Глава одиннадцатая,
где Огнезор идет на сделку, а Лая, как ни странно, занята нарядами
— Что с тобой, Эдан? Ты в порядке?
Огнезор почувствовал осторожное прикосновение к своему лбу, открыл глаза и увидел встревоженное лицо Лаи. Он стоял на коленях, утопая в ковровом ворсе Иланиной гостиной и все еще судорожно сжимая виски. Головокружение постепенно проходило.
— Долго я… не отвечал? — спросил он, отстраняясь от девушки и вставая.
— Не знаю, пару минут. Как ты?
— Лучше не бывает, — бросил он холодно, пытаясь совладать с непривычной растерянностью.
— Ты не был похож на человека, у которого все отлично, — немного обиженно проговорила Лая. — Я ведь умею кое-что и могу помочь, если тебе больно…
— Глупость какая! — судорожно отмахнулся Огнезор. — Разве ты не знаешь, что люди Гильдии не чувствуют боли.
— Перестань! Это все сказки, нелепые россказни! Невозможно такое.
— Неужели? Давай проверим?
Охотница теперь смотрела на него с видимой тревогой, он же все больше входил в состояние какого-то болезненного, злого азарта. Щелкнуло, выдвигаясь из перстня, серебристое лезвие на правой руке, медленно, лениво заскользило по раскрытой левой ладони, оставляя за собой тонкие кровавые линии, составляющие узор его имени.
— Прекрати немедленно! — испуганно вскрикнула Лая и дернула Огнезора за руку: так резко, что он едва успел убрать лезвие, чтоб ее не поранить.
— Вот болван! — сердито набросилась она. — Да не дергай ты руку, постой минуту!
Юноша замер, уже остро чувствуя неловкость за свою глупую, на грани истерики, выходку. Хаос в его голове постепенно успокаивался, снова можно было трезво мыслить. И первое, что он отметил, были застывшие глаза Лаи, будто смотрящие куда-то вглубь, и тепло ее рук — не обычное, человеческое, тепло, но такое, какое бывает от касания целителя. Хорошее тепло, светлое, не испорченное липкой грязью гильдийных мастеров Боли. Порезы на ладони затянулись, но тонкие девичьи пальцы все еще гладили его кожу, словно не решаясь оторваться.
— Не стоило, — тихо проговорил Огнезор, тоже не слишком торопясь забрать руку из ее ладоней. — Через пару часов и так все было бы в порядке. Мы быстро оправляемся от ран…
Взгляд Лаи стал осознанным, и — всего на миг — глубокая, горькая нежность появилась в нем.
— Мы? — рассеянно переспросила она, не отрываясь от его лица и рук.
— Темные мастера…
Будто что-то захлопнулось у нее внутри: глаза потухли, лицо стало колючим и замкнутым. Лая разжала ладони и отвернулась к окну, за которым всё еще презанятно суетились фигуры в черном.
— Я тот, кто я есть. Темный мастер, — упрямо повторил юноша, стараясь, чтобы это прозвучало если не гордо, то хотя бы вызывающе.
Получилось словно оправдание…
Она не ответила.
Молчание между ними становилось уже неловким, когда его прервало появление степенной горничной.
Их комнаты были готовы.
Илания передавала пожелание хорошего отдыха и настоятельное приглашение к ужину.
Когда дверь временного пристанища Лаи закрылась за горничной, охотница устало сбросила дырявый плащ, повертела его в руках и швырнула на пол с твердым намерением выбросить при первой возможности вместе с остальной своей одеждой, вскоре занявшей место рядом с плащом. Больше всего ей сейчас хотелось залезть в горячую ванну, ароматно парившую из соседней двери, расслабить ноющее тело и хорошенько подумать. Спокойствие и отдых — вот то, что нужно. И никаких больше ненормальных на грязной мостовой, темных мастеров, надутых дворецких и уж тем более — благородных дам. Пусть Эдан сам со своей леди трапезничает, раз он теперь — смешно сказать! — лорд.
О нем, таком чужом и странном, поразмыслить тоже стоило. Непонятно как, но надо, иначе совсем немудрено свихнуться. Что он жив и рядом совсем — это, конечно, главное. Но вот штуки эти — с лезвиями дьявольскими на его руках, наряд черный у переправы Таркхемской, взгляд чужой, пугающий… «Пелена», которой он площадь окутал — всю до последнего человечка! — это ведь очень немало. Сколько Лая ни делала такого раньше — никогда ее больше, чем на дюжину, не хватало. И то если в тесной комнатке… А тут — вся Дворцовая!
Да к тому же — богини и дьяволы! — почему за десять-то лет он внешне не изменился почти? Ну, в плечах стал шире, крепче, без прежней мальчишеской тонкости… Ну, складочка непривычно хмурая меж бровей появилась и едва заметный след щетины на щеках… А так — мальчишка мальчишкой, лет на девятнадцать выглядит, не больше, так что Лая рядом с ним себя старшей сестренкой чувствует… Что же Гильдия с людьми своими такое творит?..
Гильдия!.. Страшно-то как!
Хотя нет — это вначале ей страшно было. Сейчас же только злость и осталась. На тех неизвестных, что забрали ее друга против воли. И, как ни странно, на него тоже — за то, что пропал тогда бесследно, за сегодняшнее его высокомерие, за Иланию… В конце концов за то, что не помнит ее больше!
Что с памятью его что-то сделали, — это девушка вполне допускала: сама такой фокус проделывала, правда, лишь немного и ненадолго, но дьяволы их знают, что они там в Гильдии могут… Вот только врет он, что совсем не помнит! Врет, иначе почему не убил еще в Таркхеме, зачем с площади проклятой этой вытащил? Сплошные «почему» да «зачем»…
В таком горячечном круговороте догадок да всевозможных вопросов и заснула Лая, уютно свернувшись после ванны на мягкой постели, когда часы лишь только-только отбивали полдень.
Огнезор же терзаться подобными мыслями времени себе не дал: бокал горячего вина выпив да в сухое переодевшись, он выбрался из дома Илании, пересек площадь, раскланялся на узкой лестнице с двумя мастерами, держащими оцепление, мимоходом выяснив, что проторчат они тут еще часа три, а потом на охрану городских ворот и привратных улочек перекинутся, и вскоре углубился уже в Черный переулок.
Слава, к счастью, его не дождалась, так что вещи он собрал спокойно и быстро, как всегда в дорогу собирался, наряд свой белый, сноровистой обслугой уже в порядок приведенный, подумав, свернул аккуратно и на дно мешка засунул, ключ же от гильдийного тайника, где императорский указ, печать и много еще чего важного хранилось, себе на шею повесил.
Размышлять тут было нечего. На ближайший год никаких важных дел не предвиделось, а смерти Лаи, застывших глаз на белом окаменевшем лице из его кошмаров, допустить Огнезор теперь уже не мог. Да и надо было всего-то на год ее спрятать понадежнее, а потом приказ о преследовании отменить — и каждый вновь пойдет своей дорогой, и будет все, как раньше… О том, что Лая в лицо его знает и что в голове у него хаос полный, так что непонятно даже, Огнезор он все еще или вновь Эдан, о круге из десяти мастеров и новом беспамятстве, о долге своем перед Гильдией и еще сотне подобных вещей думать совершенно не хотелось.
Зато о пальцах ее на его ладони, о глазах ее ведьминых очень даже думалось, и вот это было хуже всего…
Нетерпеливый стук оторвал уважаемого господина Урда, почтенного банкира, от его обычных подсчетов, которыми он вот уже два десятка лет занимался, удобно устроившись в мягком кресле за большим столом в своей конторе на Золотой улице. Господин Урд поднял голову и велел племяннику — молодому оболтусу, приставленному в обучение, — привести посетителя. Через минуту перед столом банкира стоял роскошный светловолосый юноша самой легкомысленной светской наружности, при виде которого, однако, старое сердце Урда очень нехорошо дернулось.
— Господин лорд! — все же невозмутимо поднялся старик, изображая максимальное радушие. — Пришел осведомиться о своих финансовых делах?
— Наедине, Урд, — коротко и очень невежливо ответил молодой человек.
Урд понимающе закивал и поспешным жестом выдворил племянника.
— Что же привело тебя ко мне, лорд Таргел? — еще раз переспросил банкир, оставшись с гостем наедине. — Отчеты о делах и все оговоренные суммы я отправил, как обычно…
— Обойдемся без лишних вступлений, Урд! — прервал его юноша. — Мне просто понадобились деньги.
— Конечно, конечно! — деловито засуетился банкир. — Понимаю, придворная жизнь требует больших трат… Какая сумма тебя интересует?
— Думаю, четверти будет достаточно…
— Четверти чего? — не понял старик.
— Всего, — был короткий ответ.
Урд судорожно сглотнул и заерзал в кресле.
— Это… огромная сумма, господин! — растерянно выдал он. — Вряд ли я смогу найти такие деньги здесь и сейчас. Нужно будет подождать… пару дней. Ну, может, неделю…
— В нынешней ситуации нужного тебе разрешения придется ждать гораздо дольше, — спокойно ответствовал молодой человек. Убедился, что смысл его слов дошел до старика-банкира, затем добавил:
— Оставь свои отговорки, Урд. Поговорим открыто.
Господин Урд согласно кивнул, но все же выжидающе уставился на собеседника, сохраняя молчание.
— Я ценю твою осторожность, — удовлетворенно продолжил юноша. — Однако, в силу своих новых полномочий, я знаю, что ты осведомлен о моей персоне гораздо больше, чем пытаешься показать, потому как именно ты последние два десятка лет вел финансовые дела Гильдии.
— Тогда ты знаешь также, ОГНЕЗОР, что кем бы ты ни был, но о снятии такой огромной суммы я обязан буду сообщить в Гильдию.
— Естественно. И я совершенно уверен, что отчет уже сегодня будет лежать на столе у мастера Мечеслова. Ты всегда отличался похвальной аккуратностью. Делай то, что должен.
— Хорошо, — кивнул старик, слегка удивленный такой покладистостью. — Но все же… я не врал, когда говорил, что не смогу предоставить нужную сумму сразу же.
— Давай сколько сможешь.
— Половину от того, что ты хочешь… И лишь третью часть — золотом, остальное — расписками на имя моих поверенных во всех частях Империи.
— Видимо, у меня нет иного выхода, как согласиться, — пожал плечами Огнезор, затем небрежно выложил на стол перед банкиром объемную кожаную сумку, какие обычно бродячие торговцы приторачивают к седлу, развозя свой нехитрый товар. — Собирай все сюда.
Несчастному Урду от такого беспечного отношения к деньгам на миг сделалось дурно.
— Но господин! — не преминул возмутиться он. — У меня есть отличные кованые сундуки с надежными запорами, на амулетах охранных… А с таким… мм… вместилищем в пути тебе будет неуютно…
— Уж не решил ли ты, Урд, что меня могут беспокоить дорожные грабители? — насмешливо взвел брови Огнезор.
— Нет, конечно же нет, — немедленно покраснел старик, но все же аккуратно расфасованные мешочки золота вынимал из тайника и перекладывал в Огнезорову сумку с выражением крайнего неодобрения.
— Благодарю, — сдержанно кивнул мастер, когда старик передал последний мешочек и все необходимые по такому случаю записи были сделаны.
— Рад служить, — сухо ответил господин Урд, с тяжелым сердцем поглядывая на оставшиеся невостребованными ларцы.
— Вот и отлично, — на прощанье подмигнул ему юноша, вновь принимая образ беззаботного светского разгильдяя. В ответ старик лишь вздохнул невесело, представляя, сколько несчастных головорезов вскоре найдут себе погибель, купившись на звон монет и эту безобидную личину.
— Значит, вернулся… Я уже начала сомневаться.
Илания грациозно впорхнула в комнату, опустилась в кресло, кокетливо расправляя оборки на платье. Огнезор повернулся в ее сторону, не удосужившись подняться с широкого деревянного подоконника, откуда наблюдал за Дворцовой площадью.
— А спутница твоя спит до сих пор, — будто ненароком обронила Илания, сверля юношу острыми любопытными глазками. — Не рискну называть ее «сестрицей»…
— И не надо, — небрежно обронил мастер. — Эти сентиментальные глупости предназначались исключительно для ушей уважаемого Ганаса, внимательно подслушивающего под дверью, а также незнакомой мне барышни, засевшей на лестнице за гобеленом.
— Ох уж эти «помощнички» от других Домов Крови! — понимающе закивала Илания. — Ты как всегда внимателен, Таргел! К счастью, я им значительно интереснее, чем мои посетители.
— Я заметил! — хмыкнул Огнезор. — Они ушли сразу же вслед за тобой. Совершенно никудышные шпионы.
— Непрофессионалы! — в тон ему посокрушалась леди. — Мои значительно лучше… И не волнуйся, эта комната хорошо защищена от такого рода гостей.
— Я и не волнуюсь, — все так же спокойно проговорил юноша. — С моим возвращением твоих «гостей» одолела нестерпимая послеобеденная дрема. Проснутся не раньше полуночи. И помнить меня вряд ли будут. Как видишь, я ждал твоего визита, Илания.
— Вот как? — наигранно удивилась дама. — И зачем же мне было приходить?
— И правда, зачем красивой молодой леди, умной, богатой и весьма амбициозной, навещать скромного юношу? — покачал головой Огнезор, не скрывая иронии. — Видимо, чтобы назвать свою цену за оказанную помощь.
— Да что ты? — вновь очень ненатурально изумилась Илания. — Что может предложить «скромный юноша», пусть даже и лорд, особе, состоящей в тесном родстве с Правящим Домом? Матери единственного племянника его Божественности Императора? Разве что этот юноша далеко не так скромен, как хочет казаться…
Огнезор промолчал, давая понять, что не намерен продолжать в том же духе. Илания намек поняла, и всякое кокетство мгновенно исчезло из ее голоса.
— Знаешь, когда меня попросили представить ко двору одного молодого провинциального лорда, я очень тщательно поинтересовалась, кто меня об этом просит и кого именно я буду представлять. Что скажешь?
— Скажу, что в последнее время слишком часто встречаю чересчур осведомленных людей, — покачал головой Огнезор. — Хотя насчет твоей информированности у меня никогда никаких иллюзий не было.
— Я рада, что мы сошлись в этом вопросе, — заметила Илания.
— Другие могут быть не так снисходительны к твоему излишнему любопытству, — отвернувшись к окну, равнодушно произнес мастер.
— Что мне другие, если мы договоримся с тобой, — небрежно бросила дама.
— Выходит, знаешь больше, чем я предполагал, — констатировал Огнезор все так же равнодушно.
— Вот недавно на похоронах была, — с милейшей улыбкой заметила на это Илания. — Тебе очень идет белое…
Огнезор лишь хмыкнул в ответ.
— Послушай, — не выдержала его молчания Илания. — Я не знаю, что это за молодая особа и зачем ты прячешь ее от своих же людей, но я готова предоставить свою помощь. При определенных условиях…
— Хорошо. Я возьму все, что мне понадобится для быстрого и безопасного исчезновения, воспользовавшись твоим гостеприимством. За это Гильдия обеспечит безопасность твоему сыну.
— Что ж, — коварно проговорила Илания. — Это очень неплохая цена за неизвестную уличную оборванку. Но… вряд ли достаточная за любимую женщину Белого Мастера.
— Не переигрывай, Илания, — предостерегающе бросил Огнезор. — Твои догадки меня мало интересуют.
— Все равно, я жду ответа, — не уступила она.
— Как насчет гарантии, что нынешний наследник доживет до совершеннолетия твоего сына, даже если для этого потребуется участие всех лекарей Гильдии?
— Ты уверен, что можешь обещать такое? — заглянула ему в лицо Илания, не скрывая хищного огонька в глазах.
— Я предлагаю лишь то, в чем уверен. И говорю с тобой сейчас только потому, что твои планы вполне согласуются с моими.
— Прекрасно, — с любезнейшей улыбкой поклонилась ему дама. — Мой дом, мои слуги и все, что ты сочтешь нужным, в полном твоем распоряжении, лорд Таргел.
Негромкий стук в дверь оторвал Лаю от яростного созерцания вороха розовых оборок, принесенных вместо подевавшейся невесть куда ее собственной одежды. Девушка поудобнее уселась на кровати, с головой закуталась в покрывало, оставив снаружи лишь кончик носа да белеющие ступни ног, и тоном, не сулящим ничего хорошего, пригласила того, кто стучал, войти. Великолепный вид Эдана в чудесном сине-серебряном наряде несколько охладил ее воинственный пыл, добавив в сердитый взгляд капельку весьма лестного восхищения. Довольно скоро, однако, оно вновь сменилось угрюмостью.
Вошедший, кажется, тоже немного растерялся, обнаружив на девушке из одежды одно только покрывало, которое хоть и скрывало ее наготу вполне надежно, но все же оставляло немалый простор воображению. Лая отметила его невольное смущение, и тут же легонько встряхнулась, не без злорадства оголяя плечи.
Эдан в ответ лишь усмехнулся с откровенной иронией, давая понять, что разгадал ее маневр, затем осмотрел с насмешливым удивлением тот самый розовый ворох, двумя пальцами выудил оттуда совершенно издевательские кружевные панталончики, повертел в руках непонятного назначения нечто, сплошь в лентах да оборках, язвительно хмыкнул:
— Мило! А я-то думал, почему ты до сих пор не одета к ужину…
— Уж лучше я пропущу это событие! — сердито вскинулась Лая. — А подружке своей передай, что я скорее выйду голышом, чем в этом!
— Не сомневаюсь, ты вполне на такое способна! — продолжал ухмыляться Эдан. — И, конечно, это было бы весьма достойным ответом на этот милый розыгрыш нашей дорогой хозяйки… Но пойти на ужин мы с тобой обязаны. Хотя бы для того, чтобы Илания была уверена в своем полном контроле над ситуацией.
— Не совсем понимаю, о чем ты, но это платье на меня не наденут даже все твои коллеги, вместе взятые! — холодно отрезала Лая, еще плотнее заворачиваясь в покрывало.
— Этого и не надо, — спокойно произнес он, протягивая ей руку. — Пойдем со мной.
Комната Эдана оказалась напротив ее собственной и поразила Лаю еще больше, чем сам Эдан. Кровать, два кресла, столик и даже подоконник были заняты аккуратно сложенной мужской одеждой: девушка насчитала с полдюжины тонких белых рубашек, как минимум четыре пары штанов, два длинных кожаных жилета на меху, две теплые куртки из дорогой, бархатисто-мягкой даже на вид, кожи и роскошнейший плащ с капюшоном того глубокого черного цвета, который встречается лишь в наряде темных мастеров.
— Ого! — восхитилась Лая. — Ты всегда берешь в дорогу столько вещей?
— Ну, я не заметил, чтоб у тебя с собой что-то было. А на Иланию полагаться в этом вопросе… сама видела. Извини, времени на покупки у меня не было и вряд ли будет. Захватил, что попало под руку. Так что выбирай!
Девушка застыла в нерешительности. Тогда он отобрал наугад ворох одежды, вручил все это Лае, смерил ее взглядом и заключил критически:
— Размер, конечно, не подходит, но, насколько я знаю нашу любезную госпожу, у нее среди прислуги найдется как минимум три портнихи…
— Очень мило с твоей стороны, — прервала его охотница, разглаживая пальцами мягкие складки плаща и черный мех на его отвороте. — Но я не могу принять все этого. Во-первых, потому, что отлично представляю, сколько это стоит… И потом, разве этот плащ не часть убранства темного мастера?
— Черное мне теперь вряд ли понадобится, — загадочно пожал плечами юноша. — Не отказывайся! Выбор-то у тебя небольшой. Можешь, конечно, вернуться к варианту, предложенному Иланией…
— Или остаться в этом покрывале, — хмыкнула девушка. — Ладно, я поняла твою мысль.
— Тогда одевайся, а я приведу кого-то из Иланиных мастериц, — категорически заявил Эдан, направляясь к двери. — Вот только с бельем ничем помочь не могу, так что тут придется тебе положиться на вкус нашей дорогой хозяйки, — добавил он уже с порога, сопроводив замечание язвительной такой усмешечкой.
Лая вспомнила розовые панталоны и сердито швырнула первое, что попалось под руку, в закрывшуюся за Эданом дверь.
Минут через десять покой девушки нарушила почтенная дама в сопровождении двух вертлявых девиц. Последние ворвались с суетой и хохотом, осмотрели и ощупали каждый шов, каждую складочку Эданова гардероба, всякий раз восторгаясь громко и искренне; закружили Лаю водоворотом болтовни и веселья, крутя ее так и эдак, измеряя, прикидывая, ощупывая, пока старшая спутница не призвала их к порядку.
Когда через час вернулся Эдан, Лая имела уже вид вполне приличный: штаны сидели как влитые, а широкая рубашка очень мило подчеркивала женственную, обманчивую хрупкость ее фигуры.
— Совсем другое дело, — улыбнулся он.
Портнихи, собрав остальную одежду и клятвенно пообещав, что все будет готово уже к окончанию ужина, любезно удалились. С минуту девушка еще покрутилась перед зеркалом, затем с любопытством принялась разглядывать что-то на рукавах рубашки.
— Красивая здесь вышивка, Эдан, — задумчиво произнесла она. — Только почему на изнанке манжета, а не снаружи?
— Спори их, — ответил он резко.
— Зачем? — удивилась девушка.
— Просто сделай это. Не нужны нам лишние неприятности.
— Ладно, — не слишком убедительно пожала плечами Лая, посмотрев на цветную вязь узоров с явным сожалением. — Но раз уж мы вернулись к серьезному тону, может, скажешь, что будем делать дальше?
— Для начала выйдем к ужину.
— Я серьезно, — проговорила охотница, бесцеремонно усаживаясь на тщательно застеленную кровать и поглядывая на собеседника снизу вверх.
— Я тоже, — невозмутимо ответил Эдан. — За столом советую молчать, кивать и улыбаться. Беседу предоставь вести мне. Илания, очевидно, попытается вытащить из тебя побольше информации, так что не отвечай даже на прямые вопросы, не реагируй на издевки, игнорируй намеки… И, пожалуйста, не называй меня по имени.
— Мы ведь на ужин идем, а не на допрос? — сощурилась Лая.
— Как сказать, — хмыкнул юноша. — В любом случае, Иланию предоставь мне: чем меньше она из тебя вытащит, тем легче мне потом ее… «уговорить» будет. Сразу после ужина уходим.
— Я думала, мы на ночь остаться планировали, — удивилась девушка.
— Вот и остальные пусть так думают.
— Хорошо, — понимающе кивнула Лая. — И куда дальше? Послушай, если спрятаться надо, так я знаю несколько местечек…
— Библиотека за Морской канцелярией? — саркастически поднял брови Эдан. — Особняк Реми в Купеческом квартале? Таверна «Рыбий хвост» в портовом районе? Мне продолжать?
— Не надо, — опустила глаза девушка.
— Там везде люди Гильдии, — жестко сказал Эдан. — В свое время я позаботился, чтоб у тебя не было путей к отступлению.
— Отличная работа! — криво усмехнулась Лая. — Что ж, я готова выслушать твои предложения.
— На выходе с Дворцовой площади нас будет ждать карета Илании, в ней выберемся за город.
— Насколько я знаю, ночью городские ворота для всех заперты, — выразила сомнение охотница.
— Не для всех, — покачал головой Эдан. — Окна Илании недаром ведь на Дворцовую площадь выходят. Так уж случилось, что покойный муж нашей дорогой хозяйки, лорд Илан, был единокровным братом его Божественности Императора. А это дает определенные выгоды. Например, лишь три человека могут остановить карету с ее гербами: первый министр, Гильдмастер и сам Император…
— Интересно, откуда у тебя такие знакомства? — пробормотала Лая себе под нос так тихо, что юноша, занятый аккуратным упаковыванием вещей, со спокойной совестью сделал вид, будто замечаний ее не расслышал. Тем более что как раз подоспел разряженный лакей с известием о начале трапезы.
— Прошу, — чинно поклонился девушке Эдан, протягивая руку и напуская на себя уже знакомое холодное высокомерие.
Лая приняла его руку, с тяжелым вздохом поднялась и уныло побрела навстречу вечеру, ничего приятного не обещающему.
