Глава 21
— Какой смысл винить себя в случившемся и посыпать голову пеплом? — сказал Джордж.
Хен с разгневанным лицом резко повернулся к брату.
— А кого я должен винить?
— Всех. Или никого.
— Если ты приехал из Техаса только за тем, чтобы сказать мне это, то ты напрасно потратил силы и время.
— О'кей. Хорошо. Объясни тогда, в чем именно твоя вина.
— Не задавай глупых вопросов, Джордж. Не притворяйся таким наивным. Ты слишком стар для этого.
— Но я действительно не понимаю, почему ты истязаешь себя.
— И не поймешь. Ты привык все понимать по-своему и убеждать других в неправоте. Но не забывай, что мне уже не семнадцать.
— Все равно ты должен объяснить мне.
— Проклятье! — Хен не остановился ни на шаг, пока не миновал рощу и не вышел к пустыне.
Небо вдали покрывалось тяжелыми, свинцовыми тучами. Однако до Сикамор Флате дож-
девые облака доберутся, видимо, не раньше, чем через несколько часов. Выйдя из тени деревьев, Хен почувствовал, как раскаленные лучи солнца обдали его жаркой волной.
Джордж искренне пытался снять камень с души брата. И Хен был благодарен ему за это. Но, к сожалению, истину невозможно исказить: рано или поздно тайное все равно станет явным.
— Следовало сразу же, прямо в салуне отобрать у Эллисона пистолет и посадить его в тюрьму. Тогда бы трагедии не случилось.
— Если ты понимаешь это, то почему же не поступил так?
— Потому что хотел преподать этому дерзкому мальчишке урок. Он ведь еще не убийца. И если сдернуть с его глаз романтическую пелену и дать понять и почувствовать, что чувствует жертва, то…
— Но разве он бы не понял все это, если бы просто провел пару дней за решеткой?
— Нет, не понял бы. Затаив злобу, он вышел бы на свободу и каждую минуту искал бы случая отомстить мне за унижение.
Ты думаешь, теперь он не станет преследовать тебя и пытаться убить?
— Теперь он не будет преследовать никого.
— В таком случае, тебе не о чем жалеть. Ты добился успеха.
— Ценой жизни Хоуп! Если бы я не вел себя как самодовольный петух…
— Убили бы тебя!
— Нет, Эллисон был слишком пьян и обязательно бы промахнулся.
— Но он мог застрелить любого: меня, владельца салуна, кого-нибудь еще…
— Вот именно. Мой долг как раз и состоял в том, чтобы он не причинил зла окружающим. А все остальное неважно. Но я, как видишь, не справился со своими обязанностями. А теперь возвращайся в отель, Джордж. Я не собираюсь совершать глупости, я просто хочу побыть один.
Он повернулся лицом к пустыне — душа жаждала уединения.
— Что сказал доктор? — осторожно спросила Лорел у Грейс Уорти.
— Он и сам не знает, что сказать, — ответил Уорти. — Она должна была умереть уже несколько минут тому назад, но до сих пор жива.
— А как чувствует себя миссис Уорти?
— Не знаю, что бы мы делали без вас, Миранды и особенно без Рут. Грейс как безумная вцепилась в миссис Нортон мертвой хваткой.
Обычно спокойная и уравновешенная, Грейс Уорти совершенно обезумела от горя. Лорел смотрела на несчастную женщину, и ее сердце разрывалось на части. Она думала об Адаме. Как бы она пережила, если бы такое случилось с сыном? При одной этой мысли Лорел охватывала дрожь. И из головы не выходил Хен. Еще никогда он не выглядел таким растерянным и отчаявшимся. Лорел хотелось найти Хена и поговорить с ним по душам. Но она не решалась оставить Гораса: Хоуп могла умереть в любую минуту. Безутешному отцу потребуется помощь и поддержка.
Но мысли снова и снова возвращались к Хену.
— Думаю, вам не следовало приходить, — сказал Горас шерифу. — Грейс только начала приходить в себя. Увидев вас, она может снова потерять самообладание.
— Я только посмотрю на Хоуп и сразу же уйду.
— Доктор Эверсон запретил подходить к ней.
— Значит, она не… Она жива?
За последние несколько часов Горас постарел, по меньшей мере, на двадцать лет. — Док говорит, что она не доживет до утра. — Он с большим трудом выдавил эти слова и обречено потупил взор. — А теперь вам лучше вернуться домой. Похоже, скоро начнется дождь. Настоящий ливень, если я не ошибаюсь. Вы можете промокнуть до нитки.
Неужели Гораса волнует такая ерунда, как промокший шериф?
— А Лорел здесь?
— Да, она рядом с Хоуп. Она не отходит от девочки с того момента, как ее принесли в дом.
— А Томми где?
— Миранда увела его с собой. А теперь, извините, мне нужно идти.
Когда Хен вышел из дома Уорти, первые капли дождя уже прибили пыль на улицах. Он бесцельно брел вдоль домов. Ни в конторе, ни в доме, ни в отеле для него не было места.
Сегодня для него не было места нигде.
— Я не знаю, куда он ушел, — ответил Джордж взволнованной Лорел. — Даже Джорди не может его найти. А уж кто лучше этого вездесущего сорванца знает все укромные уголки!
Лорел слабо улыбнулась в ответ. Она только что покинула дом Уорти. Грейс, наконец, успокоилась настолько, что смогла присоединиться к мужу, не отходившему от постели Хоуп. Лорел почувствовала себя лишней. Более того, она испытывала неловкость: она никак не могла избавиться от предчувствия, что супруги Уорти обвиняют и ее в случившемся. Если бы не она и не Адам, Эллисон Блакторн не появился бы в Сикамор Флате.
Лорел по глазам Грейс видела, что та во всем винит Хена. В глазах несчастной, убитой горем женщины не осталось ни тепла, ни дружелюбия. Только боль и скорбь по умирающей дочери.
— А куда он направлялся, когда вы последний раз видели его?
— По оврагу в сторону гор.
Лорел накинула на голову шарф и, увязая ногами в грязи, торопливым шагом направилась вниз по улице к оврагу. Не прошло и несколько минут, как шарф уже насквозь промок.
Похоже, река Сикамор Крик сегодня ночью выйдет из берегов.
Лорел посмотрела на горы, которые громоздились почти сразу же за городом. Видимо, не одно тысячелетие природа старательно отшлифовывала каньон, который почти семь лет служил Лорел надежным прибежищем. Хен находится где-то там, среди скал. Она найдет его! Сегодня он не должен оставаться один!
Хен невидящим взором смотрел на луг. Он не замечал ни оленя, ни горного козла, которые паслись на поляне, с аппетитом жуя мокрую траву. Не обращал внимания, что одежда на нем промокла насквозь и тело начал бить озноб. Хен был полностью поглощен болью, которая терзала тело и душу. Ему хотелось голыми руками вырвать эту боль и задушить ее.
Годы он не позволял чувствам ранить душу, скрываясь за беспристрастной маской. Но трагедия, случившаяся сегодня, возродила воспоминания о тех временах, когда его душа была доступна боли.
Четырнадцать лет тому назад он, наивный подросток, стоял у могилы матери. Ее любовь, ее красота и доброта защищали его и братьев от жестокости и равнодушия отца. Пока она была жива, Хен мог прощать материнскую слабость. Но смерть, горячее желание расстаться с жизнью, выглядели окончательным и бесповоротным предательством. И Хен похоронил в техасской земле рядом с высохшим телом матери веру в добро. Над могилой он дал себе клятву, что никогда больше не будет страдать.
Но приезд в Сикамор Флате изменил его. И столкновение с Эллисоном подтвердило это.
Он видел в Эллисоне не вооруженного преступника, не опасность, угрожающую и ему, и жителям города, и их собственности. Перед ним стоял мальчишка. Таким же мальчишкой был и он, когда оказался на краю пропасти. И так же, как Эллисон, не осознавал тогда, что один неосторожный шаг — и он сорвется в бездну. Убив кого-то, человек убивает и часть себя. И дороги назад уже нет. Хен пытался повернуть обратно и не раз. Он видел, как пытались это сделать другие люди. Но, увы, безуспешно. Именно поэтому Хен старался не позволить Эллисону переступить запретную линию. Но, позволив эмоциям возобладать над рассудком, он забыл о себе, о Джордже, о Тайлере и обо всех остальных. Пойдя на поводу у чувств, он чуть не погубил Тайлера.
И погубил Хоуп.
Хен скрылся в ущелье не только потому, что хотел уединиться, но и потому, что боялся услышать известие о смерти девочки. За четырнадцать лет не пострадал ни один человек, находившийся под его защитой. Сегодня же он потерпел неудачу дважды.
Молодой человек пытался отогнать мысли о Хоуп прочь. Но они, словно злые демоны, вновь набрасывались на него, безжалостно терзая душу. Как навязчивое видение, перед глазами стояла Хоуп. Вот она, живая и здоровая, приплясывает с подносом в руках. В следующее мгновение он видел девочку уже лежащей на полу с мертвенно бледным лицом и кровавым пятном на груди. Образы обезумевшей от горя Грейс Уорти и постаревшего и осунувшегося Гораса Уорти преследовали Хена.
Наконец, он поднялся на ноги и выглянул наружу из-за выступа скалы. И замер неподвижно, подставив лицо холодным струям дождя. Хотелось бежать, куда глаза глядят, хотелось спрятаться от боли. Но это невозможно. Он мог убежать от Сикамор Флате и от его обитателей. Но ему никогда не удастся убежать от самого себя.
Хен чувствовал себя слабым и беспомощным. Как мать. Какая жестокая ирония — ведь он считал себя достаточно сильным, чтобы любить Лорел и защитить ее и Адама.
Неожиданно образ женщины, словно по волшебству, возник перед глазами. Она появилась на другом краю луга и направлялась к нему. Вода струйками стекала по телу Лорел, делая видение почти реальным. Хен мысленно чертыхнулся — что за жестокую шутку играет с ним судьба. Он закрыл глаза, стараясь отогнать наваждение, но когда открыл их, женщина по-прежнему продолжала приближаться.
Устав бороться с наваждением, молодой человек жадно впился взором в женщину. Как хотелось, чтобы Лорел была сейчас рядом! Среди рухнувших надежд только любовь к ней имела смысл.
Только Лорел способна была снова возродить к жизни опустошенную душу Хена.
Мираж; то появлялся из темноты, то исчезал за непроницаемой стеной дождя. Как она прекрасна! Прекрасна не только телом, но и душой. Она принадлежала к числу тех немногих женщин, которым дано облагородить душу мужчины и вдохновить его на благородные поступки. Она дает надежду на искупление грехов и на спасение.
Только такая женщина могла стать его женой, подумал Хен.
Но в тот момент, когда он понял, что хочет жениться на Лорел, он осознал и другое: он не имеет права испортить ей жизнь. Он слишком слаб, чтобы сделать ее счастливой. На первый, поверхностный, взгляд все может выглядеть вполне благополучно, как и у родителей. Но только до поры до времени. Рано или поздно наступит день, когда бремя ответственности ляжет на его плечи, и он, как и отец, не оправдает возложенных надежд.
Он не мог разрушить жизнь Лорел. Она — сильная женщина и способна в одиночку противостоять ударам судьбы. Но если она останется с ним, то начнет рассчитывать на его помощь и поддержку. И когда-нибудь его слабость разобьет ей сердце. Ради всего святого, ради любви к Лорел он должен отказаться от нее.
Мысль о расставании с самым дорогим, любимым и желанным человеком сводила Хена с ума. Закрыв глаза, он отвернулся к стене и прижал судорожно сжатые кулаки ко лбу, словно пытаясь отогнать мрачные мысли. Затем шагнул вперед, подставив тело под дождь: тяжелые капли забарабанили по груди, плечам, лицу. Он должен посмотреть правде в глаза. И принять решение. И привидевшийся образ Лорел не может повлиять на это решение.
Хен открыл глаза и мгновенно осознал: Лорел не видение. Она реальна и наяву приближается к нему.
Лорел издалека заметила Хена. Он стоял, подставив лицо дождю. Правильно ли она поступила, что пришла сюда? Она прижала к груди клеенчатую накидку и, не замедляя шаг, двинулась дальше. Ни проливной дождь, ни вспышки молнии не могли остановить ее, не могли повлиять на принятое решение.
Она еще не знала, что будет говорить и делать. Но с какими бы демонами он ни боролся, Лорел не собиралась оставлять любимого с ними один на один. Но сможет ли она помочь, ведь даже семья Хена оказалась бессильной? Но Лорел не замедлила шага.
Страдал мужчина, которого она любила. Она была готова на все, чтобы облегчить его страдания.
Наверно, он уже заметил ее появление и наблюдает за ее приближением. В душу закралось сомнение, но она не позволила ему пустить корни и ускорила шаг. Неужели Хен прогонит ее?
Молодой человек молча смотрел на Лорел. Намокшая одежда прилипла к его телу. Какой он худой! Лорел мгновенно вспомнила жалобы Хоуп на то, что шериф почти ничего не ест. «Ему нужно хорошо питаться, — подумала она. — Негоже мужчине быть таким худым, тем более мужчине, который так много работает!»
Подойдя ближе, она заметила, что лицо молодого человека не выражало ничего. И только горящие ярким пламенем глаза выдавали бурю, бушующую в его душе.
Лорел обдало жаром, и сердце трепетно забилось. Наконец-то Хен не скрывал своих чувств и распахнул истерзанную душу. Сегодня ей суждено узнать подлинного Хена Рандольфа, того самого Хена, который так долго скрывался за непроницаемой маской равнодушия.
— Я принесла вам сухую одежду, — сказала Лорел и протянула сверток.
— Зачем вы пришли?
Она поняла, что он спрашивал не об одежде. В вопросе крылось нечто большее, выходящее за рамки любопытства. Взволнованный голос Хена проник в самые затаенные уголки души.
— Потому что я люблю вас, — вздохнула она и онемела.
Как много хотелось сказать! Но сейчас чувства, казалось, невозможно было выразить словами. Невозможно описать боль и страх, переполнявшие душу. Невозможно объяснить, почему она полюбила именно его, а не кого-то другого. Лорел и сама еще не разобралась в этом хаосе чувств. Но она знала одно: без Хена жизнь не мила. Он был ее половинкой, потеряй которую, она тут же умрет.
Лорел снова протянула Хену плащ. Он взял его, не отрывая глаз от лица женщины.
— Зачем вы пришли?
— Разве вы сомневались в том, что я приду?
— Нет.
Он говорил правду. Он не сомневался в любви Лорел. Его тревожило другое: он считал себя недостойным ее любви.
— Но я — убийца.
— Нет. Вы с оружием в руках защищаете людей.
Они стояли под дождем и смотрели друг на друга. По лицу Хена струился дождь, словно кто-то невидимый, выливал ему на голову ведра воды.
— Где ваша шляпа?
Хен недоумевающе пожал плечами. Лорел прижала ладонь к щеке молодого человека.
— Вы совсем продрогли. Он накрыл рукой ее руку.
— У вас теплые руки.
Ей хотелось вечно стоять так и смотреть ему в глаза, не замечая никого и ничего вокруг. Но она должна говорить. Она должна помочь ему в этот трудный час.
— Вы ни в чем не виноваты.
Он неожиданно, будто ожегся, отдернул руку и отошел в сторону. Слова разрушили минутное единство душ. Но и промолчать означало бы струсить и предать Хена. Он должен говорить, ему нужно облегчить душу.
— Я с таким же успехом мог бы застрелить Хоуп сам.
Лорел положила руку на плечо молодого человека и попыталась повернуть к себе лицом. Но он не шелохнулся. Лорел шагнула и застыла перед ним. Дождь безжалостно бил по лицу.
— Никто так не думает, — тихо произнесла она, смахивая с ресниц капли воды. Она видела мучительные страдания Хена. — Не казните себя. Порой события разворачиваются совсем не так, как хочется. Эллисон мог попасть и в кого-нибудь другого.
— Но почему в Хоуп?
— Разве вам было бы легче, если бы он выстрелил в Скотта Элджина или Тайлера? Или в вас?
Лорел скорее почувствовала, чем увидела слезы на глазах Хена, когда он дрожащим голосом спросил:
— А что бы вы чувствовали, если бы на месте девочки оказался Адам?
Она не позволяла себе задумываться над этим вопросом, даже когда Адам пытался выбежать на улицу, чтобы увидеть перестрелку. Она и сама осталась в доме только потому, что хотела удержать сына.
— Я бы сошла с ума от горя. Я бы обозлилась на весь белый свет. Я бы, несомненно, постаралась сделать вам больно, потому что жестоко страдала бы сама. Но что бы я ни делала, я бы понимала, что вы не виноваты. И я старалась бы изо всех сил унять боль в сердце.
— Вы думаете, и миссис Уорти будет чувствовать то же самое?
— Спустя некоторое время. Хен отвернул лицо.
— Как только похоронят Хоуп, я сразу же покину город.
Лорел почувствовала, что Хен уходит в себя и отгораживается от нее непроницаемой стеной. Неужели она потеряет его навсегда?
— И куда вы отправитесь?
— Какая разница?
— Вы вернетесь в родной дом?
— Нет.
Лорел потянула молодого человека за рукав, поворачивая к себе лицом:
— Тогда очень большая разница.
— Почему?
— Вы не можете бежать от себя и… от людей, которые искренне любят вас.
— Разве можно меня любить, зная, кто я на самом деле?
— Ни одна живая душа не знает, кто вы. Да вы и сами не знаете.
Как же он не понял это раньше?
— А вы не боитесь того ужасного человека, в которого я могу превратиться?
— А вы?
— Да, боюсь. Очень боюсь, — Хен всю жизнь боялся стать таким, как отец. Все братья боялись, за исключением, пожалуй, Зака — он был слишком молод и плохо помнил родителя. — Из меня не получится ничего хорошего. Поэтому я не достоин ничего хорошего и доброго. Разве вас никогда не пугает демон, который может скрываться где-то в глубине вашего существа?
— Пугает. Скажу больше, я постоянно думаю об этом. Я не хочу стать похожей на отца. Он был неисправимым мечтателем и до последнего дня не считался с реальностью, что погубило его. Но так уж распорядилась судьба, что я во многом похожа на него.
«И именно поэтому, видимо, не могла отказаться от надежды выйти замуж за Хена», — подумала она. Затем добавила:
— Каждый раз, когда я уже готова совершить очередную глупость, что-то удерживает меня от опрометчивого шага. Мне очень тяжело постоянно бороться с собой, но я должна это делать ради Адама.
Хен поежился — он почувствовал себя еще более одиноким. Чувства Лорел к сыну, готовность к самопожертвованию напомнили о заботливых и нежных отношениях между Джорджем и Розой. Сколько раз, наблюдая за старшим братом и его женой, он испытывал раздражение, враждебность и даже некоторое злорадство. И только сейчас он смог разобраться в своих чувствах. Душевная опустошенность, неспособность или нежелание испытывать те же ощущения, что и окружающие, страх связать себя по рукам и ногам какими-нибудь обязательствами не позволяли принять и понять заботу и любовь близких людей.
Но все изменилось, Лорел! Даже повернувшись к городу и жителям спиной, он осознавал, что она по-прежнему была рядом. Скрываясь от людских глаз, он помимо воли пришел в каньон Лорел. Его влекло к месту, где каждый уголок напоминал о ней. И впервые в жизни Хену не хотелось остаться одному.
Он посмотрел на Лорел. По лицу женщины струйками бежала вода, черные с блестящим отливом волосы мокрыми прядями прилипли к голове и к плечам. Она выглядела еще более прекрасной. Переливающиеся капли дождя подчеркивали белизну кожи, делая ее почти прозрачной. В глубоких карих глазах играли лучики света. Она казалась ангелом, посланным Всевышним, чтобы отвести грешника от края пропасти.
— Вы верите в меня? Вы думаете, я сумею побороть дьявола, сидящего во мне?
— Я не сомневаюсь в этом. Сегодня вы уже проявили все лучшее, что в вас есть.
Хен протянул руку. Лорел положила свою руку на протянутую ладонь.
— Зачем вы пришли?
— Я не хочу оставлять вас одного сегодня. Хену вдруг отчаянно захотелось излить душу.
Непреодолимое желание поделиться своими чувствами подобно мощному горному потоку подхватило и закружило его. Вся прошлая жизнь показалась пустой и бесцельной. С самой первой встречи он интуитивно почувствовал, что Лорел способна оживить его израненную душу. С самой первой встречи он хотел защищать и заботиться о Лорел и об Адаме. Но собственное «я» удерживало.
Она послана провидением, чтобы спасти его!
Не обращая внимания на ливень, Хен обнял Лорел и притянул к себе. Ощутив полные упругие груди, прижатые к его груди, и дрожащее стройное тело, Хен ощутил прилив сил. Внутри нее напряжение мгновенно ослабло, горечь поражения и страх за будущее рассеялись. Лорел была его талисманом. Пока она рядом, пока он может смотреть на нее и прикасаться к ней, с ним ничего не случится!
Хен склонился над женщиной, бережно загораживая ее своим телом от безжалостных потоков дождя. Почему так долго он не мог понять, что недостаточно силен, чтобы противостоять ударам судьбы в одиночку? Почему так долго отказывался признать, что и душа, и тело рвались только к ней?
Любое проявление чувств он считал слабостью, наивно полагая, что пока он не нуждается ни в чем и ни в ком, он свободен.
Но Лорел разрушила эту свободу. Эту мнимую свободу. Вернее будет сказано, она разрушила клетку, в которую Хен добровольно заточил себя, спасаясь от жизненных невзгод и душевных потрясений. Лорел заставила его чувствовать и желать. Заставила жить.
Но почему вдруг тело охватила дрожь? От холода или от страха? Хен чувствовал себя непривычно взволнованным и беспомощным.
— Ты нужна мне.
Слова, казалось, пронзили сознание подобно вспышке молнии. Тело Лорел, прильнувшее к нему, обещало спасение и утешение.
Хен привык не зависеть ни от кого, даже от брата-близнеца. Всю жизнь он старался держаться в стороне от людей.
Но сейчас он не мог отвернуться от Лорел. Только она могла заглушить боль, которую он испытывал при мысли о смерти Хоуп. Если сейчас он откажется от Лорел, все чувства и все надежды умрут навеки.
— Ты мне тоже нужен, — прошептала она. Хен еще крепче прижал женщину к себе и
охрипшим от волнения голосом ответил.
— Не отпускай меня.
Лорел обвила руками Хена и прислонила голову к его груди.
Неожиданно по мокрому лицу молодого человека потекли, смешиваясь с каплями дождя, слезы. Неужели он способен плакать? Он не находил объяснения слезам, но ощущал насущную потребность выплакаться.
Со слезами уходили и скорбь о напрасно потраченных годах, и отравляющая душу ненависть, и гнев. Слезы разрушили последнюю преграду. Хен оплакивал потери, безвозвратно канувшие в небытие. Оплакивал смерть Хоуп.
