Глава 13

Княжна Лиерия сидела на подушках в своей комнате и листала первую попавшуюся под руку книгу, однако размышляла она совсем не над ней. Вернувшись вчера из поездки к ведающим городка Аммель на северо-востоке, ведающая узнала, что король Игмалиона принял предложения княжеского дома, за исключением нескольких дурацких пунктов, на которых настаивали члены Совета – поделом им. Ответ делегаты сообщили без особых премудростей и формальностей – через карайна Энели. Нет, теперь уже князя Энелиона. Сколько десятилетий она ждала этого мига торжества, и вот он уже позади… А впереди море работы по реорганизации Дойна и вверенной опеке Северной Короны всей территории Дора. Но не это пугало княжну. Обустройство будущей страны еще не успело начаться, а на горизонте уже маячило другое, на сей раз веками ожидаемое событие – слияние миров, как его назвала одна странная дама, даже не обладающая способностями ведающей, но кичащаяся своим происхождением от прямых потомков каких-то жрецов с затонувшего Керионского нагорья. Болтовню экзальтированной дуры можно было бы не принимать в расчет, если бы не пачка древних манускриптов, передававшихся в ее семье по наследству. Это подобие фолианта каким-то чудом пережило уже не один катаклизм, что явствовало из содержания рукописей. Лично прочесть тексты Лиерия не смогла, зато как удивился Эталиар, увидев «жреческий алфавит» своей родины. Учеником воин-’але явно был не самым прилежным, но главное прочесть удалось. Оно сводилось к тому, что раз в двадцать семь тысяч циклов голубой спутницы наступает время, когда все миры Кольца вновь занимают то же положение, что и в предыдущее схождение. Если хотя бы семь малых граней падут в течение двух циклов, то процесс уже не схлопнется, и последует продолжение. Пали уже восемь, если расчеты Мелианора верны, а до второго полнолуния оставалось еще несколько дней.

«Дороги приведут тебя к победе, но горек вкус ее – замешен на беде он», – неожиданно прочла Лиерия первую попавшуюся на глаза строчку и в сердцах захлопнула книгу какого-то бестолкового рифмоплета. Читать «книги для женщин» она считала ниже своего достоинства, откуда взялось это барахло на ее полках, оставалось только гадать. Не гадала, то есть не занималась предсказаниями она уже давно – государственные дела отнимали большую часть времени и сил. Рука невольно потянулась к гадальной чаше, и ведающая решила позволить себе расслабиться, отдавшись любимому ремеслу.

Налить воды и произнести нужные заклятия в определенном ритме отняло несколько минут, а потом княжна как девочка зачарованно уставилась в поверхность засеребрившегося зеркала вод.

– А н-ничего, – с улыбкой произнесла она, оторвавшись от созерцания образа незнакомого молодого мужчины.

Потом Лиерия фыркнула и сняла образ, только сейчас осознав, что напрочь забыла задать направление видения, прежде чем произнесла открывающее заклятие. Оставалось попытаться припомнить, о чем она думала сразу перед этим. Вспомнив, княжна фыркнула еще раз и залилась краской, хотя со стороны бледный румянец на ее лице остался бы практически незаметным, но прилив крови к щекам она ощутила отчетливо. А дело в том, что ведающая, как простая горожанка или селянка, подумала о том, не пора ли ей замуж, и если да, то за кого. Что-то такое нынче витало в воздухе, что вызывало вполне естественное и осознанное желание… мм… найти себе спутника жизни. Из всех достойных, по ее мнению, мужчин двое являлись ее братьями, а третий, псевдограф Л’Гори, а на самом деле граф Эглиолен Лари, был уже женат. Еще вызывал симпатию друг Мелианора Эталиар, но Лиерия понимала, что ей было бы сложно ужиться с человеком, слишком отличающимся от денери по традициям. Этали – надежный друг, вот пусть им и остается, не надо морочить голову ни себе, ни ему. Существовал еще юный герцог Сариаль Аралани, на которого княжна обратила внимание еще во время первого появления того на заседании Совета. Весьма неглупый молодой денери, со временем способный занять подобающее место в реорганизованном Совете и быть здравомыслящим сподвижником. Однако чего-то в нем не хватало, какой-то изюминки; может, лет через пятнадцать – двадцать она и появится, но вопрос не о столь отдаленных временах.

Кто же тот мужчина, что представился ей в колдовском зеркале? На вид человек, но обычного человека даже самое бездарно сотворенное зеркало ей бы не показало, а ведающая себя бездарью отнюдь не считала, и имела на это все основания. Светловолосый, но не из чистокровных северян, судя по лицу, неглупый, хотя и слегка грубоватый по меркам денери. А вот нечто таинственное в незнакомце присутствовало, однако не настолько явно, чтобы определить с первого взгляда.

«Стоит посмотреть на него еще раз, но не сегодня», – решила княжна и отправилась с визитом к братьям, в первую очередь к старшему.

Мелианора она застала за весьма непривычным для молодого мага занятием – он читал какие-то лирические стихи, причем вслух, учитывая то, что единственным слушателем был его друг и кровный брат Эталиар. Что за дурацкое наваждение?!

Увидев Лиерию, княжич захлопнул книгу и растерянно уставился на гневное лицо сестры.

– Вот мне интересно, чем вы занимаетесь вместо подготовки к поездке?! – без приветствия выпалила она.

– Церемониальная одежда для приемов во дворце уже упакована, а больше нам нечего брать с собой, – попытался успокоить ее брат.

– А в остальное время вы будете ходить в чем попало?! Твой друг до сих пор щеголяет в тех же обносках, в которых впервые появился здесь! – Княжна чуть не кричала, сама не понимая, что вызвало у нее такое раздражение.

– У него очень красивая фигура, и эта одежда прекрасно ему подходит, – высказался Мелианор, окинув взглядом воина-’але, который с недоумением взирал на происходящее.

– Я, пожалуй, пойду, – негромко произнес Этали, вставая, и направился к выходу.

Закрывая за собой дверь, он услышал громкий голос княжны:

– Да, у него великолепная фигура и все остальное, но в таком виде стыдно ходить во дворце! Хуже, чем если бы вы ходили голыми!

Эталиар хмыкнул: «Что это нашло на княжескую семью?» Но, еще раз проанализировав свои впечатления, сообразил, что от Мелианора, до прихода Лиерии, начало исходить нечто очень похожее на то, чем маг-денери изгонял древнее зло из его тела на полуострове Халар. Сила Жизни проявила себя этим вечером? Вполне возможно. То-то у друга к ночи глаза становились все более мечтательно-восторженными, и, судя по зачитанным стихам, его переполняла любовь ко всему сущему. Но почему так раздражена княжна? Она ведь тоже денери и имеет родство с той же самой силой. Эталиар был не философом, а воином, поэтому решил, что с Лиерией лучше всего разберется Мелианор, который в этом понимает больше.

Когда друг вышел, княжич обратился к сестре с тем же вопросом:

– Что на тебя нашло? Я вижу, что тебе плохо, но не пойму почему.

– Ты бы на себя посмотрел! Когда я вошла, вы с Этали смахивали на двух любовников.

– Ну и что с того?! Я вас всех люблю… – начал Мелианор недовольным голосом, потому что вторжение сестры сбило возвышенное состояние души, в котором он пребывал последние несколько часов, но тут же осекся – в чем-то Лиерия была права.

Маг задумался. По контрасту с сестрой его состояние казалось действительно странным. Он вчувствовался в окружающий мир и все понял – откуда-то волной накатывала сила жизни, и кому, как не денери, Повелителям Жизни, было ощутить это первыми. Княжич, не сдержавшись, хихикнул – это еще начало, до чего же дойдет ночью. Вот удивятся многие! Однако его веселье улетучилось под осуждающим взглядом Лиерии. А вот с сестрой творилось что-то не то, жизненная сила тоже просачивалась в ее тело, но с трудом, словно что-то блокировало ее. Но даже та, что проникла, не могла выразиться привычным образом, выливаясь в болезненной, искаженной форме. Чувство любви и приятия вызывало у девушки боль. Вывод напрашивался один – она не могла естественным образом проводить и воплощать родную силу, и этот напор мог разорвать сознание и душу в клочья. Требовалось срочно принимать меры.

– Садись, поговорим, – обратился он к сестре спокойным голосом. – Я, кажется, понял, в чем дело. Ты как опытная ведающая тоже способна понять, если немного успокоишься. Это сила жизни, свойственная для нашего народа, но тебе что-то мешает ее принять…

– Жизнь – это боль! – едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть, княжна, но, взяв себя в руки, послушно села рядом с братом.

– Что тебе внушило такую мысль? – задумчиво спросил ее Мелианор, он знал, что Лиерии пришлось перенести много страданий, но о подробностях она не говорила никогда, словно заковав себя в броню, но боль осталась и сейчас не давала жить.

– Когда мы попали в руки дорцев, а затем меня отправили в храм в числе множества рабов, предназначенных в жертву богам, не было часа, чтобы я не испытывала боль. Когда она была особенно мучительной, я мечтала о том, что этим палачам когда-нибудь станет еще больнее.

Неожиданно для себя Лиерия принялась рассказывать брату историю своей жизни, о которой не знал никто. Сначала она старалась излагать события детства и юности в общих чертах, но чем дальше, тем больше княжна упоминала леденящих душу подробностей. Если бы не нарастающий поток жизненной энергии извне, такой волной боли и ужаса могло бы придавить и сломать. Однако Мелианор понял, что нет иного варианта и не будет другого случая помочь сестре. Он принимал в себя всю боль и сжигал ее там, превращая в желание жить. Лиерия сначала кричала, потом плакала навзрыд, но постепенно ей становилось легче. К концу жизнеописания девушка только сжимала кулаки, размазывая ими слезы.

– В последний год у меня даже появился друг, – рассказывала она. – Вряд ли это можно назвать любовью. Он утешал меня, помогал перенести невзгоды и скрасить одиночество. Парня в моем присутствии принесли в жертву на большом храмовом празднике. Тогда я нашла одного старого фанатика-жреца и попросила провести со мной обряд боли. С тех пор на мне появились шрамы, которые так раздражают некоторых. Воя от боли, я научилась использовать ее, чтобы уничтожать. Я пела и проклинала всех подонков, надеюсь, что некоторые жрецы того храма умерли благодаря мне. А потом я ушла, и люди на улицах шарахались прочь, увидев мое тело. Примерно тогда же Игмалион окончательно завоевал Дор, и ловить беглую рабыню не стали.

– Как же ты выжила?! – вырвалось у княжича.

– Я не хотела жить, но меня подобрала какая-то сердобольная старуха и начала обучать ведовству, она увидела во мне дар. Сначала мне было все равно, но постепенно я втянулась, и мне даже понравилось. Потом я уехала на Юг, в Алсанор, где меня никто не мог знать. Там появились приятельницы-ведающие, я даже стала слегка маскировать свое уродство, чтобы не пугать нормальных людей. Но все эти годы я жила только с целью отомстить тем, кто надругался над нашей страной и ее жителями. Я стремилась возродить княжество вопреки всем – и я добилась своего! Но большинство виновных давно мертвы, и месть потеряла смысл. Я не знаю, что делать дальше…

– Дальше надо жить, чтобы не повторилось то же самое или более худшее с кем-то еще.

– Я не умею просто жить, – покачала головой Лиерия.

– Разреши себе это, а жизнь подскажет, что надо делать.

– А ты? – с вызовом спросила княжна.

– Можешь рассчитывать на меня, но тебе стоит найти того, кто будет рядом всегда.

– Хм. Вечером мне приходила мысль об этом, но я сочла ее блажью.

– А зря. Внутри себя ты знаешь, что надо делать, но иногда боишься поверить сама себе.

– Посмотрим… – смутилась Лиерия, вновь натягивая на себя дежурную маску спокойствия, но в душе уже что-то повернулось. – Как ты считаешь, Этали мне подходит? – решила она напоследок выяснить мнение старшего брата.

– Не думаю… – покачал головой тот. – У его народа отношение к боли похожее на то, какое некогда сложилось у тебя. Вы будете усиливать подобные желания. Тебе нужен совсем другой человек, ближе к нам, способный проводить силу Жизни.

На следующий день об отъезде не было и речи: из тех, кто должен был отправиться в Игмалион, в княжеской резиденции отсутствовал сам князь, а также рыжий Тиаллир и ведающая си – Си-анх, то есть все носители магических жемчужин, дающих силу. Си-анх уехала позавчера к какой-то своей родне и собиралась вернуться сегодня, но куда делись двое других? Если обладатель жемчужины не желал, чтобы его видели, рассмотреть его ведовским способом становилось очень сложно, заклинания поиска тоже давали весьма приблизительные результаты. Именно это и случилось, когда остальные попытались выяснить, где же отсутствующие.

Энели появился перед обедом в приподнятом расположении духа, и даже мурлыча себе под нос какую-то мелодию. На ступеньках его встретил Мелианор, первым определивший, что брат открылся и вскоре прибудет.

– Ты где был? – тихо, но весьма выразительно поинтересовался старший княжич.

– Решил развлечься пред тяжелой поездкой, – радостно начал тот, на ходу пытаясь сообразить, что не так.

Мелианор хмыкнул, едва не споткнувшись, идея «развлечься» была, мягко говоря, не типична для брата, хотя, если принять во внимание волну силы, прокатившуюся этой ночью, то можно ожидать и не такого.

– Осторожно с Лиерией, она нервничает, – едва успел предупредить он Энели, как в холле показалась и сама княжна.

– С добрым утром! – саркастически приветствовала она младшего брата. – Как гулялось?

Энели вздохнул, сестра, с ее умом и способностями, похоже, многое успела понять, и пытаться умолчать бесполезно.

– Ездил навестить знакомых. Отдохнуть. Потанцевать, – с вызовом произнес он.

Судя по лицам, даже Лиерия немало удивилась такому откровению, однако с желчной усмешкой задала вопрос, видимо, ради того, чтобы ответ услышал Мелианор:

– В то самое заведение, из которого я тебя вытащила? Уже соскучился?

– Да, в то самое. Там у меня осталось много хороших знакомых. Да и где еще я мог потанцевать? В последний раз… – В голосе Энели послышалась легкая грусть.

– Ты уже князь! – воскликнула княжна, но почему-то не продолжила дальнейший разнос, а отвела взгляд.

– А о безопасности ты подумал? – нахмурился старший брат.

– Я был вместе со Стерегущим. А что до князя, то меня там за год не забыли и не скоро забудут. Об этом стоило думать раньше. Другое дело, что разобраться с этим местом стоит поскорее – в нем далеко не все находятся по собственному желанию, а мы обязаны полностью ликвидировать рабство.

Тиаллир вернулся ровно к обеду, причем не один, за ним следовали крепкий полуседой мужчина и худенький большеглазый подросток со светло-пепельными волосами, прячущийся за его спину. С приемным отцом Тиаля, плотником Саволио, княжеский двор был уже знаком по его прежним визитам к сыну.

Как только спасенный юноша смог говорить, он обмолвился о своем желании сообщить отцу, что с ним все в порядке. Недолго думая, Энелион попросил своего Стерегущего считать образ места и отправился туда, естественно, «напрямик».

Фурор в предместье произвело появление даже не добротно одетого молодого денери, а его светло-серебристого карайна. Этих больших кошек жители столицы северного предместья Дора никогда не видели, кроме некоторых, побывавших на юге, а уж серебристые карайны и вовсе считались сказкой. Поэтому возникновение Стерегущего прямо посреди улицы сочли обычным проявлением чуда.

Только мастер-кузнец Севрин Лор, который делал кинжал для Тиаля, с интересом наблюдал за происходящим. Он как раз направлялся к дому Саволио, за последнюю декаду доставшего всех соседей расспросами, не встречал ли кто его пасынка, ушедшего из дома невесть куда.

– Сначала звездное серебро, потом серебристый карайн не пойми откуда за нашим плотником… – пробормотал себе под нос Севрин и, сделав для себя какие-то выводы, направился в кузню, где принялся ковать, что придет в голову. Получился корд, очень удобно легший в руку. – Однако… – констатировал мастер и задумался еще больше.

Саволио без лишних вопросов принял предложение Энели навестить сына, и они чинно проследовали через большую часть города к резиденции княжеской семьи. Везти плотника через грани княжич не рискнул.

Приемный отец бросился к юноше и в смятении закидал того вопросами, что да как случилось. Однако Тиаль отвечал расплывчато – мол, напал на него один тип и очень серьезно ранил, но его удалось уложить тем самым кинжалом. Саволио вздыхал и не верил – Энели рассказал ему по пути, что нападавшего он как раз и не заметил, хотя должен был. Несмотря на предложение остаться в особняке, плотник отказался, только попросил беречь пацана. Потом он навещал Тиаля еще несколько раз, но снова возвращался к себе.

Встречать Тиаля вышли многие заждавшиеся его возвращения, однако Лианна и Эталиар остались у входа, чуть в стороне встали Мелианор с сестрой, вниз спустился только Энели.

– Что случилось? – сразу спросил он, взглянув в глаза Тиаля.

– Там стало опасно оставаться. – На бледном сумрачном лице рыжего светились только глаза. – Можно они будут жить здесь? – Он кинул взгляд на княжича с княжной, словно опасаясь, что те прогонят его вместе со спутниками.

– Я давно предлагал, – пожал плечами Энелион. – Пусть остаются. Но мы же уезжаем в Игмалион, и я хотел бы, чтобы и ты отправился с нами, нам очень пригодится то, что знаешь только ты.

– Я поеду… – Рыжий запнулся. – Но ведь тут стоит магическая защита места. И уезжают не все…

– Можно уточнить подробности у Мелианора. Но, думаю, ты прав – здесь будет вполне безопасно даже в наше отсутствие. А что за приятель с тобой? – Князь кивнул на испуганного подростка.

– Это Эрди. Мы давно знакомы. Но сейчас ему лучше остаться тут.

– У него есть родители? И разве «эрди» – это имя? Скорее похоже на ругательство. – Энели поморщился.

– Родителей нет, а тетка совсем рехнулась, бьет его каждый день ни за что. Настоящего имени я не знаю… – сокрушенно покачал головой Тиаль.

Энелион понял, что рыжий снова темнит, и отозвал пепельноволосого подростка в сторону:

– Что у тебя дома и как тебя зовут на самом деле? Не бойся, никто тебя не выгонит, но мне надо знать, что тут вообще творится, а то из твоего покровителя клещами слова не вытянешь.

– По матери я – Алхи Элессели, – промямлил паренек и напряженно заозирался. – Но тетка меня зовет Эрди. Она меня почти не бьет, только это…

– Что «это»? – насторожился Энели.

– Делает мне больно… но не бьет…

– Тетка по отцу?

Алхи кивнул.

«Понятно, почему парень считает род по матери, она наверняка была из си, – пробормотал князь и увидел приближающийся на большой скорости крытый экипаж. – Это еще кто пожаловал?!»

Взмыленные ульхасы затормозили лишь у самого крыльца, и из повозки выскочила Си-анх. Не обращая внимания на столпившийся на крыльце народ, она впопыхах стала вытаскивать из экипажа растерянных и испуганных детишек. Когда их набралось уже пятеро, Энели сдавленно застонал, поскольку это был еще не конец. Он сам бросился к повозке, за ним Тиаль, а сзади, рассыпая на ступеньках дробный топот сапог, спешил кто-то из старших мужчин.

Не спросив ведающую, что стряслось и зачем она привезла столько детей, Энели подхватил кого-то из малышей и понес вверх по лестнице. У входа стояла, придерживая дверь открытой, Лианна.

– Я ничего не понял! – растерянно бросил ей на ходу юноша, хотя та ничего не спрашивала.

– Потом! Заносите быстрей! – махнула рукой ведающая.

Вскоре в холле собрались шестеро детей разного возраста, из которых пять были явно из си, мужчина с женщиной той же расы и древняя старуха, к которой жалась светлоголовая девчушка лет пяти.

– Мы успели! – задыхаясь, пробормотала Си-анх.

– Это кто? – удивленно спросил ее Энели. – И что происходит? – снова меньше чем за полчаса попытался выяснить он.

– Моя родня по матери и соседи… – Ведающая си хотела еще что-то добавить, но какой-то странный звук с улицы привлек их внимание.

Парень си бросился наружу и встал чуть позади слегка озадаченного Эталиара, который почему-то уже держал в руках свой кинжал. Неподалеку стоял Тиаль также с обнаженным клинком, а Мелианор пристально вглядывался примерно в том направлении, откуда прибыл экипаж. Энелион тоже всмотрелся. Небо заволокло мглой, резкие порывы ветра трепали волосы, иногда откуда-то чудился странный звук, похожий на истошный скрип, привлекший его внимание в первый раз.

Казалось, что порывы ветра несут косые полосы мусора, которые скрежещут по мостовой, однако эти полосы казались чем-то не совсем обычным, словно они двигались по своей воле, пытаясь проникнуть на крыльцо, но не могли. Энели обернулся – кинжалы Тиаля и Этали сияли серебристым светом. Неожиданно все закончилось, и вскоре небо посветлело. Этали выругался и, положив руку на плечо незнакомого парня си, пошел в дом.

Мелианор, проходя мимо, пробормотал:

– А все же мы не зря старались.

За обедом все сначала напряженно и сосредоточенно поедали остатки остывшей еды, которую к тому же пришлось поделить с учетом еще одиннадцати вновь прибывших. В тарелках осталось не очень-то помногу. На пошив церемониальных костюмов участникам поездки в столицу княжна истратила почти все свои сбережения, и с продуктами пришлось сильно ужаться. У остальных проживающих в особняке Сариаля Аралани доходов не было вообще, если не считать разовых поступлений от других ведающих, обращавшихся к ним бедняков сестры лечили за чисто символическую плату. Просить денег на нужды «двора» у герцога Синари Лиерия стеснялась.

– Кажется, придется просить в Игмалионе субсидии на пропитание княжеского дома, – хмуро пробормотал Энелион, даже он не наелся, что уж говорить о том же Эталиаре.

– Может, еще недоеденное с банкета в нашу честь забрать с собой? – саркастически предложила Лиерия, но в ее голосе не чувствовалось назидательности, шутка прозвучало грустно. – Надо возвращаться на родину, – так же печально продолжила она.

– Там в деревнях можно найти весьма недорогие овощи и хлеб, – поддержал ее Этали, но по голосу было непонятно, в шутку он или всерьез.

– Ага, а парни Райдена нам иногда будут подбрасывать мясо, – откровенно рассмеялся Мелианор.

– Из Дора надо по-любому съезжать, раз такое здесь уже началось, – продолжила княжна. – Ему долго не выстоять.

– Но Лианна говорила, что на севере бухты она видела нечто похожее на Цитадель, – покосился на пожилую ведающую княжич.

Та только покачала головой.

– Не думаю, что она в рабочем состоянии, столько лет тот городок кормился чужой жизнью. Может, наоборот, оттуда несет всякую дрянь. Кто-то рассказывал о плохом острове в бухте.

– Наверно, Тиаль с моих слов. Это меня туда нелегкая занесла, – проворчал плотник, опустив глаза. – Тот остров как раз чуток к северу.

– Тогда Цитадель даже если и заработает, то скорее будет прикрывать Север от Дора, а не наоборот, – подвел итог маг-денери.

– Так что это было? – в третий раз поинтересовался у присутствующих Энелион.

– Не знаю, что именно, – пожал плечами Мелианор, – но оно словно кого-то искало и, не найдя, ушло. Не зря мы ставили защиту, она понадобится и для остающихся, пока нас не будет.

Все одаренные закивали, потому что сами принимали в этом посильное участие. Тиаль наконец расслабился, услышав подтверждение того, что здешняя защита не зависит от присутствия магов.

Эталиар весь обед хмурился и молчал, пока Энелион не спросил его, в чем причина.

– Первыми напор орд с востока должны были сдерживать башни Потаенного Предела ’але, – ответил он. – Но это было в те времена, когда ’але беспрепятственно могли выходить в другие миры. Не знаю, как теперь.

– Но они же строят корабли! – воскликнула Си-анх.

– Строят, – мрачно подтвердил Этали. – Вот только кто проведет их через грань?..

– Но ты же говорил, что у вас этот навык не забыт? – приподнял брови Мелианор. – И Жезл Туманов ты тоже нашел.

– Навык не забыт, но малые грани искажены так, что одного умения недостаточно. А Жезл пока на этой стороне.

– А еще какие-то преграды на востоке остаться могли? – наудачу спросила княжна. – Я не понимаю, почему на восточном побережье нет ни одной Цитадели, не считая той, что видела Лианна.

Воин-’але пожал плечами и покачал головой.

– С тех времен, когда ставились Цитадели, изменили свое положение многие участки суши, и слишком много земель затонуло. Древний Наэлор ушел под воду вместе со своими радужными цитаделями, он находился как раз восточнее Даэрна, теперь на этом месте море. Разве что какие-то сходные постройки сохранились на островах Райна. – Этали взглянул на черноволосого парня с глазами цвета морской волны, прибывшего как раз из тех мест.

– Райнский архипелаг – остаток тех земель? – заинтересовался Ирион. – Возле острова Агрейн я видел под водой разрушенный город.

– Нет. Райн – остаток другой страны. Хотя к северу и западу от него как раз лежали земли Наэлора.

Островитянин задумался, а Мелианор обратился к названому брату:

– Радужные цитадели и ваши стеклянные башни тоже поставлены древними?

– Нет, их строили наши далекие предки. Они не были равноценны настоящим Цитаделям, но определенную защиту давали.

– Я сам ничего подобного не встречал, – вновь заговорил Ирион, – а легенды островов весьма поэтичны, но редко указывают на конкретные места. С древности там сохранилось так называемое Кольцо Богов, сейчас это арка, выступающая из воды, я видел ее вблизи.

На некоторое время все замолчали, но никто не припомнил чего-либо о Кольце. Затем Мелианор спросил Си-анх:

– Откуда ты так спешно вывозила людей и почему?

– Из одного небольшого городка на Севере, милях в тридцати от Дора. Я поехала туда, потому что именно там в общине жила вся моя родня. Я не бывала у них с детства и надеялась, что они согласятся переехать поближе. Но за эти годы община распалась, и все разъехались в разные стороны. Телих и Гелис – мои троюродные братья, а Элвара – племянница.

Многие с недоумением посмотрели на ведающую, потому что до сих пор думали, что прибывшие с ней – молодая пара с детьми. Си-анх теперь ощутила это и горестно покачала головой.

– Это все, кто оставались в поселке к моему приезду, – пояснила она.

– А куда делись остальные, кроме тех, что уехали в другие места? – настороженно спросила Лианна ло’Хорди.

– Некоторые умерли, остальных забрала обитель, или они ушли туда сами.

– Что?!! – подскочила Лиерия, ее лицо и даже костяшки пальцев судорожно сжатых кулаков побелели. – Та самая обитель?! Она до сих пор существует?!

Си-анх отшатнулась от взбешенной княжны и тоже побледнела.

– Я не знаю, о чем ты, но… – пролепетала она и запнулась.

Лиерия схватилась обеими руками за ворот своего платья, словно задыхаясь, и рванула его, лишь в последний момент ослабив руки. Материя затрещала, но надорвалась лишь на пару пальцев. Мужчины отвели глаза, а княжна упала в кресло, обхватив себя за плечи.

– Прости, сестра! – сдавленным голосом проговорила она, опустив голову. – Думаю, ты поняла.

Пепельноволосая ведающая сглотнула комок и кивнула. Сиранна подошла к ней, а Лианна к княжне, обе встали у них за спинами. Некоторое время все молчали, потом Мелианор извиняющимся голосом попросил:

– Дорогие сестры, объясните всем остальным, что вы имели в виду.

Княжна выдохнула и повернулась к брату:

– Это тот самый храм, где я оказалась в детстве. Почему-то мне казалось, что он давно заброшен.

– Так и было, – подтвердила Си-анх. – Его возродили не так давно. Сначала все было обыкновенно. Но постепенно храм начал привлекать к себе окрестное население любыми способами, кое-кто из неимущих попал за долги. И вскоре в округе стало так нехорошо, что люди бросились покидать обжитые места, хотя некоторые, наоборот, добровольно уходили в обитель. – Она хотела рассказать еще что-то, но Мелианор прервал ее жестом и произнес:

– Надо разместить вновь прибывших.

Все поняли, что маг решил прекратить разговор на эту тему при посторонних. Позвали слуг, и те увели гостей. У остальных тоже появилось желание разойтись, но ведающая си подошла к Мелианору с другом и тихо произнесла:

– Со слов очевидцев, главный жрец храма не просто посвященный, он из потомков Старшего народа. Поэтому в храм так тянулись мои сородичи. Телих тоже подумывал о том, чтобы уйти туда вслед за родней.

Этали сжал зубы.

– Тогда надо бы разобраться с этим гнездом зла как можно быстрее, порченый ’але, если это так, слишком опасен. Как не вовремя надо уезжать!

Княжич задумчиво взглянул на него, но спросил Си-анх:

– Все ли в порядке с твоими сородичами, которых ты привезла?

Ведающая задумалась, потом отрицательно покачала головой.

– Меня беспокоит Телих. Когда я смотрю на него, мне кажется, что внутри я вижу тонкую серую нить. – Она на мгновение замолчала и добавила: – Я думаю, что его нельзя оставлять тут вместе с другими. Лучше взять с собой, чтобы находился под присмотром.

Маг вздохнул.

– Стоило бы очистить его поскорее, но я сейчас не смогу, попробую вечером.

Однако вечером Энелион неожиданно прибежал к брату и сообщил о том, что карайны предложили передать образ для телепорта прямо в Игмалион. Делегаты будут их ждать во флигеле, отведенном для посольства. Мелианор получил образ через Стерегущего Рассвет и побывал в Игмалионе. Однако после дневных событий отправляться с официальным визитом на ночь глядя было неразумно, поэтому решили отбыть завтра днем.

С утра маг-денери провел обряд над Телихом, но не был уверен, что этого достаточно, так как, в отличие от Эталиара, древнее зло проникло ему не в тело, а затронуло душу. Пришлось спешно включить парня в состав придворных, тем более что он знал не понаслышке, что творится на территории, затронутой дыханием чуждой силы.

Лиерия тщательно наложила иллюзию, маскирующую свои шрамы, и осталась вполне довольна эффектом – если не присматриваться, даже носители дара ничего толком не поймут.

Вскоре после полудня княжеский дом был готов к отправке в столицу королевства. Вместе с ними ехали все три ведающие: Лианна, Сиранна и Си-анх, Эталиар, рыжий Тиаль Леллориэт, Телих, знатоки древней истории и легенд чужеземец Райсен Норль со своей супругой си и маркиз Данален Ларди, жрец Рохар поехал в роли летописца. Княжна пригласила и Эглиолена Лари, но тот сослался на неотложные дела, однако пообещал, что в случае неотложной необходимости готов прибыть. Примерно то же самое сказал путешественник и знаток северных традиций Элианар ло’Райди. С ними договорились связаться дня через три.

По коридору второго этажа посольского флигеля слонялись северяне, там же стоял Халег, а в отдалении и Альфар с Элви. Точного времени прибытия княжеской семьи никто не знал, поэтому собрались заранее. Как ни странно, долго ждать не пришлось, не прошло и часа, как посреди коридора возникли два человека, держащиеся за руки. Релианор сразу узнал княжича Мелианора, его сопровождал очень похожий на виконта ло’Айри молодой человек с темно-пепельными волосами, собранными в хвост.

– Здравствуйте! – наклонили головы прибывшие.

Затем заговорил Мелианор:

– Я сейчас приведу остальных. Это – Эталиар, – представил он спутника и исчез.

Вперед, как сомнамбула, вышел Халег, не отрывая взгляда от приведенного княжичем человека. Тот тоже во все глаза уставился на виконта. Эталиар сразу почувствовал родную кровь, а Халег не только ощутил зов крови, но и осознал, что их объединяет нечто большее, чем родство.

– Ты Халег? – тихо спросил Эталиар.

– Да, – подтвердил тот.

– Вот я и нашел тебя, брат! – улыбнулся гость и сделал шаг навстречу.

Они подошли друг к другу и обнялись. Словно молния пронзила их насквозь так, что оба вздрогнули. В этот момент Халег окончательно понял, что перед ним действительно его брат. Остальные молча смотрели на них, ничего не понимая, поскольку только княжеский двор знал, что Эталиар пришел на эту грань в поисках младшего брата.

Вскоре Мелианор появился снова, на этот раз с невысокой пепельноволосой девушкой. Ведающая Си-анх сразу заметила Халега, поскольку именно она некогда привела сына Старшего народа в древний дорский храм, где молодой ’але узнал о своем происхождении и предназначении. Но виконт сейчас смотрел только на обретенного брата и не обратил внимания на ее появление.

Халег с Эталиаром отошли в сторону и молча застыли, продолжая вглядываться друг в друга. Они не знали, что сказать, слова придут позже.

Мелианор тем временем привел князя и княжну, а затем начал по очереди телепортировать остальных. Ралию очень заинтересовал чрезвычайно худой юноша с ярко-рыжими волосами, прибывший вместе со странным черноволосым парнем, но сейчас она не решилась подойти, знакомство стоило отложить на потом.

Юноша, внимательно посмотрев на рыжую, пробежал взглядом по другим встречающим и быстрым шагом направился к стоящим позади всех Альфару и Элви.

– Вы братья?! – выпалил он, остановившись почти вплотную к несколько растерявшимся молодым людям и глядя на них так, словно разглядывал что-то внутри.

– Да, – хором негромко ответили те, уже ощутив нечто необычное в происходящем.

Подошедший на мгновение смутился.

– Я, Тиаллир Леллориэт, хочу быть с вами по зову Времени, – произнес он, доставая свой кинжал, – и дать клятву Трех.

Юноша ’але, расширив глаза, прошептал сдавленным голосом:

– Я, Альфар Ай’е, принимаю и даю клятву Трех. – Он бросил взволнованный взгляд на Элви.

Молодой денери растерянно наморщил лоб, что-то припоминая, но вдруг с облегчением выдохнул:

– Я, Элвиоран Лари, принимаю и даю клятву Трех.

– Я принимаю вашу клятву! – завершил Тиаль.

В это время рыжий надрезал крестообразно левое запястье и протянул ему кинжал. Элви как зачарованный сделал то же самое и передал клинок кровному брату. А потом их кровь, смешавшись, потекла на многострадальный пол посольского флигеля. Все трое застыли, не в силах разделить руки, пока в мире что-то менялось.

Пространство вокруг них и над ними словно приобрело небывалую глубину, и оттуда все трое ощутили чье-то пристальное и одобрительное внимание. Тиаль впопыхах забыл предупредить будущих побратимов, что, согласно легендам, клятву Трех принимают сами боги. Носитель жемчужины огня почему-то был подсознательно уверен, что эти двое не предадут, хотя видел их впервые.

Никто не услышал веселую реплику откуда-то извне:

«Однако! За последние полторы тысячи лет никто не осмеливался дать настоящую клятву Трех. Этот мир становится все более интересным».

Энелион неожиданно ощутил нечто вроде щелчка, как будто недостающий фрагмент картины встал на свое место. И лишь после этого рухнула одна из малых граней.

Тем временем Тиаль, бросив: «Забегу вечером», отошел к остальным прибывшим.

Княжна кое-что услышала и, поняв все, сначала от досады возвела глаза к небу – нашли время и место, – однако как ведающая почуяла, что эти трое успели вовремя.

Доставив двенадцать человек и немалый багаж, Мелианор тяжело перевел дух: за сегодняшнее утро, начавшееся с обряда, проведенного над Телихом, маг вымотался, словно камни таскал – заниматься этим за время отшельничества в горах ему тоже доводилось. Карайн Энели, Стерегущий Рассвет, в последний момент не захотел телепортироваться и заявил, что отправится своим ходом, поскольку его присутствие пока требуется в другом месте. Из-за этих хлопот Мелианор не совсем понял, что произошло в посольстве, но ощутил, как упала девятая грань. Он бросил заинтересованный взгляд на рыжую девушку из делегации и вернулся к насущным делам.

– Куда теперь? – спросил княжич у Релианора.

– Во дворец, вас поселят там, – отозвался тот. – Малый королевский прием во второй половине дня.

– Тогда идем.

Проходя мимо Эталиара, Мелианор хлопнул его по плечу и бросил:

– Хватит на брата любоваться! Бери вещи и пошли.

– А может, здесь все-таки есть слуги? – раздался язвительный голос княжны. – Я ценю ваш энтузиазм, но княжеский дом под вьюками…

– Есть, конечно! – спохватился Релианор. – Сейчас позову!

Он дернулся было к лестнице, чтобы не заставлять подниматься пожилого мажордома, но под уничижительным взглядом Лиерии повернул к своим покоям. Не сразу Релио отыскал колокольчик, которым не пользовался ни разу, выскочил на лестницу и заполошно зазвонил. Вскоре в коридоре появился невозмутимый, как всегда, мажордом, успевший, наверное, привыкнуть к выходкам гостей за прошедшее время.

– Добрый день, эрхи ло’Раи! – приветливо улыбнулся посол. – Нет ли у вас носильщиков? Прибыла княжеская семья, нужно отнести их вещи в выделенные во дворце покои.

– Как прикажете, – с достоинством наклонил голову мажордом. – Вещи доставят по назначению.

Вернувшись к княжне, Релианор облегченно сообщил, что все в порядке, вещи отнесут. Лиерия величественно кивнула, вытолкнула вперед смущенного князя и велела ему спускаться вниз, затем взяла под руку Мелианора и пошла следом. Остальные двинулись за ними.

Выйдя из флигеля, княжна удовлетворенно улыбнулась – там выстроился почетный караул. А вот ее младший брат вел себя не лучшим образом – он как-то рассеянно смотрел на отдавших ему честь гвардейцев в роскошной форме и оглядывался по сторонам. Лиерия приблизилась к нему и тихо прошипела:

– Веди себя с достоинством! Ты – князь!

Энелион подобрался и направился между рядами гвардейцев к дворцу.

У входа на крыльцо выстроились два ряда невидимок. В своей черной форме на черных двухвостых карайнах они выглядели великолепно. Об этом легендарном отряде слышали даже в Доре, хотя разговоры о них там ходили дикие. Оказавшись возле невидимок, князь с трудом удержался от того, чтобы не подойти поближе, не то Лиерия потом долго будет высмеивать его за неподобающее поведение.

Энелион поглядывал на дворец, на встречавших делегацию лакеев в ливреях, на застеленную роскошным ковром лестницу, но размышлял совсем о другом. Выйдя из флигеля, он почувствовал, что на окружающей территории что-то не так, какой-то диссонанс, но точнее определить не получалось, мешала суета.

– Добро пожаловать в Игмалион, ваше высочество! – низко поклонился стоявший у лестницы мужчина в шитых золотом широких одеяниях и с толстым посохом в руке, видимо церемониймейстер. – Прошу следовать за мной.

Он начал подниматься по лестнице. Энелион наклонил голову и направился за ним. Следом двигались брат с сестрой, а за ними все остальные.

Покои княжеской семье выделили на втором этаже правого крыла. Комнаты смотрелись роскошно, хотя были выдержаны совсем в ином стиле, чем во дворце дорского императора, где Энелион провел детство, – здесь все было подобрано со вкусом, а у дорцев царила тяга к пышности. Стены, задрапированные бежевым шелком, выгодно оттеняли слегка вычурную, но вполне удобную мебель в красновато-коричневых тонах. Однако, заглянув в спальню, князь покачал головой – на кровати без проблем мог разместиться вповалку десяток человек, вот это как раз напомнило Дор.

Каждому из делегации предоставили отдельные апартаменты, состоящие из трех комнат. Только в покоях князя их было пять. Обустроились быстро, но король ожидал княжескую семью лишь в шесть вечера. Похоже, на Юге каверны часы были более распространены, чем на Севере, и распорядок дня привыкли расписывать по ним. По крайней мере, во многих дворцовых помещениях стояли клепсидры.

Энелион скучал, не зная, чем заняться. Немного посидев, он решил погулять по дворцовому парку, который, как князь успел заметить, был довольно велик и не слишком ухожен.

Телия не спеша шла по дорожке в дикой части парка, поглядывая на давно не работающие фонтаны. Сегодня было на удивление тепло для зимы, сквозь редкие тучи проглядывало солнце, даже ветра почти не ощущалось – изредка легкий порыв взметал распущенные каштановые волосы принцессы. Она недавно вернулась из ежедневной поездки по госпиталям. Занятий с наставницей сегодня не было – Эдна несколько дней назад уехала в Дор. Интересно, зачем?

За прошедшее с момента знакомства с Эванной время Телия немного разобралась в себе. Однако хоть она и делала полезное дело, тоска по театру не отпускала. Ночами девушке снилось, как она выходит на сцену и начинает декламировать монолог Белой Девы.

Особенно тяжело принцессе стало после того, как ее новая фрейлина, Альна, бывшая жена Арена, снова, с подачи самой же Телии, начала петь – голос у той оказался потрясающим. Не очень громкий, но пробирал он до глубины души.

Когда Нир попросил сестру куда-нибудь пристроить недавно прибывшую с Великих Холмов молодую женщину, Телия поначалу не думала брать ее к себе. На первой встрече та не показалась принцессе, она не могла ничего связно изложить или замолкала на полуслове. К тому же от женщины исходил панический страх, что было весьма неприятно для начинающей ведающей. Но, увидев Альну в госпитале, где та заботливо ухаживала за больными и без пререканий делала самую грязную и тяжелую работу, Телия заговорила с ней. Они побеседовали о многом, причем суждения Альны оказались на удивление здравыми, она заставила принцессу о многом задуматься. А поразмыслив, Телия пригласила ее во фрейлины. Та согласилась.

Альна была приветливой и исполнительной, но почти всегда печальной, словно что-то грызло ее изнутри. Телии хотелось как-то помочь девушке, но никак не получалось найти ключик к ее душе. Та охотно говорила на общие темы, но сразу замыкалась, когда кто-то пытался расспросить о ней самой. Единственное, что удалось понять из отрывочных фраз, – Альна сначала была замужем за другим охотником, который погиб при не совсем понятных обстоятельствах.

Однажды принцесса случайно заметила у девушки старый музыкальный инструмент и поинтересовалась, не играет ли та на нем, добавив, что с удовольствием бы послушала. Фрейлина страшно смутилась и сбивчиво пробормотала, что когда-то немного играла, и некоторым даже нравилось, но в последние годы ей больше не хочется петь. Однако Телия настойчиво поощряла Альну к тому, чтобы та сыграла хоть что-нибудь. Девушка в конце концов сдалась и спела вполголоса какую-то короткую балладу. Довольно простая песня так резанула по сердцу, что принцесса на мгновение замерла, с трудом переведя дух. Позже, по просьбе Телии, Альна исполняла что-нибудь еще, и с каждым разом давно похороненные чаяния и надежды вспыхивали с новой силой. Обычные народные песни и древние баллады в исполнении этой девушки выворачивали душу.

Остановившись у низкого раскидистого дерева, не потерявшего полностью листву даже зимой, Телия осторожно погладила пальцем трепещущий на ветру длинный фигурный листок, затем коснулась черной шершавой коры, испещренной трещинками.

– Странное дерево, – раздался чей-то незнакомый мелодичный голос, заставив принцессу вздрогнуть.

Она резко обернулась и увидела невысокого стройного юношу с белыми прямыми волосами ниже плеч. На красивом одухотворенном лице с небольшими четко очерченными губами ярко сияли голубые глаза. Одет незнакомец был в серую меховую куртку и узкие светлые брюки. Судя по общему впечатлению, однозначно аристократ, но Телия людей с такой внешностью в Игмалионе не встречала. Видимо, это кто-то из северного посольства.

– Здравствуйте, – отозвалась принцесса. – А почему странное?

Незнакомец слегка поклонился и пояснил:

– Зима, а на нем зеленые листья.

– Оно из Диких Земель, там зимы вообще не бывает.

– Холодно здесь ему, – сочувственным тоном произнес юноша.

– А вы из северного посольства? – улыбнулась девушка.

Он молча кивнул. Энели и раньше не признавался, что он из княжеского рода, если его не спрашивали напрямую, не желая ставить между собой и собеседником сословные различия.

– Меня зовут Телия, – представилась принцесса.

– А меня – Энели, – ответно улыбнулся северянин, его улыбка была мягкой и обаятельной.

– Никогда не бывала на Севере. Как там у вас живется?

– По-разному. Я сам давно не был на родине, нам приходится жить в Доре, но теперь надеемся, что все наладится.

Странно, но этот незнакомый человек вызвал у Телии желание выговориться, рассказать о том, что ее беспокоит. Девушке казалось, что он выслушает и что-то посоветует, но одновременно она чувствовала себя слегка неловко.

– А чем вы занимаетесь? – поинтересовалась принцесса.

– Вообще-то я люблю танцевать, но сейчас приходится заниматься другими делами… – вздохнул Энели.

– У меня то же самое… – сникла Телия. – Для меня театр – это все, но заниматься им я не могу. Делаю нужное дело, курирую госпитали, но хочется чего-то еще.

– Я когда-то бывал в театре, но в детстве, сейчас уже почти не помню, что это такое, – поднял на нее взгляд юноша. – Хотелось бы увидеть что-нибудь хорошее.

– Советую посмотреть «Проданную любовь», – немного подумав, сказала принцесса. – Этой пьесе больше трехсот лет, но в ней столько всего важного и для нынешнего времени. Только не все актеры способны сыграть ее по-настоящему. Лучше всего, по-моему, сыграла труппа Лорха из веклитского театра. Жаль, что они на зиму в родной город уехали. Наши, столичные, исполняют не так пронзительно.

Энели почему-то вздохнул, потом негромко произнес:

– Есть то, что передается только от сердца к сердцу.

– Наверное, вы правы, – задумчиво посмотрела на него Телия, не ожидавшая от молодого человека столь глубокомысленных слов.

– Без этого нельзя, – покачал головой северянин, – иначе люди забудут, что такое красота, а потом они забудут, ради чего жить. Если в душе не остается ничего прекрасного, то она умирает. Поэтому те, кто могут, обязаны показывать другим, как прекрасен мир. Ради этого стоит жить и не жалко умереть.

– Я никогда не думала о своем увлечении с такой точки зрения… – растерянно сказала принцесса.

– А я думал… – Щеки Энели слегка порозовели. – Когда я танцую, мне кажется, что я обнимаю весь мир…

– Я вам завидую, – опустила голову Телия.

– Да у меня теперь тоже вряд ли получится, – помрачнел северянин. – Но я думаю, что можно попытаться найти выход.

– Я его уже столько лет ищу… – обреченно махнула рукой принцесса. – А все говорят мне, что при моем положении негоже позориться, и так далее.

Энели упер взгляд в землю, и Телии почему-то показалось, что ему кто-то говорил то же самое. Прислушавшись к юноше как ведающая, она поняла, что права. А он, как ни странно, что-то ощутил и удивленно посмотрел на девушку.

– Можно попробовать вместе, – вдруг выпалил северянин.

Но затем погрустнел, его плечи опустились.

– Но мы здесь ненадолго…

– Ничего страшного, – поддержала его порыв Телия. – Вы завтра вечером свободны?

– Пока не знаю, – качнул головой Энели. – А что завтра вечером?

– Премьера новой пьесы, очень интересной, – ответила принцесса. – Да и труппа хороша. В Ночном театре. Я бы могла подождать вас у ворот в своей карете.

– Возможно, кто-то из наших тоже захочет посмотреть…

Колокола на видневшейся вдали башне вдруг зазвонили какую-то простенькую мелодию. Энели насторожился:

– Что это значит?

– Пять часов вечера, – удивленно посмотрела на него принцесса, до сих пор ей казалось, что всем известны сигналы часовых колоколов.

– Пять?.. – поморщился северянин. – Наверное, мне пора…

– Жаль, – огорчилась принцесса. – Если сможете подойти к воротам к восьми вечера завтра, то буду рада вас видеть.

– Я постараюсь, но обещать не могу…

С этими словами Энели откланялся и поспешил по дорожке в направлении дворца.