Глава 2
Пьета
Полюбоваться на Сантеру собрались весьма интересные личности. Если они являлись тем самым великим Советом инкантаторов, то остальных магов можно было только пожалеть.
Уютную комнату освещали сотни восковых свечей. Вокруг круглого низкого столика в высоких креслах сидели двое магов. Нет, трое. Последнего трудно заметить из-за его небольших размеров.
На руках у роскошной шатенки, облаченной в богато расшитое платье с глубоким декольте, полулежал бородатый младенец с сигарой во рту. Подле них, покачивая золотистую жидкость в бокале, расположился немолодой мужчина с родимым пятном на правой щеке. Они тихо переговаривались между собой.
Еще двое инкантаторов стояли у стены. Когда Сантера вошла, одинаковые лопоухие физиономии с выпученными жабьими глазками повернулись в ее сторону. Эти маги были идентичны, словно два волоска с одной головы: худые, невысокие, с плохой кожей, облаченные в одинаковые яркие балахоны.
Складывалось впечатление, что они всячески подчеркивали свою схожесть, чтобы никто не мог их различить.
– Вот и новая зверюшка. Как и говорил наш добрый друг, Вечный Странник, – негромко сказал мужчина с пятном, отпив из бокала и довольно чмокнув губами. Шатенка чуть наклонила голову, укоризненно поглядывая на собеседника:
– Как невежливо, Леджер. Девушка может подумать, что мы ей не рады.
Сантеру наградили заботливой улыбкой.
– Твое имя, милая?
– Лиз, – уже во второй раз буркнула ведьма, глядя в пол, всем видом показывая, что ей неловко здесь находиться.
– Меня зовут Розмари Коум. Этот грубый тип – Леджер Дезире. Близнецы – Юлали и Юнали Еуген.
– Про меня не забудь, карга старая, – возмутился младенец, выпуская ноздрями струю багрового дыма.
Розмари вздохнула, сетуя на невоспитанность своей «ноши», и терпеливо закончила:
– А это Жиральд.
– Для крошек с такой сладкой задницей просто Жиль. – И крохотный инкантатор двусмысленно подмигнул Сантере. Она выдавила слабую улыбку, надеясь лишь на то, что в этот момент никто не станет читать ее мысли.
– У Жиральда странное чувство юмора. Не обижайся на него, – попросила шатенка, щипнув младенца за заросшую длинным седым волосом щеку. – Он стал так шутить после неудачного опыта омоложения.
– А что мне еще остается?! – возмутился Жиль. – С этим телом я способен заинтересовать прекрасных дам лишь длиной моей курительной трубки!
Ведьма внезапно поняла, что ее так смущало. Едва уловимый запах старости и пыли, витавший в воздухе. Такой же, как и у ветхих книг, пролежавших многие годы в гробницах. Собравшиеся здесь люди, похоже, давно отпраздновали свое столетие.
– Мы – нынешний Совет Власти. – Леджер наконец поднял на нее тяжелый взгляд. – И нам требуются люди или те, кто похож на них внешне, чтобы держать связь с наружным миром. Мы ведь не выходим в большие города, поскольку там развешана сеть Магх. Нет-а. Да ты и сама знаешь о ней.
Магх. Нет-ом называли прибор, якобы способный вычислять среди обычных людей обладателей Искры. Как человеческим ученым удалось собрать эту штуку полвека назад, никто так и не понял, но за подобную предосторожность жителям Дайона приходилось платить дополнительные налоги. Понятное дело, особой радости ни у кого это не вызывало. Ни у магов, ни у людей.
– У нас сейчас освободилось место хранителя пути. Ты видела озеро?
– Да, благородный господин.
Леджер едва заметно улыбнулся. Такое обращение пришлось ему по нраву.
– Будешь жить в Пьете, в квартире, связанной с нашим убежищем. Следить за тем, кто выходит и приходит обратно. Чистить зеркало и охранять его от повреждений. Но главное, чтобы про него не узнали чистопородные. Это понятно?
Сантера кивнула. Про чистопородных в докладе ничего не было сказано, но она разузнает о них позже.
– В свободное время занимайся чем хочешь. Людей к себе водить нельзя, особенно мужчин, даже если они поклянутся в вечной любви. Денег тебе дадут ровно столько, сколько нужно, чтобы не падать в обморок от голода. Если потребуешься кому-нибудь из нас, за тобой пошлют. Ступай.
– Постойте! – Розмари вскочила на ноги, чуть не сбросив бородатого карлика с колен. – Леджер, ты как всегда торопишься избавиться от бедной человечки! Девочка, может, расскажешь, что ты умеешь и как здесь оказалась? А то наш загадочный Странник не слишком разговорчив.
– Я… – Она сделала вид, что собирается с мыслями. – Я родилась у истока реки Клер, в деревушке под названием Эфет. В шестнадцать лет первый раз ограбила проезжающий мимо обоз. С тех пор преуспела в воровском деле, а также в мошенничестве. Меня давно разыскивают несколько влиятельных людей, и поэтому, когда Странник предложил перейти на сторону победителей, я не раздумывая согласилась.
– Сторону победителей? – Господин Дезире иронично выгнул бровь.
– Он считает, что вы можете вернуть себе власть над материком. А значит выгоднее быть за инкантаторов.
Все, кто находился в комнате, громогласно расхохотались. Леджер демонстративно смахнул слезу из уголка глаз:
– Вот за что люблю простолюдинов, так это за честность. Твоя откровенность заслуживает похвалы. Но пока старый козел Матис у власти, мы не будем ничего предпринимать. Можешь так и сказать Вечному Страннику.
Услышав слово «козел», близнецы вновь визгливо рассмеялись. Сантере начало казаться, что они слегка не в себе.
– А как он тебя нашел? – снова полюбопытствовала Розмари.
– Не знаю. Просто нашел, и я стала ему служить.
Самое смешное, что почти так и было. Но Совету инкантаторов этого знать не обязательно.
Ленджер задумчиво кивнул, будто соглашаясь с каким-то внутренним монологом, и указал на дверь.
– Было занятно. Теперь уходи. Тебе все покажут и объяснят.
– Пока-пока, сладкая попка! – гаркнул ей вслед Жиральд, дергая свою сиделку за роскошные блестящие локоны.
Снаружи Сантеру уже ждали. Вновь пришлось заходить в скоростной магический лифт, подниматься к озеру и проходить через широкое простое зеркало, оказавшееся единственным без рамы.
Один шаг, и она очутилась в просторной, плохо освещенной ванной комнате. Вдоль желтоватой меловой стены тянулись трубы – десяток гудящих медных цилиндров, являющихся венами и артериями жилого дома. Сейчас их покрывал слой пыли и паутины, где обосновалось семейство пауков, пугливо разбежавшихся при звуке шагов.
В углу, занимая почти половину комнаты, расположилась роскошная ванна на когтистых лапах. При желании в ней могли поместиться человека четыре. Правда, одна из опор-лап потеряла палец и треснула, а по краям цвет сменился на болотно-зеленый, но Сантера все равно была очарована.
С остальными комнатами все было по-другому. Везде грязь и запустение, минимум мебели, крохотная спальня с прогнившим матрасом, кухонька, по которой без страха передвигались армии тараканов. Последним осмотру подвергся зал. На стене картина, изображающая аиста, у стены раскладное кресло, в углу нечто, покрытое кружевами паутины. Вроде телевизора, только конусообразной формы.
Ведьма смахнула с сиденья кресла белесые крошки побелки и присела, прикидывая масштаб работы. Этой квартире требовалась генеральная уборка, и как можно скорее. Затем следует сходить в ближайший книжный магазин и купить учебник истории и несколько газет. Ей выдали пару сотен лонгов – местной валюты, на еду и книги должно хватить.
А дальше…
Сантера откинулась, прикрыла глаза. В последнее время она стала слишком серьезно относиться к работе на Нуара. Главная цель – убедиться, что в этом мире тоже есть ведьмы, и, возможно, найти Продавшуюся, создавшую их. Разговор в Коста-Мор доказывал, что они могут оставаться в полюбившихся мирах. А значит, есть шанс поймать такую тварь и вынудить ее показать дорогу в Безликий мир.
Но если тут не будет и намека на присутствие пешек Тьмы? Что тогда делать? Когда Продавшуюся убивают, все клейменные ею освобождаются. И то, с какой легкостью Сантера убила Короля ведьм, вполне могло оказаться случайностью. Недооценишь врага, а потом собирай выбитые зубы сломанными руками.
За окном раздался звон разбитого стекла и звучный мужской голос тотчас помянул всех известных богов, которые умудрились создать столь криворуких работников. Вырвавшись из плена размышлений, заинтересованная Сантера встала, вышла на балкон и чуть не утратила дар речи.
Прямо под окнами плескалась вода. На другом берегу теснились такие же трехэтажные домишки, частично разукрашенные у кромки воды мохнатыми водорослями. Высунувшись по пояс, разглядела выгнутый дугой мост, соединявший два берега. Мимо неторопливо проплыла баржа, груженная товаром и морепродуктами.
– Занятный вид. Ради такого можно и бардак простить, – прошептала она, забыв о холоде.
Хмурое небо гоняло тяжелые облака, скоро должен был начаться дождь. Сантера уже собиралась уйти в уютное тепло квартиры, как в лицо ей ударило порывом ветра с каплями дождя и на перила спикировала крупная птица с длинным заостренным клювом.
Сантера посмотрела на птицу, птица посмотрела на Сантеру. Борьба взглядов длилась недолго. Решив рискнуть, ведьма потянулась к нежданной гостье, желая ненадолго ее приручить. Но та глухо вскрикнула и снова взмыла в холодную серую высь.
– Вот задница, – огорченно пробормотала Сантера, провожая птицу взглядом.
В последнее время способность влиять на братьев наших меньших стала сходить на нет. И сколько бы девушка ни тренировалась на крупных зубастых особях, повторить свой цирковой подвиг ей так и не удалось.
И как в тот раз получилось сломить волю такого большого хищника? Может, решающим фактором являлась временная потеря памяти? Хотя все это выглядело весьма заманчивым, повторять эксперимент не особо хотелось. Даже если взамен получится обрести власть над примитивнейшими созданиями Спирали.
Остаток дня ведьма провела за уборкой, отчаянно сражаясь с тараканьими полчищами. Скинув тяжелую юбку и накидку, оставшись в одной рубашке и черных шелковых чулках, сгребала мусор в кучки, мыла пол, окна, потом драила ванну. Вопреки всем приметам сняла с медных труб паутину, выгнав хранителей углов с их законной территории.
Лишь когда с работой было закончено, смогла облегченно вздохнуть. За окном стемнело, дул сильный ветер, от которого дребезжали стекла. Пора было ложиться спать.
За последний год Сантера сумела-таки выработать у себя привычку таскать в рюкзаке запасную одежду и теперь быстро переоделась в ночную сорочку, купленную в другом мире. Конечно, это являлось серьезным нарушением правил, но кто здесь станет к ней присматриваться?
Воткнув в спинку кровати стилет, она повернулась на другой бок и положила под щеку ладони. Где-то рядом громко хлопнула дверь. Почти задремавшая девушка не сразу поняла, что это в соседней квартире.
Стены в доме оказались картонными.
– Где ты шлялся, пьянь?! – прокричал визгливый женский голос.
– Замолкни! Твое дело жрать готовить. И уйди уже с дороги, я харю твою видеть не могу… тошнит меня, – невнятно заключил только что пришедший, глухо врезавшись в смежную со спальней Сантеры стену. Кровать слегка подпрыгнула, и девушка боднула затылком изголовье.
– Да тебя от всего тошнит! Может, прибавления ждать?! А кто тогда отец…
– Ах ты скотина! Не пачкай ковер! Хочешь ссать – иди на улицу!
– Пошла ты…
Больше вытерпеть Сантера не смогла. Встав в полный рост и набрав полную грудь воздуха, она разразилась страстной тирадой, которой позавидовали бы иные портовые грузчики, опытные мореплаватели и не менее опытные дешевые кабацкие шлюхи.
К окончанию речи про недалеких людишек, которым не следовало рождаться на белый свет, дабы окружающих не выворачивало от восторга и умиления на дорогой паркет, притих весь дом. На соседнем берегу даже замолкли бродячие коты.
– Вот так вот, – хрипло, но гордо окончила ведьма, воздев к потрескавшемуся потолку палец, а после упав без сил на жалобно скрипнувшую кровать.
Неприятно, когда тебя будят среди ночи. А когда это делает высокий незнакомец в длинном плаще, скрывающий лицо под капюшоном, – неприятно вдвойне.
Сантера, разбуженная чьим-то шарканьем, недолго лежала с закрытыми глазами, раздумывая, успеет ли она вытащить из спинки крепко вбитый туда стилет. Затем послышался удивленный шепот:
– Что за дела?.. Мы так не договаривались… Хм, а ножки-то ничего.
Последняя фраза заставила ведьму недовольно поморщиться и приподняться над подушкой.
Пришлось сощуриться, чтобы разглядеть незваного гостя. Он – устрашающая высокая фигура, едва различимый в темной комнате сгусток мрака, стоял в дверном проеме, скрестив на груди руки.
– Заорешь – сверну шею, – прошипел незнакомец, заметив, что она проснулась.
Его слова, как ни странно, принесли облегчение.
– Если ты грабитель, то сегодня не твой день. Ничего ценного у меня нет, – сказала Сантера, делая задумчивое лицо. – А если насильник – могу только посочувствовать. Видишь пятна на стене? Еще совсем недавно там висела коллекция мужских достоинств. Каждое я срезала лично.
– Какая жалкая ложь… Еще вчера эта квартира пустовала.
Он быстро сунул руку под плащ и приблизился к кровати. В ту же секунду рукоять стилета оказалась в ладони Сантеры.
Лезвие же так и осталось торчать из резной деревянной спинки.
– Стой где стоишь, – приказала ведьма, не сразу заметив случившуюся оплошность. Лишь разглядев широкую ухмылку незнакомца, даже в темноте сверкающую частоколом острых зубов, она додумалась скосить глаза на свое оружие: – Вот же халтура! Нормальный нож дать пожадничали!
– Нехорошо, – издевательское цоканье языком. – Холодное оружие, как искусство. Оно требует тщательного ухода, заботы и внимания. Иначе когда-нибудь твой клинок может подвести тебя. Например, как сейчас.
Пола плаща сдвинулась в сторону, в лунном свете холодным огнем блеснула сталь. Сантера почти ощутила, как широкий мясницкий нож с тихим свистом врезается ей в горло.
– Жаль, конечно. Такая молодая и такая аппетитная…
Не позволив ему договорить, ведьма подскочила и хорошенько врезала врагу подушкой по уху. Он отступил на шаг, потрясенно тряся головой, а Сантера тем временем уже переместилась на пол. Теперь их разделяла кровать.
Мужчина посмотрел ей в глаза и молча погрозил указательным пальцем:
– Нехорошо.
– Нехорошо убивать красивых девушек. Нехорошо и заезженно.
Он едва заметно переместился вбок, стараясь обойти преграду и не наделать при этом много шума:
– Что поделать, работа такая… Ты только не кричи.
– Моя квартира – что хочу, то и делаю! – Сантера прикинула, можно ли использовать свои способности в тесном помещении, но почти сразу отмела эту идею. Легче пожар устроить, чем успокоить этого ненормального.
И как он сюда проник – дверь ведь оставалась закрыта?
И тут ее осенило:
– Меня сюда послал Совет Власти!
Незнакомец замер. Поднял ладонь, прося дать ему время на раздумья:
– Совет?
– Именно так, – бойко ответила она.
Он с досадой хлопнул себя по колену, уселся на жалобно скрипнувшую кровать и громко хмыкнул:
– Совет! Ну надо же! Вот же забывчивая мерзавка! Лицемерная дря… А этого ты не слышала. Забудь вообще все, что я говорил, – меня просто не снабдили нужной информацией.
– Какой информацией? Можно поподробнее?
– Значит, это тебя старые пердуны из Совета назначили хранительницей пути? – Ее вопрос внаглую проигнорировали. – В смысле, ты теперь проход сторожишь?
– Ага. Гав-гав!
– Одобряю их выбор – нам всегда требуется свежая кровь.
– А ты, значит, из Убежища. – Сантера посмотрела на нахала, вольготно развалившегося на ее постели. Тот ей подмигнул. – И что же потребовалось инкантаторам в столь поздний час в этом городе?
– Это не твое дело, песик. И постарайся больше никогда не задавать жителям нашей клоаки подобные вопросы. Иначе твое миленькое тельце обнаружат где-нибудь на дне Ецкого канала.
Отвечал он без гнева, даже с некоторой симпатией, разглядывая слегка светящимися глазами кружевные узоры на ее сорочке. Однако понятно, что один из цепных чудовищ Совета совершенно серьезен. И если потребуется, он собственноручно осуществит угрозу. С большим удовольствием.
– Какая забота. Я польщена!
– Можешь отплатить прямо сейчас. – Ухмылка стала еще шире и наглее. – Уверяю, все останутся довольны.
– По-моему, ты куда-то спешил? – напомнила Сантера, соображая, чем его еще можно стукнуть.
– И то верно. Ты меня не видела, усекла, Зеленоглазка?
– Кто? – хмуро переспросила она.
– Ты, ты. Целую. Еще поболтаем.
Он поднялся, пряча нож в складках плаща, и неспешно направился обратно в ванную.
– Эй, а приходил-то чего?
– Говорю же, голову оторву. Что за женщины пошли! Любопытство стирает последние остатки благоразумия, – сокрушенно проворчал таинственный гость, потирая капюшон в том месте, где должен был располагаться затылок. – Меня называют Призраком. Запомнишь, Зеленоглазка?
– Я – Лиз. И в следующий раз, дорогое паранормальное явление, оповещай заранее о своем приходе. Желательно за неделю!
– Обязательно, госпожа. – Он шутливо поклонился и исчез во мраке. Раздалось тихое чмоканье, означающее, что Призрак прошел сквозь зеркало.
– Ходят тут всякие, – устало проворчала Сантера, приглаживая волосы и вновь опуская голову на подушки. Сил не осталось. Этот холодный, промозглый и неуютный мир высосал их до последней капли.
Беззубый капкан сна снова распахнул душные объятия. Последней связной мыслью было: «И как он в темноте разглядел, какого цвета у меня глаза?»
Разбудили девушку звуки ожившей утренней Пьеты. Ощутив легкий голод, ведьма переоделась, захватила мешочек с деньгами, выданными Советом, и вышла из дома. Город, где ей предстояло жить, оказался портовым и стоял практически на воде. Большая его часть – так называемые старые кварталы – постепенно погружалась в океан.
Улицы старой Пьеты были узкими и неуютными, люди больше передвигались по мутным водам каналов, которых насчитывалось около полусотни. Воздух тут пах солью и плесенью; жили в этом районе по большей части бедняки и разный темный люд, с которым не стоило встречаться ночью при полном кошельке.
Выйдя на берег, Сантера недолго разглядывала хмурый горизонт. К ногам скользнула волна, неся с собой обрывки водорослей и пробку от чьей-то бутылки. Вдалеке утробно гудел остроносый корабль, из труб которого, сливаясь с серым небом, валил тяжелый густой дым.
На соседнем берегу уместилась покосившаяся от старости фабрика, и можно было лишь порадоваться тому факту, что жилье досталось не в одной из промышленных зон города. Вонь стояла ужасная.
А всего век назад ничего этого не существовало. Освободившись от магии, люди действительно стремительно и неустанно развивались. Желания жить хорошо, даже если другим будет плохо, у них не отнять.
Осмотрев пустынный пляж, спугнув пару красноносых мужчин в потертой одежде рабочих, копавшихся в серо-желтом песке, она повернула назад. Стоило найти бакалейную лавку или то, что ее заменяло в этом мире, чтобы купить еды. А затем найти хоть одну лавку, торговавшую книгами.
За проезд на лодке пришлось отдать целый лонг (жуликоватого вида парень пообещал доставить ее к центральному рынку за пару минут) и терпеть соседство сильно пахнущего старика с бородавкой на носу. Над головой изредка проносились уже знакомые крупные белые птицы, одна из них даже успела осчастливить соседа ведьмы. Хотя он, похоже, не заметил неприятного сюрприза – из-под дырявой шляпы доносился могучий храп.
И все же, за вычетом холода и сырости, Сантере понравился этот кусочек нового мира. Все вокруг выглядело загадочным и предельно мрачным, как в сказочных историях про забытые богом города и древних морских чудищ.
Тут еще сохранилась часть памятников и фресок тех времен, когда люди жили бок о бок с Иными. Мосты, бывало, подпирали рогатые существа с недовольными натуженными лицами, кое-где на стенах домов виднелись потрескавшиеся изображения нечеловечески прекрасных женщин, выложенные из потемневшей мозаики.
В центре города оказалось попросторнее и гораздо чище. Повсюду шумели торговцы, зазывавшие покупателей, надрывался толстяк, предлагавший детям посмотреть кукольное представление. Купив продукты, жуя на ходу ароматную свежую булочку с корицей, Сантера стала искать глазами вывеску, изображающую книгу.
Денег могло не хватить, поэтому девушка как будто бы случайно врезалась в богато одетого человека, только что вылезшего из странного автомобиля, похожего на железную карету. Он крепко выругался, раздувая щеки и морща узкий лоб. Низко опустив голову, она пролепетала извинения и скрылась с глаз, пряча под накидкой туго набитый кошель.
К деньгам ведьма относилась воистину с философской простотой. Они – страшное зло, зарождающее в сердцах алчность, в душе зависть, а в почках камни. Значит, облегчить карман ближнего своего не только жизненная необходимость, но еще и благое дело. И никто не смог бы ее в этом переубедить.
Увидев стайку плохо одетых детишек, играющих с разноцветными камушками, Сантера милостиво позволила себя обжулить на пару лонгов, после чего поинтересовалась, где можно купить редкие книги.
Жилистый чумазый пацаненок со щелью в зубах громко шмыгнул носом и ткнул коротким пальцем в сторону особняков, стоящих на возвышении:
– Тама, может, чего найдете, госпожа. На холме одно богатье живет: всякое бесполезное у них всегда водится.
Где-то рядом неожиданно раздался пронзительный свист и возмущенные вопли. Дети испуганно переглянулись.
– Чистопородные, чтоб они утопли!
– Чего им надоть?
– Похоже, очередная кража. Вона как орет.
– Вы, детишки, лучше по домам идите. – Сантера дружелюбно подмигнула им и незаметно выбросила пустой кошель в воду.
А ограбленный продолжал громко и навязчиво сокрушаться о неожиданной утрате потом и кровью заработанных капиталов. Рядом с ним стоял человек в форме, в блестящей черной каске и почему-то со шпагой. Он внимательно выслушивал пострадавшего, пока тот тыкал пальцем в бледную девушку в таком же платке, как и у Сантеры.
Ведьма внимательно следила за троицей из-за угла, ожидая развязки. Тот, кого дети назвали чистопородным, захлопнул тонкую книжицу, в которую записывал слова богача, повернулся к девушке, поклонился ей и что-то сказал. Та утерла слезы и попятилась, кланяясь и шепча слова признательности.
Сантера зевнула и отошла, радуясь удачному окончанию этой неприятной сцены. Свой платок она быстренько передарила какой-то нищенке с потрескавшимися руками и еще долго слышала благодарности, на которые та не скупилась.
Значит, здесь представителей закона называют чистопородными…
В новой Пьете, построенной уже после прихода к власти Матиса, все выглядело несколько иначе. Череда роскошных усадеб, фонтаны, памятники, изображавшие нагих дев и мускулистых мужчин, не обремененных одеждой. Аккуратные магазинчики. Ухоженные деревца порой самых причудливых форм: косматые звери, люди, птицы.
Книжная лавка оказалась спрятана между огромным рестораном, нынче пустовавшим, и чайной. Зайдя в просторное, освещенное лампами-подсвечниками помещение, ведьма кашлянула. Над горой книг показалась лысая голова.
– Чем могу помочь? – спросила голова, добродушно улыбаясь.
– Я интересуюсь историческими произведениями. Желательно что-нибудь провокационное и вызывающее, – сказала Сантера, попутно пытаясь отыскать тело владельца магазина.
– Что вы! Что вы! – испугался он. – Как можно! Всю возмутительную и лгущую людям литературу держать запрещено! Это же бросает тень на нашего светлейшего Кнеза! Нельзя, дорогая, нельзя, нельзя!
От волнения продавец даже поперхнулся. Сантера сочувственно смотрела, как он давится, перебирая тонкими пальцами переплеты старых книг. Действительно, названия говорили сами за себя: «Спаситель. История жизни», «Девяносто пять лет свободы», «Честь и отвага Срывателя Оков» и даже лаконичное «Кнез» большими красными буквами на черном кожаном переплете.
– А есть книги для детей? Учебники? Записи тех времен?
Чуть подуспокоившись, лысый продавец нашел ей пару книг не столь хвалебного содержания, карту и, совсем уж раздобрившись, сунул потрепанный томик «Противники рода человеческого. Как с ними бороться». Расплатившись, она вернулась домой.
Разложив продукты по шкафам, приступила к чтению. Пролистала биографию правителя Дайона и с удивлением узнала, что в этом году старикану стукануло аж сто четырнадцать лет! Он оказался невероятным долгожителем, да еще и потрясающим везунчиком, пережившим с десяток покушений.
За время правления Матис успел истребить практически все иные расы, избавиться от их произведений искусства, изобретений и всего того, что успели создать нелюди. Он ввел новую агрессивную религию, основой которой был антропоцентризм, поднял естественные науки, отстроил красивые большие города.
Создал мир, комфортный для людей. Только для них.
Одно лишь огорчало жителей материка – их правитель за столь долгую жизнь так и не обзавелся потомком. Сантера задумчиво укусила карандаш и поставила на странице вопросик.
Странно как-то. Кнез казался большим затворником, абсолютно не публичным человеком, вместо которого частенько выступали его доверенные люди. При этом в стране все работало слаженно, как в часах.
Отложив биографию, ведьма углубилась в перечень различных существ, стараясь отличить правду от вымысла выслуживающихся писак. За этим занятием прошло полдня. А вечером в ее скромную квартирку пришел первый посетитель – высокая женщина в вязаной накидке. Она тихо спросила, до скольки нужно вернуться, и ушла. Вернулась поздно ночью, разбудив Сантеру, которую тут же задобрили яблоком в карамели.
– Извините. Я давно не была в этом городе, очень давно! Надо сказать, в Убежище мало людей и тех, кто хоть немного на них походит. Я рада, что вы с нами. Теперь можно закупать свежие морепродукты. А то хозяева совсем раскапризничались… Ой! Вы ведь не думаете, что я жалуюсь?! Я не жалуюсь, ведь благодаря им я могу спокойно жить, не боясь, что мою голову повесят над камином!
Пытаясь вставить слово, девушка щелкнула пальцами перед вытянутым лицом дамы.
– Я никому не скажу. Успокойся. – И Сантера мягко улыбнулась, пытаясь удержать зевок. – Расскажи мне про Убежище.
– Я ничего не знаю. Его создали инкантаторы, чтобы скрыться от чистопородных и Кнеза. Это наш дом.
– Но если будете возмущаться и противиться воле Совета, вас выгонят?
– Да, – растерянно ответила гостья. – Они дают нам защиту, мы делаем всю остальную работу. Убираем, готовим, ходим за покупками в небольшие города. Это же нормально? Ведь так?
– Вполне нормально, – заверила ее ведьма. – Позволь нескромный вопрос – кто ты? Уж очень похожа на человека.
– Я йорнапулс.
Впервые за разговор женщина приосанилась и гордо улыбнулась. Стянув перчатки, продемонстрировала маленькие хитрые глазки без ресниц на ладонях.
– А еще у меня гребень из шипов на спине.
– Красиво, – оценила Сантера. – Заходи еще – поболтаем.
– Конечно! Ах, госпожа хранительница, я так рада! Так рада!
– А как я рада. Только тише, тут стены тонкие.
Радостно щебеча, йорнапулс, подгоняемая ведьмой, проскользнула сквозь зеркало, унося тяжелые сумки, набитые едой.
А Сантеру вскоре осчастливил посещением Нуар. Она услышала его усталый тихий голос, когда ложилась спать.
– Как продвигается дело? – прошелестело в голове.
Этот фокус в первый раз разозлил и напугал ее до чертиков. Виной тому, вероятно, была фантомная игла, сокрытая в груди. Она-то и позволяла общаться на огромном расстоянии, связывая двух людей незримой нитью.
– Я на месте. Инкантаторы что-то подозревают, но всерьез нас с вами не воспринимают. Я уже принялась за дело. Кстати, вы случайно не знаете, почему Кнез Матис такой странный? Он еще жив? А то мне начало казаться, что у власти другие люди, а сам ваш Кнез давно в могиле.
– Я знаю лишь то, что мне докладывали. Сантера, будьте осторожнее, выясняя про личность Кнеза. У него целая сеть шпионов. Если вас поймают, – будут пытать, пока не выяснят все, что им нужно.
– Ну на этот случай вы и вживляете иглы в живых людей, – буркнула Сантера, закатывая глаза.
– Так надо. Глупо испытывать ко мне неприязнь – я делаю то, что должен. Это необходимость, благодаря которой мы можем не волноваться насчет конфиденциальности нашего общего дела. Более того, я считаю, что ваша прямая обязанность принять тот факт…
Неожиданно она задремала. Нуар что-то успокаивающе бубнил, в квартире было холодно, а под одеялом, наоборот, тепло и уютно…
– Вы помните, когда путешествия между мирами стали для вас скучной обыденностью?
Этот вопрос заставил ведьму ненадолго вынырнуть из цепких лапок сна.
– Просто они все чем-то похожи. В конце концов, это приедается: одни и те же люди, названия, события. Кто-то кого-то хочет уничтожить, кто-то что-то заполучить или изменить, а кто-то и вовсе ничего не делает, а только жалуется… Скуко-а-а… – Она шумно зевнула и перевернулась на другой бок.
– Я много думал. Живущие сейчас расы различаются не столь сильно, но это можно объяснить естественным отбором – в процессе эволюции выживали сильнейшие. И почти везде люди опережают в развитии остальных.
– Вы слышали про теорию зеркальности?
Сонливость окончательно пропала. Руководитель «Гатос» методом тыка умудрился найти интересную для нее тему.
– Зеркальность? – казалось, Нуар задумался. – Да, похоже на правду. Цепь миров, каждый из которых является отражением предыдущего. И лишь один оригинал.
– Безликий мир.
– Эдем.
– Как скажете. – Сантера нехотя встала и пошла на тесную кухоньку, чтобы налить себе стакан воды.
– Но эта теория имеет изъян. Как объяснить резкие переходы между двумя мирами? Закон зеркальности включает зависимость событий. Каждое изменение, – например, кровопролитная война, – так или иначе влияло бы и на другие миры. Цепные реакции тревожили б Спираль постоянно.
– Может, они и тревожат. Мы же не можем проследить за ходом истории каждого мира и все проанализировать.
Нуар замолчал, раздумывая над ее словами. Сантере иногда казалось, что данные вопросы волнуют его почти так же сильно, как ее саму – Продавшиеся и ведьмы.
– Эффект Бабочки, – наконец вымолвил он.
– Что?
– Это когда незначительное влияние на систему влечет за собой большие последствия. – Рассеянный голос Нуара эхом отозвался в черепной коробке. – Проще говоря, каждое наше слово, каждая мысль и решение влияют на будущее. Так и появляются колоссальные различия.
За окном тоскливо закричала какая-то птица. Ей тут же басом ответили из соседнего окна. Речь получилась емкая, но богатая по содержанию.
У ведьмы заметно шевельнулись уши:
– А в этом что-то есть! Допустим, все миры происходят из одного истока. Эдема, если желаете. Но в одном – люди победили в войне с драконами, в другом проиграли, в третьем – их истребили еще на заре времен. И жизнь развивается в ином направлении и делает новый виток…
– И ведь вы лично можете лицезреть, как вершится история Спирали. У карманниковпоразительная и чудесная способность.
«Как интересно. Получается, Нуар не карманник?» – с удивлением поняла Сантера. Это стоило запомнить.
– Вы с такой легкостью ориентируетесь в скоплении миров, выстраиваете дороги, оставляете нити, по которым возвращаетесь назад. А язык!
– А что язык? Обычный, розовый, с пупырышками.
– Почему вам удается адаптироваться на месте, не затрачивая сил на изучение языков?! Это же невероятно! – Главный кукловод «Гатос» распалялся все больше. – Сколько теорий приводил Первый! Связь с Хрониками Акаши ; происхождение всех языков от самого первого – Изначального, утраченного еще до рождения человечества…
– Ой, уже глубокая ночь, а я невыспавшаяся! – прервала его ведьма, демонстративно зевая. Интуиция подсказывала, что ее начальник мог еще долго разглагольствовать на эту тему.
– Но ведь это важно! Неужели вас никогда не волновало происхождение вашего дара? Смысл вашей жизни, как путешественника вселенского масштаба?
– Не особо. Я знаю, что карманникипонимают языки только разумных существ. Животные общаются несколько иначе. Мы же улавливаем саму суть, проще говоря – истину слов. Языковой барьер – самое сложное и опасное, что есть в путешествиях. Вероятно, наши предки выработали способность к восприятию чистой информации, дабы без труда понимать, о чем говорят в иномирье.
От столь длинных заумных разговоров спать захотелось с прежней силой. В последнее время сны утратили свою реалистичность и больше напоминали бесформенные кошмары.
– Занятное объяснение, но меня больше интересует сам способ обработки информации.
– Как мне объясняли в детстве, у каждой вещи могут быть тысячи имен. Но она неизменно остается собой. Если перед тобой ложка, как бы ты ее ни назвал, она не перестанет быть ложкой; не изменит свою суть. Поэтому большинство слов просто автоматически воспринимаются и познаются так, как нам удобнее. При этом те слова, значение которых уникально, звучат необычно и вызывают удивление: как из уст карманников, так и их собеседников.
– Кто вам это объяснил? Вы знаете и других карманников? – Голос незримого начальства сулил неприятности. И надо же было так проболтаться!
– Пару раз встречала. Ничего особенного, обычные люди.
Не рассказывать же ему про наставницу. Тем более она была не карманницей, а чем-то более опасным и древним.
– Что ж… жду результатов. Работайте.
Ощущение присутствия Нуара исчезло. Девушка в раздумьях побродила по квартире в темноте, изредка натыкаясь на углы, потом легла спать.
Луна сегодня светила особенно ярко.
Из дома увеселений мадам дю Пэрэ доносилась веселая музыка, смех и девичьи визги. Джоси, более известная, как Малютка Мэрион, стояла на веранде и курила дешевые сигареты, одолженные из запасов мамочки.
Вчера Большая мама мягко и чрезвычайно вежливо дала ей понять, что не намерена больше терпеть ее присутствие у себя в заведении. После той некрасивой истории с одним из клиентов Джоси и сама мечтала поскорее убраться из этой дыры. Тем более что после прихода новенькой девочки заработки упали вдвое.
Была лишь одна малюсенькая проблема – убираться ей в общем-то было некуда. Родня лет эдак пять не вспоминала о Джоси и, похоже, вспоминать не собиралась, даже если легкомысленная родственница предстала бы пред их укоризненными очами во всей красе. Хорошо хоть из дома мадам дю Пэрэ не гнали взашей – дали время собраться с мыслями и силами.
Лучшая танцовщица дома увеселений гордо сплюнула в высокие заросли колючки. Она прямо видела полные удивления, круглые, как циферблат часов, глаза собственной мамаши, слышала ее презрительный заикающийся голос:
– К-кто это к нам пришел?! Разбогатела, ка-ак хотелось? Но г-где же тогда т-толпы поклонников? Нету? Ах, домой обратно хо-хо-хочешь?! – Последнее слово прозвучало как чей-то зловещий смех.
Джоси поморщилась и зареклась возвращаться в родной город к своей бездушной, погрязшей в рутине и серости матери. Уж лучше в сточной канаве сгинуть или под поезд броситься!
От последней идеи у Малютки Мэрион даже приподнялось настроение. А что? Стоять на перроне, на пронизывающем каждую клеточку кожи ветру, такая хрупкая, потерянная, волосы развеваются, в глазах отчаянная решимость и покорность судьбе. А поезд – неумолимый, грозный – мчится к ней с ужасающим ревом, все ближе, и ближе, и ближе…
– Позволите составить вам компанию?
Джоси с такой скоростью вырвалась из своих грез, что у нее закружилась голова. У задней двери стоял мужчина в белом дорогом костюме. Девушка вдруг вспомнила, что на голове у нее творится совсем немаленький беспредел.
– Конечно-конечно, – заволновалась она, быстро поправляя прическу и раздумывая, что такой человек мог забыть в подобном дешевом заведении.
– Курите? Плохая привычка, но даже она не лишает вас очарования. – Незнакомец улыбнулся одними уголками губ, приблизился, и Джоси наконец смогла разглядеть его лицо.
Он был настолько ослепительно красив, что дух захватывало. Словно перед ней стоял не человек, а прекрасный лесной дух. Идеальное, в меру мужественное лицо, легкомысленные золотые кудри, широкие плечи, белоснежная кожа истинного аристократа. Но больше всего впечатляла властность, проглядывавшая в каждом жесте.
Девушка поняла, что с минуту разглядывает его в упор, и смутилась. Неуклюже бросила сигарету через металлические перила – красная искра прощально мигнула и погасла. Повисла тишина, лишь из дома за их спинами доносилась музыка и шум людей, предающихся разврату.
– А почему вы не со всеми вместе? – Она осмелилась вновь посмотреть на него. Незнакомец стоял, опершись на перила, довольно глядел на луну, и та отражалась в его зеленых глазах.
– Не люблю шум.
– Тогда зачем же вы сюда пришли, добрый господин?
Джоси позволила себе рассмеяться, благо ее собеседник продолжал беспечно улыбаться, не разжимая губ.
– Возможно, это судьба. В яркие лунные ночи во мне просыпается любопытство. И благодаря ему сегодня я встретил вас.
От его слов сердце смутившейся танцовщицы сделало паузу и забилось быстрее.
– Вы льстите мне. Вряд ли знакомство с такой, как я, можно назвать хорошим времяпрепровождением.
– Это вы неоправданно строги к себе. – Он тряхнул головой, откидывая с лица волосы. – Одного не могу понять, – почему такая красивая девушка работает в подобном месте? И отчего ваши глаза полны печали?
– Уже не работаю! Не подумайте, что мне здесь нравилось! Это все не мое…
– Я верю, – твердо сказал незнакомец.
– Просто… ну мне же нужно было где-то работать. Я с детства любила танцевать. Денег в моей семье никогда не водилось, вот я и ушла от них в вольное плавание. Приехала в столицу. В театр меня почему-то не взяли…
Неожиданно для себя Джоси впала в долгий нудный монолог, словно богатого посетителя могли волновать ее проблемы.
Но остановить себя девушка уже не могла, ей страстно хотелось выговориться. Облегчить душу. И что самое странное – он слушал! Внимательно, серьезно – и в прекрасных глазах блестело что-то похожее на понимание.
– А теперь мне некуда пойти. Я чувствую себя бесполезной, совершенно никчемной! Ох, господин, я болтаю без перерыва, а ведь вы пришли сюда веселиться…
Договорить не успела. Он окинул ее странным взглядом, аккуратно взял за подбородок, и весь мир поблек.
– Забудь.
Не приказ, не просьба, лишь отражение ее собственных желаний.
Джоси кивнула, чувствуя, как сильные руки сжимают ее тонкую талию. Все вдруг стало не важно.
Его губы на ее скуле. Шершавая ладонь на бедре, ласкающая так сладко и бесстыдно. Слова, что всю жизнь мечтала услышать, частое горячее дыхание. Сила – подавляющая, но которой хотелось подчиняться…
Не помня себя, она шептала о том, как было тяжело, как она одинока, сколько лет ждала его, ЕГО одного, что все остальные были лишь ошибкой, мимолетным дурманом. Только Он, только с Ним…
– Стань моей, – сказал он, обжигая своим желанием.
И Джоси, умная, расчетливая Джоси, беспрекословно последовала за человеком, которого видела впервые и даже имени не успела узнать.
Они шли в полной темноте, но танцовщица не волновалась. Так и должно быть. Он отведет ее в свой огромный дворец, спасет от бедности и куриных глаз вечно заикающейся матери. Оградит от презрения остальных.
И все-таки как красив ее незнакомец!
Молодая танцовщица, которую все называли Малютка Мэрион за ее небольшой рост и нахальство, влюбленно посмотрела на своего спасителя, на дар небес. Он одарил ее очередным поцелуем, от которого подгибались колени и приятно ныло внизу живота, схватил за локоть и втолкнул в какое-то помещение.
– Где мы, дорогой? Это твой дом? – Она растерянно огляделась. – Неужели мы будем здесь жить?
– Нет, конечно, любовь моя. – Его загадочная улыбка мгновенно стерла малейшие сомнения. – Жить не будем.
– Я так хочу увидеть твой дом! Он наверняка большой и красивый! Когда мы туда пойдем? Меня ничто не держит, я ведь теперь свободна…
– Помолчи, пожалуйста. Мне надо подготовиться.
– К чему? – Джоси с надеждой посмотрела в безмятежные синие глаза.
Что-то шло не так. Она чувствовала это нутром, но никак не могла ухватиться за ускользающую из сознания мысль. Незнакомец ласково провел по щеке, убирая прилипшие волоски.
– Боюсь, тебе не понравится мой ответ, дорогая. Но такова судьба. Живи или отдай свою жизнь другим.
Его руки мягко обхватили шею девушки и начали давить.
Она открыла рот, отказываясь верить в то, что видела и чувствовала. Под ресницами зарождались слезы. Протянув слабеющие ладони к его радостно ухмыляющемуся лицу, обрамленному растрепавшимися кольцами светлых волос, всхлипнула:
– Стой… не…
Последнее, что она услышала перед тем, как погрузиться в абсолютную глухую темноту, были слова ее матери:
«Вот бесталк-ковая! Даже умереть н-нормально н-не можешь!»
