– Если ты его опять изобьешь, то нам придется разбираться с Семьей. – Ия деловито отхлебнула из бумажного стаканчика травяной настой, пахнущий мятой. Она очень ловко поднимала стаканчик, чтобы остывший напиток не плеснул на пальто, когда Феликс поворачивал слишком резко.

– Ты хорошо выглядишь, – вместо ответа заметил тот и раздраженно нажал на сигнал, ругая зазевавшегося пешехода.

– Да, – она улыбнулась, хитро глянув из-под бумажного края, – свободная энергия Индустриала подействовала на меня оживляюще.

Положительно Феликсу девчонка начинала нравиться. Он подозревал, что в их операции она представляла себя праведной мстительницей и этой мыслью держалась на плаву, не впадая в черную депрессию. Ему даже нравилось, что рядом с ним существует кто-то еще, кто ненавидит Люкку Романова.

Было раннее утро, и погода снова поменяла милость на гнев, окатив землю проливным дождем и пронизывающим ветром.

– Зачем мы снова едем к Петру? – Она выглядела совершенно спокойной.

– Кажется, я нашел то, за что Романов отдаст не только магнит, но и свою душу.

– Действительно? – Ия сделала последний глоток и сунула пустой стаканчик в кармашек двери. – Я думала у подлеца нет души.

– Объясни это девчонке, которую мы вчера приняли за заложницу, – усмехнулся Феликс.

– Что?! – вытаращилась Ия, открыв рот. – Как понять – приняли? Но ведь… Но ведь она…

– Так и понимай!

– Почему ты так думаешь? Он же ее из толпы вытащил… – растерялась Ия.

– Ия, – Феликс проникновенно глянул на девушку, – поверь мне, я просто знаю.

– Но как?! – Ия все еще не верила. – Это же чушь какая-то. Это невозможно! Мы с тобой точно говорим об одном человеке?

– О Люкке Романове, – подтвердил мужчина. – И Петр нам сейчас все расскажет…

Шавка Оскара жил в старом ветхом доме всего в четыре этажа. В темном подъезде стояла вонь, из-за хлипких дверей раздавались вопли соседей. На лестничной клетке нужного этажа у дверей стояли грязные солдатские сапоги и сломанная детская коляска.

Феликс нажал на звонок, и неожиданно он отозвался музыкальным переливом.

– Кто там? – через паузу донесся гнусавый голос.

Они молчали, Ия тревожно поглядывала на партнера, покусывая губу, и тряслась от волнения. Дверь неохотно отворилась, показав светлые обои на стене коридора, и Феликс резко ввалился внутрь, сбивая с ног хозяина квартиры мощным ударом. Щуплый взъерошенный типчик взвизгнул, завалившись на пол, и, подвывая, прикрыл голову руками.

– Не тронь, зверь! – застонал он.

Феликс грубо схватил его за шкирку и потащил в единственную комнату, жестко швырнув на большой разобранный диван со смятыми несвежими простынями и скомканным одеялом. Посреди спальни стояло работающее видение, и объемные фигурки актеров жестоко дрались.

Сжавшийся запуганный Петр в толстом банном халате выглядел жалко. Из разбитой губы шла кровь, и он вытирал лицо рукавом, оставляя алые кляксы.

– Он не в городе! – причитал Петр, глядя в наполненные бешенством глаза Феликса. – Он уехал. По заданию Оскара.

– Куда? – Феликс сжал кулак, приготовившись к очередной оплеухе.

В это время Ия спокойно разглядывала черно-белые фотографии в металлических рамочках на стенах, повернувшись спиной к допрашиваемому. Больше она не вздрагивала от глухих ударов и стонов, но видеть расправу было неприятно.

– Я не знаю! – завыл Петр, прикрывая голову.

– Конечно, знаешь, – осклабился Феликс. – Просто понимаешь, что Оскар тебя сотрет в два счета, если откроешь рот! Так ведь?!

В глазах Петра светилась беспомощность.

– Что за девка в Индустриале, к которой мотался Романов?

– Девка как девка, – быстро затараторил предатель, – у Люкки таких сотня… А у этой еще имя такое глупое, мужское. Евгения, что ли…

– Ты помнишь, где она жила в дублере?

Петр мелко закивал.

– Собирайся!