Глава 2

До поместья-столицы отряд рыцарей добрался уже поздним вечером. Впрочем, в преддверии праздника в этом не было ничего удивительного – это пускаться в путь после полудня было плохой приметой, а вот приезжать можно в любое время. Сотник сразу направился к замку своих родителей, а Видящая поспешила свернуть с дороги и отправиться своим путем.

– Госпожа! – Кто-то из рыцарей заметил ее маневр. – А вы разве не с нами?

– Нет, – отрезала дочь лорда Лоредара. – Я остановлюсь у Хозяйки Острова!

Не слишком пострадавший от последней войны, Серебряный Остров немного потерял и впоследствии. Во всяком случае, в поместье-столице была не одна Видящая, звавшаяся Хозяйкой Острова, а несколько – в замках некоторых высоких лордов жили свои волшебницы. Если собрать их всех, получится неплохая команда. Жаль только, что большинство с боевой магией не знакомы даже понаслышке. После разгрома и ликвидации Ордена лишь некоторые Видящие остались на своих постах – в основном целительницы и иллюзионистки. Большинство лояльных к новой власти магичек сейчас в Цитадели обучали подрастающее поколение.

Волшебница уверенно направила своего скакуна напрямик. Около трехсот лет она была Хозяйкой этого Острова, отправленная сюда тогда, когда восстановилась после рождения ребенка и начала стремительно делать карьеру – придравшись к «темному пятну» на ее биографии, другие волшебницы попытались избавиться от конкурентки. Но они не смогли не принять ее обратно на прежнюю ступень, когда она привела для изучения драура – слишком ценен был этот «экземпляр». И даже его странное исчезновение несколько лет спустя никак не связали с нею – дочь лорда Лоредара, украв «ценный экспонат», как ни в чем не бывало продолжала делать карьеру. Однако годы вынужденной ссылки не прошли даром – она прекрасно знала окрестности дворца Наместников и сейчас уверенно направила скакуна к небольшому домику, где жила когда-то.

Домик стоял в окружении густого кустарника примерно на полпути от дворца к часовне. Мимо него шла соединявшая эти два здания посыпанная крупным песком дорожка. Сойди с нее, углубись в заросли, и шагов через двадцать окажешься на поляне. Интересно, какова она – волшебница, занявшая ее место? Дочь лорда Лоредара никогда не видела своей преемницы и ничего про нее не знала.

Дом, в котором она прожила много лет, встретил ее темнотой и явными признаками заброшенного помещения. Даже охранное заклинание – волшебницы тщательно охраняли свои секреты от остальных! – и то последний раз обновлялось так давно, что незваная гостья спокойно переступила через порог. Оставив коня у крыльца, дочь лорда Лоредара вошла в свой бывший дом.

С первого взгляда было ясно, что тут никто не живет, но на всякий случай она не сразу решила зажечь свечу и поначалу двигалась крадучись, опасаясь выдать себя хоть одним звуком. Только обойдя дом – большую комнату и кладовые внизу и три небольшие жилые комнатки наверху вместе с чердаком, – она наконец-то затеплила свечу на столе.

Для волшебницы не было зазорным что-то приготовить себе самой, хотя по традиции ужинали Видящие всегда вместе с обитателями замка, а завтрак и обед готовили для них приглашенные служанки или послушницы. Порывшись в кладовой, волшебница нашла только несколько горстей сушеных фруктов и столько же муки грубого помола для лепешек. Это плохо – ей придется провести тут несколько дней, а запасов хватит лишь для того, чтобы сейчас перекусить после долгой дороги.

Растопив огонь в камине и поставив греться воду для травяного чая – сушеная трава у нее всегда была с собой, – дочь лорда Лоредара уселась поудобнее в кресло и, закрыв глаза, вошла в транс. Тот, к кому она взывала, отозвался не сразу – спал или так глубоко задумался.

Я на месте, – сообщила женщина, когда перед мысленным взором возникло лицо бывшего советника.

Почему? – В мысленном голосе ясно послышалось негодование.

Ах, да… – Судя по интонации, это обстоятельство возмутило лорда Лоредара. – Но тем лучше, потолкайся в толпе гостей, понаблюдай, послушай… Жду первого отчета послезавтра. Поняла?

Как мне это сделать? – Она не стала уточнять, что именно, но ее собеседник сразу понял, что волшебница имеет в виду.

Нет, я как-нибудь разберусь сама! – Волшебница постаралась подпустить в голос как можно больше сарказма и обиды. Пусть не забывает, с кем разговаривает! Да, он ее отец, и добровольно решил помогать Видящим возродить Орден, но он всего-навсего мужчина! Существо второго сорта – так ее учили.

Телепатическая нить порвалась.

Откинувшись на спинку кресла, Видящая сидела, погруженная в свои мысли, пока ее не вывело из задумчивости бульканье вскипевшей воды. Тогда она встала и пошла заваривать чай, нарочно засыпав в кружку побольше трав. Ближайшие две ночи ей предстоят крайне напряженные.

Ночью Фрозинтару не спалось. Да какое там! Он вообще не мог спать, лишь закрывая иногда глаза, чтобы не пересохли глазные яблоки. В роскошных покоях, отведенных бывшему наемнику, ему было тесно и неуютно. Только детство и ранняя юность его прошли в подобных апартаментах, в далеком Альмраале, когда он был столицей, студенту Академии Магии приходилось жить в менее комфортных условиях. Правда, у него была своя комната, но обставлена она была куда скромнее. Став ученым, он обзавелся собственным домом, примерно половину которого составляла лаборатория, а в смежных комнатах часто ночевали его студенты и лаборанты. Ну а после того ему чаще приходилось спать на голой земле, чем в пышных постелях.

Вот и сейчас, покружив по выделенным для него покоям, он решительно направился к дверям.

– Учитель, вы куда?

Драур обернулся. На пороге спальни замер Льор.

– Я ухожу, – коротко ответил бывший наемник.

– А я?

– А ты, – он подошел и сжал плечи юноши так, что тот болезненно поморщился, – ложись спать. Не жди меня и не ходи за мной.

– Вы хотите узнать, что происходит во дворце?

– Да.

– Сейчас?

– А что тебя так удивляет?

– Ну… я просто подумал, что завтра праздник и…

– Глупый. Если кто-то задумал что-то дурное, то перед праздником и во время праздника – самое время осуществить задуманное. Кругом полным-полно народа, все взвинчены, напряжены, суетятся, отвлекаются… Да, есть больше шансов, что тебя заметят любопытные глаза, но зато так удобно затеряться среди приглашенных… Ложись спать и ни о чем не думай!

Взяв за затылок, Фрозинтар на миг прижал к себе голову Льора и тут же отпустил.

Переступив порог комнаты, он сразу окунулся в мир звуков и запахов. Это для эльфов и тем более людей, то есть для живых, дворец был погружен во тьму и тишину. В преддверии праздника в нем продолжала кипеть жизнь – доделывали свои дела слуги, в своих покоях шептались гости, обмениваясь впечатлениями, где-то уединились влюбленные. К тому времени, как угомонятся последние полуночники, настанет пора вставать для ранних пташек – хлеб пекут всегда на рассвете, чтобы к завтраку уже были свежие булочки и горячие лепешки с тмином и приправами. А завтра ночью никто не сомкнет глаз – веселье будет продолжаться до тех пор, пока хоть у кого-то останутся силы, чтобы стоять на ногах.

Массивный драур бесшумно скользил по коридорам и галереям. Лишь блеск глаз мог выдать его случайному наблюдателю, но бывший наемник издалека слышал голоса, шаги, неровное дыхание и чувствовал запахи, исходящие от эльфов и альфаров – запах одежды, кожи, волос, духов, – и вовремя успевал затаиться.

Его влекло в то крыло дворца, где они уже были сегодня днем. Гостей поселили отдельно и довольно далеко от хозяев – Наместник Фейлинор ясно дал понять, что для всех Карадор будет просто-напросто еще одним приглашенным гостем на празднике, а Фрозинтар – его спутник, советник, помощник, друг, но не более того. Это правильно, изнутри многое можно узнать. Только как разобраться в происходящем, когда тут так много народа! Для чуткого обоняния драура уже давно перепутались все запахи, и он никак не мог понять, что не так. Эх, если бы убрать куда-нибудь эти источники раздражения! Но раньше, чем через неделю, никто из гостей не уедет. Перворожденные обожают праздники. Будь он обычным эльфом, Фрозинтар веселился бы вместе со всеми. Сейчас же эти радости были ему недоступны и вызывали лишь зависть и злость. Вызывал неприятное чувство даже Карадор, который завтра будет веселиться, пить вино, танцевать, в то время как он…

Стоп. Опять? В душе волной поднялись гнев и ненависть. Он ненавидит Карадора? С чего это вдруг? Такое с ним было последний раз полгода назад, когда хозяин – тогда еще не бывший, а настоящий – дал ему «последнее» задание убить наследника Наместника Аметистового. И вот все вернулось?

«Надо быть осторожнее, – сказал сам себе драур, усилием воли прогоняя эмоции, – и предупредить всех».

Ноги сами принесли его в то крыло дворца, где несколько часов назад его не узнала спасенная им много лет назад девушка. Для долгоживущих эльфов пятьдесят лет – это недолго, но Фрозинтару казалось, что с тех пор миновала вечность. Он за эти годы столько пережил, сколько иному хватило бы на целую жизнь. И даже странно, что эта жизнь до сих пор продолжается.

Какое-то движение отвлекло драура от размышлений. Тут все было погружено во мрак и покой, но не все спали в столь поздний час. Двумя колоннами у порога замерли рыцари Преданные.

Часовые? Что они тут делают? Охраняют? Но кого?

Чутье подсказывает, что внутри, за закрытыми дверями, тоже полным-полно народа. Ах да! По дворцу же гуляют слухи, что леди Наместница не в себе. Неужели это охраняют ее? Ту печальную отрешенную девушку с бледным лицом и глазами раненой лани? Девушку, которая вот уже много лет ждет своего Серебряного Рыцаря?

Собственно, можно было повернуться и уйти – она ждет именно рыцаря, а не драура, – но в кошеле на поясе до сих пор лежит тоненькая золотая цепочка. Запах безошибочно свидетельствует, что это – именно ее вещь. Надо вернуть. Но лучше тайком.

Распахнув окно, драур осторожно сделал шаг на лепной карниз. Высоты он не боялся – даже падение в пропасть ему не страшно. Другое дело, шум падения привлечет ненужных свидетелей. Да и не рассчитаны эти карнизы на существ такого размера!

Три окна он миновал быстро, а дальше пришлось действовать осторожно. Это были уже покои леди Фейнирель, и там, насколько мог различить зоркий глаз драура, было полным-полно посторонних. М-да, видимо, с девушки во всех смыслах слова не спускают глаз…

И она сама – тоже! Фрозинтар понял это, когда, прокравшись незамеченным мимо еще двух окон и осторожно заглянув в третье, внезапно почувствовал устремленный на него взгляд изнутри.

Узкие зрачки расширились, привыкая к мраку. На постели, подтянув колени к груди и обхватив их руками, сидела та самая печальная девушка и смотрела в окно с такой тоской, что у драура сжалось несуществующее сердце, и он машинально прижал ладонь к тому месту в груди, где полагалось бы ему болеть…

Вернее, должна была сидеть. Воображение сыграло с Фрозинтаром злую шутку, и он несколько секунд с недоумением смотрел на совершенно пустую постель. Судя по всему, девушка выскользнула из нее всего несколько минут назад. Но как? Гоблины побери! Как ей это удалось?

Тихо зарычав – давать волю чувствам нельзя, иначе его могут услышать, – драур поспешил на поиски.

Пропавшая девушка могла быть где угодно – да хоть вышла в соседнюю комнату, чтобы поболтать с приставленными к ней леди. Но инстинкт подсказывал Фрозинтару искать за пределами комнат. И он оказался прав, когда, пройдя немного дальше по карнизу и завернув за угол, очутился совсем близко от открытой веранды, увитой цветущими лианами. За вязью листьев и гроздьями цветов виднелся чей-то силуэт.

Она стояла на самом краю парапета, на цыпочках, раскинув руки и вся словно устремившись вдаль. Еще чуть-чуть, какой-нибудь толчок – и, не удержав равновесия, хрупкое тело упадет вниз.

Опасаясь спугнуть незнакомку, бывший наемник крался как тень – нежить умеет двигаться совершенно бесшумно. Но девушка вдруг обернулась, заметив за лианами его тень. В ее глазах мелькнул страх:

– Кто здесь?

– Я… Осторожнее! – воскликнул Фрозинтар, когда молодая женщина развернулась на кончиках пальцев и легко спрыгнула с парапета на веранду.

– Испугался?

– Да. А ты что здесь делаешь? – поинтересовался драур.

– Жду, – тихо ответила она.

– Кого?

– Не все ли равно? Может быть, и тебя…

– Ты знаешь, кто я?

– Конечно, знаю, – просто промолвила молодая женщина. – Ты – Серебряный Рыцарь. Ты все-таки существуешь! Я всегда верила, что ты есть! Ну почему тебя так долго не было?

– Это было не в моих силах, – пробормотал он, немного растерявшись. Все чувства говорили ему, что это – та самая печальная девушка с тоской во взоре, но ее поведение изменилось совершенно.

– А почему ты там стоишь? Иди сюда.

Фрозинтар невесть отчего испугался. Когда-то леди Фейнирель видела его маску – магическую личину, которую он носил, чтобы от него не шарахались остальные. Все видели лишь молодого красивого эльфа, и никто не подозревал, что на самом деле перед ними – живой мертвец. После встречи с Карадором он перестал ее носить – неугомонный эльф принял его истинный облик легко и незаметно, как данность, ни о чем не спрашивая, и понемногу сам драур привык к себе настоящему, тем более что Асатор, Льор, Тара видели его именно таким.

– Я… не могу.

– Потому что это – сон?

– Да, – неизвестно почему солгал он.

– Какая жалость, – в ее голосе опять промелькнула тоска, – что мне предстоит проснуться. Мне часто снятся кошмары – как будто меня убивают или, наоборот, умирают все вокруг. Однажды мне приснилось, что я шла по огромному полю, которое все было усеяно трупами эльфов, троллей, орков, людей и животных. Кругом только мертвые тела – и одна я, последняя оставшаяся в живых… Это так страшно!

– Это всего лишь сон, – промолвил Фрозинтар.

– Я знаю! Раз мне приснился ты, теперь все будет хорошо.

– Да, – кивнул драур. – Но тебе пора. Не стоит тут так долго стоять!

– Мне пора просыпаться? Уже утро?

– Уже утро, – подтвердил он. – Возвращайся в свою постель, закрой глаза и жди рассвета…

– Не хочу! – вдруг пылко воскликнула Фейнирель, хватаясь за голову. – Не хочу просыпаться! Когда я открою глаза, ты уйдешь, и мы больше никогда не встретимся. Забери меня с собой! Я больше не могу быть одна!

Страсть, прозвучавшая в ее голосе, странным образом подействовала на драура. Он тоже так долго был одинок, хотя рядом были друзья…

– Ты не одна, – произнес он. – Я с тобой!

– Я хочу тебя увидеть! Хочу к тебе прикоснуться!

Молодая женщина шагнула в его сторону…

– Не стоит.

– Почему? Я знаю – это ты. Я сразу тебя узнала. Почему ты прячешься от меня?

– Я не прячусь… – Да что это с ним! Откуда вдруг страх? – Я на тебя смотрю…

Было далеко за полночь, когда дочь лорда Лоредара выскользнула из дома. Отпущенный пастись на длинном поводу скакун вскинул голову, тряхнув гривой, но волшебница не обратила на него внимания. За годы, что прожила тут, она успела узнать все о дворце, в том числе и потайные ходы-выходы. Конечно, за триста лет даже у долгоживущих эльфов проснется тяга к переменам, и вполне можно предположить, что дворец перестраивался. Но нет, заветная дверка оказалась на прежнем месте, и даже отпирающее ее заклинание было тем же самым. Судя по всему, ею никто давно не пользовался.

Через несколько минут Видящая уже кралась по сонному дворцу. Конечно, в преддверии праздника дворец не спал, но на волшебницу стоявшие на страже воины и занятые работой слуги не обращали внимания. Они ее просто не видели, даже когда незваная гостья проходила совсем рядом.

…А тут мало что изменилось за полвека! Казалось бы, приняв бразды правления после отца, молодой Наместник захочет перемен – но нет. Волшебница тихо шла и прислушивалась к разговорам. Слуги отнюдь не молчали, но главной темой разговоров так долго были бытовые мелочи и предстоящий праздник, что Видящая даже ойкнула, когда услышала обрывок фразы:

– …сама видела! Бледный, а глаза – красные! И сам весь такой…

– Выдумываешь! Красные глаза только у нежити бывают.

– Ну и что? А если он и в самом деле нежить?

– Еще чего не хватало! Нежить света боится, а этот белым днем приехал!

– Кто же это тогда?

– Откуда я знаю? Его Асатор сопровождал – может, он знает? Спросить, что ли?

– Лорда Асатора? Станет он с нами разговаривать! И вообще, почему ты его просто по имени зовешь? Он же лорд. Наместнику только лорды служат.

– Какой же он лорд, девочки? – Судя по всему, в комнате собралось несколько служанок. Если прислушаться, можно было различить шуршание тканей и иногда клацанье ножниц – наверняка портнихи подгоняли наряды для знатных леди. – Сама видела: он спит у порога покоев Наместника. У лорда должен быть свой замок! А без замка – какой же это лорд?

Разговор свернул в сторону, но Видящей уже не были интересны подружки-болтушки. Красноглазый некто, похожий на нежить и путешествующий с Асатором – вот кто ее интересовал. Значит, Фрозинтар уже на месте. Но где его искать? Сидит он где-то или бродит по дворцу, такой же неразличимый для постороннего взгляда, как она сама? Может, имеет смысл разговорить самого Асатора? Волшебница не знала бывшего Преданного – он появился во дворце, когда дочь Лоредара уже покинула эти стены. Но если он спит в покоях Наместника… Где обитал молодой Фейлинор, она помнила прекрасно.

Проходя темным коридором, она случайно бросила взгляд в сторону большого пустого зала и замерла. На фоне более светлого окна четко вырисовывались два силуэта. Видящей понадобилось несколько секунд, чтобы присмотреться и узнать обоих.

Леди Фейнирель не изменилась совершенно – разве что выражение ее миловидного личика теперь было совсем другим, каким-то отрешенным. Видимо, она относилась к тому редкому типу женщин, которым замужество не идет на пользу. А массивный силуэт рядом с нею мог принадлежать только драуру. Вот как? Эти двое, что – вместе? Или их встреча случайна? Оба по какой-то причине томились бессонницей, оба решили пройтись и подышать свежим воздухом – и встретились. Бывает. Но только волшебница не верила в совпадения.

Она сделала несколько осторожных шагов, молясь всем Покровителям сразу, чтобы ее не заметили – драур все-таки нежить, а эти твари очень чуткие. Ей повезло – двое на веранде были слишком заняты друг другом.

– Я знаю – это ты, – говорила девушка. – Я сразу тебя узнала! Почему ты прячешься от меня?

– Я не прячусь, – пробормотал Фрозинтар. – Я на тебя смотрю.

– А я хочу посмотреть на тебя!

– Это… не слишком хорошая идея.

– Почему?

– Видишь ли, я… изменился. Очень сильно.

– Нет, – помолчав, уверенно произнесла Фейнирель и покачала головой. – Ты остался прежним. Я чувствую это. Иди ко мне!

Поколебавшись, он сделал шаг. Свет молодого месяца упал на его лицо.

Волшебница попятилась, растворяясь в ночной темноте. Вот это да! Вот это новость! Леди Наместница – и драур! Отец должен как можно скорее обо всем узнать. Впрочем, есть еще кое-кто, кого надо поставить в известность.

Сквозь сон лорд Тиамар почувствовал, что он не один. И это было странно – его доверенный слуга спал с той стороны, в передней комнате, но как же так получилось, что он пропустил постороннего? И куда смотрели телохранители-Преданные, что дежурят у дверей спальных покоев высокородного лорда?

Рука сама нашла лежащий под подушкой кинжал.

– Не стоит, милорд, – мягко произнес женский голос. – Не делайте резких движений – и будет вам счастье…

– Кто вы? – В комнате было темно, голос доносился из тени в дальнем углу.

– Вы меня еще не узнали? – Мягкий смешок. – А если вот так?

От стены отделился силуэт в длинном бесформенном балахоне, полностью скрывавшем фигуру. Носить плащи такого покроя больше не имел права никто на всем Радужном Архипелаге, кроме…

– Госп-пожа?

Дочь лорда Лоредара тонко улыбнулась:

– Вижу, вы меня вспомнили? Очень рада.

– Что вы здесь делаете?

– Смотрю, наблюдаю, делаю выводы… А сюда я пришла, чтобы кое о чем вас предупредить, высокородный лорд. Или вам по душе больше титул «великолепный»?

– Откуда вы знаете? – вырвалось у командира когорты Преданных прежде, чем он пожалел об этих словах. Никто ведь не знал, не догадывался…

– Я же волшебница, милорд, – улыбнулась женщина. – Я знаю очень много. И сама решаю, какой информацией стоит поделиться и с кем, а какую предать забвению.

– И вы пришли сюда…

– Чтобы узнать, нужна ли вам информация, которой я обладаю, и что вы готовы предложить мне взамен.

– Все, что угодно, – опять выпалил лорд Тиамар, – если только вы не…

– Не расскажу никому про ваш маленький секрет? Что вы спите и видите именно себя новым Наместником Серебряным?

– Это неправда! – горячо воскликнул мужчина, садясь на постели.

– Неправда – что? Что вы мечтаете о власти или что это секрет? Не забудьте, милорд, что я прожила тут много лет. Я видела, как взрослеют дети Фарадара Надменного, как формируется характер наследника Наместника, я внимала исповеди отца о том, что его сын – слаб и мягкосердечен, что он не справится с властью на Острове. Лорд Фарадар искренне переживал, что у него нет другого сына и что он не успеет зачать и воспитать нового наследника, взамен этого. Он советовался со мной относительно будущего своего Острова, и это я посоветовала Наместнику Серебряному выдать свою дочь за вас. «Надежная опора для трона!» – сказала я тогда. Но от родственника Наместников до золотого венца всего один шаг. Маленькая игра слов, которую не мог не заметить такой умный мужчина, как вы. Ведь пока у лорда Фейлинора нет жены, именно его сестра носит официальный титул – леди Наместница. А известно ли вам, о великолепный лорд, как именуют мужа Наместницы?

– Наместником?

– Вы умны. – Волшебница без приглашения уселась в одно из кресел. – Итак, предлагаю сделку. Вам нужен платиновый венец, а мне нужен драур.

Лорд Тиамар заколебался. Предложение было заманчивым, от таких просто так не отказываются. Но осторожность заставляла его колебаться. Фейлинор молод, здоров телом и духом. Его внезапная смерть или отречение от титула вызовут ненужные волнения. Совет Наместников заинтересуется подробностями, а теперь есть еще и император с типично орочьим недоверием. Он наверняка затеет расследование. Тем более что сейчас на Острове гостит и. о. Наместника Аметистового, Карадор Шутник. Командиру Преданных хватило всего двух часов за ужином, чтобы понять, что этот проныра мигом сунет нос куда не следует. С другой стороны, если отречение будет иметь под собой какую-то основу…

– И что для этого надо сделать? – мысленно прокрутив в голове все «за» и «против», поинтересовался лорд. – Учтите, что я, как потомок благородного рода, приносивший присягу Дому Фарадар, не желаю марать руки…

– Не беспокойтесь, – ответила волшебница. – Пока вам ничего делать не надо. Вы всего лишь должны придумать, под каким именем представите меня Наместнику.

– Вас? – хохотнул ее собеседник. – Неужели вы считаете, что…

– Не меня. – Видящая медленно поднялась из кресла. – А вот ее…

Черты лица ее поплыли, фигура и одежда стали меняться. Мужчина смотрел во все глаза. Изменений не претерпели только длинные светлые волосы – перед командиром Преданных стояла молодая эльфийка, изящная и хрупкая девушка. И лишь чересчур пристальный взгляд выдавал в ней опытную волшебницу.

Долг хозяина дворца требовал, чтобы он, несмотря на суету, уделял внимание всем гостям без исключения. Если бы у него была жива мать, имелась жена или хотя бы нормальная сестра, то она, несомненно, взяла бы под свою опеку часть гостей. А так Наместник Фейлинор в преддверии праздника разрывался на части.

Ближе к вечеру дворец совершенно преобразился. Повсюду висели украшения, Видящая тщательно настроила иллюзии так, чтобы многие детали интерьера как бы светились изнутри, а все колонны казались отлиты из полупрозрачного стекла, и внутри них мелькали какие-то тени. Слышалась легкая музыка, на открытых верандах порхали огромные бабочки, все цветы один за другим раскрывали бутоны, наполняя воздух ароматами. Блестящие дамы и кавалеры толпились внизу – уже начали подъезжать гости, остановившиеся в соседних замках у родни и друзей, или те, что жили неподалеку. Когорта Преданных в парадных доспехах охраняла подъезды к главным воротам, почетным караулом была рассредоточена тут и там. Не было только приставленных императором к Наместнику орков – их этот праздник не касался, и темноволосые воины взяли выходной.

Чем ближе было начало праздника, тем больше волновался Фейлинор. В прежние годы сестра худо-бедно, но помогала ему. Если она и не брала на себя часть забот, то хотя бы с нею можно было оставить гостей. Женщины и девушки вместе с леди Наместницей и несколькими пажами и менестрелями располагались в какой-нибудь зале и слушали музыку, играли в шарады, просто сплетничали в ожидании открытия праздника и не путались под ногами. А теперь ему то и дело приходилось отвлекаться, отвечая на вопросы дам.

– Ой! Ты чего толкаешься? Самый сильный, да?

Негромкий возглас мог бы остаться незамеченным, если бы это был эльфийский язык. Но во дворце внезапно прозвучала человеческая речь, и Фейлинор стремительно развернулся на голос.

Приехавшая вчера с Карадором Аметистовым воительница-полукровка столкнулась с одним из придворных. Наверное, знатный эльф просто-напросто захотел убрать с дороги простолюдинку, но она неожиданно дала ему отпор с энергией настоящей воительницы. Мало зная Карадора, Наместник Серебряный был уверен, что она – телохранитель высокого гостя. Льор был записан в простые слуги, а драур – он как бы сам по себе. В самом деле, полукровки от браков с людьми имели больше шансов удачно устроиться в жизни – не то что полуорки. Пожалуй, лишь недавно положение дел изменилось, да и то не везде. Судя по мужской одежде, она действительно воительница, а то как она дала отпор, лишь подтверждало предположение.

Вот только столкнувшийся с нею эльф был другого мнения.

– Пошла вон, – процедил он. – И прекрати лаять на этом варварском наречии, когда находишься в обществе благородных!

– Ты чего сказал? – Тара не поняла и половины слов, но интонации вполне заменяли смысл. – А ну, повтори!

Как ни странно, эльф тоже ее понял – вернее, догадался, что ему брошен вызов.

– Ты, полукровка! Пошла вон! Тебе здесь не место!

– Ты сейчас как меня назвал? Ты, косоглазый урод, сам отвали, пока не навешали!

– Грязная тварь!

Забыв про дела, Фейлинор поспешил к месту развития событий. Он знал человеческий язык – в свое время отец настаивал, чтобы сын изучал языки внешнего мира. Многие знатные эльфы, особенно живущие в столицах Островов, знали по два-три языка.

– Сударь! – Он остановился рядом вовремя – Тара как раз начала произносить длинную тираду, смысл которой… В общем, не настолько хорошо молодой Наместник знал человеческую речь, чтобы осмелиться повторить все то, что уже начала выговаривать девушка. – Сударь, – обратился он к эльфу, – вам не сделает чести ни спор, ни схватка с женщиной. А вам, сударыня, лучше не повторять то, что вы начали говорить…

– А чего я такого сказала? – воинственно начала Тара, и тут до нее дошло: – Ой, а вы это… ну, типа нормальный язык знаете? Вот гоблин…

Ее смущение странным образом развеселило Фейлинора.

– К слову сказать, сударыня, каждый из живущих считает нормальным именно то наречие, которое впитал с молоком матери…

– Самый умный, да? – ощетинилась Тара, для которой слова «молоко матери» имели свое значение. – Иди перед другими талантами своими блистай! Здесь не оценят!

Молодой Наместник понял только одно: девушка на что-то обиделась. Но что такого он сказал? Фейлинор быстро оглянулся на свидетелей этой сцены, и особенно – на своего придворного, который и сцепился со спутницей Карадора. Эльф наблюдал за всем очень внимательно и, хотя не понимал ни слова из человеческого языка, умел улавливать интонации. Догадываться о смысле слов по тому, каким тоном они были сказаны – главная наука при дворе.

– Благородная дама очень обижена, – промолвил Наместник специально для свидетелей. – На Аметистовом Острове, откуда родом, она привыкла к другому обращению. Я попытался передать ей ваши извинения, но, поскольку ничего подобного не прозвучало из ваших уст, дама их не приняла.

– А почему она не потребовала у меня извинений на понятном языке? И почему разговаривала со мной как-то… по-гоблински?

Заносчивый придворный прекрасно знал, с кем разговаривает, но мягкость нрава молодого Наместника успела войти в поговорку. Фейлинор потому и согласился с выбором отца выдать сестру именно за сурового жесткого лорда Тиамара, что не мог спорить. И в глубине души понимал, что у власти должен стоять кто-то сильный и решительный. В любое другое время он бы наверняка смешался от такой отповеди, выбросил девушку из головы – ведь речь не шла о нем! – и сейчас уже отступил на полшага, придумывая повод, чтобы уйти от конфликта, но краем глаза заметил темное пятно.

Тара не ушла далеко – она просто отступила в сторонку, исподтишка наблюдая за ним. И неожиданно опустила глаза, когда взгляды их встретились.

Даже полукровка считает его трусом! Во всяком случае, у нее хватило силы духа, чтобы дать отпор этому разодетому хлыщу! А ведь она – всего-навсего воительница, причем, судя по отсутствию нашивок и форменной одежды, вольнонаемная, то есть не из числа легионеров Наместника Аметистового.

– Во-первых, сударь, она разговаривала с вами на людском наречии и сейчас прекрасно слышит, что вы равняете людей с гоблинами, так что повод вызвать вас на поединок у нее есть, – произнес Фейлинор ровным голосом. – Во-вторых, дама – из когорты Преданных дома лордов Аметистовых, и сейчас она в трауре и дала обет…

– А вы откуда знаете? – Уверенность придворного была поколеблена, но не настолько.

– А в-третьих, вы забыли, с кем разговариваете, – раздался за спиной ровный голос Асатора.

Фейлинор испытал такое облегчение, что улыбнулся. Как же ему не хватало присутствия верного рыцаря все это время! Он еле сдержался, чтобы не начать благодарить его прямо сейчас. Тем более что собеседник сразу засмущался, пролепетал извинения, коротко изобразил в сторону Тары поклон и поспешил раствориться в толпе.

А вот Тара почему-то осталась, и молодой Наместник рванулся к ней с прытью, которой сам от себя не ожидал:

– Сударыня!

– Чего еще? Ругать будете?

– Нет, но…

– Тогда чего прицепились? Шли бы своей дорогой. Не понял? Топай ножками, пока не понесли ручками!

– Почему вы так со мной разговариваете? – прошептал ошеломленный Фейлинор. – Что я вам такого сделал?

Тара неожиданно смутилась. И впрямь, что это на нее нашло?

– Да нет, ничего… Просто этот тип меня достал.

И еще то, что самый красивый мужчина в мире стоит в двух шагах от нее и смотрит во все глаза! И явно никуда не торопится.

– Просто вы не поняли друг друга. Вы не знаете эльфийского языка? Где вы выросли?

– Где-где… Не твое дело!

Опять получив резкий ответ, Фейлинор отступил, хлопая глазами. А Тара, понимая, что только все испортила и этот красавец больше даже не посмотрит в ее сторону, бросилась бежать, расталкивая локтями окружающих.

Праздник проходил под открытым небом, две открытые веранды объединили вместе общим навесом. Всюду горели огни – как магические, переливающиеся всеми цветами в такт музыке, так и обычные костры. Они будут гореть всю ночь, до рассвета, а на заре их торжественно потушат.

До начала действа оставалось не так уж много времени – собственно, его не было совсем. И Наместник Фейлинор находился в легком раздражении – подготовка отняла у него много сил, не терпелось как можно скорее открыть праздник и хоть немного отдохнуть. Как полководец перед битвой, он спустился на веранды, куда уже стекались придворные и приезжие гости. Веселая яркая толпа бурлила вокруг. И совершенно неожиданно среди ярких красок опять мелькнуло знакомое темное пятно.

Девушка-полукровка, Тара, стояла в стороне и во все глаза смотрела на пеструю толпу эльфов. Выражение ее лица не слишком понравилось молодому Наместнику – было в нем что-то странное… Но поразило его не это отстраненно-хищное выражение охотницы в засаде, а то, что девушка единственная пришла сюда, на праздник, одетая практически так же, как и несколько часов назад, по приезде. К слову сказать, она вообще не переодевалась – разве что сменила одну рубашку на другую.

Озадаченный этим обстоятельством, Фейлинор направился прямо к ней. Увлекшаяся Тара заметила его слишком поздно, когда оставалось всего несколько шагов.

– Вы опять? – воинственно спросила она.

– Что вы тут делаете… – начал молодой Наместник, но его яростно перебили:

– Если не нравится, я уйду!

Все равно настроение испортилось, наверняка этот красавец заметил, как она по привычке «охотницы» выбирает себе жертву – «цыпленка», которого надо «ощипать». Она засветилась, и надо либо прекращать «охоту», либо срочно менять место «засады». Кроме того, все равно ее немного пугала и смущала толпа эльфов. Особенно девушки и женщины. Полуголодное детство в монастыре и суровая жизнь на улице вытравили из души Тары женское стремление красиво одеваться и быть именно женщиной, но сейчас, наблюдая за гостями, она отчетливо поняла, что является чужой этому миру. А тут еще этот красавец-лорд прицепился…

– Я совсем не то хотел сказать. – Фейлинор устал за сегодняшний день, а ведь впереди праздничная ночь. Ему было не до светской учтивости, тем более что эта девушка сама первая начала общаться с ним с прямотой настоящей воительницы. – Что вы тут делаете в таком виде?

– А что? – Девушка быстро оглядела себя. – Одежда как одежда… чистая.

– Но… вы же девушка! На бал вы должны прийти в платье!

Тара еле сдержалась, чтобы не врезать собеседнику. Он что, совсем с ума сошел?

– У меня нет платьев! – воскликнула она. – То есть когда-то было одно, но оно… я…

Ее приличное платье и кое-какая дешевая косметика, купленная лишь для того, чтобы как можно достовернее изображать из себя благородную даму, – все осталось в Альмраале, в прошлой жизни.

«Обиделась! – неожиданно понял Фейлинор. – На самом деле обиделась… Но что такого я сказал? Только то, что все девушки пришли сюда красиво одетыми, а она… Вот я глупец! Тупой гоблин!»

– Следуйте за мной! – отрывисто бросил он, направляясь прочь.

Ага, разбежался! Девушка уже хотела показать ему язык – или другой, намного менее приличный жест, – но в это время за ее спиной тихо кашлянули. Это оказался Асатор. Рыцарь не произнес ни слова, лишь выразительно показал глазами на удаляющуюся спину Наместника, но бывшая «охотница» поняла, что придется подчиниться.

Шагая по коридорам и галереям, эльф не переставал ругать себя. Хорош правитель! Он должен уметь читать в душах своих подданных, чтобы точно знать, чем они дышат, что для них важно, а что – мелочи, не стоящие внимания. Ведь любой мужчина скажет: даже самая распоследняя дурнушка в глубине души мечтает хоть на минутку стать первой красавицей. Даже опустившаяся нищенка в мечтах улетает туда, где у нее есть все – богатство, красота… И он тоже хорош – мог бы догадаться, что, если женщина на такое торжество приходит в простой одежде, значит, ей действительно нечего надеть.

Тара, трусившая по пятам за Фейлинором, тоже ругала себя на все лады. Девушка чувствовала себя ужасно глупо – словно она добровольно, в здравом уме и твердой памяти, лезет на эшафот, да еще и отталкивает остальных осужденных воров: «Пропустите женщину, нахалы!» И дернули ее гоблины вообще сюда прийти! Мало того что расстроилась, поглазев на разодетых в пух и прах эльфиек, так еще и этот великолепный красавец смотрел на нее как на полное ничтожество. Чеканивший шаг позади Асатор только усиливал ощущение предстоящей казни.

Миновав небольшой зальчик, уставленный высокими, по пояс эльфу, напольными вазами, где было полным-полно цветов, лорд Фейлинор с усилием распахнул двустворчатые двери:

– Входите!

Тара с опаской переступила порог.

Просторная – да просто огромная! – комната была погружена в полумрак, озаряясь лишь светом из окон. Вдоль стен стояли сундуки и лари, некоторые друг на друге, образуя пирамиды. В центре красовалось большое зеркало в роскошной оправе, возле него – два туалетных столика, заставленных косметикой. Одни пузырьки, даже без учета содержимого, стоили столько, что у Тары закружилась голова. На еще одном столике своего часа ждал большой ларец. Подойдя к нему, Фейлинор мгновение поколебался, а потом открыл его и вынул лежавшее сверху ожерелье, сплетенное из серебряной и платиновой проволоки, украшенное горным хрусталем и бериллами.

Оно… оно… Бывалая «охотница» оцепенела от изумления. У нее просто в голове не укладывалась сумма, которую можно выручить за эту вещь на черном рынке. Да никакого черного рынка не хватит, чтобы за нее заплатить! Такого не было даже у королевы!

И это великолепие лорд Наместник внезапно развернул на вытянутых руках и поднес к ее шее.

– Прекрасно, – произнес он. – Хотя нет… У вас зеленые глаза. Тут нужны изумруды. Знаете что, вы пока подберите себе какое-нибудь платье, а я посмотрю…

– Что? – не поняла девушка.

– Платье. – Убрав ожерелье, принц подошел и распахнул два сундука. – Здесь платья. Выберите себе то, что нравится.

Скорее машинально, как под действием заклятия, Тара сделала шаг и заглянула в сундук. То, что она увидела, ее испугало. Такой роскоши она не видела даже во сне.

– Я, – она попятилась, – сейчас вернусь. Мне надо… на минуточку…

Напоровшись спиной на Асатора, храбрая воительница вскрикнула и со всех ног бросилась прочь, давясь слезами.

Фейлинор с некоторым недоумением посмотрел ей вслед. По уму, надо было догнать девушку, как-то ее утешить, но времени не оставалось. Праздник начнется с минуты на минуту, Наместник не может опоздать…

Тара бежала, не чуя под собой ног. Слезы застилали ей глаза. Надо бежать! Пока не поздно! Куда угодно! Тупой самодовольный красавчик! Раскомандовался тут… Думал, ее можно купить за тряпки? Да, у нее никогда не было и не будет таких нарядов, она в жизни не видела ничего подобного, у нее вообще не было ничего своего, а это… это…

Разогнавшись на повороте, ничего не видя от застилавших глаза злых слез, девушка с разбегу влетела в чьи-то объятия.

– Привет! – весело взвизгнул Карадор. – Не ожидал! Откуда такая растрепанная, подруга? У-у, да ты ревешь… Что случилось? Как зовут того козла, которому я сейчас рога обломаю?

Искреннее участие, звучавшее в его голосе, оказалось той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тара разрыдалась в голос, повиснув на шее неугомонного эльфа, и, перемежая речь матерной бранью и всхлипами, поведала, что произошло.

– Э-э, да брось ты! – Обнимая ее одной рукой, Карадор другой вытер ее мокрое лицо, подтащил девушку к окну и заставил высморкаться в штору. – Нашла из-за чего слезы проливать! Поду-умаешь, одета не так. Так это ты! Единственная и неповторимая! А остальные – одна на другую похожи, просто бледные копии. Наплюй на всех. Поверь – им тоже до тебя нет никакого дела, так что выше нос!

– Ага-а, – протянула девушка. – А там праздник… А я… вот в таком виде…

– И что? Ты – воительница! А кто будет лезть, просто вызывай на поединок. Прямо там, не сходя с места! И, если что, держись меня. Пошли!

– Куда?

– На праздник, куда же еще?

– В таком виде?

– Ты – воительница, запомни это! – Ее щелкнули по кончику носа. – По крайней мере, сейчас. Вопрос с нарядами мы решим. Не сомневайся! А кто вякнет – так ты мой телохранитель. Оскорбят тебя – нанесут обиду всему Аметистовому Острову. А это, знаешь ли, политика и большой скандал.

Он все-таки задержался и опоздал, дожидаясь возвращения Тары. Действо уже началось. Несколько десятков молодых женщин и девушек в светлых просторных одеждах – иные были довольно соблазнительны и будоражили воображение, – выбежали вперед. Над ними засверкала радуга, и нежные голоса слились в единый гимн Солнцу и свету:

Это был старинный гимн, который исполнялся только раз в году, в самую короткую ночь лета. В тот миг, когда девичьи голоса допели последние слова, в алое закатное небо взвились фонтаны ярких разноцветных огней. Падая на траву, они превращались в цветы. И девушки со смехом, шутливо отталкивая друг друга – цветов с запасом хватало на всех, – бросились их собирать. Некоторые юноши поспешили присоединиться к ним, но лишь для того, чтобы у их избранницы букет оказался больше, чем у других. Некоторым повезло – сразу двое-трое юношей спешили бросить к их ногам охапки созданных магией цветов. Самые ловкие уже начали плести из них венки, собирали в букеты, украшали ими свои косы. В эту ночь все девушки так или иначе будут усыпаны цветами, и вынутый из букета цветок, отданный мужчине, будет означать нечто большее, чем просто знак внимания.

Но все это прошло мимо Фейлинора. Очарование момента как-то померкло и стерлось из сознания молодого Наместника. И яркие краски, и звуки, и чарующие голоса девушек словно растворились в пустоте, когда подошло то, чего он ждал и немного опасался – встреча с сестрой…

Леди Фейнирель поразила Фейлинора. Куда только делась потерянная девочка с пустым взглядом и поникшими плечами? Опираясь на руку своего мужа, к нему подплыла холодная красавица со спокойным светлым взором. Именно такими обычно изображали на старинных полотнах великих героинь, провожающих братьев и возлюбленных на битвы. Именно такой, по представлениям Перворожденных, была Эниссель Объединительница, ледяная красота которой заставила последовать за нею сразу три эльфийских клана в новые земли. Леди Наместница была просто великолепна, и брат с некоторым почтением склонился перед сестрой в церемониальном поклоне. Пока девушки пели гимн, пока небо расцвечивалось яркими красками, пока молодежь развлекалась, собирая цветы, он исподтишка то и дело посматривал на сестру.

Эта внезапная перемена не могла его не насторожить. Осторожно дотронувшись до руки молодой женщины, он поинтересовался:

– Ты в порядке, Фея?

– Да. – Голос ее дрогнул, в глазах промелькнуло что-то восторженное. Впрочем, она в этот миг смотрела на взорвавшееся яркими красками небо…

Что же могло произойти? Фейлинор отвлекся от разворачивающегося действа, когда вперед выступила Видящая, дабы поблагодарить Покровителя Меана за заботу.

Молебен он пропустил – то есть просто стоял на своем месте, не слушая волшебницу, и даже вздрогнул, когда, провозгласив хвалу Покровителям, та дала знак к началу магической мистерии. Вышло красиво, но – увы! – Фейлинор не запомнил практически ничего из действа. Только яркие краски, веселые песни – и больше ничего.

Он немного опомнился чуть позже, на террасе, возле накрытых столов, поскольку ему предстояло сказать собравшимся несколько слов.

– Сегодня праздник, Ночь Солнцеворота, – произнес он, глядя поверх голов собравшихся. – Сегодня – самая короткая ночь в году. Мы будем веселиться до рассвета, и никто не ляжет спать, пока мы не встретим утро нового дня. Веселитесь! Пойте! Пляшите и…

– Скажите, милорд!

– Что? – Он даже не узнал голоса обратившегося к нему эльфа.

– Скажите про традицию, – произнес Тиамар.

– Ах да! – Молодой Наместник вздохнул. – По старой традиции в эту ночь влюбленные могут соединить свои судьбы, не спрашивая согласия родных. В эту ночь обычно заключаются самые прочные браки. В эту ночь совершаются судьбоносные встречи. Посмотрите по сторонам – вдруг ваше счастье рядом с вами? В эту ночь возможно все! Да отзовутся Покровители на ваши мольбы и даруют счастье всем, кто их об этом попросит!

Веселые возгласы были ответом на эти слова. Большинство тех, кто собрались сегодня на праздник, были холостые эльфы и незамужние девушки. Они стояли в первых рядах и шумно приветствовали последние слова молодого Наместника. Он взмахнул рукой, отвечая на их приветствия. В ответ в него полетели цветы – каждая девушка втайне мечтала, чтобы красивый неженатый Наместник обратил внимание именно на нее и поднял именно ее цветок. Но Фейлинор даже не взглянул на пестрый пряно пахнущий ковер под ногами и вернулся на свое место.

– А вы сами, милорд? – улучив миг, когда восторги собравшихся понемногу улеглись, поинтересовался лорд Тиамар.

– Что? – Фейлинор с некоторым удивлением воззрился на зятя.

– Когда вы сами попросите Покровителей о счастье взаимной любви? Вы молоды, хороши собой, и до сих пор одиноки. Я же вижу, как вы устали, занимаясь подготовкой праздника. Я выполнял свою работу – Преданные обеспечивают охрану и безопасность гостей, а леди Наместница не может вам помогать. Но почему бы не возложить часть ваших проблем на супругу?

– Вы прекрасно знаете, что я не тороплюсь с женитьбой и сердце мое свободно.

– Это-то меня и беспокоит! Может быть, я смогу вам помочь?

– Как? – Фейлинор не смотрел на собеседника. Взгляд его скользил по празднующим гостям, невольно отмечая каждую мелочь. – Вы собираетесь найти мне супругу?

– Почему бы и нет? – усмехнулся командир Преданных. – Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но это не значит, что вы совсем не обращаете внимания на женщин.

– Мне просто некогда, – пожал плечами молодой Наместник. – Вы же знаете – управление Островом отнимает все мое свободное время.

– И в то же время я могу быть вам полезен!

– Чем?

– Моя… э-э… троюродная сестра… Ее детство и ранняя юность прошли на Обсидиановом Острове, у родных. Она вернулась не так давно, после того как… ну, она не любит об этом говорить. Я осмелился пригласить ее на праздник, дабы она немного развлеклась.

Асатор, до этого просто скромно стоявший за спиной у Наместника, не выдержал и сделал шаг вперед, вклиниваясь между собеседниками.

– Прошу меня извинить, милорд, – процедил он, – но лорд Фейлинор здесь не ради того, чтобы развлекать кого-то.

Он хотел добавить еще что-то, но Тиамар отмахнулся от рыцаря, как от мухи:

– Не мешай!

– Это вы не мешайте Наместнику исполнять свои обязанности. – Как бы невзначай Асатор положил ладонь на рукоять кинжала. Меч он, как и большинство собравшихся, оставил в своих покоях.

– Милорд, – повысил голос Тиамар, – с каких это пор слуги решают за вас, что вам делать?

Ни один мускул не дрогнул на лице рыцаря, но глаза его зажглись опасным огнем, когда он сделал шаг назад.

– Так вы позволите представить вам ее? – стоял на своем командир Преданных, втайне радуясь, что поле боя осталось за ним.

– Не сейчас. Сначала я должен убедиться, что у моих гостей все в порядке, – мягко улыбнулся Фейлинор. Он почти не смотрел на своего собеседника – его взгляд блуждал по террасам, внимательно следя за гостями.

Те, однако, не спешили скучать и вполне могли развлечь себя сами.

Карадор, едва дотерпев до конца молебна и приветственной речи, устремился к накрытым столам с таким видом, словно не ел трое суток. Отстранив слугу, он сам щедро плеснул себе вина и накинулся на дичь, подвинув себе целое блюдо.

– Уф! – прочавкал он, прожевав то, что у него было во рту. – Я думал, никогда не доживу до того момента, когда нас пригласят к столу. Фрося, ты не будешь?

Фрозинтар не ответил – он во все глаза смотрел на украшенный цветами и гирляндами помост, где находились великолепный лорд Наместник Серебряный и его приближенные.

Она была там. Самая красивая женщина в мире, недоступная, как обратная сторона Луны, восседала в кресле, гордо держа точеную голову. Ее взор блуждал где-то, на губах играла легкая улыбка. Ради таких женщин в прежние века начинались и прекращались войны. О таких женщинах мечтают поэты. Гордая, нежная, хрупкая и – счастливая. Фрозинтар чувствовал исходящие от нее волны счастья, как тепло от горящего в камине огня. Как мало в ней было от той взволнованной девушки, которая тревожным шепотом сказала ему на веранде: «Мне так не хочется просыпаться…» Если он сейчас с нею заговорит – что она ответит? Узнает ли в драуре своего Серебряного Рыцаря? Ведь она убеждена, что это был только сон, растаявший с рассветом.

– Ты чего уставился? – Карадор торопливо проглотил то, что у него было во рту, и завертелся на месте, озираясь. – А… на Наместницу смотришь? Красивая. Хочешь, я вас познакомлю?

– Ты? – не понял Фрозинтар. – А разве ты ей представлен?

– А что тут такого? – пожал плечами неугомонный эльф и потянулся за блюдом, где, украшенные перьями, своей участи дожидались куропатки. – Подошел и спросил… Не съедят же тебя там!

В доказательство своих слов он с такой энергией вгрызся в птичью тушку, что только перья полетели.