Книга: Ловец Душ
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

Осень окончательно вступила в свои права. Налетала ледяным ветром, поливала дождями, смахивала с лесов последнюю листву.
До Зеленых Дубков мы добрались к концу следующей недели. На отмытые до блеска в ледяном ручье золотые мы купили у цыган двух кляч. Остаток пути Лулу Копытин прижимался к моей спине, ерзал в неудобном седле, спихивая меня, и тяжело дышал в ухо. Места вокруг тянулись безлюдные. Изредка попадались дешевые постоялые дворы с неуютными холодными людскими, где клопов было больше, чем тараканов и постояльцев. На ветхие ночлежки и ушли последние деньги, выуженные из сворованного кошеля.
Деревня Зеленые Дубки гнездилась возле старинного монастыря. В нем испокон века хранились мощи Святого Андрона, по преданию победившего отца всех драконов Исмаила. Деревня разрасталась в ширь и в высоту, кормясь за счет многочисленных паломников, желающих хотя бы одним глазком взглянуть на урну с прахом самого сильного героя былинных сказаний. С одной стороны храмовых стен вольготно раскинулись добротные дома с большими садами, с другой – бурлила полноводная река Святская, питающаяся болотами и разливающаяся веснами аж до стен самого монастыря.
Мы вошли в маленькую таверну. Под потолком висела масляная лампа, высвечивая на деревянном своде большой желтый круг. Три длинных стола занимали все крохотное пространство. В углу на стуле, опустив на грудь голову, дремал хозяин заведения.
– Любезный, – позвал Николай.
Тот дернулся, резко поднял голову, приложившись о стену, и моментально проснулся.
– Добро пожаловать, – пробурчал он, тяжело поднимаясь. Тон его не допускал и мысли, что лично он рад нашему появлению в его заведении.
Когда мы уже сидели за столом и вкушали холодную пшенную кашу, а хозяин, завидев в руках Савкова блестящий золотой, суетился вокруг нас, пытаясь подлить подогретого пряного вина, я осторожно спросила:
– Скажи, мил-человек, а есть ли в деревне проводник по топям?
Хозяин таверны резко остановился и с подозрением глянул на меня:
– В топи никто не ходит. Гиблые там места, людей много пропало.
– А если мы хорошо заплатим?
– Сколько? – насторожился тавернщик.
Я посмотрела на Савкова, тот утвердительно кивнул. Честно говоря, денег у нас оставалось всего пара медяков и тот единственный золотой, продемонстрированный Савковым.
– Скажем, пять золотых, – пожала я плечами, принимая безразличный вид, – нас бы только до начала топи довести, а потом мы уж сами.
Хозяин задумался, а потом подсел к нам и быстро заговорил:
– Зря вы туда собрались! Если хотите в Тульянию без документов въехать, так мы это вам устроим в два счета! Через болота точно никто не полезет, не ищите даже! Я вам за семнадцать золотых принесу и грамоты тульянские, и подводу организую! Да что там, сам вас через границу перевезу.
Я старалась сдержать ехидную ухмылку. Был у меня один знакомый, тоже грамоты грошовые по ночам рисовал. Взяли его как раз в тот момент, когда он ставил чернильную точку на моих новых документах. Поговаривают, издевались над ним зверски, выпытывая имена заказчиков из высокопоставленных чиновников. Он ничего не сказал, так и сгинул на медных рудниках. Талантливый, конечно, был, но дурак. Я бы на его месте выдала всех с потрохами. Тонуть, так всем кораблем.
– Я вас провожу! – услышали мы.
Я спокойно обернулась: на пороге таверны стояла фигура в черном мокром дождевике с капюшоном, закрывающим все лицо. Похоже, незнакомец слышал весь наш разговор и ни капли не смущался по этому поводу. Он сделал шаг вперед и, войдя в тусклый круг света, струящийся от масляной лампы, снял капюшон. Перед нами стоял мужчина чуть постарше самого Савкова, сероглазый, на темечке топорщились светлые, неровно остриженные волосы. Такой в толпе мелькнет – и не заметишь.
– Меня зовут Степан Тусанин, и золотого мне вполне хватит, – протянул он руку Савкову, начисто проигнорировав мое присутствие.
* * *
В путь тронулись поутру, чтобы к середине дня добраться до заколдованных топей. Мы надеялись засветло миновать все ловушки и спокойно дождаться рассвета и явления замка. Заплетая на ходу косу и широко зевая, я вышла во двор, где Николай с новым проводником седлали лошадей. Утро оказалось серым и холодным, только прекратился моросящий с ночи мелкий дождь, и двор превратился в одно большое мелководное озерцо.
Николай заметил меня и проворчал:
– Давай, Москвина, быстрее!
Степан затянул подпругу, глянул с ехидцей и подставил для меня сцепленные руки вместо стремени.
– Чего смотришь? – рявкнула я, усаживаясь на лошадь.
Парень ухмыльнулся пошире, легко оседлал коня и молча направился к выезду.
– Он мне не нравится, – упрямо заявила я Савкову, заметив его недовольство.
– А тебе никто по утрам не нравится, – буркнул он, догоняя проводника.
Лу стоял на крыльце, облокотившись о перила, и с хмурым видом следил за нашим отъездом. Я едва заметно кивнула ему, не будучи уверена, что когда-нибудь мы увидимся снова.
Миновав деревенский погост, на дорожной развилке мы свернули в еловый лес и теперь медленно продвигались к началу топей. Сырой воздух буквально окутывал, болота гнили далеко, почти в десяти верстах, но даже здесь чувствовался резкий затхлый запах. Волосы моментально стали влажными, и у лба тугими спиральками свернулись маленькие локоны. Степан ехал впереди, огромный капюшон колыхался в такт мерному шагу коня.
– Вы ведь замок Мальи искать собираетесь? – вдруг подал он голос.
Мы с Николаем настороженно переглянулись, пытаясь понять, что последует из такого опасного разговора.
– Замок, – кивнул Савков после продолжительной паузы. – Как догадался?
– Чутье у меня на вас, искателей. – Степан обернулся, на его резком, словно высеченном из камня лице появилась едва заметная улыбка.
Я с облегчением вздохнула, похоже, спросил просто так, для забавы.
– Я уже сотню таких проводил до Чертова моста через обрыв, правда, никого и не видел больше. Тут недавно энтузиаст приезжал, такой большой мужик лет этак пятидесяти на вид, а все туда же. Карета у него чудная была, настоящим золотом заклепана по всем швам. Я его к реке проводил, он походил, походил, цокнул языком и вернулся обратно, – весело балагурил наш проводник.
Мой мозг лихорадочно заработал, перед глазами так и встала картина: Арсений, тыкающий пальцем в покрашенные золотистой эмалью огромные заклепки на двери кареты, и его слова: «Все будут думать, что золото настоящее!» Получается, что Арсений побывал в деревне, посмотрел на мост, а только потом подставил меня, отослав перебираться по этому мосту.
– Что уж он там за этим мостом увидел, – не унимался Степан, – не знаю, но уехал из деревни тут же.
– А почему мост Чертовым называется? – просто чтобы поддержать разговор поинтересовался Николай.
– Так происходит на нем черт знает что! – протянул проводник. – Сколько человек с моста того спрыгнуло, не поверите. Смотришь, вроде едет человек спокойно, едет, а потом как заорет – и в воду. Некоторые, конечно, перебирались на другой берег, но все равно потом в топях пропадали.
– А сам-то мост переходил? – тихо спросила я.
– Что же я, сумасшедший, что ли? – снова улыбнулся Степан. – Мое дело до топей проводить, а они аккурат за обрывом начинаются.
Дальше мы ехали молча, сердце мое сжималось от предчувствия надвигающейся, словно снежная лавина, беды, готовой смять меня своим тяжелым холодным телом.
Дорога стала шире, ели отступили, и перед нами вырос каменный остов Чертова моста. На другой стороне реки высился темный мрачный лес, а над ним, подобно шапке на вихрастой голове постреленка, нависала густая магическая пелена. Я как заколдованная следила за ее легким покачиванием, от которого к горизонту убегала мелкая рябь. Спешившись, я медленно подошла к обрыву, внизу пенилась река. До меня доносился сладковатый аромат и гул бурлящих потоков.
– Так не бывает, – тихо прошептала я, охваченная настоящей паникой. – Боже мой, это самоубийство!
Николай хмуро разглядывал магическую шапку, скрестив руки на груди. На его лице не дрогнул ни единый мускул, только глаза, кажется, лихорадочно заблестели. Где-то за моей спиной хмыкнул Степан, ему-то такая реакция была не в новинку. Сам он, может, и не чувствовал магии, но уже много раз замечал, как менялись лица очередных путешественников.
– Да уж, ничего подобного раньше не видел, – задумчиво прошептал Савков.
– Коля, лучше бы нас повесили, – нервно хохотнула я. – Ей-богу! Тогда бы смерть у нас была быстрая и почти безболезненная!
Я посмотрела в обветренное небритое лицо Николая, заросшее черной многодневной щетиной, и вдруг мне стало смешно. В последние недели я столько раз пыталась спастись от смерти только для того, чтобы самой прийти к ней. Хотя в этом имеются и свои положительные стороны – Савков погибнет вместе со мной. Я тихо хихикнула в кулак, потом вдруг из горла вырвался громкий смешок, а через секунду, согнувшись пополам, я упала на мягкую землю, покрытую многолетним слоем хвои. Нервный смех лился помимо моей воли. По щекам текли слезы, живот свело судорогой, а я все хохотала, размазывая по лицу слезы. Это же необычайно весело: я сдохну в компании ненавистного человека, по велению предавшего меня друга!
– Хватит! – рявкнул Савков.
Он подскочил ко мне, а в следующее мгновение меня отбросил на спину вполне мужской удар, даже челюсть хрустнула. От неожиданности я замолчала и сквозь слезы закричала в лицо Николая:
– Там везде магия, этот лес одна сплошная ловушка! – потом широко открыла рот, проверяя, выбил ли ирод челюсть.
– Степан, возьми наших лошадей. На них не поедем. Лулу тебе отдаст плату. Денег у нас нет, зато есть золотой браслет. Им и расплатится, – услышала я хриплый голос Савкова, потом поднялась, отряхнула порты. Я старалась делать все медленно, как будто промедление в несколько секунд могло помочь мне собрать внутренние силы.
Степан уже уводил наших лошадей. На какую-то долю секунды он обернулся и измерил нас с Николаем странным нехорошим взглядом. Не нравился он мне, было в этом мужчине что-то отталкивающее и неприятное. Он весь как будто состоял из мраморных углов, куда ни ткнешься, везде остро да твердо. Хорошо, что я его больше не увижу. Впрочем, возможно, я больше ничего в своей жизни не увижу…
– Ну – Савков разглядывал каменный остов моста, – пойдем?
Я неуверенно кивнула. Плечо к плечу мы ступили на ветхие пыльные плиты. Зеленый полог мягко качался над лесом, тонкая дымка медленно стекала, стелясь на противоположный берег. Мы сделали несколько осторожных шагов и переглянулись:
– Вроде все нормально? – На бледном лице особенно ярко выделялись черные глаза.
Снизу доносился отзвук бурления холодной реки, нас обдавало свежестью, но в равномерный гул вдруг вклинился резкий диссонирующий звук хлопающих крыльев. Я вздрогнула и медленно повернула голову, на нас неслось огромное чудовище. Никогда я не видела дракона так близко. Он открыл пасть, и где-то внутри черной глотки вспыхнула крохотная искра. Мы схватились за руки и молча кинулись к концу моста. Сбоку мелькали полуразрушенные каменные перила. Одуряющий животный вопль накрыл окрестности, под ногами задрожал мост, сверху посыпалась крошка, окутывая густой пыльной пеленой и попадая в глаза. В спину ударила горячая волна, под ногами захрустели мелкие камни.
– Быстрее! – орал Савков. Лицо у него вытянулось, стало еще бледнее.
В следующий момент раздался треск рвущейся ткани, я почувствовала, как что-то острое болезненно царапнуло по спине. Меня вздернуло над землей, на секунду перед глазами мелькнуло небо, потом горящий дымящийся мост, крохотная фигурка Савкова. Я завизжала и рухнула в пенистую реку. Вода показалась тверже камня. От боли помутнело в глазах, на какие-то страшные секунды я потеряла сознание. Очнувшись, я попыталась закричать, едва не захлебнувшись. Легкие раздирало от нехватки воздуха, в глазах потемнело, казалось, что силы покидают меня и тонкой струйкой утекают в реку. Я стремилась туда, где над головой в мутной воде светлел серый круг, но река удерживала, хватала за руки, обнимала ноги, не отпуская и утягивая ко дну. Последний рывок – и тут я почувствовала на своем лице ветер и, хрипя, вздохнула полной грудью. Вокруг бурлила вода, меня относило все дальше по течению. Я старалась уцепиться за огромные скользкие валуны, но беспощадная река оказалась сильнее. До меня доносился крик Савкова. Колдун бежал, перепрыгивая через поваленные полусгнившие стволы упавших с обрыва деревьев. Лицо его расплывалось в бледное пятно с черным мазком – провалом рта. В каком-то полузабытье я смогла доплыть до отмели, дотянулась носками до дна реки, а потом с трудом вылезла на каменистый берег.
Я лежала на спине, глядя на низкие серые облака, и не чувствовала ничего, кроме холода и огромной усталости. Мост горел, дым черными клубами уходил в небо, старые камни почернели – казалось, еще секунда, и они рухнут вниз и завалят реку.
– Ты как? – Николай озабоченно склонился надо мной.
– Жива, – прохрипела я, откашливаясь.
Савков сморщился, резко поднялся и стал разглядывать бушующую реку. Потом зло сплюнул в воду и едва слышно добавил, обращаясь в пустоту:
– Дура!
«А что он хотел? Чтобы я сказала: „Коленька, мне холодно, страшно и две минуты назад я едва не захлебнулась?“ И так понятно, что мне холодно и очень, очень хочется разреветься, как я делала в детстве, когда чего-то боялась».
– Мы не можем идти дальше, – произнес он, – мы должны вернуться в деревню, а завтра снова попробуем.
– Завтра моста не будет, он сгорит через несколько часов! – Я с трудом встала на корточки, чувствуя, как в глазах темнеет и кружится голова. – Разводи костер, обсохну, и пойдем.
Когда день разгулялся и в туманных облаках показалась желтоватая тень солнца, я натянула прокопченный, темный от едкого дыма кафтан, завязала потуже пояс портов, и мы стали подниматься по высокому, почти отвесному склону туда, где темнел заколдованный болотистый лес.
* * *
Это был самый странный лес, какой я когда-либо видела в своей жизни. Темная сила его тянула из самого воздуха, летела вместе с запахом гнили и холода. Мертвая, почти потусторонняя тишина окутывала кряжистые стволы деревьев, заросшие мхом до самых крон. Тропинка оказалась утоптанной, словно по ней каждый день ходили десятки путников. Толстые кривые корни вылезали из-под земли и переплетались между собой.
Мы медленно продвигались в глубь леса, стараясь не споткнуться и не упасть на холодную, пахнущую сладко-приторной магией землю, и с опаской оглядывались вокруг в поисках незримых и, возможно, реальных противников. Где-то далеко ухнула болотная птица. Ее крик, похожий на плач младенца, разнесся по лесу тревожным сигналом. От страха я вздрогнула, сердце забилось, как у мышки. Я вскинула голову и заметила быструю тень, мелькнувшую между деревьев.
– Стой! – я схватила Колю за рукав.
Савков повернулся.
– Что случилось? – На его лице нервно ходили желваки.
– Я видела какую-то тень. – Я крутила головой, стараясь уловить мимолетное движение невидимого врага.
Внезапно тень мелькнула совсем рядом с нами, мне показалось, что до меня донеслось тяжелое отрывистое дыхание. Мы с Николаем замерли и прижались спинами, и тут чудовище бесшумно вышло на дорогу. Огромная собака с высоко дыбящейся холкой, из пасти шел смрадный пар. На вытянутой морде горели кроваво-красные глаза, и с длинного черного языка капала едкая тягучая слюна. Я словно завороженная смотрела на эти прозрачные струйки и не могла отвести взгляда.
– Он перед тобой, да? – едва слышно прохрипел Савков.
– Угу. – Я боялась открыть рот, в горле пересохло, от страха трясло.
– Это такая большая собака?
– Угу.
– Страж. – Голос Николая дрогнул.
Чудовище сделало крошечный шаг и присело как перед прыжком.
– Для рядового колдуна ты хорошо знаком с местной фауной, – прошептала я, почти теряя от ужаса рассудок.
– Он света яркого боится, я сейчас светильник зажгу, и удираем, – скомандовал Савков. – Готова?
– Не-эт. – Спина, прижатая к спине Николая, взмокла, как будто от Савкова шел печной жар.
В следующее мгновение раздался неестественно громкий хлопок в ладоши, в глаза, ослепляя, ударил белый неживой свет. Где-то далеко жалобно заскулило испуганное чудище. Сильная рука Савкова схватила меня повыше локтя, и мы кинулись бежать вниз по тропинке. Мелькали стволы столетних елей, я спотыкалась о толстые корни, падала на колени, раздирая их в кровь, пыталась кричать, но из горла вырывались лишь хриплые стоны. В голове от бешеной гонки били крошечные барабаны, их звук с каждой секундой становился все громче и громче. В глазах потемнело, ноги передвигались сами, механически.
Остановились мы, только когда поняли, что лес кончился и мы стоим на узкой тропинке посреди исходящей едким желтым туманом топи. Я согнулась пополам, стараясь глотнуть вонючего затхлого воздуха, вокруг клубился и двигался туман, становясь гуще с каждой секундой. Я подняла голову и тут поняла, что Савкова рядом нет.
– Коля! – испуганно заорала я, надрывая пересохшее горло. – Савков, черт возьми, ты куда делся?!
Ответом мне была лишь тишина. На меня волной накатила паника, из-за густого молочного тумана я боялась пошевелиться или сделать неверный шаг.
– Коля! – завизжала я.
Кто-то тронул меня за плечо, сердце екнуло, я резко развернулась. Савков стоял в аршине от меня неестественно бледный, с лихорадочно горящими глазами.
– Слава богу! – облегченно выдохнула я. – Ты меня так напугал!
Николай с трудом кивнул, будто его шея держалась на несмазанных шарнирах и отказывалась поворачиваться.
– Москвина, не шевелись, везде топь – провалишься, не вытащу! – донесся до меня издалека охрипший голос Савкова.
Я смотрела в восковое лицо представшего передо мной чужака, похожего как две капли воды на Николая. От ужаса на затылке зашевелились волосы. Тут чудовище медленно растянуло синеватые губы в зловещей улыбке, и я увидела два длинных белоснежных клыка. В панике я шарахнулась в сторону, ноги моментально увязли по голень. Белый туман надежно спрятал меня от нежити, но я спиной ощущала, что упырь где-то здесь, совсем рядом. Испуганно озираясь вокруг, я попыталась сделать шаг и провалилась по колено в хлюпающую грязную жижу. В сапоги залилась ледяная вода.
– Савков!!! – заорала я что было мочи.
Крик разнесся над топями, а в ответ я услышала тяжелое дыхание. Чьи-то когтистые лапы царапнули по грубой ткани кафтана. Я медленно повернулась и остолбенела. На моем плече сидело странное, практически невесомое существо: голова-шарик с маленькими раковинками ушей, худенькое гладенькое тельце с торчащими тоненькими ребрами, хрупкие лапки-руки с черными когтями, на спине два больших крыла. Нежить не пахла магией и не отбрасывала прозрачного зеленоватого света, а только хлопала круглыми желтыми глазами. После секундной паузы я завизжала и попробовала сбросить чудище, но оно вцепилось в кафтан и заголосило еще громче меня.
– Уйди, упырь! – бесновалась я, изворачиваясь и крутя головой. – Страх Божий!
Тварь хлопала крыльями и оглушала хриплым воем. Я яростно махала руками, а когда поняла, что вода уже достает выше ягодиц, замерла. Монстр тоже замолчал, мы переглянулись, а потом недоуменно посмотрели на густую темную жижу. Я боялась пошевелиться и только жалобно шмыгала носом, чувствуя, как неведомая сила болота утягивает меня все глубже в топь. Нежить притаилась на моем плече, а потом и вовсе зарылась страшной мордой в мои растрепанные волосы и обняла за шею. Я сглотнула. Похоже, упырь не собирался меня ни кусать, ни отгрызать ухо. Я осторожно взяла его на руки, тот, как маленький ребенок, доверчиво посмотрел мне в глаза и совсем по-детски всхлипнул.
– Страх Божий, не реветь! – скомандовала я. – Будем выбираться.
– Наталья! – услышала я вдалеке крик Савкова.
– Я здесь! Я провалилась! – Существо от моего вопля съежилось и прижало к спине перепончатые крылья.
Через мгновение чьи-то сильные руки схватили меня за шкирку и подбросили вверх. Я кувыркнулась через себя, выпустила из рук крылатого демона и рухнула животом на мелкие острые камни.
В голове шумело, от удара о землю я прикусила язык и теперь ощущала во рту солоноватый вкус крови. Вокруг стояла мертвая тишина, шорох от любого движения казался неестественно громким и возвращался эхом. Я лежала на краю обрыва в бесконечное ущелье. Из-под локтя сорвался камень и бесшумно полетел вниз. Я поспешно откатилась подальше от пропасти и поднялась на ноги. Каменная пустыня тянулась до горизонта и там, вдалеке, соединялась с серым небом. Мертвой тенью высилось иссохшее корявое дерево, на самой его макушке каким-то чудом держался единственный ярко-желтый листик. Внезапно налетел резкий порыв ветра и бросил сорванный лист мне в лицо. Я прикрылась рукавом, чтобы в глаза не попала пыль и мелкие камушки.
В это же мгновение прямо передо мной появился двойник Савкова, я резво отскочила. Он наступал, я пятилась к ущелью, не отводя взгляда от белого, как простыня, лица. Вот губы его приоткрылись, и показались острые, словно острие мечей, клыки.
Упырь тихо угрожающе зарычал, отступать стало некуда, за моей спиной развернулся бесконечный каменный зев пропасти. Мы рванули одновременно – я в сторону, нечисть на меня. Чудовище двигалось слишком быстро, перед глазами лишь мелькнул грязный рукав, и вот уже железная рука со звериными когтями сжала горло и приподняла меня над землей. Я сипела, пытаясь вздохнуть, брыкалась и вырывалась, но мои попытки оказались тщетными.
Уже теряя сознание, я заметила, как над нами мелькнула тень. Раздался жалобный детский плач, и на упыря налетел маленький крылатый монстр. Мучитель моментально отпустил меня. Я упала на неожиданно мягкую землю, и пейзаж медленно, будто неохотно, стал меняться. Исчезли и пропасть, и камни, и корявое мертвое дерево. Вокруг снова хлюпала грязная холодная жижа болота, нас окружали голые кусты, окутанные белой дымкой тумана. Тяжело дыша, я отползла на твердое возвышение величиной со столешницу и, лежа на желтой пожухлой траве, следила за схваткой нежити. Демон, визжа, крепко вцепился в волосы упыря и выдирал легкие, как пушинки, лохмы, с шипением растворяющиеся в воде. Тот ревел и старался схватиться за хлопающие крылья.
– Москвина!
Я с трудом оглянулась, из тумана показался Савков. В ужасе я вскочила на ноги и шарахнулась в сторону:
– Не подходи!
– Ты чего? – Николай, протягивая руку, сделал шаг ко мне. В прорехах грязных портов мелькнула полоска подштанников и разбитые до крови колени.
Я сглотнула, схватилась за торчащую корягу и попыталась ее вытащить:
– Не подходи! Огрею! – прошипела я, уверенная, что передо мной стоит очередной монстр.
Тут что-то твердое ударилось мне в спину. Я не удержалась на ногах и завалилась на Савкова, уткнувшись носом ему под мышку. Мужчина оказался теплым, пахнущим потом и, несомненно, живым.
– Это ты! – облегченно улыбнулась я.
Кто-то задергал меня за штанину, я опустила глаза: за ногу цеплялся тот самый Страх Божий, его крылья лежали грязным шлейфом в луже. Я оглянулась, упырь исчез, словно его и не было вовсе.
– Страх, – я подняла монстра на руки и прижала к груди, ощущая к нему едва ли не материнскую любовь.
– Наташа, – раздался над ухом напряженный голос Савкова, – отпусти эту гадость! Это же болотный демон, пальцы отгрызет в два счета!
– Он мне жизнь спас, – тихо шепнула я в лысую макушку Страха.
– Отпусти эту тварь или дальше пойдешь одна! – прошипел Савков и почти скрылся в тумане.
– Стой! – взвизгнула я, опуская демона на землю. – Я с тобой!
Мы медленно и осторожно пробирались по топи. Савков шел впереди, ощупывая шестом мягкую хлюпающую землю. Его глубокие следы до краев заполнялись водой, и я уже ступала в темные мутные лужицы. За нами, тяжело вздыхая, плелся страшный болотный демон, на особенно глубоких ямах он подлетал в воздух и камнем падал вниз, разбрызгивая вокруг себя грязную холодную жижу. От холода и страха меня бил озноб, я вытирала рукой текущий нос, размазывая по лицу грязь.
– Откуда этот упырь появился? – Нога провалилась, я постаралась осторожно выбраться, чтобы не потерять сапог.
– Это Страж, он может разные ипостаси принимать.
– Ипостаси? Красивые слова знаешь, – протянула я ехидно в спину Николая. – Откуда только?
Савков обернулся, бросил на меня хмурый взгляд и сплюнул.
– Ты меня, Савков, вообще удивляешь. – Я понимала, что стоит закрыть рот и смотреть под ноги, нащупывая более или менее твердую почву, но остановиться не получалось. – Смотри, сначала мне становится известно, что ты ведьмак! Потом я неожиданно узнаю, что ты, как азбуку, знаешь драконов, Хранителей, а сейчас вот раскрылось, что и про нежить болотную осведомлен неплохо. Не хочешь объясниться?
– Нет!
– Ну что ж, – кивнула я, – другого ответа не ожидала. Только все равно, Савков, я выясню, чего ради вы меня так подставили!
– Не я тебя подставлял!
– Не ты, – согласилась я, – но как изящно посодействовал! – хмыкнула я и ткнулась лбом в его твердую спину. – Ты чего встал?
– Тише! – цыкнул он, рассматривая затянутые туманом желтые заросли камышей. Сердце вмиг забилось быстрее, я шумно вздохнула и попыталась сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. Над ухом хлопнули крылья, невесомый Страх уселся на мое плечо, схватился когтистой пятерней за ухо и вытянулся, стараясь рассмотреть из-за головы Савкова нового противника.
– Показалось, – выдохнул Николай, но с места не сдвинулся.
Вокруг что-то хлюпало, дышало и двигалось. Ноги стали медленно утопать в грязи. Когда я увидела четыре пары красных глаз, светящихся в кустах, то непроизвольно охнула. Я резко дернулась и едва не села в воду. Страх кувыркнулся с моего плеча, взвыл и упал аккурат рядом с грязным сапогом Николая, а потом быстро спрятался за ногу колдуна.
Стражи вышли почти бесшумно, от них пахло едкой магией и опасностью. Мы оказались в ловушке, бежать было некуда, со всех сторон нас окружали гиблые топи. В который раз за сегодняшний день мелькнула мысль, что это конец. Теперь уж точно.
Я цеплялась за руку Савкова и, не отрываясь, следила, как к нам приближаются грозно рычащие чудовища. В какую-то секунду Коля хлопнул в ладоши, меня ослепила яркая вспышка, и окатила теплая жасминовая волна. Зажмурившись, я закрылась рукавом, раздался визг болотного демона и вой Стражей, через секунду все стихло. Я опустила руку и посмотрела Николаю через плечо – Стражи, не шевелясь, стояли на месте, выгибая суставы, словно кузнечики. Одно из чудовищ приготовилось к прыжку, уже наклонилось к мягкой булькающей земле и окаменело в этой позе. Из открытых пастей капала едкая слюна и шипя растворялась в воде.
– Ты что с ними сделал? – прохрипела я, вдруг ощутив смертельную слабость.
– Усыпил.
– Надолго? – Я втянула носом вонючий воздух, гниль болота перемешалась с удушающим ароматом очень сильной магии. Даже слишком для казалось бы обычного мага!
Нахмурившись, я разглядывала грязный патлатый затылок Савкова. Николай медленно и осторожно обошел зверя, приготовившегося к нападению, и покачал головой.
– Надеюсь, до рассвета хватит. – Он предупреждающе посмотрел на меня и спокойно добавил: – Знаю, что хочешь спросить про силу.
Я усмехнулась и кивнула:
– Не задавать тебе вопросов, и ты не скажешь очередной лжи?
– Ты умнее, чем кажешься.
Я попыталась обойти Савкова стороной, но с визгом провалилась почти по пояс и, спасаясь, ухватилась за бессильно висящий хвост чудища, застывшего на самом краю топи. Николай стоял на твердой кочке, скрестив руки на груди, и, прищурившись, следил за моими тщетными попытками выбраться. Потом он протянул руку и за шкирку вытянул меня на дорожку.
– Запомни, Савков, – прошипела я, вставая на ноги, – как только мы выберемся из этой передряги, наши пути разойдутся так далеко, что мы даже не проедем по одним дорогам!
– Не сомневаюсь, – хмыкнул он.
Когда стали сгущаться сумерки, на обрыве рядом с раскинувшимся в низине озером мы разбили небольшой лагерь. Тихо потрескивал костер, мои драные порты сохли над огнем, а я уселась на мокрую корягу и спрятала колени под кафтан. Савков отломил мне половину влажного каравая, хлебная мякоть разбухла и прилипала к зубам.
Болото жило своей жизнью, вдалеке что-то ухало и кричало, двигалось, шептало и плакало. За моей спиной хрустнула ветка, я вздрогнула и быстро оглянулась, уверенная, что увижу Стражей. Между деревьями висела темнота, и никого не было.
– Замок появится на рассвете, – вдруг хрипло произнес Николай.
Я пожала плечами и откусила от каравая.
– Замок может появиться в любом месте болота, мы не знаем где, – хмыкнула я. – Может статься, мы прочешем все тридцать верст болот, прежде чем обнаружим его.
– Не исключено, – хмуро подтвердил Николай.
Я замолчала, меньше всего хотелось говорить. От всего произошедшего за целый день я вымоталась и теперь мечтала об одном: крепко заснуть. Я надела все еще влажные порты, запахнула поплотнее кафтан и улеглась прямо на голую землю. Холод проникал через одежду и окутывал от макушки до замерзших пальцев ног, немного согреться помогало только едва уловимое тепло костра. Живительный сон пришел сам собой.
* * *
Наступил предрассветный час, когда вокруг царит непередаваемая тишина, как будто земля в одночасье замерла, готовясь к пробуждению. Я проснулась оттого, что не слышала ни шорохов, ни шелеста пожухлой листвы, ни протяжных стонов болотной нечисти. Подняла голову и поняла, что накрыта кафтаном Савкова. Костер догорал, от него жиденькой ленточкой тянулся дым. Николай стоял на краю обрыва, он что-то напряженно рассматривал в воде, черной от опустившейся на дно ряски.
– Встала? – Он быстро оглянулся и вернулся к созерцанию круглого озерца, по берегам которого редели кусты и низкорослые, словно неразвитые от вечного холода деревья.
– Ты не спал, что ли? – я откашлялась.
– Тихо!
– Что?
– Солнце, – прошептал он. – Ты сейчас его увидишь.
– Что? Солнце?
– Замок.
Я подняла голову, серые облака внезапно расступились, и в ярко-голубом просвете на землю, ослепляя, упали первые косые лучи. Яркий свет разукрасил желтыми бликами черную зеркальную поверхность озерца. На меня нахлынула странная теплая волна, от воды заструился нежный сладкий аромат, и, открыв от изумления рот, я наблюдала за тем, как медленно проявляются каменные стены, покрытые тысячелетним мхом башни с глазницами черных окон и квадратиками бойниц. Уже через несколько минут на месте озера возвышался огромный мрачный замок, окутанный зеленым магическим маревом. Солнечный коридор захлопнулся, и над темными стенами нависло тяжелое серое небо.
– Замок сам найдет ясноокого, – прошептала я.
– А? – Савков выглядел до крайности взволнованным: глаза лихорадочно блестели, на лице и шее выступили красные пятна.
– Я говорю, что нам, идиотам, можно было не заходить так далеко, он бы все равно появился.
Николай как завороженный рассматривал прибежище самых опасных из известных человечеству ведьм. Мне казалось, от восхищения он светился изнутри, будто с самого детства мечтал встретиться с этими мрачными потемневшими стенами. Сверху закрапал мелкий дождик, в лицо задувал холодный ветер, и магическое покрывало замка колебалось вместе с воздушными потоками.
Я глубоко вздохнула и, впервые за много лет перекрестилась.
– Ну сделаем дельце – и по домам?
Внутри все сжималось от страха, а все происходящее кружилось перед глазами как сон.
Я стала осторожно спускаться по скользкой горке, хватаясь за редкие прутики кустов, чтобы не скатиться кубарем.
– Савков, – крикнула я медлящему Николаю, – если мы вдруг выберемся оттуда, то знаешь, что я сделаю самое первое?! – Он молчал. – Я выцарапаю глаза Арсению. Он же обхитрил меня, как девчонку.
Николай покачал головой и, сделав шаг, едва не поскользнулся.
– Нет, – вздохнула я, – сначала, пожалуй, я набью тебе рожу, а потом выцарапаю глаза Арсению.
Я остановилась у подножия горки, дожидаясь попутчика. Николай, тяжело дыша, наконец догнал меня. Мне казалось, что ноги стали ватными, колени подкашивались. Грудь перехватывало – запах агрессивной магии замка удушал. Я боялась на него смотреть, но между тем не могла отвести взгляда. Темные стены будто бы вздрагивали и шевелились. По крайней мере, крохотное окошечко на огромной башне медленно кривилось и выпрямлялось. Бойницы постоянно меняли свое расположение, а густая пелена над остроконечными крышами переливалась зеленоватым цветом.
– Ты это видишь? – тихо прошептала я. – Замок живой, он дышит.
– Нет, – честно признался Николай, – я вижу только темные стены и плесень.
– Тебе повезло.
Внезапно я поняла, что его теплая рука нащупала и сжала мою ледяную ладонь. Я почти удивленно посмотрела на наши переплетенные пальцы, снова обратили взор к замку. Именно в этот момент за нашими спинами вдруг раздалось тихое, грозное рычание. Пальцы Николая дернулись.
– Ты говорил, вроде надолго заклинания хватит? – сиплым голосом пробормотала я.
Рычание стало громче и настойчивее, от страха затряслись поджилки, пересохло во рту. Савков оглянулся.
– Сколько? – тихо произнесла я, очень медленно оборачиваясь.
Их были сотни. Огромные ощетинившиеся звери с горящими человеческими глазами легко спускались с горы в озерную долину. Поток из лохматых спин, казалось, никогда не иссякнет.
– Быстрее! – заорал Савков и с силой дернул меня за руку.
В одно мгновение мы сорвались с места и бросились к замковым стенам, будто они могли дать защиту и спасти нас. Воздух заполняло тяжелое животное дыхание, мне казалось, что еще мгновение – и острые желтые клыки вопьются в ногу или плечо, и тогда конец… Я бежала из последних сил, до боли в чреслах, стремясь к замку. Стены приближались, рядом с голенью я ощутила горячий выдох и щелканье челюстей.
– Входа нет! – завопила я, налетела на темную скользкую кладку и провалилась внутрь, услышав лишь жалобный собачий визг, оставшийся где-то за спиной.
Вокруг царила темнота и тишина, по полу гуляли сквозняки. Ныло ушибленное при падении плечо, звенело в ушах.
– Москвина! – Хриплый голос Савкова звучал глухо и будто бы в отдалении.
– Я здесь. – Я попыталась осторожно встать, облокотившись о стену. Камни казались теплыми и мягкими, словно я дотронулась до живого человека. Я быстро отдернула руку и обтерла ее о кафтан. Затхлый пыльный воздух щекотал ноздри, отчаянно захотелось чихнуть.
– Где мы? – Я сморгнула, пытаясь привыкнуть к темноте. Откуда-то сверху лился едва заметный серый свет.
– В замке, – отозвался Савков, его размытый силуэт приблизился ко мне. – Стены сами нас впустили.
– Интересно, а выпустят обратно? – брякнула я и вдруг поняла, что этот вопрос меня очень занимает. – Где этот чертов Ловец Душ, где мы будем его искать,?
Стоило мне произнести эти слова, как стены ухнули и качнулись. С сильно бьющимся сердцем я шарахнулась к Савкову.
– Пойдем. Ловец Душ должен быть в главной молельне, в центральной башне Замка. – Савков скрылся в темноте.
– Почему я не удивляюсь, что ты знаешь об этом? – усмехнулась я себе под нос.
Темный бесконечный коридор, казалось, не закончится никогда. Изредка на стены падал серый свет из высоких, едва заметных окошек. Как ни странно, нас никто не встречал, не пытался остановить. Никто не нападал на нас, и именно это настораживало. Стены дышали, жили своей странной, потусторонней жизнью, не обращая внимания на чужаков. Из узкого коридора, окольцовывающего весь замок, мы попали в другой, широкий и такой же темный. Здесь было холоднее, пахло плесенью и едва заметным колдовством. Я покрутила головой, пытаясь понять, откуда может задувать, как коридор резко осветился. В один момент вспыхнули зеленым огнем сотни факелов, от неожиданности я едва не заорала.
– Твою мать! – выдавила из себя я.
В длинных, бесконечных стенах оказались небольшие глубокие ниши, в которых залегли темные тени. Мы быстро шли по широкой каменной аллее, вздрагивая от любого шороха и звука.
– Ич парандаси, ич осерианс! – донесся до нас глухой шепот.
Мы с Николаем переглянулись и бросились в разные стороны, торопясь спрятаться в нишах. Я вжималась в теплые мягкие стены, закусив до боли губу, чтобы не разреветься от страха. Шепот и шелест шелковых одежд приближался, в лицо пахнуло свежестью и нежным ароматом жасмина. Я увидела мелькнувший край белых одежд и непроизвольно всхлипнула. Наступила мертвая, давящая на уши тишина, так тихо становится только перед жуткой грозой или сильнейшим ураганом. Я затаила дыхание, чувствуя, как по спине пробежала противная капелька пота. Внезапно в нише я увидела белое лицо с широко раскрытыми мутными белыми глазами, от страха я прокусила губу и почувствовала, как кровь заполняет рот. В проеме стояла одна из печально известных ведьм Мальи, она раздувала ноздри, жадно вдыхая мой запах. Ведьма занесла руку с длинными узловатыми пальцами, пытаясь нащупать мое лицо, но лишь дотронулась до стены рядом. Меня замутило, чуть живая от страха, я следила за тем, как она еще раз глубоко втягивает спертый воздух, а потом медленно и неохотно отходит от проема.
Я боялась пошевелиться, боялась выдохнуть, меня трясло крупной дрожью, перед глазами все еще стояло страшное белое лицо. Звуки смолкли, факелы стали гореть не так ярко, коридор медленно погружался в полумрак. Силы оставили меня, колени подогнулись, и я сползла по стене на пол.
– Москвина! – раздался едва слышный шепот Савкова. – Вылезай, она ушла!
Обессиленная, я молчала, чувствуя, как из глаз помимо моей воли бегут слезы.
– Наташа! – Николай возник передо мной, как черт из табакерки, я охнула. – Пойдем!
Сил подняться не было. Я опустила голову на колени и захлебывалась собственными рыданиями. Никогда в жизни я так не пугалась: ни на суде, ни в карете смертников. Николай потоптался рядом, а потом вдруг стал гладить мои спутанные волосы.
– Оставь! – я отстранилась. – Нормально все.
Шмыгнув носом, я вылезла в полутемный коридор, вытирая рукавом слезы. Колдун пожал плечами и направился в глубь замка. На слабых ногах я последовала за ним.
Коридор заканчивался массивной деревянной дверью, которую Коля попытался открыть. С громким протяжным скрипом, разнесшимся по всему замку, створка поддалась, появился узкий зазор, и я быстро прошмыгнула в темноту. Мы оказались в центре круглой комнаты, из которой в четыре стороны убегали извилистые коридоры.
– И куда нам? – Я повернулась вокруг своей оси, рассматривая высокий сферический потолок. Над каждым входом светились зеленым, неизвестные мне руны, я не могла отвести от них взор, вглядываясь и пытаясь угадать странный, скрытый в них смысл. Внезапно письмена затанцевали, превращаясь в знакомые мне буквы.
– Только тот, кто погибнет, но жив останется, – я резко развернулась к другой строчке, – и кого предадут, но не сломят, – я снова крутанулась на каблуках.
– Москвина, что с тобой? – услышала я издалека голос Савкова. – Что за тарабарщина из тебя прет?
– Кто в огне не сгорит и в воде не потонет и спасет своего врага, – я снова развернулась, – тот увидит смысл начертанной тайны, для того дракон родится!
– Наташа! – ворвался в сознание резкий окрик Савкова. Я вздрогнула, буквы на сводах потухли, и от них остался лишь легкий, едва заметный зеленый след. – Ты говорила на языке ведьмы Мальи, – Николай до белизны сжал губы. – Что там написано?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Это какое-то колдовство, я ничего не помню!
Я нагло посмотрела ему в глаза, с трудом сдерживая ехидную улыбку.
– Понятно. – Губы Николая сжались сильнее.
Мы по-прежнему стояли посреди круглой комнаты, не двигались с места и враждебно разглядывая друг друга. Он сдался первым, не выдержав ясноокого взгляда, опустил глаза и уставился на грязные носки сапог. Похоже, больше не было смысла притворяться друзьями и пытаться строить хорошую мину при отравительной игре.
– Разделимся? – после некоторой паузы последовал вопрос.
Я пожала плечами и направилась к тому ходу, где на темном своде догорали последние буквы странного послания.
– Наташа, – услышала я оклик Савкова, но не повернулась и продолжала шагать по длинному узкому, как кишка, коридору, внутренне сжимаясь от страха.
Под ногами что-то хрустело, в застоялом воздухе пахло пылью и легким, едва заметным жасмином. С каждой минутой становилось все страшнее, и где-то в глубине души я даже жаждала встретить ведьму, чтобы ужасное напряжение, сковавшее меня, наконец-то прошло. Ведьмы все не шли, зато я удалялась по извилистому тоннелю в глубь замка, абсолютно не уверенная, что иду в правильном направлении. Где-то вдалеке, из темного нутра коридора послышались приглушенные удары. Я моментально вжалась в стену. Каково же было мое удивление, когда, гулко шарахнувшись о каменный свод, мне под ноги рухнул измазанный комочек с большими перепончатыми крыльями. Болотный демон встал на четвереньки, тряхнул круглой башкой и захлопал на меня большими желтыми глазами.
– Страх Божий? – на всякий случай осведомилась я, словно нежить могла дать мне вразумительный ответ: «Да, я тот самый демон и не откушу тебе все десять пальцев!»
Монстр встал на задние лапки и кивнул.
– Чудо ты мое. – Я буквально почувствовала себя одной из тех сумасшедших, что прячутся по подворотням Торуси и болтают с воображаемыми собеседниками.
Страх снова кивнул, взмахнул крыльями и плавно уселся мне на плечо, уже привычно схватившись за длинную растрепанную косу.
«…И друг тебе – болотный монстр», – отчего-то вспомнила я строчку из патриотической песенки, придуманной известным поэтом Василием Зюзкиным. Правда, всенародный любимец выступал все больше в пьяном угаре по кабакам да на бочках в базарный день, но с каким чувством!
– Не понимаю одного, – обратилась я к демону, – кто сказал Копытину, что ведьмы сами отдадут нам заклинание? Черт, да они и выпустить нас отсюда не захотят. – Идти стало веселей, звук собственного голоса, эхом отдающийся в тишине, придавал мне толику странной, почти фантастической уверенности, хотя поначалу от долетающего до меня эха я съеживалась.
Коридор заканчивался тупиком.
– …! – подытожила я, нервно облизывая губы. – Пришли.
Выбранный мною путь оказался ошибочным, я с тоской посмотрела назад. От обиды шмыгнула носом и представила себе, как Савков отыскал главную молельню с Ловцом и теперь пытается выбраться из замка, надеясь, что я останусь внутри.
Болотный демон сиротливо переминался на моем плече, потом громко взвизгнул в самое ухо и взлетел куда-то к потолку. Раздался тихий щелчок (такие звуки издают часы с кукушкой перед тем, как раздробить ночную тишину своим механическим кукованием и перебудить всех домочадцев), и сверху опустился тонкий шест. Я на всякий случай отпрыгнула на безопасное расстояние к стене, и как раз вовремя, вокруг шеста в одно мгновение развернулись железные лепестки, образуя уходящую в потолок винтовую лестницу. От удивления я сдавленно охнула и уважительно кивнула пустоте.
Тонкие пластинки-ступеньки изгибались под моими сапогами. После второй сотни ноги отнимались от усталости, а в правой коленке стало что-то щелкать, как в заржавелом шарнире. Когда я дотянула до первой площадки, то буквально рухнула на железный прямоугольник, не в силах двигаться дальше. Голова кружилась, будто я прокатилась на ярмарочной карусели. В ушах стоял звон, а от усталости не осталось даже страха. Болотный демон лежал рядышком, в точности повторяя мою позу, и также тяжело дышал. Я покосилась вниз и от изумления открыла рот: ступени исчезли! Другими словами, я оказалась в трех десятках саженей над полом на висящем в пустоте прямоугольнике!
Да в этом замке и башен-то таких высоких не было! Я быстро уселась на середину площадки, схватилась за железный шест и еще раз с тоской глянула в темноту, а потом на бесконечные ступени, устремлявшиеся спиралью вверх.
Я поднялась на ноги и собралась карабкаться дальше, но услышала странный скрип и быстро повернулась на резкий в царящей тишине звук. Прямо передо мной, в каких-то трех саженях, открылась массивная дверь, до этого невидимая в полумраке, из-под нее выбивалась полоска желтоватого света. Я в нерешительности остановилась у края площадки, совершенно не представляя, как можно перебраться на другую сторону. Страх с жалобным писком взлетел к потолку, раздался глухой удар, и демон камнем рухнул вниз, распластавшись в пустоте между площадкой и дверью. Я с сомнением присмотрелась к раскинувшему крылья демону, зависшему в воздухе так, словно под ним имелась вполне осязаемая опора.
– Страх Божий, – тихо позвала я, – ты живой?
Демон, кажется, стал приходить в себя, по крайней мере, мне показалось, что он пошевелился. Похоже, совершенно случайно я сумела обнаружить потайную келью ведьм. Я встала на цыпочки и через узкую щель попыталась рассмотреть помещение, но не увидела ничего, кроме серого дверного косяка.
– Господи, помоги, – едва слышно пробормотала я, нащупала в кармане горсть отсыревших семечек и метнула в сторону демона. Черные точечки разлетелись в воздухе, ясно очертив кусочек края на переходе.
От волнения вспотели ладони, я обтерла их о грязные порты и сделала первый неуверенный шажок, потом осторожно покосилась вниз, едва не заорав от страха. Фактически я висела в воздухе, а подо мной разверзлась многосаженная высота.
– Все хорошо, – я осторожно шагнула, стараясь не глядеть под ноги, а следить за черной полоской семечек, – все хорошо.
Я кашлянула, вход в таинственную комнатку манил, как покер заядлого игрока, мне даже померещился сладковатый запах горящих свечей. Внезапно воздух под ногами завибрировал, будто я наступила в середину тонкой длинной доски и та прогнулась, не выдерживая моего веса.
– Мама! – только и смогла выдавить я, и одним прыжком оказалась у двери, хорошенько приложившись лбом об острое деревянное ребро. Перед глазами закружили звездочки, зато теперь я знала точно: дверь материальна. Я схватилась за круглую латунную ручку, словно та могла спасти меня от падения и осторожно повернула голову:
– Страх! Шевелись!
Демон подскочил, взвизгнул и через секунду, как верный оруженосец, сидел у меня на плече.
Я прошмыгнула за дверь и остановилась на пороге, с удивлением и страхом оглядывая помещение. Это был огромный зал, озаренный толстыми восковыми свечами. Вокруг пахло, как в храме, – расплавленным воском и ладаном. Высокие ступени вели к подножию большого ярко-красного с белыми прожилками камня, на его шлифованных боках искрились разноцветные блики от свечей.
«Немитрил», – вдруг поняла я, и по спине побежали мурашки. Говорили, что эти камни, увеличивающие магическую силу в десятки раз, на самом деле застывшая кровь дракона.
Я осторожно спустилась вниз, по залу разнесся стук каблуков. В самом центре камня были вырублены две выемки, одна сиротливо пустовала, и в ней притаились неровные тени, в другой покоился маленький цилиндр из нежно-розового мрамора.
«Так вот он какой, Ловец Душ». Дрожащими пальцами я дотронулась до гладкого прохладного бока цилиндра и почувствовала в себе странное желание непременно увидеть то, что прячется под розовой оболочкой. Как во сне, я взяла его в руки, отвинтила серебряный колпачок и вытряхнула на ладонь пожелтевший от времени пергаментный клочок. Он оказался пустым.
Ничего – ни слова, ни буквы, ни даже малейшей завихрюшечки. Просто половинка старого, почти рассыпающегося в руках листочка.
* * *
– Кто-нибудь!!! – Я вздрогнула.
Кричал Савков, и в голосе звучал ничем не прикрытый животный страх и мольба о помощи. Я быстро засунула бумажку обратно, наскоро приладила крышечку и с громко бьющимся сердцем прислушалась, ожидая повторного крика. Где-то за спиной раздался неясный вой и грохот. Я огляделась, пытаясь найти выход, – его не было. Исчезла даже дверь, ведущая в темную высокую башню, откуда я забралась в молельню.
Снова раздался хриплый вопль. Страх взлетел к потолку, а потом кинулся на стену и исчез, а через секунду появился снова. Спрятав сокровище в карман, я подбежала к стене и уже через мгновение стояла на огромном балконе. В лицо пахнуло холодом, резкий ветер мотнул косу, вдали виднелось лишь бесконечное темно-серое небо с бегущими облаками. Снизу доносилось злобное лаянье Стражей. В десяти шагах застыла высокая фигура ведьмы. Я видела ее неестественно прямую спину, длинные, разметавшиеся по плечам волосы и то, как где-то на ее лопатках медленно вырастают огромные черные крылья.
– Батюшки! – Я метнулась обратно к стене, но тут же услышала вопль Николая.
– Не подходи! Не подходи!!!
Ведьма сделала изящный разворот и на мгновение открылась неестественно выгнувшаяся через перила фигура Коли, словно неизвестная сила пыталась сломать его пополам.
«Убегай, – застучало в мозгу, – спасай свою жизнь!» Я еще раз с тоской посмотрела на живую, готовую принять меня стену, и кинулась в сторону ведьмы Мальи. Никогда я не чувствовала такой силы, с какой ее толкнула. Та, не ожидая нападения, отшатнулась. Болотный демон со страшным воем кинулся на ее крылья, острыми когтями раздирая их в невесомый пух. Ведьма взвыла, я бросилась к Николаю. Тот наконец-то выпрямился и в беспамятстве завалился на каменный пол балкона.
– Черт! – Я взвалила на себя тяжелое обмякшее тело и потащила к стене замка.
Ведьма зарычала, как тигрица, и отбросила впившегося в ее белое лицо демона. Тот кубарем покатился по полу и провалился в стену. Ведьма метнулась ко мне, в этот момент с тихим хлопком между нами возник Страх и вгрызся острыми мелкими зубками в ее плечо. Вокруг летал черный пух, воздух наполнялся звериным ревом и детским плачем болотного демона. Я толкнула Савкова на стену, тот мертвым грузом свалился на пол, но проваливаться в спасительные будуары замка не собирался.
– Очнись! – заорала я во все горло и от всей души впечатала кулак в заросший подбородок. Николай с трудом приоткрыл глаза. В этот момент на меня свалился окровавленный перепончатый комочек. Демон едва дышал и, похоже, решил отбросить крылья прямо у меня на руках. Сзади раздались шелестящие шаги, я резко повернулась к ведьме, готовая встретить смерть с высоко поднятой головой.
«Почти получилось!» – со странной грустью подумала я.
Взгляд белых слепых глаз ощупывал мое лицо. Я вся съежилась и недоумевала: почему же она медлит, чего ждет?
– Ты много принесешь крови, – вдруг тихо произнесла ведьма на вполне понятном языке. – Это твоя судьба.
Картина огромного балкона на фоне затянутого грозовыми облаками неба стала таять. Вокруг зажелтел старый лес, между полуобнаженных деревьев виднелась накатанная дорога. У меня перед глазами все еще стояла ведьма Мальи в струящемся на ветру длинном белом платье.
Похоже, меня только что прокляли?
Савков шевельнулся и открыл глаза. Сильное колдовство Мальи отступило, и он пришел в себя. Истекающий кровью болотный демон тихо, совсем по-человечьи, постанывал. Я смотрела в его большие желтые глаза и чувствовала отрешенность с бесконечной усталостью, как будто за последние двое суток прожила целую жизнь. Все закончилось, я выжила и теперь свободна, по-настоящему свободна.
– Ничего, сейчас оклемается: у них, как у кошек, девять жизней, – хрипло произнес Николай, полагая, что моя меланхолия относится к маленькому монстру, издыхающему на моих руках.
– Очнулся? – Я не подняла головы, тупо рассматривая, как на теле нежити медленно, но верно затягиваются, казалось бы, смертельные раны.
– Очнулся, – подтвердил Савков с каким-то ожесточением. – Мы не нашли заклинание.
Я пошевелилась, засунула перепачканную кровью руку в карман и бросила ему под ноги розоватый мраморный кулон:
– Держи. Вот он, твой Ловец Душ!
Последовала долгая пауза, Николай не пошевелился и даже не попытался его поднять. Потом он медленно сел на корточки возле меня, я увидела грязные сапоги и порванные порты, пахнуло потом и болотной тиной. Демон уже зашевелился, схватился за мой палец и самозабвенно стал его облизывать и покусывать, как маленький щенок.
– Ты его открывала? – тихо спросил Николай.
– Нет, – соврала я, не смущаясь, – я твою никчемную жизнь спасала.
– А не хочешь посмотреть?
Я с подозрением посмотрела в его лицо, его верхняя губа сочилась кровью, под глазом наливался огромный синяк:
– Не хочу.
– Ничего не будет, он не полный, здесь всего лишь одна часть.
– Не хочу.
Николай медленно, как будто дразня меня, стал развинчивать колпачок, потом достал бумажку, и я непроизвольно отметила, как сильно дрожат его руки. От разочарования он поджал губы и сердито передал мне листок:
– Пусто!
– Конечно, пусто! – широко ухмыльнулась я. – Как там говорится в сказках: «Страшные заклинания читаются только после посвящения?»
Я глянула на клочок пергамента и похолодела. Три слова, выведенные старинными рунами, отпечатались в мозгу, как клеймо. Оставили в сердце след, и будто бы что-то изменилось вокруг. Мир вдруг стал совсем другим: неизвестным, ярким, наполненным огнем, а душа застонала от тоски.
«Ич парандиси дрэкон, чо парандиси су камер»– Кто управляет драконом, тот управляет всем миром…
– Ты что-то видишь? – услышала я вдалеке голос взволнованного Савкова.
– Что? – я словно очнулась от забытья. Непонятное ощущение вмиг прошло, прежний жестокий, но, несомненно, понятный мир вернулся.
– Ничего, – я кашлянула и поспешно передала ему листок, – ничего я не вижу, да и с чего бы мне видеть заклинание. Я даже не маг, в отличие от тебя, господин Савков.
Я быстро поднялась с колен и направилась к дороге, прижимая к груди разбаловавшегося болотного демона. В глубоких лужах рядом с проселочной дорогой плескалась мутная вода, заросшая пожелтевшей осокой. Проваливаясь по щиколотку, с громкой руганью мы вылезли к обочине. Навстречу нам, с трудом неся в руках огромные бидоны с молоком, ковыляла бабка в цветастом платке и нарядном кафтане.
– Любезная, – заорал Савков на всю округу, – как бы нам в Зеленые Дубки попасть?!
Бабка встала как вкопанная, моргнула белесыми ресницами и завизжала со всей возможной страстью:
– Леший с кикиморой!
У меня над ухом испуганно икнул болотный демон.
Бабка, между тем, бросила бидоны и, резво развернувшись, кинулась обратно.
– Деревня там, – уверенно ткнул пальцем Савков в ту сторону, куда убежала жертва суеверий. Обессиленные, мы побрели в горку, глядя вслед удаляющейся женщине.
* * *
– Я думал, он другой. – Лу вертел в руках трубочку, взвешивал на ладони, рассматривал на свет розовый камень с тонкими, едва заметными прожилками. – Открывали? – покосился он на нас.
– Нет! – в один голос заявили мы. Болотный демон от громкого звука шевельнулся у меня под кафтаном и высунул голову, с интересом разглядывая окружающий нас интерьер.
Мы сидели в самой дешевой таверне, какую можно было найти по границе Заокии и Тульяндии. В полутемном помещении толпился народ, так что за большими длинными столами не хватало места желающим отведать местной медовухи. Вокруг царил шум и гам, витал отвратительный запах дешевой махорки. Я с тоской рассматривала плескавшуюся в тяжелой глиняной кружке жидкость и даже не находила в себе сил снять пробу. Савков хмуро рассматривал свои покоящиеся на столе сцепленные грязные руки. Стоило мне с трудом приподнять кружку, как сосед, не выдержав принятого градуса, завалился на мой локоть. Медовуха плеснула на кафтан, моментально пропитав его бражным душком.
– Черт! – Я вскочила и заорала на неловкого соседа: – Ты что делаешь, олух?
– Ты, девка, на кого пасть открыла?! – взвизгнул тот, поднимаясь.
Я уже замахнулась для удара по отвратительному бородатому лицу, как Лу схватил меня за руку.
– Успокойся! – Внезапно во взгляде Копытина промелькнул уже знакомый темный огонек, подменивший на одно-единственное мгновение застывшее, будто приклеенное, выражение детской наивности.
Страх моментально лязгнул зубами, словно предлагая ему не дергаться. Копытин поспешно скрестил руки на груди.
– Ангел-Хранитель, Пресвятая Богородица, помоги, – запричитал мужик, глядя на страшного монстра, плюнул три раза через плечо и тихонечко уселся на место.
– Садись уже! – Лулу повернулся к столу. Я заскрежетала зубами и уселась обратно. – Ты пей! – Он подлил мне отвратительного пойла, неестественно улыбаясь, и сам схватился за свою кружку, сделал внушительный глоток. Он заметил, что я увидела что-то черное, спрятанное им глубоко внутри, но внезапно просочившееся на поверхность, и попытался скрасить странное тревожное ощущение, окутавшее меня.
Я рассеянно оглядела стол, Савкова напротив не оказалось, он будто бы растворился в царящей суматохе и толчее. Я нервно крутила головой, пытаясь из десятка пьяных лиц выхватить лицо Николая, но он исчез.
– Где Савков? – Я схватила Лу за руку, ткнув пальцем в пустое место напротив.
Между тем на лавку плюхнулся дородный детина с черной повязкой на одном глазу, схватил кружку Савкова и принюхался к содержимому.
– Ваше здоровье! – Он широко улыбнулся, довольный бесплатной выпивкой, и залпом опрокинул в себя медовуху. Крякнул, обтер усы и заел соленым огурцом, который все это время держал в руке.
Лу резко вскочил, на его бледном лице лихорадочно блестели глаза, а губы превратились в ломаную линию:
– Я сейчас! – Расталкивая пьяный народ, он кинулся к выходу. По дороге толкнул полную подавальщицу, та выплеснула толику бражки на заезжего купца в дорогом кафтане, отороченном соболями. Тот подскочил и попытался схватить Лу за шкирку.
– Что же это такое? – вдруг услышала я сдавленное бормотание и обернулась. Детина, отведавший нашей медовухи, на глазах покрывался красными струпьями. Он схватился за живот и стал медленно заваливаться назад.
– Потравили! – вдруг завизжал где-то в углу тоненький женский голос.
Народ ошарашенно и испуганно смотрел на конвульсии умирающего, даже не пытаясь помочь бедняге. Сердце у меня тревожно екнуло, я с ужасом рассматривала собственную кружку, боясь к ней даже прикоснуться. Рядом с мертвым столпился пьяный сброд, а я незаметно выскользнула из смрадной комнаты на улицу.
– Копытин!!! – заорала я во всю глотку.
Ответа не последовало, большой разбитый двор освещали лишь окна таверны. Из открытой двери на улицу высыпал встревоженный, гудящий, словно рой пчел, народ. Ржали лошади, местные шавки, испуганные всеобщей суетой, лаяли и кидались на колеса телег. Все спешили к своим подводам, старались поскорее убраться из проклятого места, где травят простых путников.
– Копытин! – старалась я перекричать толпу. Во мне кипела настоящая, ничем не прикрытая злоба. Лу пытался меня отравить! Безобидный с виду, придурковатый Лулу Копытин хладнокровно добавил яд в медовуху и с улыбкой подливал мне в кружку отравленного пойла!
– Копытин!
Я вошла в пустую тихую конюшню, в дальнем стойле заржала чем-то испуганная лошадь. Лу лежал на грязной соломе, рядом валялось тяжелое седло, которое он так и не смог дотащить.
Он тяжело приоткрыл мутные глаза и посмотрел на меня полным страдания взглядом. Посиневшие губы зашевелились, он что-то беззвучно шептал. Я присела на корточки рядом с ним, неожиданно Лу с силой схватил меня за руку.
– Ианса … – дышал он мне в ухо, – найди… Хранители!
Впервые на моих глазах умирал человек, а я не чувствовала ничего: ни жалости, ни грусти, только большое скользкое отвращение к скрюченной фигуре. Я встала.
– Наташа, – из последних сил просипел Лу, я резко обернулась, – прости!
И обмяк.
В каком-то отупении я смотрела на его откинутую голову, тонкую струйку слюны, тянущуюся от уголка рта по щеке, безжизненно свисающие длинные волосы, из-под приоткрытых век виднелись белые глазные яблоки.
– Бог простит!
Я собиралась уйти, но в одну секунду пришла страшная мысль. Я кинулась к бездыханному телу и поспешно вывернула все карманы в поисках тоненькой розовой трубочки. Они оказались пусты, Савков все же получил свое заклинание.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4