Глава 26
Белоснежные дюны плавно изгибались, будто волны на бескрайнем океане пустыни. Они то загораживали собою горизонт, то вдруг падали вниз, увлекая за собой маленький караван, казавшийся вошкой на фоне этого песчаного величия.
Несколько повозок, окруженных тремя десятками всадников, только в городе смотрелись внушительно. Здесь же, в лоне самой матушки-природы, когда более-менее цивилизованные места находились в неделе пути, караван производил жалкое впечатление. Хватило бы и одного порыва ветра, чтобы навсегда поглотить под песком дерзких людишек, которые осмелились бросить вызов пустыне. Но пока что стихия молчала, наблюдая, посмеиваясь, играя, как кошка с мышью, перед тем, как перегрызть ей горло…
— Скоро Мэр-Силок? — нетерпеливо спросил Коля ехавшего рядом Рома.
Тот откинул забрало своего шлема и, щурясь от яркого света, произнес:
— Думаю, да. День-два, и мы сможем, наконец, заночевать по-человечески.
Мэр-Силок — оазис, чуть ли не единственный во всей Белой пустыне, стоял как раз между Фераном и Зинадом. Об остальных проводники мало что знали, а потому приводили именно туда, где можно было отдохнуть, пополнить запасы воды, кое-что купить или продать. И не даром название оазиса переводилось с древнего как «сердце пустыни». Если бы не гостеприимство его жителей, тяжело пришлось бы караванам. Два города разделял слишком длинный путь, и преодолеть такое расстояние за раз без остановок никому не удавалось. Да и «пустынники», как само величало себя население Мэр-Силока, в обиде не оставались. Поддерживали связь с внешним миром, охотно покупали товары «больших континентов», продавали «альяви» — настойку из сбора особых трав, растущих только в «сердце пустыни». Правда это или нет, никто проверить не мог, потому как рецепт ее изготовления держался в строжайшем секрете. Знали точно только то, что «альяви» обладала некой магической силой и успешно решала проблемы, связанные с поддержанием мужского здоровья и долголетия. А потому скупали ее с большой охотой и рвением.
— Как прибудем — будет большой праздник, — мечтательно произнес Ром.
— Какой? — Коля, так же как и его товарищ, не выдержал слепящей белизны песков и закрыл забрало шлема. Форму, которую ему выдали как охраннику Пэвара, продумали во всех мелочах. Свободные брюки не стесняли движений в езде, куртка из темно-синего и довольно плотного материала не пропускала ветер и песчинки, а шлем с темной сеткой в прорези для глаз защищал от нестерпимо яркого, режущего света Белой пустыни. Без него человек мог потерять зрение, если не навсегда, то на очень долгий срок.
— Ай, не помню название, — махнул рукой Ром, — что-то вроде «прибытия каравана», не знаю, как именно звучит на местном. «Пустынники» очень радуются, им ведь делать-то, по сути, нечего.
— Ты останавливался в Мэр-Силоке раньше?
— О да. И женщины тебе скажу там… — он смачно прищелкнул языком.
Коля в который раз уже слушал восхищенные вздохи охранников, предвкушающие встречу с чаровницами из оазиса. Поскольку малочисленная община «сердца пустыни» жила очень замкнуто, женщины старались выбирать себе мужчин «извне», из проходящих мимо караванов, чтобы избежать кровосмешения и родить здоровое потомство. Для того и устраивался сам праздник, которого ждали с таким нетерпением мужчины, пересекающие пустыню.
Мэр-Силок показался через два дня, как и предсказывал Ром. Сначала появились небольшие клочки растительности, указывающие на присутствие небольшого количества подземных вод, а впереди, в мареве пустыни, зеленым пятном приветливо расстилался оазис.
Высокие пальмы слегка покачивались под дуновениями ветра, вьюнки с розовыми, желтыми, лиловыми цветами, будто гирлянды, обвивали их стволы и распространяли вокруг приторный, круживший голову, аромат. Аккуратные и ухоженные плодовые деревья росли вдоль дороги, по которой ехал караван. А вскоре показались и дома. Сложенные из сучьев и пальмовых ветвей хижины особого доверия не внушали и казались хилыми, совсем кукольными.
На встречу каравана выбежали босоногие детишки. Мужчины и женщины с нескрываемым любопытством рассматривали процессию. Оно и понятно, роскошная повозка, расшитая драгоценными камнями, и окружающая ее плотным кольцом охрана, привлекали всеобщее внимание.
— Гляди, опять Пэвар поехал! — крикнул кто-то из толпы.
— Ага, чья ж еще охрана разъезжает по Мэр-Силоку в защитных шлемах?
— Да ладно, ребят, пусть покрасуются пока, вечером все равно здесь будут голышом бегать! — толпа грохнула со смеху, посвистывая и улюлюкая вслед каравану.
Николай старался не обращать внимания на скабрезные шуточки местных, и, сохраняя спокойствие, продолжал ехать в общем строю. Вскоре они достигли центральной площади оазиса. Ее обрамляли домики и лавочки торговцев, а в центре расположился другой караван, при виде которого у Коли екнуло сердце.
— Не может быть, — пробормотал он. — Неужели тот самый? Мы их догнали…
В волнении он ухватился за поводья своего коня и принялся выискивать среди стоящих повозок друзей. Несколько минут спустя ему показалось, что среди снующих туда-сюда людей мелькнули золотистые волосы Эдель.
Коля приподнялся в стременах, стараясь не упустить солнечный след, который оставляла за собой любимая. И, наконец, снова увидел ее. Девушка подошла к небольшой повозке, возле которой стояли Эрик и Эладир. Усидеть в седле и тут же не бросится к ним, стоило огромных усилий. Но сделать это сейчас он не мог. Нанявшись в охрану к Пэвару, молодой человек взял на себя некоторые обязательства, которые должен был исполнять.
Однако поднять руку, привлечь к себе внимание, прокричать, что он здесь и с ним все в порядке, никто не мешал. Конечно, где-то в глубине души Коля представлял, как он появляется в самый нужный момент, когда его друзья находятся в страшной опасности, и меткой стрелой сражает всех врагов и обидчиков. А потом Эдель бросается ему на шею. И ей уже все равно, что он скрыл от нее правду, потому что в разлуке она поняла, что любит его…
Поводья натянулись, заставляя коня притормозить, а рука уже приподнималась в приветственном жесте, как из толпы выплыл еще один знакомый силуэт, вынудивший Николая отказаться от свидания с друзьями. Черные волосы, повисшие сосульками, бледная кожа, вечно красные от усталости глаза — уж кого-кого, а встретить здесь Волка оказалось полной неожиданностью.
Конечно, уварги не смогли бы затеряться среди каравана, а потому Фаридар послал другого своего верного слугу. И как верно все рассчитал! Волк знает их всех в лицо, и перед господином выслужиться сможет и счеты старые сведет.
«Значит, не поверил дядюшка в мою гибель, раз слежку установил», - Коля пришпорил коня и вернулся в строй.
Встреча с друзьями откладывалась на неопределенный срок, что сильно его разозлило. Подобраться незамеченным к их повозке не представлялось возможным, Волк наверняка не сводил с нее глаз. Малейший прокол — и в оазис из портала нагрянет отряд уваргов. И можно не сомневаться, они учинят здесь такую резню, какую давно не ведало это радушное и гостеприимное место.
Каким образом послать записку, что он жив — здоров, Коля тоже не знал. Светофора выпускать нельзя. Даже здесь люди не привыкли к виду летающих драконов. Ко всему прочему, к собственному стыду, он так и не научился письму. Так что такая идея отпадала. Передать на словах? Можно, конечно, попытаться, но для этого надо хотя бы узнать, где бывают его друзья, потому что любого приблизившегося к повозке моментально заметит Волк. В уме Коля перебрал массу вариантов, но ни на каком не остановился.
Вдруг в толпе он заметил Грейда. Его низкая коренастая фигура резко выделялась на общем фоне смуглых жителей оазиса. Тот задумчиво брел в сторону их процессии. План созрел моментально. Подождав, пока Грейд не подойдет на достаточно близкое расстояние, Коля резко повернул коня в сторону, едва на него не наехав. Меррил шарахнулся, а Коля нагнулся и схватил его за ворот куртки.
— Куда прешь, гном! — прорычал он. — Слепой совсем? Под копыта кидаешься!
— Что? — взревел Грейд и перехватил руку наглого стражника.
Николай, понимая, что другу хватит и одного усилия, чтобы зашвырнуть его вместе с лошадью на другой конец оазиса, осадил пыл силача, быстро прошептав:
— Это я, Кайл.
— Ты? — выдохнул Грейд, еще крепче сжав его руку.
— Не показывай виду, что узнал меня. За вами следит Волк.
— Волк? Но…
— Продолжайте вести себя, как прежде. Он может понять все и позвать уваргов. Я найду способ, чтобы связаться с вами позже.
— Кайл, — меррил с надеждой вглядывался в шлем, пытаясь разобрать за черной сеткой лицо друга, — это в самом деле ты?
— Я. И Светофор со мной.
А потом, отстраняясь от Грейда, не давая ему опомниться, гаркнул:
— Ну что уставился? Пшел!
— Что за беспорядок? — к ним подъехал Ром.
— Да гном какой-то под копыта коня моего бросился, — пожал плечами Коля, — ничего дальше своего носа не видит.
Рассказать, с кем он только что столкнулся, ему помешали обстоятельства. Он почувствовал, как заколебалось равновесие, как искорки ненависти тронули его кожу. Кто-то смотрел ему в спину. Слегка развернувшись, Коля краем глаза заметил Кэдрика, единственного, кому Пэвар разрешил снять защитный шлем. Конечно же, тот не мог знать, что случилось на самом деле, что связывает его недруга с «гномом», но явно насторожился. Плохой знак.
— Может, расскажешь, кого только что встретил? — поинтересовался Ром, когда они немного отъехали.
— Не сейчас, — только и сказал Коля.
В данный момент, больше всего на свете ему хотелось оказаться рядом с повозкой друзей. Своими глазами посмотреть на их реакцию, когда Грейд расскажет им, что он жив. А самое главное, увидеть лицо Эдель. Хотя бы в те первые секунды, когда эмоции не взяты под контроль, когда они самые верные и искренние. Как она воспримет такую новость? Обрадуется или останется равнодушной? Расплачется от счастья или надменно скривится? Ему хотелось пробраться к повозке и одновременно с этим, он боялся. Реальность могла оказаться гораздо хуже. Эдель никогда его не любила, а, узнав его истинное имя, возненавидела нареченного даже больше тех самых разбойников, которые взяли ее в плен и замучили отца Эладира.
— Стоять! Разбиваем лагерь здесь! Приказ господ Пэвара и Люция!
Коля спешился и принялся помогать Киру и Ивару ставить палатки, готовый на все лишь бы выгнать из головы дурные мысли.
Вечер настал быстро. Окутал мягкой темнотой оазис, раздул теплым ветром огромный костер, сложенный на центральной площади. Тяжелый аромат цветов, стыдливо прячущих свое нутро днем и раскрывающих лепестки лишь ночью, заструился в воздухе. Сладкий и раскрепощающий, проникающий в самые потаенные уголки души, цветочный дух танцевал вместе с огненными искрами, с пением цикад и с прекрасными девами, водившими хоровод вокруг костра.
Здесь собрались многие жители Мэр-Силока и, конечно же, приезжие. Все торговые сделки свершились днем, сейчас же осталось время только для праздника. Жареное мясо, легкое вино, сладкие и сочные фрукты — все ради дорогих гостей. Потому что племя «пустынников» должно жить и процветать.
Николай смотрел на ночное пиршество издалека. Под предлогом легкого недомогания он остался в лагере. Теперь, без шлема, его легко могли узнать в толпе. Что если Волк не один, и шпионы Фаридара рассредоточились по всему оазису? Нет, соваться на центральную площадь не следовало. Однако сидеть одному в такую теплую ночь, совершенно не хотелось. К тому же, его единственный компаньон мирно посапывал в сумке, сунув голову под чешуйчатое крыло.
Стараясь оставаться в тени, Коля покинул пределы лагеря, но пошел в противоположную сторону. Туда, откуда не доносились веселый хохот подвыпивших мужчин и кокетливые смешки женщин. Туда, где не горели огни и не ходили люди. Он шел на звук журчащей воды, пока не увидел впереди поблескивающую гладь водоема. Чтобы спуститься к нему, пришлось попотеть. Крутая и узкая тропинка пряталась в ночном сумраке и сливалась с землей. Упорство юноши получило заслуженное вознаграждение чуть позже. Прекрасный вид на озеро, серебрящееся в лучах небесных светил, небольшой водопад, волнующий тихие воды, перехватывал дыхание. Тонкую полоску белоснежного песка обрамляли травяной ковер и густые заросли. Такого красивого берега Коля еще не видел.
Он подошел к самой кромке воды и попробовал ее рукой. На удивление теплая, будто «парное молоко» — всплыло давно позабытое сравнение из прошлой жизни. Скинув башмаки, зарываясь ступнями в мокрый песок, он побрел вдоль озера и остановился практически у самого водопада. Еще раз огляделся, чтобы убедиться — вокруг ни души и за ним никто не следит. Ночные сумерки и густорастущий кустарник отлично укрывали пляж своей тенью, да и кому придет в голову искать его здесь? Все мужчины в данный момент заняты делами поважнее, даже Волк наверняка не смог устоять перед какой-нибудь южной красавицей.
Взглянув на свое отражение в озере, Николай почувствовал, как кожа покрылась мурашками. В последний раз, когда он вот так стоял, глядя в воду, сзади подобрались уварги. Не самые приятные воспоминания заставили его невольно прислушаться, не крадется ли кто сзади. Очарование пейзажа вмиг слетело, оголив пасть голодного зверя. Он снова безоружен и является легкой добычей. Сколько раз ему наступать на одни и те же грабли? Шелест ветвей заставил сердце оборваться. Он резко обернулся, готовый к самому худшему.
В ночном свете золотистые волосы приобрели серебряный оттенок. Персиковая кожа теперь казалась нежнейшим фарфором. Тонкую фигурку обнимало платье из воздушного шелка, слегка колыхающегося на ветру. От того Эдель больше походила на прекрасное видение, чем на существо из плоти и крови. И только ее обжигающий взгляд, порывистое дыхание, слезинка, бриллиантовой каплей стекающая по щеке, твердили как раз об обратном.
В горле пересохло, слова застряли комком, так и не вырвавшись наружу. Грудь сдавили невидимые путы, сердце бешено застучало. Тупая боль разлуки, мысль, как он мог жить без нее все это время, взметнулись в душе, разрывая ее на части. Столько дней. Мучительных, одиноких, жестоких. Столько часов, минут, секунд прожито впустую…
Коля не знал, что можно любить так сильно, не знал, что можно желать так страстно. Голова закружилась, не то от пряного аромата ночных цветов, не то от шепота мягкой травы, не то от самой любви. А, может, от всего сразу.
Презрения, терзания, ссоры, обиды — все исчезло, стоило только взглянуть в ее глаза. В них читались те же чувства, которые он испытывал сейчас. Нет преград, нет сомнений, в этом мире остались лишь они вдвоем.
Неловкие шаги навстречу друг другу, тихие, неуверенные. Первые, и от того робкие соприкосновения ладоней, губ, дыхания. Они все глубже погружались в водоворот страсти. Вместе с одеждой слетело стеснение, оставив легкий румянец на щеках, выступив капельками пота на коже.
Кончики пальцев девушки пробежались по его телу, по неровным узлам шрамов на плече, горячее дыхание коснулось новой, от того слишком чувствительной кожи.
«Ты здесь… Ты жив».
«Не бойся, милая… Я с тобой и буду рядом… Всегда».
Не нужно слов. Они здесь лишние. Сейчас есть лишь жар сплетенных тел, есть лишь единство душ, есть лишь безграничное, всепоглощающее счастье и восторг, которые хочется задержать в своих сердцах. И не отпускать ни за что и никогда.
* * *
Утренняя звезда Абер показалась над горизонтом. Ночь стала отступать, унося с собой то волшебство, которым щедро одарила Мэр-Силок. С неба стирались ночные светила, прежде окрашивающие озеро в серебристый цвет, и теперь оно вновь приобрело обычный серый. Мельчайшие брызги водопада превратились в туман, который поплыл по глади озера, накрыл береговую полосу, напитал влагой траву, кусты и деревья.
Произошедших перемен в природе не замечали только двое, в обнимку лежащие на пляже. Для них и без того короткая ночь пролетела слишком быстро, не дала насладиться друг другом досыта.
Коля еще крепче прижал к себе любимую. Хотелось остановить время и лежать бесконечно долго. Касаться бархатной кожи, вдыхать тонкий аромат волос, чувствовать, как часто бьется сердце. Однако утро завоевывало все новые позиции, а туман принес с собой прохладу, заставившую молодых людей нехотя разнять объятия, встать и одеться. Он натянул штаны, а рубашку накинул на плечи Эдель. Ее легкое платьице совсем не грело.
— Сам-то не замерзнешь? — нежный голосок зазвенел в рассветной тишине.
— Рядом с тобой? Ни за что! — он обнял ее и провел рукой по тяжелым, спутанным ночной страстью, волосам. — Как ты нашла меня?
— Искала там, где безлюдно. За мной никто не следил, я уверенна.
Она отстранилась и подняла с земли сверток, а также дорожную сумку, которые вначале не удостоились внимания.
— Подумала, что тебе пригодится.
В свертке оказался меч Хранителя. Коля вытянул его из ножен. Блеск лезвия завораживал. Он снова почувствовал ту уверенность, которую ему всегда дарило оружие отца. Его верный друг — меч, еще ни разу не подвел в схватке, а, значит, не подведет и впредь. Он отложил его в сторону и заглянул в сумку. Там лежали два шарика — магические ловушки, перо птицы Тару, кошель с монетами. Все то, что он бросил в лагере друзей. На самом дне оказалась злополучная шкатулка с браслетом.
— Андил тоже принадлежит тебе, — заявила Эдель. — И хотя я не одобряю методы наших отцов, а также то… что ты скрыл от меня…
Они снова ступили на шаткую доску прошлого, и оба почувствовали себя неловко.
— Прости меня, — тихо произнес Николай.
— Нет! — девушка тряхнула головой. — Я вела себя ужасно. Если бы не та ссора… то уварги не смогли бы до тебя добраться.
— Ты здесь ни при чем. Я должен был признаться с самого начала, как только узнал про Дал-Андил.
Но Эдель, казалось, не слышала его оправданий.
— Мне страшно, — ее голос дрогнул, и она прильнула к его груди. — Такие жуткие шрамы… что эти твари с тобой сделали? Что я с тобой сделала?
— Ты спасла меня. Тогда. Помнишь? — он заглянул ей в глаза.
— Когда увидела тебя во сне?
— Да.
— Значит, мне не привиделось?
— Для меня ты реальнее всего на свете.
— Я не хочу разлучаться с тобой. Опять.
— Этого не случится. Верь мне.
Коля поднял дорожную сумку и выудил оттуда шкатулку. Браслет лежал на бархатной подушке и поблескивал в лучах света. Призванный объединить его с Эдель в брачном союзе, он чуть не разлучил их навсегда. Странные руны, вырезанные по всей длине Андила, притягивали взгляд, гипнотизировали, нашептывали ласковые слова. Он знал, что может противостоять их зову, может закрыть крышку и утопить «подарок» отца в озере, но сделал свой выбор. Взял Андил и, прежде чем Эдель смогла что-либо возразить, нацепил его на руку. Мягкая полоска сомкнулась на его запястье, а швы исчезли, словно их никогда и не существовало.
— Что ты… — девушка не смогла закончить фразу и удивленно уставилась на свой браслет. Коля понял, почему. Кожу под магическими оковами начало согревать неведомое тепло, а вычерченные на них руны засветились ярко-зеленым светом. Вдруг они взметнулись вверх, закружились, переплетаясь между собой, и объединились в одно целое. Коля не знал этого языка. Он стоял и смотрел, как странное слово зависло в воздухе, и, несколько мгновений спустя, изумрудными искрами осыпалось на землю.
— Что это было?
— Рал-Ва-Энн, — Эдель потрясенно смотрела наверх. Туда, где недавно висели загадочные руны.
— Переведешь?
— Да-да, конечно. Магический договор, заключенный более пятнадцати лет назад нашими отцами, наконец, обрел силу. Если Великий Предок одобрит наш союз, мы будем считаться мужем и женой.
— Тогда нам следует до него добраться, — Коля притянул к себе девушку и собрался ее поцеловать, но она приложила палец к его губам.
— Зачем ты надел браслет?
— Чтобы убедиться.
— В чем же?
— Я люблю тебя одинаково сильно. С Андилом и без.
— Просто магия еще не начала на тебя действовать, — игриво улыбнулась девушка.
— Магия действует на меня давно, — он не сводил с нее глаз. — С тех самых пор, как я увидел тебя.
Поцелуй длился долго. Он мог бы перерасти в нечто большее, как вдруг послышался смех и крики приближающихся к пляжу людей.
— Сюда идут, — с сожалением произнесла Эдель.
— Пусть, — прошептал Коля ей на ухо. Останавливаться не хотелось и, тем более, выпускать ее из своих объятий.
— Кайл, нас не должны видеть вместе. Забыл?
Голос разума с трудом пробивался сквозь бушевавшие чувства, а подавить нарастающее желание стоило больших усилий.
— Хорошо. Ты права. Надо уходить.
— Да, надо, — девушка прижалась к нему всем телом.
— Иди же… Я потом… Следом за тобой.
— Когда мы увидимся в следующий раз?
— Сегодня выезжаем. Но я найду тебя. Обещаю.
— Хорошо, — она легонько коснулась кончиками пальцев его щеки, вернула ему рубашку и побежала по тропинке вверх.
На пляж высыпали мужчины и женщины и не обратили никакого внимания на девушку, вынырнувшую из тумана. Ничего удивительного в том, что она провела такую же бессонную ночь, как и большинство жителей оазиса, а теперь возвращалась домой, никто не видел.
Коля же озадаченно смотрел ей вслед, пытаясь разобраться, привиделось ли ему то, что он сейчас увидел. За спиной у Эдель перламутровыми отблесками колыхались тонкие и совсем прозрачные крылья.
