Глава 7
— Это очень хорошая, хотя и небольшая компания, — восторженно сказал Хьюг. — Их способ борьбы с падежом скота — лучший на рынке, а кроме того у них есть комиссионер, который может торговать виски с «Бантистом».
Хьюг налил себе еще бренди и вопросительно посмотрел на Тревиса:
— Падеж скота из-за клещевой лихорадки мешает хорошей торговле. Для меня будет лучше, если я продам эту компанию северному покупателю с огромной выгодой и помимо этого заработаю еще комиссионные.
— Мне кажется, владелец против продажи, — заметил Тревис, который теперь часто выслушивал откровения Хьюга за послеобеденным бренди. Этот человек не мог говорить ни о чем, кроме своих успехов в бизнесе, поскольку его жену интересовали только деньги.
— Конечно, — согласился Хьюг. — Категорически против. Он очень дорожит своей компанией.
— Тогда я не понимаю, как же…
— О, нет ничего невозможного, когда знаешь, как это сделать, — сказал Хьюг ухмыльнувшись. — Он хочет процветать, но у него нет денег. У меня есть деньги, и я охотно дам ему взаймы.
— И?.. — Тревис почувствовал пробежавший по спине холод, вспомнив, как охотно Хьюг Грисхем дал взаймы его отцу.
— В сущности я одолжу ему даже больше, чем он просит. Через шесть месяцев он не сможет вернуть кредит, и я опротестую векселя. — Хьюг улыбнулся и осушил свой стакан. — Банкир должен думать о своих акционерах.
— Да, — пробормотал Тревис. Именно так поступил Хьюг с Уильямом Генри Парнеллом. Ублюдок! Скольких же хороших людей погубил он таким образом за семнадцать лет?!
— Я не часто прибегаю к этому способу, только в тех случаях, когда овчинка стоит выделки.
— Упаси меня Бог занимать у вас деньги, — воскликнул Тревис, и оба весело рассмеялись.
* * *
— Джастин, — Хьюг Грисхем нервничал, — я удивлен, что ты в городе в такое время, ведь идет клеймение скота.
— Джессика живет в вашем доме? — хмуро спросил Джастин.
— Ну, да, — Хьюг заикнулся. — Хорошая девушка. Мы…
— Я хочу ее забрать… Точнее я не хочу, чтобы она была рядом с Пенелопой.
Хьюг покраснел:
— Джессика уже взрослая! Она сама приехала к нам. Конечно, Пенелопа была рада помочь.
— В это трудно поверить, — резко перебил его Джастин. — Пенелопа никогда в жизни не делала никому ничего хорошего, не ожидая получить что-то взамен. В данном случае, я думаю, чтобы свести счеты со мной, но я не позволю ей использовать для этого Джессику.
— Ты несправедлив к Пенелопе, — сказал Хьюг, — она искренне любит девушку.
— Ерунда! — Джастин наклонился над столом, за которым сидел человек, бывший когда-то его другом. — Я полагаю, она уже вышла замуж за Парнелла?
— Несколько дней назад.
— Почему же они до сих пор в вашем доме?
— Потому что так хочет Пенелопа! — возмущенно воскликнул Хьюг. — Не думай, что это была моя идея. Свадьба стоила мне уйму денег, а приданое и того больше.
— Я возмещу тебе убытки, если ты убедишь Пенелопу никогда больше не видеться с Джессикой.
— Она не согласится!
— Что ж, если ты этого не сделаешь, я выйду из акционеров банка.
Страх появился в глазах банкира:
— Это нанесет ущерб и тебе, и мне, — быстро заметил он.
Джастин пожал плечами:
— Я-то смогу справиться с потерями, но сомневаюсь, сможешь ли ты. Особенно если продажа моих акций вызовет наплыв в банк требований о возвращении вкладов, — он холодно улыбнулся и добавил. — Подумай, как отреагирует Пенелопа, когда ты урежешь ее непомерные расходы.
— Это жестоко, Джастин! Что плохого в том, если Пенелопа проведет какое-то время со своей дочерью?
Джастин был рад, что смог напугать банкира:
— Пенелопа пыталась убить Джессику, когда та была малюткой, — не сдержался он. — Бог знает, что она может сделать, когда дочь ей надоест.
Хьюг побледнел.
— Это ложь! Пенелопа не могла… Она бы никогда… — Потом лицо его прояснилось. — Ты до сих пор злишься, потому что она изменила тебе, потому что она полюбила меня.
— Ты действительно думаешь, что причиной измены Пенелопы была любовь к тебе? — с сарказмом произнес Джастин. — За двадцать лет жизни с Пенелопой ты должен был понять, что это чувство ей незнакомо.
Краска залила лицо Хьюга.
— Она всегда отличалась жадностью и тщеславием. Пенелопа ненавидела жизнь на ранчо и искала себе мужа, более богатого, чем я. И нашла тебя.
— Она любила меня!
— Она любила деньги. Единственной причиной, по которой она вернула требуемую половину моего имущества, было то, что она поняла: я могу отправить ее в тюрьму за покушение на убийство.
— Я не хочу все это слушать!
— Я в Ворс Отеле. Завтра жду от тебя известий. — Джастин встал. — Это не пустые угрозы. Ты избавляешь Джессику от Пенелопы, или я продаю свои акции и нахожу другой способ защитить мою дочь.
* * *
— Мистер Кэлловей, я знаю, что вы хотите взять кредит в Каттлмен Банке.
— Ну, да, — мужчина удивленно посмотрел на него. — Хьюг Грисхем поддержит меня.
— Это потому, что он собирается опротестовать векселя, когда удостоверится, что вы не можете заплатить. А потом продаст вашу компанию «Брэнчу и Хаббарду».
Оскар Кэлловей побледнел. Северная компания «Брэнч и Хаббард» давно стремилась прибрать его к рукам.
— Откуда вы знаете?
— Он сам этим хвастался, а семнадцать лет назад он так же поступил с моим отцом. Время от времени он любит поиграть в такую игру. Если вы мне не верите, посмотрите на этот список. — Тревис протянул ему лист бумаги с именами пяти людей, разоренных Хьюгом Грисхемом за последние годы, и повернулся, чтобы уйти.
— Как вас зовут? — спросил владелец вдогонку.
— Неважно, — ответил через плечо Тревис. — Проверьте все, о чем я вам говорил, прежде чем одолжить у него деньги.
— Обязательно, — сбитый с толку Оскар Кэлловей считал Хьюга Грисхема самым приятным из всех встречавшихся ему банкиров.
— Если вы откажетесь от услуг Грисхема, я помогу подыскать вам более честного инвестора, — предложил Тревис напоследок.
* * *
— Джастин, наверно, взбесился! Угрожать тебе таким образом! — кричала в ярости Пенелопа.
— Но банк, Пенелопа, — беспокойно напомнил Хьюг.
— Джессика должна остаться! Об этом не может быть и речи! Правда, она такая… Ты даже не можешь представить, какие у нее примитивные взгляды на… на украшения, на одежду.
У Хьюга затеплилась надежда.
— Все-таки она моя дочь, — Пенелопа кинула на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза. — Я так страдала без моего ребенка, а теперь мы наконец соединились.
— Я говорил ему, как вы обе были счастливы.
— Ты видел, какие драгоценности подарил ей Тревис? Как досадно, что она недостаточно хороша для них.
— Она довольно красивая девушка, — промямлил Хьюг.
— О, мой дорогой, — Пенелопа рассмеялась. — Ты, конечно, должен поддерживать Джессику. Но, между нами говоря, она далеко не красавица. Наверно, пошла в Харта, бедная девочка.
— Ладно, нам что-то нужно предпринимать с банком. Если Джастин предложит свои акции для продажи, это может вызвать панику.
— Нет, если их купишь ты.
— Но, Пенелопа, для нас это слишком дорого. Особенно после расходов на свадьбу. Ты хоть знаешь, сколько ты истратила?
— Ну и что? Тревис, должно быть, очень богат. Его вклады…
— Он не вкладчик нашего банка.
— Так заставь его стать им, Хьюг. Таким образом ты найдешь деньги для покупки акций Джастина. — Она подошла и похлопала его по щеке. — Ты же сможешь.
— Если я даже и найду деньги, я должен буду покупать акции через посредников. Джастин хочет вызвать наплыв в банк требований о возвращении вкладов. Он хочет нас разорить!
— В таком случае ты должен его перехитрить. Представь, как он будет взбешен! — воскликнула она с довольным видом. — У нас и его прекрасная доченька, и его акции.
Глядя в огромное зеркало, она поправила волосы и повернулась полюбоваться на себя в профиль.
— Ты никогда не поверишь, куда они пошли сегодня, — Пенелопа внимательно изучала линию своего подбородка, — посмотреть в парке какое-то представление, подготовленное трамвайным обществом. — Она рассмеялась. — Боюсь, что у моей дочери плебейские вкусы.
— Она показалась мне весьма образованной.
— Господи, Хьюг, образование не делает женщину утонченной, — Пенелопа расправила юбку и повернулась посмотреть на себя сзади. — Вовсе не делает!
Хьюга совершенно не интересовало, что делает женщину утонченной. На сегодняшний день у него было две неприятности. Во-первых, угроза Джастина Харта; во-вторых, дело Кэлловея, по какой-то причине решившего не брать кредит, что значило существенные потери в прибыли, на которую Хьюг очень рассчитывал. Теперь его интересовало лишь то, какие еще неприятности готовит ему судьба и как обуздать непомерные расходы своей жены.
* * *
Они весело возились на кровати, ускользнув от Хьюга и Пенелопы после возвращения из парка.
— Тише! — прошептала Джессика.
— Сама тише! — прошептал в ответ Тревис. — Хихикаю не только я.
Отбиваясь от щекотки, Джессика завернула ему руки за спину и положила ничком на кровать.
— Я знаю, — заявил Тревис, — ты хочешь меня изнасиловать.
— Тре-евис!
— Но это же прекрасно! Кроме того, теперь твоя очередь. — Он вырвал руки и, повернувшись на спину, широко раскинул их. — Вперед!
Джессика, запыхавшись, села и откинула спутанные волосы:
— О чем ты говоришь?!
— Для начала, я думаю, ты меня разденешь.
— Я не буду!
— Но почему? Я же тебя раздевал вчера вечером.
Джессика покраснела и потупилась. Он раздевал ее так долго, что она совсем обессилела и в конце не могла сопротивляться ни его, ни своим желаниям.
— Не надеешься ли ты, что я опять буду этим заниматься? — он так комично изобразил трагическую улыбку, что Джессика не выдержала и рассмеялась, забыв о смущении.
— Я серьезно, Джессика, ты можешь начать отсюда, — он снял галстук и показал на верхнюю пуговицу рубашки, — или отсюда, если торопишься. — Он прижал ее ладонь к поясу своих брюк.
Джессика опять покраснела. Тревис обнял ее за плечи, притянул к себе и нежно поцеловал.
— Руки у тебя свободны. Что ты мне снимешь в первую очередь?
Она попыталась увернуться.
— Не будь такой неженкой, — поддразнил он. — Ты же современная женщина, умная, сильная. Я думаю, в школе ты играла в баскетбол, правда?
Джессика кивнула:
— Да, играла, пока не появилось постановление девяносто шестого года. Они испугались, что это может причинить вред нежному женскому организму, — насмешливо сказала она.
— Теперь смотри. Сегодня у тебя есть шанс. Я не волнуюсь за твой нежный женский организм. Просто я хочу, чтобы мы воспользовались самыми потрясающими способами, которые только можно себе представить.
Джессика выглядела совершенно растерянной.
— Тревис, я не могу подумать ни о…
Тревис рассмеялся, с нежностью глядя на нее.
— Любимая, начни раздевать меня, сопровождая каждый жест поцелуями и ласками, и, если ты будешь делать это с любовью, я уверен — ты захочешь еще чего-нибудь.
Джессика с любопытством посмотрела на него, потом перевела взгляд на рубашку, которая скрывала тело Тревиса. Она не была уверена, что сумеет играть в эту новую игру, но села, подобрав ноги, наклонилась и начала расстегивать пуговицы.
— Джесс, я не перепачканный ребенок Сисси, которого ты раздеваешь, чтобы засунуть в лохань с водой.
Она замерла и бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц, затем склонилась и нежно поцеловала его кожу под своей ладонью — не уверенная правильно ли она поступает.
— А теперь язычком, — тихо попросил Тревис. Джессика нерешительно притронулась языком к его груди. Какое странное ощущение! Она вздрогнула от возбуждения.
— А теперь поцелуй мне здесь, — он показал на пупок.
Он однажды ей это делал. Было настолько приятно, что она едва не лишилась чувств. Будет ли ему так же приятно? Джессика накрыла ртом его маленький пупок и, не ожидая просьбы, лизнула языком. Тревис застонал. Этот стон пронзил ее подобно электрическому разряду.
— Сними мне брюки, любимая.
Боже, Джессика не собиралась этого делать. Почему она позволила ему втянуть себя в эту игру?! Почему… Он не дал ей собраться с мыслями, положив ее пальцы на верхнюю пуговицу брюк. Она почувствовала, как сильно он возбужден, и не могла не притронуться к его отвердевшей плоти. Никогда раньше она этого не делала.
— О-о, Джесси! — выдохнул он.
Она увидела, как удовольствие разлилось по его лицу, выгнуло его шею, и, почувствовав головокружение от столь явно выраженного желания, сама задрожала от возбуждения. Потом нетерпеливо закончила раздевать его и остановилась, не зная, что делать дальше.
Она растерянно подняла глаза, а Тревис улыбаясь сказал:
— Теперь ты. Я не хочу быть голым и возбужденным в одиночку.
Джессика кивнула и потянулась к выключателю, но он перехватил ее руку:
— Если мы занимались любовью утром при солнечном свете, что нам мешает заняться этим и при свете лампы.
Дрожащими руками она начала расстегивать свои пуговицы.
— Помедленнее, — попросил Тревис, — я хочу насладиться, — и начал советовать: сначала шелковое платье с высоким облегающим воротником, потом шелковая нижняя юбка с оборками внизу. Когда Джессика собралась снять лифчик и панталончики, Тревис сел и объявил:
— Это я сделаю сам.
Он освободил ее от панталончиков, снял чулки, пробежал губами по бедрам.
— Из тебя получилась бы прекрасная танцовщица канкана, — промурлыкал он.
— Кто-кто? — подозрительно спросила Джессика.
— Девушка, которая в юбке с оборками танцует на сцене, демонстрируя свои подвязки, — пробормотал Тревис, целуя ей пятки.
Услышав это, Джессика столкнула его на пол. На секунду он остолбенел, а затем, зарычав, схватил ее за ногу и стащил к себе на ковер около кровати.
— Теперь, любимая, я возьму тебя там, где мне хотелось с самого начала.
— На полу? — хихикнула она.
— Нет, сверху на мне. Попробуем новый способ.
— Что за новый способ? — испугалась Джессика.
— Тебе понравится, — заверил Тревис, усаживая ее верхом к себе на бедра.
Ей понравилось.
* * *
Тревис шагал по Хаустрон-стрит очень довольный собой. Он оставил жену в постели сонной, взъерошенной и немного смущенной, но Тревис был восхищен. Он поборол ее прежнюю сдержанность, и в постели она была восхитительна — веселая, полная огня и страсти. Для их брака было бы лучше уехать из дома Пенелопы Грисхем, заметил он себе. Но ведь его целью были не только телесные наслаждения, поэтому некоторое время и ему и Джессике надо было пожить там. Его успех в пока еще далеком разорении своего тестя был феноменальным. Представители «Армора» давно уехали, а Кэлловей решил, что ему вообще не нужен кредит.
Вероятно, Хьюг испытывал затруднения, потому что настоятельно убеждал Тревиса перевести деньги в Каттлмен Банк. Интересное дело, может, Хьюг залез в капитал вкладчиков? Естественно, у Тревиса не было намерения поместить в Каттлмен даже пенни, потому что он надеялся разорить и банк, и Грисхема вместе с ним. Однако растерянность Хьюга говорила о том, что у тестя проблемы, поскольку у любого человека с женой, тратящей деньги как Пенелопа, обязательно должны быть проблемы. Что же касается Пенелопы, в ее жизни очень много вещей, имеющих для нее первостепенное значение, а Тревис может лишить их ее — начиная с денег и положения в обществе.
Да, скоро он покончит с Грисхемами, его же собственные дела тем временем улучшаются. Нефтяной бизнес в Корсикане процветает без особых усилий с его стороны. Недавно он получил известие, что у Энтони Лукаса в Бьюмонде, где тот производил разведку нефти, кончаются средства, и он ищет финансирование на востоке. Тревиса это обнадеживало. Очень скоро Лукас не сможет вовремя вносить платежи, и инвестиции Тревиса в этом регионе начнут приносить прибыль. Возможно, он продаст свою буровую компанию, если все пойдет хорошо. Будет видно. Все это в будущем, а теперь он должен всю информацию хранить в тайне, чтобы никто другой не смог инвестировать это дело.
Сегодня у него более важная задача — подарок для Джесси, все более восхищавшей его. Тревис повернул за угол к магазину дамской одежды. Скоро у Джессики день рождения, он должен найти ей подходящий подарок. Что же придется ей по вкусу?
— Парнелл!
Тревис оглянулся и тяжело вздохнул.
— Нам надо поговорить, — Джастин Харт окинул взглядом его шикарный вид и кивнул в сторону ресторана рядом с магазином.
Нехотя Тревис проследовал за ним к столику.
— Как Джессика?
— Прекрасно, — весело ответил Тревис.
Джастин нахмурился. По виду Парнелла нельзя сказать, что он женился для того, чтобы улучшить свое финансовое положение с помощью родственников жены. Возможно, у них сложилось неправильное мнение о нем.
— Ты что, не мог жениться на ней как все нормальные люди? Побег — это уж слишком круто. — Джастин не пытался скрыть раздражение. Он подозвал официанта, и оба заказали кофе.
— Мы не хотели ждать, — сказал Тревис, — а ваша жена ясно сказала Джессике, что помолвка будет длинной.
Джастин вздохнул. Именно этого боялась Энни. Она уже и так слишком казнила себя за поспешное замужество Джессики.
— А Пенелопа? Зачем ты и ее втянул в эту историю?
Тревис еще раньше обдумал этот вопрос. Естественно, он не мог сказать всю правду, хотя, с другой стороны, Джастин Харт мог бы помочь ему в борьбе с Грисхемами.
— Вы, может, и не представляете себе, — не спеша начал он, — но Джесси давно знала, что она… она не родная в вашей семье.
— Черт возьми! — Джастин энергично размешивал поданный кофе, не положив в чашку ни сахара, ни сливок.
— Нет, она не чувствовала себя чужой. Но она даже не знала, что она действительно ваша родная дочь.
Джастин вздрогнул.
— Она думала, что она подкидыш. Это ее очень мучило, и никто не отвечал на ее вопросы, — Тревис попробовал кофе и добавил еще сахара. — Эта неизвестность причиняла ей такую сильную боль, что я решил выяснить, если смогу, кто же ее настоящие родители. Это мне легко удалось.
— Иначе и быть не могло, — заметил Джастин. — У людей длинная память и длинные языки, но тебе надо было оставить все как есть.
— Я так не думаю, — сказал Тревис. — Она была счастлива узнать, что вы ее родной отец, и познакомиться с настоящей матерью.
— Это было лишнее, — пробормотал Джастин. — Ты бы этого не сделал, если бы знал Пенелопу.
«Я знаю Пенелопу», — подумал Тревис, но вслух ничего не сказал.
— На эту женщину нельзя положиться. Она принесет Джессике зло.
— Может, вы преувеличиваете? — мягко спросил Тревис.
— Нет, не думаю. Я расскажу тебе то, о чем мало кто знает, то, что мы очень хотели бы скрыть от Джессики.
«Все более любопытно, — подумал Тревис. — Может, Джастин объяснит, как Энни Харт умудрилась родить ему двух сыновей до того, как его собственная жена родила дочь?»
— Пенелопа пыталась убить Джессику, когда ей было всего несколько месяцев, она пыталась задушить ее подушкой. Это одна из причин, по которой я развелся с Пенелопой и забрал ребенка.
Холод пробежал по спине Тревиса. Убить Джессику? Могло ли такое случиться? Он знал, что Пенелопа очень злая. Он увидел это по отношению к своему отцу, но убить? Он не мог поверить. Она слишком себя любит, чтобы пойти на такое.
— Вы это видели? — спросил он Джастина.
— Нет. Но видела няня Джессики, женщина по имени Каллиопа.
Тревис почувствовал облегчение. Он знал, как ужасно обращалась его теща со служанками. Няня, возможно, ненавидела ее и выдумала эту историю, чтобы отомстить. А для Джастина это была хорошая причина, чтобы избавиться от жены, вот он и решил поверить в историю Каллиопы.
— Если ты мне не веришь, поговори с Каллиопой, — сказал Джастин. — Она до сих пор жива. Ты можешь найти ее на ранчо. Энни Рокин-Тревис в Паркер Каунти.
Тревис пожал плечами. Что он мог сказать человеку, который настолько ненавидел свою бывшую жену, что поверил бы всему?
— Почему вы тогда ничего не предприняли?
— Я собирался, — мрачно сказал Джастин. — Но в то время я хотел избежать скандала. А поскольку Джессика осталась со мной, я решил, что с ней все будет в порядке.
— С ней и теперь все в порядке. Пенелопа относится к ней как к принцессе.
Джастин нахмурился и проворчал:
— Это долго не протянется, — затем строго посмотрел на зятя. — Почему ты не заберешь ее оттуда?
— Я думаю, Джессика заслуживает того, чтобы поближе познакомиться со своей настоящей матерью, — заметил Тревис.
— Энни ее настоящая мать! — Джастин вздохнул. — Лучшая мать, чем я, к несчастью, отец. Ладно, если ты не позаботишься, этим займусь я. Я уже сказал Хьюгу, что, если он их не разлучит, продам мои акции Каттлмен Банка и вызову наплыв требований о возврате вкладов.
Сердце Тревиса подпрыгнуло от радости. Сам того не ведая, Джастин поможет ему разорить Хьюга.
— Послушайте, мистер Харт, почему бы нам с Джесси не приехать сегодня вечером в Ворс? Мы бы поужинали вместе. Она будет очень рада, что вы не возненавидели ее за побег.
— Ненавидеть? Ее? — тихо сказал Джастин. — Неужели она может такое подумать? Я мечтаю встретиться с ней, но я должен уехать в Галвестон, поезд отходит через двадцать минут.
— Это плохо, — сказал Тревис, но не расстроился. Он не хотел, чтобы Джастин Харт напугал Джессику такими подробностями о Пенелопе. Его теща принимала дочь как принцессу, и девушка этого заслуживала после стольких лет мучительных подозрений. Джастин Харт, без сомнения, очень любит свою дочь, но он глубоко ранил ее сердце.
— Передай ей, что мы ее любим, Энни и я. Энни пришлет ей ее вещи и будет очень рада получить от нее весточку.
— Я все передам Джесс, — сказал Тревис, и мужчины вышли из ресторана. Джастин Харт направился к станции, а Тревис повернул к магазину дамской одежды.
Итак, Джастин объявил войну банку. Тревис вспомнил отца, пришедшего в Каттлмен с такими надеждами и доведенного Хьюгом Грисхемом до отчаяния. Скоро банк прогорит, и Грисхем будет в таком же безнадежном положении, как когда-то Уилл Парнелл. Что же касается Пенелопы, то, очевидно, няня была рассержена, как та служанка, которая погубила растения Пенелопы. Тревис почувствовал беспокойство, но отбросил эти мысли. Пенелопа слишком хитра, чтобы подвергать себя опасности.
А теперь подарок для Джесси. Он хотел купить ей что-нибудь восхитительное, что заставило бы ее строгий рот изогнуться в пленительной улыбке удовольствия. Он никогда раньше не думал, что так приятно доставлять удовольствие другому человеку, а Джессика была особенной. Тревис представил, что он вручает подарок кому-нибудь типа Пенелопы. Это было бы так же забавно, как броситься в глубокий колодец. К счастью, Джесси еще не распознала настоящий характер матери, и Пенелопа, к счастью, вела себя осмотрительно, — пусть бы так пока и было ради его жены.
Поздно вечером, когда он рассказал Джессике о разговоре с ее отцом, опустив историю о Пенелопе, она вне себя от счастья сразу же села писать Энни.
