Глава 8

Мертвый Герцог сидел в отведенном ему королем дворцовом кабинете и изучал сводки о случившемся этой странной ночью. Во-первых, на юго-восточной стороне бухты, невдалеке за портом, рыбаки обнаружили тело какого-то странного существа с распоротым брюхом. Его доставили в резиденцию варла, где штатный художник сделал наброски, которые Фарн сейчас и рассматривал. Пожалуй, лучше дождаться ректора, который прислал через кристалл сообщение, что нашел манускрипт и вскоре прибудет.

Во-вторых, произошло несколько необычных убийств, причем после осмотра трупов следователи сделали однозначный вывод – люди убиты дикими зорхайнами. Но все они находятся в вольерах! Это герцог знал четко, сам отслеживал, да и патриарх присматривал за ними.

В-третьих, согласно докладам следящих за северянами агентов ночью в выделенном посольству флигеле происходило нечто странное. Там почему-то заночевали виконт ло’Айри и мастер Лодан с учеником, а на рассвете двое северян и графы ло’Сайди и ло’Тассиди привезли откуда-то израненного незнакомца. Также что-то случилось в дворцовом Доме карайнов, поскольку вокруг собрались не только жившие там коты, но и явно посторонние. Но что именно там было, агенты выяснить не сумели, поскольку приблизиться им не дали карайны – просто мягко оттирали в сторону.

В-четвертых, в столицу потянулся народ из провинции, причем те, кому делать здесь было совершенно нечего. И если раньше таких людей было немного, то чем дальше, тем больше их становилось. Озадаченные агенты варла даже допрашивали многих, но те и сами не знали, по какой причине внезапно сорвались с места и отправились в столицу. Что-то невнятное мычали и разводили руками. Правда, некоторые уверенно заявляли, что должны находиться здесь. А вот зачем – понятия не имели. И это Фарна очень настораживало.

– Ваше сиятельство! – В кабинете появился секретарь. – Вашей аудиенции просит виконт ло’Айри.

Вот как? Интересно, сам пришел.

– Зовите, – небрежно махнул рукой Фарн.

Виконт вошел твердым шагом, хотя выглядел немного усталым. Подошел к столу и приветствовал хозяина кабинета.

– Добрый день, – кивнул Мертвый Герцог. – Садитесь.

– Я прошу убрать ваших людей от флигеля посольства, – негромко произнес Халег, опустившись на стул. – Они мешают. Не все из происходящего предназначено для посторонних глаз и ушей.

– Вы в себе, молодой человек? – изумился такой наглости Фарн. – Я обязан знать все, что там происходит!

– В себе, – как-то странно усмехнулся виконт. – Сказанное мною касается ваших людей, а не лично вас. Все необходимое мы вам сообщим. – Он ненадолго замолчал. – А если что-то окажется неясно, вы всегда можете переспросить у меня.

– Эллари, – голос Мертвого Герцога сделался ядовитым, – а не слишком ли много вы на себя берете?..

– Не больше, чем вы, – ровно ответил Халег. – У второго аррала есть определенные задачи, но в них не входят вопросы магической безопасности. Ваши люди просто-напросто этому не обучены, они гораздо более ценны на своем месте. Я уверяю вас, в ближайшее время понадобятся все силы вашего аррала для поддержания порядка в столице. И не только…

Поначалу Фарн хотел рявкнуть и со скандалом выгнать наглеца из кабинета, однако вспомнил утренние донесения, немного подумал о словах виконта и решил пока подождать. Парень явно что-то знает, и это «что-то» нужно из него вытащить.

– Чтобы выполнить вашу просьбу, я должен знать, в чем дело. – Он в упор посмотрел на Халега.

– Что именно вас интересует? – Голос виконта оставался все таким же спокойным.

– Все, – кратко ответил Мертвый Герцог. – Но для начала скажите, какое отношению к случившемуся имеют карайны? Почему они не подпускали моих людей ближе, при этом не причиняя им вреда? Кто приказал?

– Они сами приняли это решение, – слегка улыбнулся Халег. – Кое в чем они разбираются лучше нас с вами, но им сложно передать свои знания из-за того, что мы мыслим слишком по-разному. Я в этом успел убедиться на личном опыте.

Фарн приподнял брови – он и до сих пор не мог до конца поверить в то, что карайны по-настоящему разумны. Но огульно отрицать что-либо было не в его привычках.

– А что произошло этой ночью и кого привезли ваши друзья в посольство? – поинтересовался он.

– Ночью прошла одна из Великих Бурь. Смещалось само пространство, были разрывы граней. Мой сородич, которого привезли в посольство, пришел из-за грани.

– Так… А маги сказали, что из пространственного кармана вырвалась какая-то тварь…

– Тварь? – сразу насторожился Халег.

– Эльнар говорил, что она похожа на увеличенного раз в пять высшего зорхайна. – Герцог сам не понимал, почему сказал это. – Но магия у нее другая, не наша.

Возможно, он признался потому, что ночью чувствовал себя очень неуютно, словно что-то или кто-то стучался в его разум и звал за собой. И Фарна, который считал, что не боится ничего на свете, это испугало, поскольку он постоянно носил амулет, защищающий сознание от чужого вторжения. И Мертвый Герцог задавал себе вопрос: не та ли тварь, что видели маги, пытались пробиться к нему? А узнав утром о выпущенных кем-то диких зорхайнах, еще сильнее задумался.

– Вам нужно внимательно следить за вашими сородичами… – пристально посмотрел на него Халег. – Если эта тварь действительно имеет с вами кровное родство, то это может проявиться вопреки вашей воле.

– Я прослежу. – Герцог едва заметно передернул губами.

Он несколько мгновений молчал, затем продолжил:

– И еще. На берегу за портом нашли неизвестное мертвое существо. Вы знаете что-нибудь об этом?

– Откуда взялось существо на берегу – я могу предположить, поскольку графам ло’Тассиди и ло’Сайди и Тервиону с Элсаром из посольства этой ночью как раз пришлось сразиться с какими-то тварями на берегу восточнее порта, – немного подумав, сообщил виконт. – Вот только, по общему впечатлению, битва происходила в другом измерении. И то, что тварь нашли здесь, очень плохо. Вывод один – грани стали слишком тонки, а значит, в любой момент можно ожидать появления кого угодно и где угодно.

– Беранисово копыто! – зло выругался Фарн. – Это подтверждает имеющуюся у меня информацию.

– Сами понимаете, что подобное не стоит сообщать всем во избежание паники, – твердо сказал Халег. – Но меры надо принимать безотлагательно.

Мертвый Герцог постучал пальцами по столу, задумчиво глядя на собеседника. Похоже, виконт готов к сотрудничеству. Наконец-то! Этот молодой аристократ, столь непохожий на других, заинтересовал его с момента, когда в совсем юном возрасте помог приемному отцу справиться с пиратами Райнского архипелага, до того не дававшими жизни северо-восточному побережью от Дархала до Ирвайда. Да и способности Халега делать выводы из разрозненных фактов и видеть невидимое другим могли пригодиться. И это не считая того, что он с отличием закончил Военную академию и прошел обучение в отряде невидимок.

– Вы правы, меры принимать надо, – проворчал наконец Мертвый Герцог. – Но какие именно? Мы многое делаем, вы были на совещании и знаете, но этого явно недостаточно. Я так и не понял до сих пор, чем именно опасно это самое древнее зло, кроме того, что стоит за кукловодами.

– Оно убивает души… – Негромкий голос Халега почему-то отдался эхом, словно в пустоте. – Люди, подчинившиеся ему, не раздумывая действуют против себе подобных и против самой жизни. Мир, пораженный древним злом, гибнет. Об этом рассказал мой сородич, которого привезли ночью в посольство. Его мир уже погиб.

– А почему вы называете его сородичем? – поежившись, поинтересовался Фарн.

– Мы одной крови, он тоже ’але, хоть родом и из другого мира, – объяснил виконт.

– Ясно, – кивнул Герцог. – Так что рассказал этот ваш сородич?

Халег нахмурился, но все же коротко поведал о том, что услышал от Альфара. Главе варла это настолько не понравилось, что он даже встал из-за стола и прошелся по кабинету, но затем снова сел.

– И как же с такой дрянью бороться? – глухо спросил он.

– Возможно, княжич Мелианор успел что-то узнать, – вздохнул Халег. – Но я… – Он внезапно замолчал, а затем спросил: – Скажите, по вашей информации, не начали ли в столице появляться люди, сами не понимающие, зачем приехали?

– Начали, – подтвердил Герцог, вспомнив сводки. – Многих мы допрашивали, но ничего внятного о причине своего приезда они не сказали. Вы можете что-то сообщить по этому поводу?

– Только предположить, – покачал головой виконт, – что они примут участие в предстоящих событиях. Возможно, приезжие являются недостающими элементами…

Халег как-то странно переплетал пальцы, словно пытался изобразить какие-то фигуры, и вглядывался в них. Герцог тоже невольно всмотрелся в эту подвижную конструкцию, похожую на сетку.

– Элементами структуры, способной принять на себя первый удар? – Он наклонился вперед. – Разбитой на ячейки, как варл?

– Не знаю, – отрешенно покачал головой виконт. – Возможно…

– Ну да, вы не знаете, естественно, – кивнул Мертвый Герцог. – Но я успел убедиться, что подобная структура – наиболее живуча. Даже если погибнет больше половины личного состава, выжившие продолжат борьбу.

Теперь Халег пристально смотрел на него, ожидая продолжения рассказа, и Фарн, хоть и не слишком хотел разглашать тайны аррала, снова заговорил:

– Низовые ячейки предназначены для выполнения определенных задач, их члены знают только друг друга и командира. Командиры составляют такую же ячейку, ими командует агент более высокого уровня. И так далее до самых высших уровней. Последняя ячейка, над которой стою только я, – это начальники отделов.

– Низовые ячейки?.. – пробормотал виконт себе под нос. – Интересно, из кого они состоят…

– Вы имеете в виду, есть ли у их членов специализация? – догадался Мертвый Герцог.

– Именно, – резко кивнул Халег.

– Чаще всего нет, но если это необходимо, то ячейка из специалистов разных направлений создается для какого-либо конкретного задания.

– Нам нужно организовать что-то в этом роде, – наконец нашелся виконт, – только из людей, обладающими необычными способностями. Эти люди должны дополнять друг друга, чтобы группа работала максимально эффективно. А все вместе они образуют единый организм, нацеленный на сохранение жизни во всех смыслах. И то, что в столицу начал съезжаться странный народ, может дать нам такую возможность. – Халег сам не до конца представлял, откуда у него взялась эта идея, она постепенно осознавалась как нечто известное, но забытое или слышанное от кого-то, возможно, навеянное ночной беседой с Релио.

– Хм… – Герцог задумчиво потер щеку, глядя на него. – Интересно. Но это общие слова. Нужно точно представлять себе, чем будут заняты эти группы. Каковы конкретные действия?

– Каждая группа будет автономной боевой единицей и в определенных рамках станет действовать самостоятельно, без команды сверху. Ее члены будут знать общую картину, доведенную до них командиром, но задачи своего уровня выполнять без дополнительных подсказок. В случае возникновения экстремальной ситуации они сообщат координатору, и при необходимости им направят поддержку. При этом не нужно много уровней. Достаточно боевых групп и подразделения аналитиков.

– Вы так ничего и не сказали о конкретике действий.

– Например, если эти твари прорвутся в произвольно взятом месте столицы. Или горожане под влиянием внешних факторов начнут резать друг друга. Или станет неадекватен кто-то из обладающих даром. Вариантов нештатных ситуаций много. Ближайшая группа тут же вступает в бой, послав сигнал наверх. Грубо говоря, я предлагаю создать тревожную службу, состоящую одновременно из воинов и носителей дара. Частично этим занимался ваш аррал, но только частично, у него слишком много других задач.

– А что, это мысль, – покивал Герцог. – Значит, двенадцатый аррал? Он действительно смог бы несколько разгрузить нас. Вы возьметесь его возглавить?

– Документацией я заниматься не смогу, – сразу предупредил Халег. – Но с координацией реальных действий помогу. Да и не только я.

– Что ж, я обдумаю вашу идею, – усмехнулся Фарн. – И сообщу вам. Хотелось бы…

Он не договорил, поскольку в кабинет вошел секретарь и четко доложил, что прибыл милорд ректор и требует срочно принять его.

– Зовите, – скривился Герцог.

– О, он нам тоже пригодится, – оживился Халег. – А пока милорд не зашел, хочу попросить поговорить со всеми вновь прибывшими и составить список того, что каждый из них умеет. Также хотел спросить, нет ли у вашего аррала данных о необычных людях столицы?

– Я дам распоряжение, чтобы информацию о них подобрали, – пообещал Фарн.

В это мгновение в кабинет буквально ворвался встрепанный ректор в развевающейся мантии, у него подрагивали руки, в глазах горел истерический огонек. Халег с Герцогом переглянулись – ни разу не видели милорда в таком перевозбужденном состоянии.

– Добрый день, – вежливо встал и поклонился виконт.

Герцог просто кивнул и вопросительно уставился на ректора.

– Нашел! – выдохнул тот.

– Успокойтесь, милорд, – едва сдержал раздраженное рычание Фарн. – Сядьте и спокойно расскажите обо всем.

– Я не могу спокойно! – отмахнулся ло’Райлинди, явно не находя себе места. – Меня буквально колотит. Я же читал раньше этот манускрипт, почему сразу не обратил внимания?! Сколько всего можно было бы избежать, если бы мы это знали раньше! Возможно, даже милорд ло’Пайни остался бы жив…

Брови Мертвого Герцога слегка приподнялись, такого он не ждал, но внутренне пожалел, что имеет сейчас дело не с ло’Пайни – тот куда лучше умел держать себя в руках.

– Так что же в манускрипте? – холодно поинтересовался он. – Вы его перевели?

– Нет, – раздраженно отмахнулся ло’Райлинди. – Это большая книга, и далеко не все там относится к нашей ситуации. В ней собраны легенды, повествующие о разных событиях. Нам интересны только две. О прахе или пепле, погребающем миры, под которым, как мне кажется, подразумевается древнее зло, и о народах, сумевших в единении изгнать его и ушедших следом, дабы не дать ему вернуться.

– Ну и слог… – поморщился Фарн.

– Что поделать, – развел руками ректор, – у легенд всегда такой слог. Хуже, что адекватно перевести текст ни я, ни кто-то другой не в состоянии – в нашем языке просто нет таких понятий. Поэтому я набросал очень приблизительный перевод обоих текстов, но лучше расскажу своими словами – неподготовленный человек вообще ничего не поймет. Потом, если захотите, прочитаете и сам перевод.

Халег пожалел, что не знает древнетирайского языка.

– В первой легенде повествуется о прахе, назовем его так, хотя это очень неточный перевод. Этот прах является чем-то противостоящим самой силе жизни. Чаще всего его приносят в какой-либо мир извне, хотя, если в этом мире что-то сильно не то, он может появиться и самостоятельно.

– Что подразумевается под «не то»? – тут же спросил Фарн.

– В первую очередь тяжелые условия жизни по любой причине, – четко ответил ло’Райлинди. – Тогда часть народа впадает в безысходность. Если люди помогают друг другу, они могут справиться с этим. А вот если каждый сам за себя… – Он сокрушенно покачал головой. – Тогда безысходность начинает давить даже на тех, кто мог бы противостоять ей, и у них опускаются руки. Они начинают опускаться сами, становятся безразличными к тому, что раньше было им дорого. И хуже того, пытаются убедить остальных, что ни чувства, ни мечты, ни самоотверженность не имеют смысла, и можно творить что угодно, поскольку все равно все бессмысленно.

– Не совсем понимаю, к чему это? – хмуро сказал Мертвый Герцог. – Как жить – каждый решает сам.

– Не скажите! – возразил ло’Райлинди. – Под влиянием окружающих человек может измениться очень сильно. Если все вокруг считают, что нужно жить как скот, то есть только жрать и размножаться, и негде взять другого примера, то человек может решить, что так и надо. Я многих таких знал… И ведь они не виноваты в этом.

– Не виноваты? – насмешливо приподнял бровь Фарн. – Не верю. Люди, росшие в одинаково плохих условиях, делают в одинаковой ситуации разный выбор. И каждый за свой выбор должен ответить сам! Столкнувшись с опасностью, один убежит в кусты, а второй вступит в бой.

– Согласен, личные качества тоже играют роль, но не самую важную, – стоял на своем ректор. – Кем бы вырос я, если бы милорд ло’Пайни в свое время меня не подобрал? Городским отребьем! И от моих личных качеств это ни в малейшей степени не зависело – у меня просто не было иного пути. Это после того, как вы навели в столице относительный порядок, у малолетних бродяг появился шанс честно зарабатывать себе на кусок хлеба. А что было раньше? Помните?

– Помню, – поморщился Герцог. – Потому и постарался изменить ситуацию. Кстати, половина моих лучших людей – из бывшего городского отребья. Я просто дал им шанс, за который они и ухватились. Но ухватились не все. И последние тоже сделали свой выбор, за который пришлось ответить. Давайте лучше вернемся к тексту.

– О нем и речь, – горько усмехнулся ректор. – Только скажу еще одно. Не все люди одинаково сильны духом. Именно поэтому прах и побеждает так часто – судя по легенде, многие миры погибли, но об этом позже. Поймите, пойти против того, что сильнее тебя, способен мало кто, и люди прислушиваются к мнению окружающих. Как я уже говорил, если человека долго убеждать, что он скот, то он в это в конце концов поверит. И попытается в том же убедить и других.

– Быть слабым проще всего! – презрительно скривился Фарн.

– Легко отдать власть над собой кому-то, всегда найдется тот, кто ее возьмет, – задумчиво согласился с ним Халег, вспомнив свои разговоры с Радой о человеке и силе. – Вот только кто… или что?..

Ректор по очереди посмотрел на них и вздохнул, словно говоря: «Ничего вы не понимаете».

– Это общие слова! – бросил он. – А есть реальность. И она такова, что большинство людей слабы, что бы там они о себе ни думали. Возьмите хотя бы наших аристократов, кичащихся древностью рода и прочей чушью. Есть ли более зависимая от общественного мнения прослойка общества? Нет. То же самое относится и к остальным, и это нужно четко осознавать.

– Вынужден согласиться, – поморщился Мертвый Герцог. – Но вы говорите это не просто так. Что из этого следует?

– А именно то, о чем я говорил ранее. Тлен заставляет людей ощутить свою слабость, и они, за малым исключением, ему поддаются. И постепенно перестают быть людьми вообще, хотя тела могут остаться прежними.

– Вы сказали что-то о признаках заражения мира древним злом. – Фарн прикусил губу, ему очень не нравилось все услышанное. – В нашей стране они есть?

– К сожалению, почти все, – вздохнул ректор. – Вы, наведя порядок, на некоторое время оттянули прорыв, за что вам низкий поклон, но избежать его полностью невозможно.

– Простите, милорд, – сам не зная почему, вмешался в разговор Халег.

– Да, – повернулся к нему тот.

– Вы не могли бы дать посмотреть перевод?

– Прошу. – Ло’Райлинди протянул виконту стопку исписанных убористым почерком листов бумаги.

Фарн посмотрел на уткнувшегося в них Халега и приподнял одну бровь – он сам не взялся бы разбирать каракули милорда, отдал бы писцам, чтобы переписали начисто.

– Теперь я понимаю, что имели в виду карайны, говоря: «Время пришло», – продолжил ректор. – Страшное время. И кукловоды – наименьшая из наших проблем.

– Наименьшая?! – возмутился Мертвый Герцог. – Эта, как вы выражаетесь, «наименьшая проблема» вполне способна погубить все живое в каверне. И кому, как не вам, об этом знать!

– Способна, – кивнул ло’Райлинди. – Я не спорю. Но то, что стоит за кукловодами, намного страшнее. Хотя бы по той причине, что кукловоды имеют лицо и их можно узнать, а древнее зло – безлично. Оно может быть в каждом из нас. Ваш лучший друг может оказаться его носителем! И даже не подозревать об этом!

– Если так, то оно действительно страшнее… – поежился Фарн. – Но продолжайте. Как можно опознать зараженного?

– У человека начинает меняться поведение. Он становится безразличен к окружающим. Я имею в виду, что он перестает испытывать к ним какие-либо чувства. Собственные интересы сохраняются довольно долго, хотя это зависит от человека.

Халег, ненадолго оторвавшись от текста, выслушал ректора и вспомнил рассказ Альфара, сопоставив одно с другим. Теперь ясно, почему зараженные как ни в чем не бывало приезжали торговать – ведь это было выгодно лично им. А про то, что заражают других, они и сами могли не знать, а если даже и знали, то им было безразлично.

– Поэтому на того, кто вдруг стал полным эгоистом, ранее не являясь таковым, стоит обратить пристальное внимание. – Ло’Райлинди никак не мог успокоиться, его руки продолжали подрагивать. – И, по крайней мере, постараться, чтобы от него не зависело принятие важных решений. А то «мутные» нарешают…

– Почему «мутные»? – приподнял брови Мертвый Герцог.

– В одной из легенд они названы так. Сперва я не понял почему, а потом до меня дошло: они не зло, не добро, а вообще непонятно что. Иначе говоря, они – не имеющие определенного цвета, или «бесцветные».

– Ясно. Значит, первый признак – всплеск эгоизма. – Фарн записал это на листке бумаги, сопроводив жирным восклицательным знаком. – Какие еще признаки?

– Безразличие к жизни, – ответил ректор. – Человек постепенно теряет интерес к тому, что ранее было для него важным. Я уже говорил об этом. Зараженный становится… э-э-э… как бы это назвать… вот, тусклым. Представьте себе, что некий аристократ, до того волочившийся за каждой юбкой, внезапно перестал обращать внимание на женщин. Или страстный охотник забыл об охоте. Ну и так далее.

– Понятно, – кивнул Герцог, записав еще пункт. – Но дело в том, что людей, подпадающих под тот или другой пункт, и так хватает. Должно быть что-то еще, говорящее о том, что мир подвергся сильному заражению.

– Вы правы, – признал ло’Райлинди. – В любом мире есть люди, поддавшиеся унынию. Но до определенного предела это не критично. А вот когда «мутных» становится более трети от всего населения, то можно четко заявить, что заражение пошло по нарастающей. И удастся ли его остановить – неизвестно. В конце концов, мир, зараженный прахом, умирает. – Голос ректора стал глухим. – Легенда утверждает, что так погибло множество миров.

Он бросил взгляд на хозяина кабинета, мрачно смотрящего то на него, то на виконта.

– И последнее, – снова заговорил ло’Райлинди.

– Погодите! – Халег ткнул пальцем в текст. – Здесь сказано еще одно. Ожидание неизбежной гибели.

– Но у нас этого нет, – вскинулся Мертвый Герцог.

– У нас – нет. А вспомните Керион. Островитяне ждут гибели в полной уверенности, что они прокляты богами.

– А ведь действительно… – протянул ректор. – Я на этот признак внимания не обратил, забыв о керионцах…

Халег вспомнил рассказ Дарлина о девушке-керионке и ее словах и, немного подумав, добавил:

– Причем за последний год тенденция усилилась, и население острова находится в паническом ужасе. Некоторые бегут куда угодно, но многие даже не пытаются уйти и покорно ожидают конца. Они воспринимают его как неизбежно надвигающуюся серую стену. Люди ощущают, что они уже умерли…

– Я свяжусь с керионским герцогом. – Фарн записал еще один пункт в свой блокнот.

– Согласно манускрипту, гибель можно остановить, вот только усилий для этого придется приложить немало. – Ректор покачал головой. – И для противостояния должны объединиться все, кто хоть на что-то способен. Если кто-то предпочтет заниматься своими делами, не присоединившись к остальным, то спасти пораженный мир не удастся. И заканчивается легенда словами, немного похожими на те, что сказала нам жена посла северян: «Когда придет ваше время делать выбор – выберите жизнь, иначе вашим уделом будет даже не смерть…» Я не знаю, как это понимать.

– Зато я знаю… – тяжело уронил Халег, он не собирался говорить, просто случайно произнес свои мысли вслух.

– Знаете? – уставились на него ло’Райлинди с Фарном. – Так объясните.

– Жизнь и Смерть – это две части целого, – попытался выразить свою мысль виконт. – А есть то, что одинаково противно и тому, и другому. Вероятно, Лорна имела в виду, что у людей, пораженных древним злом, не будет даже посмертия в привычном для нас смысле. Наверняка керионцы, особенно обладающие даром, ощущают это, но не видят пути к спасению. Точнее, они даже не пытаются его найти, словно что-то парализовало их разум и волю.

– Ничего удивительного, – брезгливо пробормотал Фарн. – Панический страх всегда парализует волю. Для труса привычное дело забиваться в угол при любой опасности.

Халег задумчиво наморщил лоб, зато ректор тут же возразил:

– Не думаю, что все так просто. Те же самые кукловоды, которых в манускрипте называют проклятыми магами, отдавшими души тлену, похоже, сами не осознают, к чему должны привести их действия. Нечто руководит ими исподволь.

– Но как такое может быть? – с сомнением поинтересовался глава второго аррала.

– Очень просто, – развел руками ло’Райлинди. – Вспомните, как во время бунта, вызванного заклятием порченых, люди совершали ужасные поступки, даже не понимая, что они творят.

– Но ведь кукловоды – маги, причем обладающие большой силой и опытом!

– Это ничего не значит, – отмахнулся ректор. – На любую силу может найтись другая. Если кто-то не поймет вовремя, откуда и какое воздействие направлено на него, то попасть в ловушку может даже самый опытный маг.

Халег мрачным кивком поддержал его, вспомнив события вчерашней ночи, когда буря с востока чуть не свела с ума его самого и других сородичей, а ведь та сила была им родной…

– Вы можете что-то добавить? – обратился к виконту Мертвый Герцог, заметив его реакцию.

– Милорд в чем-то прав, – нехотя подтвердил тот. – Сила способна исподволь воздействовать на рассудок и чувства даже самого разумного существа, но…

– Что «но»? – подался вперед Фарн. – Вам известны какие-то способы противостоять этому?

Халег вздохнул.

– Если знать, чего от нее ожидать, то сопротивляться все же реально, хотя порой очень тяжело. И еще, если хорошо понимать, что представляет собой воздействие, можно найти ему соответствующее противодействие. Например… – Виконт замялся, ему не очень-то хотелось вдаваться в подробности взаимодействия носителей жизни и смерти, основанные на личном опыте.

Он опасался, что его рассказ может быть понят превратно. Однако собеседники пристально и с ожиданием смотрели на него, и Халег после небольшой паузы продолжил:

– Мы уже знаем, что зло, противостоящее нам, одинаково противно и жизни, и смерти, а значит, можно использовать их в борьбе с врагом. Возможно, есть и другие силы, способные нам помочь.

– Но как?

– Я пока не знаю, – покачал головой виконт, – но об этом наверняка знали древние народы.

– Я как раз хотел к ним перейти, – оживился ло’Райлинди.

– К легенде о древних народах? – уточнил Мертвый Герцог, повернувшись к нему. – Вы говорили, что они как-то сумели справиться с этим самым тленом.

– Да, – кивнул тот. – Там не названы их имена. Даны только признаки. Служители Жизни, служители Смерти и служители Пламени. К ним присоединились еще какие-то народы, но о них почти ничего не говорится. Что все это значит – не имею понятия. Еще интересный момент – это упоминание о Ведущих в бой свои народы.

– И как все это понимать? – скривился Фарн. – Кто такие служители Жизни и Смерти?

– Историческое наименование моего народа, ’але, – Повелители Смерти, – искоса поглядел на него Халег. – А денери, к которым принадлежат беловолосые северяне, – Повелители Жизни. Наши народы обладают магией, связанной с этими силами. Какой из народов связан с Пламенем, я не знаю.

Герцог сразу вспомнил о разговоре с северянами в кабинете короля, когда Эдна спросила у посла, денери ли тот, а затем пояснила, что виконт Сенхир принадлежит к одному из народов, изгнавших некогда древнее зло. Она же упоминала, что второй народ звался ’але, а Фарн уже знал, что на самом деле виконт ло’Айри принадлежит к нему. Не знал он только, что эти два народа звались Повелителями Жизни и Смерти. Очень интересно! Информация из разных источников постепенно сходилась воедино, вырисовывая цельную, хоть и на удивление отвратительную картину. Крайне необходимы знания княжича Мелианора, вынесенные из запретных городов. А значит, нужно как можно быстрее подписывать договор с домом Ин Дари и вызывать княжескую семью в Игмалион.

– Благодарю. – Герцог наклонил голову в сторону Халега. – Милорд, что еще было в легенде? Там говорится, как справились с древним злом?

– К сожалению, нет, – вздохнул тот. – Единственно, что еще, по моему мнению, важно, так это то, что некоторые из защитников имели особое оружие из так называемого звездного серебра. Но что это такое – я опять же не знаю. Все остальное – общие слова и благие пожелания.

– Вы не совсем правы, – возразил Халег, – здесь есть еще кое-что важное, а не просто благие пожелания, но мне тоже не понять – нужно читать оригинал, а я не знаю других языков, кроме общего. Посол мне говорил, что их княжич знает некоторые древние языки, возможно, он сумеет помочь.

Виконт вспомнил рассказ посла северян о ссоре предков денери и ’але и то, что для спасения мира необходимо восстановить единство двух народов, но решил пока не упоминать об этом, поскольку совершенно непонятно, как осуществить идею на практике. Немного помолчав, он решил вернуться к обсуждению ближайших действий.

– Герцог, я хотел бы поговорить с милордом о магах для организации тревожной службы.

– А что это? – вскинулся ректор.

– Будущий двенадцатый аррал, который возьмет на себя патрулирование города и некоторые функции второго, – объяснил Герцог. – И еще кое-что.

– Любопытно, – заметил ло’Райлинди. – Но стоит ли плодить бюрократию?

– Никакой бюрократии не будет, – возразил Халег. – Это структура быстрого реагирования на опасность, и в первую очередь магическую. Поэтому нам понадобятся молодые маги, способные найти нестандартный выход из ситуации. Уровень силы неважен.

– Правильно ли я вас понимаю, что вам нужны сорвиголовы, способные перевернуть весь Антрайн? – ехидно поинтересовался ректор, усмехнувшись чему-то своему.

– Мне нужны те, кто умеет не только зубрить, но и думать, – тоже усмехнулся виконт. – Таковые часто не признают авторитетов.

Ло’Райлинди, вспомнив собственную учебу в Антрайне и почти ежедневные выволочки от прежнего ректора, с трудом сдержал смех. А ведь прав этот молодой человек. Только те чего-то стоят, кто не признает авторитетов лишь потому, что они авторитеты. Только ищущие личности, в отличие от большинства, способны заглянуть за горизонт. Вспомнив нескольких юных гениев, которых он сам нещадно гонял, чтобы не зазнавались, ректор кивнул – чудо-ребятки, ни одному из старых магистров, считающих себя корифеями, не додуматься до того, что им в голову приходит.

– Найдем, – сказал он. – Есть у меня такие. Вы их только озадачьте как следует, а то они от безделья столицу вверх тормашками поставят.

– Я их озадачу, – мрачно пообещал Халег.

– Тогда они горы свернут. Главное, чтобы им было интересно, без этого работают спустя рукава.

– Никогда не понимал такого подхода, – недовольно пробурчал Мертвый Герцог. – Каждый должен знать свое место и свою задачу. Но это лирика. Виконт, опишите то, что мы с вами обсуждали о тревожной службе, на бумаге, как сможете, а я передам аналитикам – они распишут и разработают структуру службы.

Халег поморщился, ему не хотелось заниматься бумагомаранием, но раз надо, то сделает.

– Хотел бы сказать еще одно, – произнес Герцог. – Нужно как можно быстрее справиться с тем, с чем мы можем справиться уже сейчас. То есть закрыть точки привязки заклинания кукловодов.

– Мы готовы отправиться в любой момент, – кивнул виконт.

– Думаю, завтра утром, сегодня просто не успеем все подготовить.

Вскоре все трое попрощались и разошлись. Точнее, Халег отправился с ректором в Антрайн, чтобы познакомиться с кандидатами для вновь создаваемой тревожной службы.

Меллир открыл один глаз и понял, что второй не открывается. Со стоном ощупал царапины на лице, потер ноющие ребра. Хорошо погуляли, ничего не скажешь… Дед только насмешливо хмыкнул, увидев побитую физиономию внука, когда тот явился домой на рассвете, но расспрашивать не стал, лишь велел хорошенько вымыться и выспаться.

Спустившись в столовую, юноша махнул лакею, тут же налившему ему сехлита, и принялся с аппетитом поедать свежайшие булочки с вареньем. Он искоса поглядывал на деда, изучавшего внука, как ученый изучает какую-то редкую букашку.

– Ну и что ты можешь мне сказать? – наконец нарушил молчание генерал.

– О чем? – Меллир сделал вид, что не понимает.

– Издеваешься? – прищурился старик. – Вчера что с тобой было? С кем ты дрался?

– Ну… – протянул юноша. – Погуляли мы.

– Погуляли?! – взметнулись вверх брови генерала. – Это где же вы так погуляли?..

– В порту…

Меллира спасло появление лакея, сообщившего, что к ним с визитом молодой граф ло’Тассиди.

– Ага, вот и второй явился… – проворчал старик.

Дарлин выглядел ненамного лучше друга – бледный и невыспавшийся, разве что не исцарапанный. Интересно, что же с ними все-таки произошло? И генерал в лоб задал вопрос об этом.

– Господин генерал! – откинул голову Дарлин. – Приношу свои извинения, но ни я, ни ваш внук не имеем права говорить о случившемся. Государственная тайна. Мы дали слово.

Старик задумчиво осмотрел сначала одного, затем второго и, чего никак не ожидал его внук, улыбнулся. Причем улыбнулся гордо.

– Я понимаю, – мягко сказал он, – и не буду требовать ответа. Главное, что отбились.

– С трудом, – помрачнел Дарлин. – Но вы правы, отбились. Меллир, ты уже знаешь, что мы завтра с утра уезжаем? Халег сообщил мне через Ветра.

– Куда? – удивился тот. – И почему Кысь мне ничего не сказал?

– Наверное, не захотел будить.

– А куда едем?

– С Кенриком точку закрывать, – коротко ответил Дарлин, покосившись на генерала.

– А кто еще? – вскинулся Меллир.

– Мы шестеро, маги Антрайна, северяне и невидимки. Пока недалеко, первая точка всего милях в двухстах от столицы, а потом, наверное, на Райнский архипелаг.

Генерал молча слушал их разговор, пытаясь хоть что-то понять, но это у него не слишком хорошо получалось. Он смог сделать только один вывод – его внук оказался где-то совсем рядом с престолом, и это, с одной стороны, хорошо, а с другой – не очень. Впрочем, ничего удивительного – друг принца. Да и с магами связан.

Затем генерал пристально посмотрел на царапины на щеке внука и задался вопросом, какое животное могло их нанести. Карайн? Нет, совсем другая форма когтей. Собака? Чушь! Он по очереди вспоминал всех известных хищников каверны, на многих из которых доводилось охотиться, и никак не мог подобрать соответствия. Это настораживало больше всего. Государственная тайна, молодые люди? Возможно. Но получается, его внук столкнулся с какой-то тварью, не водящейся в их каверне. Очень интересно!

Он проводил взглядом Меллира с другом и продолжил размышлять. Пожалуй, придется поднять кое-какие старые связи, ему многие обязаны. Если бы дело касалось только внука, то старик не стал бы ничего выяснять, однако здесь речь шла о чем-то более серьезном. Как бы не о внешнем вторжении, и если так, то он знать об этом обязан. Военный с его опытом в такое время лишним не окажется.