Глава 11
Уже через мгновение Эмилин снова почувствовала под собой твердую землю и, не удержавшись, упала на колени. Удар оказался сильным — ощущение было такое, будто все внутренности готовы выпрыгнуть через горло. Кожаная сумка сильно стукнула по спине, грозя совсем лишить равновесия. И если бы не крепкое объятие Черного Шипа, который продолжал держать ее за талию, Эмилин могла бы сорваться с камня в пропасть.
— Ради всего святого, что же ты делаешь? — почти прошипела испуганная девушка.
— Спасаю нам обоим жизнь. Ты сможешь спуститься отсюда вниз?
Они сидели, скрючившись, на широком камне примерно в четырех футах ниже скалы, с которой спрыгнули, на самом краю пропасти — совсем близко от бурлящей и бушующей воды. Брызги покрывали лицо Эмилин мириадами острых игл и с силой трепали выбившиеся волосы. Девушка посмотрела вниз и испуганно охнула.
Покрытые лишайником камни причудливо теснились на берегу, создавая зеленоватую неровную стену ущелья. Водопад с упорным, равномерным шумом перекатывался через камни, стекая в глубокий пруд. А наверху раздавались крики — это всадники спешились и бежали к краю ущелья.
Эмилин глубоко вздохнула. Теперь, когда она осмотрелась и начала ясно представлять окрестности, высота потеряла свою мистическую силу. Стена пропасти, как оказалось, была не выше, чем крепостные стены в Эшборне. Покрытые мхом камни создали множество ниш, на которые можно было встать, а сам склон казался не очень крутым — во всяком случае, по нему можно было слезть вниз, особенно если другого выхода не представлялось.
— Да, пожалуй, я попробую спуститься, — замирающим голосом, наконец, ответила Эмилин.
— Храбрая девочка. Ну, пойдем! — Черный Шип быстрым движением перекинул ноги и тело через край утеса. Через секунду он уже был ниже Эмилин и взглянул на нее: — Ну, теперь ты!
Один из преследователей что-то невнятно крикнул.
— Не слушай их, только меня! — предупредил Черный Шип.
Зажмурив глаза, Эмилин соскользнула и оказалась с ним рядом. Мужчина ловко спустился еще ниже, девушка опять повторила его движение.
Так, медленно, но неумолимо они двигались все ниже и ниже по скользкому и неровному склону. Эмилин внимательно смотрела, куда Черный Шип ставит руки и ноги, а потом пыталась сделать то же самое. Слыша слова поддержки, на которые рыцарь не скупился, она тщательно проверяла каждый камень, прежде чем опереться на него: ведь ее маршрут все-таки чуть-чуть отличался от его из-за разницы в росте.
Жерар и Этьен смотрели вниз, выкрикивая проклятья, которые бесследно исчезали в шуме воды. Просвистела стрела — и бесцельно упала на камни. Но вторая, пущенная следом, едва не угодила Черному Шипу в руку.
Влажный мох толстым слоем покрывал камни. И лицо, и волосы, и руки Эмилин оказались покрытыми мелкой водяной пылью. Несколько раз она едва не поскользнулась на скользком ковре. Ветер трепал ее сырой громоздкий плащ, намокший подол юбки, выбившиеся волосы.
Пролетела птица и испугала девушку — она судорожно ухватилась за камни и прильнула к ним, тяжело дыша, с твердым намерением подавить страх, пронизывающий ее. Осторожно сделала еще один шаг.
Черный Шип спускался легко — как будто это ничего ему не стоило. Плащ его развевался на ветру, лук и колчан болтались за спиной, слегка позвякивая в такт движениям. Стрелы, казалось, тревожили его не больше, чем пролетающие мимо пчелы. А Эмилин, пытаясь не отстать, тихонько ругала и свои короткие ноги и руки, и свой маленький рост. Голова у нее кружилась — поэтому приходилось смотреть не по сторонам, а лишь на тот камень, который окажется следующим в ее спуске.
Девушка сделала шаг, выставив ногу, и тут же стрела пригвоздила подол ее юбки к расщелине в камне. Пытаясь освободиться, она моментально потеряла равновесие. Стрела не хотела поддаваться — Эмилин тут же испугалась и потеряла способность рассуждать здраво.
Черный Шип оказался рядом в ту же минуту. Его сильная рука обняла ее. Он вытащил стрелу и небрежно отбросил ее в сторону. Эмилин на секунду прислонилась лбом к камню, вдыхая затхлый запах земли и мхов, тяжело дыша, пытаясь унять дрожь в руках и ногах.
Он сжал ее плечо. Еще одна стрела рассекла воздух, едва миновав его спину. За ней последовали угрожающие крики. Эмилин испуганно всхлипнула, совсем не уверенная, что способна двигаться.
— Спокойно, леди. Не волнуйтесь так. Снимите плащ, — негромко произнес Черный Шип.
Не интересуясь, зачем, девушка расстегнула пряжку. Мужчина одним рывком сдернул с нее накидку. Одной рукой держась за камень, он замотал в накидку сумку девушки и бросил их в пропасть.
Посмотрев вниз, Эмилин увидела, что ее вещи упали на каменистую площадку около водопада. Свой плащ и лук Черный Шип, однако, оставил при себе, и Эмилин уже хотела было что-то сказать по этому поводу, но он уже спрыгнул вниз, продолжая спускаться.
Освободившись от лишнего груза, девушка начала двигаться заметно быстрее. Скоро они оказались на плоской площадке примерно в двух третях от края оврага и присели, глядя вверх. Преследователей видно не было.
— Они спустятся вон по той тропинке, — проговорил Черный Шип, — и мы окажемся прекрасной мишенью. Ты умеешь плавать?
Эмилин кивнула.
— Немного.
В жаркие летние дни, проведенные в Эшборне на пруду вместе с Гаем, Ричардом и Агнессой, она действительно кое-чему научилась.
— Немного — но этого вполне достаточно, — проговорил Черный Шип, снимая плащ, лук и колчан и бросая их точно рядом с вещами Эмилин. — Пойдем. Через камни и в озеро.
Она в нерешительности смотрела вниз и вдруг внезапно подняла глаза к своему другу — в них стоял страх. Она помнила: еще раньше он говорил, что вода достаточно глубока.
— Я не смогу прыгнуть отсюда! — прошептала девушка.
— Эмилин! Ты должна довериться мне, — настойчиво произнес Черный Шип. — Не волнуйся, не думай, просто делай то, что нужно делать.
Он схватил ее за руку и потащил к воде.
— Ну, давай! Набери побольше воздуха и прыгай! Он снова не оставлял ей ни выбора, ни возможности подумать. Приходилось доверять его решениям, послушно выполнять приказы. Отчаянно шагнув в пустоту, она прыгнула и через мгновение ощутила обжигающий холод воды. Промокнув насквозь, изо всех сил пыталась работать ногами, но тяжелые юбки мешали, опутывали ее и тянули на дно, несмотря на все усилия удержаться на поверхности.
Медленно, будто во сне, Эмилин подняла голову и взглянула сквозь зелено-голубой слой воды. Над ней, искаженные почти до неузнаваемости, качались скалистые берега. Несмотря на все усилия, девушке так и не удавалось пробиться на поверхность. Она начала задыхаться.
Неожиданно показался Черный Шип — его длинные волосы, словно темное облако, обрамляли лицо.
Он схватил Эмилин за руки и потащил за собой к поверхности.
Наконец, едва не задохнувшись окончательно, девушка смогла набрать в легкие воздух. Крепко держась за шею своего спасителя, она постепенно пришла в себя и наконец поплыла самостоятельно. Путь лежал через пруд к водопаду.
— Вдохни поглубже! — скомандовал Черный Шип под водой потащил ее к пенящимся струям. Нырнув, они проплыли под водопадом — только теперь можно было снова вздохнуть.
Уставшая, с мокрыми спутанными волосами, прилипшими к лицу, Эмилин наконец-то осмелилась оглянуться вокруг. Они оказались в полной безопасности — за водопадом, за его сверкающей и гремящей стеной.
Черный Шип плыл рядом. Волосы тоже мешали ему смотреть, в бороде сверкали брызги. Не в силах ждать, он прямо в воде притянул к себе девушку и прижался щекой к ее щеке. Эмилин крепко-накрепко обвила руками его шею, все еще кашляя и тяжело дыша.
— Боже мой, Эмилин! — прошептал он ей в самое ухо. — Я уже решил, что окончательно потерял тебя! — Холодные мокрые губы коснулись ее лба, щеки и, наконец, нашли ее рот.
Мощными гребками Черный Шип подтащил девушку к крутому скалистому берегу. Найдя опору в узком камне, он вытолкнул девушку из воды, а следом вылез и сам. Осторожно пошел по камню к берегу и уже через мгновение вернулся с плащом и сумкой Эмилин. Кивком позвав ее за собой, снова прошел по скользкому камню и, согнувшись, исчез в темной расщелине крутого скалистого берега.
Эмилин послушно следовала за ним. Туннель оказался настолько узким, что любое движение давалось с огромным трудом. Он вел в крошечную пещеру, темную, но сухую. В ней шум водопада казался значительно тише. Девушка встала и уперлась головой в потолок. А Черный Шип и вообще не смог выпрямиться, поэтому он сразу сел, прислоняясь спиной к стене.
Вода ручьями стекала с платья Эмилин на песчаный пол пещеры. Девушка примостилась рядом со своим героем, тесно прижавшись к нему плечом.
— Да уж… — только и смогла произнести она.
— Вот именно… — согласился мужчина.
— Какое счастье, что ты знал об этой пещере, — стуча зубами, выдавила из себя Эмилин. Он обнял ее.
— Да я наверняка ничего и не знал. Просто, когда увидел расщелину, подумал, что за ней, скорее всего, должно быть какое-то пространство. Пещера — не пещера, но достаточно места, чтобы нам обоим укрыться.
— А что мы делаем сейчас? — еле слышно прошептала Эмилин.
— Ждем. Скоро я выйду, чтобы посмотреть, что случилось с конвойными.
Голос Черного Шипа казался Эмилин музыкой.
— А ты их видел, когда ходил за одеждой? Они не найдут нас здесь?
— Они спускались по тропинке в ущелье, но меня не заметили. Не волнуйся — здесь они нас не найдут. Это место слишком тщательно скрыто. До тех пор, пока мы будем сидеть тихо и не разведем огромного костра, который будет виден и сквозь водопад, нам бояться абсолютно нечего — здесь безопасно, как в могиле.
От этого сравнения Эмилин невольно вздрогнула. — Но ведь скоро ночь.
— Да, — едва слышным шепотом согласился рыцарь. — Конвойные вполне могут стать лагерем прямо в ущелье: ведь один из них ранен.
— А нам обязательно сидеть здесь до зари? Так холодно…
— Как получится, может быть, и обязательно.
Он обнял ее еще крепче, а она прислонилась щекой к его промокшей куртке, доверчиво прильнув к нему всем телом. Черный Шип растирал ей руки, и постепенно дрожь начала отступать, хотя холод и оставался пронзительным.
Из кучи вещей Черный Шип вытащил свой плащ и укрыл Эмилин и себя, словно одеялом. Но даже под толстой сухой шерстяной тканью все еще было холодно.
Через несколько минут он снова зашевелился.
— Господи, нужно срочно обсохнуть и согреться, иначе мы просто сгинем в этом лютом холоде! — Чуть отодвинувшись, он скинул мокрую куртку. Серебряный свет, проникающий сквозь узкий тоннель, четко обрисовал широкие мускулистые плечи, мощную грудь. Мужчина тщательно выжал куртку и повесил ее на выступающий из стены камень. Потом наклонился, чтобы снять сапоги и брюки. Эмилин постаралась отвернуться — но все равно краем глаза не могла не заметить крепких худощавых ягодиц.
— Подай, пожалуйста, плащ, — тихо попросил Черный Шип.
Взгляд ее снова скользнул к нему, к мощным ногам и широким плечам, так четко обрисованным дневным светом. Жарко покраснев, Эмилин бросила ему плащ. Он завернулся в него и снова сел рядом с девушкой.
— Тебе придется сделать то же самое, — тихонько приказал он.
Из всех поступков Эмилин, выходящих за рамки приличия, которые давно привели бы Тибби в состояние нервного потрясения, этот был, несомненно, самым рискованным. Мало того, что она сидела рядом с обнаженным мужчиной; сейчас она будет снимать при нем свою промокшую насквозь одежду и облачаться во все сухое — к счастью, в ее сумке нашлось что надеть. В нерешительности, обхватив руками плечи, она дрожала и чихала. Черный Шип сел прямо.
— Леди, вы промерзли до костей. Если мы хотим остаться в живых после стольких приключений и предстоящей ночи, то первым делом должны согреться. Быстренько снимайте все мокрое, пока не заболели!
Конечно, он был прав — она прекрасно это понимала. Повернувшись спиной, неохотно подняла подол, чтобы снять ботинки и шерстяные рейтузы. Потянув под плащом завязки на боку платья, чуть не заплакала от расстройства — мокрые узлы отказывались подчиняться.
Черный Шип начал помогать распутывать шелковые шнуры. Девушка отвернулась от него, но он положил руку ей на плечо.
— Позволь помочь, — мягко попросил он. Этот спокойный голос немного унял нервозность. Эмилин приподняла руку, чтобы легче было добраться до шнуровки.
Его длинные ловкие пальцы терпеливо трудились. Блестящие темные волосы были всего в нескольких дюймах от ее лица. Когда же пальцы легко коснулись мягкой возвышенности груди, дышать стало совсем трудно.
Мысли Эмилин сосредоточились вовсе не на опасности этого приключения, не на конвойных, рыскавших снаружи, и не на безумном предложении выйти замуж за Черного Шипа, — нет; все, что она сейчас чувствовала и осознавала, — так это его запах, его прикосновение, его голос. Его пальцы на своем боку, на груди. И она прекрасно понимала, что его дыхание сейчас тоже громче и тяжелее, чем обычно.
Мужчина дотронулся до другого плеча, и девушка послушно повернулась, чтобы позволить ему расшнуровать и другой бок. Ей показалось, что пальцы его дрожат.
Наконец мокрое платье соскользнуло с плеч, и дыхание Черного Шипа согрело кожу. Внезапно Эмилин почувствовала на своей шее его теплые губы и щекочущее прикосновение бороды. Сердце рухнуло вниз, а потом тихонько начало подниматься на место. Бессознательно девушка прогнулась, и рука мужчины оказалась на ее груди. Наверное, она могла бы изменить положение, отодвинуться, но почему-то способность двигаться и рассуждать покинула ее.
Внезапно он перевернул ее к себе лицом. Посадив к себе на колени, покрыл ее губы поцелуем настолько жарким, что девушка моментально и согрелась, и задохнулась. Крепко обняв своего возлюбленного, она старалась прижаться к нему как можно сильнее, почувствовать как можно ближе это прекрасное тело. Под ее руками кожа на его спине казалась прохладной и влажной. Она была бы и гладкой, если бы не шрам от старой, уже затянувшейся раны.
— Эмилин, — прошептал он ей в самые губы, — выходи за меня замуж!
Она хотела что-то ответить, но его язык коснулся ее губ — прикосновение это обжигало в холодной темноте. Поэтому девушка просто отдалась этой непреодолимой ласке, лишь изредка издавая тихий стон.
Черный Шип запустил пальцы в волосы девушки, расплетая остатки вконец спутавшихся кос и разглаживая влажные шелковые пряди. Крепко сжав эти волосы, он отклонил голову Эмилин назад. — Выходи за меня замуж, — хрипло повторил он.
Его губы погладили нежный изгиб ее горла, спустились ниже, согревая грудь. Шелковая ткань соскользнула, и мягкие контуры ясно проступили сквозь мокрую рубашку.
— Черный Шип… — прошептала девушка, вздрогнув. То, чего он просил, чего искали его руки и губы, пугало ее. Но она осознавала, что доверяет ему настолько, что совсем не хочет, чтобы и губы, я руки эти останавливались. Прикосновения придавали силу и чувство правильности совершенного.
— Выходи за меня замуж, — снова выдохнул мужчина и снова поцеловал ее нежно и требовательно. Ее губы дрожали, когда она попыталась ответить на этот поцелуй, но внезапно Черный Шип отклонился и строго, нахмурившись, взглянул на Эмилин. — Господи, — пробормотал он, — да твоя кожа холодна словно лед. Давай-ка вытремся!
Сидя и держа девушку на коленях, он снял с нее плащ, до конца расшнуровал платье и раздел ее.
Странная слабость помешала Эмилин хоть как-то протестовать. Она позволила снять с себя платье. Позволила поднять мокрую рубашку и стащить ее через голову. Совершенно нагую, он прижал ее к себе и укрыл плащом их обоих — как одно целое. Его тепло моментально согрело ее.
Сидя на коленях у возлюбленного, Эмилин тихонько гладила его. Она чувствовала его всего — и ощущение это оказалось волнующим и странно притягательным. Она свернулась в его объятиях, ожидая значительно большего, чем просто тепло, чем просто поцелуи. Сердце стучало в ее груди, и девушка не сомневалась, что Черный Шип ощущает его — точно так же, как она ощущала биение его сердца.
— Тебе все еще холодно, милая? — спросил мужчина, поплотнее запахивая толстый мягкий плащ
— Да, — пробормотала, дрожа, девушка. Он заключил ее в кольцо своих рук, пытаясь обогреть жаром страсти. Нежно гладил спину, ласкал шелковую кожу бедер, а через мгновение, сам не выдержав накале чувств, тихо застонал и прошептал в ухо любимой — так, что внутри у нее все перевернулось:
— Эмилин! Выходи за меня замуж! — Его губы нашли рот девушки и лишили ее всякой способности к рассуждению.
— Подожди, — пробормотала она, — я не могу думать…
— И я не могу, — ответил он. — Боже мой! Совсем не могу… — Эти шутливые сетования перемежались страстными поцелуями. А сейчас он наклонил голову и нежно провел губами по бархатной коже на ее груди.
Когда Черный Шип поднял голову, чтобы снова поцеловать Эмилин в губы долгим и страстным поцелуем, от которого пещера начинала казаться светлым дворцом, она подалась навстречу ему в порыве, который поглотил последнюю способность думать.
Под нежными прикосновениями Эмилин раскрывалась, словно цветок, возгоралась, как нежное пламя. Ласка будила в ней доселе неизведанные чувства. Девушка не знала, как справиться со всем этим. Да и не хотела знать.
Мужчина не мог не ответить на чувственный изгиб ее тела. Его рука скользнула вниз. Услышав, как она вздохнула при этом, он прижал ее голову к своему плечу и снова зашептал в самое ухо:
— Эмилин, выходи за меня замуж, милая! Прямо сейчас! Здесь!
— О Господи! — выдохнула девушка. — Милый мой…
— Сейчас! — настойчиво повторил Черный Шип. Его губы поглотили тот звук — не то вздох, не то рыдание, — который она издала, почувствовав нежную руку в святая святых. Его пальцы до тех пор разжигали пожар, пока Эмилин не откинулась в изнеможении.
Легко, без малейшего усилия, мужчина перевернул девушку так, что она оказалась лицом к нему — ее грудь касалась его груди, ее сердце билось в унисон с его — под аккомпанемент водопада снаружи.
Эмилин подалась вперед, дыша тяжело и неровно от переполнявшего ее желания. Но Черный Шип остановился — хотя сам едва владел собой.
— Милый… — выдохнула девушка, прижимаясь губами к его лбу.
— Твой ответ? — отчаянно прошептал он, уткнувшись куда-то в шею любимой. — Я хочу услышать его сейчас. Выходи за меня замуж — сейчас и здесь!
Наступила пауза — натянутая, как тетива тугого лука. Его руки обнимали ее спину, его лоб прижался к ее лбу, его дыхание смешивалось с ее. Он задавал два вопроса: один — сердцем, другой — телом. И оба — Эмилин ясно понимала это — должны были получить один и тот же ответ.
Его руки скользнули по ее бедрам — пальцы дрожали.
— Прикажи мне остановиться, и я сейчас же остановлюсь. Но только намекни, что можно продолжать, и дело будет сделано.
Снова наступила пауза — только их дыхания, слившиеся в одно, наполняли пещеру.
Напряжение достигло предела. Она должна была решить все — одна, здесь и сейчас. Еще никогда в жизни не стремилась она ни к чему сильнее, чем к этому единению тел и душ, которое предлагал ее любимый.
— Хорошо! — наконец прошептала она, уткнувшись в шелк его волос. — Я согласна! — Эмилин осознавала, что сейчас все решает ее сердце, а не огонь, сжигающий тело.
Черный Шип поднял голову и внимательно взглянул на девушку горящими глазами.
— Ты не пожалеешь, клянусь! — тихо проговорил он. — Веришь мне?
Эмилин закрыла глаза и кивнула, опустив голову на плечо любимого. Держа ее в объятиях, он ласково гладил влажные волосы. Грудь его бурно вздымалась. Нежно и в то же время сильно он надавил на ее бедра. Подняв голову, она целовала его до тех пор, пока легкий вскрик боли, восторга и умиротворения не слетел с ее уст.
Ее имя на его губах сменилось стоном в тот момент, когда он наконец проник в нее. Девушка закусила губу — но первое сопротивление быстро прошло, боль растаяла и превратилась в сладкое жжение, смягчающееся с каждым движением. Объятия их переплелись, тела слились в одно. Эмилин растворилась в горячей страсти, наполнившей ее тело. Мужчина глубоко вздохнул, и она почувствовала, как его дыхание проникло внутрь ее, словно она вдохнула его самого. Наконец он покинул ее — и дыханием, и телом, — и сказка растаяла в воздухе. Тихим стоном девушка выразила свою печаль. А он лишь молча целовал ее, даря нежность и благодарную ласку.
Через некоторое время Черный Шип поцеловал Эмилин во влажный висок и натянул на обоих валявшийся рядом забытый плащ.
— Боже правый! — прошептал он. — У меня сейчас голова словно тиной болотной набита. Я и забыл совсем, что нас ищут и на нас охотятся.
Девушка вздохнула — и от удовольствия, которое еще не ушло, и от несогласия с его замечанием — и покрепче обвила руками шею любимого.
— Не уходи! — только и произнесла она, снова кладя голову ему на плечо. Он осторожно убрал с ее лба волосы.
— Нет, любовь моя, не бойся, я не оставлю тебя! Хотя скоро мне придется одеться и пойти посмотреть, что же делают наши друзья.
— Черный Шип, — прошептала она, на секунду вырвавшись из сладкой истомы и отгоняя от себя все мысли о возможной опасности, не желая нарушать спокойный мир, который они вдвоем только что создали. Эмилин подняла голову и взглянула на своего возлюбленного, хотя в темноте он казался всего лишь тенью.
— Да?
— Я верю тебе — вот почему я согласилась на все это.
— Я прекрасно понимаю все это, милая, — ответил он так тихо, словно ветер пролетел. — И обещаю, что не предам твоего доверия.
Его слова слились с шумом водопада.
Он замерзал. Хотя день выдался мягким, сейчас уже настали сумерки и в воздухе ощущался явный холодок. Одежда намокла и казалась страшно неудобной. Пытаясь пошевелить ледяными ногами во влажных сапогах. Черный Шип дул на пальцы и с тоской и даже легкой завистью думал об Эмилин, которая сладко спала в теплой пещере, одетая во все сухое; совсем недавно он ходил проведать ее и снова вернулся на свой наблюдательный пункт.
Пристально вглядываясь сквозь завесу папоротника и кустарника, рыцарь внимательно осматривал берега озера. Раненый конвойный с перевязанной рукой виднелся в бледнеющем вечернем свете, жаря что-то на костре. Аромат съестного долетал до Черного Шипа и дразнил его — голодный желудок давал себя знать.
Второй преследователь стоял на берегу озера. Вдруг он с криком резко наклонился к воде. А когда снова выпрямился, то что-то держал в руке.
Черный Шип с интересом наблюдал. Воины что-то возбужденно обсуждали, передавая из рук в руки белую тряпку, с которой стекала вода. Пытаясь догадаться, что это могло быть, рыцарь вспомнил, что, когда Эмилин схватили за косу, с головы ее слетела белая накидка и упала в воду. Должно быть, водопад и принес ее сюда, в озеро.
Показывая на скалы, а потом в сторону озера, раненый был явно рассержен и расстроен. А второй воин снова подошел к берегу и начал вглядываться в воду.
Было ясно: преследователи решили, что Эмилин утонула в водопаде. Черный Шип не знал, что они думают о нем самом, но не сомневался, что они останутся на ночь здесь, в ущелье. Стараясь двигаться как можно тише и незаметнее, рыцарь начал карабкаться к пещере.
Он проснулся среди ночи оттого, что спал в неудобной позе, прислонившись к неровной каменной стене. Рядом Эмилин свернулась в клубочек, ровно и уютно посапывая во сне. Расправив плечи и потянувшись, чтобы хоть немного размять затекшие мышцы, Черный Шип выглянул наружу. В пещере было отчаянно темно и холодно, но робкий свет, пробивающийся сквозь тоннель, возвещал близкий восход солнца. Рыцарь снова прислонился к стене — мысли его неслись стремительно, словно водопад.
Два дня назад он получил известие, что бароны собираются в Лондоне и ждут его там же: король наконец согласился рассмотреть и обсудить новую хартию. Так что вскоре ему придется уехать. Но прежде необходимо убедиться, что Эмилин в полной безопасности.
Свита Уайтхоука настойчива в поисках. И хотя конвойные могут решить, что девушка погибла, рисковать нельзя. Ее могут найти даже в монастыре. Черный Шип с самого начала был невысокого мнения об этом ее плане — уйти в монастырь: ведь Уайтхоук не остановится ни перед чем, даже перед святостью церкви, если помолвка останется в силе.
Вздохнув, рыцарь посмотрел на спокойно спящую девушку, и сердце его забилось сильнее. Он не перенесет, если ей придется выйти замуж за другого или заточить себя в монастырскую келью. Она принадлежит только ему, и принадлежала всегда — с их первой встречи много лет назад. Та тяга, которую он к ней испытывал, превратилась в неодолимую силу, в судьбу; нехотя ему пришлось признать ее власть над собой.
Восемь лет назад, когда он держал в своих объятиях дрожащего, но такого смелого ребенка, он впервые в жизни испытал бескорыстную заботу о другом живом существе. На один краткий миг он познал истинную честь — не тот высокомерный идеализм, который проповедовал его отец. Честь в ее высшей форме, как он понял потом, оказалась близка любви.
Давно, еще в их первую встречу, эта девушка сумела приоткрыть тайники его души. А эта ночь любви неизбежно приоткроет его прошлую жизнь, до сих пор остававшуюся для всех тайной: Эмилин нашла доступ туда, куда прежде никто не заглядывал. Она стала частью его жизни — так же уютно свернулась в его сердце, как сейчас рядом с ним. Но было опасно впускать ее и в свою жизнь, и в свое сердце.
Сегодня, размышлял Черный Шип, глядя на занимающуюся зарю, не будет времени для настоящей свадьбы со священником. Но жениться нужно как можно быстрее. Это принесет Эмилин реальную защиту от Уайтхоука, безопасность на то время, пока его самого не будет здесь, в графстве Йорк. Восемь лет назад он связал себя с Эмилин и ее семьей и не оставит их сейчас. Дети в Хоуксмуре в полной безопасности, и он должен позаботиться и о безопасности самой Эмилин.
Конечно, эта свадьба вызовет страшное негодование. Но почему-то Черный Шип был абсолютно уверен, что вместе они смогут выдержать бурю. Игра стоила свеч. Все равно его конфликт с Уайтхоуком обречен на бесконечность — так почему бы ему и не иметь реального основания и веской причины?
Он провел рукой по лицу и нервно откинул назад волосы. Тайком жениться на невесте собственного отца, конечно, не очень красиво. Совесть его не была спокойна. Но он напомнил себе, что имеет полное право на Эмилин — и как Черный Шип, и как Николас Хоуквуд он пришел за ней первым,
Несколько лет назад Николас вел переговоры с Роже Эшборном о женитьбе на его дочери, ни слова не сказав о том, что предложение это сделано в знак признательности за спасение Черного Шипа. Роже умер, и свадьба так и не состоялась. Позже, когда король пообещал Эмилин Уайтхоуку, Николас подал официальный протест, но не смог документально подтвердить свое право. А простого слова барона оказалось недостаточно для короля Джона.
Поначалу он смирился с этим, приняв опекунство над детьми и собираясь тайно заботиться о безопасности и благополучии молодой жены своего отца. Но когда он ближе узнал Эмилин, почувствовал все обаяние и притягательность ее натуры, что-то сразу изменилось в его представлении о долге по отношению к ней.
А совсем недавно, копаясь в своих чувствах, среди которых оказались и страх, и вожделение, и ужас, смешанный с радостью, рыцарь понял, что влюблен, словно мальчик, и готов пасть перед своей дамой на колени и слагать в ее честь поэмы, словно трубадур.
Его рука нежно легла на плечо спящей девушки, и пальцы начали задумчиво поглаживать ее кожу. Осознав свою способность любить. Черный Шип понял и свою слабость, почти трусость: он не вынесет презрения Эмилин и поэтому вынужден таить от нее правду. Обладай он достаточным мужеством, он уже нашел бы силы рассказать, кто он на самом деле, и терпеливо сносил бы гнев, ожидая понимания. Но он боялся. Необходимо завоевать сердце девушки прежде, чем открывать правду, — да простит Господь его ложь. Если бы Эмилин знала, как он ее обманул, разве она доверилась бы ему в любви? Вполне определенно — она должна презирать его. И эта свадьба, если уж ей суждено состояться, должна состояться как можно быстрее.
«Черт подери! — подумал Черный Шип, внезапно ощутив все неудобство и своей позы, и пещеры, — как же здесь сыро! Лучше уж уйти отсюда, чем совсем замерзнуть! Но скоро проснутся конвойные и снова начнут поиски».
Мужчина крепче прижался к теплой спине любимой, в задумчивости продолжая поглаживать ее.
— Если бы можно было развести огонек, хоть самый маленький! — пробормотала Эмилин. Голос ее звучал совсем тихо и хрипло.
— Тебе очень холодно?
— Очень, — призналась она. — И руки, и ноги — словно ледышки. А ты как? — Она внезапно села и повернулась к нему лицом.
— Промерз насквозь. — Черный Шип наклонился к любимой, почти касаясь волосами ее лба. В ее голосе послышался смех:
— Свет совсем не помешал бы в этой норе!
— Да уж, места здесь не больше, чем в камине. Должен признать это, хотя очень дорожу близостью с тобой. И вообще, для нас было бы лучше уйти отсюда как можно скорее.
— Но как? Ведь снаружи конвойные! — в ужасе прошептала Эмилин почти в самое ухо своему спасителю.
Боже, это прекрасное нежное лицо так близко! Черный Шип прикрыл глаза, не желая уходить из этой сказки.
— Как можно незаметнее, — пробормотал рыцарь. Он ласково положил руку на волосы девушки и начал гладить ее. Она почувствовала себя защищенной и любимой. А ему неожиданно захотелось, чтобы это ощущение близости и ничем не нарушаемого согласия продолжалось как можно дольше.
Он тронул губами губы девушки. Поцелуй то прерывался, то снова захватывал их обоих — до тех пор, пока не возникло уже знакомое сладкое напряжение. Черный Шип взял в свои ладони голову любимой и прильнул к ее рту с поцелуем, уже исполненным истинной страсти.
Плащ Эмилин походил на шерстяной кокон, пропитанный сладким ощущением ее сна. Обвив руками шею любимого, девушка глубоко вздохнула и потерлась щекой о все еще влажную куртку. При каждом прикосновении между ними моментально проскакивала горячая искра.
Черный Шип прислонился спиной к стене, не выпуская Эмилин из своих объятий и продолжая гладить ее по шелковой паутине волос. Доверие, уверенность и нежность согревали и поддерживали его.
Через несколько мгновений Эмилин поднялась, отодвинулась и стала перед мужчиной на колени — и моментально он ощутил холод, сырость и одиночество. Она дотронулась пальцами до его заросшей бородой щеки; уже светало, и волосы ее светлым венцом окружали голову, словно нимб.
— Черный Шип, — наконец проговорила она, внимательно глядя на любимого. — Ты женишься на мне для того, чтобы защитить от Уайтхоука?
— Да, и для этого тоже.
Голос девушки звучал глубоко, чуть хрипловато:
— Почему?
Он с нежностью тронул ее пальцы.
— Если мы поженимся, ты будешь моей, и я с полным правом смогу защищать тебя. Тогда уже никто не причинит тебе вреда.
— Ты всего-навсего лесник, а говоришь так, как будто владеешь крепостью, где сможешь спрятать меня от всего мира. Я не стану причиной дальнейших раздоров между тобой и Уайтхоуком. — Она сжала его руку. — Прости меня за мои вчерашние слова: что ты женишься на мне для того, чтобы нанести ему лишний удар.
Черный Шип потерянно улыбнулся:
— Прощаю. Послушай меня, Эмилин, — серьезно проговорил рыцарь. — Ты считаешь, что леснику совсем нечего предложить тебе? У меня есть земля и дом — далеко отсюда. Ты будешь там в безопасности и в полном довольстве.
— Я надеялась обрести безопасность, посвятив себя Богу.
— Ну, уж нет! Ты создана для большего, чем сухие молитвы. Разве монастырь — это твое? Или — хуже того — холодные башни Уайтхоука? — Черный Шип крепко схватил Эмилин за руку. — Клянусь — моим словам можно доверять!
Девушка молчала, нахмурившись и опустив глаза. Раньше Черный Шип ощущал и ее пылкость, и ее способность любить. А сейчас понял, что она способна к глубоким размышлениям. Он еще не встречал женщины, которая вот так — внимательно, со всех сторон — рассматривала бы создавшуюся ситуацию. Он ждал. А в это время на улице рассвет вступал в свои права — вход в пещеру становился все светлее и светлее.
— Сердцем я чувствую, что все это правда, хотя и не могу сказать почему, — наконец проговорила Эмилин.
Черный Шип едва заметно улыбнулся — несмотря на то, что внутренний голос продолжал привычно корить его за обман. Мужество и ум девушки радовали. Найдется ли еще женщина, способная спрыгнуть со скалы, спуститься по почти отвесной стене, бежать от ненавистного жениха, выйти замуж за простого лесника? Но он знал, что сама она ощущает себя робкой и беспомощной.
— Наверное, нет необходимости ясно понимать все движения сердца, — успокоил рыцарь. — Вспомни, мудрецы говорят, что оно — кладезь мудрости.
Он приподнял лицо девушки и взглянул ей в глаза.
Она снова кивнула, а он нежно поцеловал её сначала в лоб, потом в губы. И снова они обрели друг друга в страстном объятии. Желание сжигало его, а — кроме того — необходимость быть с ней, знать, что она в полной безопасности и принадлежит лишь ему одному.
— Мой дядюшка, наверное, смог бы нас обвенчать, — мысли Эмилин были вполне практичны.
— Твой дядюшка наверняка захочет сначала аннулировать прежнюю помолвку или, по крайней мере, потребует, чтобы наша женитьба трижды оглашалась во время воскресных молебствий. Нет уж, существует более быстрый путь.
Господи, как же он спешил!
— Какой? — тихо спросила девушка.
— Мы свяжем себя тайным обетом.
— Без священника?
— Браки заключает Бог, а не человек. Если двое отдали друг другу и души, и тела, эта связь не слабее той, которую провозглашает священник. Церковь признает тайные браки.
— То есть, мы провозгласим себя мужем и женой и станем ими, — задумчиво нахмурившись, проговорила Эмилин как бы про себя.
— Если мы несем это в наших сердцах, то так оно и есть.
Эмилин быстро подняла глаза:
— Так что же, значит, свадьба уже свершилась? Черный Шип покачал головой и крепко сжал маленькие холодные руки своей невесты.
— Нет, еще не совсем. Мы должны произнести клятву.
— Я не хочу выходить за тебя замуж в этой темной сырой пещере, — неожиданно запротестовала Эмилин.
— Справедливо. — Черный Шип на минуту задумался. — Есть одно место — на восток, ближе к реке.
— А нам не опасно сейчас выходить отсюда?
— Совсем не опасно, если, конечно, мы не начнем кричать, словно двое пьяных идиотов, или не свалимся прямо в костер конвойных. Они крепко спят, и я уверен, что нам удастся пробраться вверх по тропинке незамеченными. Собирайте вещи, миледи.
Рыцарь натянул сапоги и встал, чтобы застегнуть ремень на своей так и не высохшей куртке.
Эмилин сложила вещи, развешанные для просушки, и засунула их в сумку. В отличие от него, она стояла в пещере, выпрямившись в полный рост, и надевала плащ.
— Я готова, — наконец сказала Эмилин.
— Ну, так пойдем со мной. — Он знал, что эти слова он будет теперь произносить всю жизнь. Волнение, страх, надежда — все смешалось в его груди, и рыцарь глубоко вздохнул.
«Боже милостивый! — снова подумал он. — Чего же я хочу! Она доверила мне свою жизнь, а даже не знает правду — кто я на самом деле!»
Черный Шип вышел из пещеры, ведя Эмилин за руку.
