернон, то продолжила учебу в Колумбийском колледже на степень бакалавра.
Тревис был потрясен. Он умудрился получить какое-то образование после смерти отца, но только благодаря собственным усилиям. Интересно, как отреагировала бы его будущая ученая жена на то, что он читал книгу Тома Пейна всю в кофейных пятнах, подобранную на мусорной свалке в Форт Ворс.
— А потом она училась еще в Юридической школе в Колумбии, где преподают знаменитые судьи, — сказал Джастин. — Я заплатил за это немалые деньги, потому что они обычно не принимают девушек.
— У вас степень юриста? — спросил Тревис обернувшись.
— Нет, я только сделала курсовую работу. Даже папа не смог добиться, чтобы мне разрешили получить степень.
— Проклятие! — воскликнул Джастин. — Я рад, что твоя бабушка не дожила до этого.
Джессика кивнула. Кассандра Харт, ее любимая бабушка, всегда поддерживала стремление Джессики к учебе. Из всех остальных членов семьи она была наиболее близка с бабушкой. Единственная из всех внуков Харт Джессика унаследовала долю имущества Кассандры, оставшаяся часть перешла к сыновьям.
Бабушка Харт относилась с симпатией даже к отвращению Джессики к деревенской жизни, ее страху к лошадям, ее смущению и растерянности, если она оказывалась возле животных. Джессика хотела бы знать, не таким ли образом сельское хозяйство действует и на мистера Парнелла. Она не могла и предположить, что Парнелл боится лошадей. По его виду не скажешь, что он вообще может чего-нибудь бояться. По нему также не скажешь, что он одобряет женщин, изучающих юриспруденцию.
Он снова повернулся к ней с улыбкой. «Сплошная любезность», — подумала она.
— Не сомневаюсь, что вы не одобряете высшее образование для женщин, — она наблюдала за ним без какого-либо волнения, которое могло бы появиться за время их короткого знакомства. — Так считает большинство мужчин.
— Как вы можете так говорить?! — воскликнул Тревис. — Я думаю, образование очень полезно для любого пола, а для женщины особенно — оно улучшает ее речь.
Джессика Харт выглядела такой изумленной, что он добавил:
— Вы единственная из всех знакомых женщин, кто умно разговаривает. Черт возьми, кто вообще разговаривает…
Он понял, что выражается грубо, и, краем глаза наблюдая за Джессикой, добавил:
— …кто даже слышал о «Ватерс-Пирс» и антитрастовых законах. Это прекрасно, скажу я вам, увидеть женщину, рассуждающую не только о нарядах и детях.
Тревис сказал это мягко, удивленный радостью на ее лице от таких слов. Было очень необычно иметь дело с девушкой, умеющей поддержать серьезную беседу. Тут же он подумал, что не расстанется с ней и после расправы с Грисхемами. Мужчина может любить кого угодно, но много ли найдется таких мужчин, жены которых знают законы? Нефтяное дело дает больше судебных процессов, чем Техасское управление кредитов.
Обед закончился любимым десертом Мэб — консервированными персиками. Нед, сидящий радом с Тревисом с другой стороны, доверительно сказал ему, что иногда готовит мама и они едят очень хорошо. Она печет самый вкусный в мире яблочный пирог.
— Т-с-с-с, Нед, — сказала Энни Харт, — ты обижаешь Мэб.
Не желая злоупотреблять гостеприимством, Тревис собрался покинуть необычное семейство Хартов. Но перед тем как взять шляпу, он прошептал Джессике: «Может, вы проводите меня до двери, мисс Джессика?» Она сильно смутилась. Неужели у нее никогда не было поклонника? Слегка запнувшись, она согласно кивнула и пошла к выходу.
— Очень быстрый парень, не так ли? — сказал Джастин. — Нам следовало бы узнать о нем побольше.
— Ради Бога, дорогой, — Энни улыбнулась, — не волнуйся, что они сбегут. Если он ей понравился, я рада. У девочки будет с кем поговорить.
— Как ты познакомился с Парнеллом? — спросил Джастин у Неда.
— Мы пошли покупать кобылу Бэга Мостерса, ты же знаешь, какая это отличная лошадь. Гасси Баннерман пришел с той же целью, ему нужна хорошая лошадь для скачек в следующем месяце. Ну, я предложил Бэгу хорошую цену. Поверь, папа, это лошадь быстрее молнии! Но Гасси предложил большую цену и поднимал ее до тех пор, пока я не понял, что у меня не хватает денег и лошадь достанется ему. Тут Тревис, видевший нас на прошлых скачках, сказал: «Могу дать вам взаймы». Ну, вот я и купил эту кобылу.
— Почему он это сделал для незнакомого человека? — подозрительно спросил Джастин.
— Тревис сказал, что это отличная лошадь и с хорошим наездником она выиграет скачки. Он видел меня на прошлых скачках, и ему понравилось, как я езжу. Сказал, что если он будет когда-нибудь в Ведерфорде, то покатается на этой лошади. Потом он, Дэвид и я немного выпили, и мы с Дэвидом пригласили его к нам домой. Славный парень, как ты думаешь?
— Ладно, кажется, все в порядке, — сказал Джастин.
У выхода на террасу Тревис сказал:
— У вас не такой цвет волос и цвет глаз, как у всей вашей семьи.
— Вы имеете в виду, что мы не похожи? Это потому, что я не их дочь.
— О! — Тревису было неловко, потому что девушка выглядела такой несчастной, услышав его слова. Но он хотел услышать, как много она знает о Пенелопе Грисхем, своей матери.
— Я не знаю, кто мои родители.
Тревис нахмурился. Этого он не ожидал.
— А вы спрашивали?
— О да, но мама всегда повторяет: «Ты наша дочь». А я ведь знаю, что, к сожалению, это невозможно. Между близнецами и мной всего лишь месяц разницы в возрасте. Мама не могла родить троих детей за два месяца. А папа вообще не хочет говорить на эту тему.
— Надо же, — Тревис пришел в замешательство. Если бы можно было открыть Джессике, что она дочь Джастина Харта и Пенелопы Грисхем, которые поженились еще до рождения девочки! Но это большой секрет! Как они умудрились скрывать его от Джессики? И почему?
Ее заявление о том, что близнецы одного с ней возраста, было сюрпризом. Возможно, этим объяснялось молчание семьи. Энни, конечно же, — мать мальчиков, но она не могла быть замужем за Хартом, когда родила их. «Интересно», — подумал Тревис. Но это не его проблема.
— Думаю, я подкидыш, которого они по доброте взяли!
Джессика заметила его удивление и решила, что Парнелл заинтересовался ею только потому, что она дочь богатого скотовода. Теперь же, узнав обо всем, он исчезнет. От этой мысли Джессике стало грустно.
— Ладно, доброй ночи, мистер Парнелл. Было приятно с вами познакомиться.
Ее грустное прощание вывело Тревиса из задумчивости.
— Могу я навестить вас, мисс Джессика? — спросил он.
Удивление и радость снова вспыхнули в ее глазах.
— Почему же нет? Мы рады видеть вас всякий раз, когда вы будете в Ведерфорде.
— Спасибо, — сказал Тревис. Она, должно быть, удивится, как скоро он решил воспользоваться этим приглашением и кого из членов семьи он навестит.
Джессика Харт вошла в дом. Ее разочарование исчезло как легкое облачко. «Какой красивый мужчина, — подумала она, — и ему понравились не отцовские деньги и не мамина стряпня, а я — Джессика».
С удовольствием она вспомнила прикосновение его руки к своим плечам, когда они садились за стол.
В то время она еще не знала, как он умен и интересен. Как красив! Густые темные волосы, как у папы, нет — темнее и не такие вьющиеся, и такие жгучие глаза. Иногда ей казалось, что он печален, что в его жизни была какая-то трагедия, хотя, возможно, глупо и романтично так думать. Нет ничего трагического и интригующего в бурении нефтяных скважин.
Кроме всего, он так прекрасно сложен. Она сравнила его с теми молодыми людьми, которых знала в Вашингтоне. Они занимались боксом и другими видами спорта, чтобы развить себя физически. Они восхищались ковбоями, но совсем не были на них похожи. Он — полная противоположность, он настоящий мужчина. И этот решительный, красивый человек хочет ее видеть.
Она мечтательно улыбнулась, подсчитывая, когда он придет. Может, на следующей неделе? Ну уж не раньше, чем через три-четыре дня.
— Мистер Парнелл ушел? — спросила мать, когда Джессика вошла в гостиную.
— Да, мама, но он спросил разрешения навестить нас еще.
— Прекрасно, — заявила Эни, — он выглядит самостоятельным молодым человеком.
Тревис Парнелл напомнил ей Джастина и те далекие годы, когда они безнадежно любили друг друга. То же ощущение силы и та же красота.
Энни была бы счастлива, если бы Джесси, которая так не уверена в своей привлекательности, заинтересовала бы этого человека. А в том, что Парнелл заинтересовался, Энни не сомневалась. Она была уверена, что дочь не огорчит ее. Джесси слишком благоразумна, слишком умна, но она такая ранимая.
Энни вздохнула. «Уже не время опекать своих детей, — подумала она. — Дети выросли. Надо им позволить жить собственной жизнью, лишь бы все было хорошо. Джесси уже двадцать два. Досадно, что она еще никого не любила, досадно, если она никогда не выйдет замуж».
