Глава 4
Новая жизнь

По путаным указаниям Аластора я вышел прямиком на «основную торговую артерию», ведущую через герцогство Палмское и пару баронств, прямиком в столицу «молодой и стремительно крепнущей империи». Так вот, иду по кромке леса вдоль этого «оживленного» тракта, который уже давным-давно порос травой по колено, и за шесть дней меня обогнала всего-то одна гербовая карета в сопровождении пары всадников. Откуда-то появилось такое неприятное, навязчивое чувство, что все, о чем мне рассказал старик, устарело лет эдак на пару сотен. Вот как, скажите на милость, по советам такого «навигатора» искать разбойников? Становится даже интересно, а не распалась ли та самая империя, в сторону столицы которой я так упорно направляюсь? Похоже, все мои сведения настолько оторваны от реальности, что пора бы задуматься о захвате языка. Думаю, моя внешность избавит меня от угроз или уговоров, мало кто останется равнодушным, глядя на такой образчик мертвой красоты.

С подобными нерадостными мыслями я и прошагал до самого позднего вечера, пока не наткнулся на ту самую карету, что проехала мимо меня еще днем. Ее обгоревший остов чернел в сотне метров от дороги, почти вплотную к лесу, вдоль которого я путешествовал, пожалуй, с тракта и не заметишь, что здесь что-то лежит. Естественно, мне стало любопытно, кто таким кардинальным образом расправился с путниками, да к тому же так тщательно замел все следы. Подойдя к обломкам, начал в них ковыряться в поисках чего-нибудь полезного или интересного, но был вознагражден всего-то несколькими стопками обгорелой бумаги да кое-какими металлическими деталями кареты.

Ни трупов, ни золота, ни оружия… Вот на хрена разбойникам трупы? Золото и оружие я еще могу понять, но трупы… Или… А почему трупы? Может, пленники? Их можно отпустить за вознаграждение, можно приспособить к работе, да много чего можно. Хорошенько обдумав, решил поискать следы засады или лагерь бандитов. В качестве оптимального решения стал ходить вокруг, рассматривая следы и постепенно увеличивая радиус и, наконец, в тридцати метрах от кареты со стороны леса заметил несколько небольших пятен крови.

Ура! Наконец-то случилась моя первая удача за целый день! Похоже, раненый путник сумел сбежать и спрятался в лесу, если поспешить, то успею его догнать и задать пару интересующих меня вопросов. Потирая от нетерпения руки, припустил в сторону леса и у ближайшего дерева наткнулся на три свежих трупа…

– Да что за невезение-то такое? – кипя от негодования, бурчал я. – Лошадей нет, золота нет, от кареты одни обломки, даже выживших нет! Как будто сглазил кто! Сколько же мне здесь бродить, чтобы хоть кого-нибудь встретить? И зачем, скажите на милость, тащить сюда тела? Оставили бы у кареты, и не надо было бы мне круги наматывать. Руки бы поотрывать таким разбойникам! – зло бормотал я. – Хотя… Ведь это не такая уж и плохая идея, оставить здесь мертвецов, сутки, максимум двое – и они сами поднимутся и уйдут в глубь леса искать себе пищу, даже зарывать не надо. Как говорится, простенько, но со вкусом.

– Да… дела… – задумчиво повторил я любимую присказку Аластора. – Выходит, пленных никто и не брал, оружие и доспехи также остались при воинах, какое необычное нападение, дела…

Хорошенько обшарив путников, нашел несколько медных и пару серебряных монет, две фляги, пару мечей и четыре хороших кинжала, прямо-таки бритвенной остроты. Но главная находка ждала меня у последнего тела, в отличие от остальных, в него попали два арбалетных болта, и не в голову, а в грудь. Первый, пробив кожаный нагрудник, вошел в легкое, а второй прямиком в сердце. Как ни странно звучит, этому воину повезло больше всех. Повезло не в том плане, что он нарвался на разбойников, а что стрела попала в грудь в момент сокращения сердечной мышцы и не повредила жизненно важный орган, хоть и мешала его работе. Таким образом, несчастный был все еще жив, вот только без посторонней помощи осталось ему явно недолго.

Вероятнее всего, раненого все еще можно было спасти, надо только литра четыре донорской крови, а в идеале – снимок или ультразвук, чтобы без вреда вынуть болт рядом с сердцем. Короче, не в том месте и не в то время он поймал стальные подарки, но кое-что мне все же сделать удастся. Вначале я срезал кинжалом нагрудник и рубашку, чтобы освободить раны, потом достал кристалл, подаренный Аластором, и напитал его силой. Получив перед собой иллюзорное изображение книги, отыскал заклинание малого исцеления, судя по описанию, им можно снять усталость, придать сил, повысить регенерацию, залечить неглубокие царапины, убрать синяки и прочие неприятные мелочи. В принципе неплохо, правда, для данного случая как-то совсем негусто. Но это единственное достаточно простое целительское заклинание, на которое у меня точно хватит сил, а главное – умения.

На что-то более подходящее, вроде полного исцеления, способны только лучшие выпускники магических академий. А на великое, когда раны заживают прямо на глазах, раздробленные кости сами собираются, а отсутствующие конечности стремительно отрастают, способны только архимаги-целители, и в этом я полностью согласен с книгой. Закончив с подготовкой, аккуратно начал извлекать болт рядом с сердцем. Миллиметр за миллиметром, стараясь работать синхронно с его редкими ударами, не спеша, в интервалы сокращения извлек первый болт и сразу же бросил новое целительское заклинание.

– Что ж, начало удачное, пульс ровный, состояние стабильное, продолжаем, – больше по привычке пробормотал я.

На всякий случай произнес еще пару заклинаний исцеления и с удовольствием понаблюдал, как кровь остановилась, а рана покрылась свежей коркой, и принялся за второй болт. Действовал по похожей схеме: вынул железо, наложил заклинание, вот только все пошло к черту под хвост – началось внутреннее кровотечение, и, поскольку снаружи рана уже начала заживать, кровь пошла в пробитое легкое и хлынула горлом, на губах появились кровавые пузыри. Состояние из тяжелого, но стабильного резко перешло в критическую стадию, воин просто-напросто задыхался.

Лихорадочно соображая, что еще можно сделать, начал одно за другим накладывать на него малое исцеление, но успеха так и не добился. Кровь перестала стекать по подбородку, но по-прежнему оставалась в легких, не давая сделать вдох. Способа ее быстро откачать я найти не мог, а воин тем временем сделал несколько судорожных движений ртом и затих… Умер. Я устало сел рядом с телом и стал наблюдать, как душа медленно выходит из него и, проходя сквозь мою вытянутую руку, продолжает подниматься, оставив мне свою часть и изрядно потускнев.

– Прости, я сделал все, что было в моих силах, – поднимаясь на ноги, тихо произнес я, – а теперь мне придется сделать то, ради чего я искал подобной встречи. Надеюсь, ты бы понял, почему я так поступаю. – С этими словами я вырвал из своей груди камень, вдавил его в рану воина и покинул свое старое потрепанное тело.

Первым, что я проделал, открыв глаза в новом вместилище, так это посмотрел на себя старого и сильно потрепанного суровой действительностью со стороны.

– Ну и страшилище же! Такой экспонат надо в дом ужасов продавать. – Потом постарался сказать примерно то же самое вслух и согнулся пополам в попытке откашляться от крови, скопившейся в легких. Но уже через минуту выпрямился и, стоя с голым торсом, весь перепачканный кровью, наконец-то смог вдохнуть воздух полной грудью. Боже, как же приятно выполнять это, казалось бы, привычное и естественное действие!

– Ну вот, теперь-то я добился того, чего хотел, – уставшим голосом произнес я, – у меня хорошее, прилично выглядящее тело. Пожалуй, при наличии рубахи и плаща с капюшоном вечером я могу показаться в какой-нибудь деревне или посетить трактир, где смогу узнать последние слухи и решить, куда направиться, теперь-то я точно не пропаду и найду занятие себе по душе… Критически себя осмотрев, начал наклоняться за остатками рубашки, чтобы утереть кровь, да так и застыл в непонятной позе с вытянутой вперед рукой.

С момента смерти прошло не многим более трех-четырех минут, ну максимум пять. Если задуматься, это простая клиническая смерть, и плевать на тот факт, что клетки мозга могли начать отмирать. Если все получится… Быстро улегшись на землю, схватил валяющийся неподалеку шлем и начал с остервенением дубасить им себя в грудь, считал до трех, делал вдох и опять. И мне абсолютно плевать на мнение о моем душевном здоровье случайных свидетелей, если таковые, конечно, найдутся. Я продолжал и продолжал свое занятие до тех самых пор, пока не услышал робкий стук самостоятельно бьющегося сердца.

– Получилось! – на радостях подскочил и улыбнулся своему старому телу.

– Теперь я жив, снова жив! – воскликнул я. – После всего, через что мне пришлось пройти, я снова живой!

Моей радости не было предела, хотелось двигаться, кричать, веселиться. От избытка чувств наклонился и за голову поднял свое старое, потрепанное тело, от чего в руках остался только череп.

– Ну что, мой друг Горацио, у меня получилось то, что и не снилось здешним мудрецам! – продолжал дурачиться я. – Здравствуй, прекрасный новый мир!

Вот только у тела было свое мнение на этот счет, особое, свойственное только живому организму. От гнилистой ауры здешних обитателей, что сейчас в избытке присутствовала в моей душе, сердце начало замедляться, я вновь, уже в который раз, стал умирать.

– Да что же это… – обеспокоенно сказал я и начал убирать подальше вглубь эту свою часть. – …твою… – прохрипел, падая на колени, не в силах даже пошевелиться. – Что за?! – Я оперся руками о землю, чтобы подняться, и, застонав от боли в груди, едва не потерял сознание.

– Если больно, значит, еще живой, значит, есть еще шансы, есть возможности, – бормотал я после десятого по счету малого исцеления, дальше они мне уже не помогали, видно, набрался максимальный эффект. – Больно… Никогда не понимал смысл этой присказки, но теперь я самый что ни на есть живой, у меня болит буквально все!

Пришлось на четвереньках отползти на пару метров, чтобы не лежать среди грязи, крови и трупов, после чего сел, прислонившись спиной к дереву, и, наконец, смог перевести дух. Умирать я, во всяком случае, перестал, вот только и до полного выздоровления было еще далеко, плюс мне не помешал бы хоть минимальный уход и крыша над головой. Аластор говорил, что здесь каждый дневной переход есть постоялый двор, не сказать, что он обманул… Просто я уже не раз проходил мимо заброшенных и полуразрушенных строений. Наверное, разумнее всего дойти до ближайшего такого «трактира» и получить хоть какое-то убежище, но вначале мне надо немного передохнуть…

Часа через четыре, ближе к закату, начали шевелиться результаты чужой разбойничьей деятельности, слава богу, хоть вовремя очнулся от их копошения и нарастающих хрипов. Видать, на сегодня мой отдых окончен, и надо скорей уходить, здесь находиться попросту опасно. Невзирая на боль в ранах и усталость после обильной кровопотери, пришлось со скрипом подниматься, брать меч и рубить головы товарищам по несчастью, дабы выиграть немного времени, чтобы убраться подальше, пока кто-нибудь не расчленил меня самого.

Закончив с этой неприятной необходимостью, стал прикидывать, что можно взять с собой. Скептически посмотрел на разрубленные останки мечника и все-таки взял перемазанный кровью доспех и рубаху, как-никак свои я сам же и испортил, пока пытался спасти «языка». Пересиливая себя, нацепил липкие от крови вещи, подобрал кинжалы и наполовину опустошил одну из фляг. Потом поднял парные мечи и, замысловато крутанув, ловко вложил в ножны. Постоял. Затем опять достал один из мечей, отвернулся и снова крутанул, убирая в ножны.

– Однако… Подарок откуда не ждали, мышечная память прорезалась, приятный сюрприз, теперь хотя бы не порежусь, – удивленно пробормотал я, опять доставая и убирая меч. Кое-как собравшись, осмотрел место стоянки с двумя свежеобезглавленными телами, кинул скептический взгляд на свое старое тело и, подмигнув ему, двинулся в путь.

С каждым часом идти становилось все труднее и труднее, приходилось все чаще останавливаться, чтобы хоть немного отдышаться и перевести дух. От того, чтобы свалиться прямо на обочине, меня удерживал только тот факт, что после сна на холодной земле мне уже не подняться, а потому, сделав очередной глоток воды, я упорно продолжил передвигать ноги. Утром, с таким усердием сосредоточив все силы и внимание на движении, я едва не прошел мимо цели своего пути, лишь чудом обратив внимание на двухэтажный и какой-то уж больно обветшалый постоялый двор. Единственное, что в нем осталось целым, так это толстенная дверь и часть крыши, но выбирать-то мне не приходилось, лучше это, чем ничего. Зайдя внутрь, посмотрел на разобранный справа пол, на остатки свежего костра и, совсем обессилев, рухнул на груду какого-то тряпья в углу, забывшись тревожным сном, первым нормальным сном за несколько месяцев.

Проснулся я от ругани незнакомых голосов.

«Видимо, эти трактиры не такие уж и заброшенные, как мне казалось», – вспоминая остывающие угли, подумал я.

Четверо мужчин и неподвижно лежащий Анст.

– А может, ты предложишь еще и Ланса прирезать за компанию с этим доходягой? – почти прорычал грубый мужской голос.

– Успокойся, Годрик, в словах Арчера есть смысл: лучше умереть человеком, чем разорвать своих же товарищей, будучи нежитью, – спокойно ответил его невидимый собеседник.

– Я сам все это понимаю, но скажи, поднимется ли у тебя рука на того, кто, рискуя жизнью, прикрыл твою спину? – снова начал распаляться обладатель грубого голоса, судя по всему, Годрик.

Приоткрыв глаза, увидел трех спорящих воинов в доспехах и увешанных оружием. Чуть слева от меня на лавке сидел четвертый в добротных стальных латах и старательно прижимал покрасневшую тряпку к вспоротому, как консервным ножом, боку.

– Гххм… Извините, что отрываю, – хрипло проговорил я, подымаясь, – но мне бы хотелось еще пожить. Может, сделаем вид, что мы не встречались, и спокойно разойдемся? – с надеждой спросил я.

Ой, и зря же я поднялся… Три воина резво повынимали мечи, а сидящий рядом здоровяк вынул кинжал, и все это недвусмысленно посмотрело в мою сторону!

– Господа, я правда ничего не имею против профессии разбойника и сам готов отдать все, что вы сочтете нужным, – успокаивающим тоном уговаривал я. – Просто дайте мне уйти, и мы больше никогда не встретимся.

– Смотри-ка, Годрик, он принял нас за разбойников, – хмыкнул высокий, со спокойным голосом и луком за спиной, как я понял, это его звали Арчером. – Мы думали, не жилец, а он еще денег предлагает, давай возьмем, а?

– Заткнись, Арч, сейчас не до шуток, а ты отвечай, кто ты и как здесь оказался? – прервал Годрик, похоже, главный в этой компании.

– Путник, простой путник, на которого в дороге напали бандиты, ничего более! Прошу прощения, если вас оскорбил… – как можно миролюбивее прибавил я. Воины немного расслабились, и я продолжил: – К сожалению, я получил ранение, остался без лошади и припасов, поэтому был вынужден пробираться пешком по этим землям, а этот трактир – единственное убежище в округе на много часов пути.

– Так, значит, тебя ранили простым оружием, – тихо и грустно проговорил здоровяк, что сидел недалеко от меня, – тогда у тебя еще есть шанс выжить… В отличие от меня.

Я внимательно посмотрел на него, потом опустил взгляд на распоротый бок, потом вопросительно посмотрел на его товарищей.

– Ланс имеет в виду, что без помощи мага рана, нанесенная проклятой тварью, смертельна, а раненый рано или поздно станет одним из них, – поморщившись от суровой правды, просветил меня Арчер.

Кряхтя, как старик, я доковылял до Ланса и встал перед ним на одно колено.

– Убери руки, я посмотрю, – сказал я и, не дождавшись ответа, начал размягчать его доспех. К тому моменту, как Ланс убрал руку от раны, я уже закончил и эффектно разорвал сталь как бумагу. Рана оказалась довольно глубокой. Присмотревшись, заметил и кусочек ауры какой-то твари из проклятых земель. Ее надо скорее убрать, пока мы не получили свежего зомби прямо под боком, но для этого мне нужен прямой контакт с этой гадостью.

Не придумав ничего лучше, просто сунул палец прямо в рану, впитав постороннее, и сразу же кинул малое исцеление. За что в благодарность и получил здоровенным кулачищем точно в лоб. Перед глазами мгновенно поплыло, и, думаю, только благодаря своей природе я так и не потерял сознание и более или менее понимал, что происходит вокруг.

– Вот сволочь! – взревел Ланс, вскакивая с лавки и снова выхватывая из-за пояса кинжал. – Да я тебя… – Потом как-то странно замолчал, потрогал свой бок, посмотрел на меня и задумчиво так произнес:

– Меньше болит, и нет этого противного ощущения в ране. Так ты меня что, это, того?..

– По-моему, это ты его сейчас того… – Надо мной обеспокоенно склонились шесть кружащихся небритых физиономий, и две синхронно спросили:

– Парень, ты как? – Вот только голос почему-то оказался один. Эк меня…

Кое-как встав на четвереньки, медленно пополз подальше от присутствующих в сторону стены и с ее помощью, наконец, смог подняться. К этому времени комната перестала вращаться, и я заметил четверых мужчин, внимательно за мной наблюдавших.

– А ничего, крепкий маг попался, – с иронией бросил до этого предпочитавший молчать Трэкер.

– Ну, ты это, извини, что так получилось, ты мне, когда пальцем в рану полез… Я ж не знал, что ты маг, и говоришь ты странно, да и не похож ты на мага, и вообще… – немного по-детски оправдывался Ланс, да я и сам уже понял, что глупость сморозил. Правда, на его месте я бы сначала оттолкнул, а потом возмущался. Но ведь помогло же! Хоть и с побочным эффектом… Для меня…

– Да все нормально уже. Можешь не беспокоиться о ране, дня через три затянется, если лечить, конечно, – говорил я, накладывая на нас обоих еще по паре малых исцелений. – А вы вообще-то кто?

– Я представлю, – взял слово Годрик. – Этот здоровяк, которого ты спас, – Ланс, девятнадцатый сын одного небогатого, но чрезвычайно плодовитого барона, неоднократный победитель турниров и один из лучших рыцарей в империи. Тот, что с луком, – Арчер, хороший рейнджер и просто великолепный лучник; молчуна с двумя мечами зовут Трэкер, более опытного следопыта трудно отыскать в этих землях, сам не раз наблюдал за его работой. Ну а я – Годрик, царь и бог этого небольшого отряда, мое слово для каждого из них закон на время похода.

– А я – Аннстис, можно просто – Анст, лекарь я, – скромно представил я свою персону.

– Хм… А одет больше как воин, да и руки с характерными мозолями… – пристально меня разглядывая, протянул Трэкер.

– И он тоже… В смысле, знаю, с какого конца за меч браться, – чуть менее уверенно ответил я. – А куда идете?

– Вообще-то никто из нас не может похвастаться излишним богатством, а кое-какие ингредиенты, что можно добыть в этих землях, стоят довольно дорого. Шипы Проклятых гончих так вовсе идут по десять мер золотом, вот мы и… – начал было Годрик.

– Ясно, – перебил я, – у вас есть чего поесть? У меня в животе уже почти сутки и жалкой крошки не было.

– О чем речь! – расплылся в улыбке Ланс. – Только я хочу, чтобы ты знал, раз ты спас мою жизнь, да еще и от такой участи, как дворянин я обязан вернуть тебе этот долг со всеми вытекающими из этого последствиями, так что…

Пребывая в легком шоке от всего случившегося и в предвкушении плотного обеда, я лишь кивнул головой в знак согласия, даже не став вникать в последние слова Ланса, и направился к столу, возле которого уже хозяйничал Арчер.