14. Путь монаха

Свеча тихо потрескивала, иногда вспыхивала ярче, выхватывая из темноты заваленный рукописями и пергаментными свитками большой стол. Вдоль тянулись бесконечные стеллажи с книгами. Чтобы обойти их, понадобилось бы немало времени. За столом сидел сухощавый человек в черной сутане и вязаной кофте, в книгохранилище было не слишком тепло. Он то и дело покашливал в кулак, иногда отпивал глоток из большой, парящей кружки с каким-то напитком – скорее всего, травяным настоем. Желтый узловатый палец следовал за неровными рукописными строками. Закончив читать страницу, человек откидывался на спинку высокого стула и некоторое время размышлял, затем переворачивал страницу. Порой записывал что-то в большую тетрадь, лежащую сбоку.

Отец Теларин тяжело вздохнул. Сколько лет прошло, но добрался все-таки до старых рукописей, запрятанных по приказу архиепископов в самые глубокие подвалы. Раньше он не понимал, почему так случилось. Теперь понял. Вот, значит, как все происходило? Единый, до чего же это глупо и гнусно… И подло. Он поежился. Подозревал, что не все чисто, давно подозревал, но такого не представлял.

Всю свою жизнь отец Теларин посвятил истории империи и элианской Церкви. Еще во времена послушничества ему с приятелем случайно попал в руки обрывок рукописи одного из первых эльдаров. Больше всего будущего монаха поразило, что колдун доживал свой век в монастыре, и никто его оттуда не гнал. Значит, не всегда существовала эта взаимная и никому не нужная ненависть? Он пытался спрашивать у наставников, но за вопросы наказывали, безапелляционно утверждая, что магия – зло. Причем – абсолютное. Только вот почему, так никто и не сказал.

После того, как древнюю рукопись сожгли, друг Теларина бежал из монастыря, а он сам понял, что должен узнать правду. Обязан. Любой ценой. Путь для этого был только один – получить доступ к древним книгам и писаниям отцов-основателей святой Церкви. Но в главные книгохранилища допускали только архивариусов и епископов, больше никого. До епископа Теларин дорасти не рассчитывал, да и не хотел притворяться фанатиком, вот и стал архивариусом. Долгое время он покорно выполнял указания старших, изредка добывая толику нужной информации. Приходилось быть очень осторожным, ни словом, ни жестом не выдавая своих сомнений. Его старательность со временем заметили, и десять лет назад трудолюбивый монах был назначен старшим библиотекарем тарсидарского епископата, для чего ему пришлось пройти рукоположение и стать священником.

Свежеиспеченный святой отец не спешил, тем более что первое время за ним внимательно наблюдали. Неудивительно, ведь в книгохранилище епископата хранилось множество еретических писаний, пророчеств и легенд. Однако через месяц, убедившись, что перед ними самый обычный помешавшийся на книгах монах, каковых сидело по бесчисленным монастырям множество, отца Теларина оставили в покое, посчитав безобидным. Тогда-то он и начал свой поиск. Внимательно вчитывался в каждый найденный документ и думал, думал, думал. Потом в самом глубоком подвале совершенно случайно обнаружил святые книги Единого и писания пророков. Почему-то они находились среди еретических рукописей, и отец Теларин решил сравнить их с нынешними. Вот тут-то ему и стало по-настоящему страшно. Разница оказалась огромной.

За последние триста лет элианская Церковь полностью изменилась, превратившись в свою противоположность. Чем глубже архивариус погружался в древние документы, тем более ему становилось ясно, как медленно и незаметно подменялись чужими прежние догматы веры. Как вместо доброты и всепонимания священники начинали нести людям ненависть и нетерпимость. Что же это происходит? Ведь триста лет назад Церковь покровительствовала наукам и искусствам, содержала госпитали, целила души человеческие, а не призывала жечь и побивать камнями всех, кто не похож на большинство.

Эта ночь поставила последнюю точку в его изысканиях, именно сегодня удалось обнаружить тайную переписку первосвященников карвенской и элианской Церквей времен императора Нерата II. Странно, что столь компрометирующие материалы не уничтожили. Если об этих письмах узнают в монастырях, неизбежен церковный раскол, монахи все еще искренне верят в Единого, а не стремятся заполучить как можно больше власти.

Внезапно пол заскрипел под чьими-то тяжелыми шагами. Отец Теларин вскинулся и попытался прикрыть лежащий перед ним свиток другими. Кого это дорхот принес сюда посреди ночи?

К столу подошла темная фигура в плаще, напоминающем рясу. Архивариус уставился на нее затравленным взглядом и не сразу заметил, что из-под капюшона на него смотрит не человеческое лицо, а туманная маска. Кто это? Неужели? Да нет, невозможно, магам нет доступа в книгохранилища Церкви. Нет и никогда не было! Но, несмотря на это, перед столом стоял император собственной персоной.

– Ваше величество… – растерянно пробормотал архивариус.

– Добрый вечер, – кивнул тот. – Значит, это вы сейчас здесь старшим библиотекарем? Хорошо, давно хотел поговорить со здравомыслящим священником. Надеюсь, вы не изменились за эти годы.

– Мы были знакомы? – удивился отец Теларин.

– Когда-то очень давно были, – согласился его величество, осторожно сдвигая рукописи с края стола и усаживаясь на угол.

Архивариуса передернуло. Точно так же когда-то, еще во времена послушничества, к нему в келью врывался единственный друг, Марни, и садился на угол стола, сдвинув в сторону все, что там было. Его величество поставил одну ногу на столешницу и оперся о колено подбородком. Отцу Теларину стало совсем не по себе. Опять знакомая поза, никто больше так не сидел. Только… Но нет, разве это возможно? Император вертел в пальцах какую-то палочку и продолжал молча рассматривать архивариуса. И это знакомо. Единый, да что же это такое? Наваждение? Дорхотово искушение? Не хочешь ли ты сказать, что?..

– Марни, это ты? – глухо спросил он.

– Признал, хмырь ученый! – рассмеялся его величество. – Я, конечно.

– Но ты… Ты действительно император?!

– Увы. Врагу этой гнусной судьбы не пожелаю. Наверное, лучше бы я в монастыре остался. Устал, сил давно нет, а надо тянуть, некому больше.

– Не понимаю… – растерянно протянул отец Теларин. – Как мог сбежавший послушник стать императором?!

– А как в Элиане императорами становятся? – Маран пожал плечами. – Прежний на меня внимание какого-то дорхота обратил. Перед смертью вызвал и вывалил на меня эту сучью ношу. Тащи, мол, ослик, и рта не разевай. Чтоб ему в гробу перевернуться, заразе!

– Не ругайся, – поморщился архивариус. – Ничуть не изменился, даже словечки те же. Императорство тебе на пользу не пошло.

– А ты все такой же зануда! – весело хмыкнул его величество, доставая из воздуха большую кружку. – Эль будешь?

– Можно. – Отец Теларин мягко улыбнулся, вспоминая юношеские выходки. – Помнишь, как настоятель нас за поход в кабак выдрал?

– Такое не забудешь. – Император поежился. – Еще и солью, скотина, задницы посыпал. Я месяц сидеть не мог.

– Слушай, раз уж я тебя узнал, может, снимешь маску? Неприятно как-то туман вместо лица видеть.

– Ладно. Только, извини уж, наложу на тебя одно заклятие, после него ты не сможешь выдать меня даже под пыткой. Многие дорого бы дали, чтобы узнать, кто я такой.

– А прежде всего вот эти, – потыкал пальцем в потолок отец Теларин. – Поэтому накладывай, не страшно.

– Не любишь, вижу, начальство?

– За что их любить? – скривился архивариус. – А то ты не знаешь, кто в епископы, а, тем более, в архиепископы выбивается.

– Знаю, – зло махнул рукой Маран. – Очень хорошо знаю. Подонки. А от того, что узнал недавно, мне совсем не по себе. Потому и начал искать в Церкви здоровую, не сгнившую еще сердцевину.

Он откинул капюшон, туман растаял, и взгляду отца Теларина предстало мясистое лицо типичного уроженца южных провинций империи. Черные волосы с густой проседью и короткая бородка. Ироничные серые глаза с прищуром.

Теларин вздохнул. Узнать можно, хоть и с трудом. Впрочем, им обоим давно за пятьдесят, никак не мальчишки.

По губам его величества скользнула грустная улыбка. Он тоже не сразу узнал Теларина, хотя и знал о его судьбе. Желтый, худой, похож на нахохлившегося ворона. Щеки впалые, наверное, как и прежде, частенько забывает поесть, увлекшись какой-нибудь книгой. Каштановые когда-то волосы почти совсем седые. Слезящиеся, выцветшие глаза наполнены неизбывной тоской. По чему, интересно? Занимается ведь тем, чем всегда хотел заниматься. С чего ему тосковать? Маран почти неслышно вздохнул, доставая коротким заклинанием из подвалов Замка Призраков еще одну кружку свежего эля. Кажется, дня два назад только бочку поставили.

Друзья чокнулись и отпили по глотку холодного напитка. Отец Теларин закатил глаза и восторженно почмокал губами – такого эля пить ему еще не доводилось.

– Это где же такое чудо варят? – спросил он, с удивлением глядя на кружку в своих руках.

– Да в одном из моих замков, – отмахнулся император. – Бываю там, конечно, редко, некогда мне по замкам рассиживаться, но лучшего эля и в самом деле не встречал, вот и насобачился таскать прямо из подвалов. После этого трактирный пить, что помои хлебать. Веркит, повар тамошний, давно о моей привычке знает и ничуть не удивляется опустошению бочек, но ругается страшно.

– На тебя? – недоверчиво покосился на старого друга священник. – Ты же император.

– Император, – подтвердил ехидно ухмыляющийся Маран. – Но кухня и подвалы – царство повара, он оттуда любого может поганой метлой гнать, в том числе и меня. Вежливостью Веркит никогда не отличался, так обложит, что заслушаешься, зато мастер редкий. Но строг, строг.

Представив себе, как повар гоняет метлой императора, Теларин рассмеялся сухим, дребезжащим смехом, быстро перешедшим в сухой кашель. Его звук сильно не понравился Марану. Уж не чахотка ли? Годы и годы проведенные в сырых подвалах дают о себе знать, похоже. Надо посмотреть самому, благо целителем его величество был получше многих дипломированных магов Академии. Он незаметно раскрутил диагностическое заклятие и выпустил его на священника. Тот ничего не понял и продолжил с удовольствием пить эль. Друзья вспоминали смешные случаи времен послушничества и часто смеялись. Через несколько минут заклятие вернулось, сообщив императору, что он был прав, и у Теларина начинается скоротечная чахотка. Худо. Придется срочно принимать меры. Но не беда, вовремя заметил, это главное.

– Странно, но ведь маги не могут проникать в книгохранилища Церкви, – снова поднял глаза на Марана священник. – Так испокон веков было. Как же ты здесь оказался?

– Не могут? – иронично приподнял брови император. – Уже могут. Святые отцы нарушили договоренность, они объявили войну империи и лично мне. После этого все старые договоренности стали недействительны. Даже эта, хоть ее и закрепил своим заклинанием Элиан Завоеватель. Но заклинание перестало действовать после предательства архиепископов. Я решил проверить так ли это и легко переместился сюда. А раньше как в стену упирался.

– Объявили войну империи? – удивленно переспросил Теларин. – Что ты имеешь в виду?

– То и имею. – Маран нервно дернул щекой. – Вот, почитай. Сам поймешь.

Он положил перед священником аккуратную серую тетрадь, исписанную ровным, красивым почерком до последней страницы. Тот удивленно посмотрел на его величество, но принялся за чтение. После первых же двух страниц отец Теларин схватился за сердце. Он неверяще взглянул на грустного императора, но тот предпочел промолчать, только головой покачал. Священник передернул плечами и продолжил читать. Чтобы добраться до конца, ему понадобилось не меньше получаса. Дочитав, он долго сидел, упершись взглядом в стол. Не мог сразу поверить в такое, просто не мог. Хотя все это прекрасно накладывалось на результаты его собственных изысканий. Очень похоже на правду. Именно таким и мог оказаться результат великого предательства, задуманного архиепископами больше двухсот лет назад.

– Откуда это? – глухо спросил Теларин.

– Разговорили одну целестинскую сволочь, – неохотно ответил император. – Все это записано с его слов.

– Уж не приора ли тарсидарского монастыря целестинцев? – прищурился священник. – Епископы уже с ног сбились, его разыскивая. Переполох в епископате знатный поднялся.

– Пусть ищут, – зло ухмыльнулся Маран. – Зарыли паскуду без покаяния, как последнюю собаку.

– Грех это… – поежился Теларин. – Хоть и сволочью он был изрядной, все равно грех.

– Знаю, – мрачно буркнул император. – На мне тот грех. Только иначе никак. И не только его резать придется. Сам читал, что происходит. Нам что, заранее лапки сложить и сдаться? Не дождутся! Пусть меня за это ад ждет, но не допущу.

– А он не солгал?

– Не мог он лгать в том состоянии, – поморщился император. – С ним эльф работал, своими способами, вообще в куклу превратил. Страшноватое зрелище, если честно. Зомби, а не человек. Убить его после этого милосердием было. Хотя я предпочел бы, чтобы все это ложью оказалось. Только вот, увы…

– Ясно. – Священник сцепил руки в замок и подпер ими подбородок.

– Не понимаю, что им неймется… Зачем нужно разжигать ненависть?

– А вот это, похоже, я могу тебе объяснить. Сегодня только нашел переписку между первосвященниками нашей и карвенской Церквей времен царствования Нерата II. Не могу понять, зачем этому императору понадобилось толкать наших первосвященников в объятия фанатиков? Он ведь такое творил, что…

– Эх, Нерат, Нерат… – досадливо стукнул кулаком об ладонь Маран. – Что же ты, идиота кусок, натворил? Пусть с тобой поступили несправедливо, но разве трудно было понять, что не все сволочи? Эх…

– Несправедливо? – удивленно приподнял брови Теларин.

– Я не первый император из бывших послушников, – снова вздохнул его величество. – Нерат – тоже такой. Там очень грязная история вышла. Подлая история, не хочу даже рассказывать, противно. Парень чудом выжил после всего, стал калекой и затаил ненависть. А получив власть, начал давить Церковь, не задумываясь о том, кто прав, а кто виноват. Идиот!

– Вот с него все и началось, – тоже вздохнул священник. – Карвенские первосвященники прекрасно поняли, что происходит в империи, и своего не упустили, начав постепенно приручать обиженных произволом императора епископов и архиепископов. Потом добрались и до первосвященника. У них все вышло, Марни. Даже основные догматы нашей веры подменены чужими.

– Основные догматы? – нахмурился тот. – Ты уверен?

– Чтобы понять это, нужно быть очень хорошим теологом и знать на память Писание, – горько усмехнулся Теларин. – Я случайно нашел Святое Писание трехсотлетней давности среди еретических книг. Решил сравнить. Знаешь, так страшно мне никогда до того не бывало. Все проделано мастерски, очень умно, очень тонко. В одном месте слово вставлено, в другом убрано, в третьем запятая не там поставлена. А смысл из-за этого меняется кардинально.

– Твари поганые! – взвился император. – Мразь! Подонки!

– Тише! – поморщился священник. – Еще придет на шум кто-нибудь, только свидетелей нам и не хватало.

– Ты прав, извини. – Маран нервно передернул плечами. – И что же теперь делать? Ты только усугубил мою тревогу. Надо искать честных священников и передавать им власть в Церкви, но где их искать?

– По небольшим монастырям. – Теларин криво усмехнулся. – Там многие – искренне верующие. И не фанатики, хотя и таких хватает, а думающие люди. Да и по маленьким приходам много настоящих святых отцов сидят, которые людские души целят, а не власти и благ для себя добиваются. Только…

– Что?

– Если все это станет известно, неизбежен раскол Церкви. Фанатики охотно пойдут за епископами. Они ведь, что стадо баранов, куда козла впереди понесет, туда и они.

– Этого, боюсь, и в самом деле не избежать, – задумчиво покачал головой император. – Пока я не знал всего, я мог щадить. Сейчас щадить предателей я права больше не имею, или сюда придет Карвен и разрушит нашу жизнь, превратив ее в подобие ада, царящего в их стране. Не допущу!

– Ты прав, этого допускать нельзя. – Теларин обреченно вздохнул. – Но, может, обойтись без крови?

– Как? – Маран удивленно покосился на него. – Подскажи, буду благодарен. Мне вовсе не хочется прослыть кровавым тираном.

– Увы мне, не знаю… – развел руками священник. – Но подумаю. Надеюсь, все-таки получится. Не хотелось бы, чтобы всякую сволочь, как во времена Нерата, потом святыми мучениками объявляли.

– Да уж, – брезгливо поморщился император. – Только таких святых, как нынешние епископы, нам и не доставало. Полные штаны счастья.

– Да уж… – захихикал Теларин. – Представить только свинообразного епископа Шерамона в святых. Со смеху подохнуть можно, особенно если вспомнить его пристрастие к маленьким девочкам.

– Девочкам? – нахмурился Маран.

– Да, их привозят ему тайно, а потом продают на нартагальские корабли, чтобы не проболтались. Знаешь, Марни, я что-то не понимаю. Неужели твои таможенные службы не могут обыскивать работорговцев как следует? Они ведь часто из тарсидарского порта с полными трюмами детей уходят. Наших, элианских детей…

– Откуда информация?

– Да так… – развел руками священник. – Слухи, в основном. К тому же меня в епископате своим считают, десять лет как-никак здесь, о многом при мне говорят не стесняясь. Могу даже сказать, кто работорговлю курирует. Некто епископ Дориат.

– Дориат, говоришь? – Император прищурился, из его глаз сочилась тяжелая, явственно ощутимая ненависть. – Вот за это спасибо, дружище. Такого прощать нельзя. Единый Создатель, и это священники?!

– Мне давно тошно смотреть на все это. – Теларин помрачнел. – Клоака какая-то. Почему-то в епископы только сволочь и лезет. Молчу, потому что иначе сожрут. Очень рад, если смогу помочь хоть от самой гнусной накипи Мать-Церковь очистить.

– Этого мало. – Император усмехнулся одними глазами, доставая из воздуха еще две кружки эля, пустые просто исчезли. – Боюсь, придется тебе неподъемную ношу на себя взваливать.

– Это какую же? – искренне удивился архивариус.

– Тиару первосвященника.

Теларин едва не выронил кружку. Затем покрутил пальцем у виска, сообщая его величеству, что думает по поводу этой безумной идеи. Тот иронично и одновременно грустно смотрел на старого друга, а в глазах читалось: «Так некому ведь больше…» Священник зажмурился и потряс головой. Однако понимал, что если придется, то возьмется и будет тянуть, проклиная ношу каждый день. Никогда не хотел власти, считал ее только обузой и величайшей ответственностью перед лицом Создателя. Не слишком ли многого хочет император от скромного библиотекаря? Вразуми, Единый. Подскажи…