Глава 19
Тропа бежала среди холмов, извивалась, падала вниз и снова устремлялась вверх. Воздух, напоенный ароматом растущих вокруг кедров, поражал кристальной чистотой и свежестью. Внизу весело шумела речушка, а ветер пел в кронах деревьев. Местная природа, своей нетронутостью и первобытностью, погружала в ту атмосферу, какая существовала здесь с незапамятных времен. Огромные кедровые лапы раскидывались, словно шатры, над головами путников, тут и там прыгали мелкие зверюшки, а внизу, среди высокой травы устроилась на отдых стая обезьян.
— Надо же, не боятся, — усмехнулся Николай, подъехав особенно близко к сидящей на земле мартышке. Та лишь почесала свою густую шерсть и с любопытством уставилась на человека.
— Их никто не трогает, — пожал плечами Грейд, — подстрелишь, и шума потом от них не оберешься, а потом жесткие они, невкусные.
Эдель, услышав последнюю фразу, скривилась. Она так и не смогла принять тот факт, что окружающие ее люди едят мясо.
— Странно, мне всегда казалось, что горы — это непроходимые скалы, нависающие над дорогой камни, скудная растительность, — заметил Эладир.
— Все еще впереди, и скалы, и мороз, и воздух, которым не надышишься. То место, где Эдель чуть не сорвалась, находилось только в предгорье. Мы, по сути, только начали свое путешествие.
— Смотрите! — вдруг вскрикнул Эрик, указывая в сторону.
Послышался шум, треск ломаемых сучьев и из кустов на дорогу вышел олень. Грациозное и красивое животное вызвало у всех вздох восхищения.
— Это же ронг! Их практически не осталось! — выдохнул Грейд.
— Ронг? — переспросил Коля.
— Да, олень с золотыми рогами! Посмотрите! Разве он не прекрасен!
Ронг величаво стоял и взирал на путников. Рога его ярко блестели, светло-бежевая шерсть завивалась в мелкие кудри, мускулы перекатывались под лоснящейся шкурой. Длинные стройные ноги медленно переступали, зарываясь черными копытами в дорожную пыль.
Николай потянулся за луком, не до конца веря в происходящее.
— Нет, что ты! — воскликнула Эдель. — Нельзя!
— Кайл, мы найдем другую дичь! — остановил его Эрик.
Но тот никого не слушал. Мышцы напряглись, громко застучало сердце, кровь зашумела в ушах. Он заглянул в черные глаза ронга. Точнее, в один глаз. И убедился окончательно. Фаридар нашел их. Вселился в тело оленя и следит за ними. Значит, маг знает их путь. Значит, уваргам все-таки удалось пройти сквозь туман, и зверолюди уже близко. Коля дернулся, быстро вложил стрелу, натянул тетиву…
— Прекрати сейчас же! — вскрикнула Эдель, ударив по луку. Стрела сорвалась и улетела в сторону, — не смей!
Коля, не обращая внимания на происходящее, достал другую, но со вздохом опустил.. Олень снова смотрел обоими глазами, а Фаридар вернулся в свое тело. Он убрал оружие и тяжело вздохнул.
— Что на тебя нашло? — дернул его за рукав подъехавший Эрик.
— Ничего, — процедил Коля, пришпорил Золу, и не проронил больше ни слова до самого привала.
Тяжелые мысли терзали его душу. Сегодня ему представился шанс убить чудовище, но он не смог. Значит с чародеем нужно встретиться один на один. Это его битва. Это его судьба.
* * *
Колдун открыл глаза и ухмыльнулся. Любовно погладил мерцающий кристалл и встал с кресла. Конечно, сегодня чародей потратил кучу магических частиц только для того, чтобы завладеть телом ронга. Однако это того стоило! Он следил за беглецами сначала из укрытия, а затем, забавы ради вышел на дорогу и показался во всей своей красе. Ха! Мальчишка сразу узнал его, но оказался таким предсказуемым! А еще глупым. Решил использовать шанс, чтобы убить его! Его! Фаридар засмеялся. Чтобы не произошло, как бы судьба не повернулась к нему, но он никогда, никогда не умрет в теле животного, даже такого красивого, как олень.
* * *
Ночь наступила неожиданно быстро. Так всегда бывает в горах. Путники едва успели разбить лагерь и развести костер, как все вокруг погрузилось в непроглядную тьму. Наскоро отужинав, легли спать. Коля же остался сидеть у огня, так как дежурил сегодня первым. Он задумчиво ворочал палкой поленья, пока легкие шаги не отвлекли его от этого занятия. К костру подошла Эдель и присела рядом.
— Почему не спишь?
— Хотела поблагодарить тебя, за то, что спас меня сегодня, — девушка робко улыбнулась.
— Не стоит. Любой мог оказаться на твоем месте.
— Я вижу, ты благороден. Но почему тогда целился в ронга? Почему хотел убить невинное животное?
— Видишь ли, — Николай задумался, пытаясь найти не вызывающее подозрений оправдание, — тот олень нес в себе зло. Мне показалось, он очень болен.
— Вот так сразу все решил? С одного взгляда?
— Нет. Я же сказал, показалось, потому и опустил лук.
— Странный ты человек, Кайл, — пожала плечами вельтка.
— А ты много людей знаешь? — усмехнулся тот. — Я, Эрик, да Адияр. Не считая Айрис и моряков с «Черного крыла», с которыми ты толком и не познакомилась. Да Коргента и его банды, но их и людьми назвать-то сложно.
— Возможно, но все-таки, мне кажется, ты какой-то, — она задумалась, подбирая слова, — другой. Может, все из-за эльфийских предков? Скажи, кто твои родители?
Николай напрягся, а потом произнес:
— Я их не знал, меня вырастили другие люди.
— О, прости. Они, наверное, хорошие?
— Да. Очень.
— А где живут?
— Далеко, — Коля надеялся, что его краткие ответы дадут понять, что он не хочет продолжать беседу на эту тему, но Эдель, казалось, не замечала его замкнутости.
— А ты скучаешь по ним?
Повисло молчание. Слова вельтки напомнили о Рите и Игоре. Родители остались в другой жизни, и далекая Москва представлялась сейчас с большим трудом. Как люди ходят на работу, едут в метро, бегают по магазинам и развлекаются в клубах. Жизнь продолжается там и без него, а он настолько погрузился в круговорот местных событий, что даже не помнил, когда в последний раз вспоминал своих родителей.
— Да, скучаю, — Коля сжал палку так крепко, что побелели костяшки пальцев.
— Я тоже, — вздохнула собеседница, — папа с мамой, наверное, с ума сходят от беспокойства.
— Ты их скоро увидишь, обещаю тебе, — он повернулся к Эдель и замер. Ее лицо находилось так близко, что пряди золотистых волос коснулись его щеки.
— Я тебе верю, — прошептала девушка и приблизилась.
Всего одно мгновение разделяло их губы, чтобы слиться воедино. Всего одно мгновение заставило их смущенно отпрянуть друг от друга, так как сзади послышался хриплый кашель.
— Кайл. Кхм. Моя очередь дежурить. Светофор разбудил, — промямлил Эрик, улыбаясь во весь рот.
— Да, и я, пожалуй, пойду, — фея спорхнула со своего места и исчезла в сумраке.
— Ну, ты вовремя объявился, — шутливо-ворчливым тоном бросил другу Николай.
— А я что? Дракона своего благодари, — обиженно брякнул Эрик.
— Ладно, принимай вахту.
Коля поднялся со своего места, подошел к Золе и привалился к ее теплому боку. Сердце бешено колотилось, кровь бурлила в венах, а голова кружилась в сладостном дурмане. То, что Эдель ответила на его чувства, казалось ему волшебством. Он ощущал себя самым счастливым человеком на свете, даже не коснувшись ее губ. Но все еще впереди, торопиться не следует, а пока… Запрокинув лицо кверху, и, глядя на звезды, он широко улыбнулся от блаженства.
* * *
Следующий день не принес никаких изменений. Но только внешне. Романтично-таинственные взгляды Эдель и Николая то и дело пересекались, Они дарили друг другу улыбки, а весь лагерь старался не замечать того, что творилось с молодыми людьми.
Наконец, решили сделать привал. Подходящая поляна появилась очень скоро. Недалеко протекала речка, а шелковистая трава так и манила путников присесть и отдохнуть. Эдель принялась готовить обед. Суп из собранных кореньев и зелени уже закипал над костром, как она вдруг всплеснула руками:
— Перец! У нас кончился перец!
— Дался тебе этот перец, — протянул растянувшийся на траве Эладир.
— Светофор, небось, опять стащил! — рассмеялся Эрик.
— Ну и плут ты, дракоша! — Грейд подмигнул сидящему неподалеку бледно-зеленому ящеру.
— Посмотри в моей сумке, может, остатки соберешь — лениво протянул Николай, прилегший возле дерева.
— Угу. Как же, — засомневалась вельтка, однако ж, подошла к сумке, в надежде заполучить остатки специи.
Коля снова прикрыл глаза, как вдруг удивленный вздох, заставил его их снова разлепить.
— Что это?
Эдель стояла посреди поляны, застыв, словно изваяние, и держала в руках браслет. Андил. Руки ее дрожали, взгляд уперся в тонкую серебряную полоску. Ошарашено она сравнивала ту, что охватывала ее запястье, с лежащей на раскрытой ладони. До конца не веря, что перед ней парные браслеты. У ее ног валялась шкатулка с выгравированным на крышке символом Хранителей.
— Я спрашиваю, что это? — девушка недобро посмотрела на Николая.
Тот молча подошел и поднял с земли шкатулку. Ну почему? Почему именно сейчас? Несправедливость этих слов вспыхнула в его сердце, отдалась болью в душе. Сквозь сжавшиеся губы говорить было трудно, однако он все же выдавил:
— Андил.
— Я знаю, что это такое! Я спрашиваю, откуда это у тебя? Чей он? — яростно выдохнула Эдель.
— Мой.
Вот и все. Мир завертелся перед глазами и перевернулся в одночасье. Зеленые глаза превратились в искрящийся лед, а прекрасное лицо исказила гримаса гнева. Мост, соединявший их до сих пор, развалился на части и рухнул в пропасть.
— Твой? Ты…, - принцесса задохнулась от бешенства. — Ты — Даниэль?
— Послушай, — попытался успокоить ее Коля, — дай мне объяснить…
— Я не хочу тебя слушать! Ты — лжец!
— Нет, я…, - он осекся, лихорадочно подыскивая нужные слова. Ему необходимо убедить ее, рассказать, что на самом деле не хотел врать ей. Просто пришлось утаить часть правды, — это не то, о чем ты думаешь!
— Да? В твоей сумке Андил, и ты его только что получил, да?
— Нет, но я в самом деле ничего дурного не хотел. Я думал, это просто украшение, обычный браслет, пока не встретил тебя.
— Почему ты мне врал? Почему не сказал, что ты — Даниэль!
— Я боялся.
— Боялся? Чего? Я такая страшная? Я доверилась тебе, а ты все время лгал мне! — она уже кричала.
— Прости. Я хотел признаться тебе, но ты ненавидела людей, а мне хотелось, чтобы ты судила потом по моим поступкам, а не по происхождению.
— Так вот я и сужу, — зло выплюнула вельтка, — вы, люди, все одинаковые. Лживые и гнусные твари. Ненавижу тебя. Убирайся!
Коля одеревенело стоял и смотрел в лицо Эдель. Как губы произносят последнюю фразу. Сердце его сжалось от отчаяния и горя. И не потому, что ранее видел все в кошмаре, навеянном туманом, а в том, что все происходило наяву. Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, унять дрожь, сотрясавшую его тело и добавить больше убедительности в голос.
— Выслушай меня, я не знал про договор моего отца, не знал про браслет, потому что вырос в другом мире, кардинально отличном от этого. Там нет магии, нет волшебников и глупых церемоний Дал-Андил. Я пришел сюда недавно и…
— Слушать не хочу твой бред! Потому что не верю! Ни единому слову. Но раз уж ты — Даниэль, — девушка сделала паузу, и с ненавистью закончила, — тогда ты поможешь мне избавиться от Андила.
Большей боли нанести она не могла. Этой циничной фразой девушка ранила в самое сердце. Коля скривился, отступил назад, как от удара, а потом, собравшись, вдруг четко произнес:
— Нет.
— Что?
— Я не могу отказаться от тебя. Добровольно. Великий Предок не примет просьбу о разрыве уз.
— Отчего же?
— Потому что… Потому что я люблю тебя, — совсем тихо закончил он и взглянул вельтке в глаза.
Там бушевали холод, ярость и гнев. Никакого намека на понимание.
— Ты не смеешь меня любить, — прошипела она, — я не хочу тебя видеть.
Эдель отвернулась и, минуту спустя, скрылась среди деревьев.
На бывшем поле боя некоторое время царила мертвая тишина, а затем раздался хриплый голос Грейда.
— Я, мы же предупреждали тебя.
— Что все это значит? — воскликнул Эладир.
— Пойду, принесу воды, — безжизненным голосом ответил Николай, отбросил в сторону сжимаемую до сих пор шкатулку Хранителей и, не обращая внимания на вперившиеся в него взгляды, побрел в сторону реки.
Ветви хлестали его по лицу, ноги цеплялись за корни, но он ничего не замечал вокруг. Внутри все умерло. Надежда на любовь. Надежда на будущее. Надежда на счастье. Машинально касаясь стволов деревьев, будто слепой брел на шум реки. Хотелось кричать от боли, от отчаяния и безысходности. Он все испортил. Сам. Своими руками. Разрушил то, что могло бы быть построено на фундаменте доверия и честности. Коля зажмурился и силой подавил хриплый стон.
Река бежала совсем рядом. Молодой человек вышел на берег и взглянул вниз, на свое отражение. Размытый и колеблющийся облик как нельзя лучше отражал его истинное «Я». Врун. Идиот. На что только надеялся? Ведь правда так или иначе вылезла бы наружу. Зря друзей не послушался, надо было все рассказать сразу. Ведь то, что случилось сейчас, во сто крат хуже. Теперь Эдель ни за что не доверится ему, ни за что не простит обмана, не полюбит…
Сзади хрустнула ветка. Он резко обернулся и столкнулся с хищным взглядом уварга. И тут же болью взорвалось левое плечо. Коля удивленно увидел, как пятерня длинных сверкающих лезвий — когтей погрузилась в его плоть. А затем снова посмотрел на ухмыляющуюся морду уварга. С желтых клыков капала слюна, а из пасти вырывалось зловонное дыхание. Монстр вырвал лапу из его плеча. По когтям струилась алая кровь. Еще одна кошмарная сцена из тумана встала перед глазами. Значит, все правда. Все начинает сбываться. Слишком быстро. Он пошатнулся и схватился за рану.
— Ну что, Даниэль, вот мы и встрретились.
— Ты, я знаю тебя. Я видел тебя!
— Очень прриятно познакомиться, — оскалился уварг, — я — Хааррс!
Коля попятился назад, в плече быстро разгоралась боль, усиливаясь с каждым движением. Сквозь пальцы сочилась кровь, крупными каплями падала на камни и землю. Он огляделся. Помимо стоящего перед ним огромного чудища, со всех сторон приближалось не меньше десятка таких же тварей, забирая его в кольцо. Потянулся здоровой рукой за мечом, но рукояти не нащупал. И тут же, холодея, вспомнил, что оставил все свое вооружение на поляне.
— Что, ножичек свой забыл? — уварг продемонстрировал выдвигающиеся когти.
И снова пятерня лезвий засвистела в воздухе, и снова вспыхнула боль. На этот раз в правом бедре. Коля вскрикнул, повалился на колени и схватился за волосатую лапу, вонзившуюся в его ногу. Хаарс тут же с силой врезал ему по лицу, так что голова откинулась назад, в глазах потемнело, а во рту появился железный привкус крови. Затем, уварг, схватив свою жертву за горло, высвободил левую руку из проделанной раны. Нарочно медленно, прокручивая и раскачивая свои острые лезвия, причиняя невыносимые страдания. В сознании всплыли уроки Артиса. Как блокировать боль, как загнать ее в угол и продолжать сражаться, не обращая на нее внимание. Это непросто, но необходимо. Нужно сосредоточиться и отключить ее.
— Ах ты, псина поганая, — заскрипел Николай, сдерживая застрявший в горле стон. Занятия с учителем не прошли даром. Тратилось много сил, но, по крайней мере, теперь боль можно было терпеть и не бояться потерять сознание.
— Я? Да ты, человечишка, даже не подозрреваешь, кто я!
Хаарс, продолжая держать человека за горло, легко поднял его вверх. Дыхание перехватило, казалось, еще немного и шейные позвонки не выдержат такой нагрузки и с хрустом отделятся друг от друга. Но уварг не стал ждать. Он швырнул Колю так, что тот перелетел через всю речушку. Приземлился он на бок. От сильного удара о камни хрустнули ребра, лицо засаднило, словно по нему провели наждачной бумагой, но ему удалось сдержать барьер между ним и чернотой. Резерв организма опустошался с неимоверной быстротой, перед глазами все плыло, дыхание с хрипом вырывалось из груди, силы утекали вместе с льющейся из страшных ран кровью. С трудом перекатившись на спину, он увидел, как на том берегу подходят к своему предводителю остальные уварги. Уверенные, что их жертва лежит без сознания, твари никуда не торопились.
Николай понял, что ничего не может сделать. Рано или поздно силы его окончательно иссякнут и тогда ему конец. В этой схватке никак не победить. Если только… Если только не вызвать затаившегося в нем гворра. Он уже ничего не теряет, даже если тот навсегда останется в его теле. В любом случае, ему долго не протянуть, а черная сущность ненавистного «я» очень пригодилась бы сейчас. По крайней мере, помогла бы захватить с собой на тот свет нескольких тварей. Но монстр молчал. Коля закрыл глаза, сосредоточился на своих ощущениях, прилагая неимоверные усилия, взывая к нему, но вдруг осознал, что все бесполезно. Бессмысленно. Ведь он совершенно не чувствует ненависти. Внутри лишь пустота, отчаяние и безысходность. Эдель находится в безопасности, и сейчас ей ничто не угрожает. Друзьям тоже. А если его сейчас убьют, интересно, как принцесса прореагирует? Некое злорадство коснулась его души. Поймет, кого потеряла, но будет уже поздно? А как же тогда пауки? Самое страшное из видений будущего? Значит, сейчас с ним ничего не сделают. Внезапная мысль вынырнула из глубин меркнувшего сознания, заставила собраться и разлепить глаза.
Уварги все толпились на прежнем месте, довольно обсуждая свою скорую победу. Коля осмотрелся. Вокруг не оказалось ничего, что могло бы послужить оружием, за исключением небольшой толстой палки, зацепившейся за прибрежные камни и чудом не унесенной течением. Все еще лежа, не привлекая внимания зверолюдей, он пододвинулся к ней, морщась от вырывающихся из-под слабеющей блокады щупалец боли, зацепился пальцами за острые сучки, притянул к себе и крепко прижал к телу.
«Хорошая палка», - подумалось ему, — «ты поможешь мне». Как именно можно использовать ветку в бою, представлялось смутно. Но мысли и образы вдруг сами по себе стали складываться в одну картинку. Длинная, острая палка. Она будет как копье, которое не сломаешь, которое будет разить в самое сердце. Вокруг витали волшебные частицы, и Николай инстинктивно направлял их в свое самодельное оружие.
И ветка откликнулась. Стала вытягиваться по обоим концам. Шершавая кора треснула, отпала и оголила гладкое, розоватое нутро. Наконечник ее заострился и слегка заискрился голубоватым цветом.
— Мальчишка делает посох, идиоты! — вдруг вскрикнул Хаарс. — Немедленно остановите его!
Но поздно. Опираясь на импровизированное копье, шатаясь и стараясь не опираться на покалеченную ногу, тот уже встал и приготовился к атаке. Это оказалось непросто. Снова накатила слабость, силы иссякали, и Коля сжал палку, в надежде на помощь. Как ни странно, он почувствовал вдруг небольшой прилив энергии, позволивший ему вновь собраться.
— Что вы ждете, олухи? — прорычал Хаарс, — Ты, ты и ты, вперред! Но бррать живым!
От стаи отделились трое уваргов и бросились исполнять приказ. Один из них, встав на четвереньки и подобравшись, вдруг резко прыгнул. Сил у твари оказалось очень много. Монстр с легкостью перелетел речку, намереваясь одним сокрушительным ударом лапы, оглушить дерзкого человечишку, вздумавшего оказать сопротивление. Коля, мигом просчитав, где уварг приземлится, устремился вперед, выставляя копье острием вверх. Искрящийся наконечник легко пробил толстую шкуру уварга, вонзился в грудь, прошел насквозь и выглянул из спины. Тот взвизгнул, завалился на бок и растянулся на земле, дергая конечностями и подвывая, как собака. Коля успел отскочить в сторону. Волшебный посох придавал ему сил и решимости бороться. До конца. Он выдернул его из тела подыхающей твари и успел обернуться до того, как к нему подоспели остальные двое. Монстры прыгнули одновременно. Но молодой человек успел кувыркнуться вперед, прямо под ними, избежав острых когтей. И оказался сзади. Развернулся и проткнул одного в затылок. Второго слегка оглушил по голове другим концом палки. Тот не успел ничего предпринять, как Коля, перевернув в воздухе копье, быстро загнал его в хребет и, поднажав, перерубил позвоночник.
Дальше он успевал только отбиваться. Остальные уварги, уже не обращая внимания на порядок в сражении, набросились на него, скорее мешая друг другу, чем действительно нападая. У обороняющегося, наоборот, появилось неоспоримое преимущество. Уварги не смели теперь выдвигать свои когти-лезвия, так как боялись ненароком всадить их в нежное человеческое тело и убить. А за это Хозяин по головке не погладит. Они скакали вокруг, стараясь оглушить жертву. А искрящийся наконечник продолжал рубить и резать волосатые тела. Однако силы Николая иссякали. Посох поделился чем смог, а с кровью, пропитавшую уже всю одежду, выплескивался наружу вся оставшаяся энергия. Он тяжело дышал, пот, своя и чужая кровь заливали ему лицо, но сдаваться так просто не собирался. В очередной раз полоснул по раскрывшейся морде уварга, оставив всего один глаз и половину носа, и вдруг услышал:
— Еще одно движение, и мальчишка умррет.
С замиранием сердца Коля посмотрел на другой берег. Там стоял Хаарс и держал Эрика за заведенные назад руки. Другую, с выдвинутыми когтями, лапу, он приставил к его горлу.
— Брросай посох, — монстр ухмыльнулся.
— Нет! — жалобно всхлипнул паренек.
Когти-лезвия тотчас же выдвинулись еще, оставляя глубокий порез на его щеке.
— Он тебе не нужен, — тяжело выдохнул Николай.
— Нет. Мне нужен ты.
Все еще направляя волшебный посох на противников, Коля тянул время. Все, что он знал об уваргах, ограничивалось лишь несколькими определениями. Сильные, выносливые, безжалостные и отвратительные твари. Но что если договориться?
— Я сделаю то, что ты просишь, но с одним условием.
— Ты смеешь мне условия ставить? — взревел Хаарс и тряхнул Эрика, как тряпичную куклу.
— Фаридар приказал взять меня живьем, а если не удастся?
Коля вдруг развернул копье, и вперил наконечник себе в горло.
— Назад! Или живым меня точно не возьмете! Знаете сонную артерию? Несколько минут, и никакие ваши чудо — мази не помогут!
Уварги отстранились, удивленно поглядывая на командующего. Тот ощерился, но промолчал.
— Кайл! Что ты делаешь? — испуганно возопил Эрик.
— Слушай меня, — холодно и жестко ответил он, — сейчас тебя отпустят…
— Что? — Хаарс от удивления вытаращил глаза.
— Именно, — острие копья еще сильнее уперлось в горло, — иначе отнесете дядюшке мой хладный труп. Интересно, что он с вами со всеми сделает?
— Нет! Не надо! — вскрикнул Эрик.
— Хоррошо, — уварг отпустил пленника. Парнишка упал на четвереньки, поднял голову и посмотрел на друга. По его грязным от грязи и крови щекам струились слезы.
— Уходи, слышишь? — приказал ему Николай.
— Нет!
— Немедленно!
— Хорошо, — сдаваясь, всхлипнул он, — прости меня… — поднялся на ноги и, пятясь, исчез в зарослях деревьев.
— Теперь брось посох.
Николай подождал еще немного, давая Эрику уйти, а потом отшвырнул палку в сторону. На него тут же навалились уварги, придавили к земле, выкрутили руки за спину и связали. Перетащили к своему командиру. Затем снова водрузили на колени.
— Торрговаться со мной вздумал? — рассвирепев, уварг опустился рядом, схватил наглеца за раненое плечо и крепко сжал пальцы:
— Ставить условия главнокомандущему аррмией Фарридарра?
От боли перед глазами заплясали красные и черные пятна, и на этот раз Коля не смог сдержать крика. Барьер рухнул. Боль хлынула, разливаясь по всему телу. Он слишком устал, слишком ослаб во время схватки. А пальцы Хаарса продолжали впиваться в рану:
— Крричи, крричи, — мучитель издевательски хрюкнул, — думаешь, дррузья на помощь прридут?
Тогда он заставил себя замолчать. Сжать зубы, в кровь закусить губы. Нет, если уварги схватят их всех… Нельзя подвергать опасности других.
— Вот-вот! — довольный голос уварга хрипел уже в самое ухо, — но мы не будем трратить на них врремя. У нас прриказ доставить тебя во дворрец, прро них нам ничего не сказали. Он наконец-то отпустил его.
Коля ничком повалился на землю. Закрыл глаза, сдаваясь монстрам и Фаридару, сдаваясь адскому огню, поедавшему его раны, сдаваясь перед желанием забыться и отвернуться от внешнего мира. Но какое то время все еще пребывал в сознании и чувствовал, как его куда-то волокут, смутно слышал обрывки фраз:
— Готовьте портал… Скольких угробил… Верно говорят, маг… Молчать! Если бы не прриказ хозяина, я бы ему уже давно кишки на шею намотал… Давайте, откррывайте…
Потом яркая вспышка ударила в глаза, его подняли, понесли, и он, наконец-то, погрузился в темноту.
