КОРОВЬЯ СМЕРТЬ

Ехал с мельницы мужик поздней вечерней порою. Плетется обочь дороги старуха и просит:

— Подвези, милок, до деревни.

— А ты кто, бабушка?

— Лечейка, родимый, коров лечу.

— Да где ж ты лечила?

— Была в деревне Истоминой, да вот беда — все коровы там переколели. Мужику бы погнать ее, а он глуповат был — посадил на воз и двинулся дальше. Приблизившись к околице, оборачивается к старухе:

— Тебя к которому дому доставить? — А на возу уже и нет никого, только вдали черная собака промелькнула.

Поехал мужик к себе домой, а наутро узнал, что за ночь в деревне пало уже три коровы, а остальные захворали. Не лечейку он привез, а саму Коровью Смерть!

Злое существо, несущее погибель всему крестьянскому стаду, живет в народном воображении и доныне. Является оно в образе безобразной, злобной старухи, у которой, вдобавок ко всей ее уродливости, руки с граблями. По старинному поверью, она никогда сама в село не приходит, а непременно завозится или заносится прохожим-проезжим человеком или местной ведьмой.

Чтобы узнать ведьму, которая занесла Коровью Смерть, сначала добывают трением живой огонь: на большой камень кладут кусок сухого дерева, и двое начинают тереть по дереву канатом, пока оно не загорится. Всех женщин заставляют прыгать через камень, и та, что откажется прыгать через живой огонь, — и есть ведьма.

Пытаясь оберечься от беды, деревенские женщины совершают по осени древний таинственный обряд опахивания деревни.

Накануне с вечера обегает все дворы старуха-«повещалка», созывающая баб на заранее обусловленное дело. Те, кто был согласен идти за нею, умывали руки, вытирая их полотенцем, принесенным повещалкою. Мужики (от мала до велика) должны были во время свершения обряда сидеть по избам и не выходить, чтобы избежать беды великой.

Наконец наступал заветный час — полночь. Баба-повещалка в надетой поверх шубы рубахе выходила к околице и била-колотила в сковороду. На шум собирались одна за другою женщины — с ухватами, кочергами, помелами, косами, серпами, а то и просто с увесистыми дубинами в руках. Скотина давно вся была заперта крепко-накрепко по хлевам, собаки — на привязи. К околице притаскивалась соха, в которую и запрягали повещалку. Зажигались пучки лучины, и начиналось шествие вокруг деревни. Она троекратно опахивалась межевою бороздою. Для устрашения чудища, способного, по словам сведущих в подобных делах людей, проглатывать коров целыми десятками сразу, в это время производился страшный шум: кто чем и во что горазд, причем произносились различные заклинания и пелись особые, приуроченные к случаю песни.

Если при опахивании попадалось навстречу какое-нибудь животное, или, храни Бог, человек, на него накидывались всей толпой, всячески терзали и старались прогнать подальше. Поверье гласило, что облик того встречного существа принимала сама Коровья Смерть.

В этом обряде опахивания деревни сохранились отголоски глубочайшей древности — матриархата, а также неискоренимая вера в то, что женщинам подвластны потусторонние силы.