30
До предела обостренный слух с трудом различил слова:
– Кто… ты?..
Я вытащил меч из ножен, лезвие полоской ртути блеснуло в свете луны. Осторожно пробираясь через небольшие кусты, ближе подходя к ручью, отчетливее и отчетливее слышал зловещий шепот:
– Тебе… не место… в этом мире… ты умрешь…
Я вышел на небольшую каменистую полянку перед бегущей водой. Любопытная луна выглянула из-за туч, осветила прогалину, окрасив серую гальку в матово-холодный цвет. На фоне посеребренной светом воды черным расплывчатым пятном выделялась бесформенная тень. В воздухе витал непонятный тревожный запах, напоминающий смесь сырости склепа и жухлой травы. Зловещий злой шепот издавала расплывшаяся кляксой тень.
– Кто ты? – спросил я, и невинный вопрос заставил тучу брызг фонтаном взметнуться в мою сторону.
Я отскочил, уклоняясь от летящего потока. Сердце оглушительно стучало в груди, и по спине пробежал предательский холодок страха. Обостренное зрение выхватило из тучи брызг лязгнувшее зубами бесформенное тело.
Нечто проносилось рядом, а лезвие меча инстинктивно рассекало воздух, разрубая пополам стремительный поток. Я ожидал, что к ногам упадут останки тела, но не тут-то было.
Промазал!
Мое учащенно бившееся сердце наполняло вены адреналином, вытесняя алкоголь. Время замедлило бег. В воздухе разлился запах озона.
Передо мной стояло жуткое существо. Четыре покрытых чешуей лапы изогнутыми, как сабли, когтями скрежетали по камням, сжатое в тугую пружину тело готовилось к прыжку. Спину неведомого животного покрывали маленькие шипы, в области крестца перерастая в длинный змеиный хвост. Пасть хищно скалилась, хвастаясь огромными зубами, росшими в несколько рядов. Под узким и плоским лбом в провалах глазниц мрачным пламенем полыхали глаза.
Страх холодком пробежал по позвоночнику, вонзив щупальца в легкие. Злость и ярость вспышкой ударили по глазам, окрасив мир в кровавый цвет.
– Кто ты? – прорычал я, но зверь не пожелал ответить.
Огромное тело молнией метнулось ко мне. Не успев сосредоточиться, я чуть не поплатился жизнью и чудом увернулся от лязгнувшей над плечом пасти. Горячее дыхание животного обожгло лицо, заставляя меня отпрыгнуть назад. Меч рассек пустоту. Пульс гулко ударил в висках.
Когтями выбивая на камнях искры, чудовище затормозило, молниеносно развернувшись. Бугры мышц перекатились под чешуей, и на меня уставились пылающие яростью глаза.
Сердце пойманным воробьем трепыхалось в груди, мозг орал об опасности.
– Кто ты? – прошептал я пересохшими от страха губами.
Знакомое чувство пробуждения неведомого существа укололо болью. Осознание близости смерти пронзило мозг. Огромная порция адреналина и страха, впрыснутые в кровь, разбудили дремавшую в глубинах моего подсознания тьму. Существо проснулось и взбесилось, ломая преграды сознания, разрывая на части душу. Страх близкой кончины удваивал силы демона, которому поддавшийся панике и ярости мозг передал бразды правления, убив волю. Мой разум занял место стороннего наблюдателя, и неистовая жажда заполнила тело, скрутив мышцы судорогой. Побелевшие от натуги пальцы, державшие рукоять меча, лопнули фонтанчиками крови, заблестев длинными острыми когтями. Отчетливо хрустнули кости, лицо тугой маской стянула гримаса. Глаза заволокло красной пеленой ярости.
– Ты убил моих слуг, – прошипело существо и прыгнуло, но сейчас я был готов.
Проснувшийся зверь рвался в бой.
Ощущая телом ритм смертельного танца, я легко увернулся, и меч, ударившись о шипы на спине существа, выбил красные искры, не нанеся никакого вреда. Хрип злости вырвался из горла. Промахнувшийся зверь, лязгнув зубами, приземлился на камни, оставляя за собой отчетливый след когтей, и снова развернулся в мою сторону. Зловещее шипение вынесло приговор:
– Меня не убить… Я твоя смерть, чужак.
Меч с лязгом вернулся в ножны.
– Сейчас посмотрим… – растянувшись в оскале, выговорили мои губы.
Ярость бушевала в груди, сжигая сознание. Заведенные за спину руки крепко сжали подрагивающие от нетерпения кинжалы. Рукояти ударили током, нагнетая в мышцы силу, невидимыми молниями пробежавшую по телу. В ладони передавалась нетерпеливая вибрация узких обоюдоострых лезвий. Холодная уверенность и жажда крови, подогреваемая яростью, клокотала внутри.
– Пус-с-сти-и-и… – набатом ударил в моей голове проснувшийся демон, заставляя сжаться сердце, сливая пульс в сплошной гул. – Поги-и-ибне-эм…
– Нет!!! – завопили остатки сознания.
– Сейчас ты умрешь! – скрежеща зубами, прорычало чудовище и прыгнуло, молнией преодолевая разделяющее нас расстояние.
Я присел. Мощное тело, как в замедленной съемке, пролетало надо мной, обдавая горячим дыханием. Выхватил клинки, и синяя сталь с легкостью пробила чешую зверя, погружаясь по самую рукоять.
Удар покрытого шипами хвоста застал меня врасплох. Поломанной куклой я отлетел в сторону. Доспехи гулко лязгнули о камни. Руки продолжали сжимать вибрирующие рукояти клинков. Во рту смешался привкус крови и пыльного, мелкого камня, песком захрустевшего на зубах. Грудь разрывало от боли.
Если бы не панцирь, то сломал бы ребра.
Ослепленный яростью и болью, я поднимался, не сводя взгляда с блестящего в свете луны зверя, неумолимо разворачивающегося ко мне. Дорожкой к чудовищу пролегал темный след. Секунды текли густым медом, и их явно не хватало.
Клинки лишь ранили его, не поглотив сущность. Страх коснулся мозга. «Не успею встать!» – мелькнула паническая мысль.
– Пус-с-сти-и-и!.. – бесновался в голове демон.
– Нет! – упиралось сознание.
Запах свежей крови уловили затрепетавшие ноздри, подхлестнув неудержимое безумие рвущегося на свободу существа. Боль сковывала, не давая быстро подняться. Тело, отправленное мощным ударом хвоста в нокаут, плохо слушалось, смазывая картину реальности.
Огромные лапы согнулись, готовясь оторваться от земли, оскалилась пасть… и с треском ломающихся веток в бок чудовищу ударил, блестя зубами и когтями, рыжий шар.
Адольф вырвал у смерти драгоценные минуты, сцепившись со зверем в катающийся ком. Тварь повалила вампала, терзая могучими лапами и пытаясь впиться в шею.
Собрав последние силы и оттолкнувшись трясущимися ногами от земли, подняв вверх руки с зажатыми в них клинками, я страстно желал допрыгнуть, долететь до клацающего зубами зверя, подмявшего моего друга.
– Пусти!!! – заголосил демон.
– Свободен! – отозвалось ослабленное беспомощностью сознание.
Время застыло густым киселем.
Вспышка безумной ярости выбила разум, и я со стороны увидел, как разжимаются мышцы, бросающие мое тело в прыжок. Со скрежетом разламывались на спине пластины доспеха. Из панциря двумя свернутыми в плотный черный узел комками что-то неумолимо лезло. Разум метнулся в объятую болью голову, и мир вновь принял кровавые очертания.
Я снова был собой, но телом не управлял. Сознание сжалось, уступив место бушующему демону.
Зверь рвал подмятого вампала, выдирая зубами рыжие клочья шерсти, а мое тело, разжимаясь пружиной, неслось в прыжке, с трудом преодолевая застывшее время. Два черных, отливавших блестящей кожей пузыря на спине лопнули, выпустив перепончатые крылья. Взмах – и я обрушился на зверя.
Когтистые руки, сжимающие клинки, погрузили синеватую сталь по рукоять в спину чудовища. Крылья громко хлопнули по воздуху, отрывая зверя от моего друга и опрокидывая на бок. Замелькали кинжалы, нанося беспорядочные удары. Я исступленно разрывал чудовище, погружая лезвия в податливую плоть, а в голове ликовал, упиваясь волей, демон. Мощно оттолкнувшись ногами, помогая взмахом крыльев, оторвал врага от земли и, удерживая насаженным на клинки, метнулся на середину ручья.
Я почувствовал, как зубы превратились в клыки, и яростно впился в горло жертвы. Теплая кровь хлынула в горло. Беснующийся в голове демон принялся утолять вековую жажду, мощными глотками вбирая тягучую субстанцию. В предсмертной конвульсии билось тело зверя, а мои руки продолжали наносить удары, глубоко загоняя в плоть синюю сталь. Перепончатые крылья, расправленные за спиной, неистово били чудовище, не давая подняться, сильными ударами прижимая к дну ручья. Брызги ледяным дождем поливали пространство.
Собравшись с последними силами, зверь изловчился и лапами ударил меня в грудь, скребя когтями о сталь доспеха. Забившееся в угол сознание следило за красивым полетом тела. Высоко взлетев и быстро достигнув берега, я рухнул на камни, звонко шлепнув перепончатыми крыльями. Серебряные брызги веером сопроводили мой полет.
Насытившийся демон от удара о землю потерял управление телом, и мозг с радостью захватил контроль. Сознание возликовало.
Рот был заполнен липкой соленой кровью. Выплюнув мерзкий комок, я привстал, опираясь на руки. Тело убитого чудовища лежало на середине ручья, распадаясь. Кусками отвалившаяся чешуя быстро уносилась журчащим потоком. Клинки, прижатые кистями к земле, покалывали и вибрировали, наполняя тело энергией вперемешку с болью. Насытившийся и потерявший власть демон вместе с потухавшей яростью растворялся в крови. Каждый вздох давался мне с трудом.
– Убери клинки в ножны, сил нет терпеть их жажду, – обессиленно пробормотал Адольф.
Я встал, пошатываясь подошел к ручью и, присев, опустил темно-синие лезвия в прохладную воду. Горный поток смывал кровь, а я смотрел на когтистые чешуйчатые руки, сжимавшие рукояти клинков. Чешуя воедино срослась с пластинами доспеха, плотно покрыв мое тело гибкой броней, бесформенным плащом за спиной висели крылья. В воде отражалось мое лицо – блестящие клыки прижали нижнюю губу, из-под тяжелых надбровных дуг смотрели золотисто-желтые глаза с вертикальными зрачками. На голове торчали рога.
Мысли покинули опустевшую голову.
За плечом, прищурившись, из-за облаков выглянула белоснежная луна. Я встал, с трудом разогнув трясущиеся от пережитого напряжения ноги и вернув кинжалы в ножны. Еле разжал остекленевшие от холода когтистые пальцы, сжимающие мертвой хваткой рукояти.
Луна светила мне в спину, и на быстро бегущей воде лежала бесформенная и жуткая тень – моя тень. Я обернулся. Адольф полулежал, вылизывая окровавленную всклокоченную шерсть.
– Все, конец! – вырвалось у меня.
– Расслабься, еще не конец.
Не знаю, что подразумевал вампал под словом «расслабься», но мозг вопил о безвыходности положения.
– Конец, точно не вернусь… Такого урода если не убьют местные, то точно застрелят в моем мире или замучают на опытах. – Я удрученно опустился на землю, распустив крылья.
– Расслабься, – повторил Адольф.
Да куда там. Поддался… упустил момент и… превратился в чудовище.
Я отключил обостренные чувства.
Потухающей лампочкой сгущались краски окружающего мира. Поток звуков и запахов иссяк. Обстановка, потеряв краски, предстала в новом свете, портьерой обрушив черноту звездной ночи. Луна хитро спряталась за тучи, погрузив берег ручья в непроглядную тьму.
Резкая боль, пронзившая тело, кинула меня расплющенной мухой на землю. Тело трансформировалось!
Взявшись руками за рога, я ощущал, как наросты исчезают, погружаясь в голову. На спине с шумом и хрустом ломающихся костей сложились крылья и начали сворачиваться. Боль и судороги пронзали меня с ног до головы, заставляя скрежетать зубами. Рога погрузились в череп, и боль в голове прошла. Складывающиеся крылья продолжали мучить. Адольф, закончив вылизываться, внимательно наблюдал за происходящим. Отголоски ярости и злости уступали место вселенской усталости и нечеловеческому голоду. Хруст сгибающихся за спиной крыльев и скрежет пластин просачивался сквозь волны накатывающей боли. Когти на пальцах исчезали. Сросшаяся с доспехами чешуя превращалась в нормальный кожный покров. Крылья погружались в спину. Ребра трещали, разворачивая грудную клетку и освобождая для них пространство. Я продолжал биться в судорогах и конвульсиях. Панцирь, скрежеща раздвигающимися пластинами, увеличивался. Доспехи становились второй кожей, самостоятельно наращивая дополнительное железо. Чешуя превращалась в кольчужную рубашку, носимую под латами. Сдвинулся, закрыв спину, слившись в один сплошной кусок железа панцирь, спрятав под надежной броней перепончатые крылья.
Прошло несколько томительных секунд, и мое тело приняло нормальный человеческий вид, правда, торс стал шире – крылья, спрятавшись в спине, требовали места. Последними трансформировались клыки, вызвав самую противную, ноющую зубную боль и укрупнив и так массивный подбородок.
С внутренним страхом я подошел к ручью и взглянул на отражение. Луна услужливо осветила блестящую гладь. Из воды смотрела привычная, может, ставшая чуть шире, физиономия с укрупненными чертами. Услышав шорох гальки, я обернулся и увидел, как, по-кошачьи выгнув спину, увеличивается на глазах и так покрупневший Адольф.
– Вот это да! – вырвалось непроизвольно.
– Ты смог вернуть облик… – пересиливая боль, выговорил вампал.
Я чуть не завопил от радости.
– В следующий раз держи себя в руках и сдерживай желания, а то не ясно, во что может превратиться твое тело, потакая им.
Я такой же, как всегда! Правда, немножко покрупневший, но не страшно! Мечта о возвращении воспарила с новой силой.
– Что за тварь? Случайно не знаешь? – задал я мучивший меня вопрос.
– Обычный демон-прислужник… если бы не клинки Кер, то путь наш был бы закончен, – ответил, перестав корчиться, Адольф.
– Откуда эта скотина взялась?
– Откуда-откуда! Конечно, хозяин послал. Надеюсь, тоже… издох.
– Почему?
– Почему? Я же рассказывал… демон обычно привязан к предмету или к человеку. Прислужники – к предметам. Благодаря кинжалам он перестал существовать, и тот предмет попросту сломался, выпустив скопившуюся энергию. Если амулет на шее – то оторвал голову владельцу, а кольцо, естественно, руку. В нашем случае лучше голову, могущественные враги нам ни к чему, – пояснил Адольф.
«Что со мной сделали? А самое главное – зачем? И кто я сейчас?» – роем закружились в голове вопросы.
Непонятно откуда взявшийся голод скрутил желудок. Сгоревший в адреналине алкоголь вызвал легкое похмелье, наполнив голову гулом. Ноги сгибались под тяжестью навалившейся усталости. С доспехов стекала тонкими струйками ледяная вода ручья, и холод промокшей одежды проникал внутрь, пустив по телу целую армию мурашек.
– Пошли согреемся… а то от голода и холода потеряю сознание. – Я, не включая улучшенные чувства, побрел через кустарник на шум пьяных голосов, горланивших песню.
Адольф плелся сзади и рассуждал об убийстве собрата-демона. Это был его первый бой, и, естественно, вампал испытывал чувства, слегка напоминающие шок. Я же едва переставлял ноги, с каждым шагом преодолевая усталость, упавшую на плечи тяжестью целого мира. Голод легкими коликами подгонял идти быстрее, а холод намокшей одежды вызывал озноб, и зубы выбивали слабую дробь.
Пировавшие воины не заметили моего отсутствия, а застолье было столь шумным, что они не слышали даже друг друга, не то что звуки происходившей у ручья битвы.
Мне показалось, прошла целая вечность, когда я бился с демоном, а в реальности все заняло совсем немного времени.
Сев на место, я опустошил кубок и принялся утолять голод, жадно поглощая жареное мясо. Тепло большого костра нахлынуло волнами, согревая доспехи, а потом и одежду.
Адольф исчез куда-то, наверное, перебрался поближе к подружке. В желудке бушевал реактор, сжигая попадавшую пищу. Тело, израсходовав запасы энергии на трансформацию, теперь яростно пополняло потраченное.
Хорошо, что воины веселятся, не замечая обжирающегося герцога, будто сбежавшего с голодного края.
Проглотив очередной кусок, я отметил, что не вижу Эльзы, но тут же все мои мысли вновь сосредоточились на еде. Тело постепенно наполнялось силой, и, наконец насытившись, я с удовлетворением откинулся на спинку стула. Однако блаженствовал я недолго – в поле моего зрения попала Эльза. Побелевшими, трясущимися руками она сжимала кубок, о край которого ее зубы выбивали дробь, а вино, поглощаемое большими глотками, заставляло ходуном ходить горло. Мой взгляд парализовал девчонку, и вино тонкой темной струйкой потекло по изящному подбородку.
– Эльза, присядь поближе, – сказал я, и в голове мелькнула нехорошая догадка.
Слова вывели девчонку из ступора, и она будто сомнамбула направилась ко мне. В голубых глазах застыла обреченность, а в каждом движении сквозил дикий страх.
Подойдя вплотную, Эльза замерла как статуя. Пальцы, державшие кубок, дрожали.
«Точно видела», – понял я.
Необходимо срочно привести ее в чувство, пока никто ничего не заметил.
Ничего лучше не придумав, я не стесняясь крепко обнял девчонку за талию, притянул, силой усаживая к себе на колени, и поцеловал. Горячие губы Эльзы безвольно приоткрылись, тело обмякло. Страх растворялся в долгом поцелуе. Тонкие руки робко обвили мои плечи.
Пора заканчивать.
– Что тебя тревожит? – невинно спросил я.
– Мой лорд, я все видела. Простите… – затравленно пискнула девчонка, не предпринимая попыток вырваться, красивые глаза наполнила обреченность и уверенность в скорой смерти.
– Что именно?
– Мой лорд, я знаю, вы настоящий Черный герцог, вырвавшийся из глубины пещер, – с трудом расслышал тихий от страха голос.
– И что тебя удивило? Ты же сама всем рассказывала, что это я?
– Мой лорд, я буду молчать и вечно служить вам… – прошептали губы, а глаза молили о пощаде.
– Я знаю… Не бойся, ты мне не безразлична, а то, что видела, это проделки выпитого вина. Забудь как страшный сон.
– Клянусь, никому не скажу… – Она осеклась, не набравшись смелости продолжить.
– Не бойся, я люблю тебя. – Я нежно коснулся мягких губ долгим и сладким поцелуем.
А что еще сказать, утешая женщину?
Эльза робко ответила на поцелуй и, крепче прижавшись, чуть слышно произнесла:
– Мой лорд, вы так добры к бедной девушке… Я никому не расскажу, что видела.
– Ты спишь… это всего лишь сон… – Я снова поцеловал ее.
Других способов вывести девушку из шока я не знал. Не убивать же за то, что подсмотрела?
Эльза, успокоившись, взяла кубок и, залпом опорожнив, осоловело уставилась на меня.
Хорошая идея! До беспамятства напиться и, проснувшись с головной болью, увидеть привычный мир!
Но я точно знал – этого не произойдет. Проснусь с похмельем здесь. Мечта неосуществима.
– Мой лорд, сыграйте для вашей гвардии, – попросил Трувор и протянул мне здешний струнный инструмент.
Эльза поняв, что на нас смотрят, залилась краской, слезла с моих колен и уселась рядом, приняв гордый и независимый вид. Мои пальцы пробежали по струнам. Игравший в крови алкоголь утопил остатки переживаний и страхи, правда не подняв настроения.
Неторопливо подбирая аккорды, я искал в памяти подходящую песню. Собравшись с мыслями, ударил по струнам и запел. Старый добрый рок в красках рассказывал про безысходность жизни демона. Музыка лилась над столом, простые и понятные слова проникали в душу. Краем глаза я видел – Эльза плачет, давая выход накопившимся эмоциям, наверное, думает, что песня – рассказ о моей жизни. К ней подсела Каталина и стала что-то негромко говорить, видимо пытаясь утешить.
Последний аккорд замер на струнах, тишина легким невидимым покрывалом повисла в воздухе, пригасив веселье.
– Не порть праздник, – прозвучал в голове голос Адольфа.
Я вновь ударил по струнам и запел ставшую у воинов хитом «Звезду по имени Солнце». Сидящие за столом с удовольствием подпевали, отбивая ритм кружками. Песня восстановила настроение воинов до нормы, и пир полетел стремительной птицей. Передав инструмент юному барду, я опустошил кубок и, вставая из-за стола, приказал Трувору:
– Проследи, чтобы праздник не мешал службе.
Опьяневшая Эльза, взяв меня за руку, прошептала, едва шевеля губами:
– Мой лорд, я провожу вас.
– Помоги, – бросил я Каталине.
Зеленоглазая помогла мне поднять Эльзу, и неуверенной походкой мы направились в шатер. Услужливо поднял полог слегка пьяный часовой, стрельнув из-под шлема красивыми серыми глазками. Тина. Передав ей Эльзу, я буркнул:
– Уложите, я сейчас, – и удалился в темноту кустов по неотложному делу.
Когда вернулся, часового на месте не было. Не придав этому значения, откинул полог и, пошатываясь, шагнул в темноту. Встав перед ложем, принялся снимать доспехи и влажную одежду. Тьма зашевелилась, чьи-то руки принялись расстегивать латы. Горячее дыхание обожгло сразу оба уха.
– Мой лорд, не гоните нас, Эльза сегодня не сможет согреть ложе… – прошептали два нежных голоса. Один принадлежал Каталине, другой Тине.
– Оставайтесь… – великодушно ответил я по наущению затуманенного алкоголем разума и, раздетый, упал на постель.
Тело ныло от усталости, а голова молила о спокойствии. Бой и трансформация дались нелегко, хотелось скорее забыться в спасительном сне. Я закрыл глаза, погружаясь в объятия Морфея, но не тут-то было – под шкуру, заменявшую одеяло, скользнули два горячих женских тела.
– Мой лорд… – Нежный шепот прозвучал приговором вожделенному спокойствию.