ГЛАВА 10
Хельге было тяжко в чужом доме. Его обветшалая роскошь угнетала, пожилые слуги и служанки наводили страх, а необходимость пользоваться одеждой с чужого плеча и вовсе раздражала. Зная законы, девушка понимала, что у ее новоиспеченного мужа за душой нет ничего — у всех, приговариваемых к смертной казни, конфискуют имущество. Что же до нее самой, то, если судить по поведению любящих родственников, рассчитывать она может разве что на свои личные вещи. Да и то лишь в том случае, если делла Дивис не выкинула их под горячую руку. Нужно было на что-то жить, нужны были деньги, и добыть их Хельга могла только одним способом.
Осуществить задуманное оказалось легче легкого — сразу после завтрака молодая женщина оказалась предоставлена сама себе. Она остановила первого попавшегося слугу, отдала приказ, уже через полчаса выехала из ворот и направилась в сторону здания Тайной службы.
Когда Хельга въехала во двор, ее заметили. Она еле успела привязать к коновязи своего коня, как ее окружили старые знакомые, рассматривая с удивлением и недоверием. А потом сквозь толпу протолкался Веймар и со счастливым воплем стиснул ее в объятиях.
— Хельга, подруга! — закричал он. — Наконец-то!.. Где ты была?
Это проявление чувств было так неожиданно, что молодая женщина растерялась. Она застыла столбом, и Веймар тоже отступил, придержав ее за плечи.
— Впрочем, извини, — тут же добавил он, рассматривая девушку. — Я должен был догадаться сам. Ты убежала? Это просто прекрасно, что ты приехала сюда!
Хельга прекрасно понимала его чувства. На ней была лакейская одежда с чужого плеча, на седле лошади темнел чужой герб, мужские сапоги оказались велики и ужасно мешали — спешиваясь, она чуть было не потеряла один из них. Прическа тоже оставляла желать лучшего — девушка просто заплела волосы в косу и заколола ее, чтобы не болталась на спине.
— Мы здесь тебя не дадим в обиду, — продолжал тем временем Веймар, — правда, ребята?
Сослуживцы тут же сомкнули вокруг нее кольцо, и Хельга чуть не расплакалась.
— Не надо меня ни от кого защищать, — пролепетала она, борясь со своим голосом. — Все нормально. Я… я приехала на работу, если меня еще не уволили.
— То есть твой муж знает, что ты здесь? Он тебя отпустил? — уточнил Веймар.
Это заявление снова всколыхнуло общественность.
— Как? Хельга? Ты замужем? — со всех сторон посыпались вопросы. — Когда успела? Кто он такой? Почему ты в таком виде? Почему нас не пригласила на свадьбу? А ты, Веймар, знал и молчал? Предатель!
Протолкавшись в первые ряды, Тельса из отдела законодательства всплеснула руками. Глаза ее загорелись огнем восторга.
— Ой, Хельга, — протянула она, — ну наконец-то! Расскажи, какой он? Как у тебя с ним? Что, уже что-нибудь было?.. Ой, смотрите, как она покраснела! — Тельса подхватила подругу под руку. — Пойдем, ты мне все расскажешь! Я умираю от любопытства! Тебе понравилось? Как ты с ним познакомилась?
— Потом, Тельса, — Хельга постаралась высвободить локоть из цепких рук подруги. — Мне сначала нужно кое-что сделать. И потом…
— И потом, у тебя скоро будут проблемы, — вспомнил Веймар слова старого письмоводителя. — Твой граф — государственный преступник, его не потерпят в Паннории долго.
— Меня уволили? — сердце Хельги предательски дрогнуло. — Что же нам делать? У нас ничего нет. Я даже не знаю, выдадут ли мне родственники хоть часть из моего приданого…
Веймар строго посмотрел на Тельсу. Та пожала плечами:
— Приказа пока не было. Я бы нашла его утром на столе, а раз так…
— Раз так, иди, подруга, на рабочее место, — облапил Веймар Хельгу за плечи. — Пока еще этот приказ придет, да пока пройдет по всем инстанциям… Слушай, он ведь государственный преступник, так? Значит, приказ о его высылке из страны и твое увольнение не пройдут мимо нас!
— Да, так, — Хельга почувствовала, что начинает шмыгать носом. — Он же у нас сидел, ты сам его разрабатывал, и вообще…
— Понятно. Тельса, — повернулся Веймар, — насколько ты сможешь задержать приказ?
— От трех дней до шести месяцев — легко! — дернула та плечиком, не задумавшись ни на минуту. — Но ты мне за это кое-что будешь должен!
Это заявление было встречено взрывом хохота.
— Ну, Веймар, ты попал. — Торор, коренастый крепыш, хлопнул его по плечу. — Эдак ты скоро будешь должен всей Тайной службе! Когда расплачиваться начнешь?
— А у него брат женился на богатенькой, — добавил кто-то. — Вот пусть у него и требует золотые подковки!
— Столько золота ему не дадут!
— С моим долгом он рассчитается первый, — улыбнулась Тельса и, поманив пальцем, что-то прошептала Веймару на ухо. Судя по вытянувшемуся лицу молодого человека, такой вариант не приходил ему в голову.
— Нормально, — произнес он с тем же выражением лица. — Где и когда?
— Завтра вечером, после работы, — улыбнулась Тельса. — Я все скажу сама. Ну, я пошла отслеживать ваши приказы! — И она удалилась, покачивая бедрами. — Кстати, Хельга, забеги на минуточку, я отдам тебе свои запасные сапоги. На эти смотреть страшно!
Все еще стоявшие кружком парни понимающе засмеялись, переглядываясь.
— Держу пари, что она предложила оплатить натурой. — Торор опять толкнул Веймара. — Ловко придумано!
— Просто удивительно, как это никому из вас не пришло в голову, — произнес новый голос.
Улыбки как-то сами собой увяли, и молодые люди расступились, образуя своеобразную мертвую зону вокруг высокого плечистого парня, который казался старше своих лет. На вид ему было около тридцати. Он свысока оглядел собравшихся и скривился.
Лаваса недолюбливали именно из-за того, что он любой фразой мог испортить настроение.
— Чего молчите-то? — буркнул он. — Дело-то житейское! Да и ты, Веймар, по-другому вряд ли успеешь расплатиться…
— Еще одно слово, Лавас, — прошипел тот, — и я тебя вызову на поединок!
— Я буду участвовать, — тут же вставил слово Торор.
— И я! И я тоже! — раздались со всех сторон голоса. Несколько удивленный таким напором, Лавас отступил.
— Дураки вы и шуток не понимаете, — проворчал он и ткнул пальцем в Хельгу: — А тебя лорд Дарлисс живо за ворота выставит, как только увидит!
Развернувшись, он протопал к себе. Веймар проводил его взглядом и испустил долгий вздох.
— Мне еще с ним сегодня в паре работать, — пожаловался он в пространство. — Может, пристукнуть его потихоньку? Пока не поздно? Он же Хельгу в момент заложит!
— Не, с ним мы не справимся, — высказался Торор. — Больно здоровый. Надо тролля нанимать. Кто-нибудь знает место, где толкутся тролли?
— Да ты чего? — Торора с двух сторон пихнули локтями. — Знаешь, сколько такой заказ стоит? Сами в долги влезем, как Веймар!
— А мы у принца займем! У него всегда есть! Самого б его найти… Кейтора никто с утра не видел?
Разговор переключился на другое. Поняв, что про нее временно забыли и можно улизнуть незамеченной, Хельга мышкой шмыгнула на крыльцо Тайной службы — сперва в свой кабинет, к непосредственному начальнику, а потом к Тельсе — за новыми сапогами. Эти ей действительно ужасно мешали.
Следующее светское развлечение — приглашенная труппа актеров — ожидалось только вечером, так что после обеда принцесса Лиана оказалась предоставлена самой себе. До обеда ее развлекал будущий жених, прогуливаясь с девушкой по небольшому королевскому парку, рассказывал о предстоящем спектакле. Но после обеда он с отцом отправлялся на заседание городского совета в ратуше.
Совершенно неожиданно королева-мать предложила будущей невестке посетить сиротский приют, за которым присматривала, и Лиана с радостью согласилась. Подобные приюты в ее стране были редкими — сирот обычно подкидывали в монастыри, пополняя таким образом ряды монахов, ибо другого пути у девочек и мальчиков, выросших в обителях, просто не было. Лиане было ужасно интересно, и она поспешила в свои покои, чтобы одеться к предстоящему выходу.
Мимоходом заглянув в свою спальню, принцесса насторожилась — в тишине отчетливо слышалось чье-то сопение.
— Кто здесь? — поинтересовалась она и храбро переступила порог. У девушки даже мысли не появилось испугаться — ее детство, отрочество и юность прошли в спокойной обстановке, на ее памяти ни разу не случалось ничего из ряда вон выходящего, даже младший брат — и тот не донимал сестру обычными детскими шалостями. А чтобы в ее покои мог пробраться посторонний… — скорее принцесса была готова поверить в то, что земля треугольная и плавает в огромной вазе с мороженым.
— Кто здесь? — повторила она, прикрывая за собой дверь. — Покажитесь, а то я уйду!
Кто-то вздохнул у нее над ухом, и принцесса все-таки вскрикнула, резко повернувшись.
— Мама!
— Я не мама, — пошутил незваный гость. — И не папа.
— Это понятно. — Принцесса перевела дух и улыбнулась. — А что вы тут делаете?
Принц Кейтор испустил еще один тяжкий вздох:
— Прячусь.
— От кого? — Лиана на всякий случай покосилась на двери.
— Да так. — Он махнул рукой. — Ну, и еще мне захотелось вас увидеть. Вот!
Ничто так не покоряет женское сердце, как подобное признание. То, что Кейтор неизвестно сколько времени был готов ждать ее появления, польстило принцессе.
— А почему здесь? Почему не там, в моих покоях?
— Увидят, — вздохнул он.
— Ах да! Общественное мнение и все такое! Я — невеста вашего брата и моя репутация должна быть…
— Да пошла она, ваша репутация, в… — высказался Кейтор прежде, чем сообразил, что сказал. — То есть не она сама пошла в… а те, кто об этом говорит. Как будто я только и делаю, что… ну то есть… вот! Я, наверное, не должен был при вас так говорить, но…
— Ничего страшного! Я же рассказывала, что и сама умею ругаться!
— Вот-вот! — встрепенулся Кейтор. — Помните, что вы сказали вчера на балконе?
— Ах-хашра! — с готовностью повторила принцесса.
— Оно самое! А что оно означает?
— Ну, — теперь пришла очередь принцессы вздыхать и отводить глаза, — это означает… Нет, я не могу этого сказать! Я стесняюсь!
— А если того… ну немного для храбрости?
— Да вы что? — Глаза принцессы сверкнули. — Вы осмеливаетесь предложить мне… выпить?
— А… э-э… — Кейтор поискал глазами, куда бы смыться. По всему выходило, что наилучшим выходом будет окно, — причем желательно заранее поставить внизу солдат с пиками, а наконечники на всякий случай смазать ядом.
— Знаете, — принцесса издала странный звук, — а ведь мне еще ни разу не предлагали выпить… просто так!
— Да не просто так, а за знакомство! — всплеснул руками принц. — Знаете, у нас в Тайной службе каждый новичок… ну… проставляется. То есть покупает вино для всех за свой счет. Я тоже проставлялся, — добавил он, выпятив грудь.
— И вы хотите сказать, что я тоже должна… как это… проставляться?
— Нет, что вы! За дам платят кавалеры!
Какое-то время принцесса Лиана пристально изучала потолок и кусала губы. Выражение ее лица при этом описанию почти не поддавалось — во всяком случае, ни король Клеймон, ни ее жених, ни даже собственные родители ни разу не видели у нее такого задумчивого и в то же время хитрого взгляда.
— Знаете, — наконец произнесла она, — а ведь меня ни разу не приглашали… выпить. Это ужасно плохо сочетается с королевской честью, и вообще это настолько… мм…
— Значит — «нет?»
— Значит — «да!» — хихикнула принцесса. — Вы такой забавный, что вам невозможно отказать! Кроме того, мне действительно ни разу не поступало такого приглашения, и было бы жаль упустить такую возможность.
— Заметано! — Кейтор протянул ей руку для рукопожатия. — Значит, после спектакля у тебя… то есть у вас… то есть…
Внезапно он помрачнел. Это так не вязалось с его обычным выражением лица, что Лиана удивленно дернула его за пальцы:
— Что случилось? Вы передумали?
— Нет! То есть… то есть да! Понимаете, принцесса, я дал обещание до обеда изловить этого заговорщика! Я нутром чую, что здесь дело нечисто! Это не какой-нибудь любовник наших фрейлин! Это гораздо хуже! Он приходил, чтобы принять участие в заговоре! Это — преступник, он шел «на дело» или возвращался с задания! Но я обшарил полдворца и нигде не нашел его следов. И теперь — вот, — он оглядел спальню принцессы, — я прячусь.
— Вы боитесь, что над вами будут смеяться? — догадалась принцесса.
— Ага, — с убитым видом согласился Кейтор. — Они мне не верят! А я знаю, что заговор существует. Он имеет своей целью свержение короля! Только я никак не могу это доказать! Если бы мне удалось поймать того типа…
— А вы попробуйте начать сначала!
— Как? Я же вам говорил, что прочесал половину дворца и даже кое-кого расспросил… Никто ничего не заметил!
— Так они вам и признаются! — авторитетно заявила Лиана. — Вы же говорили, что видели, как он шел через двор? Вы свой дворец знаете лучше, чем я, можете сообразить, откуда он вышел, чьи покои находятся в той части дворца и поговорить с этими людьми. Если они скажут, что никто ничего не видел, спросите, чем они занимались в это время. И хорошенько подумайте над их словами. Может быть, кто-то из них признается, если вы будете немного настойчивее!
— О боги! — просиял принц. — А ведь это идея! Спасибо! С меня точно бутылка!
С этими словами он схватил принцессу в охапку и закружил по спальне.
— Мама! — закричала она, цепляясь за его плечи. — Поставьте меня на пол!
— Не бойся, не уроню! — Кейтор от полноты чувств слегка подбросил принцессу в воздух. — Слушай, давай на «ты»! А то что мы все как не родные?
— А вам не кажется, что вы слегка торопитесь?
— Верно! — Кейтор отпустил принцессу и шлепнул себя по лбу. — У меня же преступник уходит! Как я мог забыть? Тогда до вечера? Пока!
Он помахал девушке рукой и вприпрыжку выскочил из комнаты прямо навстречу фрейлинам, которые уже совсем было решили поторопить принцессу — мол, что она заперлась в спальне, когда ее все ждут?
— Ваша принцесса… то есть наша принцесса — это просто чудо! — закричал Кейтор, хватая двух девушек в охапку и поочередно целуя в щеки. — Такая девушка! Это что-то! Передайте ей, что я ее люблю!
И, помахав руками ошеломленным таким заявлением фрейлинам, Кейтор умчался прочь.
Он вышел из дверей и чуть-чуть постоял на крыльце, привыкая к яркому солнцу. Задание было предельно простым — весь дворец уже знал, что принц Кейтор ищет «заговорщиков». Оставалась самая малость — обеспечить юношу «материалом». Играть роль приманки ему не нравилось, но, если делла Гвельдис прикажет, он пойдет и на большее. И дело не только в том, что она — госпожа, а он — слуга. Она очень красивая госпожа. Она — самая лучшая госпожа. И вообще — она это она. И этим все сказано!
Постояв еще немного, он направился через двор в сторону калитки в парке, повторяя ночной маршрут. Сложность заключалась в том, что у него была всего одна попытка — не станешь же, в самом деле, дефилировать туда-сюда, как шлюха на «точке»? Принц Кейтор должен заглотить наживку с первого раза, иначе придется придумывать другой способ.
Подождав, он плотнее запахнулся в плащ и направился через двор в сторону парка. Сейчас, белым днем, тут было оживленнее — прогуливались со своими кавалерами скучающие фрейлины (ее величество уехала куда-то в город и оставила большую часть двора маяться от скуки), изредка проходили туда-сюда слуги или придворные. Садовник, кативший куда-то свою тачку, снял колпак и поклонился важному господину. Посланник деллы Гвельдис вынужден был приостановиться и благосклонно кивнуть головой, показывая, что оценил усердие слуги. И тут же усмехнулся в отпущенные по столичной моде усы — он был точно таким же слугой, как этот садовник, разве что имел сомнительную честь носить рыцарские шпоры и меч. Впрочем, кто сказал, что честь очень уж сомнительна? Если бы не эти атрибуты рыцарства, заметила бы его делла Гвельдис, приблизила бы к себе, сделав из рядового рыцаря, только-только препоясанного мечом, начальником своей охраны? Герцог делль Ирни не вмешивался в дела жены — вернее, не переступал невидимой границы, которую она провела практически сразу после свадьбы, — и в этих пределах делла Гвельдис могла творить все что угодно. Плохо только, что ее чувства остались далеко за пределами этой черты и дальше простой благосклонности к усердному слуге дело не заходило. Высшей наградой было, целуя ее руку, задержать ее пальцы в своих чуть дольше того, что предписывают приличия.
Пройдя через весь двор и углубившись в парк, он улучил миг и обернулся, пользуясь тем, что ветки деревьев мешают преследователю рассмотреть его лицо. Так и есть! Ловушка захлопнулась. Яркий камзол принца Кейтора оказался неожиданно близко. Так близко, что посланец герцогини запаниковал. Если принц нагонит его слишком рано, он просто не успеет заманить его в нужное место. И тогда мало того, что придется все делать самому, так еще и в неподходящем месте!
Махнув рукой на осторожность, он побежал.
Оседланный конь ждал снаружи. Крепостной слуга, державший повод, еле успел отскочить в сторону, когда рыцарь вскочил в седло и всадил шпоры в конские бока. Конь заржал и понесся галопом по улице, напугав прохожих.
За первым поворотом бег коня пришлось сдержать и перейти на рысь. Мало того, что в городе не стоит привлекать лишнего внимания бешеными скачками — нужно еще и не оторваться от принца Кейтора достаточно далеко, чтобы у того не пропало желание преследовать беглеца. Задача трудная.
Он стоял перед креслом, в котором скорчилась вдовствующая принцесса. Стоял, опустив голову, как провинившийся паж, но во взгляде не было раскаяния или смирения, приличествующего слуге.
— Прошу меня простить, сиятельная, но я не могу принять ваши деньги, — в который раз повторил он.
— Но почему? — старая женщина смотрела глазами больной собаки. — Это от чистого сердца! Принц, я всего лишь…
— Прошу прощения, сиятельная делла, но я не принц. Даральда Паннорского никогда не существовало. Всю жизнь был граф Дар делль Орш, и я предпочитаю оставаться таковым.
— Хорошо, граф, — вдовствующая принцесса испустила тяжкий вздох. — Хотя мне больно слышать такие слова от потомка древнего рода. Подумайте еще раз, от чего вы отказываетесь! Это великая честь — принадлежать к династии. Пусть даже и косвенно, как я или ваша супруга. А вы…
— А я выжил только потому, что по документам не имел к династии никакого отношения, — покачал головой Даральд. — Слишком много крови пролили мои родственники.
— И она осталась не отомщенной, — прошептала старая женщина. По ее морщинистой щеке потекла одинокая слезинка. Она давно уже выплакала слезы, оплакивая мужа и сына, казненных у нее на глазах. В чем состояла вина двенадцатилетнего мальчика? В том, что он оказался родным племянником узурпатора, панически боявшегося покушения и умершего через несколько лет от страха? Говорят, едва ли не впервые в истории короля хоронили в закрытом гробу и не выставили на всеобщее обозрение для прощания с народом — настолько сильно предсмертный ужас исказил черты его лица.
Даральд порывисто опустился на колени и взял ладони женщины в свои.
— Сиятельная делла, — промолвил дрогнувшим голосом, — у вас нет причин любить меня, потому что ваш муж изменял вам с моей матерью, но вы помогли мне в трудную минуту, и я обещаю, что ваш муж и сын будут перезахоронены и обретут достойный их звания посмертный покой.
Старая женщина наклонилась и коснулась губами его лба.
— Я не ошиблась в тебе, мальчик мой, — прошептала она. — Но все-таки жаль, что ты отказываешься… нет, пусть не от борьбы, но от мести! Тебя лишили родины, заставили скитаться и вести жизнь, недостойную принца крови. А едва ты вернулся на родину, схватили, обвинив в измене и преступлениях, которые ты не совершал, и едва не казнили. Ты мог бы потребовать счет хотя бы за это!
Даральд все еще преклонял голову, и герцогиня не увидела, как тонкая улыбка тронула его губы.
— О, не беспокойтесь, сиятельная, — промолвил он как бы про себя, — счет им будет предъявлен.
Их разговор прервало появление служанки. Женщина остановилась на пороге, не рискуя отвлечь внимание господ друг от друга, но слух вдовствующей принцессы обострился за годы вынужденного одиночества, и та подняла голову:
— В чем дело?
— Сиятельные господа, — служанка сделала реверанс, — какие будут приказания относительно ужина?
Даральд переглянулся с вдовствующей принцессой.
— Подавайте через полчаса, — распорядился он таким тоном, что губы старой женщины тронула улыбка. И этот мужчина говорит, что не желает быть королем! Пусть не будет! Но королевскую кровь ничто не перебьет. Ах, какой бы из него вышел великий герцог и принц крови! Он так похож на своего отца! Ее мальчик пошел в мать и ее родню, а этот подобрал все черточки, все крошечки. Да достаточно лишь взглянуть на его профиль, чтобы понять, чей он сын и наследник! Граф Пурнар делль Орш и не проходил мимо спальни своей жены.
— И еще, — служанка не торопилась уходить, — я нигде не могу найти молодую госпожу. Там принесли для нее платья на примерку, а в покоях ее нет.
Даральд медленно поднялся на ноги:
— Где она может быть?
— Не могу знать, мой лорд. — Служанка сделала еще более глубокий реверанс.
— Ищите ее.
— Не стоит беспокоиться. — Вдовствующая принцесса коснулась руки Дара. — Девочке просто нужно побыть одной. В ее жизни произошла такая перемена… Это потрясение для любой женщины, уж я-то знаю.
— И все равно, я не видел ее весь день и начинаю беспокоиться.
— Она тебе нравится? — В глазах старой женщины загорелся лукавый огонек.
— Я не выбирал себе жену, — уклончиво ответил Даральд. — Так распорядилась судьба. Сомневаюсь, что брак с подданной Великой Паннории даст мне какие-то привилегии. Дом, титул и земли уж точно не вернет. Разве что позволит жить где-нибудь в провинции… в деревне.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, — промолвила вдовствующая принцесса. — Почему ты отказываешься от денег? Раньше ты был один, теперь у тебя есть жена. Потом появятся дети…
— Я — маг, — пожал плечами Даральд. — Здесь мне вряд ли дадут заниматься моим основным ремеслом, но я еще и целитель. А люди везде болеют. — Он опять улыбнулся, словно вспомнив нечто очень забавное и важное одновременно.
Но еще через полчаса улыбка сошла с его губ. Пошарив по комнатам, слуги нигде не обнаружили Хельгу. Она исчезла. Даральд поднял на ноги всех, приказал прочесать замок и двор сверху донизу. Вскоре стало ясно, что молодая женщина еще утром приказала достать для себя мужскую одежду, оседлать коня и уехала, никому не сказав куда.
Кейтор тоже не мог сказать точно, куда направляется. Он преследовал незнакомого всадника, скакал за ним по городу. Принц был твердо уверен, что это именно тот заговорщик, что он спешит к себе в укрытие, а может быть, на важную встречу. Вот будет здорово, когда принц накроет всю их шайку одним ударом! Тогда отец и старший брат не будут над ним смеяться, они поймут и поверят, что он был прав…
Это была старая часть столицы, именуемая Ветхим городом. Среди домов то и дело попадались нежилые особняки, заброшенные храмы. Их не разрушали по двум важным причинам — во-первых, каждое такое здание являлось частью истории Паннории и представляло определенную ценность. А во-вторых, под городом располагался еще один город — сложная система катакомб и пещер, где, по преданию, когда-то жили исконные обитатели этих земель. Эльфы, пришедшие сюда много тысячелетий назад, оттеснили аборигенов в подземелья, и какое-то время существовало два города — верхний и нижний. Но потом эльфы покинули эти места, а выродившиеся к тому времени в карликов жители подземелий отказались подниматься на поверхность. Тогда пришли люди. И жили тут до сих пор. Сначала они селились в старых эльфийских домах, но потом стали строить собственные, расширяя город.
Яркий остроконечный шпиль эльфийского посольства сверкал, как солнце, в вечернем сизом небе, когда Кейтор осадил коня на безлюдной площади. Обитателей Ветхого города было немного — кроме эльфов тут жило несколько старинных родов паннорской знати, а также, что само собой разумелось, стоял королевский дворец. До сих пор действовали и некоторые храмы, обслуживая паломников и представителей экзотических рас. Но все равно половина Ветхого города большую часть суток была пуста.
Кейтор осадил коня, огляделся по сторонам. Завернув за угол, всадник как в воду канул, и спросить дорогу было не у кого. Принц оказался совсем один на перекрестке, со всех сторон зажатом каменными строениями. Спускался вечер, вокруг было темно — в окнах не горело ни одного огня, да и на улицах отсутствовали фонари.
Впрочем, нет — в конце одной из улиц что-то блеснуло. Решив, что это добрый знак, Кейтор галопом поскакал туда.
Один из домов улицы оказался обитаемым. Более того — кажется, здесь находился какой-то кабачок, ибо чем же еще может быть полуподвальное помещение с вывеской над входом. Надпись была на незнакомом принцу языке — впрочем, если судить по шрифту и рунам, это было эльфийское наречие. Но Кейтору некогда было изучать надписи, — у коновязи неподалеку от входа он заметил привязанную знакомую лошадь.
— Ага, вот ты и попался! — воскликнул принц и соскочил с седла, выхватывая меч. — Ну держись у меня!
С этими словами он пинком распахнул низкую дверь и ворвался внутрь с криком: «Стой! Сдавайся! Руки вверх!»
Довольно просторный зал делился столами и колоннами на несколько частей. Справа размещался массивный очаг, в котором можно было зажарить целого быка, слева находились небольшое возвышение для менестрелей и витая лестница, ведущая в комнаты на втором этаже. Напротив виднелись барная стойка и вход на кухню. Но все это загораживал силуэт человека…
Это было все, что Кейтор успел рассмотреть. Потому что в следующий миг убийца шагнул вперед и до рукояти всадил ему в грудь короткий широкий клинок.
