Книга: Неугомонный эльф
Назад: Галина Романова НЕУГОМОННЫЙ ЭЛЬФ
Дальше: Глава 1

Пролог

Приграничье между Мраморным и Серебряным Островами.
Почти сорок лет назад
Стоявший перед Наместником эльф больше походил на беженца или дезертира, чем на военнопленного. Изодранный и испачканный мундир — вернее, его остатки — не прикрывал тунику, которая выглядела столь же плачевно. Собственно, если бы не осенние холода, эльф давно бы сбросил это тряпье, в котором лишь при наличии большой фантазии можно было угадать форменный наряд Мраморного Столпа — гвардейца из элитного рода войск. Штаны выглядели точно так же. Волосы неровно обрезаны — даже скорее обрублены ятаганом так, что была видна шея со свежими ссадинами на коже. Ссадины были заметны и на запястьях. Эльф был бос и зябко поджимал грязные пальцы, но во взгляде исподлобья были заметны упрямство и отчаянная решимость.
— Значит, — великолепный лорд Наместник Фарадар Серебряный качнулся с пятки на носок, — ты утверждаешь, что две недели назад без объявления войны орды темноволосых вторглись на территорию Мраморного Острова и практически стерли его с лица земли?
— Утверждаю, мой лорд, — бесцветным усталым голосом подтвердил эльф.
— И что, по твоим словам, генеральное сражение, которое Мраморные Столпы дали темноволосым, закончилось полным разгромом и гибелью наследника Наместника Айлинара Мраморного?
— Да, мой лорд.
— А ты, — безжалостно продолжал Наместник Фарадар, — оказался в плену, откуда через несколько дней сбежал и добрался сюда, дабы предупредить о грозящей опасности?
— Да.
— Занятная сказка…
— Вы мне не верите? — Во взгляде гвардейца вспыхнул огонь. — Почему?
— Почему? — фыркнул Наместник. — И он еще спрашивает! В твоем рассказе все ложь от первого до последнего слова! На границе между нашими Островами тишина и покой. Где потоки беженцев? Где сообщения Видящих о том, что темноволосые идут в атаку? Где гонцы от Наместника Айлинара?
— Я не знаю. Я…
— Ты! Да, ты! Кто ты на самом деле?
— Я уже назвал свое имя…
— Свое настоящее имя или то, которое вложил тебе в мозги шаман твоих хозяев?
Эльф встрепенулся, расправив плечи.
— У меня нет хозяина! — воскликнул он. — Да, я попал в плен, но меня никто не успел сделать рабом!
— О да, — усмехнулся Наместник. — А волосы ты обрезал потому, что летом под ними потеет шея, а ошейник надел по обету, данному возлюбленной?
Усталое лицо эльфа исказилось:
— Вы мне не верите…
— Естественно! Нет, до нас доходили слухи о том, что со стороны Орочьих гор к Архипелагу движется огромная армия. Но разведка утверждает, что первый удар будет нанесен севернее, со стороны Обсидианового Острова! Лорд Отрандир уже собирает войска, я сам послал ему на помощь четыре легиона. Чего добивались твои хозяева, посылая тебя с таким заданием? Тебя заслали на разведку? Или темноволосые задумали что-то иное?
— Я вам все рассказал, — стоял на своем собеседник. — Я — Мраморный Столп и присягал…
Короткая пощечина заставила его умолкнуть.
— Мраморный Столп? — Наместник Фарадар выплюнул эти слова, как ругательство. — Не сметь марать своими грязными губами название одного из лучших гвардейских полков Архипелага! Раб и прихвостень рабов! Ты утверждаешь, что попал в плен. Разве ты не знаешь, что Мраморные Столпы никогда не сдаются? Плен — это самое страшное, самое позорное, что может случиться на войне! В плен попадают только трусы и предатели, которые сами стремятся перебежать на сторону врага. И поступать с ними надо по законам военного времени.
Лицо эльфа дрогнуло:
— Вы…
— Если скажешь, кто тебя послал и с каким заданием, умрешь с честью.
— Я уже все рассказал.
— И продолжаешь упорствовать?
— Да!
— Эй, кто там?
На крик лорда в палатку шагнули три легионера. На их темных нагрудниках серебром были вышиты перекрещивающиеся стрелы — все трое принадлежали к Серебряным Стрелам, гвардии Острова.
— Распять! — коротко приказал Наместник.
Беглец попытался увернуться, но в тесноте шатра не смог оказать достойного сопротивления. Его схватили за локти, заломили руки назад и поволокли прочь.
— Но это правда! Правда! — успел крикнуть он. — Столпы разбиты! Наследник погиб! Гвардии…
Удар кулаком по лицу — офицер правильно истолковал недовольный взгляд своего начальства — заставил его умолкнуть.
В лагере легионеров не было лобного места, следовало отвести осужденного за бруствер и уже там сколотить крест. Проводив взглядом всю компанию, лорд Наместник Фарадар Серебряный уже совсем собрался приказать подать себе коня и протрубить общий сбор, дабы произнести перед легионерами пламенную речь, но внезапно ощутил странный холодок, скользнувший по спине от лопаток до копчика. В палатке был кто-то еще. Кто-то, от чьего присутствия у Наместника сразу замерзли кончики ушей.
Вот и встретились мы, как обещано, — прошелестел голос, способный вызвать дрожь у кого угодно, а не только у того, кто сразу узнал его обладателя.
— Не сейчас, — отрезал лорд Фарадар.
Долг не хочешь ты Нам отдавать?
— Нет!
Время Мы назначали — пришла пора.
— Но я сейчас не могу. У меня есть более важные дела…
Это дело важнее всех клятв?
— Да!
Но наш мир…
— Ваш мир меня не интересует! — сгоряча воскликнул Наместник, и уже когда резкие слова сорвались с его губ, понял, что совершил ошибку. Последнюю ошибку в своей жизни. И закричал.
Когда на крик в палатку ворвались легионеры, Наместник Фарадар был уже мертв. На его теле не было ран, но ужас исказил его черты до неузнаваемости.

 

Фейлинор прибыл в расположение войск через два дня.
Срочно вызванный Видящей, он примчался, как только услышал о смерти отца. По словам волшебницы, темноволосые применили какую-то странную магию — тайну разгадать так и не удалось.
Подъезжая к лагерю, новоиспеченный Наместник заметил на небольшом пригорке наспех сколоченный из двух бревен крест. К нему был прикручен обнаженный эльф. Четыре легионера охраняли его и хмуро приветствовали Фейлинора.
Тот осадил коня. Взгляд уже отыскал на берегу небольшой речки плот, на котором было уложено для погребального обряда тело его отца — ждали только сына, чтобы тот отдал покойному последний долг и попрощался с ним. Но вместо того, чтобы поспешить на похороны, Фейлинор застыл как вкопанный.
На миг вернулось детство — и первая, и последняя война, на которую его взял отец — вернее, разрешил одному из своих приближенных привезти с собой на фронт юного Фейлинора, который накануне получил звание оруженосца. Мальчика не пустили в бой — как-никак, сын самого Наместника, не стоит рисковать наследником! — но после победы позволили посмотреть на казнь взятых в плен темноволосых воинов. Им всем подарили рабскую смерть — на крестах, оставив висеть и умирать от жажды и удушья. Среди них был подросток, на вид ровесник тогдашнего Фейлинора. Каким-то чудом мальчишки отыскали взглядами друг друга в толпе взрослых — и будущий Наместник Серебряный долго еще помнил глаза умирающего орчонка. И категоричный отказ отца пощадить хотя бы эту жизнь.
— Что это такое? — промолвил он, не отводя взгляда от распятого эльфа. Уронив голову на грудь, тот не подавал признаков жизни. Неровно остриженные волосы полностью скрывали лицо, но на плечах и груди были заметны воинские татуировки.
— Приказ лорда-Наместника, — ответил один из легионеров.
— Наместник… — Перед мысленным взором опять мелькнуло давнее детское воспоминание. — Наместник теперь я. Снять немедленно!
Через несколько минут тело распятого эльфа легло к ногам Фейлинора. Тот склонился над ним, вставая коленями в раскисшую после вчерашнего дождя грязь.
— Дышит…

 

Альмрааль, столица Великой Паннории.
Почти тридцать лет назад
— А нам точно сюда? Она здесь живет?
— Здесь, здесь! Не боись! Адрес точный!
— Да я не боюсь… Просто темно уже. Окошки не светятся. Может, она спать легла?
— Это было бы неплохо. — Принц Кейтор тихо захихикал.
Его спутник тоже улыбнулся, оценив ситуацию, но тут же напрягся:
— А если легла? Да не одна?
— Еще лучше! Где один, там и трое. Подвинемся!
И принц решительно постучал кулаком в дверь.
— Мари-и-и-иль! — взлетел над ночной улицей его пронзительный голос. — А Мариль? Ты дома?
Карадор вовремя успел схватить приятеля за локоть и толкнуть в сторону — в следующий миг на то место, где они только что стояли, кто-то опрокинул помойное ведро.
— Гады! — заорал принц. — Чего вы кидаетесь?
— А вы чего под окнами орете? — отозвался чей-то сонный голос, принадлежавший, несомненно, мужчине.
— Мы к Мариль! По делу! Она дома?
Карадор опять успел вовремя — прицелившись на голос, в возмутителей спокойствия полетел горшок. Он разбился о мостовую, выплеснув содержимое. Запахло вареными овощами.
Наверху послышался грохот, топот ног и возмущенный женский крик:
— Ах ты сволочь! Я для того похлебку на три дня варила, для того полдня у печи проторчала, чтобы ты ее махом вылил?
— Да я это… того… орут же, — принялся оправдываться мужчина. — Пьянь какая-то…
— Вот и ступай к ним! — визжала женщина. — И пусть они тебя эти три дня кормят! Оглоед! Мало того что тебя — детей я чем завтра кормить буду?
— Так ведь орали же…
— Я тебе сейчас не так поору!
Шум, донесшийся следом, мог быть только шумом семейной драки.
Она разбудила весь многоэтажный дом — захлопали окошки, стали появляться сонные лица. Люди переспрашивали друг у друга, что случилось.
— Эй! — Кейтор решил привлечь к себе внимание, подобрав черепок от горшка и наугад метнув его вверх. — А Мариль дома?
— А кому это она понадобилась?
— Тайная служба его величества!
— Ё!..
Словно волна прокатилась по всем окнам — люди попрятались, как вспугнутые котом мыши. Даже драка между супругами как-то сразу стихла.
— Ой, — промолвил позади Кейтора и Карадора чей-то голосок.
Приятели резко обернулись — за их спинами замерла девушка, прижимая руки к груди. Ее расширенные глаза в тревоге перебегали с лица эльфа на лицо человека и обратно.
— Марии-и-иль! — расплылся в улыбке Кейтор. — А мы к тебе. Вот! — Жестом ярмарочного фокусника принц извлек из-за пазухи две бутыли. — Гостей принимаешь?
— А… но я… — Девушка постреляла глазками по сторонам, но свидетели этой сцены если и наличествовали, то спрятались за плотными ставнями и шторами. — Я тут не работаю. Я… э-э-э…
— Так и мы не по работе! — подмигнул ей принц. — Я иностранному гостю город показываю. К тебе просто так заглянули. По дружбе! Да и должок надо отдать. Я ведь тебе денег должен.
При слове «деньги» глазки танцовщицы вспыхнули.
— Ну раз так, то проходите! — Она улыбнулась и стала первой подниматься по шаткой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. — Только осторожно. У меня знаете, какие соседи!
Протянув руку, Карадор галантно поддержал девушку на крутой лестнице. Молодой эльф танцовщице понравился — не только своими манерами, но и тем, что это был первый Перворожденный, которого она видела так близко. И он был совсем не такой гордый, холодный и высокомерный, как те эльфы, что иногда гарцевали по центральным улицам на своих скакунах. Их женщины были великолепны. Их мужчины, если и ходили на сторону, то обитательницы Лоскутного квартала ничего об этом не знали. Карадор совершенно очаровал Мариль, и девушка даже обрадовалась, когда он стал с нею заигрывать. Она охотно позволила увлечь себя на постель и принялась с удовольствием ласкать сразу двоих мужчин — эльфа и присоединившегося к ним третьим принца. В душе у нее все ликовало — не каждая шлюха может похвастаться тем, что ублажала одновременно двух таких клиентов!
Последствия сказались два месяца спустя.
Сначала Мариль не заподозрила неладного — ну, прекратились женские дела, бывает. Но потом ее внезапно «повело» прямо во время танца на подмостках. Она не сумела удержать равновесия и упала. А когда очнулась, ее первым делом стошнило. Обеспокоенные подружки почти силком потащили ее к лечебнице у Белого Быка, где Мариль услышала свой приговор. Она была беременна.
Все в один голос твердили ей, что от ребенка надо избавиться. Но Мариль хотела сначала рассказать все Кейтору — он и эльф вместе были с нею в ту ночь. Девушка не так часто подрабатывала проституцией, чтобы запутаться в клиентах, и прекрасно понимала, что отцом может быть только кто-то из них двоих. Но ее ждала неудача — за несколько дней до того, как она узнала о своем материнстве, принц Кейтор уехал в Кришталл с молодой женой принцессой Лианой. Карадор покинул Альмрааль и вернулся на Радужный Архипелаг немного раньше приятеля.
Делать аборт было уже поздно. Ни одна знахарка не желала браться за это дело. А в больнице Белого Быка заломили такую цену, что девушка даже не пыталась торговаться — молча повернулась и ушла.
Пособие, которое ей назначил лорд Дарлисс как своему агенту, позволило Мариль как-то выжить — ведь танцевать она больше не могла. Но все равно, беременность протекала тяжело, роды тоже были трудными. Девушка едва не рассталась с жизнью, и новорожденная дочка не вызвала у нее никаких чувств. Знавшая о Проклятии, висевшем над династией королей Паннорских, Мариль с содроганием ждала появления на свет новорожденного. И даже испытала облегчение, когда заметила у девочки заостренные эльфийские ушки и раскосые глаза. Облегчение — это все, что ощутила молодая мать, взглянув на свое дитя. Облегчение — и тревогу, ибо пособие подходило к концу, а ей надо было на что-то жить.
Приняв решение, Мариль завернула дочь в одеяльце и отнесла к порогу монастыря Девы-Усмирительницы, где положила на крыльцо и ушла. А что ей оставалось делать? Эльф уехал в свои земли и никогда больше не вернется.
Двадцать лет спустя, уже став владелицей таверны, где когда-то танцевала на подмостках, Мариль в один прекрасный день увидела, как порог ее заведения переступил Карадор. Он совсем не изменился за прошедшие годы, но изменилась сама бывшая танцовщица. И она ничего не сказала про дочь.
Назад: Галина Романова НЕУГОМОННЫЙ ЭЛЬФ
Дальше: Глава 1