ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Полли толкнула обветшавшую дверь каменного дома. Ее вздернутый носик сморщился от отвращения.
— Боже мой, воскликнула она, проходя дальше в пыльную глубину комнаты, — если бы я была на твоем месте, я бы повернулась и сбежала отсюда.
Кристиана прислонилась к плечу Полли, сердце ее оборвалось.
Единственная комната была темной и затхлой, пыльная паутина свисала с потолка из углов. Воздух из открытой двери раскачивал ее. В комнате стояла старая кровать, покрытая неприлично выглядящими одеялами, куча старого грязного тряпья, груды непонятных и неприятных на вид вещей, а также спутанные рыболовные снасти.
Все было покрыто толстым слоем пыли.
Кристиана посмотрела через зеленый луг на дом Ларкиных, и он вдруг показался ей очень большим, чистым и удобным.
— Нет, — ответила она, опуская тяжелое ведро с водой, которое она тащила через все поле, — после того, что мне пришлось вытерпеть от миссис Хэттон, пусть меня лучше поджарят в аду, прежде чем я вернусь и скажу, что я не смогу убрать здесь.
Полли засмеялась.
— Я тебя понимаю. Старая ведьма, — она прислонила к стене щетку, которую принесла, и опустила ведро с мылом и тряпками рядом со щеткой. Она убрала свою золотую косу под шапочку, засучила рукава на своих крепких руках и завязала тесемки взятого в займы фартука.
Кристиана сделала то же самое, стараясь выглядеть такой же решительной и уверенной, как Полли, хотя плечи ее уже болели от довольно долгой дороги с ведром.
— Первое, что надо сделать, — заявила Полли, входя в затхлую комнату и изучая грязь кругом, как будто это был враг, — выбросить отсюда все барахло. Потом все это надо сжечь Кристиана последовала за Полли. В комнате был почерневший камин, у одной стены лежало разбитое стекло, напротив — поломанные створки окна. Она смахнула с окна пауков и с трудом открыла его, помучившись немного с заржавевшими защелками.
ПОЛЛИ поспешила помочь ей, и они вместе открыли рассохшееся окно. В комнате сразу стало больше воздуха и света.
Кристиана отошла от окна и вытерла испачканные руки об огромный фартук миссис Хэттон, которым она могла обвязать себя дважды.
— При свете все выглядит еще хуже, — сказала она, оглядываясь кругом. — С чего же мне начать?
Полли отшвырнула ногой разбитый стул.
— С чего хочешь. Давай прежде всего избавимся от всего этого барахла.
Пытаясь не рассматривать эти грязные вещи, Кристиана подняла одной рукой старый чайник, а другой — старую удочку.
— Пока мы будем работать, ты будешь рассказывать мне о Франции, — добавила Полли. — Ты действительно, была знакома с королевой? У тебя на самом деле было пятьсот платьев?
— И да, и нет, — ответила, улыбаясь, Кристиана, — далеко не пятьсот.
Полли была разочарована.
— Но у меня было очень много платьев, — поспешила добавить Кристиана, — а у моей подруги Габриэль была сотня платьев, и к каждому платью были туфли.
— И все французские, — вздохнула Полли. — Представляю себе.
Кристиана хотела отметить, что она и жила тогда во Франции, в конце концов, других вещей у нее и не должно было быть. Но у Полли было свое восторженное отношение ко всему французскому, также как миссис Хэттон наоборот очень подозрительно относилась ко всему иностранному.
— Да, все французские, — согласилась Кристиана. — У нее был свой собственный парикмахер и пять маленьких мопсов, у каждого из них был ошейник, украшенный бриллиантами.
— Бриллианты на каких-то паршивых собаках! — воскликнула Полли, и Кристиане пришлось согласиться, что звучало это немного глупо.
— Если бы я увидела таких собачонок, я бы повалила их на землю и забрала бы у них ошейники, — добавила Полли, и Кристиана, у которой иногда тоже возникало подобное желание, громко рассмеялась. Девушки принялись за работу.
К полудню они освободили дом от всех вещей, кроме кровати. Кристиана и Полли на коленях скребли и мыли полы и стены темным мылом, которое дала им миссис Хэттон. Щелок в мыле разъедал до волдырей пальцы Кристианы, но зато оно очень хорошо отмывало грязь и жир.
— Жемчуг и розы в твоих волосах, — мечтательно произнесла Полли. — Как бы мне хотелось тоже побывать в опере. А что Артуа подарил тебе на день рождения?
— Сережки, — тихо ответила Кристиана. — Каждая сережка состояла из восьми бриллиантов и большой, свисающей, как слезинка, жемчужины. Жемчужина такая крупная, как кончик моего пальца. Она распрямила на минуту ноющую спину и распрямила задеревеневшие пальцы. Затем снова взялась за тяжелую деревянную щетку и принялась мыть пол.
— Бриллианты и жемчуг, — эхом откликнулась Полли. — Ты все ему позволяла?
— Я… о нет! Нет, нет. Ничего в этом роде. Он и сам никогда не позволил бы себе. Никогда в жизни.
— Хм, — подозрительно хмыкнула Полли, — звучит очень подозрительно, я бы сказала.
Кристиана улыбнулась, посмотрев, как Полли льет воду на деревянный пол.
— Но зато он хороший друг.
— Догадываюсь. Восемь бриллиантов. Хотелось бы мне найти такого знатного человека, который бы ухаживал за мной и купил бы мне сережки. А уж я бы проявила к нему такое внимание, что он запомнил бы на всю жизнь.
— Артуа не нуждался в подобном внимании, — объяснила Кристиана. — Ему… ну, он не интересовался женщинами в этом смысле.
Полли была поражена.
— Какая жалость, — прокомментировала она, — а ты никогда не пыталась?
— Нет, никогда. Он бы пришел в ужас.
— Разве это мужчина, — отметила Полли. — Хотя он подарил тебе бриллианты, а это уже что-то.
Некоторое время они продолжали работать молча. Затем Полли поднялась на ноги и вылила грязную воду на улицу.
— Ну, теперь здесь по-настоящему чисто, — заявила она, — как ты думаешь?
Кристиана подумала, что она никогда в жизни не согласится больше скрести и мыть пол. Все ее тело, с головы до кончиков пальцев болело. Руки стали как деревянные, болели и щипали от едкого мыла. Но она была согласна, что дом теперь выглядел очень чистым.
Выкрашенные в кремовый цвет стены сверкали от чистоты. Полли мыла стекла окон до тех пор, пока они не засверкали как бриллианты. Полы стали гладкими и светлыми, отмытые едким щелоком.
— Да, все выглядит замечательно, — заявила она, поднимаясь на ноги. — Спасибо тебе, Полли.
Полли была довольна.
— Не стоит, — пожала она плечами. — С тобой приятно было провести время. Знаешь, большинству женщин я не нравлюсь.
Кристиане было понятно почему. Полли была хорошенькой пышной блондинкой, этот тип женщин особенно нравится мужчинам, и она прекрасно понимала это.
Она не считала нужным скрывать свою страсть к мужчинам и, соответственно, не видела причин отказывать себе в удовольствии.
— Они же уговаривают, — призналась откровенно Полли, — а я ничего не могу с собой поделать. У меня мягкое сердце.
— А сейчас мы отнесем это старое барахло в дом, и пусть Гэрет скажет нам, что ему нужно из этого. Потом мы перевезем сюда твои вещи и на этом закончим.
— Ты сама поговоришь с Гэретом, — быстро сказала Кристиана, — я не хочу. Ладно?
Полли обернулась, глаза ее светились любопытством.
— Ты в самом деле не хочешь разговаривать с ним? А почему? Не он ли причина твоего переезда в этот дом?
Кристиана смущенно поднялась на ноги, стараясь не запутаться в слишком длинной юбке, которую Полли подобрала для нее. Она поправила на голове белую шапочку и тряхнула куярями.
— Может быть. — призналась она. Полли стало весело.
— Ну-ка, рассказывай, — потребовала она. — Что случилось? У тебя с ним…
— Полли, ты что, ни о чем другом думать не можешь?
— Да, в основном только об этом, — весело призналась Полли. — А я сразу догадалась. Это совсем не трудно. Я видела, как ты смотрела на него, и как он смотрел на тебя. И тебе вдруг так приспичило переехать, что ты потратила весь день, отмывая такую грязную дыру, как эта. Так было у вас что-нибудь?
Кристиана вздохнула.
— Нет, Полли, мне нельзя. Видишь ли, мой брат пришлет за мной, как только он сможет. А когда я доберусь до Нового Орлеана, он поможет мне найти богатого мужа. А если я хочу удачно выйти замуж, мне нужно оставаться нетронутой.
Полли вскрикнула от ужаса.
— Ты что, хочешь сказать, что у тебя никогда не было?
Кристиана вспыхнула.
— Нет, — резко ответила она.
Полли покачала головой, глаза ее широко раскрылись от удивления.
— Как тебе это удалось? Я бы умерла.
— Чепуха, — ответила Кристиана. — Мы понесем это барахло в дом?
Полли кивнула, не двигаясь с места.
— Ручаюсь, что именно поэтому Гэрет не одолжил тебе денег на дорогу в Новый Орлеан. Он хочет, чтобы ты осталась здесь. Он хочет, чтобы ты принадлежала ему.
Кристиана задумалась.
— Нет, не думаю, я ему не нравлюсь. Полли фыркнула.
— При чем здесь нравишься или не нравишься? — спросила Полли бесцеремонным тоном. — Вот что я тебе скажу, если ты действительно, хочешь иметь деньги на дорогу в Новый Орлеан, приходи в «Разбитую Чашу, и мы дадим тебе возможность заработать. Нет ничего лучше, чем иметь хоть сколько-нибудь своих собственных денег. Что касается меня, то я не люблю ни от кого зависеть.
— Я тоже, — согласилась Кристиана.
Она последовала за Полли. День был прекрасным. Они собрали тяжелые старые вещи и понесли их в дом.
Овец собрали в один загон. Они жалобно блеяли, ожидая своей очереди.
Мужчины быстро и ловко работали. Смеясь и подшучивая друг над другом, они продолжали стрижку овец.
Быстрее всех работали Гэрет и Ричард, они были самыми ловкими и быстрыми работниками. Они поднимали каждую овцу на специально сколоченный большой деревянный стол, который стоял в тени деревьев. Даниэль и Стюарт крепко держали перепуганных животных, чтобы они не двигались, а в это время братья стригли их большими тяжелыми ножницами.
Они работали быстро и очень искусно. Длинные ножницы резали шерсть вплотную к коже овцы. Шерсть, если она была правильно острижена, падала с животного одним ровным целым куском, и Джеффри быстро уносил ее в амбар, где она сортировалась и связывалась в тюки для продажи торговцам шерстью.
Кристиана, как завороженная, следила за быстрой, ритмичной и ловкой работой. Было жарко, и все мужчины работали без рубашек. И куда ни посмотри, везде она видела сильные руки и голые спины, которые блестели от пота на солнце.
— Ты только посмотри на него, — прошептала ей на ухо Полли, толкая ее локтем, — только посмотри.
Кристиана взглянула на Гэрета. Тело его блестело от пота на солнце: сильные и гладкие мышцы груди, твердый мускулистый живот. Руки его двигались с легкой грацией, когда он состригал густую шерсть с овцы, лежащей перед ним. На его сильном теле не было ни одной лишней жиринки. Кристиана почувствовала, как ее обдало жаром, когда она наблюдала за движениями его стройных бедер. Она отвела взгляд в сторону.
— Перестань, Полли.
— И чего ты боишься? — настаивала Полли, снимая фартук. Она поправила лиф платья, чтобы лучше были видны ее прелести. — Снимай фартук, я знаю, чего ты боишься. Ты боишься отдаться. Глупая девочка. Тебе нужно попробовать.
Кристиана вспыхнула, но сняла фартук и постаралась поправить прическу.
— Полли, это невозможно, — Мой брат выдаст меня замуж, и я…
— Чепуха! — воскликнула Полли, насмешливо взглянув на нее. — Хотя я и была когда-то девственницей, но я уже отдавалась по крайней мере раз десять. Ты что, не знаешь, что это такое?
Вообще-то, не знаю, подумала Кристиана, хотя ей очень хотелось бы узнать что это такое.
— Джеффри, — позвала Полли, и Джефф, перекинув шерсть, которую он нес, другому работнику, поспешил к ним, перескакивая через деревянную ограду загона.
— Что случилось? — весело спросил он, вытирая пот с худого лица. Он с любопытством переводил взгляд с Полли на Кристиану. — Ты только посмотри, — воскликнул он, глядя на простую юбку Кристианы, на блузку с длинными рукавами, на туго затянутый черный корсет платья. — Ты выглядишь как простая девушка. Это, наверное, старое платье нашей Вик?
Полли взяла под руку Джеффа. Кристиана была поражена, как она сразу изменилась. Она вся светилась и двигалась мягко, как кошка.
— Джефф, нам очень нужна твоя помощь. Пожалуйста, помоги нам.
Джефф кивнул, ни о чем не спрашивая.
— Хорошо, ты просто прелесть. Возьми тележку и помоги нам перевезти кое-какие вещи в дом дядюшки Алдена.
Джефф нерешительно посмотрел туда, где шла стрижка.
— Спасибо тебе большое, добавила Полли. Она наклонилась и прижалась губами к твердой щеке Джеффа. Он покраснел и глупо заулыбался.
— А что нужно перевезти? — покорно спросил он.
— О, кое-какие вещи, — нежно ответила Полли, — чистый матрац, стол, стул. Вещи Кристианы. Бочонок воды, если можно. И еще, Джефф, посмотри, куда можно положить это барахло. Ладно?
Джефф поспешил к амбару, а Полли бросила торжествующий взгляд на Кристиану.
— Вот так. Вот это хорошая работа. Кристиана засмеялась.
— Полли, ты волшебница. Я так ужасно устала, что не смогла бы больше и пальцем пошевелить. Я бы просто умерла на месте.
— Ты просто не привыкла к тяжелой работе, — мягко сказала Полли. — Давай пойдем поищем что-нибудь поесть, пока Джефф закончит эту работу.
— А ты действительно уверена, что не хочешь пойти на вечеринку в дом, хотя бы ненадолго? — спросила Полли.
Кристиана покачала головой.
— Нет. Я в самом деле слишком устала, Полли, — она подняла подсвечник и поставила его на отмытый камин рядом с вазочкой, в которой стояли розы и зеленый плющ, принесенные Полли из сада.
Маленький домик уже ничем не напоминал грязную берлогу, каким он был еще утром.
Джефф принес из комнаты Кристианы пуховый матрац и положил на деревянную кровать. Полли ловко закрепила матрац на кровати. Постель Кристиана убрала сама, постелила пахнущие лавандой простыни и одеяла из своей комнаты на ферме.
Небольшой стол, стул, кувшин для воды, подсвечник, превратили комнату в простое, но очень уютное жилое помещение.
Сундук Кристианы стоял у кровати. Она открыла его и стала копаться в своих вещах. Если бы ей не пришлось потерять все, когда она бежала из Парижа! Филипп сделал все от него зависящее, чтобы пополнить ее гардероб в Лондоне, но отсутствие времени и денег не позволили сделать много.
— Вот это тебе, Полли, — сказала она наконец, — возьми это, пожалуйста. Спасибо тебе за помощь.
Полли подошла и взяла предложенную вещь в руки. Это была маленькая шапочка из плотного венецианского кружева с тонкой, как паутина, вуалью.
— Правда? — недоверчиво спросила она, благоговейно прикасаясь пальцем к изящной шапочке. Ее веснушчатое лицо выражало восхищение и удивление. Она рассматривала искусно сшитую вещичку, дотрагиваясь пальцами до букетиков роз, которые были вышиты розовым шелком по бокам шапочки.
— Я уверена, шапочка тебе пойдет.
Полли подошла к зеркалу, которое они украдкой принесли из большого дома, сняла свою простую шапочку и косынку, надела новую шапочку и стала поворачиваться перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.
— Спасибо, — робко произнесла она, и Кристиана удивилась, услышав волнение в голосе девушки. — У меня ничего такого красивого никогда не было. Я чувствую себя как герцогиня.
Кристиана была смущена тем, что такой небольшой подарок был принят с такой благодарностью. Она ничего не ответила Полли.
— Ты уверена, что не хочешь вернуться в большой дом и посмотреть вечеринку? — снова спросила Полли.
— Нет, — повторила Кристиана. — Я думаю, что мне лучше остаться и отдохнуть. Я так измучилась, Полли. Я никогда в своей жизни столько не работала.
— Ну, как хочешь, — сказала Полли, — мне больше мужчин достанется. Она засмеялась низким смехом, тряхнув золотыми волосами и направилась к двери. В дверях она вдруг резко остановилась.
— Можно, я еще приду к тебе в гости? — быстро спросила она. — Так приятно, когда у тебя есть подруга.
Кристиана удивленно кивнула.
— Конечно, — она почувствовала, как у нее потеплело на сердце. — Ты права, Полли. Очень хорошо, когда есть подруга.
После ухода Полли она села на каменные ступеньки крыльца и долго сидела, наблюдая, как садится солнце. Закат был сначала золотистым, затем розовым и, наконец, алым. Поле стало темным.
Из большого дома слышались крики и смех. Изредка кто-то запевал песню. Интересно, Гэрет заметит ее отсутствие или нет? Возможно, и не заметит. Она была для них чужой и только мешала всем.
Кристиана закрыла глаза, прислушиваясь к стрекотанию сверчков. Раздавшийся в кустах шорох заставил ее вскочить, сердце ее застучало от страха.
Она облегченно рассмеялась, увидев Дога, который вилял своим хвостом. В зубах он держал целую буханку хлеба.
— Глупое животное, — громко сказала Кристиана, — ты специально пришел сюда, чтобы надоедать мне?
Дог уселся на подол ее платья и положил морду на ее колени. Он, казалось, не обращал внимания на то, что его здесь не ждали.
Кристиана слишком устала, ей не хотелось даже шевелиться. Она не стала отталкивать собаку, а оперлась о косяк двери и положила руку на крепкую спину Дога.
Животное вздохнуло, выронило хлеб из зубов и уткнулось носом в колени Кристианы, глядя на нее обожающими карими глазами.
— Глупышка, — повторила Кристиана, гладя ее теплую шелковистую спину. Через несколько минут присутствие этого теплого крепкого существа успокоило ее, она нежно гладила длинные шелковистые уши собаки.
Они сидели вместе и наблюдали, как наступает вечер, как из-за лесистых холмов поднимается луна, прислушивались к стрекотанию сверчков и веселым голосам, доносившимся из дома. Время от времени собака и Кристиана по очереди вздыхали, пока тихие звуки деревенской ночи не убаюкали их, и они уснули.
Гэрет сидел в затихшем после веселья доме и делал записи в бухгалтерских книгах, подводя итоги сегодняшней работы. Они получили хорошую прибыль.
— Гэрет, — он поднял голову и увидел в дверях Джеффри.
— Лошадей загнали? Все заперли?
— Да. Все уже разошлись. Стюарт заканчивает дела на маслобойке.
— Спасибо, — он снова принялся за работу, перо заскрипело по бумаге, — да, Джефф, ты не видел Дога?
— Нет, сегодня не видел. Некоторые собаки не желают помогать во время стрижки овец.
В дверь просунулась голова Даниэля, он был встревожен.
— Гэрет, Кристианы нет в доме. Гэрет удивленно взглянул на него.
— А где же она?
— Я не знаю. Я пошел к ней в комнату, а комната пуста.
— А что тебе нужно было в ее комнате? — резко спросил Гэрет. Даниэль укоризненно приподнял бровь.
— Я хотел дать ей книгу почитать, если ты не возражаешь.
— Она в доме дядюшки Алдена, — пришел на помощь Джеффри. — Я помогал ей переезжать. Полли помогла ей отмыть дом, и теперь он выглядит грандиозно. Гэрет вздохнул и положил голову на руки.
— Упрямая маленькая злючка, — проворчал он.
— Она действительно ненавидит тебя, Гэрет, — добавил Джеффри не слишком дипломатично. — Она сказала Полли, что уедет в Новый Орлеан, даже если ей придется добираться туда вплавь. Ты хочешь еще пива?
Гэрет оторвал голову от бухгалтерской книги и взглянул на полупустую кружку, стоящую перед ним.
— Нет, я уже выпил больше, чем достаточно. И вам тоже хватит.
— А почему она переехала отсюда? — спокойно спросил Даниэль, сунув книгу под мышку.
Гэрет, не мигая, посмотрел ему в глаза.
— Не думаю, что тебя это касается. Может быть потому, что она считает себя слишком благородного рождения, чтобы пачкать свои руки в земле и сближаться с такими крестьянами, как мы. Чертовы, ни на что не годные богачи.
Высокая фигура Даниэля наклонилась над столом Гэрета.
— Мне хотелось бы напомнить тебе, что наша мать тоже относилась к «чертовым, ни на что не годным богачам». А что касается того, что это не мое дело, то ты ошибаешься. Меня это касается так же, как и тебя. А может быть и больше.
— Что, черт возьми, это значит?
— А что, черт возьми, ты знаешь о ней? Ты ни разу не подумал, что у нее могут быть причины не доверять нам? Тебе никогда не приходило в голову, что она действительно страдает.
Гэрет минуту помолчал, удивленный тем гневом, который светился в глазах обычно спокойного Даниэля.
— Страдает? — переспросил он, помолчав. — Почему? Потому, что у нее нет горничной, которая бы одевала и обувала ее?
— На тебя это не похоже, Гэрет, быть таким злым и глупым. Неужели ты думаешь, что ей удалось бежать от революции невредимой? А что касается ее страданий, то она сможет рассказать тебе об этом, если захочет довериться тебе. А я не собираюсь выдавать ее тайн. Гэрет резко захлопнул бухгалтерскую книгу.
— Ну думал, что вы так близки с ней.
— Не думал, что ты будешь вести себя как ревнивый осел.
Джеффри в смятении смотрел на братьев.
— Думаю, что вы оба ведете себя как ослы, — заметил он.
— Брысь! — воскликнули оба одновременно.
— Нет, правда. Если она хочет жить в доме дядюшки Алдена, кто против? Если она хочет работать в «Разбитой Чаше» вместе с Полли, кто против?
— Что?! — взорвался Гэрет, глаза его потемнели. Джеффри удивленно смотрел на брата.
— Она упоминала об этом. Она хочет заработать деньги на дорогу в Новый Орлеан, ты ведь отказался одолжить ей денег.
— Почему она так рвется уехать отсюда, Гэрет? — снова спросил Даниэль. — Что произошло между вами?
— Занимайся своим делом, черт возьми, — грубо оборвал его Гэрет.
Он быстро вышел из комнаты, стук его шагов гулко раздавался по дому.
— Какой обидчивый ублюдок, правда? — заметил Джеффри.
Даниэль поправил очки на носу и устало посмотрел на брата.
— Не будь педерастом, Джефф.
— Сам педераст, — ответил Джеффри с оскорбленным видом. — Пойду-ка найду Ричарда и Стюарта и узнаю, не хотят ли они еще выпить пива. Вы с Гэретом оба слишком чувствительные стали. Должно быть вы оба стареете.
Когда Гэрет подошел к домику, стоящему у подножия лесистого холма, его встретило глухое рычание.
Он остановился и всмотрелся в темноту.
— Дог? Это ты? — тихо спросил он и услышал в ответ постукивание хвоста. — Глупое животное, — проворчал он, — рычишь на собственного хозяина.
Глаза его привыкли к темноте, он подошел ближе и увидел, что Дог лежит, уткнувшись в колени Кристианы.
Она спала, прислонившись к косяку открытой двери. Голова ее склонилась к плечу, одной рукой она держалась за крепкую спину собаки. Дог бросил на Гэрета подозрительный взгляд, снова уткнулся носом в колени Кристианы и продолжал спать.
Гэрет молча стоял, глядя на спящую Кристиану. Она спала крепко. Темные ресницы выделялись на ее бледных щеках, грудь соблазнительно поднималась и опускалась в такт ее дыханию.
Гэрет тихо, стараясь не шуметь, обошел ее и вошел в темный дом. Он с удивлением почувствовал свежий запах мыла и легкий запах роз. Он поискал в карманах спички и зажег новую свечу, которая стояла в подсвечнике на камине.
Да, она здесь поработала, и поработала, как следует. Комната из темной, грязной, заваленной разным хламом, превратилась в светлое чистое помещение. Интересно, как ей удалось перетащить стол и стул из дома. На столе лежала стопка книг и лист бумаги, исписанный наполовину.
Он взял в руки листок, нахмурился, увидев, что написано на иностранном языке. Он пожалел, что в свое время недостаточно уделял внимания учебе.
«Моп cher ami Artois…»'
Он положил листок на стол, внезапно почувствовав, что не имеет права читать чужие письма, снова подошел к открытой двери и взглянул на Кристиану. Выражение ее лица было мягким и спокойным. На одной щеке у нее была грязная полоска. Рука, которая свободно лежала на коленях, была красной, в волдырях. Он только сейчас заметил, что на ней было одно из старых платьев сестры: помятая домотканая юбка цвета зеленого мха поверх белой блузки с длинными рукавами и простой черный, туго зашнурованный лиф.
Некоторое время он неподвижно стоял в дверях, наблюдая как серповидная луна поднималась из-за темных холмов, прислушиваясь к ночному шуму леса, к стрекотанию кузнечиков. Легкий ветерок шумел в листве деревьев.
Неожиданно Кристиана заговорила.
— Нет, — четко сказала она. Он взглянул на нее и увидел, что она продолжает спать.
Рука ее вздрогнула и поднялась, а затем снова упала на колени. Веки ее слегка задрожали, затем успокоились.
Рядом с ней Дог вздохнул довольно, почесался, прогнал блоху и снова улегся спать.
Гэрет тихонько обошел их и сел на низкие каменные ступеньки, глядя на Кристиану. Итак, она считает, что сможет работать в «Разбитой Чаше». Он попытался представить ее, несущей тяжелые кружки с пивом, или хватающей за руку какого-нибудь подвыпившего крестьянина, как это делала Полли. Представив себе подобную сцену, он улыбнулся.
Но с другой стороны она так упряма, что вполне может пойти работать. Он смеялся, когда увидел, как она борется с сорняками в саду, но она справилась с этим. Он был уверен, что она трусливо вернется в дом, как только увидит, в каком состоянии находится домик дядюшки. И вот она уже перешла сюда жить.
Глядя на нее, он видел, как измучила ее тяжелая работа. Она не пошевелилась даже, когда зарычала собака, когда он переступил через нее и вошел в дом.
Кристиана тихонько всхлипнула, и Гэрет увидел, как слезинка выкатилась из уголка ее глаза и покатилась по щеке. Она остановилась в уголке ее мягких губ, поблескивая в темноте.
Что она могла видеть во сне, что заставило ее плакать? Может быть ее возлюбленный? А может, она плачет по своему дому?
— Это касается как меня, так и тебя, — сказал Даниэль. Черт возьми, что он имел в виду? Что за секреты у нее с Даниэлем? Почему именно Даниэлю доверилась она?
Гэрет вспомнил, что случилось на озере, как она смотрела на него жадными горячими сверкающими глазами. Как она дрожала от его прикосновений, как она прижималась своим нежным телом к нему…
Он почувствовал возбуждение от этих мыслей и одновременно ощутил вспышку гнева.
«Не забывай, — сказал он себе, — как она получила удовольствие, а затем отвернулась от тебя, оскорбляя». «Грязный ублюдок», назвала она его тогда, губы ее были искажены гневом.
— Ты сумасшедшая, Кристиана Сен Себастьян, — прошептал он, — и меня ты также сводишь с ума. Он сдул прядь волос с глаз и вздохнул. — Сумасшедший или нет, но я не оставлю тебя здесь спать. К утру ты здесь совершенно замерзнешь. Ну-ка Дог, убирайся.
Он столкнул тяжелую собаку с юбки Кристианы, легко поднял на руки спящую девушку и внес ее в дом.
