Глава 21

На рассвете второго дня я увидел Остров Демона. Он был именно таким, как в моем видении – голая скала, вершина которой терялась в густых белых облаках, а подножие скрывал туман из мельчайших брызг от разбивавшихся гигантских волн. Странно, ветра не было.

Я раздумывал, где бы лучше пристать, но вскоре мою лодку подхватило течение, слишком сильное, чтобы бороться с ним при помощи весел. Тогда я просто сел и ждал. За время, пока лодка достигла острова, я был полностью готов.

Течение пронесло лодку мимо убийственно острых скал, за которыми открылась тихая бухточка. Суденышко ткнулось носом в узкую полоску гальки. Вот я и на месте!

Я выбрался на берег и пошел вперед по тому, что могло бы быть тропинкой – другой дороги все равно не было. Все выше и выше. Через какое-то время я нашел следы пребывания людей: обрывок ленты, ремешок от сандалии. Я пошел дальше. Тропа серым полозом змеилась вверх, я лез, цепляясь за камни, опасаясь, что так придется добираться до самой вершины.

И вдруг я услышал… музыку.

Я даже ушам своим не поверил. Замер, прислушался. Действительно, музыка. Напевная, печальная, берущая за душу мелодия лилась откуда-то сверху и казалась мне смутно знакомой. Было в ней что-то от Стинга, от любимых с юности рок-баллад. Очень скоро к музыке добавился голос, слегка хрипловатый баритон:

Я позволил себе немного послушать и вновь двинулся в путь. Источник звуков приближался, а мне почему-то и в голову не приходило, что музыке в таком месте просто неоткуда взяться.

Тропа обогнула выступ скалы, и я застыл, пораженный открывшейся картиной.

Меж голых скал раскинулась зеленая лужайка в обрамлении розовых кустов, усыпанных цветами. Посреди лужайки на низком стульчике сидел музыкант, перебиравший струны арфы. Голова низко склонена, черные, с синим отливом волосы скрывают лицо. Вокруг него танцует множество людей. Все в белом, включая арфиста. Танцоры двигаются в такт музыке легко и свободно, словно парят над землей.

Я почувствовал настоятельную необходимость присоединиться к танцующим. Меня не насторожил даже тот факт, что арфа не могла издавать звуки, соединяющие бас-гитару и саксофон. Я вышел на поляну и тут же попал в круг прекрасных девушек, каждую из которых когда-то знал. То, что знал я их в разное время и в разных мирах, меня также не смущало. Как и то, что собраться все в одном месте в силу объективных причин они не могли. Я принимал все как данность и радовался.

Руки Джеммы обвивают мою шею, Сахара гладит плечи, Фейте исполняет танец живота. Юлька, пепельная блондинка с черными шальными глазами, в которую я был влюблен еще в школе и не видел с выпускного, протягивает мне букет белых роз.

Среди других, не обращавших на нашу теплую компанию ни малейшего внимания, тоже мелькают знакомые лица. Алекс с хрупкой блондинкой кружатся в вальсе, не замечая ничего вокруг.

– Эй, принц! Это твоя жена? – крикнул я, но не был услышан.

Серега Царев, мой одноклассник, с которым мы на прошлой неделе чуть не разнесли вдребезги бар в Ялте, зажигает с близняшками-мулатками. Без чувства ритма, зато вдохновенно: трясет льняными кудрями, сверкая голубыми как небо глазами – ну чисто Иван-царевич. Здесь и старина Доро, и бывший сослуживец Дик Сандерс, конюх Леппе из Халлидарра, Саня Звонарев, соперник по фехтовальной секции…

Может, это и есть рай? Наверное… не знаю. Но мне тут хорошо; так хорошо, как никогда раньше. А баритон меж тем выводил:

Да как же в такое место – и с оружием? Какая-то из моих дам уже расстегивает перевязь, торопясь освободить меня от ненужной железки.

– НЕ-Э-ЭТ!!!

Вопль, раздавшийся в моей голове, чужероден и неуместен, но пальцы против разума послушались и стиснули рукоять Гелисворта, а в следующий момент меч сам выпрыгнул из ножен.

Характер музыки поменялся – теперь я слышал только арфу, без всяких электронных штучек. Я посмотрел в лицо обнимающей меня девушки и понял, что это – не Сахара, ее черты словно подернулись дымкой, а под ними вдруг проступило изможденное лицо со впавшими щеками и черными кругами под тусклыми, безразличными ко всему глазами. Я невольно попятился, отвернулся… Все остальные девушки были такими же – несчастные полубезумные создания в серых от грязи, местами порванных одеяниях. При этом они продолжали танцевать, завлекать, тянуть ко мне худые, покрытые грязью и струпьями руки…

Я втиснулся спиной в скалу и выставил перед собой Гелисворт. Радужный свет, исходящий от моего волшебного клинка, разогнал наваждение, и теперь я четко увидел, что нет никакого райского уголка. Лишь голые камни да компания облезлых сумасшедших танцоров – надо понимать, последних жертв Пожирателя Снов.

Кстати, а где он?

Я еще раз внимательно оглядел местный театр абсурда. Лишь один персонаж не претерпел ни малейших изменений, продолжая наигрывать на арфе и радуя глаз белизной своего наряда. Ну-ка…

Тяжелый метательный нож блеснул в воздухе тусклой рыбкой, улетая в сторону музыканта. Арфа печально всхлипнула и, лишившись половины струн, смолкла. В тот же момент все танцоры попа́дали, будто марионетки с перерезанными веревочками.

Арфист поднял голову и взглянул мне в глаза. Это был… я сам! Точно такой же, даже шрам и родинка на месте, лишь глаза у него нечеловеческие, горящие жаркими угольками. Второй раз за последний месяц я испытал ужас.

– Вот ведь знал, что ты не купишься! – сказал он, поднимаясь со своего стульчика и потягиваясь. – Что так долго?

– Что, заждался? – по-еврейски вопросом на вопрос ответил я, шагая ему навстречу, через распростертые тела.

– Ну что ты! Как видишь, мне здесь некогда скучать…

– Что ты такое?

– Твой брат-близнец!

– Еще чего! – возмутился я. – У родителей я единственный сын.

Он пожал плечами – совсем как я.

– Бывает, самого главного о себе и не знаешь.

– Бывает, – согласился я, – но не со мной.

– О-о, ты еще вспомнишь мои слова. Если, конечно, останется чем вспоминать.

– Останется, не переживай… Но на вопрос ты так и не ответил.

– Напомни, о чем речь.

– Что ты такое?

– Сам догадайся. Местные жители называют меня то Пожирателем Снов, то демоном. Они боятся меня – право же, не понимаю почему!

– Может, есть причина? Двенадцать по двенадцать юношей и девушек каждый год – не многовато ли тебе?

– Мне скучно, – пояснил он. – Когда я скучаю, начинаю буянить: тогда с их островом случаются разные неприятности. А молодые люди, которые приплывают на кораблях, меня развлекают. Их как раз хватает на год.

– Да? А куда они деваются после?

– Туда. – Демон махнул рукой в сторону моря. – Когда им надоедает моя музыка, они прыгают в воду и плывут. Потом, правда, возвращаются, чтобы пополнить мою коллекцию неприкаянных душ.

– Неплохо устроился!

– Не завидуй. Возможно, твоя душа пополнит мою коллекцию уже сегодня.

– Или твоя голова – мою коллекцию! – хмыкнул я.

– У тебя нет коллекции голов, даже из ушей ожерелья не плетешь, а у меня нет души. Так что вряд ли моя смерть пойдет тебе на пользу.

– Посмотрим! – мрачно хмыкнул я, удобнее перехватывая Лезвие Чести.

– Посмотрим… – эхом отозвался демон, и в его руке появился клинок.

Я ожидал увидеть копию Гелисворта, но ошибся. Его меч был коротким, а в рукояти – черные жемчужины. Озарение, яркое и болезненное, как мощный луч прожектора в ночи, заставило меня вздрогнуть.

– Ключ Мастера!

Демон усмехнулся:

– Догадливый… Это Сердце Ночи, в него Мастер заключил бессмертную душу своей любимой жены.

– Спасибо, что просветил.

– Не за что, – поклонился демон. – Теперь у тебя есть причина сражаться. Твоя душа – против Сердца Ночи; ставки равны, все честно.

– Согласен.

– Тогда – ангард!

Я занял позицию, отсалютовал Гелисвортом. Наши клинки взлетели…

Я испытал разочарование: если Пожиратель когда и был искусным фехтовальщиком, то очень давно. Первый выпад в бедро я легко парировал, уведя клинок по касательной. Правда, и мой ответ лишь вспорол воздух. Нет, демон острова потерявших ду́ши не ушел от моей атаки элегантным уклоном, не парировал его клинком. Он просто взмахнул руками и шлепнулся задом на камни, «выпав» из зоны поражения. Да уж, это тебе не на арфе бренчать, тут пальчик порезать можно… Не приближаясь, дал ему возможность встать. Вдруг это хитрость такая – неумехой прикинуться: а когда враг расслабится… Мой взгляд упал на высохшую посеревшую женскую кисть. Кожа да кости… В груди заворочался, разгораясь, огненный клубок ярости. Даже если ты, тварь, никудышный боец, даже если меч держал, лишь сражаясь с чертополохом, я все равно убью тебя! Зарежу как свинью, наплевав на бойцовский кодекс. Даже если сам отдашь Сердце Ночи, потому как оставить тебя в живых – значит обречь на страшную смерть и еще более жуткое посмертие сотни юношей и девушек. Не важно, что народ, откупающийся ими от демона, не достоин того, чтоб его спасали. Не важно! Я шагнул вперед и ударил с плеча. Он с трудом отбил простой в общем-то удар, клинки встретились со звоном, руку тряхнуло, отдалось в плече, будто не мечи столкнулись, а два лома. Взор заволокло красным туманом бешеной злобы, Гелисворт завертелся в моих руках словно лопасти вентилятора; никакого изящества, я просто рубил. Демон в долгу не остался: моя куртка на левом боку вспорота, туда задувает ветер, хотя раны нет – так, царапина. Я теснил этого адского музыканта спиной вперед, но в глазах не разглядел ничего. Ни отчаяния загнанного в ловушку хищника, ни страха за свою жизнь, ни демонической злобы. Только сосредоточенность делающего необходимую, хотя и нелюбимую работу. Я успел трижды ранить его: по бедру, плечу и лбу стекают струи крови. Что удивительно – алой. Я-то думал, у демонов кровь черная… И тут Пожиратель, исхитрившись, выбил мой клинок. Гелисворт, взвившись светлой молнией, упорхнул куда-то вверх, а я, быстро шагнув вперед и ухватив за рукав демона, рванул его на себя, попутно влепив носком ботинка в пах. Мой визави согнулся от боли, и тут… Гелисворт рухнул на него сверху, пробив через спину насквозь: лезвие вышло из груди. Вот, ей-богу, случайно получилось!

– Возмездие свыше, – буркнул я, глядя, как завалившийся на бок Пожиратель Снов копошится на земле, словно наколотый на булавку жук.

Остров раскачивался, рушился, уходил в бездну.

Демон протянул мне Сердце Ночи.

– Меч твой! – сказал он. – Наклонись ко мне. Ты должен знать…

Я наклонился, и цепкие пальцы, сведенные предсмертной судорогой, ухватили меня за ворот и потянули вниз.

– Ты не вернешься назад, – предрек демон. – Никогда нельзя вернуться. Поднимись на вершину – там будет проход… Все, что ты видишь, – иллюзия. Реален лишь сон.

И он умер.

Я заткнул Сердце Ночи за пояс и принялся карабкаться вверх. Я полз, а остров рушился; в висках стучала кровь, а мозг сверлила одна-единственная мысль – успеть. Куда? Был ли там проход в другую реальность, или же это – последняя ловушка Пожирателя? Рассуждать было некогда.

Я выбрался на самую верхушку скалы и несколько минут с ужасом наблюдал, как рушится мир. Черные тяжелые тучи нависали почти над самыми гребнями обезумевших волн, ветер завывал, как иерихонские трубы, шторм неистовствовал, огромные камни обрушивались в кипящую воду… Если я когда и задумывался о конце света, то он представлялся мне именно так. Страшно хотелось молиться, но я даже «Отче наш» не мог вспомнить.

Проход возник неожиданно, и был он сродни тому, который перенес меня во времени. Я будто попал в аэродинамическую трубу и полетел, надеясь, что на том конце меня ждет мягкая посадка.

Мне относительно повезло. Я не потерял сознание и даже не упал. На этом положительные моменты закончились.

Во-первых, было жутко холодно и дул ветер. Во-вторых, я слишком хорошо знал это место и желал бы не попадать сюда во веки веков.

Я снова был в Сумеречной Зоне, пограничной территории, преддверии Темного Края. Когда-то я потерял здесь Джемму.

А когда-то – это когда? В прошлом, в будущем? Снова возник очень важный вопрос. С «где я?» определились. Осталось выяснить – когда я?

В отношении календаря Сумеречная Зона – гиблое место. Нужно выбираться куда-нибудь к цивилизации. Вообще-то я обучен обращаться практически со всеми системами летоисчисления, распространенными в Паутине, но предпочитаю пользоваться земным календарем. Это так, к слову.

Выбираться отсюда надо бы еще и потому, что я устал, а отдыхать в Сумеречной Зоне не рисковал. К сожалению, выход в Паутину отсюда лишь один. Но на сей раз это уже не было большой проблемой, Алекс как-то научил меня определять направление на выход.

Я вытянул перед собой руку и положил на ладонь метательный нож. В принципе сгодилась бы любая железка, но проверенный клинок все же надежнее. Произнес магическую формулу, нож крутнулся на моей ладони и замер, показывая направление. В то же время в мозгу появилось знание о расстоянии. Далековато, но, как говорится, волка ноги кормят.

Сначала я шел, потом побежал. Сосредоточиться на дыхании и не смотреть по сторонам. Легко. Отмахав километров пять, я перешел на шаг, потом снова побежал. Физическое напряжение освобождало мозг от лишних мыслей, и это было хорошо.

Через какое-то время я ощутил постороннее присутствие, но не стал ничего предпринимать. Никакой опасности в этом не чувствовалось, лишь вежливое любопытство. Ну и пусть смотрят, если хотят. Я бежал дальше – оставалось чуть меньше четверти пути.

Вскоре у меня появился спутник. Ворон, черный, как Великая Тень, и не менее зловещий, вынырнул из тумана и полетел параллельным курсом. Я старался не обращать на него внимания, но выходило плохо – птица все время оказывалась в поле моего зрения. Наконец ворон заложил большой круг и сел на камень, находившийся в нескольких шагах прямо по курсу.

– Так-так-так, – сказал он, когда я поравнялся с камнем. – Сдается мне, незнакомец, тебя здесь быть не должно.

– Тебе-то что? – бросил я, не сбавляя шага.

– Может, и ничего. Но мне знакомы оба твоих клинка, а вот до них мне дело есть!

– Откуда же ты взялся на мою голову, такой любопытный?

– Ну, я-то, положим, местный, – взмахнув крыльями, ворон тяжело поднялся в воздух и перелетел на следующий по курсу камень, – из-за тебя, чужак, мне пришлось покинуть свою библиотеку, а этого я не делал уже много-много лет.

– Надо же когда-то и размяться, – хмыкнул я. – Как ты вообще летать не разучился, Мерлин?

Пернатый захихикал:

– А ты не так прост, как кажешься. Откуда меня знаешь?

Я остановился, оперся руками о колени и какое-то время молча восстанавливал дыхание.

– Говорящие вороны даже в этих краях – редкость, – пояснил я потом, – а уж ворон-библиотекарь, пожалуй, вообще один на Паутину.

– Верно говоришь. – Мерлин склонил голову набок, уставившись на меня блестящим черным глазом. – Что-то в тебе есть необычное, чужеземец.

– Скажешь, когда поймешь, что именно. Я и сам не знаю, что во мне особенного, кроме таланта ввязываться во все местные заварушки.

– Кхе, кхе… Что-то я не слышал ни об одной заварушке в наших краях!

– Ничего, еще услышишь! – бодро заверил я пернатого умника. – Кстати, какой сегодня день?

– Так везде по-разному. Сам знаешь, Паутина – она большая.

– Тогда назови дату от возникновения Великой Тени, – попросил я. Этой системой летоисчисления пользуется Координационная Служба.

Мерлин выдал цифру, я сопоставил ее со своим календарем. Что ж, на сей раз я остался в том же времени, то есть за шесть лет до своего знакомства с ирратским принцем.

– Заболтался я с тобой, Хранитель Знаний.

– Лучше со мной, чем с Рогатыми из Пограничья.

По спине пробежал холодок, и я застыл, настигнутый неприятным напоминанием. От ворона не укрылась тень, пробежавшая по моему лицу.

– Похоже, ты о них наслышан.

– Так, упоминал кто-то вскользь, – соврал я, – о том, что эти создания не ведают жалости и всегда нападают первыми.

– Так, именно так, – согласился ворон, – они – стражи и никого не допустят к сокровищу.

– Больно оно мне надо, их сокровище! – фыркнул я. Сердце между тем пропустило один удар. Неужели третий Ключ?!

– То-то смотрю – глазки забегали…

– Какого черта! Я просто хочу уйти!

– А приходил зачем?

– Выбора не было, – пожал я плечами, – или сюда, или героически утонуть.

– Так-так… Выходит, Пожирателя Снов больше не существует?

– Ну, да, – согласился я.

– Что ж, счастливый день для Феррии, печальный – для Паутины.

– Неужели?

– От таких, как ты, сплошные неприятности, – посетовал ворон. – Охотник, да? Работаешь на какого-нибудь коллекционера? Для таких нет ничего святого!

– Ради какого-нибудь коллекционера я в это дерьмо не полез бы.

– Тогда ради чего?

– Из любви к искусству! – огрызнулся я.

– Конечно! Судьба Паутины для тебя – пустой звук!

– Слушай, умник! Как Пожиратель может быть связан с судьбой Паутины?

– Ну как же… Это давно предсказано. Когда Пожирателя Снов с Острова Демона поглотит бездна, силы Хаоса очнутся и перейдут в наступление.

– Проснулись уже! Разве Безликий Разрушитель вчера родился?

– Твоя осведомленность настораживает. Может, ты и есть Безликий?

Я рассмеялся. Это ж надо – выдумать такую ересь!

– Угу… Может, еще скажешь, что я – сам Бесформенный?

– Не скажу, потому что у тебя есть форма. Но ты не говоришь своего имени и вообще ведешь себя подозрительно, поэтому логично будет предположить…

– Ладно, ладно! Я скажу, кто я и откуда, но тебе придется поверить мне на слово! – раздраженно пообещал я.

– Я попробую, – важно кивнул ворон.

– Я здесь, потому что хочу помешать Разрушителю покончить с Паутиной. Я помогаю последнему из Са-Масте. Мы были вместе, но Великое Полнолуние Каиноса разбросало нас в разные стороны.

– Последний из Са-Масте? – живо переспросил Мерлин. – И кто же это?

– Принц Александр.

– Этот вздорный мальчишка! Да он только и умеет, что развлекаться да за юбками волочиться!

Моя рука метнулась вперед, пальцы сомкнулись на шее пернатого нахала.

– Этот, как ты выразился, мальчишка – единственная надежда Паутины! – прорычал я.

– Выходит, я ошибался на его счет… – задушенно пропыхтел ворон, вертя головой и пытаясь освободиться. – Надо будет уделять его образованию больше времени.

– И это правильно, товарищ, – выдал я и разжал пальцы.

Ворон рухнул вниз, но у самой земли заработал крыльями и взлетел на камень.

– Ты так и не сказал своего имени, – напомнил он.

– Артур Корнеев, землянин, – представился я.

– Ну, что ж, удачи, землянин… – сказал Мерлин, поднялся в воздух и умчался вперед.

Я продолжил свой путь, постепенно входя в прежний темп.

Через несколько минут Хранитель Знаний вернулся.

– Забыл дать тебе совет, – сказал он, нарезая круги над моей головой. – Ключи Мастера лучше спрятать в надежном месте.

– Они мне не мешают.

– В них заключена мощная магическая субстанция. Она привлекает тех, кто наделен колдовским даром, и способна спровоцировать их на необдуманные поступки. Спрячь Ключи ради своей же безопасности.

– Где? Где мне их спрятать?

– Там, где ты сможешь их легко взять, когда настанет время.

Ворон снова улетел.

Немного подумав над последним советом пернатого, я все же решил оставить клинки при себе. Связав между собой вдетые в ножны Гелисворт и Сердце Ночи, я тщательно обернул их Вуалью Ветра и уже на ощупь закрепил под лямками рюкзака. Сахара упоминала, что покров не только скрывает от любопытных глаз, но и блокирует магическую энергию. Так что я посчитал клинки спрятанными надежно. Надел всю конструкцию на спину… Не слишком удобно, металл вдавило меж лопаток. Что ж, придется потерпеть…

Остаток пути я потратил на то, чтобы обмозговать все услышанное. Особенно меня занимала проблема причинно-следственных связей, но, как и в пресловутой загадке о курице и яйце, найти правильный ответ не представлялось возможным. А еще я думал об Алексе. Где-то он сейчас? Нашел ли хоть один Ключ? И как далеко во времени его забросило?

Еще через час я увидел Черные Врата Края.