Тяжело быть орком. Никто тебя не любит, никто не посочувствует. Считают тебя на редкость выносливой скотиной, поэтому, пить — два раза в сутки, жрать — один. Вот они, прелести самостоятельной жизни и, спрашивается, куда тащит нас этот сумасшедший храмовник.

Нас — это я (пленный злобный орк), тупые близнецы, звезда нашей экспедиции Аглисса и наше сопровождение, естественно. От пятерки осталась тройка бойцов и Шас, но мне их хватало за глаза. При всем своем самомнении, я прекрасно понимал, что мне не уйти и от одного храмовника, не то, что от четырех. Почему меня с собой тащили бойцы понятно (заложник, как никак), а вот зачем им понадобились эти дворянчики, ума не приложу. Собственно, близнецы не доставляли никаких хлопот, даже помогали при обустройстве лагеря, но все положительные моменты перечеркивало присутствие баронессы Оридан.

Как она меня достала! Еще немного общения с ней, и я радостно пойду топиться, только бы не слышать ее постоянного нытья. Храмовники поступали с особой жестокостью, поручая этой дуре следить за мной на каждой остановке. Нет, лучше бы пытали. Девица, весьма недовольная походными условиями жизни, не стеснялась донести свое мнение до окружающих. Близнецы находили спасение в обязанностях по доставке дров и обустройстве наших стоянок. Бойцы занимались то разведкой местности, то охраной лагеря, и только я вынужден был скрашивать одиночество бедняжки Аглиссы. А так как она молча дышать не умела — я был близок к смертоубийству.

К тому же, меня терзали смутные сомнения, по поводу планов Шаса в отношении нас с баронессой. Храмовник дураком не был и к благотворительности не имел никакого отношения, следовательно, такую обузу, как Аглисса, тащил с нами не просто так. Ее с близнецами можно было сто раз отправить в ближайшее село, бросить в лесу, да и просто убить, в конце концов, но они шли с нами. Значит, их планируют использовать в поимке старшего принца (в моих устах это звучит странновато) с обоюдного согласия, или эти дворянчики являются приманкой в каких-то планах пятерки Эль. В любом случае, мне всех приходится опасаться в данной компании, никто из них не протянет руку помощи орку (если меня действительно Шас держит за орка, а не притворяется в своих интересах).

Оррин где-то впереди, старается не отходить от нас далеко, следы особенно не путает. Да и бойцы предпочитают от отряда далеко не уходить, наученные горьким опытом предшественников. Тогда, в утро моего пленения, пятерка Эль недолго находилась в неведении по поводу судьбы пропавших двух бойцов.

Их нашли не более, чем в сотне саженей от нашей стоянки, они мирно лежали в яме от вывороченного корня упавшей сосны, слегка закиданные ветками. Когда их принесли на поляну, я подумал, что они в обмороке, так как видимых повреждений на телах не было, но по реакции храмовников стало понятно, что они мертвы.

Я был рад уменьшению числа наших преследователей, только крайне неприятно выглядело погребение по эльфийскому обряду. Шас велел положить тела на землю между двух рядом стоящих деревьев, потом стал рисовать на стволах какие-то знаки, пошептал и отошел. Сначала ничего не происходило, потом корни деревьев оплели тела так плотно, что скрыли их от нас.

Бр-р-р-р! Страшно смотреть, а оказаться в таком положении еще хуже. Теперь побоюсь спать рядом с деревьями, если рядом последователи Эль.

А орк хорош! Подобраться к подготовленному, настороженному бойцу вплотную и свернуть ему шею — это надо уметь. А повторить сей подвиг два раза в пределах слышимости лагеря, что-то запредельное.

Поэтому бойцы не отходят далеко от основной группы, постоянно перекликаются, и даже в кустики сопровождают меня по двое. Так что, самому избавиться от этой компании не представляется возможным. Оррин увлекает погоню за собой, по заранее оговоренному маршруту, мы уже неделю движемся в сторону границы с Чеданом.

Одно я никак не могу понять, почему сами храмовники за все это время не зашли ни в одно селение, даже за припасами в дорогу. Не могут же и они опасаться нежеланных встреч? Чего бояться им на человеческих землях?

Вот так и идем: Оррин, как иголка, впереди; мы, как нитка, за ним. Идем мы медленно, лошадей в отряде, даже вьючных, ни у кого нет. Пора бы появиться конкурентам.

Все заинтересованные личности знают, что из Стоглава я ушел с Оррином, значит, только он знает мое местонахождение. Логика поведения Шаса проста — пока мы идем по следам орка, сохраняются неплохие шансы выйти на следы пропавшего принца (с этой личиной скоро с ума сойду, вот уже начинаю о себе говорить в третьем лице).

Все это выглядело, как путешествие принца с друзьями на лоне природы, если бы не эта гадина в женском обличье! Вот, опять начинается. Никакого покоя!

— Святой брат! Вы абсолютно уверены в правильности нашего пути? — Вещала баронесса на весь лес. — Мы давно уже должны были выйти хоть к какому-то человеческому жилью! Я даже не подозревала, что эта область Саррана так малолюдна!

Эльчеор удивленно посмотрел на Аглиссу.

Нет. Даже она не может быть такой тупой! За эту неделю мы прошли мимо пяти-шести деревень, а она даже не догадалась? Да не может такого быть! Тогда зачем она так усиленно корчит из себя дурочку? Какой в этом смысл?

Пока принц усиленно размышлял над данным вопросом, отряд остановился. Все занялись ставшей рутинной работой по обустройству лагеря, обязанности были давно распределены. Аглисса по привычке села на землю около меня и продолжила высказывать свое мнение, которое, по большому счету, никого не интересовало.

— Так что нам делать? Я не могу существовать в таких кошмарных условиях. Сколько вы будете еще водить нас по кругу? — Баронесса постепенно повышала голос, избыток эмоций придавал ему незабываемое звучание. — Вы обещали позаботиться обо мне и привести домой, но кроме этого грязного леса, и этого мерзкого орка, я ничего здесь не вижу. Те тряпки, что заставили одеть меня ваши люди под предлогом защиты от холода, мне ненавистны. Выделите, в конце концов, нам проводника, и мы избавим вас от своего присутствия.

Баронесса на самом деле выглядела своеобразно. Конечно, недельное блуждание по лесу еще никого не украшало, но то, во что превратилась эта девица, описанию не поддавалось. Представьте себе молодую особу, крепкого телосложения, с полными, кривоватыми ногами, одетую в большие мужские штаны. Про такие фигуры моя любимая кухарка (простая, но очень наблюдательная женщина) говорила: «коротконогая толстожопка». Причем, я до сих пор не понял c одобрением или осуждением это произносилось. Видно, что брючины пытались закатывать, но без особого успеха. Так что часто одна штанина была выше колена, а другая волочилась по земле.

У мужской рубахи, прикрывавшей «красотку» выше талии, не хватало нескольких пуговиц. Из-за этого мелкого дефекта, при энергичных движениях баронессы, основное достоинство бедняжки регулярно вываливалось на всеобщее обозрение. Для близнецов превратилась в вид спорта возможность первому обратить на это внимание Аглиссы, та делала вид, что смущалась, прятала свое добро до следующего раза. Все присутствующие дружно делали вид, что ничего не заметили. Вот и все развлечения в пути.

Ситуация складывалась тупиковая. Шас прекрасно понимал, что избегать людных мест долго невозможно. Орк шел прямо к границе и это храмовника пока устраивало. Смерть своих бойцов он воспринял весьма болезненно, но время мести пока не наступило, прежде необходимо выполнить более важные обязательства. А Эль долго ждать не будет. Мы не эльфы, от людей самоуправство она не потерпит.

Как же ненавистна эта зависимость от эльфов! Какую бы высокую ступень не занимал человек в храмах Эль, и какие бы заслуги не были у бойцов — прихоть любого эльфа перевешивала все. Фактически, если отбросить мишуру слов, жрецы и боевые отряды Эль были у дивных в рабстве.

Нет! Никто ни на кого не надевал кандалы! Это так не эстетично! Но строптивые подозрительно часто пропадали без вести, с ними происходили нелепые несчастные случаи. Не довольные политикой эльфов в храмах регулярно умирали от не известных лекарям болезней или на них нападали дикие звери. Так что люди, прошедшие посвящение Эль, были рабами, а так как обучение в храмах начиналось еще в детстве, то понимание ситуации происходило слишком поздно. Живым от храма Эль еще никто не уходил.

Как же храмовник попал в такую зависимость к эльфам? Как все — поступил в храмовую школу.

Шас происходил из состоятельной семьи, родители вполне могли позволить себе нанимать учителей для своих детей. Но у храмовника было три старших брата. Первому достался бизнес их отца, второму — наследство матери, урожденной дворянки, третьему купили место в королевской гвардии. А младшему, любимому сыну, не доставалось ничего и, когда учитель математики обратил внимание родителей на явные признаки наличия у Шаса магического Дара, все вздохнули с облегчением. Судьба младшенького была определена, теперь родители должны были решить — в храмовую школу какого бога отдать сына.

Легче всего людям учиться в школах Че, но жрецов этого бога вполне достаточно в человеческих землях. Простое сословие с удовольствием отдавало детей в храмы Че. Там готовили прекрасных кузнецов, рудознатцев, торговых агентов, артефакторов, всевозможных ремесленников и, конечно, магов Земли и Огня.

Магия Че основывалась на четких правилах применения. Сложные, математически просчитанные, заклинания были обязательны к прочтению вербально. Малые могли накапливаться на специально обработанных камнях. Для особо энергоемких действий применялись графические усилители (пентаграммы и т. д.). Из-за длительной подготовки к использованию и уязвимости (достаточно мага лишить книги заклинаний и камней — и он, практически, обезоружен) в военном деле магию Че использовали только для обороны, засады и диверсий. В активных боевых действиях почти не применялась. Лучшие выпускники школ карьеру делали в храмах Че, но конкуренция была очень высока.

Стали рассматривать другие варианты.

В храмах Ора с удовольствием принимали человеческих детей. Там готовили крепких погодников, речных и морских навигаторов, астрономов, магов Воды и Воздуха. Учиться детям было тяжело.

Магия Ора — древнейшая, поэтому самая простая в применении, но людям очень сложно настроиться для магических действий. Если ученик не понимал принципа медитаций и выхода в астрал, с ним приходилось расставаться. И это притом, что орочьим шаманам достаточно сказать, пропеть или просто сосредоточенно подумать о своем желании. О простоте применения магии Ора для его созданий наглядно рассказывает история о шамане Веселое Облако.

«После первой инициации, у этого орка проявились сильнейшие способности. Но двадцать пять лет — возраст подростковый. Шаман стал чудить. То среди стойбища вытянет на поверхность водяную жилу и затопит все кругом, то устроит снегопад среди лета. Клан терпел, терпел, да и выселил Веселое Облако поближе к людям. Мол, пусть им досаждает.

Староста человеческой деревни быстро пристроил дармового погодника присматривать за полями, а для лучшего контроля, женил его на своей дочери. Зажили они счастливо: шаман потихоньку колдовал, староста принимал плату за его услуги. Да только Веселое Облако заскучал, да задумавшись, вызвал такой ураган, что разнесло всю округу.

Видя такое безобразие, жена пыталась его остановить, да куда там — сильно задумался шаман. Тогда, в сердцах, старостина дочка прибила Веселое Облако его же боевой дубинкой.

В клане узнали о смерти шамана, орки приехали разбираться. Старейшина внимательно изучил все обстоятельства дела и девицу оправдали. Правда, с тех пор человеческим подружкам орков категорически запрещено прикасаться к боевым дубинкам и, на всяких случай, сильных шаманов окружают вниманием самые красивые орчанки.»

Так что родители маленького Шаса предпочли отдать сына в храмовую школу Эль. Решили, что их мальчик вполне справится с рунной эльфийской магией. Справился, но какой ценой!

И вот теперь, с рождением Эльчеора, у многих магов появилась надежда, пусть призрачная, но надежда. На свободу и, что главное, на неимоверное могущество. За возможность получить принца в свои лаборатории, между магами вскоре разыграется война. У каждой из рас свой интерес в старшем принце. Но самые большие выгоды, прибрав его к рукам, получили бы люди, точнее, избранные людские маги.

И теперь главной задачей Храмовника было найти Эльчеора любой ценой. На фоне этой грандиозной перспективы казались мелочью и выкрутасы вздорной девицы, и потери в отряде, и необходимость тащить орчонка с собой через всю страну.

Оррин был всем доволен. События почти не отклонялись от запланированных ранее. Если все пойдет в том же ключе, то через две недели они выйдут на запасную точку встречи с отрядом. Малышу ничего, по крайней мере, физически, не угрожало. А то, что его немного попинали храмовники в воспитательных целях, пусть привыкает — жизнь орка не легка. То ли еще будет, когда придем в клан.

Среди орков нет места трусам и слабакам, так что пусть мальчишка вырабатывает характер. А собравшаяся компания весьма способствует этому. Принц, хоть и вырос в атмосфере всеобщего отчуждения, никогда не был объектом настоящей неприязни и ненависти. Из-за крайне малого круга общения, парень был зациклен только на свои интересы, эмоции и поступки. Для так необходимого ему всестороннего анализа ситуации, Малышу не хватало информации о внешнем мире. Мальчишка был совершенно не обучен жить в обществе, тем более многорасовом.

Нет, академические знания присутствовали в достаточном объеме, но не было умения применять их на деле. Для будущего дипломата и правителя (именно это ждало его в будущем, если доживет), принц был удручающе прямолинеен, наивен и прост. Ему не хватало умения подать себя, использовать чужие слабости для усиления свих позиций. С этой точки зрения, достаточно длительное совместное путешествие ограниченного круга лиц, было просто подарком судьбы.

Неприязнь на уровне быта обеспечивали близнецы и девчонка, их придирок и мелких пакостей вполне хватало для тренировки у Малыша выдержки и самообладания. А вот холодное презрение с избытком обеспечивали храмовники, к тому же в их присутствии принцу необходимо быть предельно осторожным. Любая глупость с его стороны могла стать фатальной. Именно ради такой случайности, орк старался быть в курсе всего, происходящего в лагере.

У орка поведение главы отряда вызывало повышенный интерес, так как вел он себя совершенно не так, как полагалось бы верному стражу интересов Эль. Шас до сих пор не отправил птицу-вестника в Храм, это настораживало вождя.

То, что он принял Малыша за орка, было вполне предсказуемо. Клановую татуировку принцу Оррин наносил собственноручно, когда ребенку не было и года. Все действия были произведены очень осторожно и мастерски, изменения в ауре не смогла почувствовать даже та сумасшедшая эльфийка, его мамаша.

Татуировка была не только знаком принадлежности к какому-либо клану. Это, практически, было отдельным заклинанием, долговременным и многоуровневым. Такие знаки ставили весьма редко и для особо важных для кланов детей. А из-за особенности крови Малыша, основной рисунок пришлось слегка изменить, для придания ему особых, прежде не используемых, свойств. В курсе всех особенностей принца были только его воспитатели, старая королева, Гонор и Оррин.

Проблема была в том, что пока мальчишка не осознал себя человеком, он мог принимать вид, скажем так, не совсем человеческий. Нет, принц не проявлял свойства метаморфа. Просто, когда у младенца, вполне человеческого визуально, вдруг кожа приобретала слегка зеленоватый оттенок или, ушки становились немного длинноваты, это пугало кормилицу. После того, как одну из его нянек пришлось срочно выдать замуж на дальний хутор, а вторая, совершенно случайно, упала с лестницы после разговора со старой королевой, пришлось принимать меры.

В итоге, татуировка не только подтверждала клановую принадлежность, но и максимально скрывала какие-либо магические способности ребенка. После ритуала даже храмовые маги не могли бы определить наличие Дара у Малыша. До первой инициации он был в относительной безопасности.

Маскировка достигла такого успеха, что Старший Дом счел Эльчеора для себя бесполезным и дал распоряжение о его ликвидации. У дивных планы были рассчитаны на полукровку, дитя эльфа и человека. Наличие у старшего принца орочьей крови было сочтено эльфийскими магами помехой для проявления магических способностей у ребенка. Когда Дар не появился и в двадцать лет, судьба мальчишки была решена. Поэтому понадобилась срочная эвакуация принца из дворца. Одно хорошо — у них с Малышом появилось пространство для маневра.

Орк специально не рассказывал принцу всей правды, в этом не было необходимости. Многие знания — большие печали. Откровенная наивность и неопытность принца позволяли скрыть самое важное на видном месте. Вот и сейчас — храмовник поверил, что перед ним орчонок благодаря именно детскому поведению мальчишки. И, конечно, помогла перенастройка татуировки, теперь она максимально подчеркивала наличие орочьей крови и скрывала человеческую и эльфийскую. А амулет личины выдан был Малышу просто для поддержания его уверенности в своей безопасности.

Оррин усмехнулся, подхватил с земли походные мешки, свой и Малыша, и неторопливо отправился навстречу паре храмовников, отошедших далековато от стоянки отряда. Пришла пора опять уменьшить количество попутчиков.