Глава 8

Я помню, как горела моя душа в тот день от неистового желания прекратить все это. Единственным способом вырваться было принять то, что завещано предками. Я не знала, что должно было произойти, чего следовало ждать дальше. И когда мое изможденное тело упало на острые камни, я уже не чувствовала боли. Сознание заволокла мутная пелена беспамятства, укутывая разум темным одеялом покоя.

– Просыпайся, просыпайся.

Кто-то настойчиво звал меня, но я не находила сил открыть глаза. Состояние было пограничным между сном и явью, но несмотря на то, что я слышала, как меня кто-то зовет, я не могла очнуться.

– Открой глаза! – уже резче окликнули меня, и веки сами собой распахнулись.

Оказалось, что я стою на открытой поляне. Серебристые звезды холодно мерцают на небе, делая ночь яркой и какой-то волшебной. В моих распущенных волосах путается летний ветерок, а мягкая трава приятно щекочет босые ступни. В этот момент я понимаю, что на мне нет ничего, кроме легкого платья на тонких бретелях. Оно ниспадает до самых пят, но ткань такая невесомая, что я практически не чувствую ее на теле.

Неожиданно возникает ощущение, что мою спину сверлят пронизывающим взглядом тысячи глаз. Но тишина вокруг говорит о том, что я совершенно одна. Все мои попытки осмотреться не приносят никакого результата. Куда бы я ни повернулась, вижу бескрайнюю ночь, тьму, которую рассеивает лишь призрачное сияние звезд на небе. И никого вокруг. Но кто-то же говорил со мной? Звал меня…

В этот момент одна маленькая серебристая звездочка словно сорвалась с небес и начала медленно падать, все стремительнее приближаясь ко мне. А следом за ней – еще одна, и еще…

Это было удивительное, пугающее и завораживающее зрелище, когда тысячи серебряных звезд закружились в черном небе, приближаясь ко мне все быстрее и быстрее. И стоило первой звездочке коснуться поляны, как на ее месте оказался демон. Мужчина, припав на одно колено, медленно поднялся, откидывая водопад мерцающих серебряных волос за спину. Он был выше меня на полголовы, лицо его казалось суровым, но в то же время он смотрел на меня с приязнью. Отчего-то я не чувствовала неловкости или страха перед ним. Он казался знакомым, если не сказать родным. Его фигура была облачена в черный, как я уже поняла – традиционный костюм с серебристой вышивкой на рукавах и воротнике пиджака. Следом за ним, один за другим, появлялись новые демоны – мужчины, женщины, дети. У каждого из присутствующих были волосы цвета серебра. Каждый являлся частью исчезнувшего в веках Дома Серебряных, это было ясно без лишних слов. Их было тысячи тысяч, каждая звездочка, коснувшаяся земли, принимала обличье того, кто жил столетия назад. В какой-то момент я поняла, что уже не способна узреть каждого, кто пришел в эту ночь ко мне. И осознание того, что все они – призраки минувшего, порождало определенного рода нервозность.

– Это, – приятный женский голос неожиданно раздался у самого моего уха, а на плечо легла изящная ладонь с длинными тонкими пальцами, которые казались даже хрупкими. Вот только плечо эта ладонь сжала так, что еще немного – и кости начнут трещать, – все, кто когда-то присягнул мне в свое время. – От дыхания незнакомки по спине прошелся дикий холод, и я физически ощутила, как замирает мое сердце от каждого ее слова. – Каждый из них когда-то, стоя у самого края Грани, дал мне свою клятву, присягая на верность во искупление грехов прошлого. Сегодня пришла и ты, последняя на небосклоне серебряных звезд.

В этот момент я попыталась обернуться, чтобы взглянуть в глаза женщине, но ее хватка стала еще крепче, не давая ни малейшей возможности пошевелиться.

– Нет, – вновь заговорила она, – ты еще слишком жива, чтобы заглянуть мне в глаза. – В голосе женщины чувствовалась улыбка, вот только, что она значила, я не бралась судить ни тогда, ни сейчас. – Я спрошу тебя трижды, и трижды ты ответишь мне, примешь ли ты мой дар, последняя звезда.

Непонятный трепет разливался у меня в душе от каждого слова, произнесенного этой женщиной. Ни один человек на всем свете ни разу в жизни не заставлял меня так трепетать всем своим естеством. Желание встать на колени, склоняя голову в уважительном поклоне, было практически нестерпимым, но в то же время я понимала, что не должна этого делать.

– Память предков говорит в тебе, твоя кровь шепчет о том, как до́лжно относиться ко мне, но я никогда не прошу у своих детей почтения, потому как знаю, что искренность необходимо заслужить. Ты моя боль, моя печаль по угасающему роду, и я понимаю, как это непросто – быть искрой, которая может погаснуть в любой момент от дуновения неосторожного ветерка. Я вижу, что ты росла не так, как привыкли мои дети, я знаю, что ты уже не такая, и я помню слишком хорошо, почему однажды закрыла для них другие миры, заставив их сторожить свою собственную клетку. Тогда я дала каждому Дому дар, о котором они мечтали тысячелетиями, я же повелела так, что, имея эту силу, они не могли бы воспользоваться полученным. Но я могу кое-что сделать для тебя, мой последний Жнец.

Она называла меня странными именами. Что значит звезда, еще можно было понять, но Жнец?

– Я сумею вернуть Серебро в этот мир. Твой Дом возродится, и если ты сделаешь еще кое-что для меня, то я, в свою очередь, сделаю самую малость и для вас всех.

– Я не понимаю… – борясь с участившимся дыханием, пролепетала я.

– Я открою границу, открою ее для вас всех, верну вам способность путешествовать по мирам.

Она говорила о вещах, которые не имели для меня совершенно никакого значения. Иные миры? Зачем мне они? Мне и в одном-то – паршивее не бывает, куда мне несколько?! Возрождение рода? На кой они мне сдались, спрашивается? Я этих демонов знать никогда не знала, один Лео чего стоит, а если мои бабки и деды еще хуже, чем этот малость невменяемый тип? Да еще и Кайрус, который мне предстоит покорить неземной красотой и немалой силой… К слову сказать, он мне тоже особо не нужен, но деваться некуда…

– Именно поэтому я предлагаю все это тебе…

– А что вы хотите взамен?

Ну глупой я никогда не была, с детства знаю, что если кто-то предлагает тебе конфетку, то это неспроста.

– Хочу? Мм, хочу, чтобы ты вернула мои дары.

– Что?

– Сможешь сделать так, что каждый из Домов добровольно отдаст тебе мой дар, и я открою Грань.

– Что? Да кто из них добровольно отдаст мне символ своего Дома?

– Ты не поняла. Мне нужно, чтобы мои дети объединились под твоим началом, став как один под знаком Серебра. Чтобы каждый из них почувствовал, что означает быть под властью последнего Жнеца, поверил в тебя как во владыку, которого доселе не было. Объедини моих детей, заставь их стать единым целым, прекрати междоусобицу, и я верну вам целую вселенную…

– На Кайрусе идет гражданская война? – Известие для меня было не только новым, но и неожиданным.

– Им нужна твердая рука. Слишком долго Кайрус был без достойного правителя, жесткого и достаточно жестокого.

– И каков же мой дар Грани? Это тот игнис?

– Серп Жнеца? Да, это он. Так что же ты скажешь мне? Присягаешь ли ты мне в верности? Клянешься ли исполнить обещанное?

Ну, честно говоря, я пришла сюда именно за этим. Не могу сказать, что испытывала какое-то неудержимое желание стать владычицей и последней главой угасающего Дома. А если быть совсем откровенной, то мне было просто все равно. Я зачем-то продолжала цепляться за жизнь, в которой не видела смысла и цели. Продолжала брести вперед. Это с каждым днем становилось все труднее, все невыносимее: открывать глаза, делать то, что требуется. И лишь на один вопрос я никак не могла ответить. «Зачем?» Демон, у которого нет цели… Какая из меня может получиться владычица, если мне откровенно плевать на всех своих подданных, власть и прочую ерунду. И несмотря на то, что Лео закрыл мои чувства, я не стала счастливее. Я стала замороженной рыбой, которая не чувствует, как ее вытащили из воды. Она не ощущает, что задыхается, но от этого более живой ей не быть.

– Хватит, – прервала она мои мысли, – забираю у тебя то, что дано не мной, и более никто не сможет исцелить твои раны и проникнуть в разум. Лишь ты сама – хозяйка себе, – резко сказала она, перемещая свою руку мне на солнечное сплетение. Я только и успела вскрикнуть, когда волна дикого лютого холода прокатилась по моему телу, странным образом возвращая с таким трудом ушедшую боль. Слезы потекли из глаз, а из горла вырвался рваный хрип. Мне не было больно физически, но моя душевная рана закровоточила с новой силой, словно содрали едва заживший слой кожи. – Подойди ко мне, – тихо зашептала она, но по тому, что ее хватка была все такой же сильной, я поняла, что обращается она вовсе не ко мне. – Подойди! – уже грозно сказала она, когда от толпы серебряных демонов отделилась совершенно иная фигура. Фигура человека, которого я никогда бы не смогла забыть или перепутать. Его каштановые локоны все так же падали на глаза. На нем был тот же костюм, что и в день нашей последней встречи, вот только ворот белоснежной рубашки был залит кровью, а на шее зияла открытая рана. Его кожа была бледнее, чем обычно, а карие глаза казались практически черными.

– Ким, – выдохнула я, едва удерживаясь на ногах.

– Да, как видишь, это он. Нужна цель? Хочешь его? Я могу вернуть его, если ты сделаешь то, что нужно мне. Объедини моих детей, стань для них владычицей, перед которой они преклонят колени.

Она продолжала говорить, но я не могла заставить себя слушать ее. Все, что мне сейчас хотелось, – это подойти к нему, обнять его, спросить… Да о чем угодно! Но его лицо казалось таким непроницаемо печальным, он смотрел на меня бездной потемневших глаз, и не было в них ни ненависти, ни любви, лишь неутолимая тоска.

– Клянешься?

– Да, – машинально прошептала я.

– Клянешься?

– Да, – короткий ответ, словно прерывистый вдох.

– Клянешься?

– Да…

– Тогда отпускаю тебя, мой последний Жнец. И запомни: твоя награда – в исполнении клятвы!

Сознание возвращалось толчками, я не понимала, где именно нахожусь. Что перед моими глазами? Очередной мираж? Но он слишком реален, чтобы быть таковым. Неужели я лежу на настоящем ковре? Мои ноги, руки, тело казались чужими. Я лежала, уткнувшись лицом в пол, и, как ни пыталась, не могла и пальцем пошевелить. Именно в тот момент, когда я поняла, что не могу двигаться, тьма вновь распахнула свои объятия. Через сколько времени я вновь сумела открыть глаза, не знаю. Но произошло все потому, что я была словно объята пламенем. Горела каждая клеточка в организме. Скорее это был даже не огонь, такие ощущения бывают, когда отсидишь ногу, только сейчас я чувствовала это всем телом. Собравшись с духом, я решительно приподнялась на руках.

– Она очнулась! – Знакомый мужской голос раздался где-то совсем рядом. Я, безусловно, узнала говорившего, но никак не могла сориентироваться в происходящем. Перед глазами все плыло, картинка постоянно смазывалась, и я не могла найти точку опоры и равновесия. С трудом перевернулась на спину и вновь попыталась подняться. Именно в этот момент плечо пронзила острая боль. Не такая, как в остальном теле, более резкая.

Кое-как обернулась, чтобы осмотреть плечо, и просто замерла. Там красовался отпечаток ладони. Нет, это не был просто синяк от слишком сильного захвата, отпечаток был совершенно черным. Судорожно сглотнув, я попыталась провести рукой по этому следу, и в тот же миг поняла, что кожа, потемневшая от одного касания незнакомки, совершенно не чувствует моего прикосновения. Более того, она казалась не просто холодной – ледяной.

– Как ты? – За то время, что я осматривала себя, ко мне подоспел Лео и, присев передо мной на корточки, с волнением всматривался в черты моего лица.

– Лео? – борясь с хрипотой в горле, прошептала я. – Правда ты?

Он ничего не ответил, лишь коротко кивнул. И в этот момент я заметила еще кое-что. От его фигуры тянулась тончайшая серебристая нить, она уходила куда-то вверх и просто растворялась в пространстве. Повинуясь какому-то инстинкту, я протянула руку, и нить послушно легла мне на ладонь.

– Красивая, – прошептала я, поглаживая ниточку двумя пальцами, но от одного моего прикосновения Лео вдруг напрягся и замер. – Твоя ниточка, она такая красивая, – пояснила я, любуясь, как эта странная нить переливается у меня на ладони.

– Отпусти ее, пожалуйста, – изменившись в лице, заговорил он.

– Что? – оторвавшись от созерцания нити, я не заметила, как она выскользнула у меня из рук. – Тебе больно?

– Нет, просто жутко, – сказал он, тяжело сглотнув.

«Как она?»

Стоило услышать этот мысленный вопрос, как я тут же замерла. Ничто из происходящего более не имело значения. Сейчас я смотрела на мужчину с пепельными волосами, которого так долго не узнавала. Смотрела, не в силах отвести взгляд и поверить, что доселе не могла узнать его. Почему я была такой слепой? Словно маленький ребенок, я протянула к нему руки, не в силах вымолвить и слова. Из глаз тут же потекли непрошеные слезы, которые просто невозможно было удержать.

«Каа’Лим», – мысленно позвала я. Понимание отразилось в глазах мужчины, и он тут же бросился ко мне.

«Наконец-то ты узнала меня!»

Осторожная мысль коснулась сознания, в то время как Каа’Лим решительно подхватил меня на руки, унося куда-то в другой конец дома. Я смотрела на него и удивлялась, что до сих пор была так слепа! Как такое могло произойти? Как я могла не замечать очевидного? Да, я не знала, что он способен принимать человеческий облик, но разве это могло служить оправданием, когда на меня смотрели тигриные глаза, которые я никогда в жизни не смогла бы забыть.

– Где же ты был так долго? – спросила я, проводя рукой по его волосам, таким жестким и густым, невероятно похожим на шерсть дэйурга.

Он опустил меня на широкий диван в одной из гостиных дома Лео. Сейчас мы оба молчали, понемногу открывая друг другу сознание, обмениваясь мыслями и образами. Каа’Лим рассказывал мне о перипетиях своего долгого путешествия, показывал образы тех мест, где ему пришлось побывать в поисках Лео. Я точно так же отворяла ему двери в свою память, говоря обо всем без утайки, давая возможность понять и почувствовать все произошедшее моими глазами. Каа’Лим, словно завороженный, молчаливо внимал моему рассказу. Временами он хмурился, порой резко сжимал кулаки, несколько раз в его груди зарождался грозный утробный рык. Я смотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку его нового лица, чтобы уже никогда не забыть и не перепутать. В какой-то момент я не выдержала и просто забралась к нему на колени. Словно маленький ребенок, поджала под себя ноги и крепко обняла его за шею.

«Ну почеши уже», – неожиданно пробурчал он.

По привычке я запустила пальцы ему за уши и начала осторожно почесывать. Все же Каа’Лим ни капли не изменился, война войной, а почесать не забудь.

В этот самый момент дверь гостиной отворилась, и в комнату вошли трое мужчин. Должно быть, все трое, а точнее, двое бежали все это время, в то время как Орэн с относительным комфортом ехал на спине у вампира. От быстрой езды шевелюра мага сильно растрепалась, а всегда идеально уложенная борода разметалась по плечам и груди. Сейчас Орэн весьма походил на встревоженного дикобраза, и, глядя на эту картину, я была не в силах удержать смех. Причем смеялась не я одна, во всю силу легких хохотал и Каа’Лим, который уловил мое сравнение.

– Ну и как это называется? – первым не выдержал Лео. – Схватил свою пропажу – и был таков, а мы ищи их по всему дому, – фыркнул он, глядя на наши лица. В это время Тарий помог Орэну слезть со своей спины и поддержал мага, когда тот неожиданно покачнулся.

– Уф, – фыркнул он. – Староват я стал для таких скоростей, – пробурчал Орэн, одергивая очередную свою мантию (или хламиду, как за глаза привыкла называть его наряды я). – Как ты, дочка? – спросил он, подходя ближе ко мне и старательно заглядывая мне в глаза.

Я решительно поднялась, понимая, что виновата перед этим человеком. Должно быть, мое поведение сильно обидело его, и не думать об этом, просто забыть, сейчас я уже не могла.

– Простите меня, – прошептала я. – Я такого вам наговорила…

Орэн внимательно продолжал всматриваться мне в глаза, прежде чем его губ коснулась по-отечески теплая улыбка.

– Главное, что теперь все хорошо! А мы еще поговорим, не переживай.

Я лишь коротко кивнула на его слова.

– Ну что ж, Орэна ты так и не нашла… И, я так понимаю, кто-то снял мой блок? – вопросительно изогнув бровь, поинтересовался Лео. – Сама или?..

– Или… – односложно ответила я.

– Мм, об этом мы с тобой тоже поговорим, – многозначительно кивнул он.

– Поговорим, – тут же согласилась я. – Но прежде я бы хотела поставить вопрос о моем обучении.

– И что за вопрос?

– Ты можешь сделать его еще более интенсивным?

После этой моей реплики брови Лео вспорхнули вверх.

– Я-то могу, а ты выдержишь?

– Поверь мне.

На тот момент я ощущала необыкновенный подъем сил. Наконец-то я увидела свет, что пока совсем несмело замерцал где-то вдалеке. У меня появилась цель. Появилось то, ради чего хотелось стараться, а не просто выполнять то, что скажут. Сейчас мне казалось, что я могу сделать все что угодно, чтобы приблизить момент его возвращения, которое было обещано мне. Исправить то, в чем продолжала винить себя, свой промах и ошибку. Главное, что есть надежда. Чего бы мне это ни стоило, я сумею воплотить свою мечту в реальность. А пока…

– Я хочу есть, – несмело вырвалось у меня.

«Ну наконец-то, я-то уж думал, ты заболела, – не растерялся Каа’Лим, поднимаясь с дивана. – Я тоже хочу».

– Я тоже, но у вас вряд ли найдется то, что меня удовлетворит, – пробурчал Тарий. – Потому я пошел гулять, – подмигнул он нам на прощанье, прежде чем выйти из комнаты.

– И что все на меня уставились?! – тут же возмутился Лео. – Вас трое, двое из которых едят за десятерых. Я не стану кашеварить, так что пойдем в город! Только, – скорчив брезгливую гримасу, посмотрел он на меня. – Помойся сначала, что ли?

По своему обыкновению, я, особо не заморачиваясь с внешним видом, собралась в рекордно короткие сроки. Естественно, большую часть времени я потратила на водные процедуры, ну а дальше причесалась – и готово. Волосы только подсушила при помощи заклинания, которому меня научила Айрин. Хотя последний эксперимент с волосами и не был удачным, сейчас они не встали дыбом. А еще поменяла их цвет, и теперь они из серебристых стали темно-каштановыми. Я накинула свою незамысловатую одежду и смело отправилась к остальным.

– И не говори, – отмахнулся Лео от Орэна, который и не думал ничего говорить, потому просто удивленно воззрился на Лео. – Сам не пойму, почему владычица одевается так, словно у самого главного нищего города тряпки одолжила.

– Но я не… – попытался возразить Орэн.

– Я тоже не ожидал, что она так равнодушна к внешнему виду, – серьезно кивнул демон, всеми силами игнорируя мое присутствие. И лишь когда я оказалась за его спиной, он обернулся и искренне сказал: – Ой, ты уже готова. А Орэн нам как раз о тебе рассказывал.

– Я так и подумала, – хмыкнула я.

Прозрачный намек Лео был вполне понятен, как и полностью укомплектованный гардероб в комнате, которую он мне выделил для личных нужд, пока я находилась у него. Не то чтобы я пренебрегала его добротой и щедростью, просто в какой-то момент мне захотелось покупать вещи самой, быть в состоянии оплачивать свои расходы и иметь некое подобие независимости хотя бы в этом вопросе. Одно дело, когда он выделял мне форму для тренировок, но совсем другое, когда он предлагал пользоваться его щедростью постоянно. Если раньше мои счета оплачивал Орэн и я могла это принять, то сейчас это казалось совершенно невозможным. Конечно, учитывая мою зарплату, на многое претендовать не стоило, но хотя бы что-то.

На улицы занесенного снегом Тэймира надвигались вечерние сумерки. Повсюду зажигали фонари, и город, казалось, покрывался мерцающими искрами снежного серебра. В воздухе медленно кружили маленькие снежинки, отчего было не так холодно и морозно, как днем. Пахло приближающейся весной, я всегда любила это время года, когда еще немного – и начнут таять льды, выглянет на небе теплое солнце, и жизнь пойдет по новому кругу.

Сейчас же на улицах было необыкновенно оживленно, потому как погода была достаточно теплой, играли детишки, гуляли парочки.

Орэн и Каа’Лим слегка отстали от меня и Лео и неспешно шли позади.

– Как ты? – неожиданно заговорил демон, серьезно посмотрев на меня.

– Сейчас мне хорошо. Впервые за все это время я вижу так ясно, как никогда прежде.

– Я не могу спрашивать о том, что именно вы обсуждали с ней, но все же… Даже не знаю, как подобрать слова, – хмыкнул он, легко улыбаясь мне.

На его такую открытую улыбку я тоже несмело улыбнулась.

– Ну, скажем так, у тебя, у меня и у нее одна и та же цель, только вот я знаю, что получу, когда достигну желаемого, и это самое главное.

– Скажи, ты сейчас видишь нити? – тихо спросил он.

Я лишь кивнула, после чего продолжила:

– Не совсем так. Я могу видеть, а могу и нет, это совсем не важно. Достаточно подумать о ком-то, и я его почувствую. Только пока мне это сложно.

– Значит, будем делать так, чтобы было легко. Но только не сегодня, – вновь широко улыбнулся он. – Сегодня давай представим, что мне… мм, на сколько я выгляжу?

Я уже было приготовилась ответить, как он тут же меня оборвал.

– Не отвечай! Говорить всякого рода «приятности» ты все равно не умеешь, – отмахнулся он. – Скажем, мне двадцать три, а тебе восемнадцать…

– Мне и так восемнадцать, – фыркнула я.

– Тебе семнадцать, врушка, – хмыкнул он. – Не важно, мне двадцать три, тебе восемнадцать, я пригласил тебя на свидание и потому обязан тебя радовать… кажется так?

– И как ты собрался меня радовать? – не в силах сдержать улыбки над его очередным выкрутасом, спросила я.

– Согласно возрасту, – сказал он, резко отвернувшись и нагнувшись, а уже через секунду мне на голову упала целая куча рыхлого снега.

– Ты… ты… – Не в силах сказать ни слова, я лишь хлопала глазами и боролась с подступающим криком, который было сложно сдержать, особенно учитывая тот факт, что часть снега попала мне за шиворот. – Совсем чокнутый! – так и не сдержавшись, рявкнула я.

Моя реплика так и не была услышана, потому что в этот момент Лео смеялся, буквально сотрясаясь всем телом. Неожиданно он оборвал смех, схватил меня в охапку и резко развернул, закрывая собой от снежка, который был брошен одним из ребят, что сейчас играли на улице.

– Правда? – уже серьезно спросил он, заглядывая мне в глаза и обдавая щеку своим горячим дыханием.

– Зачем ты это сделал? – чуть тише, чем следовало, спросила я.

– Что именно? – изогнув бровь, сказал он. – Я думал, в твоем возрасте такие знаки внимания должны нравиться? Или ты имеешь в виду то, что я убрал тебя с линии атаки? – прищурился он. – Так это мой долг!

– Такие знаки внимания я уважала в возрасте восьми лет, – фыркнула я, освобождаясь от его хватки.

– А такие? – спросил он. Взял мою ладонь двумя руками, поднес ее к губам и подул, обдавая кожу теплом, отчего у меня против воли сбилось дыхание. Уж слишком интимным был этот жест.

– Что ты творишь? – пробурчала я, вырывая руку.

– Эх, – сокрушенно вздохнул он. – Ты такая зануда. Ладно, мы уже пришли, долго тебя ждать?

Я лишь устало прикрыла глаза и в очередной раз досчитала до пяти, после легко улыбнулась и последовала за Лео, который уже открывал передо мною дверь.

Резкие потоки холодного ветра путались в ярко-алых волосах, заставляя их трепетать, словно дикое необузданное пламя. Дрэйланд стоял на самой вершине одной из высоких гор, что полукольцом обнимали земли драконов, отгораживая от остального мира. Он смотрел на горизонт, встречая первые лучи восходящего солнца, которые окрашивали небо в различные оттенки розового, малинового, сиреневого. Смотрел, как вмиг темная полоска далекого моря вдруг зажглась миллионом золотых огней, когда яркий золотой шар едва показался вдали.

Последние дни его мысли складывались в непосредственный сумбурный поток. Единственное, что он мог сказать наверняка, так это то, что Мара стала свидетельницей чего-то по-настоящему ужасного, что могло произойти с Кимом. Но почему исчезли оба? Куда направились? Пострадал ли кто-то из них так сильно, что исправить это уже не представлялось возможным? И самое главное, куда она могла уйти? Как оказалось, исчезли не только Мара и Ким. Как он ни пытался, но не смог найти Орэна. Хотя догадки были, особенно после исчезновения еще и Тария. Но к тому моменту, когда ему удалось получить аудиенцию у Эдриана, все стало еще более запутанным. Он понимал, что начинает распутывать этот клубок не с тех ниточек, с которых следовало бы. Оставались еще демоны, но выйти с ними на связь сейчас не получалось. Кайрус был закрыт. Что тому послужило причиной, он пока не знал. Точнее, никто не спешил ставить его в известность.

Последняя его надежда сосредоточилась на гноме, который многие годы находился в услужении у Орэна. Но даже его найти оказалось сложнее, чем представлялось на первый взгляд. Хотя, приложив достаточное количество усилий, Дрэй справился с этой задачей. Элфиральд оказался совладельцем… дома модной одежды и аксессуаров. А партнером гнома была эльфийка.

«Мир сошел с ума», – все, что пришло в голову Дрэю вместе с информацией о том, где сейчас можно найти гнома.

– Я тебя знаю, – хмуро пробурчал Элфи, стоило дракону постучать в его дверь. – Чего надо? Хотя, подожди, я сейчас угадаю, – поворачиваясь к дракону спиной, Элфи направился внутрь дома, но при этом не взял на себя труд пригласить Дрэя войти. – Дверь прикрой, сквозит, – все так же ворчливо добавил он, исчезая из поля зрения дракона.

Не теряя ни минуты, Дрэй решительно направился следом за гномом, про себя отмечая, как изысканно, по человеческим меркам, обставлен дом. Все же государство Ирэми являлось своеобразной резервацией, сюда запрещалось привносить прогресс, развивать общественные порядки и устои, каждая мелочь в человеческих землях таила в себе ничем не прикрытый налет старины. Нелюдям, что получали разрешение проживать здесь, запрещалось одеваться по моде своих стран, так же, как и обустраивать жилища не по человеческим обычаям. Что уж говорить о развитии науки и прочем, чем каждый из них привык пользоваться в родном мире. Ирэми – место, где время однажды замерло по воле высших; кому-то поездка сюда кажется своеобразной экзотикой, кому-то – ссылкой.

– Я практикую чтение мыслей, – сказал Элфи, поудобнее устраиваясь на диване в гостиной. – Так что присаживайся, а я тебе расскажу, что тебе от меня надо.

Дрэй молча присел и прямо посмотрел на гнома, который тут же озвучил его вопрос:

– «Элфи, ты знаешь, где Мара?» Нет, я не знаю. Еще вопросы?

– Что, часто спрашивают?

– Ну, скажем так, ты не первый, кто на этой неделе интересуется, – хмыкнул гном, скрещивая руки на груди. – Я действительно не знаю, где она. Но даже если бы и знал, то все равно не сказал бы. Ни тебе, ни кому-то другому. Все, что случилось, произошло по вине тех, с кем ей пришлось столкнуться в этой академии для великосветских придурков. И этого я никому из вас не прощу.

– Я хочу помочь ей, – тихо прошептал Дрэй. – И я не понимаю, почему она ушла, не сказав мне.

– Наверное потому, что не хотела, – ехидно пробурчал гном. – Я не знаю, что именно произошло в МАМ, но, уверен, что ничего хорошего. И так уже многие пострадали из-за этого, а что случилось с ней и Кимом, до сих пор неясно. Орэн под стражей, Тарий – тоже, а мне остается лишь искать пути, как можно вызволить человека из вампирского «Дома четырех смертей». И, поверь мне на слово, я все больше понимаю, что это невозможно. Ни для меня, ни для Айрин. У нас просто нет необходимых рычажков, на которые мы могли бы надавить.

– Хотя бы помоги мне понять, куда она могла отправиться.

– Я? Откуда мне знать?

– Не знаешь или просто не хочешь сказать? – прищурившись, спросил Дрэй.

– Не знаю и, чего скрывать, не хочу. Зато я знаю о том, что у вас были отношения, как и о том, что ты обручен. Орэн рассказал мне. И чем ты ей можешь помочь? Раздавить, когда ее чувства станут такими, что от них уже не отмахнуться? Она еще слишком юна, чтобы с ней так поступать. Будь моя воля, я бы тебя близко к ней не подпустил. Так что хватит отнимать мое время, проваливай.

Дрэй молча слушал то, что говорил ему этот гном. Он не возражал и не спорил, потому как прекрасно понимал справедливость его слов. Но остановиться и отступить уже не мог. Любовь и вина горько-сладким ядом отравляли его душу. Он нуждался в Маре, желал защитить, понимая, что безмерно виноват, а отпустить был просто не в силах. Что дальше? Что он может предложить ей? Подобные мысли не единожды посещали его, как и помыслы о том, что ему будет по силам разорвать навязанный брак. Что из этого станет возможным? Готов ли он пойти против оракула, предназначения? Но, как бы то ни было, все это не имело никакого значения, раз он не нашел ее. И вот сейчас он понимал, что гном – именно та ниточка, которая может указать ему верный путь. Потому он прямо посмотрел в глаза Элфи, вкладывая в свой взгляд всю силу, что дарована ему от рождения, и спросил:

– Куда она могла отправиться, Элфи?

Вместо ожидаемого ответа гном просунул руку под ворот своей рубашки, доставая ничем не примечательный кожаный шнурок, на котором болтался клык. Дрэй невольно вздрогнул, понимая, какому существу мог принадлежать этот зуб, и вновь посмотрел на легко улыбнувшегося гнома.

– Не ска-жу, – по слогам произнес Элфи. – Хочешь попробовать его снять? – практически проворковал он. – Тогда мы, вероятнее всего, больше не увидимся вовсе.

– Откуда у тебя?..

– Подумай. Я же сказал, что ты не первый, кто приходит в мой дом, и не единственный, кто ищет. Только вот у него, – указал он взглядом на внушительных размеров клык, – на то, чтобы спрашивать, куда она могла отправиться, прав поболее твоего будет.

– Я желаю ей только добра, – еще раз попытавшись добиться ответа от гнома, сказал Дрэй.

– Как и я, – коротко ответил Элфи, убирая амулет, данный дэйургом, за ворот рубашки. – Уходи.

С силой сжав кулаки, пряча ту досаду, которая разливалась в душе, Дрэй решительно поднялся и молча направился к выходу из дома. А ведь он так надеялся на продвижение в поиске!

Шагая по улице, он никак не мог осознать, что в этой ситуации ему остается только отступить.

– Бездна! – зло прошипел он сквозь зубы, когда его предплечье сжала тонкая женская кисть.

Дрэй резко обернулся и встретился взглядом с эльфийкой, что молчаливо притянула его к себе, а потом с силой толкнула и решительным шагом прошла мимо. Дрэй уже было собрался догнать девушку, но понял, что в руке у него каким-то непостижимым образом остался малюсенький клочок бумаги. Отчего-то дрожащими пальцами он поспешил его развернуть, чтобы прочесть несколько строк, написанных красивым ровным почерком.

«Я верю в любовь, потому спеши увидеть, как солнце золотит ровную гладь озера Ома. Так рождается любовь между небом и землей, когда одно растворяется в другом…»

Дрэй перечитал послание еще несколько раз, прежде чем окончательно понял, что кроме слова «Ома» смысла он здесь не видит, как ни старайся.

– Значит, Ома, – одними губами пробормотал он.

Возможно, он бы проигнорировал послание, оставленное ему эльфийкой, но он видел эту девушку прежде рядом с Марой. Как ему тогда показалось, между ними были довольно дружеские отношения.

Но было и еще кое-что. Знакомое чувство верно принятого решения поселилось где-то глубоко внутри, а значит, отмахнуться от этого знака он уже просто не мог.

Сперва следовало побывать в родных краях. Отчего-то ему захотелось поговорить с оракулом. Но сейчас, стоя на одном из пиков гор, что обнимали их долину, он понимал, что время для разговора, ради которого он прибыл, еще не пришло. Совершенно неожиданно для себя он почувствовал странную неуверенность. Ощущение было таким, что то, ради чего он готов был идти до конца, вдруг выскользнуло из его рук. Его любовь, их любовь словно растаяла в предрассветных сумерках. Нет, его чувство не ослабло. Он готов был стоять на своем, но вдруг понял, что теряет ту, ради которой готов был пожертвовать всем. Как так? Он не знал. Но тягостное предчувствие заставило его отступить, не дойдя до цели несколько шагов, и повернуть на север. Сперва он обязан найти ее.

Драконы всегда с вниманием относились к предчувствиям, что рождались в их древних сердцах. Но это был проклятый дар, ненавистный. Знать то, чего уже не избежать, – что может быть хуже?

Север Ирэми мирно спал под толстым глухим одеялом из снега, когда в Пограничье взяли старт несколько охотников, следовавшие за одной и той же жертвой. С тех пор как ушла Мара, миновала неделя, прежде чем на след вышли вампиры, которые и не подозревали, что за ними идет дитя леса, укутанное тьмой. Лиам ни на шаг не отставал от тех, кого ему было приказано держаться. Днем позже к ним присоединился и дракон. Каждый из них двигался к своей цели, но все они следовали в одном направлении. Вот только жертва была уже далеко и не так беззащитна, как раньше… Да и жертва ли?

– Всемилостивая Кайра, как же с тобой тяжело, – фыркнул Лео, садясь напротив меня. – Я так стар, – продолжал ныть он. – Я болен! У меня в любой момент может разыграться радикулит или подагра! Ты совершенно не уважаешь мой возраст.

Холодно мазнув по нему взглядом, я вновь уставилась в окно, за которым начинался настоящий потоп из-за обилия талого снега.

– Посмотрите на нее! – обращаясь к несуществующим зрителям, воскликнул он. – Кто так относится к старшим?! Никакого почтения!

– У тебя весеннее обострение? – изогнув бровь, поинтересовалась я.

– Нет, обычно оно наступает в полнолуние каждого месяца, – легко отозвался он. – Ну что такого я прошу тебя сделать? Подумаешь, ничего страшного ведь не случится.

– Я просто не хочу. Зачем продолжаешь настаивать? Пусть это будет кто угодно, но не он.

– А я хочу, чтобы это был он.

– Нет.

– Да, – широко улыбнулся демон, наклоняясь ко мне. – Я хочу, чтобы ты почувствовала именно его, прикоснулась к его нити, посмотрела его глазами на мир, проникла в разум… – с придыханием прошептал он.

– Не проще ли начать с людей, нежели с драконов?

– Не интереснее ли начать с драконов, нежели с людей? – вопросом на вопрос ответил он, тяжело вздохнув, отчего золотая прядь его длинной челки упала на глаза.

Сейчас Лео выглядел необычайно юным и непосредственным. Очередная сторона его натуры. Он смотрел на меня так, как мог бы смотреть двухмесячный щенок, выпрашивающий ласку у своей хозяйки. Невольно я даже поймала себя на мысли, что рука сама собой тянется поправить прядь его волос.

– Ну пожалуйста, – проурчал он.

– Нет, – вовремя опомнившись, решительно отказалась я.

А весь наш спор состоял в следующем. После того как я побывала у Грани, Лео занимался тем, что денно и нощно учил меня пользоваться даром предков. Как оказалось, почувствовать нить было не сложнее, чем дышать. Но вот все остальное…

Оказалось, с помощью дара Грани можно не только чувствовать чужую жизнь, но и вселяться в чужой разум, влиять на поступки, внушать свою волю (конечно, если дело касалось незащищенных умов, ну и если эти действия не относились к разряду «корысти», то есть не противоречили условиям использования дара). Честно сказать, я не понимала, зачем он мне вообще нужен. Условий его использования было куда больше, чем возможностей реального использования.

Но, как говорил Лео, каждый дар – это инструмент контроля. Самые сильные демоны Серебра могли контролировать умы всех своих подданных, то есть отслеживать их мысли и таким образом предотвращать возможные конфликты и восстания. Вот тут в силу вступало еще одно условие – никакого личного отношения и осуждения.

Это просто не укладывалось в голове! Как можно слушать и слышать всех и вся, при этом оставаясь равнодушным к потоку информации? И если, к примеру, кто-то из подданных решил украсть у своего товарища что-то, что принципиально не влияет на порядок в стране, то просто закрыть на это глаза и не выдавать воришку. И даже оправдать, если тот предъявит доказательства своей невиновности. Конечно, я утрирую, но примерно так и выходило. Если Кайрус или мой Дом не страдают, то я не имею права использовать дар, точнее, пользоваться его возможностями.

– На мой взгляд, идея с драконом отличная, – не унимался демон. – Ну что ты теряешь, а? Разве тебе не интересно, о чем он думает? Что таит ото всех?

– Нет, – жестче, чем следовало, ответила я.

– Хорошо, – так же холодно сказал Лео, уже безо всякой мольбы во взгляде посмотрев на меня. Сейчас он, казалось, вдруг повзрослел лет на сто, всего за мгновение изменился до неузнаваемости. – Это твоя слабость. Знай: то, что делает нас слабее, рано или поздно убивает. Пока ты не научишься смотреть своим слабостям в лицо, ты будешь оставаться уязвимой. Твои слабости – это преимущества твоих врагов. Ты привыкла убегать. Меня это бесит, если не сказать больше. Боишься, что твой дракончик подумает какую-нибудь гадость о тебе, малышка? Да плевать. К сожалению, не всегда нас любят те, кого любим мы, но это не значит, что можно позволить чувствам затуманить разум. Стержень, моя дорогая, – вот что должно быть, несмотря ни на что.

– Мне это неприятно. Я просто хочу забыть о нем, вот и все, – не слишком уверенно промямлила я.

– Забыть? – холодно прищурился Лео, слегка наклонив голову. – Зачем?

– Ты правда не понимаешь или в очередной раз издеваешься?

– Не понимаю, – серьезно ответил он. – И я над тобой никогда не издевался.

Последняя его фраза едва не выбила воздух из легких, но, вовремя совладав с собой, я решила оставить разборки до лучших времен.

– Ты же знаешь все, что между нами произошло. Ты видел это моими глазами и все равно не понимаешь?

– Нет. Послушай, – сказал он, присаживаясь на край стола, за которым я сидела, и наклоняясь ко мне, чтобы заглянуть в глаза. – У меня было много женщин…

«О богиня, только этого не хватало!» – подумала я, но вслух разумно промолчала.

– Кого-то из них я даже любил, – хмыкнул он. – Наверное, – тут же нахмурившись, исправился он. – Не важно. Одним словом, было всякое. Мне изменяли, я изменял, ну и что же, по-твоему, мне следовало повеситься от невыносимых страданий еще лет триста тому назад? Нет, это просто надо пережить. Не забыть, не убежать, а просто пережить.

– Как проникновение в его разум может мне помочь пережить это? – не на шутку злясь, практически прорычала я.

– Ну, – легкая улыбка коснулась его губ, – как тебе помогло то, что ты убежала от него в тот вечер, вместо того чтобы выйти из-за колонны и вспороть ему брю… хм… поговорить с ним, – вовремя исправился он, хотя я прекрасно поняла, что он собирался сказать. – Я всего лишь хочу, чтобы он не был проблемой ни сейчас, ни потом.

– И он ею не станет. Просто позволь мне забыть. Не заставляй меня.

– Как хочешь, – неожиданно сдался он. – Если ты еще не готова, я не стану настаивать… пока. Но рано или поздно тебе придется с этим столкнуться. Ладно, переодевайся. Жду тебя в зале. Время делать зарядку, – бодренько соскочив со стола и более не оборачиваясь в мою сторону, он вышел из комнаты.

Забыть. Как я смогу это сделать? То, что я испытывала к Дрэю, было вовсе не тем, что я чувствовала когда-то к Лиаму. Страшно подумать: когда-то эльф казался мне идеалом, воплощением мужественности, чем-то невероятным, недостижимой мечтой. Тогда я думала, что у него нет недостатков, сама возвела его на пьедестал, наверное оттого, что идеализировала его, мне было так больно, когда эта прекрасная «статуя» упала и разбилась на мириады крошечных осколков. Дрэй же был другим, настоящим. Казалось, я видела его. Не просто образ, а саму суть. И сейчас, когда я понимала, что вновь ошиблась, чувства подавленности и разочарования тяжким грузом повисли на шее. Раньше мне казалось, что я – достаточно великодушный человек… а может, просто казалось, что человек? Но сейчас, принимая свою истинную натуру, я словно по-новому ощущала обиду. Прошел месяц, но боль не притупилась. Словно битое стекло обернули вокруг сердца. Гнев, злость, боль – все это не желало отпускать. Не проходило.

– Прощал ли я кого-либо? – не скрывая ухмылки, переспросил Лео, услышав мой вопрос, который я задала перед началом тренировки. – Знаешь, что такое прощение для демона? Это чувство, которое большинство из нас не испытывало ни разу за всю свою жизнь. Когда нам наносят обиду, все равно, что оскверняют святыню. Каждый из нас, осознанно или нет, любит и ценит себя куда сильнее, чем это могут себе представить люди. Хранить обиду – это нормально; мстить – это естественно; прощать – это уже на грани чего-то нереального. Ты ведь даже ребенком была довольно вспыльчивой, так? А сейчас и вовсе все по-другому. Стоит вспомнить – и ярость накатывает с такой силой, словно это произошло минуту назад, так?

Я лишь кивнула.

– Вот тебе и ответ. Простить мы можем лишь тех, кто истинно дорог. В отличие от большинства других рас демоны любят только один раз. По-настоящему ценят лишь немногих. Наши глубокие чувства всегда истинные, и, к сожалению, не всем дано познать их многогранность. Любовь? Да, мы влюбляемся, но редко когда можем пронести это чувство сквозь века. Истинная любовь дается, увы, не каждому, но если любим так, то никого уже не видим.

– Ты любил когда-нибудь так? – не удержалась от вопроса я.

– А похоже? – неожиданно правдиво ответил он, не скрывая тоски во взгляде. – Если бы любил, то не был бы столь одинок.

– Это гнетет тебя? – неожиданно наш разговор стал странно откровенным.

Если я в основном всегда была словно открытая книга, то множество масок, которые обычно надевал Лео, никогда не позволяли разглядеть его истинного лица. А сейчас они спали, обнажая то, что так искусно скрывали прежде.

– Иногда. Но когда я думаю об этом, то вспоминаю твоих родителей.

– Моих родителей?

– Да. Когда они были живы, я частенько думал о том, как им повезло. Ведь они действительно любили друг друга. Но все эти века счастья – ничто по сравнению с тем, что стало с твоей матерью, когда твой отец ушел за Грань. Тогда я впервые задумался над тем, что быть одному не так уж плохо. Куда хуже любить и потерять. И мне приятнее вспоминать Ливу, когда он еще был с нею. После его ухода казалось, что вместе с ним умерла и она, осталось лишь тело в этом мире.

Лео неожиданно замолчал, устремив потемневший взор в никуда. Именно в этот момент мне неожиданно приоткрылась маленькая дверка, скрывающая за собой безграничную вселенную, что раскинулась в его душе. Сколько было потерь, какие мысли витали там, за всеми этими вечно изменчивыми масками. О чем думает он, когда остается наедине с собой? Когда не надо скрывать лицо, чтобы не показывать постороннему взгляду ничего лишнего.

– Все проходит, Мара, – чуть тише сказал он. – Время – лишь река, которая точит свои берега, смывая все, что не нужно и не важно. Чем дольше мы живем, тем сильнее размывается и берег нашей души, унося все, что не имеет значения. Рано или поздно ты поймешь, что действительно истинно и ценно. Но это случится лишь тогда, когда все, что было пустым и ничтожным, унесет с собой бурный поток вечности.

Некоторое время мы просто молчали. Казалось, Лео думал о чем-то о своем, я же просто не решалась прервать его ровно до тех пор, пока, словно из воздуха, не возник короткий кинжал, что был пущен точно мне в грудь. Вовремя среагировав, я успела увернуться и гневно посмотреть на демона, что с легкой улыбкой на губах крутил в руках второй, точно такой же.

– Думаешь, я такой старый, что сплю с открытыми глазами? – хмыкнул он. – Решила отвлечь меня болтовней от дела? Значит, тренировка будет продлена на час. – Заметив мой взгляд, полный неподдельного негодования, он широко улыбнулся и сказал: – Уговорила, на два.