Глава 15
Все виды пыток

На массивный письменный стол легли две тонкие папки с отчетом о событиях минувшей ночи, на первой выведенная ровным каллиграфическим почерком красовалась надпись: «Красный квартал, третья четверть, зачистка седьмого квадрата», на второй же папке не было написано ничего. Более того, она пока и не предназначалась для какой бы то ни было официальной отчетности и служила исключительно интересам самого старшего дознавателя. Не поступи от него приказа, и не было бы папки, все сведения просто передали бы в устной форме, без каких-либо следов или свидетелей, но хозяин кабинета считал иначе. Он справедливо полагал, что любая информация, даже если в ее ценности нет абсолютно никакой уверенности, просто обязана сохраниться для его преемника при любых обстоятельствах. Ведь именно информация всегда являлась тем невидимым инструментом, который позволял ему уже на протяжении двух десятков лет, как марионеток, дергать за ниточки торговцев, чиновников, стражников, бандитов и даже кое-кого из гильдии убийц, получая таким нехитрым образом еще больше актуальных сведений, больше рычагов давления на все новых и новых, отныне зависимых от него людей. Из всего этого в официальные отчеты попадала хорошо если десятая часть, остальное же несколько выходило за пределы полномочий, но вместе с тем оставалось неотъемлемой и необходимой частью службы.

Вот и сегодня на стол легла не одна, а две папки, первая спустится в архив и будет доступна любому чиновнику из министерства, а вот вторая… Вторая не будет вынесена за пределы этой комнаты, о ней будет знать только ограниченный круг верных империи лиц.

– Рассказывай, Грюм, – сказал дознаватель, положив руку на подписанную папку, – хочу услышать от тебя подробности, а не читать эти сухие строки.

– Мы просчитались, господин дознаватель, – чуть помолчав, произнес глава группы, – помимо продажных женщин, различного одурманенного ворья, охраны и прочего отребья, там залегла на дно пятерка обученных убийц. По предварительным данным, их укрывали в обмен на защиту и кое-какие услуги, наподобие устранения неугодных клиентов или конкуренции… – Штурмовик снова на секунду замолчал. – Шестеро погибших, господин дознаватель, самые большие потери в рейде за последние пять лет, ко всему еще и цель не удалось взять живой, наш источник тоже погиб. Его сгоряча прибил тот самый маг-артефактор, возможно, стоило дать ему несколько больше информации. Хотя это последнее, о чем стоит думать, найти наводчика среди регулярных посетителей подобных мест не такая уж проблема. Сейчас я беспокоюсь о другом: мы, конечно, отделили и соответствующим образом обработали голову главаря, но большой вопрос, смогут ли что-то вытащить наши некроманты, думаю, в таком деле не стоит рисковать и нужно идти сразу к Старику. Уж больно не хочется терять с таким трудом доставшийся трофей, да и обстоятельства смерти не совсем обычные, цель застрелили через окно с крыши соседнего здания, причем стрелка взять не удалось. Кто-то попытался зачистить все концы, сразу же, как узнал, куда направляется отряд. Это навевает нехорошие мысли, вы не находите?

– Хм, и впрямь неприятный запашок у этого дела. Кто-то из наших продался? – задумчиво произнес дознаватель. – Да нет, не может такого быть, как всегда, в обстоятельства дела были посвящены только самые доверенные лица, с их стороны возможность утечки минимальна, разве что…

– Разве что это кто-то наверху, кто-то, кто имеет доступ и интересуется нашими отчетами, – закончил догадку за дознавателя глава штурмовиков. Оба пристально посмотрели друг другу в глаза, словно выискивая в них искру сомнения или неуверенности в своих предположениях. – Заговор на самом верху, господин дознаватель, – подвел он итог, – копать надо именно там…

– Рассказывай, что узнал про нашего паренька, – заинтересованным тоном начал разговор дознаватель.

– Не так много, как хотелось, но и не настолько мало, как могло бы оказаться, – подогревая интерес друга, начал вошедший маг. – Я бы подумал, что у него подложная аура или какой нестандартный амулет, но, как правило, человеческое тело не может врать. И подтверждения обратному я еще не встречал. Рефлекторные реакции невозможно подделать за короткий срок. Сколько бы человек ни пытался, он все равно будет отдергивать руку от огня и закрывать глаза от яркого света, это рефлекс, выработанный годами жизни и поколениями предков. Его можно подменить другим, ослабить, но никак невозможно убрать вовсе, всегда остается хоть что-то, хотя бы минимальная реакция на боль или удовольствие. А тут абсолютное наплевательство на тяжелую рану, после которой любой солдат быстрее ветра побежал бы к целителю, спасая свою собственную шкуру. К моему большому удивлению, передо мной предстал практически полностью подавленный, или же скорее взятый под контроль, а уже потом задавленный на корню инстинкт самосохранения. Вот что убедило меня в естественности отсутствия каких-либо изменений или волнений в ауре во время боя, я бы даже сказал, в ее необычной неподвижности. Иначе я бы не посмотрел на условности и продавил защиту сознания, а так имеем, что имеем…

Вот ты только представь себе, арбалетный болт попадает ему прямиком в горло, а ритм сердца даже не дрогнул! Ни боли, ни страха, на лице не отразилось ни единой эмоции, кроме досады и неудовольствия. Он все прекрасно понимал, чувствовал, и, если учесть, что он все-таки целитель, то наверняка точно знал, что рана не смертельна и потому продолжал действовать так, как считал необходимым в сложившейся ситуации. Знаешь, я тогда смотрел на него, и на ум приходили старинные байки о сумасшедших, помешанных на исследованиях смерти некромантах, что были готовы отрезать хоть собственную руку на недостающие ингредиенты, чтобы завершить удачно начатый эксперимент. Я считал их страшилками, что рассказывают непослушным детям родители-маги, студенческими шутками над излишне пугливыми девушками, а сейчас уже сомневаюсь. Мне поневоле становится не по себе, когда вроде бы обычный одаренный не боится ни черта, ни дьявола и без тени сомнения шагнет даже в геенну огненную, если будет уверен в победе. Подобные не останавливаются ни перед чем, пока верят в правоту своих действий. И самое неприятное, что у парня определенно есть мозги, боевой маг из него сейчас, конечно, аховый, но как одиночный боец он вполне трезво оценивает обстановку и уже сейчас на хорошем уровне владеет мечом.

При должной подготовке из него выйдет просто великолепный убийца, причем любых объектов, вплоть до магистров. Да-да, не делай такое лицо, ты не ослышался, юноша оказался магом не из последних, я хорошенько его просканировал, за внешним слоем ауры скрывается еще более плотная и насыщенная, в глубинные слои не смог пробиться даже я, ко всему прочему, он еще и артефактор. Ты же уже заметил, какую руку он сделал для своего слуги? Чистая алхимия, руны и некромантия, ни грамма стихийной или иной магии, все должным образом экранировано и запрятано под живую плоть. В истинном зрении рука вообще выглядит как раненая или после магического поражения. Поразительно тонкая и кропотливая работа, добавить к ней элементы маскировки или ложной сути – и можно уже подавать на мастера артефакторики. На моей памяти мало кто в столь раннем возрасте и столь заслуженно получал это почетное звание, причем с добавкой в виде клятвы верности от бывшего гвардейца в качестве платы за труды.

Но повторюсь, он не глуп и слишком себе на уме, использовать такого втемную непростая задача даже для такого старого интригана, как ты. Зато, если уж вам удастся поставить перед ним нужную цель, обосновать, заинтересовать или на худой конец просто убедить, пусть даже обманом, лучшего исполнителя не найти. Вот только мы оба прекрасно понимаем, что презреть предвечную госпожу – это слишком мало, чтобы стать имперским вестником смерти, пройдут годы, прежде чем из него выйдет толк, так стоит ли морочить себе голову, если это даже не наша с тобой вотчина?

На долгую минуту воцарилось молчание, видно, каждый из собеседников подсчитывал все плюсы и минусы от озвученной авантюры, взвешивал возможную пользу и предстоящие проблемы.

– Хм, собственный вестник смерти, пусть с самомнением, – это уже достижение для меня и величайший несмываемый позор для ордена наказующих, что особенно греет мне душу (вот только другим об этом знать не стоит). А год, два или пусть даже десять, да какая вообще разница, если однажды он выполнит самую трудную и грязную работу, на которую не решится даже безумец? Ты сам сказал, Аннстис не станет слепо подчиняться, но ведь каждого можно обмануть, не забывай, все мы иногда бываем полными идиотами, главное – создать для этого правильные условия, а там уже убеждай в чем захочешь… Как раз мой конек, не находишь? Уж в этом за долгие двадцать лет я поднаторел как никто другой. Конечно, процесс не быстрый, для начала придется вывести его из равновесия. Пока что наши подвалы – самое подходящее для этого место, заодно и посмотрим, обучали ли его пыточному мастерству, там и школу определим и откуда такой интересный кадр в нашем городе появился. Распорядись, чтобы подготовили там все, ну и пусть наши соберутся, взгляд со стороны лишним не будет. Потом уже найдем точки соприкосновения, нащупаем, куда можно надавить, а какие закоулки души трогать ни в коем случае нельзя, соберем информацию, одним словом. А затем либо просто предложу достойную плату, либо создам такие проблемы, за решение которых он меня до конца времен благодарить будет, поди не просто так все эти годы штаны на кресле протирал, есть уже кое-какой опыт.

– Вы с ума сошли? Какие, к чертям, подземелья? Меня оторвали от перевязки, только восемь часов назад я был утыкан стрелами, как ежик колючками, какой может быть допрос?!

– Обычный, – жестко ответил дознаватель, – тебе была предоставлена комната, укрепляющие и восстанавливающие зелья из наших запасов. Двое стажеров из академии выполняли твои просьбы. Империя помогла в тяжелый для тебя момент, а сейчас империи нужна услуга. Сегодня твои навыки очень пригодятся для допроса взятых в плен заговорщиков, к тому же в помощь будут приставлены люди для ведения протокола и сверки показаний. В эти тяжелые дни у нас на счету каждый человек и каждый хоть сколько-то дельный специалист.

– Мм… – Ну с такой точки зрения я проблему еще не рассматривал. Хольц ко мне действительно несколько раз заходил, приносил кое-что из ингредиентов и материалов, а Вивьен… Она и вправду при поддержке Мэйста едва ли не насильно вливала в меня укрепляющие зелья, даже пару раз сделала перевязку, морщилась, хмурилась, но помогала. Если взглянуть с этого ракурса, то мой отказ выглядел бы несколько… неблагодарно, как мне ни неприятно это осознавать. – Но зачем вы просите именно меня? Мы же задержали рядовых исполнителей, мелкую сошку, не вампиров и тем более не еще какую тварь с абсолютным иммунитетом. Неужели нельзя было влить в них какую-нибудь сыворотку правды, вколоть каких-нибудь препаратов?

– Задержано было несколько десятков разумных, и не все среди них относятся к человеческой расе, с каждого нужно снять показания, записать и сравнить с остальными, причем никто не соглашается говорить добровольно, – официальным тоном зарубил на корню мои возражения дознаватель. – К тому же если я добавлю, что мне понравилось, как работаешь именно ты, это удовлетворит твое любопытство?

– Наверное, не знаю… – расстроенный таким поворотом дела, проговорил я. Вот же жуки, им только покажи, на что способен, вмиг припашут.

– В таком случае этот человек тебя проводит, благодарю за сотрудничество, империя не забудет твоей помощи, – поставил точку в разговоре дознаватель и переключил внимание на лежащие в рабочем беспорядке бумаги.

– Да, спасибо, – не слишком-то уверенный в собственных словах, ответил я.

Почему у меня такое стойкое ощущение, что меня попросту злостно разводят, а я в ответ, как китайский болванчик, киваю головой, казалось бы, правильным словам и вдобавок чувствую себя в какой-то мере благодарным? Что они все от меня хотят, что ожидают? Содействие в обмен на помощь? Ну я, конечно, благодарен, но не настолько уж и сильно обязанным я себя чувствую, и пока единственное, что меня здесь держит, так это то, что наши дороги полностью совпадают, что мы движемся к одной и той же цели. Империи нужно найти виновных в ее вечных придворных интригах и заговорах, отлично! А мне всего-то и необходимо избавиться от причины целой череды покушений, чтобы наконец вздохнуть с облегчением, и пусть чужими руками, но отплатить за доставленные проблемы и погибших друзей. Тут наши планы дополняют друг друга как нельзя лучше, вот только складывается впечатление, что я не один такой умный, что и меня решили использовать в каких-то своих, пока не ясных мне целях, не слишком-то лестно осознавать данный факт. Не так ли?

А что это нас тут так много скопилось? – подумалось мне после того, как я переступил порог камеры. Один явно палач, встречал его уже в этих местах, только тогда на нем был забрызганный кровью фартук, а не аккуратный дорожный костюм. Писарь с великолепным пушистым пером и глазами потомственного садиста, больше подходящими серийному маньяку-убийце, чем канцелярскому деятелю. Остальные трое тоже особым дружелюбием не страдали и отирались рядом с пыточными приспособлениями, будто вели диалог о высоком искусстве, эдакую светскую беседу. Вот интересно, а что в вашей компании потерял я? Неужели ждете мастер-класс по выбиванию информации? Ха! И кто кому его должен показывать? Что же от меня хотят получить? Какого черта здесь вообще происходит?! Какого хрена вам от меня понадобилось? Не может быть, чтобы они сами не смогли вытащить нужные сведения, с такими-то рожами можно хоть плату за воздух с купцов выбивать, заплатят не задумываясь. В итоге что же мы имеем?

Передо мной пациент, вернее сказать, объект, из которого необходимо вытащить на белый свет некоторую информацию. Похож на авторитета в криминальных кругах, возможно, холост, характер наглый и вызывающий, верность империи отсутствует, привязанностей, скорее всего, не имеет. Одинаково уважает только силу и золото, вероятно, является одним из тех, кто передавал заявку убийцам на мое устранение от неизвестного лица, предположительно, под ну очень большие комиссионные. В настоящий момент объект еще не понимает, что, если все подтвердится, живым он отсюда не выйдет, а если приплюсовать «сильную любовь» всех крыс из трущоб к органам дознания… Молчать, зараза, будет из чистого упрямства.

Я скосил глаза на якобы писарей и помощников.

– Ваши предложения? – спросил я.

– Маг разума. Сколько-то серьезной защиты у арестованного нет, послать за магом – дело одного часа, и час на работу, – брезгливо ответил один из присутствующих, перебирая набор из более чем десятка различных ножей. Мечта скорняка, блин.

– И ждать целых два часа?! Еще предложения?

– Начать отрезать конечности, сантиметр за сантиметром. Ручаюсь, полчаса – и он сдастся, – предложил второй, вынимая из подставки подходящую пилу.

– Неплохо, но слишком трудоемко, – слегка обалдев, ответил я.

– Я маг, пусть и слабый, но могу искусственно продержать заключенного в сознании не меньше часа, мой друг может снимать кожу и посыпать порошком из слизи и слюны ядовитого арахна. Нестерпимое жжение и растворяющаяся плоть – даю пять минут, не больше, – кивнув на ценителя ножей, предложил третий. Я что, на тотализатор для психопатов попал, и от меня требуется соответствовать? Да это чмо от одного такого предложения уже должно было под себя десять раз сходить, а ему хоть бы хны, терпит, как заговоренный, хрен поймешь, что творится в его недалеком мозгу. Интересный, кстати, вопрос, возможно, попытавшись найти на него ответ, я все же смогу выполнить то, что от меня с таким нетерпением ждут. Захотели зрелища, что же, вы сами напросились, и будьте вы прокляты со своими недомолвками и проверками, манипуляторы недоделанные.

– Кто-нибудь, распорядитесь принести сюда ростовое зеркало, да поживее! Еще предложения? – определившись с ситуацией, уже более уверенно я «отдал приказ своим помощникам». На удивление кто-то его даже отправился выполнять.

– А теперь давайте продолжим нашу странную дискуссию. Это, конечно, хорошо, очень хорошо, а за дорогие ингредиенты заплатишь сам? – Я пристально посмотрел в глаза такому умнику, желая прочитать в них хоть намек на то, что же в конце концов здесь происходит. – А отравленный бульон из разложившейся плоти кто убирать будет? Довольно эффективно, не спорю, но грязно и дорого, проще уж поймать ближайшую крысу, положить ему на живот и накрыть железным ведром. – Я постучал по наполненной емкости с водой, видать, предназначенной для быстрого приведения слабонервных в чувство. – Потом остается только хорошенько нагреть дно – и крыса сама найдет ближайший выход через плоть, больно, мучительно, наглядно, страшно, дешево. – Ловлю на себе уже заинтересованные взгляды присутствующих. – Дальше!

– Можно по старинке, слабыми молниями, – снова вступил в разговор обладатель магического дара. – Немного дольше, но никакой живности и дополнительных приспособлений точно не понадобится.

– Дальше.

А дальше долбанутые психопаты нашли друг друга и беспристрастного критика в моем лице, предложения посыпались как из рога изобилия, каждый считал своим долгом выдвинуть на мой суд пару-тройку своих вариантов. Предлагали все, от дробления суставов, наматывания кишок, раскаленных углей к пяткам, расплавленного свинца в глотку до горячей стали в болевые точки, подрезания сухожилий с последующими издевательствами над беспомощной тушей. Больше всех поразил вариант приковать несчастного к стене и кормить его собственной плотью на протяжении недель. Да какой же надо иметь извращенный разум, чтобы предположить такое?! Да их минуту послушаешь – сам расскажешь все тайны мироздания, не говоря уже про подробности собственной жизни! Меня и то проняло по самое не могу, а этот идиот даже не вспотел толком, словно и не его участь сейчас обсуждается, будто под кайфом в супермена превратился…

Я едва не стукнул себя ладонью по лбу, я же совершенно забыл, в каком именно злачном местечке выловили этого молодца, чего уж теперь удивляться, что ему сейчас любое море по колено? В таком состоянии его можно сутки убалтывать и на ленточки резать! Нет, все будет гораздо оригинальнее, быстрее и дешевле, закостенелые умы, что с них взять? Сломать человека можно не только болью и увечьями, но и банально потоптавшись футбольными бутсами по психике, самое то для наркоманов. Мнимый страх – он тоже очень хорошее лекарство от приобретенной немоты, особенно когда клиент слегка под кайфом, ему можно навязать такие грезы, что мама не горюй.

– Вот, как раз зеркало принесли, давайте наконец начнем допрос. – Я привлек внимание присутствующих и этого недоумка, который молчал при первичной моральной обработке, а сейчас с достоинством хозяина жизни комментировал действия пары солдат, которые на нем тихонько оттягивались за раненых товарищей. Охренеть просто, чем он обдолбался только, непонятно. Приказал тем двум «ударникам труда» держать зеркало немного наклоненным, совсем немного, градусов на пятнадцать – двадцать, только чтобы сидящему на пыточном стуле было себя прекрасно видно.

– А зачем… – начал было кто-то из присутствующих.

– Молчать и смотреть! – Я решил до конца отыграть бывалого костоправа, сами же за то боролись, вот и напоролись, дьявол вас подери. – Если вы думаете, что мне интересно до ночи с вами возиться, то глубоко ошибаетесь, мне нужна только информация, мне надо знать: кто, когда и зачем. – А теперь самое мерзкое (надеюсь, в последний раз), хоть сейчас и не будет боли, но за свою шкуру я с него возьму другое!

Хирургически выверенным и точным применением воздушного серпа делаю ему аккуратную лоботомию, вернее, просто снимаю всю верхнюю часть черепа, оголяя одурманенный местными умельцами мозг, аккуратно удаляю пленку, которая является последним препятствием к самому дорогому, что есть у этого человека. Все, как и обещал, минимум боли, ведь, как известно, у мозга нет нервных окончаний, сейчас он ощущает только «легкий дискомфорт» от рассеченной кожи, но и он скоро пройдет, вернее, отступит на задний план, по сравнению с тем, что я собираюсь делать.

– А теперь смотри, смотри и думай, стоит ли упрямиться. Запомни: в обмен на информацию я предлагаю тебе легкую смерть, – с этими словами я положил подобранного тут же то ли червяка, то ли слизняка ему на голову, вернее, на мягкую нежную плоть, о которой так мало известно даже магам.

– Нет, нет, сними его, сними! – Сразу же, как только увидел противное, неторопливо извивающееся кольчатое создание, ползающее по его мозгам, заорал «авторитет».

– Знаешь, а если немного поднять температуру вокруг, он начнет закапываться вглубь… – зловеще прошептал я ему на ухо, пока подонок набирал в рот воздух для следующего крика. – И мне кажется, одному ему скучно. – С этими словами кладу второго мерзкого обитателя темных влажных подземелий.

– Тварь! А-а-а! Сними! Убью-у-у! – уже с минуту надрывался заключенный.

– Неправильный ответ, я хочу знать, зачем ты хотел убить меня! – Кладу третьего червя. И у крепкого с виду мужика начинается истерика от собственного бессилия, омерзения и жуткого страха. Он уже просто бессвязно кричит, разбрасывая вокруг слюни и сопли, пытается дергать головой, скинуть с себя противных тварей, но все тщетно, стальные оковы не сорвать простым усилием мышц. Чтобы окончательно не сделать из него идиота, накладываю слабо действующее успокоительное заклинание и в самом конце его действия повторяю вопрос.

– Зачем ты заказал меня?! – Затем зажигаю в руке огненный шар и подношу ближе к его лицу. – Если они зароются вглубь, как тогда мы будем их доставать?

– Нет! Не-э-эт! Я скажу, только убери, прошу, убери, убери-и-и! – Все, опять начинается истерика, скидываю ни в чем не повинную живность на пол и возвращаю прежнее состояние его голове.

– Говори, гаденыш, какого дьявола вы наняли убийц!

– Мне заплатили, глава передал золото, я лишь посредник, третьи руки, он был в плаще, отпусти!!!

– Врешь, тварь, ты мне все расскажешь, а иначе… – хватаю в углу целую горсть какой-то полуразложившейся дряни с кишащими там насекомыми и сую под нос несговорчивому глупцу. – Говори, а иначе…

– Нет! Нет!! Прошу! Я больше не знаю, не-э-эт!! – Слова срываются на визг, снова начинается истерика, убогий обмочился, и под ним расползлась дурно пахнущая лужа.

– Ты мне все скажешь, тварь, и что знаешь, и что не знаешь, – со злостью и разочарованием, уже понимая, что ничего нового не услышу, впихиваю горсть отвратительной гнили ему прямо в распахнутый в крике рот и запрокидываю голову, зажимая губы и нос. – Глотай, урод, пусть это будет мой прощальный подарок твоему желудку. – Со злостью бью коленом по упомянутому органу начинающего извергать из себя все проглоченное придурка. Бесполезный кусок дерьма, его просто использовали втемную, теперь он годен разве что на опыты или ингредиенты, шваль, ничтожество! На прощанье, заехав кулаком по ни в чем не повинному косяку, отколов от него порядочный кусок, рассадив при этом и без того нездоровую руку, в расстроенных чувствах покинул злосчастные подземелья, теперь, надеюсь, навсегда.

Черт, уже второй раз как начинаю обрабатывать очередную мразь, которая пыталась поспособствовать отправке моей души навстречу с небесами, просто слетаю с катушек, настолько хочется порвать ее на части, вырвать сердце, оторвать голову и насадить ее на кол, как предупреждение следующим претендентам. Я ведь прекрасно понимаю, что в моем положении надо становиться либо кровожадным хищником, либо мертвой жертвой. Но падалью я быть не желаю! Еще немного – и моя несчастная психика начнет разваливаться на части как карточный домик, первые трещины и так уже не спрячешь, или же огрубеет и зачерствеет как камень. Да, впредь надо лучше себя контролировать. Важно успокоиться, гнев в сложившейся ситуации плохой советчик, а месть еще никого не доводила до добра. Одно дело убить в поединке или на войне, да хоть в драке, хоть ножом в спину при ограблении, но совершенно другое – замучить, свести с ума, раздавив морально. Конечно, сомневаюсь, что меня сильно будут терзать муки совести, но до чего же мне сейчас противно… Похоже, что этот жадный до золота глупец уже никогда не сможет смотреть на простого дождевого червя, не обмочившись, возможно, и поделом ему, вот только на душе так погано…