2
Яркая вспышка ослепила глаза, переходя в разрастающиеся, извивающиеся змеями синие молнии. Сознание рассыпалось миллионами мелких искорок. Ощущение собственного тела пропало, и наступила всепоглощающая легкость. Осколки здравого смысла хаотично роились, сталкиваясь с заледенелыми мыслями и обрывками памяти. Выручила яркая, резкая боль, матовым лучом пронзившая творившийся кавардак. Каждый осколок сознания содрогнулся, не в силах вытерпеть жестокую муку. Искорки мотыльками на свет свечи устремились к центру пульсирующего луча, приносящему нестерпимое, парализующее страдание. Остатки воли принялись соединять осколки здравого смысла в серебристый шар, облепляя источник боли. Все новые и новые искры сознания стремились помочь своим горевшим в матовом пламени товарищам. Мучения становились невыносимыми, но воля неумолимо продолжала собирать разбитый разум. Секунда, и наступившая спасительная тишина окутала холодом забвения. Слепившееся в шар сознание ощутило страшную мощь Вселенной, бесконечно огромной, усыпанной мириадами небесных тел, несущих холодный всепроникающий свет. Творилось неописуемое. Секундная вспышка видения выхватила знакомые очертания одетого в грязный комбинезон тела, распластанного в нелепой позе на полу и бьющегося в судорогах.
Льдинки мыслей оттаивали.
Вот и смерть. Где свет в конце туннеля? Где проносящиеся картины жизни?
Сознание светящейся ночной бабочкой парило в мягкой пуховой пустоте. Вселенная распахивала двери и принимала в ласковые, нежные объятия. Пространство запотевшим окном мутнело, теряя краски, уступая место непроглядной, колючей, холодной тьме, поглотившей и растворившей маленькую частичку в тишине и забвении. Боль, в последнее время ставшая верной спутницей, исчезла, ощущение небывалой легкости и спокойствия обволакивало, качая в уютной колыбели. Бег секунд превратился в тянущийся сироп и в конце концов застыл. Безмолвное, хладнокровное спокойствие вечности завладело угасающим сознанием.
Маленьким искрящимся светлячком вдали причудливо танцевала какая-то точка. Окружающая холодная тьма расступалась перед светящейся крохотным солнцем букашкой. Сознание с трудом просыпалось, ощущая приближение увеличивающегося сгустка мягкого, чистого, истинного света, плывущего на волнах нежной, спокойной, неземной музыки. Очнувшись, сбросив оковы хладнокровного безмолвия вечности, разум устремился, раздвигая плотное пространство, навстречу прекрасному светлячку. Искорки света, нещадно обжигая, коснулись сознания. Точка звонко лопнувшей струной взорвалась, вспыхнув белым пламенем, без остатка поглощая разум, кидая в океан бескрайнего света. Абсолютно непередаваемый, неописуемый звук молотом ударил по задрожавшему пространству. Смысл глубоко засевшего в подсознании, давно забытого слова неуловимо ускользал, оставляя точный приказ к действию. Всколыхнув, подчиняя море огня, звук вырвал разум из плена пламени, искрящимся протуберанцем бросил в липкую тьму. Сознание сжалось, понеслось вдаль, превращая свет окружающих звезд в сверкающие нити новогоднего дождика и оставляя за собой яркую дорожку следа. Вселенная устремилась навстречу с завывающим диким, звериным криком, обладающим невероятной силой, способной взорвать мир, и пронзила копьем невыносимой боли камнем рухнувшее сознание.
Резко включившейся лампочкой заработал разум, тщетно пытаясь фокусировать картину действительности. Зрение отказывалось подчиняться. Я вновь ощутил собственное тело. Сознание, попав в ловушку из мяса и костей, лихорадочно принялось подключаться к управлению, неумолимо растворяя воспоминания о пережитом невероятном полете. Окружающее пространство материализовалось, диким воем терзая уши. Вернулась боль, не замедлив вгрызться в грудную клетку, но это была не физическая, от ран, а моральная, душевная – от потери чего-то очень важного, родного, без которого жизнь не жизнь. Действительность холодным душем окатила сознание. Стоя на коленях в кисельно-вязкой, холодной жиже, достающей до груди, я дико орал. Крик, пронзая пространство, метался под сводами, превращаясь в эхо, и таял в пустоте.
Невыносимо терзавшая боль ушла. Осознав все, я перестал жутко, постыдно орать и, превозмогая слабость, барахтаясь в противной жиже, выполз на гладко отполированный берег. Силы оставили меня, тело чугунной тяжестью намертво прилипло к полу, и я уткнулся лбом в холодную поверхность. Глубоко вдохнул свежий воздух с примесью запаха горящей смолы. Легкие благодарно отозвались коликами. Беспомощно, новорожденным лежал, распластавшись на плоской, твердой, холодной поверхности. Уши, залепленные стекающим с головы киселем, плохо воспринимали окружающие звуки, искажая в гул странные голоса. Мозг принялся лихорадочно оценивать действительность, сопоставляя воспоминания и реальность. Трясущиеся руки невероятным усилием коснулись ушей, и липкие пальцы, превозмогая немощность, стерли вязкий кисель. Звуки стали разборчивее, и затаившийся разум принялся впитывать происходящее.
– Повелитель, смотрите! Существо! – мелодично пропел женский голос.
– Кер, существо – человек из жестокого, брошенного мира, – раскатами грома ответил повелитель.
– ЧЕЛОВЕК – Часть Единого Луча, Освещающего Вселенную Е-Класса, – дала справку Кер. – Повелитель, невероятно!
– Интересно. Эреб! – прогрохотало в пустоте.
Как в страшном сне послышались гулкие приближающиеся шаги. Свинцовая тяжесть беспомощности прижала к холодной поверхности пола. Воля металась, пытаясь подчинить и поднять непослушное тело, распластанное на камне. Разум растерянно ожидал решения участи. Страх подлыми щупальцами обвивал душу. Шаги стихли у самого уха, горячее дыхание коснулось затылка. Тщетно прилагал усилия повернуть лицо, накрепко припечатанное лбом к полу, желая посмотреть опасности в глаза. Бессилие подавляло, и страх резко сменился злостью, разгоревшейся сжигающим нутро пожаром.
Обидно.
Мне дышали в затылок и спокойно обнюхивали.
– Повелитель, существо пило из ЧАШИ! – Голос металлическими нотками резанул уши.
«Трое. Повелитель. Женщина – Кер. Мужчина – Эреб», – молнией пронеслась в голове мысль. В критических ситуациях я соображал быстро. Звуки застряли в горле, сведя на нет попытку вымолвить хоть слово. Беспомощность прижимала к каменному полу, и оставалось лишь вслушиваться в странный разговор, ожидая своей участи.
– Той самой? – спросила Кер.
– Да, он черпал из хранилища чистой Альфы.
– Почему существо здесь? Ведь это та ЧАША? Он должен был попасть к Альфа!
– Повелитель, я чувствую! – Голос ударил мне в ухо. Сопение усилилось, горячее дыхание обжигало мочку. – Я чувствую субстанцию Омега! – выкрикнул Эреб, и от громкого крика у меня зазвенело в голове.
– Вот Альфа и не принял, – подытожила Кер.
– Должен забрать Омега! В нем есть часть Омега! – Голос Эреба разрывал мне перепонки.
– Омега не возьмет, он пил из чаши Альфа, по закону – нельзя!
– ЧЕЛОВЕК с частицами Альфа и Омега! – Хохот Эреба заставил трястись каменный пол.
– Уничтожь! – Приговор повелителя поставил точку в моем существовании.
Ярость беспомощности разрывала. Страх неумолимо душил сознание. Разум, надежно запертый в невыносимо тяжелой клетке неподчиняющегося тела, поддавшись панике, метался, ища выход из ситуации. На затылок легла рука, обхватив сильными длинными пальцами, сдавила горло. Дыхание сперло, застрявший комок воздуха невыносимым огнем обжег, разрывая, легкие. В глазах заплясали светлые зайчики. Теряя сознание, сквозь мутную пелену услышал, как повелитель прогрохотал:
– Стой!
Хватка ослабла, свежий воздух со свистом проник через сдавленное кольцом боли горло. Легкие жадно посылали кислород в кровь, бешено стучащую в висках. Пелена рассеивалась.
– Раз Вселенная забросила отринутое всеми существо – оно по праву наше! – Голос повелителя вселял надежду на продолжение жизни.
– Повелитель, займемся ковкой? – В голосе Кер проскользнули нотки удивления.
– Да! Я так решил! Эреб, существо в купель, пусть пропитается жизнью! – прогрохотал приказ.
Сильные руки схватили меня за плечо и ногу и ненужной деревянной куклой резко подняли и бросили. Ощущение свободного полета погладило воздухом тело, шлепком о вязкий кисель выбивая потухшее сознание.
Тишина и покой.
Очнулся на плоской холодной поверхности. Сознание неумолимо стягивало покрывало сна, возвращая к реальности. Холод камня пробирал до костей. Затекшее тело ныло. Упираясь разъезжающимися, дрожащими руками, встал. Зрение сфокусировалось. Плывущая картинка принимала четкие, весьма фантастические и одновременно жутковатые очертания огромного зала древнего строения. Качнувшись, оглянулся и увидел небольшое наполненное бледно-молочной жидкостью овальное озеро. Вымощенные черными плитками ступеньки, выглядывая над мутной поверхностью, выходили на грубый мраморный пол. Поймав равновесие, вернулся к созерцанию принявшей отчетливые формы окружающей действительности.
Гранитные кроваво-красные стены уходили ввысь, растворяясь в темной пустоте потолка. Посреди зала большим кругом размещались факелы на высоких шестах, образуя огненную арену. Вдоль стен стояли грубые деревянные конструкции, отдаленно напоминавшие не то спортивные снаряды, не то страшные машины пыток. За ареной в пляшущем свете факелов виднелись ступеньки, пирамидой взбирающиеся к освещенной толстыми свечами небольшой площадке, где сидел человек. Темно-красное одеяние с большим капюшоном скрывало фигуру и лицо. Огонь свечей вытанцовывал жуткий танец в складках переливающейся ткани. Реальность походила на бред сумасшедшего, явно попахивающий шизофренией и долгим и бесполезным лечением. Впечатление усиливала грубая, рваная, мешком висевшая на мне хламида.
Покачиваясь, я коснулся руками головы, стараясь вспомнить события, произошедшие за последнее время. Мозг отказывался верить действительности и пришел к нехорошему выводу – контузия и удар о пол пещеры сделали дело.
Тело лежит и умирает от полученных ран в холодной пещере, а воспаленный мозг бредит, рисуя страшные картины.
Пошевелил ступнями. Босые ноги отчетливо ощущали под собой каменный пол, слишком холодный и шершавый для шизофрении или бреда раненого. Сильно ущипнул за бедро, надеясь проснуться, но боль от щипка лишний раз доказала реальность происходящего. Ощупав трясущимися пальцами тело и не обнаружив следов ран, не говоря о повязках, испытал шок, сменившийся нарастающей паникой. Попытался собрать в кучу разбегающиеся мысли, но получалось плохо. Стараясь дышать ровно и успокоиться, чтобы окончательно не сойти с ума, оценивал не поддающееся анализу положение. Действительность не укладывалась в рамки здравого смысла, и я решил стойко принять удар судьбы, лишившей меня рассудка.
В воздухе пахло серой и смолой от горевших факелов, слышно было легкое потрескивание пламени. Реальность происходящего поражала.
«Кома!» – вспыхнула в голове спасительная мысль.
Конечно, кома! Я чуть не запрыгал от радости. Тело в коме, а мозг выделывает различные кульбиты!
Это оправдывало увиденное и отсутствие ран на теле. Оставалось выбраться, понять правила игры и решить головоломку. Найти выход в закоулках мозга и очнуться от комы. Но спасительные умозаключения прервал знакомый голос:
– Кто ты, ЧЕЛОВЕК?
Фигура в мантии не пошевелилась.
– Я лейтенант Александр Стрижев, – ответил, лихорадочно вспоминая правила поведения в плену.
– Ты существо Е-класса! – прогремело по залу.
«Ага, недавно слышал», – пронеслось в голове, и я с надеждой спросил:
– Где я?
– В кузне. Я демиург Гефест, а мои подмастерья Эреб и Кер – тельхины.
Кома начинала обрастать красками и пугающими подробностями. Мозг, захламленный информацией из собранных в кучу телепередач и Интернета, помноженной на высшее образование, моментально нашел оправдание.
Перед глазами всплыла картинка суровой больницы для душевнобольных, в народе – дурдома. Худощавый профессор в белом халате вещает о причудливом мире пациентов, об искаженной реальности, в которой бедняги существуют. Картинка сменилась отрывком из телепередачи – люди рассказывали о перенесенной ими клинической смерти, о яркости ощущения происходящих событий.
«Надо принять правила игры с собственным мозгом, найти контакт и выбраться из кошмара». – Мысль провела четкую черту будущего поведения.
У подножия пирамиды, где восседал Гефест, появились два создания, похожие на людей.
Первое – явно мужского пола, Эреб, – большого роста, с очень развитой мускулатурой. На мышцах, обтянутых черной кожей, зловеще играли сполохи факелов. Из одежды – набедренная повязка до колен, с широким кожаным поясом, украшенным массивной золотой бляхой. Вместо лица – прикрытая черным капюшоном жуткая блестящая золотая маска, изображающая оскал демона.
Второе создание – Кер – среднего роста, фигура, будучи отчетливо женской, не теряя округлых форм, обладала развитой мускулатурой. Поддерживаемая изящным кожаным поясом с пряжкой, отливающей серебром, набедренная повязка доходила до середины бедра. Высокую грудь прикрывала узкая кольчужная жилетка. Под черным капюшоном – вселяющая ужас серебряная маска, изображающая оскал демонессы.
Несмотря на странность обстановки, невольно залюбовался красивыми, идеальными телами подмастерьев. Тельхины явно родились в спортзале. Подобных атлетов не видел и в Интернете. Фантазия собственного мозга стала меня удивлять.
– ЧЕЛОВЕК, у тебя странные мысли. Притупим! – пронеслось по залу.
Огромная фигура Эреба, бесшумно скользя по полу, пересекла зал, остановившись в нескольких шагах от меня. От ощущения исходившей силы и неприкрытой опасности душа непроизвольно сжалась в тугой комок и поселилась внизу живота. Выброс адреналина заставил сердце повысить ритм. Борясь с волнением и страхом, унимая легкую дрожь в коленях, я ожидал развития событий. Эреб сел на корточки, положив ладони на колени. Зеленые продолговатые зрачки в прорезях золотой маски пронзили меня взглядом.
– Повторяй за мной! – услышал в голове отливающий металлом голос.
Не сразу поняв, что от меня хотят, замер. И тут же поплатился за несообразительность. Синяя молния, возникшая из пустоты, рассекла зал. От удара извивающимся хлыстом по спине меня бросило на каменный пол. Кожу обожгло болью.
– Вставай и делай что говорят! – Похоже, это относилось ко мне. Ничего себе кома!
Лежал плашмя на каменном полу, спина пылала. Сознание рисовало вздувшийся покрасневший рубец. И тут перегруженный современной информацией мозг подложил мне свинью. Всплыла картинка детских снов: практически реальные ощущения – и несущийся за мной неведомый зверь, но стоило лишь перебороть сильный сковывающий страх, развернуться лицом и кинуться на врага, как я тут же просыпался в холодном поту.
Вот выход!
Резко подскочил и с непечатными выражениями бросился на Эреба.
Не прошло и секунды, как ударом синей молнии мое тело было брошено на каменный пол.
Все повторилось снова и снова. Я вскакивал, превозмогая боль, с криками ярости бросался на сидящего статуей Эреба, но каждый раз удар молнии швырял меня на землю. Схватка продолжалась долго, до потери сознания.
Пробираясь сквозь кровавый туман, очнулся. Понимая по терзающей боли, что на спине нет живого места, осторожно провел ладонью, сдерживая стон. Поднеся к лицу, отчетливо ощутил запах и увидел капающую с пальцев кровь. Не до конца веря, я лизнул буроватую влагу и почувствовал характерный солоноватый вкус. Это напоминало кошмар, реальность выходила за рамки понимания. Мозг, взбесившись, пытался выдать логическое оправдание происходящему. Усилием воли засунув доводы куда подальше, пересиливая боль, сел на корточки, положил руки на колени, в точности копируя позу Эреба. Струйки крови стекали по пылающей спине, образуя на полу разраставшуюся красную лужу.
– Хорошо! В озеро! – прогремел по залу голос повелителя.
Надо срочно принимать условия окружающей реальности.
Подчинился. На дрожащих ногах встал и, оставляя за собой кровавые следы, направился к молочному озеру. Каждый шаг отдавался болью в истерзанной спине. Туман с всполохами боли плясал перед глазами, и все сильнее давила на плечи тяжесть бессилия. Ноги коснулись первой ступеньки, сознание оставило измученный мозг, и прохладная бездна спокойствия подхватила в мягкие объятия.
Пробуждение размеренно возвращало к реальности. Очнулся на краю впившихся острыми углами в тело ступенек. Тело наполовину погружено в мутный кисель. Спина не болела. Не поверив ощущениям, осторожно прикоснулся пальцами к ожидаемому месиву и с удивлением обнаружил – нет ни шрамов, ни запекшейся крови. Девственно-гладкая кожа. Не успел подумать о случившемся чуде, как в голове стальными нотками зазвучал голос Эреба:
– Подойди!
Заставлять ждать себя не имело смысла, и я, встав, направился к сидящему на корточках Эребу.
«Перезагрузка», – пронеслось в голове.
«Компьютерная игра: делаешь неправильно – уничтожают, и возрождаешься в начале квеста!» – голосил мозг современного человека.
«Сегодня надо постараться пройти дальше», – решил я.
Подойдя ближе к Эребу, сел на корточки в центр темного пятна на полу пещеры и положил руки на колени, в точности копируя позу тельхина. Закралось подозрение, что мучитель не покидал своего места и дожидался, пока очнусь. Пятно походило на засохшую кровь и отчетливо напоминало о прошлой неудавшейся попытке пробудиться. Я даже провел по нему ногтем и убедился, что застывшая бурая субстанция легко поддается воздействию. Широкая борозда соскоба обнажила гранит пола. Машинально поднес к губам прилипшие к пальцу крупинки и ощутил на языке знакомый вкус запекшейся крови! Мозг отказывался верить в реальность происходящего. Погрузиться в безумие и смятение мне не дал прогудевший в голове голос Эреба:
– Вселенная – огромный океан энергии, постоянно переходящий из одного состояния в другое. В тебе частица Единого Луча, дающего возможность мыслить и существовать отдельно, прокладывать собственный путь, расти и развиваться, но она заключена в оболочку плоти. Великим Провидением было устроено так, что луч распался на бесчисленное количество спектров, а спектры на частицы, образуя формы жизни, но тебе все равно не постичь величие этого замысла. Запомни одно: ты здесь по воле случая – раба Великого Провидения, и твоя частица неимоверно слаба. Ей много есть названий, но для тебя понятнее будет сказать – душа. Как и тело, она может развиваться и расти, совершенствуясь и набираясь сил. У тебя душа спит. Тело не только вместилище, но и превосходный инструмент для развития частицы. Глупцы считают, что чем сильнее оболочка, тем сильнее душа, и, изнуряя тело, тренируют дух. Это верно и неверно. Ты пойдешь по другому пути, но тебе все равно этого пока не постичь. Смотри, учись танцу силы! Сосредоточься и представь, что внутри разжигаешь огонь! Почувствуй свою частицу, разбуди ее. Дай ей прикоснуться к энергии Вселенной – колыбели всего сущего!
Мучитель в золотой маске принялся совершать круговые движения руками. Моментально вспомнив, чем закончились попытки неповиновения, и все еще отчетливо ощущая привкус запекшейся крови, я принялся в точности повторять за ним.
Сосредоточиваться и тем более представлять огонь – не собирался. Тупо копировал вдохи и круговые движения, в чем тут же раскаялся, когда удар синей молнии лизнул спину. Резкая боль пронзила тело.
– Безмозглый! Попавший случайно в святилище истины, как можешь ты пренебрегать тем, к чему другие стремятся веками! – И хлыст сильнее обжег спину.
Происходящий бред требовал полной самоотдачи и не терпел лентяев. Сдерживая невыносимое жжение, я повторял движения мучителя, стараясь выполнять звучащие в голове инструкции.
Голос Эреба поглощал сознание, строго контролируя мои слабые попытки включить воображение. То и дело плеть лизала мою спину, заставляя боль волнами прокатываться по телу.
– Тело чувствует боль, а дух нет, для него это непостижимо! Пойми это и разбуди его, не то, клянусь Провидением, я разрублю тебя напополам и заставлю проснуться никчемную душу! – гудело в голове, сопровождаемое новыми ударами.
Желание слушаться взлетело до небес, и я искренне пытался, но дух продолжал спать. Вскоре боль стала невыносимой, и красные сполохи заволокли сознание. Казалось, спину разрывает когтистая рука, пытаясь добраться до внутренностей. И вдруг необычное спокойствие накрыло меня пуховым одеялом, заставив потонуть в тишине голос Эреба. Теплая точка появилась в области солнечного сплетения, я отчетливо представил разгорающийся огонь и ощутил проходящую боль. Тело расслаблялось, наливаясь силой и неведомой мощью. Открыв глаза и увидев холодный блеск маски, принялся тщательно повторять движения за Эребом, не выпуская из сознания созданные образы. Боли не было, спина безмолвствовала. Овладевшее мной ледяное спокойствие держало под контролем чувствительность тела.
– Запомни, дух управляет телом, это его инструмент! Бренная никчемная оболочка способна меняться по его воле! Абсолютно ненужная! Сильный дух в ней не нуждается, он способен плыть по океану энергии, самостоятельно прокладывая свой путь, не растворяясь в нем! – продолжал наставления тельхин.
Чтобы не спугнуть так дорого достигнутое состояние, я попробовал осторожно мыслить и постарался впитывать трудное учение.
Это – като! Я часто видел в кинофильмах занимающихся буддийских монахов. Связки движений Эреба имитировали удары. Неожиданно во мне проснулся и понемногу разгорался спортивный интерес. Еще в детстве я имел тягу к спорту, которым продолжил заниматься и в военном училище.
Я увлекся размышлениями, и державшиеся в голове образы внутреннего огня померкли. Незамедлительно последовало вознаграждение – очередной удар жестокой молнии.
Понял. Думать надо очень осторожно! Включаю полное подчинение. Может, это и есть тот путь, ведущий к выходу из бредового состояния? Нужно не просто плыть по течению, а еще и активно грести, желательно не задевая берегов. За задевание наказывают, и весьма жестоко.
Природная леность сидит в каждом современном индивидууме, с детства воспитываясь техническими новинками, значительно облегчающими жизнь и труд. Именно лень сделала из обезьяны человека. Она подталкивала и двигала прогресс, и люди не прекратят стремиться к комфорту и минимуму физических затрат. Чтобы не лазить по деревьям, предки человека взяли палку и принялись сбивать плоды, далее было копье, лук, мушкет, автомат, пулемет. Меньше сил – больше эффективности. Лень по праву считается топливом чудовищного локомотива прогресса, а стимул – беспощадный кочегар, кидающий ее в вечно горящую топку.
Ах, если бы так заставляли учиться в школе и училище – стал бы академиком!
Упражнения закончились, и мучитель направился к стоящим вдоль правой стены странным деревянным приспособлениям. Искушать судьбу не хотелось, пришлось последовать его примеру. По пути восстанавливая дыхание и сердечный ритм, я подошел к Эребу и взялся за такой же странного вида деревянный снаряд, еще не зная, что предстоит. Мы долго выполняли различные упражнения, поднимали бревна, махали тяжелыми мечами и другими древними орудиями ближнего боя, коих было множество у каждого снаряда. Обучение походило на спортивную тренировку, предназначенную измотать и измучить. Интерес и желание научиться разгорались сильнее, подгоняемые осознанием неминуемого наказания в случае оплошности. Хотя я, будучи выпускником военного училища, и привык к нагрузкам, но в конце занятий практически не стоял на ногах от усталости.
Все!
Странная кома!
Страшно хотелось пить, поесть, полежать, вытянув ноги.
– Теперь в горн! – прогрохотал по залу голос повелителя.
Замешкался, не понимая приказа, и тут же обжигающий удар безжалостной молнии бросил меня в центр арены из факелов, где уже ждал Эреб. Когда он успел туда переместиться?!
Удивление пересилило терзающую спину боль. После упражнений Эреб ничуть не вспотел. Огромный, на бугрящихся стальных мышцах играют сполохи. Пронзительно смотрит, чудовищно скалясь, золотая маска. Поняв, что хочет мучитель, я принял боевую стойку.
Раньше на занятиях по физподготовке регулярно принимал участие во многих спаррингах. Били меня, и я бил. Часто побеждал и до этого момента думал – драться умею хоть и не мастерски, но довольно профессионально.
Первый удар Эреба отбросил на пол. Хруст ломающихся ребер и вспышка сильной боли затуманили сознание.
– Вставай! – прогремел Гефест, и удар плетью подкинул меня на ноги.
Сколько длился кошмар, не могу сказать точно, время, постоянно ускользая, остановилось. Жесткие, сильные удары потрясали, ломая, тело. Боль прижала к залитому кровью каменному полу арены, и даже плеть, синим огнем опускающаяся на спину, не смогла заставить меня подняться. Золотая маска напоследок блеснула в сполохах факелов, и сильный жестокий удар погасил свет.
