Глава 19

Гроздана смотрела с высокого холма на поселение ларгов, лежавшее внизу. Она специально забиралась сюда, чтобы посидеть одной. Отсюда городок казался игрушечным. С тех пор как они пришли к ларгам, прошло уже почти два месяца. Путешествие через палаты заняло чуть больше трех дней. Гроздана выбралась из чертова подземелья утром, попав в объятия к удивленным жрецам. Удивление последних возросло во сто крат, когда они обнаружили Горана. Их с монахом перенесли в отдельно стоящую усадьбу, которая специально была построена для таких, как они. Она проспала тогда весь остаток дня и всю ночь, проснувшись только к полудню дня следующего. А Горан пришел в себя еще через два дня. Оказывается, он слышал все, что происходило. А несколько дней назад к нему вернулось зрение. Все это время ларги заботливо ухаживали за ними, кормили, поили и почти не разговаривали. Гроздана была рада этому. Собственно, за все это время с ними поговорили только один раз. Их посетил наместник. Они поужинали вместе. Наемница и монах заслужили неподдельное уважение у его народа. То, что они совершили, достойно быть воспетым в песнях. Обряд очищения проведен. Такого не случалось уже больше ста лет. Теперь они всегда могут рассчитывать на их помощь. Сам скорш подтвердил это. Все пленники отпущены, а та женщина, о которой они спрашивали, скоро прибудет к ним, если они того пожелают. Да, с ней все в порядке. Смогут ли они помочь Горану? Госпожа наемница может не волноваться. А потом Гроздана спросила про первых. Наместник замолчал. Он долго смотрел на нее внимательным изучающим взглядом.

– Он действительно существует? – очень тихо спросил он после долгой паузы. – Вы видели его?

– Нет. Не видела. Слышала. Зато я видела другое. Вы знаете о битве Гнева?

Наместник медленно повернулся к окну.

– Мы прокляты, – он говорил очень тихо, почти шептал, – прокляты. Прошли тысячелетия. И пусть мы всего лишь потомки тех, но проклятие лежит и на нас. Наши предки приняли добровольное затворничество, заперев себя в этих лесах. Заперев вместе с теми чудовищами, которых создали. Пытаясь хоть так искупить вину… будто это можно искупить.

– А смысл?

– Смысл? Вы были там, вы должны были видеть все своими глазами. Там, глубоко под землей, заперто проклятие этого мира. Оно не может выйти на поверхность, пока мы живем вокруг. Как и мы не можем спуститься туда. Печати вечности одинаково держат как их, так и нас.

– Странная штука. Первые давно сгинули. А творения их рук остались, – проговорила Гроздана, разглядывая заходящее солнце сквозь бокал с вином.

– Вы не поняли. Первые не ушли, вернее, не все ушли.

– Вот как? – Гроздана удивленно приподняла бровь. – Поясните.

– Что вы знаете о том, как ушли первые? – спросил он.

– То, что они жили здесь, потом была война, и они создали этих чудовищ, а они стали тупо жрать всех подряд.

– Да, да, так принято считать. Но все было не совсем так. Война длилась очень долго, не одну сотню лет. Противники постоянно совершенствовались в искусстве убивать, придумывали все новые и новые способы. И еще. Они постоянно совершенствовались сами. Они так хотели создать идеальных воинов. Первые не вызвали чудовищ, они сами превратились в них…

В комнате повисла тяжелая тишина. Тайна, будоражившая столько поколений людских историков, оказалась открытой. Для них. Для наемницы из дома умелых и монаха из храма Единого.

– Он назвал вас «взявшими кровь», почему?

Наместник долгим взглядом посмотрел на наемницу. Ему явно был в тягость этот разговор.

– Когда это случилось и появились мутанты, все вышло из-под контроля. Этот процесс был необратим. Это было в чем-то схоже с болезнью. Заразился один, потом другой, потом целые города. И тогда главы кланов заключили мир. Забавно, да? Они воевали сотни лет и заключили мир, оказавшись на грани исчезновения. И тогда появились мы. – Наместник сделал длинную паузу. – Мы не их потомки. Наши предки были людьми. И они согласились помочь им… и себе. Потому что переродившиеся угрожали всему живому. «Взявшие кровь». – Он усмехнулся. – В общем, можно нас и так назвать. Люди не были подвержены этой напасти, которую они прозвали напастью ариман.

– Ариман?

– Так они называли себя сами. Это для людей они – первые. Люди не перерождались, а значит, могли сражаться. Но люди были слабы. И тогда аримане нашли выход. Они смешали свою кровь с кровью людей. Так появились ларги. Мы уступаем по силе ариманам, но куда сильнее людей. Началась еще одна война. Ларгов и переродившихся. Зараза распространялась с неимоверной скоростью. Наступил момент, когда ариман не осталось. Последние представители великого народа, кого еще не коснулась мутация, заперлись в Звездной цитадели. Это была мощная крепость на одном из островов. А потом… – Он снова сделал паузу. – Те, кто дал нам свою кровь, исчезли неизвестно куда вместе со Звездной цитаделью и островом. Остался только один. Сейчас уже никто не знает – почему. События тех лет описывались много позже, поэтому в хрониках существует масса пробелов, ошибок и неточностей. Мы подозреваем, что он был одним из высших магов ариман, которые проводили обряд передачи крови. То, что он остался в палатах, как-то связано с этим. Так что в каком-то смысле он наш прародитель. – Наместник грустно улыбнулся. – Он остается там, а мы остаемся рядом, потому что, если мы уйдем, древнее проклятие вырвется наружу. Переродившиеся и так иногда появляются в солнечном мире, но это капли по сравнению с тем, что… вы меня понимаете, – он смотрел на монаха, – ваше братство тоже когда-то охотилось на них. Когда-то…

– Вас тяготит то, что вы вынуждены жить в этих краях?

– Понимаете, не то чтобы эти леса и горы не нравились моему народу, просто когда понимаешь, что живешь здесь не потому, что тебе это нравится или что это земля предков, а потому, что не можешь уйти, это как-то… Знаете, у меня мурашки по коже бегут, когда я представляю, что здесь рядом – только руку протяни – живет существо, которое принимало участие в рождении моего народа.

– Интересно, – подал голос Горан, – интересно.

– И весьма расходится с тем, что вы слышали до сих пор, святой брат, не так ли?

Горан кивнул.

– Могу добавить, что те, с кем сражались вы, не имеют к первым никакого отношения. Откуда они взялись, мы не знаем. Перед тем как остатки ариман ушли, они заключили с моими предками еще один договор. Раз в три года мы должны были проводить особый обряд – очень простой: отправлять в палаты вечности двух людей – мужчину и женщину. Считается, что это обряд очищения всего народа ларгов. Постепенно обряд оброс всякими дополнениями: песнопениями, хороводами. – В его голосе послышалось плохо скрываемое презрение. – Но суть обряда нам так и осталась непонятна. Я рассказываю все это вам, потому что вы вошли туда добровольно и, по моему мнению, имеете право знать. Надеюсь, мой рассказ не станет предметом обсуждения на широких просторах империи.

– Я дала ему обещание провести ритуал, – вдруг сказала Гроздана.

Наместник покивал головой.

– Я думаю, что иначе он бы не выпустил вас.

– Значит, все остальные… послушайте, зачем тогда ваши жрецы…

– Так лучше, – прервал он ее. – Добровольцы появляются крайне редко. А остальные, – наместник развел руками, – лучше, если они будут в таком состоянии. Это легкая смерть.

И вот тогда она нагрубила наместнику. Она говорила долго и зло, выливая на него все, что накипело. А он молчал. Как и монах. Теперь Гроздана жалела о своей выходке. О том, что не сдержалась. По большому счету он, родившийся через тысячелетия после битвы Гнева, совсем ни при чем. После того разговора она часто забиралась сюда.

Еще через три дня они покинули ларгов. Горан поправился, Татьяна и Гроздана тоже чувствовали себя великолепно. Наместник пришел их проводить.

– Я проведу ритуал, – сказала Гроздана, прямо глядя ему в глаза.

– Я буду молиться за вас, – ответил он.

– Это что-нибудь изменит?

– Спасет вам жизнь.

Гроздана смотрела на него в упор. Она ждала. И ждала не этого ответа.

Но наместник молчал.

Горан и Татьяна наблюдали за их разговором со стороны. После ухода наместника проводник поинтересовался, на какую из границ они хотят попасть.

– Мы пойдем на север, – глухо протянул монах.

– На север? С чего это? Эй, парень, а с нами посоветоваться? – Гроздана была сильно удивлена таким решением соратника.

– Нам нельзя возвращаться назад, – глухо сказал Горан. Он сидел, ссутулившись, наклонив голову и положив руки на колени, огромные ладони безжизненно свисали вниз. – Нам нельзя назад, никому, – еще раз повторил он, – вчера был третий раз. – Он посмотрел на Гроздану.

Та сразу напряглась, поняв, о чем идет речь. Татьяна смотрела на них, ничего не понимая.

– Что происходит? – спросила она. – Объясните мне…

– Вчера я разговаривал с магистром. – Горан повернулся к ней. – Он приказал мне доставить тебя в храм как можно скорее.

– В храм? Но зачем? Зачем я ему?

Горан только покачал головой.

– Почему ты молчишь? Зачем я вашему магистру? Он ведь выпустил меня, я не нужна ему. Но если так надо, я… пойдем, что здесь такого? Мне все равно некуда идти.

Горан снова покачал головой.

– Если ты вернешься в храм, то вряд ли выйдешь обратно.

– Судя по тому, что ты это рассказываешь, ты отказался от этого плана? – Гроздана стояла, по обычаю широко расставив ноги и чуть раскачиваясь.

– Да, наемница, я отказался, – твердо сказал он, – и теперь я отступник.

– Но зачем? Зачем? – Татьяна никак не могла понять, что происходит.

– Послушай, Татьяна, давай на время оставим святого брата в покое, он нам потом все объяснит, потом. А сейчас нам надо идти, вон ларги уже волнуются.

Татьяна хотела что-то сказать, передумала, просто пожала плечами и взяла свою котомку.

– Тогда пойдемте, – и первой пошла к ждавшему их проводнику.

Монах тоже встал, радуясь окончанию неприятного разговора. Но это был не конец.

– Скажи мне, Горан, – Гроздана положила руку ему на плечо, – а что еще ты отказался сделать вчера?

Монах пристально посмотрел ей в глаза.

– Я отказался убить тебя, наемница из дома умелых, – четко проговорил он.

Они шли на север. Монах, который в одночасье стал отступником, наемница, от которой магистр решил избавиться, и женщина из чужого мира.

Возвращаться обратно смысла не было. Запад был для них закрыт. На юге – дикие, поэтому тоже не вариант.

Горан решил двигаться к восточному храму. Предложил Татьяне пойти с ним. Он очень надеялся, что восточные братья помогут и ему, и ей. Но пойти сразу на восток было невозможно. Порубежные горы хоть и были полуразрушены, но в этих местах казались непроходимыми, поэтому нужно было пройти на север, к перевалу, а потом уже двинуться на восток. Наемница, поразмыслив, пошла с ними. Пока.

– Я должна добраться до Темного материка и провести этот ритуал, будь он неладен. И у меня есть год. Порты империи для меня закрыты. Значит, либо на юг, в Хлису, либо на север, в Гардарик. Мне не нравится ни один из этих грязных городишек, но выбирать особо не из чего. Хочешь не хочешь, все одно топать на север. Чтобы добраться до любого из них по суше, надо перебраться через эти чертовы горы. А там уж я решу, куда пойти. Так что пока я с вами.

Границы владений ларгов совпадали с границами леса. Перед ними лежали обширные холмистые равнины со множеством оврагов и мелких речушек. Повсюду поодиночке или небольшими группками, а также вдоль рек росли деревья.

Идти через холмы было не очень легко. Подъем, спуск, подъем, спуск, и так всю дорогу. К тому же некоторые из речушек почти полностью заросли, превратившись в грязевые илистые болотца, которые приходилось обходить. Сейчас они как раз наткнулись на такое место и, чтобы обойти его, стали подниматься на один из больших пологих холмов. День выдался жарким, и они изрядно устали, пока добрались до вершины. Первой выбралась Гроздана и внезапно застыла, глядя куда-то вперед.

Следом застыли Татьяна и Горан. И было от чего. Внизу ровным блюдцем сверкало озеро, со всех сторон окруженное холмами, только в одной стороне виднелся проход, а посреди на крохотном островке возвышался черный обелиск. К нему вела узкая желтоватая насыпь.

– Высокий, должно быть, – сказала Гроздана, прикинув расстояние. – Ты такое встречал когда-нибудь? – Она обратилась к монаху.

– Нет, – тот задумчиво разглядывал окрестности, – встречать не встречал, но слыхать слыхал. Пойдем.

Спуск оказался легким, и вскоре они уже сидели на берегу, поросшем невысокой густой травой. Здесь было тихо и хорошо. Огромные ивы склонились над озером, полоща ветки, чуть дальше воду покрывали большие зеленые листы, между которыми плавно колыхались прекрасные белые лилии.

– Красиво здесь, – мечтательно протянула Гроздана, – только вот этот черный дружок мне не особо нравится. Ну рассказывай, святой брат, что ты о нем слышал?

– Да ничего конкретного, знаю только, что строили такие обелиски давно, еще до первой Войны Цветов, строили вроде бы в особых местах, только чем эти места особые, кто строил и зачем – никто не знает.

– Так уж и никто, – хмыкнула недоверчивая наемница.

– Может, сходим посмотрим? – предложила Татьяна.

– Успеется, давайте отдохнем сначала. – Монах уже подтаскивал несколько сухих веток для костра.

Так и решили.

Татьяна нервничала. Она сидела у самой воды, то и дело поглядывая на обелиск. Целую жизнь назад, еще дома, она получила от Князьева два листка. В одном из них, по его заверению, было написано, как ей найти сына. Едва только гость ушел, Татьяна бросилась читать, но решила, что над ней издеваются. В листке говорилось, что, когда Татьяна окажется у черного обелиска, обнесенного водой, ей надо подойти к нему, окропить своей кровью землю и подумать о сыне. И тогда, мол, станет ясно, где его искать. Бред! Она тогда пожалела, что не послала этого Князьева сразу. Она даже забросила куда-то листки. Но теперь, когда она своими глазами увидела черный обелиск посреди воды, она сразу все вспомнила. Она встала и медленно пошла к насыпи.

– Эй, подруга, ты куда? Сейчас есть будем. – Гроздана весело махнула ей.

– Пойду пройдусь, – ответила Татьяна, – хочу побыть одна, я недолго. – И она двинулась дальше.

Измученная женщина едва сдерживала шаг. Ей хотелось броситься бегом, чтобы скорее добраться до обелиска.

«Откуда он знал, откуда? Но ведь знал, знал! Значит, все получится. Я сделаю все, что сказано, и узнаю, где мой Сашка. Потом заберу его, и мы вернемся домой! И все у нас будет хорошо! Как раньше!»

Добравшись до обелиска, Татьяна оглянулась. Расстояние было приличным. Вряд ли Гроздана и Горан наблюдают за ней, но лучше отойти чуть в сторону, чтоб не увидели. Почему она пряталась от своих спутников, она не знала. Наверное, боялась, что они остановят ее. Наконец выбрала подходящее место, достала нож, который ей снова дала Гроздана. И где она их берет? Она еще отказывалась, но наемница настояла. И хорошо! И чудесно! Татьяна примерилась и чиркнула по большому пальцу. Ой! Больно! Терпи! Она наклонила руку и наблюдала, как кровь собирается на конце пальца, набухает большой каплей, которая все тяжелеет, тяжелеет. Оп, и она понеслась вниз. Теперь Сашка! Татьяна закрыла глаза, представляя сына. И вдруг она увидела его так ясно, будто он был всего в паре шагов. Он еще повернул голову, заметил ее и удивленно вскинул бровь: «Мама?»

Она хотела броситься к нему, обнять, расцеловать, затискать. Она уже сделала шаг, уже вскинула руки. И тут Сашка стал таять, словно дымка, и исчез. Она протянула вперед руку, хотела остановить, задержать, хотя понимала, что это всего лишь видение. Татьяна медленно открыла глаза. «Сашка. Как же я соскучилась, мальчик мой. Я найду тебя. Найду».

Она обернулась и вздрогнула от неожиданности. В нескольких шагах сзади стоял Горан, хмуро глядя на нее, рядом с ним на камне сидела Гроздана. Татьяна молча смотрела на них. Шагнула навстречу. Голова неожиданно закружилась, она пошатнулась и чуть не упала. Горан, вдруг оказавшись рядом, подхватил ее.

– Спасибо, уже все хорошо. – Татьяна вымученно улыбнулась, ее стало подташнивать.

– Давай-ка вернемся к костру, – сказал монах и повел ее, поддерживая под руку. Гроздана только хмыкнула.

– Один мой знакомый говорил: «Если хочешь неприятностей, сунь голову в неизвестное», – сказала наемница, когда они оказались на берегу. – Что ты там делала, подруга?

– Я и сама не знаю. Просто, когда я увидела этот обелиск… – И Татьяна рассказала о том, как пропал Сашка, и о загадочном Всевиде, и о Никите, и о типе, который дал ей подсказки.

– Н-да, чует моя душа, что попала ты, подруга, в нехорошую историю. Что скажешь, святой брат?

Монах уныло смотрел в землю, ковыряя перед собой короткой палочкой.

– То, что ты сделала, называется «поводок». Но я никогда не думал, что его можно сделать вот так просто. Думаю, дело в обелиске. И если мы уберемся из этого места, хуже от этого никому не будет.

– Поводок? – Гроздана встала. – Ты сказал: поводок? Но ведь если… – Она осеклась, глядя на монаха. Тот молча покрутил головой. – Ты уверен?

– Почему меня все воспринимают как дуру? – вдруг сказала Татьяна. – Почему? Потому что я не ваша или я выгляжу слабоумной? Гроздана, договаривай до конца! Конечно, я многого не понимаю. Мне до сих пор кажется, что я в каком-то страшном сне. Что все это не может происходить на самом деле. Но я мать! Мать, которая потеряла своего ребенка! И если для того чтобы его найти, мне надо будет поверить в Бабу-ягу и Кощея Бессмертного – я поверю! И отправлюсь в тридевятое царство! Так что договаривайте! Что за поводок? Что – если? Договаривайте!

– Ты права, подруга, прости. – Гроздана села в траву. – Поводок – это такое заклинание. Ворожба. Если кого-то нужно найти, а ты не знаешь, где он, проводится специальный обряд. Нужна кровь того, кого ищешь. А ты, судя по всему, обошлась и так.

– Он – часть меня, а я часть его. Никита понимал это, поэтому и взял мою кровь. Они тоже сделали этот поводок. И теперь тоже ищут моего сына, а точнее, этого Всевида, чтоб ему…

– Есть еще одно. Если тот, кто делает поводок, не найдет потерявшегося вовремя, ему грозят очень нехорошие вещи. Возможно, даже смерть.

– И сколько у меня времени?

Гроздана пожала плечами: – Я в этом не особо разбираюсь. – Она посмотрела на монаха.

– Не знаю. Может, месяц, может, два, а может, и год. Обычно тот, кто проводит обряд, знает, но сейчас… – Он только развел руками.

– Ладно, – удивительно, но Татьяна была абсолютно спокойной, – просто будем знать, что время ограничено. Но как работает этот поводок? Я увидела Сашку, по-моему, он меня тоже, но что дальше?

– Закрой глаза и подумай о нем, – сказал монах.

Татьяна послушно закрыла глаза и подумала о сне. Сначала ничего не происходило. А потом она увидела его. Она смотрела на него сверху. Он возился во дворе какого-то непонятного дома. Вокруг высились горы. Потом картинка исчезла, а перед глазами появилась ниточка. Тоненькая, будто сотканная из тумана, она тянулась от Татьяны куда-то вдаль, исчезая за холмами.

– Что ты видела?

Татьяна рассказала, теперь уже понимая, как работает поводок.

– Нам пора идти, – сказал монах. Он тяжело поднялся. – Послушай, – он обратился к Татьяне, – я пойду с тобой. И помогу тебе. Я не сделаю тебе худого, верь мне.

Татьяна улыбнулась и кивнула.

– Видно, сама судьба нас сводит, – весело бросила Гроздана. – Пока мне с вами по пути. Мы все еще не добрались до перевала.