Пролог

Техас, Хилл Каунтри, апрель 1866 г.

Джейк Максвелл настороженно смотрел, как группа фермеров приближается к лачуге, которую он называл домом. Одетые в черное, черноглазые и чернобородые, они сидели на своих мулах и казались стаей ворон. Рука Джейка непроизвольно потянулась к ружью, хотя он знал, что не воспользуется им. Они пришли без оружия. Защитой фермерам служили многочисленность и единый фронт, которым они всегда выступали.

Пока Джейк сражался с янки, поселенцы бесплатно получили лучшие участки земли его ранчо, прекрасные сенокосные луга вспахали под поля кукурузы и картофеля, вырубили деревья, летом дававшие коровам тень и защищавшие их от ветра зимой. Далеко не радуясь тому, что Джейк остался жив, они возмутились, когда он вернулся на землю, которой его семья владела в течение двадцати лет.

Теперь Джейку принадлежало всего несколько сотен акров из тысяч, которые были необходимы стаду. До войны никто не оспаривал его права на этот уголок Гиллеспи Каунтри. Сейчас же дюжина семей притязала на самое сердце его ранчо.

Фермеры не тратили время на церемонии.

— У нас тут иски о возмещении ущерба, который твои коровы нанесли нашим посевам, — сказал Ноа Ландесфарн.

— Они вытоптали всю мою кукурузу, — сказал другой.

— Я говорил вам, что нужно поставить изгороди, — возразил Джейк. — Нельзя ждать, что коровы станут есть сухую траву, когда могут найти нежные ростки кукурузы и пшеницы.

— Если кто-то должен поставить изгороди, так это ты, — заявил Ноа.

— Это большой расход, — вторил другой фермер. Джейк был единственным скотоводом-ковбоем в округе. Его забаллотировали на выборах. Положение не изменилось к лучшему, когда пришли те, кто занимался Реконструкцией Юга после гражданской войны. Они смотрели на его коров так же жадно, как эти фермеры.

— Это район скотоводства, — возразил Джейк. — Здесь вам никогда не добиться успеха в земледелии.

— У нас у каждого иск об убытках, — настаивал Ноа. — Тебе придется заплатить и представить гарантии на случай любых будущих убытков.

Он подал Джейку бумагу. При виде цифры глаза Максвелла округлились. Другие фермеры тоже подали свои бумаги. Общая сумма ошеломляла.

— Мы уже говорили с шерифом. Тебе дается месяц, чтобы расплатиться с нами и представить гарантии.

— Кому я должен их представить?

— Банку.

Единственный банк принадлежал фермерам.

— Что будет, если я не смогу достать денег?

— Мы возьмем плату скотом. Три доллара за голову. Столько стоит лонгхорн в Техасе.

Они стоили, по крайней мере, в десять раз больше в Сент-Луисе, может быть, еще дороже на золотых полях Колорадо.

— Вы понимаете, что ваши требования съедят почти все мое стадо?

— Что ж, не будет больше коров на моих полях. Джейк знал Руперта Рейзона. Молодой фермер даже не пытался скрыть свою ярость и ненависть. Гнев Джейка вырвался наружу.

— Черта с два я заплачу вам эти деньги! — он порвал листки на мелкие клочки и швырнул их по ветру. — Двадцать лет эта земля принадлежала Максвеллам и останется землей Максвеллов!

— Мы действуем по закону! — Ноа тоже был в ярости. — Шериф говорит, ты нанес нам ущерб. Ты не должен позволять своим коровам бродить повсюду. Если это не прекратится, мы будем стрелять в каждую корову, которую увидим на своих полях.

— Раньше я увижу всех вас в аду! — взорвался Джейк. — А теперь убирайтесь с моей земли, пока я не перестрелял вас!

Джейк не почувствовал облегчения, глядя вслед уходящим фермерам. Закон и время на их стороне. Придется собрать своих быков и отправить их на рынок. Но как, черт подери, он сможет сделать это один?