ГЛАВА 14
Обруч диадемы, образованный искусно переплетенными нитями мехрилеса, казался непропорционально тонким по сравнению с закрепленным в центре огромным золотистым пиритом. Осколок солнца, угодивший в темную паутину и навеки застывший там потускневшим от яда мертвым камнем. Черными брызгами на безупречных гранях растеклась руна «хель».
Реххас с невыразимой осторожностью коснулся возлежащего на мягкой подушке украшения. Помедлил, поглаживая пирит, прикрыл глаза. Из ноздрей вылетели облачка пара, выдавая волнение.
Нет, ничего не случилось. Обруч не рассыпался в пыль, не взорвался комком всепожирающего огня, не перекинулся гадюкой. Ничего. Пирит безучастно сверкал, отражая огни светильников. Самое обычное украшение, одно из тысячи.
Диадема охватила его череп, как влитая, – не зря лучшие ювелиры Бездны не один месяц корпели над ней, изгибая по волоску, подгоняя под нужный размер. Ни скола, ни мельчайшей трещины не появилось в темной путанице нитей, словно с самого начала именно для Реххаса и предназначался обруч.
Разумеется, ювелиры работали в условиях строжайшей тайны, а после выполнения заказа были умерщвлены, вместе с младшим слугой, которому «повезло» случайно наткнуться на брошенное украшение. Останки Реххас приказал сжечь, ему требовалась абсолютная гарантия молчания. Слишком высоко поднялись ставки, чтобы он мог позволить себе малейшую небрежность.
Его подданным будет известна только одна версия. Та, что сейчас объявят глашатаи. Реххас добыл драгоценный обруч в бою, и камень сам согласился признать победителя своим хозяином.
Демон криво усмехнулся. Бой… В схватке один на один с Киренхом никаких шансов у него бы не было, и потому он собирался напасть тайно, во главе тщательно подобранного и натренированного отряда, в преданности которого не сомневался.
Но внезапное и необъяснимое исчезновение бога Смерти спутало все планы, долгие годы кропотливо выстраиваемые бывшим помощником. Развязывать войну, имея за спиной непобежденного врага… Врага, который – как знать – не переметнется ли на сторону Герлены? Ведь уже один раз тот предал свой народ, уступив самодовольной нахалке… Реххас клацнул зубами, не в силах сдержаться. Да если бы Киренх захотел, Герлена ползала бы перед ним в пыли, вымаливая о милости! Его сил с лихвой хватило бы на это! Нет… Не захотел. Позволил себя изуродовать и собственными руками замкнул внутренний круг Барьера, обрекая все свои порождения на медленную смерть от отравленного воздуха.
Реххас не знал, что послужило причиной давнего решения. Никто не знал. Бог Смерти не пожелал объяснить свои действия. А первого помощника, осмелившегося возразить своему господину и повелителю, постигла жесточайшая опала, едва не закончившаяся публичной казнью.
Медным гулом разнеслись удары далекого гонга. Пора. Гонг знаменовал начало нового дня, дня триумфа и победы. Еще не окончательной, но Реххас достигнет и ее. Киренх же… Имя недостойного будет забыто, навсегда похоронено в отголосках древних времен. Близится новое время, которое пройдет под знаменами другой власти. Время, когда демоны обретут то, чего были так долго лишены, и займут наконец положенное им от начала веков место. И уже именем Реххаса, а не Киренха будут пугать живых.
Барьер скоро рухнет – без участия бога Смерти ему не простоять. Заклинания, поддерживавшие его изнутри, тают. Надо лишь немного ускорить этот процесс, и толпы преданных Реххасу слуг вырвутся на земли Герлены и поставят наглую богиню на колени. Власть вернется к тем, кто этого заслуживает.
Осталось только справиться с последствиями многовекового воздействия яда…
Реххас резким движением откинул занавес и шагнул на балкон. Далеко внизу простиралась огромная арена, окруженная высеченными в скалах многоярусными ступенями. Калирашш.
Сейчас на ступенях было тесно от тысяч собравшихся демонов. Алые росчерки их глаз своим количеством могли соперничать со звездами на низко нависшем небе, вот только были далеко не так бесстрастны. Скорее всего, внизу стоял невообразимый гвалт, но до балкона Реххаса долетали лишь едва слышные отголоски.
Бывший помощник Киренха цепким взглядом скользнул по беснующейся толпе, высматривая, запоминая. Предосторожность никогда не бывает излишней. Слишком высоки ставки, чтобы проиграть. И потому он мирился с телохранителями, смазанными тенями рассыпавшимися позади него по балкону. Мирился с неудобной кольчугой из мехрилеса. Мирился с ненавистью тех, кто не захотел предать бога Смерти…
Приветственная речь продумывалась до мелочей. Каждое слово и звук должны были убедить собравшихся внизу в неоспоримом праве Реххаса вести за собой народ и развеять последние сомнения в сердцах самых недоверчивых.
Очередной удар гонга, надрывный скрип поднимающихся решеток, и на арену выскочили несколько костяных тигров, окутанных сполохами болотных огней. Хелланы. Личные «зверушки» Киренха, дважды мертвые. Этих созданий не удалось ни запугать, ни покорить, они были фанатично преданы своему создателю. Значит, их требовалось уничтожить.
Выпущенные звери считались самыми слабыми из тех, что удалось поймать отрядам Реххаса. Прочих убивали на месте, не рискуя затягивать поединок. А этих оставили, чтобы они напоследок развлекли публику и доказали торжество новой власти. При Киренхе никто и помыслить не смел тронуть хеллана. Те же, пользуясь абсолютной безнаказанностью, успели досадить очень и очень многим. Слухи о том, что хелланы безумны, распространились быстрее молнии и были приняты практически без сомнений.
Под барабанную дробь на арену вылетел десяток низших демонов верхом на вертких ящерах. Хелланы сбились в центре, взрывая серый песок лишенными плоти лапами. Танцевавшие на костях огни светились совсем слабо – магия, пробудившая дважды мертвых, истекала, делая их беспомощнее котят.
Щелкнули длинные кнуты, синхронно поднятые всадниками. В воздухе взорвались фонтаны ледяных искр. Один из хеллан издал низкий рык и с места взвился вверх, стараясь выбить демона из седла. Мимо. Ящерица успела вильнуть в сторону, и костяные челюсти поймали лишь пустоту. Второй прыжок, еще более неудачный. Ядовитой лентой выстрелила плеть, спутывая зверю задние лапы. Хеллан попытался извернуться, перекусить сжигающую кости нить. Тщетно. Плеть лишь туже сжала свои кольца. Свистнул кнут второго демона, обвиваясь вокруг шейных позвонков. Рывок – и мертвое тело распалось на бесполезные обломки, а болотные огни в пустых глазницах разбитого черепа погасли навсегда.
Реххас следил за представлением вполглаза, куда больше внимания уделяя трибунам. То, что происходит на арене, он знал и так. «Охота» на хеллан репетировалась и должна была пройти без осложнений. У ослабленных зверей не имелось ни малейшей возможности нарушить заготовленный заранее сценарий.
Вот уже остался только один хеллан, в панике мечущийся среди разбросанных по серому песку останков своих сородичей. Всадники окружили его, настойчивыми щелчками кнутов умело подталкивая в нужном направлении. Зверь прыгал из стороны в сторону, описывая хаотические круги по арене, с каждым новым витком все ближе и ближе подбираясь к ее краю. Один из демонов замешкался, создавая хеллану благоприятную возможность, и тот не замедлил ею воспользоваться, рванувшись к нижнему ряду трибун.
Реххас с долей наслаждения отметил ряд встревоженных возгласов. Кто-то вскочил, хватаясь за ножи. Но в замысел представления входило только напугать зрителей, и в самый, казалось бы, последний момент ядовитая лента кнута спеленала измученного гонкой зверя, опрокидывая его наземь.
Удар гонга оповестил о завершении первой части зрелищ. Всадники под одобрительный рык трибун описали широкий круг почета и покинули арену. Незаметными тенями скользнули по песку младшие слуги, торопливо убирая следы побоища.
Реххас облокотился о балюстраду. Вторая часть игр предполагалась куда более любопытной.
С тихим скрежетом из центра поля выполз каменный столб. Когда песок осыпался, зрители смогли рассмотреть прикованную к нему обнаженную девушку. Руки ее были жестко закреплены над головой, открывая горящую белым огнем метку Герлены на тыльной стороне ладони. Трибуны отозвались возбужденным гулом, вызывая у Реххаса довольную ухмылку. Да, сегодняшний день заставит большинство из собравшихся безоглядно поверить новому властителю, затрепетать перед его мощью. Даже Киренх не мог затащить в Бездну служительницу богини Жизни. А Реххас – смог! Разве не показатель это истинной силы?! А ведь это еще не все…
Сквозь толстые прутья Хеан видел все, что происходит на арене. Пожалуй, даже слишком хорошо видел. Но пока решетку не подняли, вмешаться был не в состоянии. Оставалось лишь беспомощно наблюдать, как развлекается взбудораженная толпа, швыряясь в послушницу ножами.
Ловец раздраженно выругался и долбанул кулаком по прутьям. Как глупо было с его стороны поверить слову демона!
Шальра пошевелилась у него на плече, переступая лапами.
– Ее жизнь сейчас вне опасности… Пока горит метка Богини, девчонка защитит себя.
– Она уже потратила безумно много сил. Не всякая жрица способна продемонстрировать такое. А ведь у нее только белая ветвь, не зеленая. Еще немного, и она попросту сожжет себя заживо. К чему мне такой расклад?
Ответить шальра не успела. Решетка, преграждавшая путь на арену, дрогнула и с протяжным скрипом поползла вверх. Хеан глубоко вздохнул и шагнул вперед.
Трибуны взорвались восторженным ревом. Ловец старался не смотреть на них: многотысячные полчища демонов, усыпавшие каменные ступени, заставляли чувствовать себя ничтожной букашкой. Даже с учетом поглощенных душ, он не продержится против «зрителей» и четверти часа.
Хеан передернул плечами, прогоняя из головы крайне неприятную картину: что случится, если однажды не удастся удержать Барьер. Каждый из демонов мог шутя справиться не с одним десятком воинов.
Удар гонга настиг его на полпути к столбу с прикованной послушницей. Воздух у краев арены загустел, выпуская на песок четверку легких колесниц, запряженных сотканными из мглы скакунами. На каждой стояло по двое демонов – возница и лучник, уже державший взведенный арбалет.
Ловец бросил косой взгляд на возносившийся над трибунами балкон. Снизу Реххас казался крошечной антрацитовой тенью с горящими точками глаз.
– Решил устроить на меня охоту? – процедил Хеан сквозь зубы, крепче стискивая возвращенный посох. – Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним, недодавленная ящерица!
Щелкнули арбалеты. Ловец крутанул посох перед собой, напитывая его магией сожженных душ. Прозрачный щит оттолкнул смертельные снаряды, отбрасывая их на песок.
Хеан рванулся вперед, кувырком проскальзывая под колесами ближайшей упряжки. Демоны не ожидали этого. Промедления оказалось достаточно – Ловец успел метнуть нож. Лучник захрипел, пуская горлом алые пузыри, и скатился на песок, пятная его свежей кровью. Второй демон рванул поводья, останавливая колесницу. Зря.
Хеан белой птицей взлетел на легкую повозку. Из навершия посоха вылетел рой ледяных искр, в мгновение ока облепивших демона живым коконом. Возница захрипел: искры намертво забили нос и глотку, не давая вдохнуть, едкой желчью лезли в глаза. Ловец вырвал из чешуйчатых рук поводья и полоснул ножом по брюшным пластинам. Отточенное лезвие без труда вспороло доспех, проникая вовнутрь. Возница пошатнулся – и повторил судьбу своего напарника, вылетев из повозки. Сотканные из мглы скакуны прянули в сторону, огибая выпотрошенное тело. Арбалетный болт свистнул прямо перед самым носом Хеана, второй звякнул о гнутые поручни: остальные наездники уже успели перезарядить оружие.
Ловец резко развернул колесницу, едва не опрокинув ее. Еще два болта взбили фонтаны серого песка на том месте, где только что был Хеан.
С гортанным криком взмыла в воздух шальра, целясь когтями в глаза одного из возничих. Тот дернулся в сторону, уклоняясь от хищной птицы, и задел колесом слишком близко оказавшуюся вторую колесницу. Со скрежетом сцепились тонкие спицы, переламывая друг друга. Повозки опрокинулись набок, выбрасывая демонов на арену. Замелькали в воздухе копыта взбесившихся скакунов, давя в кровавый фарш тела своих недавних хозяев.
– Дурачье… – презрительно бросил Хеан, краем глаза отслеживая последнюю повозку. – Они думают, я совсем ничего не умею?
Тяжелый болт злой осой впился в предплечье, едва не заставив выпустить поводья. Один из демонов, припадая на поврежденную ногу, торопливо перезаряжал уцелевший в столкновении арбалет.
– Мразь! – Ловец направил колесницу прямо на нежданного противника. Из посоха рванулась шаровая молния. Разрыв – и демон отлетел к подножию каменного столба, обращая к темному небу опаленное до костей лицо. Послушница дернулась в цепях, срываясь на истошный крик.
Мимо Хеана бешенным аллюром пронеслась повозка, тренькнула спущенная тетива. Он едва уклонился – болт ожег щеку, оставив глубокую царапину. Ловец щелкнул поводьями, устремляясь вдогонку за врагом. Успеть, теперь главное успеть, пока демон перезаряжает арбалет. Навершие посоха неровно пульсировало, аккумулируя энергию. Порожденный мглой скакун выбивался из сил, настигая своего близнеца.
Он почти успел. Когда колесницы поравнялись, противники выстрелили одновременно. Тяжелый болт прошиб синее зарево заклинания, вонзившись Ловцу под ребра. Хеан не удержал поводьев и покатился по серому песку арены, оставляя кровавый след. Но демонам тоже не удалось уйти – синяя хмарь окутала их тела, стремительно выедая живую плоть.
Ловец приподнялся на локтях. Руки дрожали, бок отдавал колючей болью при малейшем движении. Медленно кружась, рядом опустилась шальра.
– Они мертвы? – уточнил Хеан. Голова все еще кружилась.
– Они – да, – в мыслях птицы не было и доли энтузиазма.
– Чем ты недовольна? Я выиграл. Реххас должен сдержать слово и отдать мне девчонку. – Скрипнув зубами, он заставил себя сесть. Птица глядела на него неподвижно-алыми глазами, бесстрастными, как осколки цветного стекла.
– Ты до сих пор не понял?
– Что еще я должен был понять? Сейчас не самое подходящее время для твоих многозначительных намеков! – огрызнулся Хеан.
Шальра встряхнулась и перевела взгляд на трибуны. Оттуда волнами раскатывался разноголосый гул.
– Они не пользовались рунами. Против тебя выставили самых обыкновенных воинов, совершенно не сведущих в магии. Как думаешь, почему?
Ловец нашарил на песке посох, к счастью, недалеко отлетевший во время падения, и попробовал встать, опираясь на него, как на клюку.
– Какая разница? – тяжело произнес он. – Я победил.
– Посмотри налево.
Хеан повернулся. В каком-то десятке шагов от него возвышался монстр – огромное создание ростом не менее двенадцати локтей, темно-красное, как насыпь прогорающих углей. Торс его покрывали роговые наросты, заострявшиеся к краям до толщины бритвы, а венчавшие пальцы гнутые когти по размерам не уступали серпу. Чудовище, поймав его взгляд, довольно хрюкнуло и выдохнуло струю раскаленного пламени. Ловец шарахнулся в сторону. Ребра отозвались взрывом боли, уронив его на колени. Посох выпал из ослабевших пальцев. Хеан закрыл глаза и грубо выругался.
Отголоски поглощенных душ еще будоражили кровь, но то были жалкие остатки. Ловец истратил почти все, сражаясь с колесницами, и теперь остался почти беспомощен. Нет, какое-то время он еще продержится, но вот одолеть огненного монстра уже выше его сил. То, что его противник наполнен магией под завязку, Хеан чувствовал и сам, без подсказки шальры.
Реххас в очередной раз солгал. Не было нужды смотреть на балкон, разглядывая далекую фигуру демона. И так было понятно, что тот не собирается прерывать поединок. Интересно, кого еще он припас в своих тайниках на случай, если бы Хеану удалось победить краснокожее чудовище?
– Как глупо… Неужели я ему нужен был лишь как экзотический зверек, чтобы развлечь всю эту чешуйчатую толпу? – невольно сорвалось с губ. – Месть за то, что я не пожелал рассказать о связи добровольно? Он не поверил мне и решил вытянуть информацию из моего трупа…
– Слишком очевидное предположение, – прошелестели мысли шальры. – И потому, скорее всего, неверное. Бывший помощник Киренха слишком хитер для такой простой комбинации.
Реххас с удовлетворением глядел, как созданная им тварь сгребла в охапку маленькую белую фигурку и с размаху швырнула ее на песок, взметнув облако серой пыли. Шальра, издавая пронзительные звуки, кружила в безопасном удалении, не рискуя приблизиться к распластанному ничком хозяину. У Реххаса проскальзывала мысль приказать изувечить птицу, но в прошлый раз она едва не издохла, а огненный монстр очень плохо умел соразмерять свои силы. Даже в отношении Ловца он явно перестарался – наложенные на тело пленника невидимые руны свидетельствовали о крайне плачевном состоянии организма.
Реххас еще некоторое время полюбовался безжизненным телом. Пленник напоминал ему фарфоровую куклу, которыми так любила окружать себя Герлена: те же тонкие черты лица, та же белизна кожи и та же не укладывающаяся в разуме любого нормального демона хрупкость: несколько не самых сильных ударов, и кукла приходит в полнейшую негодность. Реххасу хотелось расколотить эту куклу на мельчайшие кусочки. Алые глаза Ловца казались наглейшей из насмешек над созданиями Киренха. Но время для окончательной расправы еще не наступило, и демон подал сигнал унести с арены ставшую бесполезной игрушку. Свою роль на сегодня она выполнила: казнила ту часть не пожелавших подчиниться предателей, что поверили в сказку о помиловании.
Бывший помощник Киренха покосился на все еще возвышающийся в центре поля столб. Да, а вот с послушницей все оказалось не так гладко, как хотелось бы. На ее ладони все еще полыхала белым огнем метка богини, подпитывая защитный контур. Этот контур, как показали недавние события, был в состоянии отклонить не только ножи, но и испепелить дотла не самого слабого демона.
Конечно, с одной стороны, это имело плюсы – полыхающая метка яснее всяких слов кричала о том, кем является ее обладательница. Но пока она горела, обесчестить послушницу не представлялось возможным.
Реххас вздохнул. Жаль, конечно. Это было бы крайне эффектным эпизодом представления. Однако в ожидании тоже есть своя прелесть. Да и не затянется оно, слишком уж ядовит для чужих местный воздух.
Гулко отзвучал гонг, оповещая о начале последней части намеченных торжеств. Казнь тех, кто не пожелал признать новую власть. Вольнодумцев оказалось не так уж и много, но Реххас все равно решил умертвить их публично – в назидание прочим. Тех, что поглупее, натравили на Ловца. Наступала очередь оставшихся.
Незаметный поворот рычага (к чему зря тратить магические силы?), и сквозь серый песок взметнулся частокол из отполированных до блеска столбов – точные копии того, к которому была прикована послушница. Но на этих столбах извивались демоны, жадно глотая распахнутыми пастями воздух – еще бы, им пришлось провести в песке весьма солидное время.
Дальше представление опять потекло по накатанной колее. Подождав, пока пленники откашляются и отплюются от забившего их глотки песка, глашатай зачитал смертный приговор. Вперед выступили палачи, вооруженные ритуальными клинками. Мягко, почти невесомо скользя над землей, они перемещались от столба к столбу, безупречно выверенными взмахами вспарывая животы приговоренным, орошая песок брызгами крови. Кричать те не могли, еще накануне Реххас приказал вырвать им языки. Разумная предосторожность: никогда нельзя знать, какая пламенная речь родится в черепах отступников. К чему провоцировать волнения?
Он опять сосредоточился на изучении трибун, высматривая, не дернется ли чьянибудь бровь, не отразится ли на лице сочувствие к страдающим от мучительной казни преступникам. Разумеется, такие находились. Разумеется, Реххас запоминал их лица, чтобы позже отдать соответствующий приказ своей личной гвардии.
Но вот, наконец, тело последнего предателя безжизненным кулем обвисло на цепях. Торжества завершались.
