1
Солнечный луч упрямо светил в неприкрытый подушкой глаз, напрочь прогоняя приятный сон. Сердито взглянув в сторону окна, я перевернулась на спину и уставилась в красивый резной потолок, после чего сладко зевнула. Эх, в кои-то веки выспалась… Со вкусом потянувшись, я вдруг замерла, резко села на мягкой кровати и зажала в зубах край одеяла, сдерживая жуткий крик, рвущийся наружу. В голове образовалась такая каша из двух личностей, что мне приходилось сейчас не только бороться за первенство в этом теле, но и сохранять свою психику в здоровом состоянии. Отрывки воспоминаний носились в голове, пока я методично пыталась их отловить и устроить в нужном порядке. Так, вроде получилось, хоть какая-то система образовалась… Новый крик едва не прорвался, когда я осознала, в каком теле нахожусь.
Когда Ридель прикоснулся ко мне, заставляя душу оторваться от физической оболочки, я ощутила адскую боль. Казалось, что меня просто выдирают из кожи, из тела. По сути так оно и было, но непрекращающееся ощущение противоестественности происходящего заставило меня желать поскорее прекратить эту муку. Ведь помимо боли я чувствовала холод. Страшный холод, который не отпускал все время, пока душа покидала тело. Ужас! Я едва не передумала в тот момент. Но вот боль прошла, и я стала невесомой, оказавшись в воздухе над своим телом. Видеть себя, безжизненно лежащую в траве, жутко, но в то же время мне невероятно легко. Так хорошо я себя уже давно не чувствовала. Никакой головной боли, никакого помутнения сознания, ничего…
Рядом был Ридель, видимый в этом состоянии как сгусток чистой энергии, если так можно сказать. Он, отметив мое замешательство, приобрел человекообразную форму и снова протянул руку. В этот раз я уже не торопилась ее принять, помня, какую боль мне принесло прошлое прикосновение. Ридель нахмурился и хотел что-то сказать, как внезапно я почувствовала странное притяжение от земли. Что-то тянуло меня к себе как будто магнитом. В панике я дернулась вверх, но была остановлена тихим окриком:
– Не убегай!
Я замерла на месте.
– Не бойся, это центр мира, – мягко произнес Ридель. – Как я и говорил, он действует на тебя, так что нам лучше поторопиться, пока притяжение не стало сильнее.
Я согласно кивнула и с обреченным видом сжала его руку… точнее, попыталась сжать. Я чувствовала, что держусь за него, но рук как таковых у меня не было.
– Потом ты научишься спокойно менять форму, – успокоил меня Ридель, без лишних слов понимая все, что меня тревожило. – А теперь держись.
Я напряглась, стараясь удерживать это ощущение привязанности. Потеряться в возникшем нечто сильно не хотелось. Вокруг была пустота… нет, Пустота. Не черное пространство, не космос или что там еще, а именно Пустота. Нет ни верха, ни низа, ни цвета, ни размера. Безграничное нечто…
– Из которого можно создавать все, – мягко вмешался в мои мысли Ридель.
– Это как?
– В этом месте нет времени, нет пространства. Здесь нет ничего, и в то же время здесь есть все.
– Что за загадки? – Мысленно я помотала головой, которой теперь была лишена. И чем невозможно огорчена.
– Представь свое тело, – посоветовал мужчина, «отпуская» меня.
Я послушалась и вскоре могла любоваться на свои родные руки, на коротко и аккуратно подстриженные ногти и маленькую татуировку на предплечье – черную пантеру. Но как это возможно? Я же помню то ощущение и точно уверена, что больше не связана со своим телом.
– Это не та физическая оболочка, что ты оставила на Земле. Просто в этом месте мы можем материализовать все что пожелаем. Поэтому многие из нас предпочитают не покидать Пустоту.
– Ты все время говоришь «нас», «мы». Но кто вы? – Признаться, я была крайне заинтригована. Тем более что теперь это напрямую касалось меня. Надеюсь, в этот раз Ридель расскажет подробнее и не будет увиливать?
– Мы называем себя рихтами. Но во многих мирах нас почитают как богов.
– А вы можете появляться там без физического тела?
Внимательно слушая своего спасителя, я параллельно с этим тщательно рисовала в воображении уютную комнату с ярким пламенем в камине, мягкими креслами и письменным столом, на котором стоял хрустальный графин с вином. Если слова Риделя верны, то все это сейчас появится… Опа! Вот и оно! То бишь она – комната.
– Можем, но ненадолго.
Я ступила на мягкий ковер с длинным ворсом и прошлась по комнате. Приятно снова все ощущать, смотреть на огонь и не чувствовать рези в глазах и вспышки головной боли, следующей за этим. Я здорова! Я жива! Радостно рассмеявшись, я закружилась в безумном танце. Это прекрасно. В мыслях и чувствах теперь такая мешанина, что я долго не смогу в этом разобраться. Однако легко угадывались облегчение, ликование, предвкушение и любопытство. Переведя взгляд на Риделя, с поощряющей улыбкой наблюдающего за мной, я решила утолить хотя бы последнее.
– Но как это все возможно? – Я обвела рукой пространство перед собой. Стены покрывал темно-коричневый бархат. Даже не касаясь его, возникала уверенность в мягкости покрытия. Окна я принципиально не стала воображать. Видеть за стеклом Пустоту – удовольствие ниже среднего. – Неужели все это реально?
– Забудь обо всех законах реального мира. Пока ты в Пустоте, ты можешь все.
– То есть на самом деле всего этого не существует?
– Кто знает? – пожал плечами Ридель и провел рукой по гладкой столешнице. – Пустота не раскрывает свои секреты.
– А как насчет питания?
– Ты душа, – рассмеялся Ридель. – Не забывай об этом. А душе не нужна материальная пища. Все физические потребности, что ты можешь сейчас ощущать, – это просто иллюзия и работа твоей памяти, привыкшей к другому состоянию. Изгони это из нее, и не будет никаких неудобств.
– И что мне дальше делать? – поинтересовалась я, взяв на заметку замечание об ощущениях. – Сидеть все время в этой комнате?
– Ну почему. Многие из нас создают свои иллюзорные миры и живут в них. В Пустоте это возможно. Некоторые заселяются в реальные миры и перерождаются…
– Как это? – жадно спросила я, с ногами забираясь в кресло и разливая рубиновое вино по высоким бокалам.
Предложив один Риделю, я с удовольствием отпила из своего и поразилась. Тот же знакомый, приятный вкус. Вино, которое мне часто покупали на день рождения. Понимаю, что все это – лишь мое воображение, память, но так странно. И вино – оно ведь на самом деле здесь и сейчас не присутствует… хотя какое здесь и сейчас? В Пустоте нет времени и места. Но что-то я отвлеклась.
– Ты можешь выбрать любой мир и возродиться в нем.
– Любой, какой пожелаю? – уточнила я.
– Любой из существующих, – поправил рихт, присаживаясь на соседнее место и ставя пустой бокал на стол. – Создавать реальные миры ты еще долго не сможешь. Для этого нужны и практика, и умение, и сила.
– Но это возможно?
– В теории – да. Но на деле еще никто не смог создать мир. Только ускоряли естественные события. Когда мир зарождается, мы помогаем ему стать благоприятным для живых существ всего за сотню-две лет.
– Всего? – пораженно раскрыла глаза я. – Даже если это сгусток раскаленного газа?
– Забудь об этом, – в который раз напомнил Ридель и, видимо вспомнив о чем-то своем, улыбнулся. – Поверь, миры рождаются далеко не так… Они просто возникают из ниоткуда. Сперва центр будущего мира, а затем и он сам.
– А как насчет настоящих богов?
Пить вино больше не хотелось. Не оставляя желания выяснить границы возможного, я быстро прикрыла глаза и вскоре уплетала пышные эклеры со сливками, запивая все это соком. Мм, вкуснятина. Все же в смерти куча плюсов.
Ридель только покачал головой, удивляясь моему аппетиту… ладно, ладно, воспоминанию об аппетите, если уж ему так хочется. Лучше бы на вопрос ответил. Мой проводник в «загробной жизни» правильно понял укоризненный взгляд, поэтому продолжил рассказ:
– Может, они и есть, да только не показываются. Впрочем, мы не бываем нигде, кроме Пустоты или миров, в которых возрождаемся.
– А как возродиться? – Это волновало меня больше всего. Может, остальные и находят удовольствие жить в иллюзорном мире, а я хочу в настоящий. Хочу быть живой.
– Просто пожелай, но сперва выбери мир.
Я задумалась. Признаюсь, мне страшно захотелось пожить в мире, который так часто описывается в книгах. В мире, где есть магия.
– Это не сложно. – Он все-таки читает мои мысли. Впрочем, я не в обиде. – Хочешь, я покажу тебе несколько вариантов?
Я кивнула, и передо мной на столе появилась карта. Над ней в объеме плавали миры. Надо же. Голография. Хотя кто знает, в каких мирах был сам Ридель и сколько жизней он прожил. Вдруг и в суперсовременном возрождался.
– Вот мир Каллес. – И Ридель указал на красивую маленькую планетку с ровными полосами водной поверхности. Я поморщилась. Слишком ненатурально выглядит. – А что поделаешь? Ее развитием занимался один из молодых рихтов. Вот она и несколько стандартная. Эльфы и прочие там есть, можешь не волноваться.
– А как насчет выбора тела?
Я просматривала следующий вариант. Он был кукольно красив, но в том-то и дело, что мне не хотелось стандартизированного мира. На самой карте, сбоку, пробегала лента информации о мире, о его «покровителе», участвующем в развитии, о расах и прочем.
– Ты можешь выбрать любую расу из тех, что там существуют. Но выбирай тщательней, – предупредил мой собеседник.
– Брр. То есть я просто влезу в любое тело и все? – Я передернула плечами, разглядывая картинки населявших планету существ.
– Ты меня неправильно поняла, – со своей уже привычной мягкостью возразил Ридель. Я восхищаюсь его терпением, честно. – Ты выберешь расу, если хочешь – даже семью, где и родишься. Там до определенного возраста, у каждого он свой, ты будешь жить привычной этому миру жизнью, а затем все вспомнишь…
– А как насчет души того, кто должен родиться? – Не хотелось бы стать убийцей даже в таком смысле.
– Две души не смогут долго прожить в одном теле. В тот момент, когда ты все вспомнишь, та душа просто растворится в твоей, отдав свою память, – вздохнул рихт.
– Ну ни черта себе! – Я была ошарашена, поэтому не сдержала ругательства. – То есть я просто загублю душу?
– Она все равно, когда умрет тело, растворится в центре, – резонно возразил Ридель, сидя напротив меня и закинув ногу на ногу. – А ты даешь ей шанс обрести бессмертие, пусть и в качестве части тебя самой. И главное – постарайся не вселяться в те тела, где такая же сильная, как у тебя, душа. В лучшем случае тебя просто выбросит в Пустоту.
– А в худшем?
– Это ты растворишься в той душе.
Я вздрогнула и потерла плечи, словно замерзла. Потом заметила укоряющий взгляд Риделя. Он недовольно произнес:
– В тебе слишком сильны человеческие привычки. Скоро это пройдет само собой, но на твоем месте я бы ускорил процесс.
– Угу. – Я машинально кивнула, думая о своем. Уничтожить чужую душу, которая в принципе и так обречена на смерть? А, ладно, зато я буду жить. Жестоко? Да. Это будет мучить меня? Какое-то время – несомненно. Но поздно сожалеть о своем выборе, тем более что это не так. Люди эгоисты по своей сути, и я ничем не лучше. Кстати… – А что будет, если я там умру?
– Ты сможешь тогда вернуться в Пустоту. И снова возродиться.
– Душа ведь бессмертна?
– Ага. – Похоже, рихт развеселился. – Только постарайся не попадаться хорошо обученным некромантам. Если они убьют тебя, то, возможно, смогут заточить твою душу в специальные камни.
– Только возможно? Или наверняка? – Мне стало жутко. Быть заточенной в кусок минерала и провести там неизвестно сколько времени, без тела, без возможности вот так просто катать по столу вишенку, чувствуя при этом себя невероятно живой… Брр.
– Да, пока ты не обучена, тебя можно поймать… и то не наверняка, – успокоил меня Ридель. – Я же говорю, что твоя душа горит ярко. Она может и сжечь некроманта, а может и сдаться. Все зависит от твоего желания жить и быть свободной.
Мы поговорили еще некоторое время, я задала почти все интересующие меня вопросы, а затем рихт исчез, предоставив меня самой себе.
Я посмотрела на то место, где только что сидел Ридель, и вздохнула. Он отправился в свой «наблюдательный пункт». Обещал приглядывать за мной. Это хорошо. Может, и не особо приятно быть под присмотром, но, с другой стороны, пока я новичок, мне будет безопаснее с помощью Риделя.
Проведя рукой по гладкой обивке кресла, я пожалела, что придется постоянно восстанавливать это место. Уходя из Пустоты, ты теряешь все свои «придумки». Хотя Ридель говорил, что кое-что сохраняется, правда, по каким признакам это что-то отбирается – неизвестно. Впрочем, фантазия работает и ладно, без стен и дивана не останусь.
Так, что там с миром? Я с отвращением посмотрела на карту, где по-прежнему крутились шесть миров, неприятного мне вида. Нет, не хочу в них. Я за естественность. Так что будем работать. Осмотрев карту, я посетовала на ее неудобство и задумалась, как это исправить. Как говорил Ридель: здесь возможно все? Проверим.
Я представила широкий экран наподобие плазменного телевизора, мгновенно появившийся на стене. На нем отражались все эти шесть миров в 3D-варианте, а также информация о них. Просто смотреть – это долго, а вот если подключить к этому делу кого-то другого… Только вот получится ли?
– Впрочем, почему нет? – хмыкнула я и начала активно воображать компьютер, а точнее, все мои требования к нему. Пусть Пустота сама разбирается, как его создать. Ага, экран чуть увеличился, по бокам появились синие огоньки. Я это не заказывала, но будем надеяться, что так и должно быть. А теперь проведем тестирование. – Так, компьютер?
– Слушаю, – откликнулся мягкий голос, похожий на мурлыканье кошки.
– Отлично, контакт есть, – довольно потерла руки я и ухмыльнулась, вспомнив Риделя. Действительно, от человеческих жестов не так легко избавиться. Все-таки еще не привыкла к тому, что сейчас я нематериальна. Да и зачем, если уже совсем скоро буду в новом теле. – Как бы тебя назвать?
– Могу предложить полный словарь имен, – тут же заявил экран. Откуда появлялся звук – для меня осталось загадкой. Но вот наличие словарей меня приятно удивило. Я такую функцию не заказывала.
– Да ладно, я как-нибудь сама. – Угу, легко сказать. Вот только трудно сделать. Как можно назвать компьютер? Не Петей же, честное слово, да и другое человеческое имя ему как-то не подходит. – Может, Барон?
– Барон?
Мне показалось, или компьютер действительно был удивлен? Но ведь этого же не может быть, верно? Хотя в последнее время границам моего восприятия пришлось срочно расшириться и принимать много нового.
– Ну да. Так звали моего кота.
– Согласен. – Теперь я явственно услышала вздох.
– Слушай, ты как живой! – не выдержала и воскликнула я. Пусть сочтут сумасшедшей, но он в самом деле обреченно вздохнул!
– Можно и так сказать. – Если бы у Барона были плечи, то он точно бы ими пожал. По крайней мере, мне именно так и показалось. – Ты создала меня по своему подобию. Ничего удивительного, что я обладаю эмоциями.
– Но не думаю, что я знаю всю эту информацию. – Я кивнула на шесть планет на экране, стараясь принимать эмоциональный компьютер как нечто само собой разумеющееся. Пока получалось не очень, но время есть, вернее, тут его совсем нет, так что и терять нечего.
– Зато ее знала карта. А ты сделала ее моей частью.
Действительно, на столе карты не обнаружилось, что только сейчас было мною замечено. Я создала сок в бокале и нервно пригубила. После чего мгновенно успокоилась. Это было моей чертой. Друзья всегда говорили, что у меня стальные нервы, хотя, естественно, это не так, просто я быстро беру себя в руки… если не в сильной ярости, конечно. Но тут, думаю, меня многие поймут.
– Барон, ты можешь показать те миры, которые развивались без присмотра рихтов?
– В той же тематике? – уточнил компьютер все тем же мягким голосом. Дождавшись утвердительного мычания, он сообщил: – Секундочку, и будет готово. – Огоньки замигали, и на экране действительно показались три мира. А почему так мало? – Я не стал вываливать сразу все, – словно прочитав мои мысли, добавил искусственный интеллект. – Смотри по три. Их немало.
– Значит, рихты не настолько могущественны, – промолвила я, машинально подбирая с тарелки, где была вишня, черенки и вертя их в руках.
– Скорее, это миров огромное количество, – поправил Барон, терпеливо ожидая дальнейших указаний и решений. – К тому же то, что они не участвовали в развитии этих миров, не значит, что они вообще не вмешивались в них.
– То есть там бывали?
– И неоднократно.
– Ладно. Показывай что есть, – махнула рукой я, выронив при этом скомканные и изломанные черенки.
Миры по одному увеличивались в размерах и представали перед моими глазами, пока Барон рассказывал самую важную информацию о них. То есть о населении, о самых интересных местах, о том, насколько часто посещаем мир, и другое. Наконец, просмотрев около трех десятков планет, я остановила свой выбор на довольно большом мире, похожем на Землю.
– Это Гелия, – сообщил компьютер, не дожидаясь вопроса.
– Туда, значит, – решила я, понимая, что чем больше буду смотреть миров, тем труднее мне будет определиться. – Слушай, Барон, а я никак не смогу с тобой связаться оттуда?
– Ну ты даешь! И каким образом? – Он бы и пальцем покрутил у виска, если бы обладал и тем и другим.
– Ну мало ли, – смутилась я, понимая всю нелепость вопроса, но почему-то оставаться одной в незнакомом мире было страшно. Хотя это и глупо. – Может, ты знаешь…
– В принципе это возможно, – задумался Барон. Во всяком случае, именно так я интерпретировала изменившийся голос компьютера. – Я ведь составлен и из части тебя… Можно попробовать, но не гарантирую.
Рядом со мной, на столе, появился широкий металлический браслет с экраном. Я взяла его и повертела в руках, рассматривая со всех сторон, после чего устроила на запястье. Браслет сам сжался на руке, так что можно было не опасаться, что спадет и потеряется. Вот только толку…
– М-да. Не забывай, что это не тело. Возродившись, я не перенесу браслет.
– Вот именно, что не тело, – буркнул Барон, видимо обидевшись на мой скептицизм. – Сейчас браслет на твоей душе, если так можно выразиться. Естественно, на теле его не будет, но, возможно, повторяю – воз-мож-но! – ты сможешь вызвать его в материальном мире.
– А ты здесь сохранишься? – Я беспокоилась за своего нового друга.
– Учитывая, что я часть тебя, то да.
– Отличненько. – Я приступила к перечню рас, стремясь выбрать, что больше понравится. – Так. Эльфы есть, но отпадают. Не хочу быть этаким неземным существом с огромными ушами… тоже мне чебурашки нашлись.
Барон ехидно захихикал, слушая мои комментарии. Боюсь даже себе представить, что он нарисовал в своем воображении, если оно, конечно, у него есть.
– Человек тоже не подойдет. И так только от смерти избавилась, а тут такое недолговечное тело. Нет, можно, конечно, но только если буду знать, в каком возрасте проявится моя память. А то вдруг под семьдесят. Так и пожить не успею.
– Это вряд ли, – успокоил меня Барон, прекращая хихикать. – Обычно память проявляется в совершеннолетие. То есть где-то в семнадцать-восемнадцать лет.
– Надеюсь, но человеком в этот раз не буду. Хочется разнообразия… О! Может, гномом? Не, не люблю в земле ковыряться, от поездок на дачу всегда отлынивала… Можно, конечно, вампиром – плюсов много, но, с другой стороны, кто знает, когда у них совершеннолетие! Так и прибьют, а я даже не вспомню себя. Ну остальные – это точно не подходящие мне варианты. Кто тут еще есть? Вот! Буду оборотнем!
– Твердо решила? – насмешливо уточнил Барон.
– Ага! Хочется побегать в звериной ипостаси! Кстати, а какой она будет?
– А это как повезет. Обычно вторая ипостась становится под стать душе – по крайней мере, именно так написано в информации об этом мире.
– Надеюсь, она не станет этаким мохнатым и зубастым чудовищем, – проворчала я, припоминая все вредные черты моего характера.
– Надейся, – развеселился Барон, затем уже серьезно произнес: – Выбирай семью. Перечисли мне требования, и я найду подходящее.
Дальше пошла череда придирок, причем с обеих сторон. То одно не подходит, то другое. Наконец я выбрала более-менее устраивающее обоих. Еще немного посидела, поразмышляла, но призывы Барона быть более осмотрительной и детализировать все конкретнее пропускала мимо ушей. Слишком уж мне хотелось в живое тело. Слишком хотелось вновь начать жизнь. Это трудно понять живым, но созданное в Пустоте тело… это не то.
Световой круг (совершенно необязателен, просто зрительно мне удобнее) появился передо мной, и душа вместилась в еще не рожденное дитя.