Глава восемнадцатая
На следующий день Элис увидела, что сумки Ноны загромоздили и без того узкий коридор.
Сумок было много, и они были большие, на них красовалось множество разных наклеек. Элис прочитала: «Индия, Канада, Южная Америка, Африка». Среди географических названий было начертано имя путешественницы – миссис Б. Уолш.
Увидев Элис, Нона тонко улыбнулась:
– Радуйся, моя детка, я возвращаю тебе твой будуар.
– Вы уезжаете?
Она не могла переезжать в другую комнату – других комнат просто не было.
– Да, уезжаю. Не могу больше выносить этот одинокий насест. Как ты могла вытерпеть все это так долго? Это выше моего понимания. Ну, конечно, – ее темные глаза сузились, – вокруг тебя были мужчины, не так ли? Но при Барке они не мельтешат. Все, что они могут, – есть, спать и работать. Никогда в жизни мне не было так скучно.
– Куда же вы поедете?
Нона безразлично пожала плечами.
– Это всегда проблема. Многие хотят меня видеть. Без сомнения, Барк захочет, чтобы я поехала в Новую Зеландию.
При этом она многозначительно хихикнула. Значит, новый контракт получен в Новой Зеландии.
Но Барк Уолш не хотел, чтобы Нона была в Новой Зеландии. Пока. «Без сомнения, – как заявила Нона, – он захочет, чтобы она приехала позже. Иначе он не говорил бы тех вещей, которые Элис слышала от него». Но сейчас он этого не хотел.
После того как Нона сказала все, что хотела, о Новой Зеландии, Элис ушла в свою временную спальню, чтобы разобрать постель.
– Это так похоже на Нону, – ворчала она, – решить уехать тогда, когда она уже так хорошо устроилась.
Вдруг, перетряхивая простыни, Элис услышала шаги Барка, а затем и его голос.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
– Я уезжаю, Барк.
– Ничего подобного ты не сделаешь.
– Дорогой, мне нравится, когда ты командуешь, но сейчас я действительно сыта этим по горло.
– Мы же заключили сделку, Нона, – напомнил он.
– Это скучно, Барк. Женщине нужны не только деньги.
– С каких это пор тебя еще что-то стало интересовать? – сухо осведомился Уолш.
– Я всегда интересовалась Барком…
– Понимаю, что тебе здесь скучно, но это продлится недолго. Ты должна быть здесь, Нона!
– Тогда сделай что-нибудь…
Для Элис это было слишком. Она уронила простыни и заткнула пальцами уши. Руки у нее дрожали. Так она стояла довольно долго, «отключив» звук и не слушая всего того, что выторговывала Нона взамен на согласие остаться.
Когда она отняла руки, то поняла, что все уже было решено. Барк сказал:
– Ты все равно не смогла бы уехать, Нона. Нет ни одного свободного шофера.
Забыв обо всем (ведь все поймут, что она подслушивала), Элис ураганом ворвалась в коридор.
– Я подвезу миссис Уолш!
Две пары глаз сверху вниз посмотрели на Элис. Им приходилось смотреть на девушку сверху вниз, потому что они были выше ее ростом. Элис увидела глаза Ноны и глаза Уолша. Какого цвета глаза у Барка? Она подумала об этом и поняла, что никогда раньше не присматривалась. А сейчас присмотрелась и остановилась в замешательстве. Нет, не из-за цвета глаз – глаза были темные, цвета маренго, а из-за их интенсивности. Они прощупывали насквозь, очень глубоко проникая в душу.
Элис быстро отвела взгляд. Нона удивленно засмеялась. А мужчина с глазами цвета маренго сказал:
– В этом нет необходимости, мисс Эннан. Нона согласилась остаться.
– Но…
– Очень мило с вашей стороны, что вы это предложили, но я думаю, вы лучше помогли бы Альфреду на кухне.
– А миссис Уолш? Она чем поможет?
– Ладно вам, – улыбнулась Нона.
Элис ушла, но направилась не на кухню. На пути к ручью Барк Уолш догнал ее.
– Я сказал, чтобы вы шли на кухню, Элис.
– С каких это пор вы мне отдаете приказания?
– С настоящего момента. Мы сейчас на последнем этапе нашей гонки, и никто не имеет права сворачивать.
– Мне приказывают, а Нону уговаривают, – горько заметила Элис.
– Вы хотите, чтобы вас тоже немного поуговаривали? Для разнообразия?
– А как вы Нону уговаривали?
– Нажимал на материальную сторону.
– А себя не предлагали?
– Да вы, похоже, подслушивали!
– Нет. Как вы однажды заметили, мистер Уолш, в этом доме даже мысли слышны.
– Жалко, что вы не дослушали до конца. Ясно, что из-за вашего характера вы прослушали только половину разговора, а потом заткнули уши. А сейчас, Элис Эннан, вам не мешало бы и рот закрыть.
– Это почему же? – взорвалась она. – Я только что разобрала постель, чтобы наконец-то переехать в свою собственную комнату, а теперь все начинать сначала?
– Всего лишь застелить одну кровать!
– Две. Нона, без сомнения, свою постель тоже собрала.
– Ну, своей она займется сама, – заметил Барк.
Барк закурил сигарету, чего обычно не делал. Он курил трубку, перед этим аккуратно ее набивая. Элис заключила, что он, должно быть, сильно взвинчен.
Каска Уолша была сдвинута на затылок, а морщины под глазами обозначились еще глубже. На секунду Элис стало жаль, что ему приходится тратить редкие минуты отдыха на разборки с двумя женщинами.
Однако это длилось недолго. Элис собралась уходить, но Барк удержал девушку, положив руку ей на плечо.
– Только уборка постели вас так огорчает?
– Нет, – подумав, ответила она, – вы сами. Я не могу вас понять. Вы притворяетесь, что она вам не нужна, а когда доходит до дела, вы ее не отпускаете. И еще, – сказала она, – я чувствую себя неуютно там, где сейчас живу.
– Вы уверены, что это все?
– Разве этого недостаточно?
– Не знаю. Но мне кажется, Элис, что вам не хватает женственности.
– Я уже это слышала раньше. Не стойте на моем пути, мистер Уолш. Кухня зовет. Ведь работа там отражается на работе в туннеле. Отец сказал мне, что вчера вы побили рекорд Экумбина. А какой рекорд вы побили сегодня?
– Мировой рекорд, – но Барк сказал это довольно неуверенно. – Мы не можем потерпеть неудачу после того, как добились больших успехов.
Элис сказала назидательно:
– Идите и следите за своим рекордом.
Он раздраженно повел плечами и хмуро подчинился, а Элис вернулась в лагерь, постелила постель. Потом, памятуя слова Уолша, пошла к Альфреду.
Лихорадка охватила всех работников в Эдамленде. Альфред не был исключением. Он отключил отопление на кухне и грелся своим собственным энтузиазмом. Это все, что он мог сделать.
– Займитесь этими бобами, мисс Элис, – дал указание Альфред.
Она все еще чистила стручки, когда вошел отец. На его щеках лежал яркий румянец, и поэтому Элис не заметила ни посиневших губ, ни усталых глаз пожилого человека.
– Семь основных дамб, пятнадцать силовых станций, наисложнейшее гидроэлектрическое оборудование за всю историю. Эдамленд получит наивысшую награду! – ликовал он.
«Да, и Нона перережет ленточку», – подумала Элис.
Альфред налил профессору кофе и поставил перед ним кусок пирога. Тот с воодушевлением продолжал:
– Здесь семь месяцев в году нет снега. Мы обеспечим эту безводную страну миллионами кубометров воды и…
– И тремя миллионами киловатт электроэнергии, – со знанием дела добавила Элис.
Папа всегда приводил ей цифры… в отличие от кое-кого.
В этот момент резко загудела сирена. Ее звук ударил по ушам, и они в смятении уставились друг на друга. Элис, однако, замерла лишь на мгновенье, а затем со всех ног бросилась бежать. Слишком хорошо она знала этот высокий, настойчивый, дрожащий звук. Это была чрезвычайная ситуация. Что-то случилось. Она неслась так быстро вниз, к платформе, что не слышала предостерегающих криков отца и Альфреда.
Но внизу все было нормально, и маленький вагончик, как обычно, спускался вниз по игрушечной железной дороге, как будто не было этого леденящего душу воя.
Да нет же, он не спускался, а поднимался. И в нем был только один человек – Барк Уолш. Он увидел лицо Элис и выскочил из вагончика еще до того, как тот остановился.
– В чем дело? – отрывисто спросил он, подумав сразу о профессоре.
– Я… я услышала сирену… и решила, что… Ах, Барк!
Элис заплакала. Он нежно потрепал ее по плечу.
– Выходит, вы не такая уж бесчувственная, Элис из Эдамленда.
Облегчение от того, что с Барком ничего не случилось, вернуло ее к реальности.
– В конце концов, – сказала она, – я знаю тут всех уже довольно давно, они мои друзья.
– Тогда порадуйтесь вместе с ними, Элис! Только что мы побили мировой рекорд. Я поднялся, чтобы сообщить эту радостную весть.
– А как же печальная весть, эта сирена? – настаивала она.
– Вы ошибаетесь, или у вас нервы не в порядке. Разве вы не помните, что по средам мы проверяем наш аварийный сигнал, чтобы поддерживать его в рабочем состоянии?
Вот сейчас она вспомнила. И папа, и Альфред должны были это помнить, поэтому-то они и кричали ей вслед. Она вспыхнула и почувствовала себя неловко.
А Барк Уолш опять долго и изучающе посмотрел на нее. Она молчала, и тогда он сказал:
– Ну, что же, пойдемте со мной, послушаем аплодисменты.
Они вернулись в лагерь, и там уже Барк Уолш включил другую мелодию лагерной сирены – торжествующий рокот в честь достигнутого рекорда.
– Уже все сделано?
– Осталась одна тонкая прослойка, скоро можно будет ленточку перерезать. Этим займутся завтра. – Барк удовлетворенно улыбнулся.
Все рабочие, поднимающиеся из шахты, пожимали друг другу руки. Ланс и Пол не упустили случая поцеловать Элис, другие пристроились за ними в очередь.
Элис с тревогой посмотрела, стоит ли Грант в этой очереди. Оказалось, что нет, но там стоял кое-кто другой.
Тем не менее, когда очередь дошла до Барка Уолша, он всего лишь пожал ей руку и сказал:
– Поздравляю, мисс Эннан!
Но когда Нона с радостным возгласом:
– Барк, ты сделал это! – поцеловала его, он в ответ не стал пожимать eй руку.
В общем, единственным, кто пожал ей руку в тот день, был Уолш. И этим потряс Элис до глубины души.
Но никто ничего не заметил. Все веселились: рекорд был побит, победа одержана. А Элис никогда в своей жизни не чувствовала себя такой несчастной.
