Джойс Данвилл
Понимающий взгляд
Глава первая
С Расти было что-то не так.
Эта мысль не переставала вертеться в голове Джейн, когда она шла по лугу к конюшням на Маленьком Холме. Девушка вдруг заметила, что все время уныло повторяла имя «Расти» – имя довольно легкомысленное для владельца большого конного завода. Но так хотел он сам.
– Никогда не называй меня мистером Расселом, – проинструктировал девушку рослый пожилой человек в первую их встречу пять лет назад. – Называй меня просто Расти. Так меня звали еще в школе, и с тех пор это имя ко мне прилипло.
– Да, мистер… мг… Расти, – ответила тогда Джейн, несколько смутившись, потому что ей казалось, что имя Расти больше подходит для какой-нибудь гнедой лошади. – Меня зовут Джейн, Сидни Джейн. – Она улыбнулась и протянула руку для приветствия.
– Добро пожаловать в Маленький Холм, Джейн, сказал Алекс Рассел и скрепил их союз рукопожатием. Джейн толкнула калитку, ведущую во двор перед постройками. Ей тогда, в их первую встречу было восемнадцать. Сколько же лет было Расти? Уже тогда он казался ей стариком. Закрывая за собой калитку, Джейн улыбнулась и пошла дальше.
Родители Джейн отнеслись к ее решению заняться разведением лошадей весьма терпимо, и девушка была благодарна им за это. Сами они пробовали заниматься целебными травами, выращиванием рассады, карликовых японских деревьев и в конце концов стали выращивать кофейные деревья в Кении. Брат Джейн посвятил себя пчелам.
«Можно подумать, – рассмеялась как-то ее мать, – что вам дома жизни нет».
Джейн знала, что она добросовестно работала в Маленьком Холме и Расти не мог пожаловаться на нее. Но весь последний месяц он то и дело бросал на нее косые взгляды, и Джейн не раз слышала, как он откашливался, собираясь сказать ей что-то важное. Но так и не решился. Джейн пыталась разгадать тему их несостоявшегося разговора. Уж не о своем ли здоровье собирался поговорить с ней мистер Рассел? Но что бы там ни было, Джейн не хотелось долго ждать. Ей не терпелось обдумать планы на ближайшее будущее, решить, что делать: поехать в Кению или присоединиться к брату Девиду. Сейчас Джейн было двадцать три года, она еще не была замужем и даже не была помолвлена. Еще нет. Ее губы неожиданно дрогнули, но Джейн не позволила себе расслабиться. Она заставила себя думать только о деле. Почему Расти так долго тянул с решением вопроса о конюшнях? Конюшни находились не так далеко от Гуалфорда, одного из немногих поселений, расположенных в живописной местности. Оно находилось в устье реки, за ним простирались поля, и все это вместе создавало незабываемую картину. На краю поля росли высокие деревья, четко вырисовывающиеся на фоне голубого неба. Ветер лениво шевелил их верхушки, играя листвой тополей, сплошь покрывавших близлежащие холмы. Джейн любила их больше всего на свете, и ей совсем не хотелось уезжать отсюда, но с Расти было что-то не так, и это что-то явно имело к ней непосредственное отношение. Сейчас Джейн находилась неподалеку от конюшен и с удовлетворением замечала повсюду следы работы Расти. Конюшня, рядом с которой она стояла, находилась в удобном месте и содержалась в идеальном состоянии. Джейн с гордостью подумала, что здесь выращивали хороших лошадей. Недавно по распоряжению Расти Джейн перевела Симеона в западную конюшню. Там было значительно выше, и Симеон мог видеть оттуда молодых лошадей, пасущихся в поле.
Она вошла в первую конюшню и увидела, что Расти уже там. Джейн сразу же узнала его по четкому силуэту сутулых плеч. Чутье подсказало ей, что сейчас все прояснится!
– Садись, Джейн.
Старик указал ей на один из стульев и сам сел на другой. Он с довольным видом кивнул в сторону конского снаряжения.
– Ты на редкость трудолюбива и ловка, – польстил он Джейн.
– А ты на редкость хороший босс, – польстила она ему в ответ.
– Но… – тут Алекс Рассел запнулся. Но вскоре продолжил: – Это будет длиться недолго.
Джейн подумала, что сейчас будут расставлены все точки над «и».
– Я думал, ты сама все узнаешь, – грустно сказал Расти, – и надеялся, что мне будет не так трудно говорить с тобой.
– О чем?
– Об этом новом шоссе, Джейн, – поспешно ответил Расти.
На время Джейн потеряла дар речи и не могла вымолвить ни слова.
– О, Расти, – медленно, с болью в голосе, простонала она. – Нет!
Она знала об этом новом шоссе, все вокруг знали о нем. Но Джейн не знала, где именно оно будет проходить. Она также не знала, когда его будут прокладывать. Но в это момент Расти молча, одним взглядом грустных глаз сказал, где будет проходить это шоссе, причем время его прокладки было уже не за горами.
– Я получил уведомление о том, что мне следует покинуть это место, Джейн, – нашел наконец подходящие слова Расти.
– И что? Нет никакой надежды на то, что нас оставят в покое? – обреченно проговорила Джейн.
– Это было последнее уведомление, я получал их в течение всего этого года.
– Почему ты ничего не говорил мне? Ты хотел сам справиться со всеми проблемами?
– Зачем делать несчастным еще кого-то? Достаточно и меня одного. Если то, что я планирую, пройдет, то не будет ни одного несчастного человека… Если только ты согласишься, Джейн.
– На что, Расти?
– Мне кажется, что в любом случае в мои восемьдесят четыре года уже пора на отдых. Ну вот…
Расти усмехнулся.
– Ну вот, теперь ты знаешь, сколько мне лет, Джейн. Я думаю, тебе всегда хотелось узнать это.
– Да, – призналась Джейн. – Но еще больше мне хочется узнать, как такой человек, как ты, вообще может уйти на отдых.
– Раньше мне самому было интересно знать, возможно ли такое, пока месяц назад один мой старый друг, мой сверстник, не прислал мне письмо из американского штата Кентукки и не предложил переехать к нему. Джейн, я знаю, что мне там будет хорошо, я проведу последние годы под теплыми дождями в доме из известняка.
– Расти, дожди, известняк хороши для лошадей, а не для тебя.
– Что хорошо для лошади, то хорошо и для меня. Это письмо приободрило меня. Теперь я уже больше ни о чем не беспокоюсь. Разве что… – тут он тактично помолчал, – о тебе.
– Дорогой, но мне не восемьдесят четыре года.
– Я отлично знаю, сколько тебе лет! Это записано в твоем контракте. В нем есть немало и других сведений о тебе, Джейн. Я написал тебе характеристику. В ней, например, я написал, что ты лучше всех умеешь обращаться с лошадьми и что равных тебе в этом деле не найти.
– Я считаю себя твоей ученицей, Расти, – растроганно ответила Джейн.
– Спасибо, – сказал Алекс Рассел. – Но хватит похвал, их в карман не положишь. Как ты могла догадаться, Джейн, я не могу продать конный завод потому, что здесь будет пролегать шоссе.
– Сами конюшни, конечно, нет, – согласилась Джейн. – Но лошадей? Мальчиков? Девочек?
Они всегда называли так лошадей, когда разговаривали между собой; они были, как часто подчеркивал Расти, очень деликатными людьми.
– Да, – кивнул старик в ответ. – Именно это я и собираюсь сделать, Джейн. – Он помолчал и добавил: – Но не всех.
– Каких ты не будешь продавать?
– Самоцветы, разумеется, – ответил Расти. Он всегда называл своих лучших лошадей Самоцветами.
– Гретеля, Сан Марко, Русвена, – согласно кивнула Джейн.
– А также нашу пару, – добавил Расти, – Дотси и Сущего Дьявола.
– Ты забыл о нашем самом лучшем коне!
– Да ну?
– Я имею в виду Денди. Как же ты мог забыть о нем, Расти?
Расти нахмурился, пожал плечами в знак своего поражения и затем сказал:
– Дотси, Сущего Дьявола и Денди. Джейн улыбнулась:
– А что будет с ними? Тоже поедут в Кентукки под теплые дожди и постройки из известняка?
Джейн попыталась заглушить боль расставания с Денди, но в конце концов мальчик останется с Расти… Расти взглянул на нее и сказал:
– Нет, Джейн, они поедут в Австралию. Джейн моргнула от неожиданности.
В конюшне воцарилась тишина. Все лошади были выведены наружу, и лишь слабый ветерок нарушал безмолвие.
– Вот так, Джейн – сказал Расти. Было видно, что его озадачила ее реакция.
– Все нормально, – заверила его Джейн.
– Ты уверена? А ты… Слушай, Джейн, а что ты думаешь насчет того, чтобы тоже поехать туда?
– Куда? – удивленно спросила Джейн и непонимающе уставилась на Расти.
– В Австралию, в Новый Южный Уэльс.
– Зачем?
– Потому что наши Самоцветы поедут именно туда, в Новый Южный Уэльс, в Австралию, и станут собственностью моего племянника.
– Жаль, – холодно ответила Джейн. – Я имею в виду не твоего племянника, я его не знаю, я имею в виду…
– Австралию, – закончил за нее Расти. – И все это из-за одного человека. Ну, это реакция женщины. Женщины!
– Ты, Джейн, глупая. Да, ты глупая, – продолжил Алекс Рассел. – Потому что ты отмахиваешься от работы.
– Я могу найти себе работу и здесь, – возразила Джейн.
– Отмахиваешься от хорошей работы, – сказал Расти. – Самой лучшей работы.
Старик помолчал и добавил:
– Плюс одну пятую.
– Что, Расти? – спросила Джейн.
– Я посылаю Самоцветы в Австралию, Джейн. Трое из них уезжают на следующей неделе, трое – чуть позже. Первые трое будут находиться на карантине, пока ты…
Алекс Рассел нехотя произнес:
– Пока другие не начнут переезд.
– Я рада, что ты так сказал, – ответила Джейн.
– Надеюсь, что мне можно было не делать этого. Прошу тебя, выслушай меня.
Джейн хотела что-то сказать, но промолчала. Старик начал говорить:
– Уильям Бауэр – мой единственный родственник. Моя сестра Алиса умерла; у нее был всего один ребенок.
– Бауэр, – задумчиво произнесла Джейн. – А это не тот Бауэр, у которого была конюшня под названием «Бауэрс» в Нью-Саут-Уэльсе?
– И была и есть, – неохотно ответил Рассел и с надеждой добавил: – Там, наверное, хорошие кони.
Но Джейн было не так-то легко провести.
– Тот самый Бауэр… – сказала она, проигнорировав его реплику.
– Джейн…
– О, я знаю, что я не в своем уме, если так делаю. Я знаю, что несправедлива, но любой, нанявший такого человека, как Родден… должен во многом походить на него.
– Совсем не обязательно, Джейн.
– А я думаю, это так. Вот, например, ты… Нанял бы ты меня, если бы я была… если бы…
– В ближайшее время я никого не буду нанимать, – напомнил ей Алекс Рассел. – И если меня что-то беспокоит, Джейн, то это только ты.
– Говорю тебе, мне двадцать три года, и я в состоянии сама позаботиться о себе!
– Это, конечно, твое право, но меня это ничуть не успокаивает. Я привязался к тебе, Джейн, и не могу позволить тебе уйти, не сделав что-то для тебя.
– Это не обязательно.
Голос перестал повиноваться Джейн. Сердце ее переполняло столько чувств! Она подумала, что Расти был очень добр к ней.
– Если это не обязательно, я бы не просил тебя делать это.
– Поехать в Австралию?
– И к тому же принять одну пятую, – напомнил Алекс Рассел.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Расти? Ты хочешь, чтобы я поехала в Австралию, именно туда, а не куда-нибудь еще, и притом именно туда, где живет Родден!
– Может быть, он больше уже не живет там, – резонно предположил Расти. – Я хочу сказать, что ему больше не нужно жить именно там. Молодые люди часто переезжают с места на место, особенно такие честолюбивые люди, как Родден Гаир.
– Ты хочешь меня заставить поехать туда?
– Я прошу об этом.
Джейн едва удалось подавить всхлип. И тут рука Расти легла на ее руку. Алекс Рассел некоторое время сидел молча, а затем сурово сказал:
– Я хочу, чтобы ты переехала туда! К тому же в жилах Уильяма и моих течет одна кровь.
– Но ведь ты совсем не знаешь своего племянника! Ты совсем его не знаешь.
– Не знаю, – согласился Расти. – Но ведь в наших жилах течет одна кровь?
– Лишь частично, – напомнила Джейн. – Но…
Она не могла спокойно смотреть на лицо старика, полное сострадания к ней.
– …Но я выслушаю тебя.
– Спасибо и за это, – криво усмехнулся Расти. – Я написал письмо своему другу Чаду Рамзаю и сказал ему, что я присоединюсь к нему, чтобы провести свои последние дни в Кентукки. Семейные узы обязывают меня отдать все члену моей семьи, Джейн. Я думаю, что ты в состоянии понять это.
– Конечно.
– Но не полностью. У меня есть еще одна лошадь, которую я не могу забыть и никогда не забуду.
– Дотси.
– Ты и твоя Дотси! Послушай, я не могу позволить тебе уйти от меня просто так.
– Я уже говорила тебе…
– А я говорю тебе, что мне хочется, чтобы ты получила одну пятую моих Самоцветов. Главную пятую часть? Кто знает?
– Что ты имеешь в виду?
– Если человек обладает четырьмя пятыми чего-нибудь, то не должна ли оставшаяся пятая часть находиться под контролем? Не должна ли?
– Ты, видимо, не совсем доверяешь своему племяннику, – предположила Джейн.
– Отчасти ты права, – ответил Алекс Рассел. – Алиса была замечательной женщиной. Нет, не то чтобы… В общем я не могу забыть о Самоцветах. Ты… нужна, Джейн. Можешь ли ты сейчас?
– Могу.
– Можешь ли ты сказать это Гретелю, Сан Марко и Русвену? Денди?
– Денди… – произнесла Джейн и прикусила губу.
– Вот видишь! – торжествующе воскликнул Алекс Рассел. – Видишь, Джейн?
Денди отличалась от остальных лошадей с самого начала. Хотя, когда они осмотрели ее в первый раз, их охватили сомнения.
– Этот жеребенок совсем не похож на Самоцветы, – с сожалением заметил ветеринар. – Но не можешь же ты, Расти, каждый раз получать по Самоцвету!
– Да, он больше похож на подделку, чем на Самоцвет, – согласился Расти.
Джейн уже было хотела согласиться, но затем передумала. Денди смотрел на нее снизу вверх влажными карими глазами, и ей пришлось отвести взгляд. Позже Расти назвал это «понимающий взгляд».
– Я точно знаю, что там, где есть понимающий взгляд, все будет в порядке.
– А что такое «понимающий взгляд»? – спросила Джейн.
– Это что-то важное между вами двумя, и только между вами двумя. Ты только взглянула на парня и все поняла, не так ли? Он взглянул на тебя и тоже все понял.
– Понял, что может кем-то стать?
– Понял, что ты сможешь развить все его задатки. Ну да ладно, это будет не очень легкой работой, Джейн, жеребенок производит не самое благоприятное впечатление, но он находится в полном твоем распоряжении.
Это был вызов, и Джейн приняла его. Она вложила в Денди столько сил, сколько еще не вкладывала ни в одну лошадь. Джейн сама разработала систему массажа и физических упражнений. Причем Денди послушно выполнял все ее команды. Ни одну лошадь не чистили и не гладили так часто, как Денди. Джейн вспомнила, как Родден, приехав из Австралии и посетив по совету Уильяма Бауэра Маленький Холм, сказал однажды:
– А шелковые простыни, Джейн?
Джейн вспомнила, как она рассмеялась в ответ, подумав, что он шутит.
Позже Джейн уже больше не смеялась.
– Денди? – поддразнил ее Расти. – Послушай, Джейн… Джейн не ответила.
– Я вполне уверен в Уильяме. У меня есть его фотография. Хочешь взглянуть на нее?
– Нет.
– У него интересный взгляд.
– Проникающий в душу?
– Чтобы узнать это, нужно с ним встретиться.
– О, Расти, больше не говори ничего, если не хочешь говорить по существу.
Последние слова Джейн прозвучали сердито.
– Хорошо, – согласился Расти.
Алекс Рассел сунул руку в карман и достал какой-то документ.
– Первая группа, – сказал он Джейн, – уезжает в четверг. У тебя еще есть время, чтобы побыть с ним.
– Ты намереваешься, – прервала старика Джейн, – провести пять недель в море, потом вернуться сюда по воздуху, а затем проделать этот путь во второй раз?
Джейн знала, что для лошадей этот путь опасен. И не могла поверить, что Расти пойдет на это.
– Нет, – сказал Расти. – Половину пути по воздуху, а вторую половину – по морю. Я думаю, что для Самоцветов это будет лучше. Я рассчитываю отвезти их на «боинге» в Сингапур, затем отправиться морем в Сидней, на что уйдет около недели. Не плохо придумано, не правда ли?
Это было совсем не плохо придумано, если иметь в виду интересы лошадей. Относительно этого у Расти всегда было не плохо придумано, но…
– Для них – просто замечательно, – сказала Джейн. – А для тебя?
Расти, помолчав, заговорил:
– Я чувствую себя счастливым, когда думаю о Кентукки… Вряд ли я смогу испытать где-нибудь счастье. И я испытываю счастье, думая об Уильяме. В конце концов он ребенок Алисы. Но когда человек проводит всю свою жизнь в постоянном труде, доводя что-то до совершенства, он не может уйти из жизни, не бросив прощального взгляда. Джейн, девочка, ведь ты так старалась, пытаясь угодить мне! Прошу тебя сделай ради меня и это!
– Что?
– Я должен быть спокоен за будущее наших мальчиков и девочек. Я буду страдать, если придется оставить их на кого-то другого. Понимаешь, чего я хочу?
– Да, Расти, но ты-то понимаешь, какие чувства испытываю я?
– Не совсем. Этот Родден Гаир…
Этот Родден Гаир. Джейн неожиданно вздрогнула, затем встала со стула и пошла к выходу. Родден, она думала о нем. Род…
Тот день во многом был похож на этот. Тот день, когда Джейн встретилась с ним в первый раз. Это был солнечный день. Род приехал к ним, чтобы поужинать с Расти. Как хотел этого его хозяин Уильям Бауэр. Потом вышел из дома на прогулку и тут же покорил сердце Джейн.
Высокий, голубоглазый, обаятельный, он сразу же завоевал ее… – Это было очевидно. И очень польстило самолюбивому Роддену Гаиру.
В течение двух недель они настолько сблизились, что объявили о помолвке. Все было в розовых тонах, волшебным, романтичным, неповторимым. Это свело бы с ума любую девушку. Родден был неискушен в делах любви и планировал сыграть свадьбу сразу же после того, как они ступят на землю Сиднея, что, как он говорил, должно было произойти в начале следующего месяца.
– О нет, Род, мне хотелось бы стать твоей женой в середине месяца. У Мелинды в следующем месяце будут жеребята, и нужно подождать неделю или около этого.
– Хочешь подержать ее за копыта?
– Родди!
– Джейн! – передразнил ее Род.
– Род, я серьезно.
– И я, Джейн. Вряд ли я когда-нибудь был серьезней, чем сейчас. Для тебя кобыла важнее меня, что ж, прекрасно! – Родден пытался превратить все в шутку, но Джейн почему-то было не до смеха.
– Но это не так, Родден. Я выйду за тебя замуж прямо сейчас. Сию минуту.
– Но я не хочу так! Все должно происходить по обычаям нашей семьи.
Джейн помолчала, а затем медленно сказала:
– Но зачем уезжать именно в это время, мы могли бы подождать одну неделю.
– Мы уедем тогда, когда я наметил!
– Родден, я знаю, что кажусь тебе неблагоразумной.
– Так оно и есть.
– Но для Мелинды это очень важное событие. В прошлый раз все было очень плохо, наш ветеринар считает, что…
– Или я, или кобыла! Я осмотрел ее и могу с уверенностью сказать, что она сильна как тяжеловоз, – со смешком сказал Род.
– Это только так кажется, – тихо возразила ему Джейн.
– Но лошадь все равно находится в хороших руках, моя дорогая Джейн, и старый Рассел присмотрит за ней. Ты же не будешь торчать в этих конюшнях всю жизнь! Мы не будем!
Джейн обратила особое внимание на его последнюю фразу, но ничего не сказала.
– Я согласна, что нужно быть благоразумной, – ответила она, – но, конечно, привязанность…
– Ни в коем случае не должна проникать в какую-нибудь работу, Джейн. Боже мой, что я здесь увидел! Ты преклоняешься перед лошадьми?
– Нет! – огрызнулась Джейн.
– Я видел женщин, обожающих собак, – продолжал Родден. – Обыкновенные женщины, дрожащие за своих Рида, или Ровера, или Принера, но мне еще не доводилось видеть женщину, благоговеющую перед лошадьми.
– Родден, мне нравятся лошади. Если хочешь добиться чего-нибудь, то нужно любить свое дело.
– У тебя замечательная работа, и, я надеюсь, со временем она станет весьма прибыльной, но она никогда не станет таковой, если страницы твоей биографии будут заполняться не цифрами, а душещипательными историями.
Они стояли, обжигая друг друга взглядами, и никто из них не хотел уступить. Если бы Родден сказал: «Дорогая, я понимаю тебя, но пойми и ты меня, давай поедем вместе, ты мне нужна», то Джейн согласилась бы, не раздумывая. Но Родден вместо этого сказал:
– Жрица лошадей! Ну хорошо, оставайся и держи копыта Мелинды.
Сказав это, он повернулся и ушел.
Джейн не могла поверить, что это произошло. На ее пальце было его кольцо, а в сердце – надежда. Они любили друг друга – и расстались.
Через месяц пришло письмо от Уильяма Бауэра, австралийского племянника Алекса Рассела, который благодарил своего дядю за добрые советы по уходу за лошадьми. И это было все.
Прошел еще месяц, но Джейн так и не получила письма.
Подождав еще месяц, она пошла на почту и отослала кольцо. Опять никакого ответа. В конце шестого месяца стало ясно, что от Роддена писем не будет. И все произошло из-за такого пустяка! И тем не менее…
– Дверь закрыта? – однажды спросил ее Расти.
– Да, Расти, – ответила Джейн.
– Тогда не мучайся. У вас… Просто у вас не было родства душ.
– Расти, ты дурак!
– Дурак Гоулд, жеребенок Золотой Девушки. Тебе он нравится?
Медленно, но уверенно, борясь со своей болью, Джейн возвратилась к жизни, выбралась из той пропасти, в которую ее столкнула тоска.
Она боялась, что все это придется испытать еще раз. Что будет, если она согласится поехать в Австралию?
– Прошло уже немало времени, – донесся голос Расти. – Он наверняка нашел свое место под солнцем. Я имею в виду этого молодого человека.
Алекс Рассел угадал мысли Джейн.
– Да и в любом случае имеет ли это значение, Джейн?
– Не имеет. Это все быльем поросло. – Джейн сказала чистую правду. – Просто волей-неволей я начинаю думать о твоем Уильяме Бауэре.
– Посмотри на его фотографию, – предложил Расти.
– Нет.
– Ну хорошо, не смотри, но только не представляй его себе человеком вроде Роддена Гаира.
– Именно это я и не собираюсь делать. Прости меня, Расти, но нет. Если ты хочешь… в общем наградить меня, то почему бы тебе не обойтись без поездки туда, без передачи мне части Самоцветов? Одного Самоцвета будет достаточно, – быстро сказала девушка. – Оставь мне Денди. Ну что ты будешь делать с Денди? Особенно сейчас, когда мы знаем, что…
Расти решил сменить тему.
– Лошади стоят денег, Джейн. И хороших денег, ты должна ценить это. У Уильяма есть достаточно денег, кое-что он получит от своих родителей, но остальное он заработал сам. Если Денди должен иметь все самое лучшее, то именно там он будет это иметь.
– Очень хорошо, – вздохнула Джейн. – Отправляй Денди.
– С тобой?
– Нет, Расти. Мне, конечно, очень тяжело, но я переживу это.
– А я – нет, – грустно ответил старик. – Я буду страдать, если тебя не будет рядом с моими Самоцветами хотя бы до тех пор, пока они не акклиматизируются.
Услышав это, Джейн вздрогнула:
– Пока они не акклиматизируются… Так, значит, с ними нужно быть лишь в течение этого времени?
– Мне бы, конечно, хотелось, чтобы это было подольше, но я не устанавливаю никаких сроков.
– Расти, а какие вообще условия ты выдвигаешь? Старик улыбнулся, очевидно увидев луч надежды, и, скрестив руки на груди, посмотрел на Джейн, все еще стоявшую у выхода из конюшни.
– Для того, чтобы получить свою долю, тебе надо будет ухаживать за лошадьми. Когда ты решишь, что они хорошо прижились, и когда Уильям согласится с тобой, то ты, если захочешь, сможешь продать свою часть.
– О, уж это-то я сделаю, – пообещала девушка.
– Так, значит, ты едешь, Джейн?
– Я этого не говорила.
– Если ты не поедешь, чем ты будешь заниматься?
– Найду другую работу. Я ведь рассказывала тебе… поеду к родителям… или займусь пчеловодством вместе с Девидом.
– И будешь счастлива?
– Конечно.
Голос Джейн был уж слишком веселым и уверенным, и она знала, что это не ускользнуло от внимания Расти.
И это, действительно, не ускользнуло от его внимания.
– Не умеющая притворяться Джейн, – сказал он. – Без лошадей ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке, ты настоящая…
– Жрица лошадей, – резко прервала старика Джейн.
– Опять этот Гаир! – взорвался Расти. – Я вижу, он очень сильно повлиял на тебя.
– Это уже в прошлом.
– Мне так не кажется. Ты знаешь, о чем я думаю?
– О чем, Расти?
– Я думаю о том, что Денди склонит тебя к моему решению, ты поедешь из-за него.
– Нет! – заявила Джейн.
– Тогда я думаю, что я склоню тебя, и ты поедешь из-за меня.
Джейн внимательно посмотрела на Расти.
– На самом деле, не такое уж это счастье – оказаться на траве, – мягко заметила Джейн. – Даже на голубой траве Кентукки.
– Ты права, но я мог бы быть почти счастливым, зная, что Гретель, Сан Марко, Русвен…
– Дотси, Сущий Дьявол и…
– Денди, – сказали они одновременно.
– Находятся в руках моей девочки, – закончил Расти.
– Но только до тех пор, пока я не решу, что могу их оставить, – поставила Джейн условие. – И если жить там мне будет не по силам, то я махну рукой на пятую часть и уеду по собственному желанию?
– Да, – ответил Алекс Рассел.
– Тогда…
– Что тогда, Джейн?
– Тогда я согласна.
– Первая группа – в четверг, двенадцать дней по воздуху и по морю, два дня на обратную дорогу. И еще одна поездка. Я провожу тебя в путь пятнадцатого июня, Джейн, и буду ждать твоего возвращения в Великобританию в начале следующего месяца, чтобы ты сопровождала вторую группу, подготовленную к отправке.
– А затем ты – в Кентукки?
– А ты – в Австралию. Пиши как можно чаще, Джейн.
– Да, Расти, – сказала Джейн хрипловатым голосом.
