Часть третья

Ролана в нетерпении мерила шагами комнату, ожидая прихода Илмара. Как это обычно бывает в подобные моменты, время тянулось невыносимо медленно, растягивая минуты на часы. Несколько дней, выделенных для отдыха и адаптации, прошли, и охотник обещал зайти сегодня вечером, чтобы проводить для разговора к старейшине. Ради этого разговора она пришла сюда, и от него зависела не только ее судьба, но и судьбы всех ледан. Сердце испуганно колотилось в груди: выслушает или прогонит? Согласится или откажет?

За сравнительно короткое время своего пребывания в долине ледана успела убедиться в дружелюбии здешних обитателей, но это не гарантировало ей расположения старейшины. Тем более что своей просьбой она собиралась нарушить атмосферу тишины и покоя, в которой жили элимы до ее появления.

Община элимов представляла собой поселение, расположившееся среди невысоких холмов, вопреки осеннему периоду покрытых яркой, сочной, словно замшевой зеленью. Контраст был особенно заметен, если смотреть на горизонт, где шелестел желто-красной листвой густой лес. Именно этот лес служил своеобразной границей, отделявшей общину от остальных земель. Больше никаких оград и стен не существовало.

Только широкий, густой, шелестящий массив, протянувшийся вдоль всей долины.

Элимы так и объяснили Ролане — мол, живем в долине вечнозеленых холмов. На вполне уместный вопрос, почему вечнозеленых, если это северные земли, дали довольно забавное объяснение: мол, сами двуипостасные народ особый, вот и земли у них особые. На самом же деле холмы изобиловали горячими подземными источниками, которые и установили здесь свой собственный, не зависящий от окружающих погодных условий климат. После нескольких долгих седьмин, наполненных дождями, туманом и промозглым ветром, да еще после лютого холода, в который она была вынуждена окунуться на перевале, Ролана от души обрадовалась этой уютной особенности земель элимов.

Сами элимы, как и обещал Илмар, оказались дружелюбным, внимательным и радушным народом. Дозорные, едва завидев охотника, подрастеряли свой важный вид и кинулись к нему навстречу с дружескими криками, а потом долго хлопали, мешая друг другу, по спине и плечам в приветственном азарте. К Ролане отнеслись внимательно, но без излишнего любопытства. Спросили, чем могут помочь, и очень удивились, услышав от Илмара, что она дочь Кэрридэна.

То ли ее отца здесь хорошо знали и помнили, то ли Илмар пользовался авторитетом, а возможно, просто по обычаю гостеприимства элимов, но Ролану без лишних проволочек повели по одной из многочисленных дорожек, усыпанных мелким светлым щебнем. Причудливо извиваясь среди холмов, она вела в глубь россыпи аккуратных белых домов, крытых черепицей цвета выдержанного вина, окруженных палисадниками и деревьями. Ее подвели к одному из домов и попросили подождать. Пока она, ничего не понимая, стояла на крыльце в компании охотника и двух дозорных, третий исчез и через некоторое время появился вновь в компании высокого, крепкого мужчины в годах. Незнакомец представился олд-мессэ Тенниром и попросил представить какое-нибудь доказательство ее родства с Кэрридэном. Увидев медальон, удовлетворенно кивнул и вручил ей небольшой ключ, сообщив, что этот дом, принадлежавший ее отцу и долгое время пустовавший после его ухода, теперь переходит в ее полную собственность. На этом официальная часть закончилась. Пожелав приятного отдыха после дороги, мужчины оставили ее одну.

Ролана некоторое время растерянно рассматривала ключ, потом осторожно вставила его в замок добротной, выкрашенной бордовой краской двери и повернула. Послышался глухой щелчок, от которого ее сердце сначала замерло, а потом подпрыгнуло и пустилось вскачь бешеным дахаром. Переглянувшись с псом, она повернула массивную металлическую ручку, открыла дверь, перешагнула порог и замерла, осматриваясь в незнакомом, но заведомо родном доме.

Перед ней была большая светлая комната. У стены слева, вдоль двух высоких окон, стоял длинный стол, под которым уместились несколько табуреток. Стену напротив занимал небольшой очаг, аккуратно выложенный почерневшим от огня кирпичом, внутри которого стоял на специальной подставке закопченный вертел. А стену справа занимали несколько картин, изображавших столь любимых отцом белых волков, и убегала вверх деревянная лестница с резными, слегка затертыми перилами. Справа от входа расположился небольшой шкаф с посудой и батареей непочатых запыленных бутылок. Судя по всему, отец был большим ценителем вина. Слева стояла небольшая низкая скамеечка.

Ощущая в груди сосущую пустоту, называемую тоской, Ролана присела на эту скамеечку и задумчиво уставилась в дощатый пол. Вот и сбылась мечта — дом вдали от Шерана, причем не купленный, а самый что ни на есть наследный. Но только радости по этому поводу не ощущается ровным счетом никакой, одна тоска и горькое ощущение того, что она безнадежно опоздала.

Пес улегся у очага, высунул язык и застучал по полу хвостом. В отличие от леданы у него было отличное настроение. Улыбнувшись любимцу, девушка закрыла входную дверь и, медленно проводя ладонями по перилам, поднялась на второй этаж. Понимание того, что затертое дерево чувствовало тепло рук ее отца, немного согрело, но тоску не убавило.

Наверху оказались две небольших комнаты.

Спальня, в которой поместились большое зеркало на двери, односпальная кровать, застеленная светло-серым покрывалом, и шкаф для одежды. Распахнув створки, Ролана с удивлением обнаружила на полках постельное белье и полотенца. Отделение для одежды было абсолютно пустым. Испытав легкий укол разочарования, она вынула один аккуратно сложенный комплект и приложила к лицу. Вдохнула. Пахло горьковатым запахом полыни. Грустно улыбнувшись, аккуратно убрала белье в шкаф. Остановилась у зеркала. Волосы уже потеряли светлую окраску, полностью вернув свой иссиня-черный цвет, а кожа, как и обещал охотник, осталась чистой, без единого шрама. Когда-то в это зеркало смотрелся отец… Вздохнув, девушка вышла.

Вторая комната оказалась абсолютно пустой, только весь пол был укрыт матами, мягко пружинившими под ногами, и у стены стояла небольшая деревянная подставка под оружие. Пристроив на подставке свой меч, ледана обнаружила, что он идеально к ней подходит. Впрочем, учитывая общепринятые стандарты изготовления оружия, иначе и быть не могло. Поломав некоторое время голову над предназначением комнаты и не придя ни к какому выводу, Ролана вышла и спустилась вниз. Несколькими часами позднее, при более тщательном осмотре, она нашла дверцу в полу, ведущую в погреб, где обнаружились съестные припасы. А выйдя за порог и обойдя дом, увидела аккуратно сложенную под навесом поленницу и небольшой огород за легкой разделяющей оградой.

Вечером, когда на небе зажглись первые звезды, Ролана устроила ужин. Первый ужин в своем настоящем доме.

На следующий день в дом потянулись гости Элимы, узнав, что в общине появилась новенькая, спешили познакомиться. Незнакомые мужчины и женщины, все одинаково приветливые, с вежливыми, слегка робкими улыбками на лицах, предупредительно стучали в дверь и, не дожидаясь приглашения, входили, неся в руках какой-нибудь гостинец. В основном еду, одежду или предметы обихода. В итоге стол украсился новой кружевной скатертью, на полу появились тканые ковры, а в посуде прибавилось несколько красивых ваз и подносов. Пес, отнесшийся к гостям на удивление спокойно, даже равнодушно, обзавелся мягким половиком, заботливо расстеленным у очага, а съестными гостинцами, которые нанесли щедрые гости, пришлось уставить не только стол, но и оба подоконника. Чего там только не было: ароматные пироги, пышные караваи, домашняя наливка из брусники, калины и смородины, банки с соленьями, кувшины с пахучим маслом, вяленые окорока, жбаны с медом разных сортов и многое другое.

Из рассказов многочисленных гостей Ролана смогла узнать, что элимы живут в основном поодиночке, редко семьями, за каждым закреплен собственный дом с небольшим участком. При этом общими силами возделываются поля, есть пасека, налажено ткацкое, башмачное и оружейное производство, имеется свой трактир и даже пивоварня с винодельней. В последней любил проводить время ее отец.

Строгой системы правления в общине нет, но по всеобщему согласию и выбору старшим в долине уже несколько десятилетий считают Теннира. Он мудр, спокоен, силен, и большинство элимов помнят его своим наставником еще в те времена, когда был жив прежний олд-мессэ Риан — ворон. Вторая ипостась Теннира — росомаха.

Подобное паломничество гостей продолжалось три дня кряду и лишь сегодня благополучно схлынуло.

Мысли Роланы прервал скрип открывающейся двери.

— Ты готова? — На пороге показался Илмар. Оглядев Ролану, удовлетворенно кивнул и, повернув обратно, попросил: — Оружие сними, я подожду.

Девушка растерянно посмотрела ему вслед, но ослушаться не решилась и поднялась наверх. Сложив меч и аньято в спальне на подставку, которую днем ранее перетащила из комнаты напротив, бегом спустилась вниз, перепрыгивая от нетерпения сразу через две ступеньки.

— Теннир не враг тебе, чтобы являться к нему с оружием, — пояснил Илмар, заметив ее недоуменный взгляд. — К тому же таким образом ты покажешь, что не доверяешь ему. Вряд ли это пойдет тебе на пользу.

— Боюсь, откажет! — выдохнула Ролана, чувствуя, как при каждом шаге все сильней дрожат колени.

— В любом случае ты будешь это твердо знать, а не бояться.

Они прошли несколько улиц, похожих друг на друга, словно близнецы: одинаковые домики, одинаковые дороги, усыпанные мелким щебнем. Единственное отличие — пестрые клумбы вдоль дорог, одна ярче другой, различимые даже в сумерках.

— Пришли. — Охотник остановился перед очередным домом, пропуская Ролану вперед по узкой тропинке. — Готовь свое красноречие!

Олд-мессэ сидел на ступенях крыльца, держа в пальцах короткую толстую палочку, светившуюся на конце красноватым огоньком, и задумчиво смотрел куда-то в сторону. Принюхавшись, Ролана уловила знакомый запах табака. Настоятельница тоже любила курить и, поскольку сигары были дорогим удовольствием, ни с кем своими припасами не делилась, зато часами могла рассуждать о видах табака, расписывая отличия и вкусовые качества. Неизвестно, что думали остальные, но лично Ролана не понимала столь сильной привязанности, считая, что горький дым, исторгаемый сигарами, никак не может быть приятным. И неважно, какой табак содержится внутри: паванский, бирийский или альванский.

Заметив гостей, мессэ поднялся, затушил сигару, убрал ее в специальную коробочку и пошел навстречу. Обменявшись с Илмаром рукопожатием, сосредоточил свой взгляд на Ролане.

— Дочка Кэрридэна? Как устроилась? Тебя хорошо приняли в долине?

— Все отлично, мессэ, — кивнула Ролана. — Мне здесь очень нравится! Только я пришла к вам с просьбой.

— Обсудим? — приглашающе кивнул Теннир в сторону дома.

В доме было тепло и тихо. Усадив гостей за стол, мессэ вытащил запыленную бутылку вина, несколько чарок, поставил перед Роланой вазу с фруктами. Разлил вино и, опустившись на стул во главе стола, уставился на ледану внимательным взглядом.

— Я готов выслушать твою просьбу, девочка. Но сначала позволь узнать, как обстоят дела у твоего отца. Почему он забыл нас и не пришел вместе с тобой?

— …Похоже, моего отца нет в живых, — после короткой паузы ответила Ролана. — Я не знаю точно, потому что никогда его не видела, но, судя по всему, это так. Все, что у меня осталось от него — это медальон.

— Какие же обстоятельства разлучили вас? — нахмурился Теннир.

Ролана вздохнула, словно перед прыжком в воду, сцепила руки в замок и решительно заговорила, не отрывая напряженного взгляда от поверхности стола:

— Волею судьбы я оказалась в монастыре ледан и провела там всю свою жизнь, сколько себя помню. Не знаю, известна ли вам та красивая сказка, которая ходит в народе, но на самом деле монастырь — обитель порока и смерти. В его стенах творится самый настоящий беспредел: туда свозят маленьких девочек, из которых путем побоев и ежедневных жестоких тренировок делают настоящих убийц. Очень многие гибнут в первый же год, когда только учатся наносить удары и впервые берут в руки оружие. Нас вынуждают убивать друг друга на потеху знати, которая ежеседьминно стекается в монастырь на кровавые зрелища. Причем убивать как можно медленней, чтобы присутствующие смогли насладиться сполна видом чужой крови. Редко кто из послушниц доживает до совершеннолетия. Я единственная сумела бежать, потому что оказалась двуипостасной. И теперь пришла к вам с просьбой о помощи. Пожалуйста, помогите нам уничтожить смотрительниц! У самих ледан не хватает для этого ни сил, ни знаний, потому что смотрительницам известна техника вашего боя, при помощи которой они держат нас в подчинении и страхе.

Замолчав, она перевела взгляд на мессэ и вздрогнула.

Глаза Теннира, и без того темные, словно густая ночь, почернели, а лицо превратилось в застывшую маску. Казалось, напротив сидит каменная статуя, а не живой человек. Воздух в помещении сгустился, словно перед грозой.

«Прогонит, — с тоской поняла Ролана. — Откажет и прогонит».

Вопреки мрачным предчувствиям мессэ очнулся, одним движением опрокинул в рот чарку, налил следующую, выпил одним махом и неожиданно тихим голосом, резко контрастирующим с его свирепым лицом, попросил рассказать подробности.

Обрадовавшись тому, что ее слова нашли живейший отклик в душе старейшины и что, похоже, прогонять ее не будут, девушка успокоилась и обстоятельно пересказала уклад жизни в монастыре. Не забыв упомянуть о кровавых развлечениях на арене и методах воспитания, которые применяли смотрительницы к послушницам. Потом рассказала о своем побеге и встрече с Илмаром, смотревшим на нее поначалу лютым зверем. Напоследок, опустив подробности и имена, поведала, как попала в дом к одному влиятельному человеку, у которого забрала свой медальон. О Лютом перевале решила смолчать. Во-первых, за окнами уже повисла густая ночь, а во-вторых, Теннир еще на середине ее рассказа буквально посерел лицом, и Ролане очень не хотелось огорчать его еще больше.

— Так вы поможете мне, мессэ? — вновь повторила она с надеждой в голосе.

Теннир очнулся, схватил со стола початую бутылку вина и большими глотками осушил до дна. Потом поднялся, с грохотом отодвинув стул и отошел к окну, сложив руки за спиной. Повисла звенящая тишина.

Прошло несколько долгих минут. Ролана откровенно нервничала, с трудом удерживаясь от вопросов, но старательно сохраняла внешнее спокойствие. Илмар, казалось, полностью погрузился в свои мысли, забыв о том, где находится и зачем вообще пришел — настолько отсутствующим был его взгляд. Мессэ неотрывно смотрел в окно. Когда же терпение Роланы достигло предела и она, не выдержав, вскочила со стула, Теннир ожил и отвернулся от окна.

— Сделаем так, девочка. — После напряженной тишины его голос прозвучал оглушающе. — Через три дня состоится праздник Харайн, которую почитают все элимы. Давай не будем до него будоражить народ твоей историей. А после праздника я поговорю с воинами, и все будет зависеть от их решения. Договорились?

Три дня… Ролана закусила губу, не зная, радоваться или огорчаться. С одной стороны, терять время не хотелось. С другой — самого страшного не случилось. Ей не отказывают, а всего лишь просят подождать.

— Большое спасибо, мессэ. — Ролана согласно кивнула. — Разумеется, я подожду.

— Значит, выпьем за это! — Теннир прошелся по комнате и достал из шкафа новую бутылку. Посмотрев на полные чарки гостей, с неудовольствием тряхнул головой и приложился к горлышку. Опустошив бутылку, шумно выдохнул и вытер рукой пот со лба.