ГЛАВА 21
Верховный Паладайн не находил себе места от негодования и нетерпения. Ему не нравилось все, и он отчаянно искал, на ком бы сорвать злобу.
В глухой ночи — небо закрыли облака и звезд не видно, — догорало поместье очередного светловолосого лорда. Несколько замков еще оборонялись — там стояли насмерть, но здесь уже все было кончено. На закате для устрашения выживших были казнены колесованием два попавших в плен светловолосых. Остальным знатным пленникам просто отрубили головы, а рядовых оскопили — просто так, на всякий случай.
Сейчас шел погром. Орки несли в обоз богатую добычу, гнали вереницы женщин и детей — этих надлежало продать на невольничьих рынках людских государств или отправить рабами в Цитадель. Вслед за ними тащили тюки с добром, сундуки с украшениями и россыпями драгоценных камней, волокли свернутые в рулоны тончайшие ткани, катили бочки с вином, гнали скотину. Все это торопясь, кое-как, не считая и не разбирая, что и зачем тащат — огонь соревновался с грабителями, кому больше достанется, и кое-где выигрывал битву. Впрочем, добычи и прежде было столько, что не стоило беспокоиться о паре-тройке сгоревших тюков с материей или десятке лопнувших от жара винных бочонков. Однако, жадность брала свое. Жадность и зависть, ибо грабителями выступали в основном рядовые орки, у которых в мирной жизни не было даже шанса прикоснуться ко всему этому великолепию. Война дала им возможность хоть ненадолго почувствовать себя богатыми.
Но для Верховного Паладайна эта война ничуть не затушила сжигавшую его жажду. Его цель по-прежнему была недостижима, и эта очередная победа лишь немного приблизила ее. Тем более что война еще не была закончена.
Впрочем, не стоило думать, что она была такой уж победоносной. Под стенами каждого замка — а на этом Острове они миновали уже семь крепостей и сейчас громили восьмую, — орки оставляли по нескольку десятков могил, а обоз, кроме захваченного добра и пленных, заполнили раненые. Мелкие раны орки по привычке не замечали и выбывали из строя, только лишившись руки, ноги, получив страшные ожоги или истекая кровью. Шаманки трудились днем и ночью, помогая воинам вернуться в строй, но вернуть отсеченные конечности они конечно же не могли. Эта последняя осада лишила Верховного Паладайна еще почти полутора сотен воинов, не считая попавшего в засаду отряда. Пятьдесят добровольцев были посланы в обход на поиски тайного хода и нарвались на засевших в укромном уголке эльфов. Те полегли все до единого, но и из пятидесяти орков уцелели лишь трое — они и принесли скорбную весть.
Но осада поместья здешнего правителя принесла еще одну потерю, и она была несравнима с остальными. Местная Видящая, светловолосая ведьма, в поединке убила его, Верховного Паладайна, личного шамана — между прочим, учителя Хайи. Его обугленное тело с оторванными руками на рассвете будет похоронено, а вместе с ним отправится в мир иной и его убийца. Обычно Паладайн приказывал щадить волшебниц в надежде использовать их силу в дальнейшем, но, увидев, на что она была способна, отменил свой приказ.
Волна радостных воплей докатилась до того места, где стоял Верховный Паладайн. В шуме голосов он различил крики: «Победа! Победа! Замок взят!» — и понял, что его воины ворвались еще в один из оборонявшихся замков поместья. Но это лишь на миг добавило ему радости. Никакие реки крови не способны были унять его внутренний огонь.
Навстречу бежали победители, волоча всякую всячину — первое, что попалось под руку, следовало отдать вождю. И, если ему понравятся дары, он отдаст приказ грабить и обогащаться остальным. Если же дары не придутся ему по вкусу, все, найденное в замке, подлежит уничтожению.
К ногам Верховного Паладайна легло несколько эльфийских мечей, золоченый шлем, богато инкрустированный драгоценными камнями канделябр, горсть перстней и девчонка со стянутыми за спиной локтями. Она рухнула лицом вниз, и приволочивший девушку воин за волосы заставил ее выпрямиться. Девчонка кусала губы и кривилась от боли, но страх мешал ей не только кричать, но даже плакать. Кажется, она была в шоке.
— Дары тебе, о Верховный! — прогудел тот орк, что притащил пленницу. — Дозволишь ли отправить ее в твой шатер или прикажешь разрубить на части?
Прикасаться к светловолосой ему сейчас не хотелось — да и позже, надо сказать, тоже. Это был не тот огонь. Но долг императора превыше всего. И Верховный Паладайн заставил себя вглядеться в юное, искаженное страхом, но, несомненно, миловидное лицо.
— Отведите ее ко мне и привяжите покрепче, — распорядился он.
Девушка завыла от страха и горечи, когда орк обхватил ее поперек туловища и поволок в обоз. Следом за ним потащили принесенные дары, а остальные орки, толкаясь, поспешили грабить замок.
Верховный Паладайн не двинулся с места, и его охрана только проводила грабителей глазами. Пусть волокут все, что попадется под руку — десятую часть все равно придется отдать императору, а тот уже выделит из нее долю для своей охраны.
Сам Паладайн думал сейчас о другом. Уже несколько дней назад он отправил гонца в Цитадель и с нетерпением ждал ответа. Перед расставанием он строго-настрого приказал наложнице следить за своим здоровьем. Она обязана была забеременеть и, как только узнает об этом, должна была тут же послать гонцов с радостной вестью. Но время шло, а никто не догонял марширующие полки. И Верховный Паладайн не выдержал, сам послал надежных гонцов. А сейчас корил себя за проявленное нетерпение.
— Мой Паладайн! Мой Паладайн! Мы нашли ее! — К нему бежало несколько орков. Большинство сгибались под тяжестью свернутых в трубки пергаментов. — Нашли библиотеку!
Несколько свитков полетели к ногам Верховного. На них он взглянул с большим вниманием, чем накануне на юную эльфийку. Здесь хранилось нечто более ценное, чем золото и драгоценности. Здесь могло быть то, что приведет его к обладанию Золотой Ветвью, укажет на нее! Вслух Верховный Паладайн, разумеется, ничего не сказал — простонародью ни к чему знать такие подробности.
— Мой Паладайн, вот еще… Они прятались в библиотеке!
Вперед вытолкнули двух существ невысокого роста и очень странного вида. Тот, что повыше, едва доставал макушкой до груди императору орков, тот, что пониже, был ему по пояс. У них была по-орочьи смуглая кожа, темные курчавые волосы, раскосые глаза — опять-таки как у орков! — но хрупкое телосложение и тонкие черты лиц обозначали родство со светловолосыми. Одеты оба были в балахоны, какие носят все слуги, но эти балахоны были из цветного шелка, сейчас местами порванные и запачканные. Новые пленники смотрели на императора орков со страхом, но старались держаться с достоинством.
— И что это за неведомые зверушки? — через их головы поинтересовался Верховный у подчиненных.
Ответ пришел именно от «неведомых зверушек».
— Мы альфары, — промолвил тот, что повыше, и поклонился так изящно и с достоинством, насколько позволяли связанные руки. — Я — старший хранитель знаний Гама по прозвищу Тихоход, а это — мой племянник Огга. Мы служили библиотекарями у лорда Дейтемира.
Услышав речь из уст пленников, орки, как один, замахнулись мечами и ятаганами на дерзких, но вскинутая ладонь императора остановила их порыв.
— Библиотекарями? — внезапно заинтересовался Верховный. — То есть вы надзирали за всем этим хламом? — Он пнул ногой сваленные на землю свитки.
— Это не есть хлам, — осмелился возразить Гама Тихоход. — Это есть бесценные крупицы знаний. И их ценность неизмеримо выше моей жалкой жизни и даже жизней всех моих сородичей.
Такие слова не могли не прийтись по душе оркам — талгаты и мечи опустились сами собой, послышалось одобрительное ворчание.
— Бесценные крупицы знаний, говоришь, — протянул Верховный, глядя на горевший замок. — Что ж! Отныне ты мой слуга. И тебе надлежит разобрать все эти крупицы и выудить из этого хлама кое-что, действительно бесценное для меня!
— Я согласен, — философски пожал плечами Гама Тихоход и снова поклонился. — Только прошу, пусть твои воины перестанут убивать моих сородичей. Никто из альфаров не сражался против вас. Мы — мирные жители.
Это его заявление опять вызвало бурю возмущенных возгласов, и опять вскинутая ладонь императора остановила ее.
— Хорошо, — промолвил он. — Всех… альфаров, кто жив, оставить в живых. Но объявить, что отныне они — подданные моей империи и более ничьи! А ты, — это относилось к библиотекарю, — принимайся за работу. На рассвете я должен знать, что в этих свитках! В каждом свитке!
Он повернулся спиной к догоравшему замку и тяжелой поступью отправился в обоз. Его ждало одно дело, которое он был обязан выполнить прежде, чем наступит утро, и можно будет планировать дальнейшие шаги. А именно — та светловолосая девчонка, которой он должен задрать подол.
На стенах было не протолкнуться от рыцарей и простых ратников, в поле строились конные сотни и спешно возводились баррикады, но здесь царила тишина и благость. Шелестели листвой деревья, мягко и ненавязчиво пахло цветами, кружили бабочки и пели невидимые птицы. Посреди поляны стоял маленький столик, вокруг которого расселись четыре Видящие. Посыпанная цветным песком дорожка вела к часовне, беломраморной свечой воздымавшейся среди зелени парка. По ней пришла девушка-послушница, неся кувшин с травяным чаем и несколько чашек. Расставив их перед собеседницами, она налила каждой полную чашку и, поставив кувшин, бережно вложила чашку в протянутую руку своей слепой наставницы.
Три из четырех Видящих были здесь гостьями — одна, слепая, и самая старшая из них как по возрасту, так и по рангу, была прислана Советом Наместников в поместье надзирать за лордом Иоватаром. Вторая была та самая, что вырвалась из разгромленной приграничной крепости с юношей-медиумом. Третья была собственная Видящая лорда Иоватара, которую он перевез сюда из своего замка. И четвертая была та самая, законная владелица часовни, пошедшая на войну вместе с лордом Шандиаром и разделившая с ним плен и побег. Именно ей принадлежали чашки и травяной чай, которым она угощала гостий. Кроме них в поместье сейчас были еще две Видящие — они эвакуировались из осажденных замков вместе с мирными жителями, — но их на совет не пригласили. Их место было на стенах, вместе с воинами. Нынешние собеседницы присоединятся к ним позже.
Дабы не путаться, Видящие обращались друг к другу по прозвищам — Хозяйка (хозяйка часовни), Гостья (пришедшая с лордом Иоватаром), Странница (с приграничья) и Наставница — самая старшая.
— Мы можем говорить совершенно свободно, сестры, — сказала Хозяйка, прикрыв глаза. — Здесь нет лишних ушей и тем более лишних глаз! У нас много времени. Эту битву мы выиграем.
— Да, но выиграем ли мы всю войну? — промолвила Странница, прихлебывая чай.
Все, как по команде, уставились на самую старшую. Та вместо ответа на ощупь коснулась руки своей послушницы:
— Твоя подруга еще не вернулась?
— Нет, матушка-наставница, — ответила девушка.
— Что-то долго они копаются там! — проворчала Хозяйка. — Лорд Шандиар должен быть на стенах, готовиться к предстоящей битве! Орки, по моим расчетам, подойдут ближе к вечеру. Может, им помочь?
— Не стоит, — возразила Гостья, и соперницы обожгли друг друга гордыми властными взглядами, — они сами знают, что им делать! И что искать!
— Не ссорьтесь, сестры, — сидевшая между ними Странница коснулась их рук. — Через несколько часов нам вместе стоять на стенах. Наша ссора только на руку оркам!
Стоявший за ее креслом юноша-медиум подавил вздох. Он видел разгром приграничной крепости, откуда спасся лишь чудом, и в глубине души надеялся, что на этом война и закончится. Не могут же орки одерживать столько побед! Куда смотрят Покровители? Разве они не слышат молитв? Разве они могут допустить, чтобы безнаказанно погибали дети их народа? Ведь эльфы — избранная раса! Но даже если Радужный Архипелаг и заслужил кару, то в чем провинились дети и юные девушки? Юноша посмотрел на послушницу Видящую. Долг велит ей встать на крепостной стене и, как и ему, отдать все силы для победы! Как хотелось защитить хотя бы ее, уберечь от страшной участи, ожидавшей всякую невинную деву, оказавшуюся в лапах этих монстров!
Разговор был прерван отчаянным криком:
— Нашли!
Через парк со всех ног бежала вторая послушница, крепко прижимая к груди стопку свитков, украшенных по краю цветными каемками. Подбежав, она вывалила их на столик, едва не опрокинув чашки:
— Вот! Нашли!
Ее подруга послушница поспешила налить ей травяного чаю, и девушка залпом выпила всю чашку. Тем временем старшие Видящие развернули свитки, пробегая их глазами.
— Но это же, — в голосе Хозяйки задрожало негодование, — сказки! Детские сказки!
— Сказки, — послушница оперлась на спинку кресла своей наставницы и тяжело дышала. — Но вы попробуйте прочитать их!
— Смотрите! — Странница повернула свой свиток так, чтобы написанный на нем рукописный текст, пестревший рисунками, был виден всем.
Сказка называлась «Золотая Ветвь».
Три сотни всадников замерли под прикрытием лесного полога. Сомкнув строй, всадники ждали. Полумрак надежно скрывал их от постороннего глаза. Они казались причудливыми тенями, безмолвными и неподвижными. Только еле-еле горели огоньки на остриях копий.
Лорд Иоватар через плечо покосился на строй замерших рыцарей и подавил вздох. Всего три сотни! Меньше, чем половина легиона! Вернувшись в поместье, лорд Шандиар крепкой рукой вернул себе власть. Он не изгнал дальнего родственника, но из доверия тот вышел и был вынужден исполнять его приказы.
Лорд Иоватар покосился в ту сторону, где за лесом высились невидимые отсюда белые стены поместья. Всего две недели пробыл он Наместником. Что за злая судьба! Что ему теперь делать? Он опозорен на весь Архипелаг. Что бы ни случилось дальше, весть о его предательстве распространится далеко за пределы Изумрудного Острова, и везде скажут одно и то же: «Лорд Иоватар бросил своего сюзерена на поле боя и обманом взял себе власть. Как можно ему верить?» Его имя окажется опозоренным. Все, что ему остается в такой ситуации, — это погибнуть на поле боя.
Чувствуя напряженность всадника, конь под ним переступил с ноги на ногу. Три сотни всадников молчали за спиной. С другой стороны опушки своего часа ждали вторые три сотни под командованием лорда Динара — сенешаля поместья. Лорд Шандиар сам отправил своего вассала в этот поход. Шестьсот копий и мечей должны были если не остановить, то задержать орков на подступах к столице Острова. Сам Наместник возглавил командование тремя спешно собранными со всего Острова легионами, которые ждали на стенах.
Тишину леса нарушил громкий крик сойки — знак того, что орки близко. Лорд Иоватар перехватил копье поудобнее. Еще несколько минут и…
Орки шли быстрым легким шагом, буквально пожирая пространство. Они успели перестроиться на бегу, чтобы с ходу, едва осмотревшись, пойти в атаку. Выстроившись колонной по десять бойцов в ряд, уже обнажив мечи и талгаты, они спешили к стенам поместья.
Сунув руку за пазуху, лорд Иоватар нащупал там маленький теплый кристалл на цепочке и по памяти зашептал заклинание, которым накануне снабдила его Видящая. Оно должно было отвести оркам глаза и дать возможность коннице нанести первый удар. Губы лорда шевелились, повторяя затверженные строки, а мимо, в каких-то ста шагах от всадников, грохотала сапогами орочья пехота. Острые глаза эльфов видели качающийся лес копий, темные силуэты с мечами наготове.
Договорив последние слова, лорд Иоватар выпустил из кулака кристалл. Тот похолодел, словно превратился в кусочек льда — знак того, что заклинание начало действовать. Пока против сердца чувствуется этот ледок, они под прикрытием. Но стоит опять родиться теплу — нужно немедленно отступать.
— Копья… вперед! — шепотом приказал лорд Иоватар. — Рысью, с места! За мной!
Он очень надеялся, что лорд Динар не опоздает — атака должна была начаться практически одновременно, только это даст преимущество. Но, послав коня в галоп и вырываясь из-под полога леса, он увидел, что на той стороне все спокойно. Отступать было поздно.
Сомкнув строй, колено к колену, эльфийские всадники понеслись на колонну орков, нацеливая на них копья. Скакавшие позади лучники вскинули луки, стреляя через головы своих соратников. Мощные эльфийские луки были достаточно дальнобойными, так что даже пущенные под углом стрелы нашли каждая свою цель.
Первые упавшие в бегущем строю и были тем знаком, что их атаковали. Орки спотыкались о тела упавших, приостанавливаясь и недоумевая, в чем дело, — и попали под удар копий.
Конная лавина ринулась на орков. На флангах орки не успели выхватить щиты — их подняли на копья.
Древко копья лорда Иоватара сломалось, когда он попытался пронзить здоровенного орка. Бросив его, лорд выхватил меч и сразу опустил его на чьи-то плечи. Орк упал, его жеребец споткнулся о валящееся тело, напряг задние ноги, по-козлиному перескакивая труп, и оказался в гуще врагов. Управляя конем с помощью колен, лорд Иоватар завертелся в седле, рубя направо и налево. Совсем рядом клин его всадников отчаянно прорывался на помощь своему командиру.
Замешательство орков, однако, длилось недолго — слишком много было у них шаманов, слишком мало было атакующих, да и лорд Динар запоздал — в то время, как лорд Иоватар прорвался в гущу врагов, его конники только-только взяли разбег. В ушах послышался нарастающий гул — это шаманы стали начитывать противоборствующие заклинания. Несколько секунд спустя лорд Иоватар почувствовал, как начал таять напротив сердца маленький кусочек льда. Холод вот-вот сменит тепло, знаменуя, что пора отступить.
Стиснув зубы, лорд Иоватар продолжал рубиться. Заклинание Видящей уже практически потеряло свою силу — эльфов уже видели все, но пока еще они были недосягаемы.
— Всем отходить! — закричал лорд, чувствуя, что возле сердца начал расти теплый комок. — Назад! Уходим!
Но сам продолжал рубить тянущиеся к нему копья, отбивать мечи и талгаты, разбивать головы, отсекать руки и вспарывать животы. Он сражался, как одержимый, не думая ни о чем. Умереть в бою, один против всех, уйти «чисто» и красиво, чтобы потом никто не мог сказать про него худого слова. Он же приказывал отступить, его должны были послушаться — просто он не успел исполнить свой собственный приказ.
Заклятие Видящей разбилось, растекаясь по груди горячей волной. Орки завопили на разные голоса. Испуганно завизжал жеребец, чувствуя, как длинное лезвие талгата впивается ему в бок, и стал заваливаться, роняя всадника. Лорд Иоватар крепче стиснул коленями конские бока, готовясь умереть, не выпустив оружия из рук. Чьи-то руки уже вцепились в него, что-то сильно толкнуло его в бок, перестала слушаться левая рука…
Но прежде, чем его окончательно стащили с коня и бросили под ноги оркам, рядом возникли еще трое всадников на светлых конях. Чудом уцелевшие в первой атаке копья раздвинули толпу — как раз на ту секунду, которая была нужна для того, чтобы подхватить раненого командира и бросить его поперек седла.
Залп из полутора сотен луков приостановил кинувшихся в погоню орков. Они тоже выхватили свои луки, посылая вслед отступающим эльфам стрелы, и сумели повалить нескольких всадников. Но около сотни рыцарей с того и другого крыла успели достичь леса. Тело лорда Иоватара болталось поперек седла одного из них. Уже на излете в его спину попала стрела. Но лорд уже не почувствовал боли.
Кое-как установив порядок и перестроившись, потерявшие почти полторы сотни бойцов орки возобновили наступление. Впереди их ждали белые стены столицы Изумрудного Острова. Над зубцами разливалось ярко-зеленое сияние — Видящие готовили новое заклинание. Сгустившись до плотности тумана, зеленое облако зависло над стеной — и камнем обрушилось на передние ряды орочьего войска.
— Все назад!
Скакавший впереди лорд Гандивэр не слишком хорошо знал магию Видящих, но вовремя догадался о том, какой удар мог нести зеленый туман. Он осадил коня, отступая, но следовавшие за ним орки промедлили, с удивлением глядя на открывшееся зрелище — и облако поглотило их. Только предсмертные хрипы и стоны донеслись оттуда. Бросившиеся на помощь погибающим товарищам орки тоже пали жертвой колдовства. Шаманы только через четверть часа смогли развеять зеленый туман, который оставил на земле скорчившиеся в последних судорогах тела почти двух сотен орков.
Но это было только начало.
