ГЛАВА 10

Раждан не был удивлен, когда Овер снова появился в Убежище. Идея – открыть собственную магическую контору в Треугольнике – с самого начала казалась ему нелепой фантазией. Впрочем, он никогда не отговаривая Овера. У мальчика были свои иллюзии по поводу магов и магической практики, и Раждан не стремился быть тем, кому не посчастливится их разрушить. Они неплохо поработали вместе и, он надеялся, еще смогут провернуть не одно выгодное дельце, когда мечты Овера разобьются об истинное положение вещей.

– Пришел, чтобы снова подзаработать, как это принято у нашего брата? – бросил Раждан вместо приветствия, но, встретив взгляд Овера, понял, что ошибся, выбрав полушутливый тон.

– Похоже, что-то пошло не так с твоей чародейской практикой?

– На этот раз мне нужно что-нибудь покрупней, за пределами Треугольника наверняка найдутся торговцы, для которых полузлотник – разменная мелочь. Сможешь устроить? – Овер проигнорировал второй вопрос, что, впрочем, не имело никакого значения – до восхода солнца в Убежище будет известно все.

Раждан не особенно рвался за пределы Треугольника – этот район он знал как свои десять пальцев, и Змеи всегда могли прикрыть в случае чего. Но после расправы со ставленниками гильдии Оверу действительно лучше убраться отсюда подальше, да и настоящие деньги водились только в центральном Нармроте. К счастью, Раждан знал кое-кого за пределами Треугольника. Так называемые темные братья поддерживали постоянные контакты с обитателями Убежища. Никто, за исключением разве что искаженных, не знал, чем занимается эта таинственная организация. Но братья давали неплохие деньги за любой добытый бандами Треугольника товар, и их право появляться в Убежище никто не оспаривал. Обычно сделки заключались в доках на территории Змей, так что Раждан успел наладить с темными братьями взаимовыгодные отношения. Часто его наводили на необходимый им товар не только в Треугольнике, но и за его пределами.

Огарок (темные братья никогда не называли имен, ни настоящих, ни вымышленных) ничего не ответил на предложение главаря гадюк провернуть денежное дельце в богатом районе. Толстяк, и вправду напоминавший оплывшую сальную свечу, потряс тройным подбородком и передернул плечами, что, как догадался Раждан, означало: «Такие вопросы решает начальство». В этой тайной организации, казалось, не было места личной инициативе. Тем не менее на очередной встрече, ровно через две фазы, темный брат отвел Раждана в сторону и сообщил, что братство нашло для них подходящую цель: «Хороший куш, и только магическая охрана, как и договаривались». Также толстяк передал пакет с подробным планом гномского банка и описанием охранной магической системы. И все это за смехотворные десять процентов.

– Лучше десятая часть от чего-то, чем ничего целиком, – рассудил Раждан, решив, что дело практически сделано. Когда они с Овером попытались разобраться с содержимым пакета темных братьев, уверенности поубавилось – для чтения подобной магической и строительной документации требовались особые познания, которых у них не было.

– Будем вникать на месте. У меня золота достаточно, чтобы снять номер недалеко от делового квартала, – решил Раждан. Овер заупрямился, мол, его еще могут искать в городе, да и в гостинице их наверняка запомнят. Но Раждана эти отговорки не могли ввести в заблуждение – он прекрасно понимал, что маг не хочет покидать Убежища без Далеа, а девчонка как к демонам в колодец провалилась.

– Если ты о желтоволосом чудовище печешься, то зря. Она всегда была такой – что хочет, то и творит. Может, собрала свои драные манатки и отправилась в Фелвию. Сколько раз грозилась, помнишь? А братья выложили за эту информацию немалые деньги и, хотим мы этого или не хотим, потребуют свою долю. А это, как ты понимаешь, не жалкая пара полузлотников.

– Ты думаешь, они могут достать нас в Убежище?

По правде говоря, Раждан не знал, насколько сильны темные братья и как далеко простирается их дружба с искаженными, но сейчас был необходим другой ответ:

– Сделка есть сделка. У нас здесь все по-честному, и каждый за свои слова отвечает.

Через день два прилично одетых молодых человека из восточных провинций сняли номер в одной из мелких гостиниц на бульваре Отдыха.

«Заоблачный странник» взбрыкнул и зашелся мелкой дрожью.

– Ничего страшного, – заверила Шадугерат. – Обыкновенная кармическая буря, к тому же не очень сильная. – По лицам собеседников вердай поняла всю степень их невежества, но если она хотела в следующий раз заполучить своих пассажиров, действовать надо было незамедлительно.

По дороге к своему мостику-алтарю она крикнула помощнику что-то совсем невразумительное: «Три внутрь с носа на правый борт и три наружу в хвосте правого!» Но яйцеголовый игноме все понял и начал передвигать рычаги. Шадугерат подожгла косицу из черной и белой свечи, закрыла глаза и запела гортанно и жутковато. Вскоре корабль успокоился. Вернувшись за столик, вердай решила просветить невежественных северян.

– Мы летим на высоте солярно-инфернального равновесия, здесь души, чей путь лежит в темные и светлые миры, одинаково активны, и «Заоблачному страннику» удается развить наибольшую скорость. К сожалению, именно на этой высоте чаще всего бывают кармические бури. Некрономия еще точно не определила природу этого явления, известно лишь, что какие-то силы заставляют души действовать синхронно. От этого и тряска.

Драммр понял, что не стоит пытаться вникать в природу поведения черного корабля, особенно после упоминания о «солярно-инфернальном равновесии». Контролера гораздо больше занимал рассказ Раждана. В ломящемся от магии и денег Нармроте выбрать цель, отыскать план здания и охранной системы всего за пару фаз? Возможно. В принципе. Но только тому, кто закончил Университет и имеет неплохие связи. Участвовал ли кто-то еще в ограблении или все действительно решили случай и немного удачи? Что ж, когда придет время надавить на арестанта…

По ночам банковские кварталы напоминали Оверу праздничные представления магов-иллюзионистов – каждое здание сверкало всевозможными охранными чарами. А вот на живых охранников банкиры явно поскупились. С наступлением темноты жизнь здесь замирала. Конечно, улицы патрулировала городская гвардия, но гвардейцев было слишком мало, а появление их можно было предсказать с точностью до минуты. Еще высоко в небе парил шрад, но, вероятно, кто-то недостаточно усердно поработал над его узами, и демон не обращал никакого внимания на то, что творилось внизу. Некоторые конторы держали внутреннюю охрану, но она была надежно запечатана в помещениях теми же защитными чарами. В общем, через две фазы Раждан и Овер могли спокойно разгуливать вокруг несметных сокровищ Нармрота.

Первым пунктом в списке препятствий значилась «сфера неподвижности с огненным поражающим элементом» у входа в гномский банк. Овер сразу отметил превосходную магическую работу – сеть из огненных и кинетических примитивов закрывала массивные двери. Специалист едва успел одернуть Раждана – змей собирался проверить работоспособность чар, запустив в магическую преграду булыжник. Защитная сеть уходила в черные фигуры демонических кошек, где сплеталась с едва различимыми серыми нитями. Овер не знал, что бы это могло быть, и не хотел рисковать. Сперва он решил, что единственный выход – расплести магическую сеть. Это было не слишком легко, но возможно. Когда-то Уорток испытывал его способности по сборке и разборке заклинаний. Каждый магнетический примитив имел слабину – небольшой энергетический зазор. Сопоставив два слабых участка, можно было соединить магические сгустки, получив таким образом более сложное заклинание. Впрочем, после того, как Овер, сжульничав, сложил вместе два огненных и два кинетических примитива, профессор свернул это научное направление. Также ему пришлось сменить большую часть обстановки и заново побелить стены в незащищенной магическим экраном части лаборатории.

Не спеша Овер принялся разбирать магическое плетение. Специалист порядком подустал, освободив участок не больше ата – сеть была очень плотно натянута, и хитроумные соединения двух различных видов магии упорно не хотели вращаться в нужном направлении. Только тогда он заметил молочно-белую нить прямо посреди магического щита. Это была так называемая нейтральная магия – она не делала ничего особенного, но могла влиять на другие виды магнетической энергии, например, задерживать действие заклинания. Овер почти ничего о ней не знал – Уорток начинал нервничать, когда не видел результатов манипуляций своего подопечного. Разумней было бы продолжить упражнения с защитной сферой, но в специалисте была слишком сильна страсть к магическим экспериментам. Золотистое щупальце устремилось к небольшому белому узелку на уровне груди. Узел поддался, магическая сеть распалась на две стремительно расходящиеся части. Овер едва успел ухватить два свободных конца магической нити – незнакомое заклинание запросто могло иметь неожиданные побочные эффекты. Через образовавшуюся брешь даже высокий Раждан прошел в полный рост. В ту ночь Овер еще поэкспериментировал с побежденным заклинанием – отпускать разделенные половинки он не хотел, равно как и заходить внутрь, не убедившись, что они смогут выбраться, не потревожив охранную систему. После трех неудачных попыток ему все-таки удалось завязать узел на нити нейтральной магии.

Таким образом он научился открывать и закрывать защитные чары. Прогулявшись по банку, Раждан и Овер покинули деловой район и вернулись к себе в гостиницу, не забыв хлебнуть по дороге дешевого винца – чтобы не вызывать лишних подозрений, ночью они, как и полагается, приходили пьяными и веселыми.

Оставалось лишь разобраться с загадкой стеалового хранилища. Овер знал, что стеал абсолютно непроницаем для магии, в том числе и для его манипулятора. Также специалист имел представление о димеровых замках.

«По сути, Уорток дал мне неплохое образование», – эта мысль заставила его улыбнуться: профессор всячески пытался оградить своего подопечного от магической науки, резонно полагая, что знание сделает его еще опасней.

Димеры были довольно сложной магической штукой. Овер знал лишь, что стеаловый димер проводит вживленное в него заклинание, но для остальной магии непроницаем, как обыкновенный кусок стеала. Ключевые чары, проникающие из дверей хранилища, представляли собой раскрашенный кусок нейтральной магии. Овер не мог заставить это работать. Конечно, можно было ухватиться за них и что есть силы потянуть, но шанс добраться таким образом до отпирающего заклинания был минимален.

– Похоже, пробиться через дверь нам не удастся, – признался он Раждану. – Есть еще что-то полезное в этих бумагах?

Вместе они принялись изучать план банка, одновременно пытаясь разобраться в системе условных обозначений. Наконец палец Раждана уперся в небольшой рисунок, если верить стрелке, имеющий отношение к потолку хранилища. Похоже, это называлось «Водяная система пожаротушения с магическим управляющим элементом»,

– Если я правильно понимаю, – сказал змей, – эта штука открывает дырку в потолке хранилища. Сможешь через нее добраться до дверной магии?

– Интересно, что они собираются там тушить, тем более водой? – Овер знал, что с помощью магии можно потушить огонь, выдув из помещения весь воздух, или попросту сбить пламя примитивами холода.

Раждан поднял брови.

– Так сможешь или нет?

– Скорей всего. Но как я туда попаду? Раждан начал возить пальцами по чертежу:

– Здесь труба идет к хранилищу, а вот здесь крышка водяного бака, похоже, совсем близко к полу второго этажа. Короче, попробуем на месте разобраться.

«Заоблачный странник» опять угодил в кармическую бурю, и Шадугерат вернулась к своим обязанностям капитана. Драммр потянул из бокала вязкую обжигающую жидкость и откинулся на спинку кресла.

«Сдается мне, не все пассажиры смогут привыкнуть к такой особенности путешествия», – подумал контролер.

Впрочем, был среди пассажиров один, кому кармические бури доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие. Нук Гаар Ди успел оправиться от событий этого не слишком удачного дня. Проводник, так называли на его далекой родине посвященных жрецов-убийц, принял позу сосредоточения. В отличие от земных следопытов, проводники исследовали пути к загробному миру. Изначально этот тайный орден был создан для борьбы с различного рода посмертными хищниками и паразитами, расплодившимися в Эпоху Тени. Жрецы проводили умерших мимо душеловов, призрачных пиявок и прочих загробных неприятностей. Со временем потревоженная вторжением демонов метамеханика восстановилась, религиозный пыл поугас, но гильдия проводников не сдала своих позиций. Древние посмертные паразиты обычно старались установить незаметный контроль за сознанием жертвы еще при жизни, так что адептам зачастую приходилось отправлять душу в путешествие помимо воли человека. Так проводники стали непревзойденными и неумолимыми убийцами.

Перерезав горло агенту, Нук Гаар взял свои всегда упакованные сумки и отправился в воздушную гавань Орванаша – в этом городе ему больше нечего было делать. У причалов оставался только один корабль – дасским магам приходилось делать две-три остановки, чтобы хоть как-то восстановить силы, поэтому они предпочитали не летать в темноте. Поднявшись на борт «Заоблачного странника», проводник подумал, что смерть к нему все-таки благосклонна, раз привела его сюда: все вокруг было буквально залито мертвенно-белыми и прощально-лиловыми красками. К тому же Нук Гаар заметил парочку, которой удалось ускользнуть от него в гостинице. С ними за столиком устроилась высокая женщина, вокруг нее танцевали, разрываясь и сливаясь, серебряные черепа. Затем Нук Гаар услышал крик, негромкий, монотонный, всепроникающий.

Наконец-то проводнику удалось сосредоточиться и начать толковать знаки смерти. Небритый и длинноволосый, кажется, не были отмечены ею. Смерть уже раз отказала ему с ними, и без явных знаков Нук Гаар больше действовать не стал бы. Знаки вокруг высокой женщины были противоречивы: как будто смерть желала ее, но забирать по какой-то причине не спешила. Прочие пассажиры просто купались в мертвенном мареве, но особых отметин, указавших бы, каким оружием и в какой последовательности с ними работать, проводник не увидел. Но даже и без этих умозаключений Нук Гаар понял, что все дело в корабле. Орудуя клинками, проводник разобрал пол в своей каюте. Ему даже удалось добраться до рычагов и поворотных механизмов, к которым крепились черные узилища душ, но большего он добиться не смог. Черный металл посмертных камер был тем же, что пошел на лезвия его ночных кинжалов, а значит, как-то повредить их будет очень и очень нелегко.