Дождь барабанил по крыше ветхого строения, но даже ливень не мог удержать поток любопытных, стремящихся попасть в здание суда, расположенного в центре Элсдона. Оно было битком набито жителями графства Нортамберленд и соседних графств, прибывших на скандальное аннулирование нашумевшего брака герцогини Уинтон.

Пар поднимался от мокрых плащей. Почтенные графы стояли локоть к локтю с фермерами, атлас соседствовал с шерстью.

Репортеры из «Лондонского обозревателя» и «Тайме» проталкивались сквозь толпу, формулируя общественное мнение и собирая сплетни. Симпатии разделились. Старая фермерша с лицом, сморщенным, как печеное яблоко, заявила, что герцогиня — бедная, несчастная девочка, которую похитил негодяй и вынудил выйти за него замуж под дулом пистолета. Юная мисс Девони Блейк назвала Пруденс Уолкер гнусной эгоисткой, посмевшей скрыться с женихом своей собственной тети. Ее уважаемый отец радостно объявил все это дело «просто кишащим интригами» и напоследок, желая прославиться, попросил репортеров упомянуть о нем как о свидетеле и деятельном участнике этой пикантной истории в своих заметках и поместить его портрет в газетную статью.

Нестройный гул толпы сменился ревом штормового моря, когда входная дверь в здание суда распахнулась, впуская вместе с брызгами дождя объект их страстного обсуждения.

Женщины из высшего общества, прикрываясь веерами, с нескрываемым любопытством взирали на «дерзкую девчонку», позволившую себе разорвать помолвку со своим знатным и богатым женихом и выйти замуж за неизвестного никому человека. Мужчины, подталкивая друг друга, отпускали непристойные шуточки. Во всех светских салонах шокирующая история замужества герцогини Уинтон была самой первой темой обсуждения в течение месяца.

Репортер «Тайме» не скрывал своего разочарования, когда один из местных представителей дворянства пояснил ему, что герцогиня — не то шикарное создание в высоком парике и ярком платье, а очкастая девушка, шедшая позади.

Определенно, не было ничего во внешности юной герцогини, заслуживающего критики, размышлял репортер. Одета она была в черное, темные волосы были закручены в узел на затылке. Он отругал себя за то, что не захватил чернильницу. Боже, как ему хотелось нарисовать ее! Запечатлеть на бумаге линии тонкого лица, вылепленные с таким изяществом.

Раскат грома необычайной силы прогремел, казалось, прямо над зданием суда. Пруденс вышла вперед и заняла свое место на скамье. Триция оставила старика Фиша у двери и последовала за племянницей. Новый поклонник Триции — корсиканский граф — маршировал за ней в развевающейся накидке, открывая взору присутствующих безупречного покроя фрак, увешанный лентами и медалями.

Пруденс чинно сложила руки на коленях. Шум толпы за спиной не волновал ее. Она не прислушивалась к злословию в свой адрес, не замечая оскорбительных ухмылок. Она не чувствовала ничего. Жуткое оцепенение накатилось на нее, делая невосприимчивой к сплетням.

Один месяц. Тридцать дней, и ни единого слова. Ни одной записки. Ни одной строчки. Ничего. И надежда Пруденс на то, что Себастьян не хотел, чтобы она прошла через эту унизительную процедуру аннулирования их брака, на которой так настаивала Триция, таяла с каждым днем.

Пруденс знала, что Себастьян был освобожден из лондонской тюрьмы почти неделю назад. Старик Фиш не преминул информировать ее об этом.

Сэр Арло мудро решил, что ему будет трудно, если и вовсе невозможно осудить Себастьяна Керра в разбое и грабеже, поскольку сцена его ареста просто кишела Ужасными Шотландскими Разбойниками, включая шотландского лорда, герцогиню и рыжеволосого сына священника. Также сыграло свою роль таинственно исчезнувшее помилование и тот факт, что Киллиан Мак-Кей, один из наиболее влиятельных людей Шотландии публично объявил Себастьяна своим сыном, пусть даже незаконным. Чтобы предотвратить ненужные вопросы и слухи, было провозглашено, что Ужасный Шотландский Разбойник погиб во время взрыва в хижине арендатора. Труп д'Артана был погребен с подобающими почестями.

Пруденс стащила перчатки, скомкав их в кулачке. Себастьян, возможно, был сейчас уже на пути в Высокогорье, подумала она. Он стал наследником одного из богатейших имений в Шотландии и мог получить свой Данкерк и многое другое, что пожелает принять от своего отца. Ему больше не требовалась неказистая герцогиня со скромными средствами, чтобы купить ему респектабельность.

Пруденс застыла и со смутным страхом глядела на вошедшего в зал судью. Его мантия запылилась, а парик выглядел так, словно какая-то птаха свила в нем гнездо.

Оглядев толпу, судья испустил тяжкий вздох. Он не привык к такой огромной аудитории. За прошедший год самым крупным его делом было дело о краже поросной свиноматки.

Судья постучал по столу, требуя тишины. Пруденс потупила взор, позволив Триции отвечать на его вопросы.

Возможно, теперь Себастьяну удастся убежать от горького наследства Брендана Керра, размышляла девушка. Он до смерти будет носить шрамы на теле, но со временем раны заживут. Хотелось бы ей верить, что со временем затянутся и ее раны.

— Ваша Милость!

Пруденс, вздрогнув, очнулась от горьких воспоминаний и вскинула взгляд на судью, сердито взиравшего на нее. Насмешливое хихиканье толпы смолкло.

— Да, сэр?

— Ваша опекунша любезно ответила на мои вопросы о вашем похищении. Я еще раз повторяю вопрос. Была ли эта пародия на брак вами осуществлена?

Пародия? Когда они бежали рука об руку по росистому лугу — это пародия? Когда спорили, кто даст имя козе? Когда обменивались поцелуями на рассвете, озаренные первыми солнечными лучами? Разве можно было назвать пародией их счастливую жизнь в Данкерке?

Пруденс собралась с силами и, проглотив подкативший к горлу комок, приготовилась солгать…

Звучный голос раздался от дверей зала суда.

— Да, Ваша Честь, была.

Пруденс встала и, чтобы не упасть, схватилась за перила. Она медленно развернулась и увидела в образовавшемся проходе мужчину. Он озорно улыбнулся ей.

— И с большим удовольствием, должен добавить.

Пруденс покраснела, затем побелела. Зал взорвался восторженными криками. Судья застучал кулаком по столу.

Себастьян Керр и его отец явились на заседание суда, облаченные в экзотическое великолепие шотландского костюма. Киллиан Мак-Кей гордо сиял. Тайни и Джейми держались по бокам от восхитительной пары, каждый в новой одежде. Толстая сигара небрежно свисала с губ Джейми.

Себастьян в оглушительной тишине, установившейся в зале, направился к своей жене. Пруденс в изнеможении опустилась на стул. Суставы пальцев, сжимавшие перила, побелели. Она не могла смотреть на него. Это было очень больно. Все равно, что смотреть на солнце.

Толпа сдавленно охнула и разом затаила дыхание, когда Себастьян опустился на колени рядом с ней. Он извлек резную шкатулку из складок пледа и протянул ей.

— Я хотел купить тебе кольцо, но Джейми предположил, что ты оценишь это больше.

Пруденс открыла шкатулку дрожащими пальцами. Крошечный золотой пистолет с фитильным замком лежал в складках бархата.

Себастьян встал и безропотно склонил перед ней свою красивую голову.

— Сделай худшее. Я этого заслуживаю.

Пруденс нацелила пистолет прямо ему в сердце и нажала на курок. Птичка, щедро усыпанная драгоценными камнями, выскочила из дула, защебетав первые ноты «Спящие, проснитесь» Баха.

Пруденс хотела заглушить ладошкой рвущийся из груди счастливый смех, но Себастьян перехватил ее руки. Глубокие переливы смеха зазвенели по залу суда.

Себастьян не сводил с нее серьезных глаз.

— Я не хотел тебя впутывать. Я не мог вернуться, пока не убедился, что действительно свободен. — Он снова опустился перед ней на колени и взял ее руку в свою. — Знаешь, я все еще ублюдок.

Пруденс чопорно поправила очки и строго произнесла:

— Ты всегда им был, но это не мешало мне любить тебя.

Себастьян подхватил ее на руки и под рев толпы, расступившейся перед ними, направился из зала, на ходу целуя лоб, щеки, губы Пруденс. Он нащупал тугой узел волос и выдернул шпильки, позволяя блестящей массе свободно рассыпаться по плечам, пушистым облаком обрамляя лицо.

Триция рухнула без сознания, сбросив парик на колени корсиканского графа.

Тайни и Джейми распахнули двери. Себастьян вынес ее под теплый дождь, заботливо укутав в плед.

— Там, откуда я приехала, — сказала Пруденс хриплым голосом. — существует такой обычай: если мужчина отдает плед женщине, это означает, что она принадлежит ему.

Он остановился на ступеньках зала суда, нежно улыбаясь ей.

— Покажи мне.

Пруденс сделала это. Она тесно прижалась к Себастьяну и прильнула к его губам в упоительном поцелуе. Толпа одобрительно заревела. Киллиан Мак-Кей повернулся и отвесил им галантный поклон. Тайни громко расхохотался, запрокинув голову.

Джейми вытер свои повлажневшие глаза и высморкался в рукав сюртука.

— Никто не посмеет сказать, что Джейми Грэхем не сентиментальный, богобоязненный парень, — пробормотал он себе под нос.

Он сунул свою дымящуюся сигару между морщинистых губ старика Фиша и сбежал со ступенек вслед за Пруденс и Себастьяном под ласковый английский дождь.