Я с трудом вылез из кареты, разминая затекшие от долгого сиденья ноги. Хозяин уже выбрался и стоял, ожидая меня с цепочкой-поводком.

— Готов? — приветствовал он. — Иди сюда!

Дорога утомила меня настолько, что я ответил ему мрачным взглядом, заставившим отступить на шаг и вскинуть руку:

— Но-но! Прекрати!

Я повел плечами, расправляя спину:

— Простите, хозяин. Этого больше не повторится…

Ага, если меня опять не запихнут в какую-нибудь карету на несколько часов! Дело состояло не столько в моем росте (в карете, предназначенной для людей обычного сложения, мне было просто-напросто тесно), сколько в том, что мы, эльфы, вообще не пользуемся каретами. Мужчины и женщины у нас одинаково хорошо ездят верхом, а для тех, кто по возрасту или состоянию здоровья не может сесть в седло, имеются специальные носилки, на которых можно даже прилечь. Неудивительно, что после многочасового сидения в скрюченном виде мне меньше всего хотелось быть послушным.

— Мы уже приехали? — хмуро поинтересовался я.

— Да. — Хозяин повел рукой по сторонам с важным видом. — Познакомься с благословенным Альмраалем, столицей Великой Паннории.

Я задрал голову, озираясь по сторонам. Альмрааль… На эльфийском языке это означает «Серебряный шпиль». И действительно, на крышах соседних домов я заметил тонкие острые шпили, словно вонзающиеся в небо. Несмотря на то что им было много лет — даже на мой, эльфийский взгляд, они выглядели такими… такими близкими, родными и… не знаю, какое слово подобрать, но при взгляде на острия, пронзающие осеннее тусклое небо, куда-то делись злость и досада на неудобную дорогу, и я поймал себя на мысли, что стою и улыбаюсь. Как бы то ни было, Альмрааль мне понравился сразу и решительно. Не то что другие города, в которых довелось побывать.

А постранствовал я за три прошедших года немало. Спешно покинув Найредду, мой новый хозяин нигде не задерживался надолго. В каждом месте мы жили одну-две недели, иногда — месяц. Переезжали из города в город, из страны в страну. Я объездил весь Полуостров, побывал на островах к югу от материка и однажды даже оказался в Ирматуле — правда, проездом. О моих путешествиях по землям людей можно было бы написать целую книгу, если бы не одно «но» — где бы я ни побывал, большую часть времени сидел под замком в доме, снятом хозяином, и выходил оттуда лишь для того, чтобы сразиться на арене. Иногда в день я проводил по три-четыре боя подряд, а в Геронте меня и вовсе поставили в круг, хозяин пообещал десять золотых тому, кто выбьет его невольника оттуда. Приглашались как профессиональные наемники, так и все желающие — клади золотой в кувшин и выходи. Выиграешь — заберешь сосуд со всем содержимым, а проиграешь — оставишь деньги. В тот день я провел восемнадцать боев — и восемнадцать золотых геронтийских монет легло в карман хозяина.

Да, эти три года я только и делал, что либо сражался, либо переезжал на новое место. Проехались мы и по Паннории, выступили в шести городах, прежде чем оказались в столице — в городе, кто бы что ни говорил, построенном эльфами. Ведь Альмрааль был первой столицей нашей страны. Это потом, когда людей стало очень много, эльфы перенесли столицу дальше на север, на территорию нынешнего Золотого Острова Радужного Архипелага. Какое-то время мой народ еще жил в Альмраале вместе с людьми, и многие здания человеческие зодчие возводили под чутким эльфийским руководством, но во времена короля Галаора, отца печально знаменитого короля Торандира Последнего, эльфы ушли отсюда окончательно. Остался только их дух — и старинные здания, все еще сопротивляющиеся атакам времени.

Наша карета остановилась во внутреннем дворе почтовой станции. Я стоял, озираясь по сторонам, и силился как можно больше разглядеть из-за высоких каменных стен. Мой ум настолько погрузился в воспоминания, что хозяин слегка шлепнул цепочкой по боку:

— Наклонись, Данха!

Я со вздохом подчинился. В чужих городах, если приходилось идти по улице, меня часто вели на цепочке, как собаку. К ошейнику, который снимали только перед выступлениями, я привык, но привыкнуть к привязи было намного труднее. Тем горше язвила мысль, что я, эльф, пройду по улицам построенного моими предками города на цепи, как животное.

— Не надо, хозяин! — взмолился я, когда карабин уже готов был защелкнуться. — Только не здесь!

Хозяин нахмурился, но неожиданно владелец почтовой станции пришел мне на помощь:

— Нельзя! Это нельзя! — Он ткнул пальцем в цепочку. — Нарушение закона!

— Какого еще закона? — повернулся к нему хозяин.

— В столице запрещено водить на цепи разумных существ! — ответил человек. — Исключение делается только для осужденных преступников, доставляемых к месту казни. И то все зависит от того, какая нарушителя ждет казнь. Это приказ короля!

— Прошу вас, хозяин. — Я опустился на колени, так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Это же Альмрааль! Это город моих предков! Я не убегу!

Вообще-то именно в эльфийском (пусть и бывшем эльфийском!) городе эльфу только и прятаться, но я в самом деле не собирался убегать. Да и куда мне было бежать?

За три года ваш покорный слуга зарекомендовал себя как послушный раб, и хозяин, помедлив, убрал цепочку.

— Что ж, пошли! В самом деле, не стоит привлекать к тебе внимание раньше времени. Но если отстанешь — пеняй на себя!

С этими словами он махнул рукой, наши слуги подхватили вещи и направились к дому, который хозяин заранее снял через доверенных лиц. Он всегда поступал так, не желая тратить время по прибытии и стараясь, чтобы меня видело как можно меньше народа. Впервые за долгое время я шел не на привязи, а почти как свободный (под воротом шерстяной туники ошейник все равно не заметен постороннему глазу!) дышал полной грудью и вертел головой по сторонам. Дом, который хозяин снял для нас, находился в конце соседней улицы, почти у самых остатков крепостной стены, разделявшей Ветхий (собственно эльфийской постройки) и Старый город, появившийся тут во времена первых людей. Расстояние было небольшим — меньше четверти часа пешком, да и то если не спешить, но иногда судьбе хватает и нескольких секунд…

Эту пару я заметил издалека. Вернее, не пару, а троицу. Да попробуй не оглянись на высоченного по сравнению с людьми горного тролля, шагающего по улице со своей неизменной дубиной наперевес. То, что к его поясу был пристегнут меч, казавшийся простым ножиком в огромной волосатой лапе, еще больше усиливало интерес толпы. Люди оборачивались, тыкали пальцами, негромко переговаривались между собой. Горные тролли обитали далеко на севере, но в мире про них знали немного больше, чем про тех же болотных или тем более лесных троллей. Хотя жили они на севере, в горах, довольно часто отдельные представители племени спускались в города, нанимались на работу, не гнушаясь любым заработком — от грабежа на большой дороге до довольно почетной роли телохранителя. Скажу честно — раньше даже на Радужном Архипелаге можно было встретить этих непритязательных работяг.

Любопытство мое было так велико, что я, недолго думая, остановился.

По счастью, мне повезло — народа было немного, так что я почти сразу увидел тех, кого охранял тролль…

Услышал их разговор, и мне чуть не стало дурно.

Они говорили на эльфийском языке!

— Ну сколько можно ходить кругами! — горячим шепотом возмущался молодой альфар и вертел головой так, что я только диву дался, как он не заметил совсем рядом стоявшего меня. — Уже ноги болят!

— Не канючь, — негромким голосом перебил спутник.

Я посмотрел на него — и вытаращил глаза.

Передо мной был эльф. Первый за все эти годы эльф. Юноша намного моложе меня был одет в ярко-синий балахон, какие носят волшебницы Видящие. Отличался он от знакомых мне балахонов только тем, что на талии был перетянут кожаным поясом, на котором висел меч в добротных ножнах, и обрезан до середины икры. Обувью юноше служили мягкие сапожки, в которых одинаково удобно и ходить пешком, и скакать верхом. Голубой плащ, признак волшебницы высокого ранга, соплеменник забросил на спину, стянул капюшон, так что я легко мог разглядеть его лицо.

— И вообще, — продолжал ворчать альфар, — у нас уже вот-вот наступит зима, а мы все никак не вернемся! Столько дорог прошли… Пора бы и отдохнуть! Два года дома не были!

— Еще немного, Норрик. — Эльф склонил голову и потер переносицу. — Мы только проверим кое-что — и все!

— Скорее бы! — мечтательно воскликнул спутник. — Я соскучился!

— Чья бы корова мычала, — усмехнулся эльф в балахоне волшебницы. — Дома ты сразу запросишься в странствия по белу свету.

— Ну да, ну и запрошусь, — тут же запальчиво откликнулся альфар. — Дома все известно, а тут… Просто очень скучно! И ты меня никуда не пускаешь…

Тенью следовавший за мною Горо осторожно подергал меня за пояс, привлекая внимание. Когда я обернулся на своего слугу, тот подбородком указал на спорящую пару и покачал головой — у него было свое понятие о том, как слуга должен разговаривать с господином. Я в ответ только пожал плечами. Меня больше занимал сам эльф. Как же давно я не видел соотечественников! Слух совершенно отвык от певучих звуков раскатистой эльфийской речи.

— Нам точно на эту улицу? — тем временем поинтересовался альфар. — Это я к тому, что если вдруг наш поход окончится неудачей…

— Он должен окончиться удачей, — промолвил эльф в балахоне волшебницы. — Я так вижу!

И по тому, как он произнес это слово, я сразу все понял.

Передо мной был медиум. Один из десятков и сотен медиумов, которых волшебницы Видящие использовали в качестве источников энергии для обрядов. Наша Видящая на горной заставе часто рассказывала о некоторых законах и свойствах магии и сетовала, что с нею не смогли отправить ни одного медиума — тогда, дескать, она бы показывала настоящие чудеса.

В этом месте мои мысли были прерваны самым грубым образом. А именно — волосатой тролльей лапой. Я был уверен, что иду осторожно, насколько это вообще возможно, но тролль каким-то образом угадал мое перемещение и внезапно выбросил вперед лапу, на которую я не наткнулся только чудом.

— Стоять, — спокойно произнес тролль на всеобщем наречии, едином и самом удобном для представителей разных рас. — Не ходить дальше!

— В чем дело, Татва? — Медиум начал оборачиваться.

— Не ходить. Чужой, — лаконично объяснил тролль.

Но тут наши глаза встретились, и я увидел, как молодое лицо эльфа стало расплываться в улыбке столь открытой и даже мальчишеской, что я по сравнению с ним вдруг почувствовал себя старым.

— Норрик, — промолвил он, — ты только посмотри!

— Чего я там не ви… — начал было ворчать альфар, но поднял на меня глаза и присвистнул: — Вот это да! И как он макушкой облака не задевает?

Обычно я спокойно отношусь к тому, что люди прохаживаются относительно моего роста. Но чтобы какой-то альфар осмелился так себя вести! Это было уже слишком. Я протянул руку и подхватил насмешника за грудки.

— Сейчас ты сам проверишь на своей шкуре, легко ли достать до облака! — прошипел я.

— Мама дорогая! — закатил глаза альфар. — Спасите! Убивают! Татва, на помощь!

Тяжелая волосатая лапа легла мне на плечо.

— Убрать руки, — коротко сообщил ее обладатель. — Быстро. А то будет плохо!

— Погодите-погодите. — Медиум бросился между нами. — Не стоит ссориться. Поставьте, пожалуйста, Норрика!

— Мастер Данкор, не надо… — С другой стороны в меня вцепился Горо. Окруженный таким образом, да еще подстегиваемый толпой, привлеченной суматохой, я вынужден был подчиниться.

— Ну он и бешеный! — Оказавшись на твердой почве, Норрик мигом поспешил спрятаться за тролля и стал вещать уже оттуда: — Ты с ним поосторожней, Эльфин! В случае чего колдуй, не сомневайся!

— Это недоразумение, — улыбнулся медиум, — мы можем его разрешить. Правда, мастер Данкор?

Если бы в этот момент я держал в руке меч, я бы его непременно уронил. Себе на ногу, ага.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Эй! Башня сторожевая! — раздалось откуда-то из-за спины тролля. — Обращайся на «вы» к великому магу Эльфину Невозможному!

— Магу? — не поверил я своим ушам. — Это вы, что ли?

Посмотрел на молодого медиума, тот еле сдерживал улыбку.

— Здесь нет никакого колдовства, мастер Данкор, — промолвил новый знакомый голосом, в котором скользили нотки смеха. — Не обращайте внимания на моего спутника. Норрик всегда был… мм… чуть-чуть болтлив!

— «Чуть-чуть» не считается, — немедленно отозвались из-за спины тролля. — Вообще-то у меня масса других достоинств! Так что, если хочешь хвалить, начинай снова!

— Не стоит внимания, — повторил молодой медиум, обращаясь ко мне. — Ваше имя только что назвал ваш спутник. Не так это и сложно для того, кто умеет слушать.

— Горо ошибся, — ответил я. — Во-первых, вам стоило бы называть меня лордом. А во-вторых, Данкора из Дома Дармира больше нет. Есть Данха-и-Нур, гладиатор.

— Данха-и-Нур? — всплеснул руками собеседник. — Я же слышал о вас!

— Вот как? — Признаться, это мне польстило.

— Да, — собеседник смотрел на меня снизу вверх, — я много слышал о вас, когда ездил по Полуострову, но никак не думал, что вы — мой соотечественник! Это такая удача в наших поисках!

— В ваших поисках? — переспросил я. Внимательно следить за разговором мешало волнение толпы. В конце концов я углядел распахнутые двери трактира.

Когда мы впятером ввалились внутрь, там стало очень тесно. Чтобы не мешать людям и говорить без помех, разместились в дальнем углу.

В трактире царил полумрак, и казалось, что глаза эльфа светятся. Он смотрел на меня, как на чудо. Сказать правду, при всей лестности, меня смущало такое внимание. Это на гладиаторской арене я был легендой. Дома прославленный воин оказался бы одним из многих, причем непременно нашлись бы эльфы лучше меня. Я ведь родился простым лордом, даже не высоким.

— Это большая удача, что мы встретили вас, — сказал медиум, когда хозяин сего заведения принес нам по кружке пива. — Мы с Норриком и Татвой уже два года путешествуем по землям людей в поисках тех наших сородичей, которые оказались в рабстве, и выкупаем их по мере сил. Уже почти три сотни эльфов вернулись в родные места.

Я почувствовал, что улыбаюсь против воли. Горячность молодого соплеменника невольно вызывала самые теплые чувства. Тем более что он совершал благое дело.

— Значит, мы одержали победу? — уточнил я. — Темноволосые изгнаны и…

— Да, мы одержали победу, — кивнул собеседник. — Но темноволосые… как бы это сказать… Вы что-нибудь слышали о Золотой Ветви?

— Да, — кивнул я. — Много лет назад я воевал с темноволосыми. Тогда у них был некий Паладайн Золотой Ветви. Но насколько я знаю, это всего лишь детская сказка. Помнится, мама часто рассказывала ее перед сном…

— Это не сказка, а старинная легенда о последнем эльфийском короле, Торандире, прозванном Последним потому, что после него эльфы утратили корону. Его дочь, принцесса Торандирель, полюбила кузнеца по имени Гарбаж из племени орков. Их сын, внук короля, и был той самой Золотой Ветвью. Долгое время эльфы пытались обрести ее, и наконец это свершилось. Ныне нами правит потомок Золотой Ветви, император Хаук аш-Гарбаж.

— Кто-кто?

— Император Хаук Первый, — сказал мальчишка. — Я служу императору и по его приказу уже два года странствую по землям людей, ищу сородичей, попавших в плен, и выкупаю их, давая возможность вернуться на родину. Император выделил нам золото и драгоценные камни из своей сокровищницы. Скажите, кем вы были до того, как попали в плен?

— Никем особенным, — пожал я плечами. — Просто одним из рыцарей Наместника Дейтемира Кораллового.

— И неплохим рыцарем, наверное, — воскликнул мальчишка. — Если судить по тому, что рассказывают о вас!

— Люди склонны преувеличивать, — снова пожал я плечами. — Хотя, надо признать, моя прошлая жизнь была богата событиями.

Всего рассказывать, конечно, не стоило — любовь к леди Ленимирель и ее измена мужу должны были навеки остаться в моем сердце. Вот если бы случилось чудо и она осталась жива и свободна — тогда да, я смог бы предложить ей руку и сердце. Но она и дети пропали без вести… А, да что теперь мечтать!

— Я думаю, вам стоит вернуться на Коралловый Остров, — сказал, помолчав, молодой медиум.

— И зачем? Чтобы служить орку-захватчику? — фыркнул я. — Вы знаете, что он сделал с моим родным Коралловым Островом?

— Примерно то же, что с Сапфировым, Изумрудным, Нефритовым, Янтарным, — начал перечислять собеседник. — Моя родина тоже подверглась нашествию и разорению. Отец и старший брат погибли. Старшая сестра попала в плен. Но я знаю правду о том, кто на самом деле виновен во всех этих бедах, и, когда к власти пришел Хаук аш-Гарбаж, присягнул ему. Правда, я тогда был только учеником, принесла присягу моя наставница, а я лишь последовал за нею. Но потом, когда встал на первую ступень, повторил клятву уже от себя лично. И вы, когда узнаете нашего императора поближе…

— Никогда, — перебил я. — Этого не будет никогда! Уж во всяком случае не раньше, чем мужчина станет магом! То есть я хочу сказать, что это также невозможно, как и…

Спутник этого мальчишки, альфар по имени Норрик, вдруг фыркнул в кружку и о чем-то зашептался с Горо. Эта парочка вообще успела спеться, и на протяжении нашей осторожной беседы с эльфом они вовсю болтали между собой. Ни дать ни взять — встретились старые друзья.

Молодой медиум и тролль одновременно протянули руки и спокойно шлепнули Норрика между лопаток. Тот хрюкнул и нырнул носом в пиво, разбрызгав пену.

— Но-но, так и убить можно! — Его возмущение было адресовано почему-то исключительно троллю. — А кто тогда будет правду про этого типа рассказывать?

— Мне кажется, ты и так болтаешь обо мне на каждом углу, и скоро весь город будет знать, кто я и с чем, как говорится, меня едят, — ровным голосом произнес молодой медиум, прихлебывая пиво. — А я не привык вызывать повышенное внимание к собственной персоне!

— Это потому, что ты весь такой скромный и застенчивый и не понимаешь, что на самом деле — уникум! — запальчиво возразил Норрик. — Татва, да скажи хоть ты ему!

— Хозяин, не кони… уни… Гррр! — внезапно рассердился тролль, и тяжелая волосатая лапа взвилась в воздух, нацеливаясь на ухо альфара…

…которого в том месте уже не было. Проворно нырнув под столик, Норрик заверещал оттуда:

— А-а-а-а! Убивают!.. Спасите, кто может! Ну не знал я, что у тебя совсем никакого образования нету! Даже такое простое слово сказать не можешь!

Протянув лапу, тролль за шиворот вытащил верещащего альфара из-под столика — количество любопытных при этом резко уменьшилось, причем большинство из оставшихся на всякий случай зажмурились, — встряхнул за шиворот и усадил на прежнее место со словами:

— Татва не ученый. Татва — воин.

После чего с таким же непроницаемым выражением лица вылил альфару за шиворот остатки пива.

Посмотрев на молодого эльфа, я заметил, что он не только не возмущен, но и прилагает все усилия, чтобы не расхохотаться. Самое ужасное было в том, что и Горо тоже с трудом сдерживал смех.

— Не обращайте внимания, — все-таки разулыбался мой собеседник, — они вечно подшучивают друг над другом…

— Ага, только Татва сильнее и чаще побеждает, — как ни в чем не бывало встрял Норрик. — Кстати, о великий и ужасный Данха-и-Нур, а известно ли вам, с кем свела вас судьба? Это самый знаменитый маг за всю историю Радужного Архипелага, уникум, — тут альфар сделал паузу и показал троллю язык, — сам придворный маг императора Эльфин Невозможный! Слава о нем простерлась от Жемчужного Острова на западе до…

— Хватит, — перебил Норрика поджавший губы эльф.

— Да пожалуйста, мне же проще, — покладисто пожал плечами тот и повернулся ко мне, хлопая длинными ресницами: — Он всегда перебивает меня на этом месте!

— Потому что я, во-первых, не такой уж уникум и вовсе не единственный мужчина-маг за всю историю эльфийского народа, — довольно резко ответил Эльфин, — во-вторых, я пока еще только ученик и из шести ступеней посвящения стою на третьей, и, наконец, я еще не успел ничем таким прославиться!

— Ага, в одиночку раскрыть целый заговор, спасти задницу императора от больших проблем, остановить толпу разъяренных волшебниц и осушить колодец Меана — это мелочи и ерунда! — фыркнул Норрик. — Не говоря уже о том, кем ты являешься…

Хлоп! — Ладонь молодого эльфа припечатала болтливый рот альфара.

— Мы собрались здесь не ради меня, — спокойно напомнил Эльфин и повернулся ко мне. — Так что вы решили, лорд Данкор? Вы возвращаетесь на Радужный Архипелаг? Вы там очень нужны…

— Императору-захватчику? — покачал я головой. — Нет. Даже если предположить, что эльфам так уж хорошо живется под властью орка, пусть и древнего, знатного рода, для меня на родине места все равно нет. Тем более что я…

Наш разговор прервали самым решительным образом. Дверь в трактир распахнулась, и на пороге в сопровождении двух охранников возник мой хозяин.

— Ты здесь! — всплеснул он руками. — А я-то уже полгорода обыскал, хотел в городскую стражу обращаться!.. Ты помнишь, что ты мне обещал, Данха?

Под удивленными взглядами Эльфина, Норрика и Татвы я встал, перешагнув через лавку, подошел к хозяину, опустился на одно колено и низко склонил голову.

— Простите своего раба, хозяин, — промолвил я. — Я вовсе не хотел никуда сбегать. Просто так получилось, что впервые за долгое время мне встретился соплеменник, и… — я обернулся на замершего Эльфина, — Данха не смог устоять. Простите меня и накажите, если решите, что я виноват.

— Ты заставил меня поволноваться, — шумно выдохнул хозяин и, взяв у одного из охранников цепочку, оттянул ворот моей туники, обнажил ошейник, к которому прикрепил ее. — Вот так. Будем считать, что это и есть твое наказание!

С этими словами он намотал конец цепочки на запястье и слегка дернул, заставляя меня встать и, подобно собаке на привязи, последовать за ним.

Уже на пороге, когда ко мне присоединился покрасневший от смущения Горо, я обернулся на Эльфина и его спутников. Те застыли и глядели во все глаза. Вздохнув, я указал на цепочку, намекая, что не принадлежу себе, после чего последовал за хозяином.

Как ни странно, меня не наказали — и слова не сказали, не то чтобы высечь. Видимо, хозяин счел, что пройтись на глазах у соплеменников на привязи, подобно собаке, уже достаточное наказание для меня. Как бы то ни было, долгое время после этого он ни словом, ни делом не напоминал мне о том, что запомнил этот случай.