Пеленкаути. Фамильное владение Киоруса
Старый дом встретил Киоруса холодно.
Простоявшие не протопленными долгую зиму стены выстудились и покрылись плесенью, в дымоходе возились птицы, люстры без свечей уныло свисали на цепях с потолков, словно дохлые насекомые, а из окон немилосердно дуло. Самое печальное, что пострадали некоторые витражи парадного зала, которыми некромант особенно дорожил, и выбитые мозаичные фрагменты жалко валялись под ногами, превращенные в горки цветных осколков. Раньше таких выходок крестьяне себе не позволяли – вот что значит бросить родовое гнездо на произвол судьбы.
С трудом провернув ключ в забитой пылью скважине, Киорус толкнул тяжелую дверь и ступил на порог.
Самовозгорающийся камин вспыхнул ярким пламенем, но некромант отметил некоторую задержку: даже магия успела забыть своего хозяина.
Не утруждая себя тем, чтобы уворачиваться от свисающей паутины, Киорус дошел по коридору до пристройки и решительно направился к черной лестнице, ведущей в подвальные помещения – такие же просторные, как парадный зал, но без витражей и прочих украшений. Убедившись, что тут все в полном порядке, некромант с облегчением вздохнул, стряхнул с ладони паука, мгновенно прикинувшегося мертвым, и сел на низкий стул посреди лаборатории.
Пузатые медные чаны, стеклянные пробирки, связки сухих растений, жаровни, подвесы, котлы, железные крюки – все знакомое, не единожды проверенное, готовое к использованию.
У него было чуть менее суток, чтобы все организовать. Оставшиеся «сосуды» будут в сопровождении Лерии доставлены в дом и сгружены в подвале. Ингредиенты можно завозить хоть сейчас. На этот раз таиться он не будет: пусть вся округа знает, что некромант затеял опыт. Хорошо бы даже пустить какой-нибудь нелепый слух о том, что планируется оживление сразу нескольких чумных покойников или еще что-нибудь в этом роде, – пусть деревенские держатся от дома подальше.
Эва приберет лабораторию. Хотелось бы иметь в распоряжении еще и Адама, но ковыляка до сих пор не вернулся из Нижнего города – несвоевременная потеря, вдвойне досадная оттого, что сгинул слуга за здорово живешь, так и не выполнив поручения.
– Атрихигор?
Из неприметной трещинки в бетонном настиле высунулась лобастая голова.
– А-а-апхчи! – звонко чихнул шакс.– Не трудись повторять мое имя, я сам как раз собирался навестить тебя. Подай руку!
Киорус протянул палец, и Атрихигор цепко ухватился за него. Синекожее тельце с некоторым трудом протиснулось сквозь пол и плюхнулось напротив некроманта. Скрестив волосатые ножки и выставив на обозрение грязные пятки, шакс с интересом огляделся и заметил:
– А тут миленько! И пахнет намного лучше, чем в том нужнике, что ты называл жилой комнатой!
– Как спектакль? – дипломатично спросил Киорус.
– О! – закатил глаза Атрихигор.– Это было демонически прекрасно! Меня долго не отпускали со сцены, а какой-то ушлый поклонник даже умудрился спереть набор для педикюра, с которым я танцевал!
– Рад твоим успехам. Надеюсь, мне тоже в конце концов повезет.
Шакс закинул ногу за ногу и понимающе кивнул.
– Ты собираешься провести следующий опыт в этот помещении? Хороший выбор. Стенки крепкие.
– Это мой родной дом, – сухо сообщил некромант.
– Для вернувшегося под отчий кров ты не слишком весел, – констатировал Атрихигор.– Старые обиды? Унизительные воспоминания? Детские комплексы? Тебя били? Твое увечное парализованное лицо – результат домашнего насилия?
– Э-э-э… – растерялся Киорус.
– Хочешь об этом поговорить? – оживился шакс, выдувая изо рта облачко густого темного пара и начиная энергично мять его в ручонках.– Вот. Ложись на кушетку и закрывай глаза, так будет лучше.
– Да я…
Плоская кровать на колесах, которую шакс только что наколдовал, умело подставилась под колени некроманта и зафиксировала упавшее тело по бокам мягкими подлокотниками.
– Быстро рассказывай! – велел шакс.– Я лучше всех в Адском Болоте умею слушать, в противном случае Мамада не держал бы меня в личных помощниках.
– Быстро? – не преминул уколоть некромант.– Моя жизнь слишком длинна, чтобы уместиться в несколько минут пересказа. Вряд ли ты сможешь надолго оставить свой почетный пост педикюрщика.
– Ты начинай, а я уж сам решу.
То ли шакс применил некое незаметное колдовство, то ли Киорус действительно нуждался в исповеди, но его голова ощутимо отяжелела, а ресницы против воли смежились.
Никогда прежде некроманту не приходилось говорить с закрытыми глазами, и новое ощущение оказалось потрясающим. Тонкая кожа сомкнутых век словно спрятала его от всего враждебного мира, сделав невидимым и свободным.
Тяжело вздохнув и выпустив с этим вздохом из себя последние сомнения, некромант начал рассказывать о том, как трудно приходится магу, когда весьма умеренные способности сочетаются с весьма неумеренными амбициями; как тяжело и обидно падать с небес на жесткую землю; как унизительно не получать ни одного заказа, когда некоторые коллеги еле успевают восстанавливать силы после очередного сложного (и высокооплачиваемого) колдовства; какое ядовитое послевкусие у банальной зависти…
Примерно на середине жалобного монолога шакс громко взвизгнул и вцепился острыми пальчиками некроманту в запястье.
– Хватит! Прекрати! Замолчи, на сегодня достаточно!
Киорус открыл глаза, подслеповато заморгал и удивился:
– На сегодня?
– Даже когда нам с Мамадой на голову обрушилось войско Однорогого Гарри, во время осады потерялись лучшие позолоченные ножницы, мы скрывались в самом вонючем уголке Адского Болота и две недели жрали исключительно тухлых тритонов, у нас не было таких жутких проблем! Твоя судьба поистине кошмарна! Не понимаю – как ты вообще еще жив?
– Я и сам не всегда это понимаю, – сухо признался Киорус, задетый словами шакса и разозленный собственной слабостью.– Не беспокойся, больше я не скажу ни слова.
– Как хочешь, – пожал плечами шакс, деловито комкая кушетку и вновь превращая ее в темный туман.– Но за сегодняшний сеанс ты должен мне десять монет.
– Что-о?! Какой еще сеанс? Это натуральный грабеж!
– Лечебная терапия, – поправил шакс.
– Судя по всему, это одно и то же. А если я откажусь платить?
– Завтра я вернусь не один, и коллекция карманных колдунов Мамады пополнится новым экземпляром.
– Не пугай меня, демон! – повысил голос оскорбленный некромант.– Помни о том, что я знаю твое истинное имя!
– Я с тобой уже расплатился четкими указаниями, как добыть тайну архимага Аша! – перекрикивая его и брызгая липкой слюной, заорал Атрихигор.– Расплатился полностью, дав информацию и поделившись силой! Теперь у нас чисто деловое сотрудничество: ты мне – я тебе. Причем прошу заметить, с моей стороны пока все без осечек, а вот ты… Клянусь гнилыми хлябями Адского Болота, я еще не встречал столь медлительного и плаксивого типа! Ты просто хронический неудачник, привыкший списывать свои поражения за счет обстоятельств! Мифические враги, бесовские наваждения, месть покойного архимага – что ты придумаешь в следующий раз?
Не выдержав, Киорус зарычал и протянул руку к тонкой шейке, но ловкий шакс увернулся и, запрыгнув на потолок, мелко засеменил вниз головой по треснувшей балке.
– Ненормальный, – уверенно констатировал он, с деланым участием глядя сверху на некроманта.– Но курс из десяти психотерапевтических сеансов, проведенных опытным педикюристом, тебе поможет. Мой последний бесплатный совет: свези оставшиеся «сосуды» сюда, запасись свечами, водой, набором снадобий, запри дверь изнутри и просто проглоти ключ! Ты понял меня? Проглоти ключ – так ты по крайней мере на сутки лишишь себя возможности придумать очередную отговорку!
Демонстративно отвернувшись от наглеца, некромант перевел взгляд в противоположный угол и вздрогнул: у стены застыла высокая полупрозрачная тень со сложенными крыльями.
– Ангел… – прошептал он.
– Ты видишь ангелов? – встрепенулся шакс, озираясь.– У-у-у, это плохой признак. А что он делает?
– Он… он что-то говорит, но без слов, одними губами.
– Просто тебе нечем его слышать! – возразил шакс.– Душа-то тю-тю! Ладно, я побежал, а то как-то неуютно…
Выдав эту тираду, Атрихигор крутанулся вокруг оси и исчез, словно его тут и не было. Крылатая тень растаяла вслед за ним, недоумевающе пожав плечами.
Киорус лег навзничь и задумчиво уставился на потолок.
О визите шакса напоминала только россыпь мелких следов вдоль старой деревянной балки.
О визите ангела не напоминало вообще ничего, если не считать тягостного чувства, поселившегося в том месте, где раньше обитала пусть мелкая и продажная, но все-таки душа.
