Глава 37

— А это точно надо? — осторожно поинтересовался я.

— Надо, — заверили меня.

— Может, не надо? — застонал я, когда мне на плечи лег панцирь.

Две сильные руки поддержали меня, не давая упасть.

— Надо, — последовал лаконичный ответ.

— Согласно «Уложению о турнирных правилах», — пропищал снизу голосок, — каждый рыцарь должен иметь средства защиты, которые судьи сочтут достаточно удобными для защиты жизни и здоровья!

Я повернулся всем корпусом, чувствуя себя ожившей осадной башней, и показал кулак обладателю голоса. Мелкий — а это был он — забился в уголок и прикрылся потрепанной книжкой.

— Ваша милость, — пропищал он, — сами же научили меня читать, чтобы я вам подсказывал!

— Подсказывал, но не лез, когда тебя не просят! Вот смотри, превращу в какого-нибудь червяка и пойду с тобой на рыбалку!

— Успокойтесь, господин, — командор Теней сделал знак двум своим подчиненным, чтобы прекратили паковать меня в доспехи, и обошел получившуюся конструкцию со всех сторон. Где-то пощупал, где-то поддернул, где-то потуже затянул ремешок.

— Вам удобно?

— Нет, — прохрипел я изнутри железной горы. — Я же не смогу в этом двигаться!

— Сможете. Вы еще не пробовали!

— И не буду, — проворчал я себе под нос и был услышан.

— Но вы сами хотели попасть на турнир! Отступать поздно!

Да-да, именно так! Я попал на турнир. Было это так.

До начала турнира оставалось всего десять-одиннадцать дней, так что все свои дела я завершал в спешке. Лишь частично завоеванный мир нельзя и на минуту оставлять без пригляда — большинство стран и народов так и не привыкли к подчиненному положению, там в любой момент могут вспыхнуть восстания, тем более что еще не все герои перебиты или взяты в плен. Но я хотел увидеть Вунью сильнее всего на свете. Прихватив четырех Теней вместе с командором — остальные либо остались охранять мать и сестру, либо отправились по миру исполнять роль моих эмиссаров, — я рванул в Оромению.

Не буду подробно описывать способ моего передвижения. Скажу лишь, что меня несли Тени, а как они это делают, я предпочитал не вникать. Но полет на Тенях не доставил мне никакого удовольствия, и большую часть пути я проделал с закрытыми глазами, чтобы не смотреть вниз. В тот момент, когда Тени передавали меня друг другу, как эстафетную палочку, они ныряли в воздушные ямы, и тогда меня начинало тошнить.

Наконец мы добрались до столицы, где в те дни стоял дым коромыслом. Рыцари начали съезжаться сюда еще за месяц до начала турнира, так что мест не было даже в монастырской гостинице и странноприимном доме, не говоря уж о постоялых дворах и трактирах. Сдавали все — от комнат до сараев и навесов, где раньше хранился инвентарь. Всюду, куда ни кинь глаз, расхаживали рыцари. За многими таскались оруженосцы, волоча щиты с гербами, копья, мечи и шлемы.

— С ума сойти, — ворчал натерший ногу я. — На материке идет война, треть стран разгромлена, остальные либо сложили оружие, либо пока еще ерепенятся, а эти, вместо того чтобы защищать свои семьи, торчат тут!

— Они собираются создать еще одну семью, — пропищал Мелкий.

— Как? Все вместе?

— Нет, — это уже был командор. — Но каждый надеется, что это будет ЕГО семья. И именно ее он и будет защищать.

— Кстати, сколько тут желающих? — поинтересовался я.

Командор на миг остановился, склонив голову на грудь, и, кажется, даже перестал дышать.

— Сто тридцать четыре благородных рыцаря со свитами, — доложил он. — Итого примерно полторы тысячи человек, учитывая, что с каждым прибыло от восьми до пятнадцати человек.

— Не хило! Теперь я понимаю, почему Верт одерживает одну победу за другой, — улыбнулся я. — Цвет рыцарства находится либо тут, либо на том свете. А откуда столько знати? По моим подсчетам, на всем западном побережье наберется едва полтора десятка отпрысков правящих династий — не считая тех, кто слишком мал для турниров, погиб в бою, сидит у меня в темнице или подался в бега. Но чтобы больше сотни?!

— Большинство местные, ороменийцы, — просветил меня командор. — Даже более того! Видите гербы вон тех двух рыцарей?

Я посмотрел на щиты, которые волокли оруженосцы. Гербы были совершенно разные, но на каждом имелись два скрещенных меча.

— Скрещенные мечи — знак того, что предком рыцаря был принц, рожденный королевой, — пояснил командор. — Королева Вуньяра — четвертая по счету, носящая это имя. До нее было семь Биньетт, две Анирьяры и одна Байнотта. То есть тринадцать королев. И у каждой, кроме дочери-наследницы, был сын, а иногда не один. Так, Биньетта Первая сначала родила трех мальчиков и лишь потом девочку. На тринадцать королев было девятнадцать сыновей, которые и положили начало девятнадцати знатным родам. Ныне примерно полсотни потомков этих родов и будут вашими основными соперниками. А остальные — либо просто местная знать, либо действительно прибыли из-за границы.

— И все равно, их как-то слишком много, — пожаловался я.

Тени переглянулись.

— Будет сделано, — произнес командор.

— Только чтобы без шума и пыли, — распорядился я. — Мне не хочется, чтобы она заранее обо всем догадалась.

Да-да, именно так! Я собирался завоевать женщину, которая мне нравилась, старым и набившим оскомину, но от этого не менее действенным способом — сразиться за нее на турнире. Конечно, я плохо представлял себе, как проходят настоящие турниры, поскольку на Острове эти мероприятия давно выродились в шоу, где «рыцари» чаще соревновались в том, чтобы покрасивее одеться и выбрать покруче магические спецэффекты, которые будут сопровождать его появление на арене. Но в моей библиотеке нашлась старая потрепанная книжица «Уложение о турнирных правилах», накарябанная от руки каким-то любителем «потешного боя». Я простеньким заклинанием уменьшил размеры Мелкого в четыре раза, так что он стал ростом с пядь и всюду таскался за мной с этой книжицей. В его обязанности входило подсказывать мне правила, которых оказалось больше чем достаточно.

За разговором мы добрались до какой-то таверны, где наверху явно находились комнаты для приезжих. Но когда порог сего заведения переступил усталый я, хозяин еще от стойки крикнул:

— Местов нет! Даже на чердаке все занято!

— А в подвале? — поинтересовался я.

Завсегдатаи обернулись в мою сторону. Их было довольно много — все столы оказались заняты, даже у стойки кто-то торчал.

— А чего вы забыли, благородный господин, в моем подвале? — нелюбезно ответил трактирщик.

Командор выдвинулся вперед, но я придержал его. Мне вдруг захотелось попробовать договориться самому.

— Ну во-первых, я ученый, и мне нужно уединение для…

— Ученый? — рассмеялся трактирщик, и вокруг тоже захихикали. — Так я тебе и поверил, с такой-то ро… то есть с таким лицом! Тоже небось на турнир во славу нашей королевы? Знаю я вас, странствующих рыцарей. То за паломников себя выдают и просят устроить их на сеновале вместе с лошадьми, то своих слуг в аренду готовы сдать. То даже, смешно сказать, предлагают моим дочерям фиктивный брак, чтобы я, значит, зятя у себя прописал! А дочкам моим всего девять и одиннадцать лет! Понятно? Так что не морочьте мне голову! Вы небось и грамоте-то не обучены? Сколько будет дважды-два-четыре?

— Позвольте мне, милорд, — шепнул мне на ухо командор.

— Позволяю, — кивнул я, и Тень выдвинулся вперед.

А это, я скажу, то еще зрелище. Тень при свете дня представлял собой воина огромного, чуть ли не до потолка, роста в темных доспехах и с длинным полупрозрачным плащом, который, как живой, шевелился, обвиваясь, вокруг его фигуры. В трактире сразу стало очень тихо, только слышалась мелкая дробь — это стучали зубы зрителей. Тень подошел, наклонился над стойкой и за шиворот вытащил оттуда трактирщика. Тот усиленно пытался втянуть голову в плечи и моргал часто-часто.

— Тебе же сказали, — погудел командор, — это ученый! Ему очень нужна своя комната. Для научной работы.

— А вы… в-вы к-к-к-кт-то? — заикаясь, пролепетал трактирщик. До этого Тени держались ну очень незаметно.

— А мы — его ученики. Понятно?

— П-понятно! Чего ж тут непонятного? — Поставленный на пол трактирщик слегка осмелел. — Только у меня все занято. А в подвале, простите…

— А если мы поищем комнату, вы нам сдадите лишнюю площадь? — подал голос заинтересованный я. — Можно одну на всех. Парни у меня привыкли к трудностям, их вообще можно поставить жить в шкаф…

— Ищите, — окончательно осмелел трактирщик, и Тени — командор остался возле меня — неслышно поднялись наверх.

Не прошло и десяти минут, как на лестнице послышался шум шагов и грохот доспехов, когда их волочат за собой по полу как попало. Торопливо приводя себя в порядок, сверху спускался какой-то рыцарь, за которым двое бледных оруженосцев волокли его доспехи и сундук с припасами.

— Почтенный х-хозяин, — увидев рядом с ним командора, рыцарь почему-то позеленел, — я вспомнил об одном важном деле. У меня проблемы в поместье, и дела призывают меня прочь из столицы. Я вам, помнится, заплатил аванс за пять дней — так оставьте эти деньги себе, за хлопоты! А я спешу! Спешу!

Последнее слово он выкрикнул, галопом покидая трактир. Его спутники зайчиками попрыгали вслед за ним и заметались, явно не зная, то ли седлать лошадей, то ли бежать на своих двоих.

— Две отличных комнаты с мебелью, — прошелестели Тени, материализуясь передо мной. — Там есть все!

Трактирщик и оставшиеся в зале выпивохи окаменели и собирались было упасть в обморок, но я полез в кошель на поясе за деньгами, и звон золотых слитков вернул людям способность думать.

— Я пробуду тут до конца турнира, — заявил я. — И плачу по два слитка за день.

Я не учел одного — размеров слитков. Трактирщик посмотрел на две золотых шайбы — и все-таки прилег в обморок.

Турнир открылся через день на огромном поле за городом. Не буду описывать все, что там было устроено. Я, как один из участников шоу, многое просто пропустил. Когда ты сперва торчишь вместе с остальными рыцарями в «накопителе», где распорядители по три раза за час повторяют тебе, как и куда ты должен сейчас ехать, а потом едешь, стараясь не перепутать и ничего не забыть, тут не до осмотра достопримечательностей.

Скажу лишь, что поле ничем не было ограничено — только с одной его стороны были устроены трибуны, где восседали сама королева Вуньяра и ее двор. Мы, соискатели ее руки, должны были продефилировать перед ее очами, приостанавливаясь через каждые три шага и салютуя копьями. Нас было сто тридцать пять человек. То есть сто тридцать четыре — и я. Тени как-то подсуетились, так что, кроме меня, больше никто не зарегистрировался.

На мое счастье — или на горе, кому как! — ехать мне предстояло последним, поскольку и номер у меня был последний. Церемония представления уже началась, а я все никак не мог сесть на коня. Кстати, поскольку с лошадьми у меня были напряженные отношения, роль рыцарского коня должна была исполнять Мелочь Пузатая. И дело было не в том, что у меня с ней не сложились отношения, просто, как неожиданно выяснилось, она до трясучки боялась щекотки. Пока седло просто лежало на ее спине, она еще терпела, но стоило сверху добавить меня, как ей все начинало натирать, колоть и жать, отчего она в лучшем случае демонстративно плюхалась на спину, задрав конечности, либо начинала кусаться и брыкаться не хуже бешеного мустанга. Я уже трижды пытался взгромоздиться на нее, но всякий раз она меня скидывала. Когда я рухнул в последний раз, со всех сторон послышались смешки рыцарей.

— А может, не надо верхом? — робко поинтересовался я, вернувшись в вертикальное положение.

— Согласно «Уложению о турнирных правилах», — пропищал Мелкий, сидя у меня на шлеме с книжкой, — рыцарь обязан сражаться верхом за исключением особых случаев. Например, когда его вызывают на пеший бой на мечах. В остальных случаях спешенный рыцарь считается проигравшим и обесчещенным.

— Вот гадство! — выругался я, а Мелочь закатила глаза.

— Вы еще не готовы? — ко мне подлетел один из маршалов турнира. — Что случилось?

— Письмо получил, — соврал я. — Тетушка опасно больна. Может умереть. Вот думаю, что делать…

— Думайте скорее. — Маршал уже метнулся куда-то по делам. — Поскольку, если вы не выедете сейчас представляться королеве, вас потом могут не пустить как самозванца.

Мелочь Пузатая напряглась так, что седло угрожающе хрустнуло.

— Вы слышали? — кивнул я Теням. — Кто не появится сейчас на поле, тот не появится на турнире!

— Слышали! — кивнули Тени и направились к ожидавшим своей очереди рыцарям. Не говоря ни слова, они подхватили четырех всадников с конями вместе и понесли куда-то прочь. Остальные были так изумлены, что не проронили ни слова.

— Видишь? — улучив минуту, я дернул Мелочь Пузатую за гриву и отскочил, пока та не вспомнила, что у лошадей есть еще и зубы. — Сейчас они их сожрут где-нибудь в овраге. И с тобой будет то же самое, если будешь упрямиться!

Мелочь вздохнула и повернулась ко мне боком — мол, залезай, чего уж там! Но вредная скотина все-таки нашла способ отыграться — когда пришла моя очередь выезжать, она нарочно пошла такой дробной рысью, что я сразу забыл про необходимость «держать лицо». Вместо этого я вцепился в луку седла обеими руками, стиснул коленями бока проклятой зверюги и старался дышать только через нос, чтобы меня не стошнило от болтанки. Наверное, поэтому я так и не смог посмотреть на Вунью, когда остановился перед ее балконом. И пришел в себя чуть позже, когда маршалы объявили о первой части турнира — групповой схватке.

Вы знаете, что это такое? Навстречу друг другу выезжают два отряда — рыцари вместе с оруженосцами, а иногда и пехотой. Чтобы никто не перепутал, каждый отряд одет в плащи одного цвета или сидит на лошадях одинаковой масти. Королева дает отмашку, и рыцари кидаются друг на друга. Начинается свалка, когда все бьются против всех. Тут главное — не упасть с лошади самому и постараться сбить с коня как можно больше рыцарей противника. Войдя в азарт, рыцари и их свита дубасят друг друга как придется. Тут и там кто-то то и дело падает в пыль под копыта чужих коней. Пехота шныряет между конниками, с риском для здоровья оттаскивая упавших рыцарей за руки-ноги в сторонку. Треск, топот, крики, грохот и вопли — все мешается в клубах пыли. На доспехах кровь и грязь. Рядом суетятся священники — кое-кому из рыцарей СЛИШКОМ не поздоровилось. Кто-то струсил и удирает. За ним скачут, обзываясь такими словами, что обидно становится даже зрителям. В общем, нормальный бой, когда есть жертвы и пленные, но цель — отнюдь не свобода и независимость какой-либо страны, а всего-навсего благосклонный взгляд королевы. Я занимался два года тем же самым и спокойно взирал на кровь, пот и слезы.

До тех пор, пока не сообразил, что во втором заходе сражаться против этих психов придется мне, любимому.

И запаниковал.

— Ребята, — я поднял глаза на Теней, окруживших меня плотным кольцом, — а может, не надо?

— Надо, — сурово кивнул командор.

— Согласно «Уложению о турнирных правилах», — пропищал из уголка Мелкий, — рыцарь, отказавшийся участвовать в поединке, объявляется проигравшим.

— Да я не отказываюсь! — воскликнул я. — Просто рыцарей на свете много, а Темный Властелин — один! Я не могу рисковать своей особой! Может, что-нибудь придумаем, а?

— Мы постараемся что-нибудь придумать, — кивнул командор.

А один из Теней заметил:

— Милорд, отнеситесь к происходящему разумно. Ведь по результатам этих боев часть рыцарей будет вынуждена покинуть турнир, и завтра вам придется сражаться с меньшим числом бойцов!

— Это если я доживу до завтра, — проворчал я, старательно гоня от себя крамольную мысль о том, что никакая женщина в мире не стоит сломанных ребер, выбитых зубов и других травм средней тяжести. Хотя, что я! Вунья не «никакая женщина»! Она вообще — единственная! Другой нет! Нигде! Даже не проверяйте!

На «коня» меня подсаживали все четверо. Не то чтобы я был такой уж неуклюжий — просто от тяжести доспехов и волнения у меня так дрожали конечности, что я пошевелиться не мог. Даже Мелочь Пузатая и та пришла мне на помощь и подогнула ногу, чтобы я смог воспользоваться ею как ступенькой. Мне подали копье — я вцепился в него, как утопающий в соломинку, — и вытолкнули к остальным.

Я сражался за «синих» — то есть на плечах у меня болталась синяя тряпица. На плащ она не тянула — слишком была тонкая и неправильной формы. Но как опознавательный знак — работала. На Мелочи Пузатой тоже была попона такого же цвета — в этом бою очки зарабатывались и за захват лошадей противника. Мои «соратники» смерили меня вопросительными взглядами, и двое-трое покрутили пальцем у виска. Еще бы — на мне были не абы какие доспехи, а новенькие, вороненые, с золотой насечкой и инкрустацией (кстати, подаренные народом гномов, чтобы я к ним не приставал, вот так-то!). А большинство «синих» рыцарей выехало в таком старье, что просто жалко смотреть. Доспехи латаные, разболтанные, многие со следами старых ударов и щербинами, кое-где заметны пятна ржавчины и плесени, а у одного так и вовсе детали были прикручены друг к другу веревочками. Наверное, он надел этот антиквариат потому, что мечтал попасть в плен и отдать его в качестве выкупа — другого способа отделаться от них явно не существовало.

Королева дала отмашку, и две толпы ринулись друг на друга. Мелочь Пузатая сперва заартачилась — она растерялась, не зная куда бежать, и я на какое-то время замешкался, пытаясь сдвинуть ее с места. Когда же мне удалось переупрямить скотинку, выяснилось, что я не один. На меня, вырвавшись из кучи-малы, которую устроили остальные, мчалось трое рыцарей противника в красных плащах.

— Сдавайся! — заорали они хором, перебивая друг друга. — Ты побежден!

Я, целиком поглощенный копьем, — оно было жутко тяжелым, его можно было удержать только двумя руками, а чем тогда править конем? — был не в настроении вести дискуссии и вместо этого огрызнулся:

— Сначала решите, кому я должен сдаться.

Рыцари переглянулись, постепенно понимая, что меня нельзя разделить на части, как жареного поросенка. Но пока мысли протискивались к ним под шлемы, Мелочь Пузатая решила действовать. Точнее, она вспомнила, что ее третий день не кормили, и шагнула вперед. Она заинтересованно обнюхала кобылу ближайшего рыцаря, а когда та попыталась отпихнуть нахалку, разинула пасть…

Все три рыцаря закачались и рухнули с седел. Двое — в глубоком обмороке, а третий потому, что его конь внезапно оказался обезглавленным. Мелочь Пузатая, откусившая голову рыцарского коня, смачно чавкала, звеня уздечкой. Дожевав череп, она выплюнула плюмаж и потянулась за остальной тушей.

— Извините, — сказал я валяющемуся на земле рыцарю. — Она у меня голодная.

Мелочь Пузатая тем временем нашарила во рту еще какое-то инородное тело — это оказалась уздечка, изжеванная так, что восстановлению не подлежала. Сплюнув и ее, она почесала передней ногой за ухом и подтянула тушу коня к себе, чтобы продолжить трапезу.

— Эй, ребята! — Я обернулся к Теням, которые в этой схватке играли роль моих оруженосцев. — Тащите этих троих ко мне. Лошадей отдельно!

Затем я натянул поводья, заставив Мелочь Пузатую оторваться от наполовину съеденной туши, и потрусил к остальным сражающимся. Кажется, эта схватка начинала мне нравиться!