Глава 21

— Мы не можем поступить так! Бросить его! Он нуждается в помощи, надеется на нас!

Эдель мерила шагами поляну, отказываясь верить в бессилие что-либо сделать для спасения Кайла.

— Сестренка! Но что нам делать? Мы не знаем где его искать! — пытался призвать ее к спокойствию Эладир.

— Значит, надо идти в Ориэлл! Его ведь туда потащили уварги?

— Ты не представляешь, о чем говоришь, — насупился Грейд. — Ориэлл находится в двух месяцах езды отсюда. У нас нет возможности открыть портал, в отличие от волосатых тварей. Уж они не преминут использовать такой шанс! Мы доберемся туда слишком поздно. Понимаешь?

— Нет! — девушка находилась на гране истерики. Ее щеки запылали, глаза наполнились слезами.

— Эдель, я тебя не понимаю! — вдруг заявил Эрик. — Ты сначала гонишь его, оскорбляешь, а потом стремишься на выручку, невзирая на опасности!

Прямой вопрос, который стеснялись задать другие члены отряда, эхом прорезал нависшее молчание. Мужчины посмотрели на смутившуюся вельтку.

— Если бы я сама себя понимала, — пробормотала, наконец, девушка, присаживаясь возле костра.

Все, что с ней произошло за последние месяцы, никак не укладывалось в голове. Ее жизнь в Солиноре текла размеренно и спокойно. За спиной отца она чувствовала себя в абсолютной безопасности. Будучи единственной дочкой, ей ни с кем не приходилось делить ни ласку, ни внимание родителей. Не зная отказа ни в чем, принцесса выросла своенравной и избалованной, но с искренним и любящим сердцем. Светлое будущее улыбалось ей, наверное, как никому другому. Эдель хотела разделить его со своим женихом — Дарэллом. И вот в один миг жизнь перевернулась.

Как же она рассвирепела, когда узнала о заключенном брачном союзе! Мало того, что отец прибегнул к древней магии Андила, навязав ей свою волю в выборе мужа. Так еще кого подсунул! Человека! Отношение к расе «Презренных» в Вельтском королевстве не изменилось даже по прошествии тысячи лет. Неудачный опыт в налаживании отношений до сих пор задевал гордые сердца крылатых существ. Люди не смогли оценить предложенную дружбу, решили извлечь выгоду и использовать ее в своих интересах. Еще ни разу вельты не пожалели о принятом тогда решении изолировать свои земли от внешнего мира. И даже сам контакт отца с человеком вверг бы любого из подданных королевства в шок, не говоря уж об объединении земель и использовании для этой цели Андилов!

После побега из Солинора жизнь Эдель превратилась в сплошной кошмар. Если бы она знала, как опасен и жесток мир людей! Ими правят зависть, богатство и власть. Их черные земли покрыты кровью, воздух душит легкие, а вода отравлена смертельным ядом. И среди всего этого ужаса, разрушения и смерти, вдруг появился он…

Кайл спас ее, вывел из тумана и показал свет. Довериться ему, после всего пережитого в разбойничьем стане, оказалось крайне сложно. Но он доказал свое благородство. Конечно, его внешность не могла сравниться с утонченной красотой Дарэлла, его аристократическим изяществом и легкостью, присущей лишь вельтам. Однако в нем было нечто, что заставляло украдкой на него посматривать. И хотя Кайл все время сосредоточенно вглядывался в окрестности, готовый в любой момент отразить нападение врагов, постоянно находился в напряжении, будто нес на плечах ответственность за судьбу целого мира, однажды ей удалось разглядеть его истинное лицо, и взглянуть на него по-новому.

Эдель снова воскресила в памяти тот день, когда их небольшой отряд преодолел спуск у водопада «Фата невесты». По равнине лошади скакали легко, радуясь хорошей и гладкой дороге. Девушка настояла, чтобы Эладира пересадили к ней, не потому что не доверяла другим. Несмотря на то, что бедняга закрылся в собственном мире, только рядом с братом принцесса ощущала себя в безопасности. Никто возражать не стал, тем более, когда самый тяжелый участок пути остался позади. Эрик и Грейд отъехали вперед, а лошади Эдель и Кайла сравнялись. Молодой человек некоторое время ехал молча, не решаясь заговорить первым. Вельтка и не настаивала. Не хотелось ничего обсуждать, особенно после утраты Золэна. Но он все-таки пересилил себя и спросил:

— Каково это?

— Что? — не поняла девушка.

— Летать. Как птица.

— Я… как-то не задумывалась. Для нас это так же естественно, как для вас, людей, ходить. С самого рождения мы покоряем небеса и остаемся свободными всю жизнь. Чувствовать, как тебя несет ветер, видеть под собой проплывающие земли, не иметь никаких преград — такое восхитительное чувство! А лишиться крыльев, как сейчас, — голос Эдель сорвался, — значит стать калекой.

— Мне очень жаль, — на лице собеседника отразилось искреннее огорчение, сильно озадачив девушку. Нужели людям знакомо чувство сострадания? Неужели они могут сопереживать и действительно чувствовать боль другого существа?

Эдель тогда ничего не ответила, пришпорила лошадь и вырвалась вперед. Однако не удержалась и обернулась. Кайл не пытался догнать ее. Уверенный, что его никто не видит, он бросил поводья Золы и раскинул руки, будто крылья. С закрытыми глазами задрал голову к небу и улыбался такой широкой, по-мальчишески открытой улыбкой, что принцесса невольно залюбовалась им. Казалось, от того хмурого и вечно серьезного типа ничего не осталось. И даже его по-человечески грубоватые черты лица заиграли в новом свете.

Девушка не знала почему, но именно эта улыбка впервые кольнула ее сердце. А дальше с ней начало происходить нечто странное. Эдель всегда знала, Дарэлл — ее судьба. Она любила его, хотела провести с ним всю свою жизнь, но ее чувство к Кайлу вдруг вспыхнуло и поглотило целиком, пугая и, одновременно, радуя своей новизной.

Дарэлла принцесса знала с детства. Вдвоем они залезали под стол во время королевских приемов и таскали с тарелок сладости, вместе взлетали на самые высокие уступы Берилианских гор, а потом прыгали вниз, соревнуясь, кто проведет больше времени в свободном падении. Учились, делали домашние задания, ходили на светские рауты. Их отношения переросли в нечто большее совершенно незаметно, как будто так предначертала сама судьба. Но теперь вельтка понимала, любовь к Дарэллу — всего лишь привычка. Никогда ее чувства не бурлили так, когда она находилась рядом с Кайлом. Ноги дрожали, колени подгибались, а сердце громко колотилось, и только глухой не мог расслышать его взволнованный стук.

Девушка ненавидела себя за свою слабость. Презрение к людям, жестокому варварскому племени поедающему мясо, несущему смерть ради собственной жизни, прививалось вельтам с рождения. Как она могла полюбить именно человека? Разве возможно соединить прямо противоположное?

Эдель ругала себя, злилась, пыталась не подпускать к себе Кайла, делала все возможное, лишь бы отдалить его от себя, но сломалась. Его мужество, отвага, готовность пойти на все ради друзей и ради нее победили всякие сомнения. Каждый вечер они собирались возле костра и болтали на разные темы. Никогда ей еще не было так интересно с мужчиной. Его интересовало буквально все. Солинор, история вельтов, их обычаи и нравы. А принцесса с удовольствием придавалась воспоминаниям о родном доме, ощущая безмерную благодарность за предоставленную возможность выговориться. В свою очередь, Кайл делился информацией о людях, шутил, рассказывал всевозможные истории из жизни. Время текло незаметно, девушка чувствовала, что с каждым днем приближается к молодому человеку, ждет, когда они вновь останутся наедине и неважно, что будут обсуждать в следующий раз, лишь бы просто быть рядом.

Но гроза разразилась в самый неожиданный момент. Одна маленькая вещица, гадкий браслет, заставил ее снова вспомнить, кто она такая, открыла тайну, кто он на самом деле. Девушка не помнила себя от ярости, хотя на самом деле, ничего не чувствовала, кроме боли предательства. Ничто не могло заглушить ее душевные терзания, залечить рану, нанесенную в самое сердце, даже оскорбления, брошенные в лицо новоявленному суженному. Хотела ли принцесса унизить его, отомстить за причиненные страдания? Наверное, нет. Скорее хотела, чтобы он почувствовал, каково ей приходится, понял, какую ужасную ошибку совершил, не открыв ей правду о себе сразу. Однако ошибку совершила именно она. Страшную, непоправимую. Если бы не злополучная ссора, Кайл был бы рядом, а не в лапах уваргов, израненный и беспомощный. По ее вине…

— Ну, будет, будет, — взволнованный голос Грейда вернул Эдель из пучины воспоминаний, и она поняла, что рыдает. Икая, жалобно подвывая, растирая по щекам горячие слезы и вытирая распухший нос. Отец часто говорил ей в детстве: «принцессы не плачут, так как не могут выставлять напоказ истинные чувства». Но сейчас наставления родителя ее мало волновали. У костра сидела обычная девушка, которая всем сердцем оплакивала своего любимого.

Перед глазами мелькали красные точки. Выстраивались в одну линию, изгибались, закручивались в спираль, а потом снова рассыпались. Пропадали в черноте и выплывали из нее уже золотыми. Они собирались в кольца, будто круги по воде, расходились, чтобы исчезнуть и опять переродится в красные.

В бреду Николай не видел ничего, кроме этой бессмысленной череды цветовых форм. Не чувствовал ничего, кроме боли, изнуряющей, выматывающей тело и разум. Самое страшное, он не знал, где находится. Не мог знать, потому что кратковременные вспышки сознания не приносили ничего, кроме ужаса. Зияющие чернотой глазницы на бледных морщинистых лицах, круглые рты с пластинами, смрадное дыхание и черный дым, вырывающийся из узких носовых щелей страшных паучьих созданий. Ощущение того, что их длинные и острые лапы дотрагиваются до его тела, обматывают чем-то липким и горячим, сводило с ума. От собственного бессилия и боли, Коля снова погружался к уже знакомым красно-желтым кругам.

Золотые точки кружились в безумном танце, постепенно собираясь в одно целое. Волнами закачались вокруг выплывавшего из подсознания образа. Все ярче становились зеленые глаза, все четче становилось такое родное и любимое лицо. В отчаянии Эдель кричала: «Только не уходи! Ты нам нужен! Ты МНЕ нужен!» И Коля открыл глаза.

Прямо над ним висела паутина. И не та, которую привык видеть в детстве — легкую, воздушную, тонкую и очень хрупкую. По потолку пещеры раскидывались полупрозрачные толстые нити, сплетенные в замысловатый узор. Сеть опутывала потолок, обрывками свисала по бокам, спиралью закручивалась книзу. Значит, Коля все еще находился во власти ужасных чудовищ. Он попытался двинуться, но ничего не получилось. Такая же белесая нить, что висела на потолке, опутывала его тело. В кокон.

«Только не это!», - забилась в мозгу мысль, — «решили сожрать меня попозже… лучше б уж прям там, сразу…» Пенник в отчаянии дернулся, чем вызвал очередную вспышку боли и опять потерял сознание.

На этот раз никаких цветовых волн и кругов он не видел. Эдель тоже не приходила. Во всяком случае, Коля этого не запомнил. Когда он вновь пришел в себя, то уперся взглядом в каменный потолок. Мягкий свет разливали прикрепленные к стенам небольшие серебряные шары. Паутина исчезла, так же как и кокон, ранее опутывающий его тело.

Николай лежал на мягкой подстилке, укрытый белым шелковистым одеялом. Одежда исчезла, а раны на плече и ноге охватывали тугие повязки. Чувствовал он себя вполне сносно, по крайней мере, мог спокойно думать, не отвлекаясь на боль. Неужели его спасли? Неужели вырвали из паучьих лап и острых когтей смерти? Но тогда кто? Он ничего не понимал.

Воспоминания выплывали словно из тумана. Ожесточенная схватка с уваргами, плен, бегство, нападение пауков… а дальше пустота. Ему крупно повезло, что смог выжить после полученных в бою ранений. Таинственный спаситель, кем бы не являлся, совершил чудо. Коля попытался шевельнуть левой рукой. К его удивлению, она послушно поднялась и легла на место. Только тупая боль в плече отозвалась на легкое движение. Неужели? Но… молодой человек хорошо помнил, что рука совершенно не слушалась. Висела безжизненной и бесполезной плетью. А сейчас ее исцелили…

Вяло текущие размышления прервал тихий шелест. Повернув голову на звук, он вскрикнул. Его убежище обнаружили. Паучья тварь забралась внутрь и быстро приближалась. Коля резко вскочил с постели, сделал несколько неуверенных шагов в сторону, пытаясь убежать от неминуемой гибели. Голова предательски закружилась, слабость подкосила ноги, и он рухнул на холодный камень пещеры.

— Помогите! — жалкий хрип вырвался из горла. — Кто-нибудь! Они здесь!

Однако таинственный спаситель на зов не приходил. Коля почувствовал, как паучьи лапы сгребли его в охапку и потащили назад. Отбиваться и брыкаться было слишком больно. Силы покидали еще не успевшее поправиться тело, в ранах снова зажегся огонь.

— Нет! Пусти меня, тварь проклятая! — выдавил он, силясь не потерять сознание.

Удивительно, но паук снова положил беглеца на подстилку, отошел назад и застыл, безмолвно разглядывая человека.

Не обращая внимания на боль, тяжело дыша, Коля сел в постели и уперся в стенку пещеры, ожидая нападения. Но оно не последовало. Существо продолжало неподвижно стоять.

— Что же ты медлишь? Давай, хочешь сожрать меня? Или ты ждешь своих дружков — уродцев?

Паук не шевелился. Вскоре, в подтверждение страшной догадки из глубин пещеры выполз еще один. Остановился рядом, повернул голову и издал щелкающий звук. Первый, что-то ответив, тут же исчез во тьме.

Бежать не имело смысла. Единственный выход из комнаты загораживало мерзкое существо. К тому же Коля чувствовал, что не сможет сделать самостоятельно ни шагу. Не говоря уж о побеге. Он сжал кулаки, готовясь к самому худшему. Уж что-что, а хорошенько врезать по морде чудищу перед смертью ему не помешают. Но паук лишь подошел ближе и склонил голову. Гадко пахнуло тухлецой, и юноша невольно вжался в стену.

Ему так и не удалось толком рассмотреть напавших на него в пещере монстров. Тогда, сквозь боль и усталость, он ничего не понимал, с трудом воспринимал происходящее. Сейчас, такая возможность представилась. И Коля не мог не отдать должное природе, создавшей этих подземных существ. Они представляли некую смесь между пауками и богомолами, странными земными насекомыми, со сложенными, словно в молитве, передними лапами. Также как и у далеких собратьев, продолговатое паучье тело глубинной твари держали три пары лап, а четвертая, с чрезвычайно острыми концами, прижималась к груди. Именно такой, вспомнил Николай, пронзили его ногу, перед тем, как забрать в логово.

Их лица, впрочем, не имели сходства ни с какими насекомыми. Разбинтованную голову мумии из фильма ужасов — вот что они напоминали. Ссохшаяся, морщинистая кожа пепельно-серого цвета обтягивала овальный череп, тонкую шею, узкую грудь и большое брюхо. В глубине проваленных глазниц поблескивали черные зрачки.

Паук подполз ближе и расправил прижатые к груди лапы. Тонкие и острые, будто иголки портного-великана, они поблескивали в серебристых лучах света.

Коля вскрикнул и попытался отползти в бок. К его удивлению, существо убрало свои лапы и обернулось. В проеме пещеры возникла фигура первой твари. Она стояла на четырех лапах, а пятой сжимала небольшую чашу. Уступив ей дорогу, паук отошел в сторону. Все действо сопровождалось щелканем и шелестом, из которых пленник ничего не понимал. В ужасе следил, как в круглых ртах двигаются пластины, как из ноздрей выходит черный дым. Как тот, что только что пришел, приближается, склоняется, вытягивает лапу…

Николай пораженно уставился на чашу с прозрачной жидкостью, оставленную пауком на его постели.

— Яд? Но, может, и к лучшему, — пробормотал он, взял ее и сделал несколько больших глотков.

Вода оказалась настолько вкусной и освежающей, что отрываться не хотелось. Молодой человек мигом осушил предложенное питье и почувствовал, как живительная сила потекла по его жилам. Отставил чашу, ожидая последствий. В голове не вязалось, что подземные чудища могли предложить обычную воду. Но ни жжения, ни головокружения не ощущалось.

Почему они не нападают? Почему снова не забирают в логово? Коля посмотрел на неподвижных существ, на забинтованные раны. Дотронулся до повязки на плече и до одеяла. Одна и та же материя. Странная, шелковистая и необычайно нежная. Как… поразительная догадка полыхнула в мозгу, как… паутина.

Продолжая сжимать одеяло в руках, Николай вдруг вспомнил. Увидел отчетливые картинки из недавнего прошлого. Склоненных над ним пауков. Мелькающих с неимоверной быстротой передних лап-игл. Но они ткали вовсе не паутину. Заново сплетали его порванные мышцы, вены, сухожилия. Очищали кровь от инфекции, гнали прочь недуг, заново вдыхали в него жизнь. Ужасные на вид создания оказались искусными целителями, с мастерством которых не мог сравниться, пожалуй, никто!

— Вы… Вы спасли меня? — Коля не знал, понимают ли его странные создания, но не мог держать удивительное открытие в себе. — Кто вы?

Даже если пауки и понимали его, не могли ничего сказать. Только щелкали ртами.

— К сожалению, вашему языку в школе не учили, — попытался пошутить Николай. Но вышло как-то жалко. Потому что невозможно сразу привыкнуть к ужасному виду спасителей. Сердце предательски екало при каждом движении пауков. Все время казалось, что вот-вот они нападут, замотают в паутину и уволокут в темные глубины пещер.

— Как же мне обращаться к вам? У вас нет имени… Значит, вы — Безымянные. Ничего лучшего мне на ум не приходит. Спасибо. Что спасли меня.

На лице того, кто принес воду, отразилось некое подобие улыбки. Он чуть склонил голову и приблизился к человеку. Тот старался сохранять спокойствие. Но тухлый запах и жуткий вид паука вызвали в нем дрожь.

— Все в порядке, — извинился он, заметив огорчение целителя. Кто бы мог предположить, что мимика паучьей морды может быть настолько яркой! Он не замечал ранее или не хотел замечать. Не мог предположить подобное. Однако в черных глазницах ярко сверкали глаза, заглянув в которые без труда читался настрой существа. А возможно, чувства целителей открылись для юноши, обладающего эльфийским талантом разгадывать чужое настроение?

Слишком много загадок, слишком много переживаний и сюрпризов преподнес ему сегодняшний день. И день ли? Сколько времени он провел без сознания? Где именно находится? Почему он еще жив, когда туман совершенно отчетливо показал будущее? Почему пауки не убили его, а, наоборот, вылечили?

Коля обессилено сполз на бок и даже не дернулся от омерзения, когда заботливые лапы уложили его на подушку и укрыли одеялом. Черный дым вырвался из носа паука, обдав лицо незнакомым пряным запахом, и Николай погрузился в глубокий и крепкий сон.

Эдель долго не могла успокоиться. Все рыдала, пока Грейд не дал ей понюхать какой-то травы, и она не уснула.

Девушка блуждала во тьме. Чернота убивала ее, холодом сжимала сердце. Принцесса задыхалась и знала, что умрет, если не найдет выхода, если не увидит свет.

Он забрезжил где-то вдалеке. Робкий и приглушенный, осторожно рассеивая серебристые лучи, впиваясь в непроглядную мглу. Эдель побежала к нему, в страхе, что он пропадет, исчезнет навсегда, оставив ее одну.

Любимый угасал. Терялся, так же как и она, во тьме. Одиночество и боль съедали его изнутри, лишая желания бороться за свою жизнь. Девушка боялась опоздать. Со всех ног она мчалась, то и дело натыкаясь на холодный камень, падая на мокрый пол, вставая и вновь устремляясь вперед. И вот, она почти настигла его, схватила затухающий лучик серебристого света и закричала: «Только не уходи! Ты нам нужен! Ты МНЕ нужен!» И проснулась.

Прерывисто дыша, она села на подстилке и тряхнула головой.

— Что такое? — Эладир подсел рядом.

— Он жив. Стоит на краю, но он жив! — пролепетала Эдель.

— Кто? О чем ты?

— Я видела Кайла во сне. Я знаю… Он свободен!

— Это всего лишь сон.

— Нет!

— Что происходит? — Грейд скинул плащ и потянулся.

— Эди утверждает, что видела во сне Кайла. Живого.

— Это правда? — в глазах меррила загорелся огонь надежды.

— Да, не знаю почему, но я уверена.

Вельтка задрожала, и Эладир укрыл ее одеялом.

— А где? Знаешь, где он находится? — Эрик тоже вскочил с места.

— Нет. Сложно описать. Я видела его… образ… или душу. Про местность мне ничего не известно.

— В таком случае, нам придется ждать, — заключил Грейд.

— Но… — возмутился Эрик.

— Погоди, если он жив, и на свободе, то последует единственным известным ему путем. Сначала в Феран или в Зинад. Если мы не встретимся там, тогда подождем его уже в Ринвелле.

— Как он сможет догнать нас? Он же ранен! — взвилась вельтка.

— Я не знаю, — понуро опустил голову Грейд. — Только нас здесь не найти. Тем более, мы все еще не знаем, где его искать. Не волнуйся. Кайл отличный воин, крепкий и молодой. Рано или поздно он разыщет нас.

— А если нет? — забеспокоился Эрик.

— Тогда мы выполним данное им обещание. Проводим Эдель в Солинор и попытаемся сами прочесть таинственное пророчество. Это единственное, что мы можем сделать для нашего друга. Время идет. Уверен, он одобрил бы наше решение.

Эдель грустно посмотрела на верхушки деревьев, туда, куда улетел Светофор и до сих пор не вернулся. Как бы ей не хотелось возразить Грейду, девушка чувствовала, что иного выхода нет.

«Найди его и передай, чтоб возвращался быстрее! Я буду ждать!» — мысленно обратилась она к дракончику, а потом, тяжело вздохнув, пошла собирать вещи в путь.

— Мы упустили его, о, Всемогущий!

Хаарс довольно долго не решался выходить на связь с Хозяином. Однако времени до открытия портала оставалось слишком мало, чтобы продолжать держать его в неведении.

Проклятый мальчишка! Мерзкий, ненавистный человечишка! Как ему удалось сбежать? Как ему удалось облапошить его, мудрого и опытного уварга? Если Господин и покарает своего слугу, то вполне заслуженно. Он отчетливо понимал, после такого промаха, заслуживает самой мучительной смерти. И все же боялся. Как любое живое существо боится смерти, потому и тянул. В конце концов, мысленно обозвав себя жалким щенком, Хаарс уселся и закрыл глаза, вызывая Фаридара.

Затянувшееся молчание мага, в ответ на услышанную новость, красноречивее всех слов свидетельствовало о его бешенстве.

— Ты знаешь, что я могу сделать с тобой? — произнес, наконец, Фаридар.

— Да, Господин. И с ррадостью прриму любую смеррть, которрую Вы мне уготовите.

— Нет! Ты… не… знаешь.

Маг не просто рассвирепел. В какой-то момент, он видел перед глазами только полыхающие красным огнем пятна. Даниэль! Сбежал? Ему чудом удалось сдержаться, чтобы тут же не раздавить неудачливого уварга силой магии. Всего одно мгновение, и тот превратился бы лишь в кровавое пятно с клочками шерсти. И плевать на растраченные магические частицы кристалла.

— Ты не знаешь, ЧТО я могу сделать. Прямо сейчас! — голос мага звенел в ушах Хаарса, сжимал сосуды в голове, перехватывал дыхание, замедлял биение сердца.

Уварг дернулся от ужаса неминуемой смерти.

— Я виноват, — связать мысленно даже такую простую фразу ему давалось с большим трудом. — Но он наверрняка мерртв.

Хватка, душившая горло и пускающая кровь из носа и ушей, чуть ослабла.

— Мертв?

— Да, господин. Даниэль спррыгнул со скалы в озерро. Мы обшаррили все окррестности. Оттуда он не выбррался.

— Ты уверен?

— Его следов нет ни на песке, ни на камне. Мальчишка остался на дне озера.

Фаридар отпустил уварга, и тот, кашляя и отплевываясь кровью повалился на бок.

Смерть принца значительно снижала планы мага на успех задуманного. Проклятые твари! Не могли уследить за юнцом!

— Вот что. Следуйте дальше в Феран. Если Даниэль выжил — значит, постарается догнать своих. Но держитесь подальше, иначе вспугнете его. Связь будете держать через человека, которого я пошлю следить за отрядом. Учти, ты и твои дружки живы сейчас только потому, что набирать новую группу и посылать в горы, у меня нет времени. Все.

Разорвав связь с уваргом, Фаридар, не открывая глаз, мысленно призвал своего слугу. Вскоре дверь зала открылась, и внутрь вошел высокий мужчина. Слипшиеся черные волосы падали на его бледное лицо. Тени пролегли под его глазами и, казалось, будто этот болезненный человек, не спал целую вечность.

— Пришло время искупить долг, Волк.

— Да, Господин, — мужчина преклонил трясущееся колено и внимательно выслушал приказ.

Покинув тронный зал, Волк ухмыльнулся. Все-таки, служба Господину приносит хорошие плоды. Он найдет Грейда и отомстит за оскорбление, выпотрошит Эрика, просто так, ради забавы. Даниэль наверняка кормит рыб на дне горного озера, и уже не появится. И, конечно же, он, Волк, будет очень осторожен, выслеживая свою добычу. Что-что, а ждать разбойник умел делать лучше всего.